Актуальные проблемы Общей части уголовного права

Длящиеся преступления подлежат правовому регулированию законодательства той страны, где было выполнено и окончено преступление, независимо от места задержания лица. В случае совершения продолжаемого преступления будет применяться законодательство той территории, где был совершен последний преступный эпизод. Соучастники отвечают но закону той территории, где исполнитель совершил преступный акт. Неоконченное преступление (приготовление или покушение) квалифицируется по закону места пресечения деяния или прекращения преступной деятельности. В случае совершения преступления путем бездействия (когда субъект не предпринимал действий, хотя должен был и мог действовать) уголовная ответственность наступает по закону места исполнения обязанности вне зависимости от того, где субъект находится на момент возбуждения уголовного дела[30].

Современная преступность – явление изменчивое, поскольку она не остается стабильной во времени и год от года, десятилетие от десятилетия меняется с учетом трансформации общественных отношений, характера и структуры производства, межличностных и межнациональных отношений внутри общества. Следует отметить, что меняется и качественный состав лиц, совершающих преступления. Для предотвращения возможности скрыться от органов предварительного следствия и суда лиц, виновных в совершении преступлений, законодательство РФ предусматривает возможность их экстрадиции. Экстрадиция играет важнейшую роль в международно-правовом сотрудничестве в сфере уголовного судопроизводства. Являясь формой правовой помощи по уголовным делам, экстрадиция служит значимым инструментом в решении многих процессуальных вопросов экстерриториального характера.

Говоря о проблематике принадлежности института экстрадиции к определенной отрасли права, следует иметь в виду, что вопрос о природе и месте экстрадиции в системе права является дискуссионным. В научной литературе справедливо отмечается, что институт экстрадиции в целом носит комплексный характер. Как считает В. М. Волженкина, «экстрадиционная деятельность не может быть отнесена только к одной отрасли права, так как она взаимосвязана с целым рядом правовых институтов, непосредственно затрагивающих права личности, суверенитет государств, власть, политику, вопросы гражданства, убежища, межгосударственного сотрудничества и др.»[31]. По мнению А. К. Строгановой, «экстрадиция это межотраслевой институт международного сотрудничества государств в области борьбы с преступностью, предупреждения, выявления, раскрытия и расследования преступлений, а также отправления правосудия»[32]. Нельзя не согласиться с данными мнениями, поскольку экстрадиция как форма правовой помощи так или иначе связана с уголовно-процессуальным, уголовным, конституционным, международным, уголовно-исполнительным и даже административным правом[33].

Отечественное уголовное законодательство впервые ввело в свою структуру институт выдачи лиц, совершивших преступление (экстрадиции).

Под выдачей лиц, совершивших преступление (экстрадицией), понимается передача этих лиц одним государством (запрашиваемым), на территории которого оно находится, другому государству (запрашивающему), на территории которого было совершено преступление, либо гражданином которого является преступник.

Выдача лиц, совершивших преступление, регулируется нормами как международного, так и национального права. Среди них прежде всего следует назвать:

а) многосторонние соглашения по борьбе с отдельными видами преступлений, в которых особо указывается, что договаривающиеся стороны обязуются осуществлять выдачу лиц, совершивших преступление, в соответствии со своим законодательством и действующими договорами;

б) многосторонние конвенции об оказании правовой помощи по уголовным делам, в которых, в частности, предусматривается, что договаривающиеся стороны обязуются в соответствии с условиями, предусмотренными такой конвенцией, по требованию выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение;

в) двусторонние договоры о правовой помощи по уголовным делам либо о выдаче лиц, совершивших преступление, которые Россия заключила со многими странами ближнего и дальнего зарубежья. Все подобные договоры включают в себя нормы о выдаче преступников;

г) национальное законодательство. В частности, в соответствии со ст. 13 УК РФ 1996 г. российские граждане, совершившие преступление на территории иностранного государства, не подлежат выдаче этому государству. Вместе с тем иностранные граждане и лица без гражданства, совершившие преступление вне пределов России, но находящиеся на ее территории, могут быть выданы иностранному государству для привлечения к уголовной ответственности или отбывания наказания в соответствии с международным договором Российской Федерации.

Фактическим основанием для выдачи указанного лица служит факт совершения им преступного деяния, причем не любого, а только такого, которое, согласно договору сторон, является преступлением и за совершение которого законом предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок свыше либо не менее одного года или иное более тяжкое наказание.

