Полная версия
Мир за мир
– Дарья! Стой!..
Подготовка у прапорщика Кресова всё же была на уровне. Влезть в ботинки, зашнуровать их, набросить форменную куртку, открыть дверь – не больше десяти секунд. Догнать эту маленькую дрянь! Выдрать! И запереть дома, никакого ей больше образования! Ишь, умная нашлась – отца «фашистом» честит, милицию не уважает, приказ для неё пустое место… Он был простым мужиком, и его мир, такой железобетонно-правильный и неуязвимый снаружи, не выдержал несильного удара изнутри – самого обычного юношеского бунта, ибо все приказы и инструкции, подробно расписывающие, как разгонять восстания юности, обходили стороной ситуацию, когда юность в количестве одной штуки восстаёт в твоём собственном доме.
Может быть, Виталий Андреевич и догнал бы непокорную дочь.
Однако тремя пролётами ниже он чуть не наступил в кучу. Куча ошалело хлопала глазами и представляла собой стёкшую по стене на пол соседку породы «домовая активистка».
– Вита-алий Андреич! – заверещала соседка, поднимаясь с пола. – Что ваша девочка себе позволяет? Я ей говорю – «остановись, тебя отец зовёт», а она меня – в стенку! И обзывается ещё!
Вбитая в прапорщика «почтительность к старшим» вышла ему боком.
Отделаться от пожилой дамы он смог только через полминуты и увидел, выбежав из подъезда, лишь удаляющиеся габариты машины.
* * *
Хорошо было Стражу Вихрей и Лесной Сестре! Один, похоже, стал другом измученного Алексея. Другая – подругой закомплексованной Даши. Они могли позволить себе быть до конца искренними – как-никак говорили с друзьями.
А ему, Стражу Драконов, придётся говорить с врагом.
Да ещё напялив милицейскую форму.
Но по-другому Дашиного отца не разговоришь – с гражданским тот откровенничать не будет, а с военным ещё и подраться может в таком состоянии. Значит, прапорщик милиции. Офицер для таких, как этот Кресов, – «умник», а на сержанта прапорщик будет смотреть сверху вниз.
Он спокойно проводил взглядом выбежавшую из дома растрёпанную девушку. Затем – увозящую её машину Лесной Сестры. И зашагал мимо подъезда, как бы случайно становясь между дверью и отъезжающей машиной, – мало ли, вдруг Кресов умудрится каким-то чудом номер разглядеть!
Не умудрился. Со вспыхнувшей надеждой на лице подбежал к «коллеге»:
– Номер, номер не запомнил?
– Этой машины, что ли? Не, не заметил. А что?
– Дочка, дочка там!
– Твоя дочка? – Страж Драконов решил разыгрывать типаж туповатого пофигиста.
– Да, да!
– Эта, что ли, девчонка, которая из подъезда только что вывалилась?
– Ну!
– Так она во-он туда побежала.
– Блин! – Кресов еле удержался от того, чтобы заорать: «Давай её немедленно в розыск!» Какой, к чёрту, розыск – поскандалила дура и побежала, небось стоит где-то в темноте и ждёт, пока он успокоится. Приползёт на брюхе через пару часов, куда она денется…
– Да успокойся ты, куда она денется… Из-за жениха, что ли, поругались?
– Какой на хрен жених… Вот дрянь, а?
– Да ладно тебе! Выпить хошь? У меня конина есть, не одному же!
– А, давай!
– Даю! – Страж Драконов вытащил фляжку.
* * *
В пивной они сидели уже час. Коньяк – хорошая вещь для знакомства, но, как и всего хорошего, его оказалось мало. Мрачный Кресов, слегка успокоившись, потягивал пиво, иногда прикладываясь к стакану с водкой: «Я же делал для этой дуры всё, что положено! От всего берёг девку! А от самого себя, выходит, не уберёг».
– Андреич, что поругались-то?
