Жезл Юпитера

Наконец, Евдокия Андреевна вернулась на грешный Плутон, прыгая, как белка по нисходящим веткам.

– А, батюшки! Ванечка!

– Бабушка!

Они обнялись, что было весьма непросто для рослого графа – пришлось согнуться вполовину. Ему ужасно хотелось взять невесомую бабушку на ручки, но он был слишком хорошо воспитан для этого и постеснялся.

– Ты по делам каким?

– Нету у меня дел. Я к тебе приехал. Не поздравил тебя, мерзавец с Днем Рождения в прошлом месяце…

– Да, да, именно мерзавец! Ну, дата проходная, восемьдесят семь, что тут праздновать? Вот на юбилейчик вас всех соберу! А то разбежались, как тараканы по Марсам всяким… Ой, Ванюша, я же пирожка испекла! Хочешь пирожка? Твой любимый, с вишней и лимонными корочками!

– Хочу пирожка! – искренним басом ответил граф. – Обожаю с вишней!

Как нам всем приятно вернуться в детство и хоть на время стряхнуть с себя все заботы и жестокий цинизм этого мира! Как бесценны эти простые и милые сердцу разговоры! Какой волшебный вкус домашнего теста с кисло-сладкими прожилками источающей сок вишни дарят нам бабушкины духовки! А потом ты находишь свои старые книжки на той самой полочке, где ничего не поменялось за тридцать лет и никогда не поменяется. И даже кровать та же самая, пахнущая чем-то неуловимо древним, но безумно уютным… А над кроватью – твой веснушчатый портрет на игрушечном автомобиле. И что-то происходит с глазами, если долго смотреть на него. И с сердцем тоже. Хорошо и бесконечно печально одновременно. Потому что здесь, в этих стенах и живет то самое Время. Его можно потрогать и погладить вместе с бабушкиным котом, найти под кроватью в виде оставленного «на всякий случай» старого коврика, увидеть в зеркале, которое видело и саму бабушку молодой…

И как, боже, это все быстро заканчивается! Эти несколько дней, а то и часов, в разноцветном беззаботном раю детства, как их не хватает…

– Хочу пирожка! – с удовольствием капризничал Потемкин. – С лимонными корочками!

Еще немного и граф начал бы помахивать ножками под стулом, но бабушка погрозила ему пальцем.

– Уймись, ребенок! Кстати, ты межпланетные новости смотришь? Меня уже несколько лет мучает одна загадка… Смотришь новости?

– Нет. Врут там все. Раздувают из мухи слонов всегда, сенсации им подавай!

– Не знаю, врут или нет… – Евдокия Андреевна углубилась в духовой шкаф, вынимая оттуда немыслимо ароматные пирожки. – Но один из фото-зондов, года четыре назад, пролетая у Юпитера, сделал снимок какой-то удивительной штуки. Он летел высоко, в нескольких тысячах километров над Ганимедом, поэтому снимок не очень…

– И что там? – без энтузиазма поинтересовался внук, пожирая взглядом пирожки на огромной тарелке.

– Там что-то рукотворное. Какой-то невероятной красоты и форм драгоценный камень. И размеров невероятных для камня, как ты понимаешь, если спутник его поймал…

– На Ганимеде? – почти натурально удивился граф, протягивая руку к блюду. (За что немедленно по этим рукам получил).

– Вот как ты был невоспитанный, Иван, так и остался! Потерпи хоть немного! Ни в чем себе отказать не можешь!

– Ах, бабушка! Жизнь так коротка, чтобы себе отказывать! – промямлил Потемкин, впиваясь в горячее тесто.

– Вот, вот! Вот так вы все и рассуждаете! Оттого и весь разврат по Солнечной системе!

– Ну, какой разврат, милая моя, дорогая! Ну, о чем ты?