Известны исключения из общего правила выдачи лиц, совершивших преступление:

а) согласно закону «О гражданстве Российской Федерации» (ч. 5 ст. 5) и действующему Уголовному кодексу, не подлежат выдаче собственные граждане;

б) в соответствии с Положением о порядке предоставления политического убежища в России не могут быть выданы политические преступники;

в) экстрадиция может не состояться, если преступление, в связи с которым требуется выдача, совершено на территории запрашиваемого государства;

г) в случае, если в отношении лица на территории запрашиваемой стороны был вынесен приговор либо постановление о прекращении производства по делу, вступившее в законную силу, в выдаче его может быть отказано;

д) если по законодательству запрашиваемой стороны уголовное преследование исключается вследствие истечения срока давности или по иному законному основанию, выдача не производится.

Выдача лица, совершившего преступление, является суверенным правом государства, а не его обязанностью. Однако по сложившейся международно-правовой практике государство, отказавшее в выдаче, обязано осуществлять в отношении этого лица уголовное преследование в соответствии с собственным законодательством за преступление, совершенное им на территории иностранного государства.

Приведем следующий пример. Определением Ростовского областного суда от 21 сентября 2010 г. жалоба Г. об отмене постановления заместителя Генерального Прокурора РФ от 28 июля 2010 г. об удовлетворении запроса Генеральной прокуратуры Украины о выдаче Г. для привлечения к уголовной ответственности за грабеж по ч. 2 ст. 186 УК Украины была оставлена без удовлетворения. Таким образом, он подлежит выдаче Украине для привлечения к уголовной ответственности.

Обстоятельства дела таковы. Правоохранительными органами Украины Г. обвинялся в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 186 УК Украины, т. е. в открытом похищении чужого имущества (грабеже), совершенном повторно. Указанная квалификация действий Г. в Украине соответствует ч. 1 ст. 161 УК РФ (грабеж, т. е. открытое хищение чужого имущества).

14 марта 2005 г. постановлением следователя СО Славяносербского РО УМВД П. и обвиняемый Г. объявлены в розыск. На момент рассмотрения жалобы Г. содержался под стражей в ФБУ ИЗ-61/3 ГУФСИН России по Ростовской области, куда он был заключен 26 мая 2010 г. на основании постановления Миллеровского межрайонного прокурора от 18 мая 2010 г.

Постановлением судьи Миллеровского районного суда Ростовской области от 23 июля 2010 г. срок содержания под стражей Г. продлен до 26 сентября 2010 г. 23 июня 2010 г. в Генеральную прокуратуру РФ поступило обращение заместителя генерального прокурора Украины о выдаче Г. правоохранительным органам Украины для привлечения его к уголовной ответственности за указанное выше преступление.

28 июля 2010 г. заместитель генерального прокурора РФ вынес постановление об удовлетворении запроса Генеральной прокуратуры Украины о выдаче Г. для привлечения к уголовной ответственности за грабеж по ч. 2 ст. 186 УК Украины.

9 августа 2010 г. Г. обжаловал постановление заместителя генерального прокурора РФ в Ростовский областной суд. В своей жалобе заявитель настаивал на отмене постановления, ссылаясь на то, что он не считает себя гражданином Украины и никогда им не был. Он считает себя гражданином России на том основании, что родился и проживал на территории Ростовской области, однако на протяжении 15 лет не мог получить российского гражданства. При этом указывает, что преступления на территории Украины не совершал.

Исследовав представленные материалы, судебная коллегия находит, что решение Генеральной прокуратуры РФ о выдаче Г. правоохранительным органам Украины для уголовного преследования является законным и обоснованным, а жалоба удовлетворению не подлежит по следующим основаниям.

Российская Федерация и Украина являются участниками Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанной государствами – членами Содружества Независимых Государств 22 января 1993 г. в городе Минске.

Согласно ст. 6 указанной Конвенции, Договаривающиеся Стороны оказывают друг другу правовую помощь путем выполнения процессуальных и иных действий, в том числе розыска и выдачи лиц, совершивших преступления.

В силу ч. 2 ст. 56 Конвенции выдача для привлечения к уголовной ответственности производится за такие деяния, которые по законам запрашивающей и запрашиваемой Договаривающихся Сторон являются наказуемыми и за совершение которых предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более тяжкое наказание.

Российская Федерация и Украина являются также участниками Европейской конвенции о выдаче от 13 декабря 1957 г., согласно ст. 1 которой Договаривающиеся стороны обязуются выдавать друг другу при условии соблюдения положений и условий, изложенных в этой Конвенции, всех лиц, в отношении которых компетентные органы запрашивающей стороны осуществляют судопроизводство в связи с каким-либо преступлением или которые разыскиваются указанными органами для приведения в исполнение приговора или постановления об аресте.