– Дура она! Думает, я генерал какой-нибудь, – Виталий Андреевич залпом допил кружку и пододвинул следующую.
– А, знакомо. Денег не хватает?
– Да деньги – тьфу! – он вдруг осознал, что ни денег, ни шмоток Даша действительно почти никогда не просила. «Скромница ты моя… А то у всех наших жёны с детьми деньги сосут – думают, раз мент, так пойди и обеспечь». – Взялась студентка на мою голову! Я ей долбил-долбил, что получил приказ – выполни, а она умничает!
– Это что же ты ей приказал?
– Да не ей! Это мне приказывают. Игнат, ну вот ты скажи – ты сам приказы выполняешь или умничать начинаешь?
– Да выполняю, выполняю… А ты что, её дружкам на митинге вломил?
– Преступника застрелил при задержании, – Кресов опять повторил то, во что Даша не поверила и во что он упорно пытался поверить сам.
– Ёлы-палы! Ну бывает, на фига ей-то рассказал?
– Да не я, блин! Это друган мой бывший, сука! Сам уволился, так теперь нас с говном мешает. Дашке моей меня заложил, фотки какие-то подсовывает… Ну не сука, скажи?
– А хрен его знает! Может, не он?
– А кто ещё? Дашка с ним корешила. Где только телефон нашла?
– Ну так выясни. Мобила есть? Как поссать пойдёшь – позвони.
– Дашке, что ли?..
…Виталий Андреевич трясущимися руками налил полный до краёв стакан водки, жадно выхлебал и только после этого обессиленно плюхнулся на стул. Лучше бы он не звонил! Ни Андрею, ни тем более Даше!
– Андреич! Ты чего?
– Это она! Она!..
– Что случилось-то?
– Ты что, совсем тупой? Она!
– Где? – Страж Драконов, изобразив полное непонимание, начал демонстративно озираться вокруг.
– Она… всё… Дашке… – в глазах Кресова был такой неподдельный ужас, что до «Игната» наконец-то дошло. Ей-Богу, такого он и предположить не мог – что не шибко сообразительный прапор догадается почти правильно!
– Тьфу ты! Вроде и выпили немного, а тебе уже Ледяная…
– Не поминай!
– Да не верь ты в эти сказки!
– Молодой ты ещё! Как прослужишь сколько я…
– Ну хорошо, хорошо. Она всё рассказала Даше. Дальше что? Что такого она рассказала, чтобы так бояться? – Страж Драконов на мгновение потерял осторожность и выразился «по-книжному», как никогда бы не сказал настоящий прапорщик милиции, однако Виталий Андреевич был настолько напуган, что не заметил этого.
– Я не виноват! Меня подставили!
– Да объясни ты по-человечески наконец!
– К-командир… приказал… а потом сказал, что не приказывал… и заставил на него работать…
– На него – это как?
– Показания выбивать… свидетелей запугивать…
Страж Драконов всё же вспомнил, что на нём милицейская форма, и удержался от естественного для простого смертного вопроса: «А какое отношение омоновцы имеют к следствию?» Значит, Семихин сколотил банду и берёт заказы? И ведь наверняка подчинённым почти не платит – кто же будет платить рабам?
– …и даже не платит по-человечески, сука! А теперь она Дашку…
«А как ты хотел? Гады по-человечески и не умеют – только по-гадски».
– Дашку-то за что? Тогда уж командира твоего, нет?
– А вот ей! – взревел Кресов, делая размашистый неприличный жест. – Не успеет, блин! Да я этого шантажиста сраного!..
– Ну и грохни сам, орать-то зачем?
– Убью. Ледяная Дева мне свидетель, убью! – чётко произнёс Виталий Андреевич, впервые осмелившись помянуть.
Под приговором майору Семихину была поставлена решающая третья подпись.
* * *
Похмелья он всё же не избежал. Да собственно, и не старался.