– Скажи, что нет! Никогда не было такого падения нравов, как в двадцать восьмом веке! То ли дело спокойный и воспитанный двадцать седьмой! В наше время девушки по станциям на каблуках в чулках не шлондрали!

– Бабушка! Успокойся! Какие девушки?

– Ой, не прикидывайся овечкой! Вокруг тебя все время какие-то девки! Сорок пять лет, а не женишься никак!

– Я пробовал – мне не понравилось, ты же знаешь!

– Правильно! Нашел фифу на Венере! Это представить только! На Венере, где болтается вся земная шушера – жену искать! Она, небось, и кашу сварить не умеет!

Слушая бабушкино ворчание, граф, как тот кот из басни, уплетал уже восьмой пирожок. Его забавлял этот привычный разговор, и вообще ему было невероятно хорошо.

Бабушка присела рядом, с удовольствием наблюдая, как он жует. Они были довольны друг другом.

– Вкусно ли?

– Нет слов!

– Ешь, ешь… А то мотаешься с планеты на планету… Много преступников поймал?

– Ну, с десяток за пару лет поймал.

– Ох… Да разве их всех переловишь! – Евдокия Андреевна вздохнула и покачала головой. – А тут еще сепаратисты эти на Венере этой проклятой. Война опять будет, не иначе!

– Может и будет… – граф довольно и сыто откинулся на спинку кресла. – Я на Венеру сейчас не летаю. Мне там делать нечего. Так что там камень-то юпитерский?

– Ах, да! Так вот лежит он прямо среди кратера на Ганимеде. Делать ему там нечего и не мог он сам там появиться! А он лежит! Похож на трезубец, только в обе стороны, шестигранный такой. Красный! Рубин или сапфир!

– Сапфиры синие, бабушка.

– Ну, рубин, значит! А коли его сумели сфотографировать – он огромный, миллиарды стоит. Да и непонятно откуда – а вдруг инопланетяне?

– Ох, не начинай! – граф зевнул и потянулся. – Нет никаких инопланетян. Одни мы, дураки такие, под солнцем крутимся!

– Ты вот зеваешь, а попробуй, объясни – откуда на куске льда в космосе вдруг драгоценный камень взялся? Что плечами пожимаешь? Вот именно! Его кто-то туда притащил! И явно – не люди это!

– Что, в новостях показали?

– Да. Теперь думают – собирать экспедицию или нет.

– Да там летает наверняка кто-то. Кто-нибудь, да посмотрит. А может и подберет… Ты на Землю не собираешься? Давай слетаем как-нибудь! Тетю Клаву проведаем! У нее теперь дача в Коста-Рике у океана прямо. Красота! Поплаваешь хоть в живой воде-то!

– А, что, мысль хорошая!

Бабушка задумалась, глядя на купол-потолок, сквозь который проступало близкое звездное небо.

– Надо бы слетать. Кто знает, может, последний разок уже. Всех хоть увижу напоследок.

– Ты эту ерунду брось! – сурово сказал Потемкин и поднялся с кресла. – Вон прыгаешь по полочкам, как молодая! Давай думай, завтра скажешь мне – а я спать что-то хочу, умираю… Пирожки твои сонные.

Он обнял бабушку и отправился на свою старую кровать в спальню, где в углу на потолке до сих пор сохранился лично нарисованный им пиратский знак в виде черепа с костями, настолько маленький и выцветший, что робот-уборщик его не заметил и не стер. Граф с наслаждением скинул одежду и совсем голый залез под настоящее потертое верблюжье одеяло.

– Фантазеры! – пробормотал он, вспомнив про новостийщиков с их рубином, и через минуту уже храпел – сладко и раскатисто.

Глава 5

– А вы знаете, что связи нет вторые сутки?

Миа изящно присела напротив. Маленькая, спортивная в обтягивающем трико и футболке с каким-то индийским божком. Боже, как хороша! И знает об этом! Губки облизнула специально. Аккуратная, как по лекалу, грудь. Остальные признаки пола непонятны. Или есть? Гм…

Потемкин мысленно встряхнулся и переспросил:

– Неужели? Я слышал только о поломке систем видеонаблюдения.