Статья 462 УПК РФ устанавливает, что Российская Федерация, в соответствии с международными договорами, может выдавать иностранному государству иностранного гражданина или лицо без гражданства, находящихся на территории Российской Федерации, для уголовного преследования за деяния, которые являются уголовно наказуемыми по уголовному закону Российской Федерации и законам иностранного государства, направившего запрос о выдаче лица. Выдача лица может быть произведена в случае, если уголовный закон предусматривает за совершение этих деяний наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года или более тяжкое наказание, когда выдача лица производится для уголовного преследования.

Как следует из представленных материалов и установлено в судебном заседании, Г. является гражданином Украины, гражданином Российской Федерации он не является. Правоохранительными органами Украины он обвиняется в совершении на территории этого государства преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 186 УК Украины.

Согласно постановлению заместителя генерального прокурора РФ от 28 июля 2010 г., Г. подлежит выдаче правоохранительным органам Украины в связи с обвинением в преступлении, предусмотренном ч. 2 ст. 186 УК Украины, санкция которой и соответствующая ей санкция ч. 1 ст. 161 УК РФ предусматривают наказание в виде лишения свободы на срок более одного года, что соответствует п. 1 ч. 3 ст. 462 УПК РФ.

Решение о выдаче принято в соответствии с ч. 4 ст. 462 УПК РФ.

Обстоятельств, препятствующих выдаче Г. правоохранительным органам Украины, предусмотренных ст. 464 УПК РФ, судебной коллегией не установлено.

Доводы Г. о необходимости отмены постановления на том основании, что он является гражданином Российской Федерации, судебная коллегия полагает несостоятельными по следующим основаниям.

Как следует из сообщения Федеральной миграционной службы России, Г. не признан гражданином РФ в соответствии с ч. 1 ст. 13 Закона РФ от 28 ноября 1991 г. «О гражданстве Российской Федерации», так как на 6 февраля 1992 г. отбывал наказание в местах лишения свободы в Украине, последним местом жительства Г. перед осуждением являлась Украина, впоследствии он возвратился на жительство на территорию Украины.

Что касается вопроса признания Г. гражданином Российской Федерации по рождению, то к данной категории граждан относятся лица, родившиеся на территории, входившей на момент их рождения в состав территории Российской Федерации, имевшие гражданство бывшего СССР, не изъявившие свободного желания прекратить принадлежность к гражданству Российской Федерации, убывшие ранее на постоянное жительство за пределы Российской Федерации, но в пределах бывшего СССР, не имевшие гражданство других государств, входивших в состав бывшего СССР, и впоследствии вернувшиеся на постоянное жительство в пределы Российской Федерации. При этом признание лица гражданином Российской Федерации по рождению производится только при наличии письменного заявления такого лица, поданного в территориальный орган Федеральной миграционной службы России по месту жительства, регистрации или постановки на миграционный учет, в котором он уведомляет государство о согласии быть признанным гражданином Российской Федерации и об отсутствии у него гражданства другого государства, входившего в состав бывшего СССР, подтверждая это документально.

Поскольку Г. с соответствующим заявлением о признании гражданином Российской Федерации по рождению в установленном порядке не обращался, сведения о его регистрации на территории Российской Федерации отсутствуют, согласно заключению ФМС России Г. не может быть признан гражданином Российской Федерации.

Кроме того, по сообщению отдела по делам гражданства, иммиграции и регистрации физических лиц Управления МВД Украины в Луганской области Г. является гражданином Украины, что подтверждается также копией формы № 1 о документировании Г. справкой № 1374 от 6 августа 1996 г.

Исходя из изложенного, суд приходит к выводу о том, что решение Генеральной прокуратуры РФ о выдаче Г. правоохранительным органам Украины для привлечения к уголовной ответственности соответствует законодательству и международным договорам Российской Федерации, является законным и обоснованным[34].

Международное право выделяет две разновидности выдачи лица, совершившего преступление: выдача для осуществления уголовного преследования и выдача для исполнения наказания.

Согласно Конвенции 1978 г. о передаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются, выдача лица, совершившего преступление, для исполнения наказания осуществляется по тем же юридическим основаниям, что и их выдача для осуществления уголовного преследования.