Вчера они с этим Игнатом обошлись без экстремизма – тот вполне разумно посоветовал, во-первых, не разменивать выстраданное решение на пошлые хулиганства, а во-вторых, не торопиться и подождать до утра: «Да вернётся она! Ну куда ей деваться – работы нет, жить негде, даже денег с собой почти нет». Домой он дополз на автопилоте и сразу рухнул спать. Жена пилить не стала – спасибо ей хоть за это! Даша… Даша так и не вернулась.
– Виталий! Ты хоть знаешь, что дочь дома не ночевала?
– Тише… – поморщился Кресов. – Голова же…
– Ах, голова у него! Дочь непонятно где, а он вместо того, чтобы искать, нажирается, как…
– Вот что, мать! Гладь форму!
– Пойдёшь искать? Сейчас, сейчас, – жена вышла на кухню включать утюг.
Тяжело вздохнув, Виталий Андреевич полез в тайник – как почти любой мент, он давно обзавёлся незарегистрированным пистолетом. Некоторые держали их чуть ли не открыто, но у него же Дашка… Где ты сейчас, дочь? Тебе положено жить дома!
– Ты только поставь им, чтобы нашли быстрее! – Светлана протягивала ему деньги. Да уж, крепко зацепило бабу – сама мужику на водку даёт! Это было неправильно, не положено, но всё же это происходило. «Урою гада! И плевать на всё – лишь бы Дашка вернулась».
На стоявший у дома Семихина «Фольксваген» с работающим мотором Кресов внимания не обратил. Не до того ему! И вообще, мало ли машин во дворах? Впрочем, ни Алексея, ни Даши в машине уже не было – они стояли этажом выше, напряжённо вслушиваясь.
Алексей знал, что рискует – как-никак майор, по всем критериям, его личный враг, и оставлять здесь свои следы не стоило. Однако увидеть труп врага – это нешуточная роскошь, ради которой можно и рискнуть. Вот Дашу он пытался отговорить, но та, узнав, куда и зачем отправился её папа, будто сошла с ума и рвалась к цели с упорством ядерной ракеты: «Я тебе уступила, когда ты меня в комнату отправил спать, а себе на кухне матрас бросил? Вот и ты мне уступи».
Звонок. Ещё один. Щелчок замка.
– Виталий, ты? Что случилось?
– Дашка из дома ушла… – промямлил Кресов, чувствуя, как под свинцовым взглядом командира быстро уходит вся его решимость.
– Не психуй, вернётся!
– Ей сказали, чем мы тогда занимались. И чем мы занимаемся сейчас…
– Ничего, перебесится! А будет языком трепать – посажу, так ей и передай…
Выстрел!
«Без глушителя!» – запоздало подумал Виталий Андреевич. А ведь почти подавил его майор! Не наступи Семихин по своей привычке на самое больное – так и ушёл бы он через пару минут с извинениями.
Деловито убрав пистолет в карман, Кресов вышел на лестницу.
«А потом такой же «маленький человек» убьёт меня?» – вспомнилось ему брошенное в лицо обвинение. – «Нет, Дашка! Теперь – не убьёт».
Начав спускаться, он в последний раз обернулся назад.
Семихин, с пулей в голове, ещё жил, но его мир был уже растоптан.
Как же так? Он, всесильный омоновец, подыхает на пороге собственного дома! Его подчинённый, его раб, поднял руку на командира!
Правда, жить с этой разрывающей мыслью ему пришлось не одиннадцать лет.
А только несколько минут.
* * *
Алексей еле заставил себя не бежать по лестнице, а спокойно спуститься. Они тут не при делах – они просто парочка, зашедшая пообжиматься с ветреной улицы.
Нет, на выстрел никто из соседей не выбежал – время отучило любопытных бабулек сразу кидаться на каждый звук. А вот 02 наверняка уже кто-то набирает, и не в одной квартире. Быстрее!
Труп как труп. Хотя нет, ещё не труп. Труп врага вроде бы должен приятно пахнуть.