– И это тоже. Нас изолируют, граф. Кто-то отрезает нас от мира. И это уже совсем не смешно.

Он вдруг вспомнил забавную повесть одного из полузабытых авторов, живших в двадцатом веке. Там у одного из героев была отличительная особенность – он был одновременно с усами и без усов… Вот она такая же. Одновременно мальчик-девочка. Но с ума от нее-него можно сойти!..

Смысл сказанного доходил до графа с трудом. Потом он нахмурился.

– Вы хотите сказать, что станция теперь отрезана от всех диспетчерских служб?

– Именно! Дракоша говорит, что и данные об отправленных и полученных сообщениях все стерты.

– Кто говорит?

– Драгош, компьютерщик наш.

– Пригласите его ко мне, как будет возможность.

– Да, мой господин!

Она улыбнулась, обнажив жемчужные зубки.

– Скорее, я в вашей власти. С первых тактов, что называется! – не сдержался Потемкин. – И вы это, похоже, знаете!

– Что же в этом плохого? – Миа наклонила прелестную головку. – У нас тут дефицит красивых людей!

– Комплимент?

– Да!

– А как же Лоана?

– А что Лоана?

– Она красива!

– Безусловно! И я это ценю!

– А Тор вам нравился?

Миа улыбнулась. Но в глазах что-то мелькнуло. Недоброе что-то. Впрочем, могло показаться.

– Тор Ларсен был хорош собой. Но слишком хорошо это знал. Мужчина не должен упиваться собственной красотой. Это удел недалеких. Природа редко наделяет всеми достоинствами сразу.

– Что вы знали о нем?

Миа пожала плечами.

– Бывший военный, учился в академии Космических Войск, но закончить ума не хватило… однако дослужился до капитана.

– Каким образом?

– Пошел вольнонаемным в Шестой Легион. Вы же знаете это сборище мерзавцев со всех планет? Обычно их посылают куда подальше усмирять всякие бунты на рудниках или что-то такое… Он пробыл там четыре года.

– Откуда вам это известно?

– Хвалился.

– Что было потом?

– Потом он прилетел сюда. Но работа пилота планетолета его тоже не сильно устраивала. Он хотел все и сразу.

– Вы появились на станции до него или после?

– После. Я утроилась сюда через несколько месяцев. Он уже был здесь и вовсю крутил с баронессой.

– И вы решили ее отбить?

– Да. Вас это смущает?

– Ничуть. И как – успешно?

– Лоана не принадлежит никому. Только себе. И приказывать ей с кем встречаться глупо. Она встречалась с нами одновременно.

– Вас это устраивало?

– Нет. Но меня она ценила больше.

– Почему?

– Я не думаю только о себе в сексе.

– Кто мог убить его?

Миа опять улыбнулась.

– Здесь его многие недолюбливали. Женщины – за то, что любил себя, а не их, мужчины – за то, что любили женщины…

– Погодите… – Потемкин невольно поморщился. – У вас тут женщин раз-два и обчелся! Кто его любил? И почему «любил»? Не слишком громкое слово?

– Не забывайте, что нас было гораздо больше, если иметь ввиду жителей станции. Несколько месяцев назад многие улетели, а так тут кипела бурная жизнь…

«Не сомневаюсь, что бурная! – подумал граф. – Даже слишком, судя по всему!»

– Из тех, кто остался – вы кого-нибудь подозреваете?

– Нет.

– Почему?

– Если подозревать, то всех. А у меня нет желания с этим разбираться!

– Странно… – граф постучал пальцами, – странно! Молодой парень погиб, а никого особо это не расстраивает… Вас, судя по всему, тоже. Неужели Тор Ларсен был таким негодяем? Вы видели его в день убийства?

– Да.

– Вы заходили на кухню вечером в этот день?

– Несколько раз.

– Это вы подсыпали яд ему в матэ?

Миа засмеялась.

– Думаете, признаюсь, и сможете улететь отсюда? Нет, так быстро не получится!

– Отчего же? – осторожно спросил Потемкин, чувствуя, что опять «поплыл» по мощной эротической волне, излучаемой прекрасной собеседницей.

– Это очень запутанное дело, граф! – вдруг совершенно серьезно сказала девушка. – Иначе бы вас вряд ли сюда пригласили. Возможно, вы единственный человек, кто действительно сможет в нем разобраться. Тор Ларсен был скверным человеком. Пожалуй, худшим из нас. Он не упускал возможности сделать другому плохо. Единственное, что он умел делать хорошо – водить планетолет. За это мэр и держал его. И убить Ларсена мог любой, даже сам мэр. Так что вам придется повозиться. Но…

– Но?

– Но я этому рада, граф! Вы не улетите отсюда еще и потому, что я этого не хочу!

Она протянула Потемкину маленькую сильную руку. Он закрыл глаза и поцеловал ей каждый палец.

– Да. Я постараюсь провести расследование максимально тщательно.

Миа опять улыбнулась своей сверхъестественной улыбкой.

– Мне пора. Вас ждет много сюрпризов, граф Потемкин! И со мной, в том числе!

И она бесшумно выскользнула из его каюты.

Граф выдохнул – долго и бесшумно. Что может поделать с собой нормальный мужчина в присутствии красивой женщины? Это легко говорить – «возьми себя в руки!» Легко ли лежать у ручья в жаркий день, будучи скованным по рукам и ногам, не имея возможности сделать спасительный глоток? Природа в каждого из нас вложила столь мощный заряд сексуальной энергии, что потратить его целиком просто немыслимо. И эта адская сила пробивает себе дорогу сквозь все приличия и запреты.

А игра? Эта божественная игра, самая увлекательная игра в этом мире, когда два существа готовы подарить друг другу блаженство, но не спешат это сделать, чтобы увеличить степень этого блаженства в разы! Словно два магнита, которые поворачиваются друг к другу отталкивающей стороной, чтобы потом, в одно волшебное мгновенье перевернуться и притянуться к другу другу со страшной силой! Впечататься друг в друга, слиться, склееться, стать единым целым для безумного наслаждения! Вот, что делает эту жизнь захватывающей и подогревает ее вялое, однообразное течение, состоящее из тупого поддержания этой самой жизни…

Граф вспомнил вдруг одно из наказаний, которое ожидает грешников в мусульманском аду. Их приковывают цепями к дереву, а вокруг танцуют нагие гурии. Да, действительно, изощренная пытка!

Потемкин любил пофилософствовать. Но сейчас было не до этого.

Он вдруг до конца осознал то, что сказала Миа: «Кто-то отрезает нас от мира!» Дело принимало неожиданный и опасный оборот. А уж опасность граф чувствовал на уровне подшерстка, как леопард.

Потемкин проверил заряд у пистолета и вышел в коридор, направляясь в каюту Су. По пути он встретил печальных Генриха Марковича и юношу, которого Миа назвала Дракошей. Они стояли у окна, мрачно переговариваясь.

Увидев графа, мэр поднял свои тяжелые, как у бассета, веки:

– Иван Феоктистович, батюшка, вы слышали уже?

– Про связь?

– Да, про связь, про связь… Что происходит? Что творится с нашим тихим «Ужгородом»? Это было самое уютное место во вселенной, поверьте мне! Пока…

– Пока не появился Тор? – Потемкин пожал руки обоим.

– Тор, Тор… будь он неладен, этот Тор! – Огромная фигура мэра была поникшей и похожей на подтухший кабачок. – Теперь нас точно закроют! И так сократили три четверти сотрудников! А теперь и вовсе, вовсе закроют! Ох, батюшка, беда просто, беда у нас просто!..