Дашу Семихин ещё успел узнать, и та прошептала одними губами: «А это жених Оли Тарановой». И плюнула.
Какой там приятный запах! Алексей сморщился от пробравшей его откуда-то изнутри невыносимой вони и краем глаза заметил, как содрогнулась стоявшая рядом девушка: «Не иначе как его душа напоследок запачкала. Ну и гнусно же!»
– Совсем охренели? Уже вторую минуту здесь торчите! – прервал размышления о душе негромкий голос Стража Вихрей.
– И ещё одну секунду, – Алексей спустил затвор фотокамеры, с которой почти никогда не расставался.
* * *
Что может вместиться в несколько лет? А в один день? А в одну минуту?
Слишком многое. И слишком малое – это уж как посмотреть. Например, знаменитая художественная фотография «Конец карателя» – это многое или малое?
Труп с кровавой дырой над переносицей и плевком на щеке до сих пор мелькает в Интернете, и ему очень идёт омоновская форма с майорскими погонами. История, как говорится, умалчивает, искали ли автора снимка пожарные, но милиция и фотографы – точно искали.
Однако автор бывает в столице далеко не всегда.
Да, он по-прежнему снимает свадьбы и праздники, но может быть, вы замечали его где-нибудь в горах, или на лугу, или у художественно выглядящих развалин – человека с какой-то просветлённой тоской во взгляде, обвешанного фотокамерами? Говорят, что именно развалины удаются ему, как никому другому.
Глава 2. Лесные Сёстры
5 октября 2004
Пока возвышается идол на командной своей высоте и с властительной складкою лба бесчувственно и самодовольно коверкает наши жизни – дайте мне камень потяжелее! а ну, перехватим бревно вдесятером да шибанём-ка его!
Но как только он сверзился, упал, и от зéмного удара первая бороздка сознания прошла по его лицу, – отведите ваши камни!
Он сам возвращается в человечество.
Не лишите его этого божественного пути.
А. Солженицын
– Ты зачем нас призывал? – явилась разгневанная Ледяная Дева. – Помочь Алексею воссоздать его мир? Ну, помогли. А про Дашу ты забыл? Ладно, Кресова тебе не жалко, но девушку-то зачем бросил в её разрушенном мире? Автор называется! Хорошо хоть, что мы уже живём своей жизнью, как любые созданные с душой герои, и сами позаботились о ней.
– И что же с ней было дальше?
– Ты такого даже предположить не мог. Бери и пиши!
* * *
«Я больше не боюсь!» – раз за разом повторял про себя Кресов, переставляя ноги, как плохой робот. – «Злое божество свергнуто и уничтожено!»
Больше он не мог думать ни о чём. Ни о том, что его, скорее всего, попросят написать рапорт «по собственному», поскольку претензий к нему на службе уже выше крыши, а покровителя больше нет. Ни о том, что он теперь один из главных подозреваемых, да ещё и с палёным стволом в кармане. Ни даже о Даше…
Виталий Андреевич был настолько поглощён своей единственной мыслью, что не заметил неожиданно возникшую сбоку женщину – отказали не только рефлексы киллера, которым у него и неоткуда было взяться (киллер, понятно, сразу сбросил бы ствол), но и рефлексы полицая. Забеспокоился лишь тогда, когда та подошла вплотную и коснулась его плеча.
– Отстань, не до тебя! – прорычал он.
– Очень даже «до меня». Это алиби! Посмотри, где ты!
А где он, в самом деле? Да около пивной в пяти минутах от дома, а Семихин-то жил чуть ли не на другом конце Москвы! И красивая молодая женщина рядом. Неужели?.. Нет, глаза зелёные, а не цвета морской волны. Уфф, пронесло!
– Ты кто такая вообще?
– Не она, успокойся. Посиди в пивной и сделай так, чтобы тебя запомнили именно в это время. Только не буянь! Через полчаса к тебе подсядут.