– Что со связью? – просил Потемкин Драгоша.

– Система цела. Железо тоже цело. Но кто-то стер все настройки радаров и передатчиков. А восстанавливать их – это месяцы работы! Можете себе представить – как рассчитать заново все координаты Земли, чтобы послать сигнал именно на тот спутник, который нас ловит? А он тоже не месте на стоит – вокруг Земли крутится! И Земля вокруг Солнца тоже… Этим занималась специальная программа, в которую были вбиты данные. Теперь она пуста…

– А нельзя принять сигнал с Земли и просто ответить?

– Можно. Но они пишут нам крайне редко. Мы их не интересуем, к тому же, в космосе и на других планетах тысячи станций! И десятки тысяч частных кораблей! Им там не до нас! Когда еще проклюнутся?

– А полиция? Вы точно посылали сообщение в полицию?

– Это я посылал! – сказал мэр. – Буквально через час после того, как нашли тело Ларсена. Они сказали, что ближайший катер будет недели через три и посоветовали сохранять спокойствие… Хотя какое тут, к черту, спокойствие…

В конце коридора показалось несколько человек.

– О! – Генрих Маркович опять поднял тяжелые веки. – Вот идет Петр Семенович! Наверняка, он что-нибудь придумал.

– Здравствуйте! – спокойно сказал подошедший пожилой инженер. – Обсуждаете связь? Да, загадочные вещи у нас происходят. У меня пока идей нет. Тем более что мы скоро зайдем за Юпитер. Оттуда уже не пробиться никому и никак.

– Кстати, у нас кое-какие запасы на исходе! – заметила и Бет, подошедшая вместе с инженером. – Мы скоро останемся без хлеба, например. Загрузили меньше муки, чем надо и она кончилась. Нужно сообщить, чтобы грузовик мимо нас пролетел.

– Есть несколько мыслей, как наладить связь! – задумчиво заговорил Драгош. – Есть вариант такой…

– Погоди, погоди! – Петр Семенович поморщился. – Ну, разве можно такие сложные технические вещи обсуждать в коридоре? Наверняка речь о хитрой схеме, так? Подходи ко мне через часик, все нарисуем и покумекаем, как чего! Эх, молодежь!

В другом конце коридора показалась Миа и старый астроном Вебер, которого Потемкин не успел толком рассмотреть в кают-компании.

– Вот, целый консилиум собирается! – произнес Генрих Маркович, когда они присоединились к остальным. – Друзья, у кого есть какие идеи – как нам выбираться из, простите, этой задницы?

– Дайте же, я скажу!.. – опять горячо начал Дрогаш.

– Дракоша, ты фантазер, это всем известно! – ласково, но непреклонно перебила его Миа. – Я тебе как штурман говорю – не имея координат Земли, да и любой другой планеты или спутников около нее, ты будешь тыкаться пальцем в небо!

– А что скажет астроном? – спросил мэр.

– Координаты Земли, точек связи на ней и около нее вычислить можно, – скрипуче, с сильным немецким акцентом проговорил тот. – Но это долго. Тем более мы скоро закроемся Юпитером.

– Да нет же, план реален, послушайте! – горячился молодой человек.

– Не спорь со мной! – капризно и повелительно сказала Миа.

– Я тоже поддерживаю штурмана! – строго произнес мэр. – Дело слишком серьезное, чтобы здесь, в коридоре выслушивать сомнительные версии. Давайте соберемся вечером и обсудим. Если есть, что обсуждать!

– Зайди ко мне через часик, – примирительно произнес Петр Семенович расстроенному компьютерщику. – Все нарисуешь, хорошо? В нашем положении нельзя ничем пренебрегать, коллеги! А Милович единственный, у кого есть хоть какой-то план…

– Я попробую связаться с Землей со своей яхты! – вдруг сообразил Потемкин. – Откройте шлюз, мне нужно на нее попасть!