– Кто подсядет?
– Ты его узнаешь.
– Ах ты!.. – Кресов хотел было возмутиться, что какая-то соплюха упорно говорит «ты» человеку явно старшему, к тому же в форме. Да, соплюха – выглядит лет на тридцать максимум, а ему-то сорок с хвостом! Золотистые волосы, зелёные глаза… Так это она охмурила Дашку!
– Стой, гадина! – рванулся Виталий Андреевич, попытавшись схватить незнакомку…
…Но загрёб руками только пустое место – женщина необъяснимым образом исчезла.
Нет, точно в пивную! Выпить! К тому же Дашка Дашкой, а насчёт алиби совет дельный, раз уж его непонятным образом переместили сюда. Он посмотрел на часы – с того момента, как прогремел свергнувший злое божество выстрел, прошло меньше десяти минут.
* * *
Алексей с деланной собранностью подошёл к машине. Нужно быстрее сматываться отсюда! И заняться, наконец, делом, а не пожиранием водки и не оплакиванием Оли. Страж Вихрей был прав – его жизнь только начинается. Будут прекрасные фотографии, будут хорошие люди… Только женщин не будет – если он отпустил Олю, это ещё не значит, что непременно надо кого-то впустить. Да, ещё Дашу домой забросить!
Но Даша так и осталась стоять у подъезда, смотря куда-то невидящими глазами. Пустой, совершенно пустой взгляд… «Да ведь у неё впереди – пустота!» – с ужасом осознал Алексей. – «Что же мы натворили! Мы вот так, походя, разломали ещё один мир, причём мир совершенно невиновного человека. Да, плохонький мир, но он был хотя бы целый. А теперь любимый папа – двойной убийца, да и не будет больше папы! Сядет лет на десять минимум – если даже не за свои художества с Семихиным, то уж за убийство Семихина точно. А не будет папы с его строгостями – дорвётся девочка, пойдёт вразнос! Я-то отомстил, а мне кто теперь отомстит за эту сломанную жизнь?»
– Даша, едем! – он всё же попытался вернуть сломанный цветок в его разрушенный мир.
– Я всё… – тускло отозвалась девушка. – Прощай… – она, тем не менее, попыталась сделать шаг, но не смогла.
– Даша!..
– Нет, Лёха, уезжай! – подошёл Страж Вихрей. – Ты всё равно ей помочь не сможешь. И не вини себя, умоляю! Это и без нас вот-вот должно было бы случиться – на группировку Семихина давно уже точили зубы, и всё бы вскрылось максимум через месяц.
– А Дашу что, так и бросить здесь?
– Ну уж нет. Ты прав – мы разломали мир невиновного человека, нам и воссоздавать его, – «воздухопроводчик» отошёл к Даше. – Да, с ней даже хуже, чем я думал. Долбаный папаша с его казармой! Долбаная Марина с её хитрым планом!
– А разве можно? Ну, воссоздать мир?
– Почему нет? Для этого нужны четыре Стихии, и все четыре, как ты знаешь, в наличии, – Страж Вихрей поднял привалившуюся к нему девушку на руки, и они исчезли.
* * *
– Не надо домой! Не надо!
– А ты и не дома, разве не видишь?
Даша даже не спросила: «Где я?» и «Кто ты такой?», она повторяла одну и ту же мысль: «Папа выпутается… Папа выпутается… Не надо домой!»
– Да говори же ты с ней, говори! – вбежала Ледяная Дева. – Пусть даже истерика будет, лишь бы не этот ступор! Даша, слышишь? Меня Алина зовут, а его Артур, – она машинально назвала настоящие имена. – Ты на нашей базе, в Питере.
– А как я домой… Нет! Не надо домой!
– Почему?
– Не хочу! «Там уже нет дома, там только развалины дома».
– Там папа с мамой, они ждут тебя.