– Да, да, у вас же яхта, граф! Как же я забыл! Пожалуйста, попытайтесь сообщить – в каком мы положении! Батюшка, торопитесь, только бы вам до Юпитера успеть! – всплеснув руками, оживился мэр.

– Я готов прямо сейчас! И, все-таки, попытайтесь сохранять спокойствие, друзья! Это очень важно!

– Открой шлюз прямо сейчас! – приказала Миа Дрогашу. – Спускайтесь к лифту возле кухни, граф, и ждите зеленого сигнала над дверью. Потом можно будет безопасно спуститься к вашей яхте. Хотите, я буду сопровождать вас до шлюза?

– Благодарю, в этом нет необходимости!

Потемкин поклонился всем и быстро направился к знакомой уже лестнице, ведущей к кухне. По лестнице вверх поднималась Лоана Шербан, держа в руках блюдце со своим неизменным сыром. На сей раз каким-то экзотическим, с корочкой оранжевого цвета.

– Доброго дня, баронесса!

– Вы игнорируете меня, граф Потемкин? Я ждала вас вчера вечером!

Она поднялась на ступеньку выше его и остановилась, а он был вынужден повернуться на ступеньке ниже и продолжить беседу прямо напротив очаровательных ног. Сегодня она была в сиреневых туфлях и коротком сиреневом платье со стразами.

– Помилуй бог, баронесса, просто ситуация требует решительных действий!

– А, так вы – решительный мужчина?

– Ну… в определенных ситуациях!

– Тогда я, все же, хотела бы организовать подобную ситуацию нынче вечером. У меня есть бутылочка отличного Кьянти, так что не смейте мне отказывать…

– Баронесса…

– Лоана!

– Да, Лоана, прошу нижайше извинить вашего покорного слугу! Сегодня в девять по местному времени я буду у вас!

– Так лучше! – благосклонно кивнула она. – Удачи в поисках убийцы, граф! Кстати, вы много не знаете… впрочем, пустое!..

И она вновь пошла вверх по лестнице.

Потемкин проводил взглядом ее грациозную спину, вздохнул, и поспешил к лифту, над которым уже горела зеленая лампочка.

Проникнув в свою яхту, он, первым делом, послал запрос на досье всех членов команды «Ужгорода» в Управление Планетарной Полиции. Он не слишком любил эту организацию за напыщенность ее представителей, но именно в отделе, где хранились досье всех астронавтов – а хранить было положено – царил очень правильный порядок и система. Найти человека в базе, и получить на него любую информацию было делом пары часов, даже с учетом пересылки файлов на гигантские расстояния.

Потемкин слыл, по роду деятельности, человеком в полиции известным, и имел код «OA», позволяющий запрашивать подобные данные в архивах. Он сделал запрос на всех членов экипажа, включая Чжан Су Гуожи и Генриха Тусса, и пошел в душ, чтобы не терять времени даром.

Через три часа все файлы пришли на бортовой компьютер яхты. Граф переписал их на сменный носитель, чтобы потом, у себя в каюте внимательно с ними разобраться.

Нужно было еще послать сообщение о том, что станция потеряла координаты связи, но тут возникла проблема. Как все и предупреждали, «Ужгород» не стоял на месте, он двигался вокруг Ганимеда, а соответственно и Юпитера, с достаточно большой скоростью. И, пока граф возился с получением досье, грязно-розовая масса огромной планеты заслонила направление на Землю. Удивительно, как он успел принять файлы – это была большая удача. Следующий контакт с Землей был возможен только после полного облета Юпитера. По предварительным расчетам компьютера яхты Потемкина – не раньше двух-трех суток.

Это было неприятно. Без связи «Ужгород» оставался в космосе «летучим голландцем», на котором безнаказанно могло произойти все, что угодно. И сосущее чувство тревоги где-то внутри у Ивана Феоктистовича все усиливалось.

Кто-то контролировал ситуацию и управлял ей. Этот человек действовал продуманно и поэтапно – отключил системы видеонаблюдения, убил Тора Ларсена, а потом отрезал станцию от внешнего мира.

Последний пункт был самым скверным. Он мог означать только одно – что-то готовилось. И, наверняка, что-то зловещее. Теперь весь «Ужгород» был в полной власти загадочного злоумышленника.

«Или злоумышленницы!» – вдруг подумал Потемкин, вспомнив ослепительную улыбку Миа.

Он положил диск с файлами в нагрудный карман пиджака и покинул яхту, прихватив с собой баночку с консервированными устрицами для вечернего ужина с баронессой.

Кроме перспективных наметок на романтическом фронте графу пока похвалиться было нечем. Совсем нечем. Такое с ним случалось редко, обычно он сразу хватал невидимую нить, за которую потом вытягивал весь клубок преступления. А нить эта была – человек. Его глаза, поведение при общении, слова и ритм этих слов. Потемкин чувствовал человека и если тот что-то пытался скрыть – это и был кончик нити, за которую тянул потом талантливый космический сыщик.

Но сейчас – то ли времени прошло мало, то ли дело, действительно, было непростым – он не сдвинулся ни на йоту. Все, с кем он успел побеседовать, были одинаково негативны в своем отношении к убитому, исключая мужчин, которых Потемкин не успел опросить. Драгош Милович – компьютерщик, связист станции, Петр Рыбин – инженер-техник, завхоз, Феликс Вебер – планетолог и астроном «Ужгорода». Кстати, были еще мэр Тусс и его друг Су.

Су единственный, кто проявил тревогу по поводу убийства и вызвал его. Надо с ним поговорить сегодня. Нет, завтра. Сегодня – Лоана. А вот с мальчишкой можно и сегодня.

Кстати. Почему они так упорно не желали слушать его план по восстановлению связи? Особенно Миа! Можно было бы вполне, хотя бы на словах, без всяких расчетов понять – что Милович имеет ввиду. Но ему буквально заткнули рот! Странно. Очень странно.

Как же теперь себя вести? Что сделать, чтобы никто больше не пострадал? Попросить мэра ввести режим чрезвычайной ситуации? Наверняка, есть инструкции на такой случай. По крайней мере, нельзя, чтобы люди находились отдельно друг от друга долгое время. Тогда убийце будет гораздо сложнее что-то предпринять.

А как это сделать? Блокировать работу станции? По какой причине – спросит Генрих. На какой срок? А у него отчетность, наверняка, за результаты работы, планы какие-нибудь, графики. Ну да, связи нет, но это не повод для полного коллапса и сидения кружком в ожидании чего-то непонятного. Да и как ты себе это представляешь?

Нет. Не выйдет ничего. Глупо. По сути, и угроз для жизни экипажа нет никаких, только предчувствия. А этого маловато. В конце концов – мог же Тор покончить жизнь самоубийством? Самолюбивый, тщеславный, а денег больших не заработал, перспектив никаких. Что, до конца жизни таскать планетолет-грузовичок по спутникам?.. Вполне мог и наложить на себя руки. А остальное – только цепь случайностей, сбой в компьютерах, обычное дело. Нужно больше информации, нужны данные на людей и на Ларсена, это бесполезная трата времени все эти рассуждения без данных!

Потемкин нажал кнопку лифта, вошел и через мгновение был на этаже у кухни.

Глава 6

Нужно было действовать быстрее. Но Потемкин неожиданно почувствовал сильную слабость и усталость. И в левом боку стало побаливать. Вероятно, обострение панкреатита, который граф носил с собой не первый год. Природа часто наказывает невоздержанных, награждая их болезнью за неумеренность. В данном случае – в еде и алкоголе.