– Нет! «Папа убил двух человек, и теперь его посадят… Нет, он выпутается! Но он всё равно убил двух человек».
– Выпутается, – подтвердил Страж Вихрей, – с нашей помощью. Он у тебя векторный убийца – вторым убийством первое отменил.
– Артур, ты мудила! – Ледяная Дева буквально взорвалась. – Что за юмор физического висельника? Девушка же историк, и она не в том состоянии!
– А что, висельник – это же физический маятник, разве нет?
– Исчезни, физический объект! – появилась наконец Лесная Сестра. – Даша, папа в безопасности, у него алиби. Дашуль?..
– А-а-а!!! – истеричный вопль заставил обеих женщин отшатнуться.
– Ты тоже с ними! – орала Даша. – Нас с папой впутала! Почему Ледяная Дева сама дядю Игоря не убила? Теперь она папу убьёт! Ненавижу! Ненавижу Ледяную Деву! И папу ненавижу!
Алина так и не смогла вклиниться: «Не убьёт, Ледяная Дева – это я», потому что Даша продолжала вопить, не слыша уже даже саму себя:
– И Олю ненавижу! Она мне всю ночь спать не давала, всё смотрела… смотрела со стены… Не надо домой! Верните как было! А-а-а!
«Я виновата, я виновата…» – стояла в оцепенении Лесная Сестра. Её кольцо быстро прекратило бы любую женскую истерику, но даже феи могут растеряться. Нужны были сильные мужские руки, и они обняли её:
– Наталь, кольцо! Забыла?
Вовремя! Дашу уже били настолько сильные судороги, что даже могучий Страж Драконов еле разжал ей пальцы левой руки. На средний палец скользнуло кольцо с хризолитом, и девушка затихла, уставившись в потолок.
Всё хорошо.
Плохо не будет. Вообще никак не будет, потому что ничего и не было. Ни папы, ни дяди Игоря… ни её самой.
Спать. Она не спала всю ночь.
Мешает только чей-то крик: «Наталь, другую руку! Она же память сбрасывает!»
Последним, что запомнила Даша, было видение Алины, остервенело рвущей с пальца камень цвета морской волны.
* * *
Не страшно.
Страхов больше нет.
Не надо бояться ни Семихина, ни тюрьмы. Почему-то он поверил женщине, похитившей Дашу – эти люди, кто бы они ни были, смогут обеспечить ему надёжную непричастность.
А дальше-то как жить – без страхов?
Страхи составляли основу его жизни. Ещё, конечно, страх за Дашку, что с ней «что-то случится». Так ведь тоже – уже случилось, бояться поздно.
Работу он, скорее всего, потеряет. Да и не работа это, а уголовное не пойми что – только из-за Семихина оставался, а так сам бы давно ушёл. Тут жалеть не о чем.
И что дальше?
И ничего. Пустота.
Эх, Андрея бы сюда! Весёлого боевого товарища и, пожалуй, единственного друга. Только и Андрея у него больше нет – потерял друга по собственной дурости. Выслужиться хотелось, приказ выполнить! Не понимал ещё тогда, что начальство потом исполнителей приказов сдаёт пачками.
Да и не только начальство! Эти тоже играли им и Дашкой, как шарами в бильярде. Понятно – Семихина им нужно было убрать, кого же ещё? И зачем-то понадобилось, чтобы это сделал кто-то из майорской же команды. «Да скажи уж честно – банды», – поправил себя Кресов. Но раз его самого выводят из-под удара, то?..
То подставят Генку Полянова, больше некого. Ну и хрен с ним! Генка – гад похуже Семихина, вот его-то точно не жалко.
Так, полчаса уже прошли, и с ними две кружки пива. Кто же знакомый должен к нему подсесть?
Да вчерашний «Игнат», конечно! Как можно было не сообразить? Ясно теперь, что он тоже из этих, и никакой он не милиционер. В армии-то служил и, похоже, воевал, это да, – сразу видно. И что ему теперь надо? Выкуп за Дашку?
– Андреич, ну ты бы хоть вслух не говорил!
«Лёгок на помине, гад!»
– Да всё теперь пофиг… Дашку верните, гады!
– Что значит «верните»? Она может только вернуться.
– Она у вас?
– У нас, врать не буду. Всё утро кричала, что не хочет домой, потому что от дома остались одни руины. То есть это она не кричала, но очень громко думала.
– Ну какого чёрта дурит девка? На месте дом, его даже видно отсюда.
– Эх, Андреич! Что ж ты дочь родную понимать не научился? Одни руины – от семьи. От её жизни. От неё самой.
– Гады! – Кресова пробрало настолько, что он схватил Стража Драконов за грудки, забыв, что лезть в драку с палёным стволом в кармане – верх глупости. – Дашку зачем впутали? Ладно, я сволочь, сознаюсь! Могу признаться во всём, и в сегодняшнем тоже! Девчонку-то за что?
– Ну сглупили мы, сглупили! Надо было сразу на тебя выходить.
– Идиоты! Игнат, или как тебя там! Если бы ты ко мне пришёл с какими-никакими деньгами и заказал этого урода – так я бы тебе его бошку в подарочной упаковке принёс! Его все ненавидели, и все об этом знали! Нет, развели психологию – теперь Дашку небось лечить придётся. Вот так просто взяли и сломали девку!
– Не принёс бы, в том-то и дело. Ты его слишком боялся, иначе давно бы грохнул.
– А теперь – не боюсь! И ничего не боюсь!
– И Ледяной Девы не боишься? – усмехнулся Страж Драконов. – Кстати, я Виктор.
– И её!.. – выкрикнул было Виталий Андреевич, но вдруг вновь почувствовал свой родной страх.
– Вот её – всё ещё боишься. Последний страх – остался. А пошли к ней в гости завалимся?
– А пошли! Только Дашку верните!
* * *
Ожидание затягивалось, и Алина нервно расхаживала по квартире. Московской, а не питерской.
Только бы Кресов остался в рамках адекватности! Даша вот не смогла, но её папаша поустойчивее должен быть. А если всё же попытается устроить мордобой или, хуже того, достанет пистолет? Страж Драконов, конечно, исчезнет моментально, а Стража Вихрей и не заметят – он может становиться невидимым. И останется прапор один на один с патрулём. А это значит, что они не вытащили Дашиного отца. А без этого не вытащишь и саму Дашу – Алина понимала, что создать новый мир можно только для них вместе.
Она прикурила очередную сигарету. Да, феи тоже нервничают! Перекинуться бы парой слов, да не с кем – Лесная Сестра не здесь, она в Питере, с Дашей. Нельзя сейчас девочку одну оставлять.
Алина посмотрела на левую руку – даже непривычно, что нет кольца с аквамарином, оставшегося на пальце спящей Даши. Кольцо Ледяной Девы, сохраняющее память, а на другой руке – кольцо Лесной Сестры. Земля и Вода одновременно, то есть болото? «Надеюсь, в лягушку Даша всё же не превратится», – усмехнулась она. – «А если серьёзно, то что всё-таки делать с бедной девочкой? Моя же идея была сыграть через неё, так что мне и воссоздавать её мир. Или ну его к чёрту, такой мир? Домашний цветочек в стеклянной оранжерее трусливого отца – да, трусливого! Но разломали в конце концов эту оранжерею, и теперь цветочек завянет. Наставник ей другой нужен, раз отец оказался никаким учителем! А если…» Но додумать Ледяная Дева не успела – в комнате внезапно появились Виктор, Артур и ошалевший Кресов, которого сразу пихнули на стул.
– Ох! – простонал Виталий Андреевич. – Вы что, ещё и это можете? Вот так – куда угодно?
– Не совсем «куда угодно», но можем, – ответил Страж Вихрей. – Кстати, это и есть она.