Юридическим основанием для выдачи лица, совершившего преступление, служит приговор, вынесенный судом запрашиваемого государства в отношении гражданина запрашивающего государства и вступивший в законную силу. Выдача для приведения приговора в исполнение производится за такие деяния, которые, во-первых, в соответствии с законодательством обоих государств являются наказуемыми и, во-вторых, за совершение которых лицо было приговорено к лишению свободы, а в соответствии с Конвенцией, подписанной государствами – членами СНГ, выдача для отбывания наказания производится лишь в том случае, если лицо было приговорено к лишению свободы на срок не менее 6 месяцев или к более тяжкому наказанию.

Для лица, переданного для отбывания наказания в государство, гражданином которого оно является, наступают те же правовые последствия осуждения, что и для лиц, осужденных в данном государстве за совершение такого же деяния.

Вопросы и задания для самоконтроля

1. Какую роль играет Конституция РФ для отрасли уголовного права? Может ли Конституция РФ считаться источником уголовного права?

2. Каковы роль и значение общепризнанных принципов и норм международного права, международных договоров с участием России для отрасли уголовного права?

3. Какие аргументы «за» и «против» по вопросу о возможной официальной легализации судебной практики в качестве юридического источника уголовного права РФ можно привести?[35]

4. Какие точки зрения существуют относительно определения времени совершения преступления в соучастии?

5. В чем суть правовой природы обратной силы уголовного закона?

6. В каких формах возможна декриминализация деяния?

7. Какой закон в науке уголовного права принято называть промежуточным? Содержит ли действующий УК РФ ответ на вопрос о возможности применения промежуточного уголовного закона? Как решается проблема действия во времени «промежуточного» закона в практике высших судебных инстанций?

8. Перечислите принципы действия уголовного закона в пространстве и раскройте их содержание.

9. Какие разновидности выдачи лица, совершившего преступление, выделяет международное право?

Глава 2. Юридическая техника и ее влияние на качество уголовного закона

В результате изучения данной главы студент должен:

знать: современные подходы к определению юридической техники; виды и приемы толкования уголовного закона; правила юридической техники; проблемы, возникающие в ходе разработки и принятия уголовного закона, а также изменений к нему и пути их решения; основные направления повышения эффективности уголовного законодательства;

уметь: использовать полученные знания, теоретические положения к конкретным жизненным ситуациям, имеющим уголовно-правовое значение; дискутировать, отстаивать и выражать свои мысли, обосновывать свою научную позицию, грамотно и логично обосновать свои профессиональные мысли, аргументировать свои выводы, правильно толковать уголовный закон; применять полученные знания в целях развития науки уголовного права;

владеть навыками: работы с научной уголовно-правовой литературой; уголовно-правового анализа и сопоставления юридических фактов; применения правил юридической техники; разработки научно-обоснованных предложений по совершенствованию уголовного закона.

2.1. Теоретические подходы к понятию юридической техники

В отечественной теории права в последнее время наблюдается повышенный интерес к юридической технике. Юридическая техника привлекла внимание ряда авторов, чья профессиональная деятельность сводится к языковому искусству и отчасти актерскому мастерству. Профессиональная деятельность юриста публична, красноречие является ее неотъемлемой составляющей.

Сложившаяся в уголовном праве ситуация с пониманием критериев, условий, закономерностей, конструктивных требований законодательной техники оценивается крайне низко. Оценка качества уголовного закона, его содержательные критерии беспокоят ученых на протяжении длительного времени[36], а нарушение логики в процессах криминализации, декриминализации, пенализации и депенализации традиционно связывают не только с нарушением социальных криминологических основ уголовно-правового подхода, но и качеством юридической техники.

Рекомендовать вопросы оценки качества юридической техники как уголовно-правового аспекта очень преждевременно, но и исключать рассмотрение в рамках уголовно-правового поля также нецелесообразно.

Значение юридической техники, необходимость ее принятия и понимания отмечены А. С. Александровым[37]. Применение юридической техники, навязывание своей интерпретации текстовых фактов для достижения своего интереса – вот суть деятельности юриста. Владение юридической техникой и риторикой делают в суде «слова» «вещами». Юрист – это игрок на семантическом поле, которое образуется юридическим языком. Цель деятельности юриста – достижение своей выгоды, общественного блага юридическими – языковыми средствами. Насколько он владеет этими средствами, насколько технически искушен – настолько он успешен в своей дискурсивной практике. Понимание правовой деятельности как деятельности интерпретационной, на что указывали еще некоторые русские дореволюционные процессуалисты (Гредискул), приводит к пониманию первостатейной важности владения юридической техникой как умения действовать в юридической сфере.

Вопросы законотворчества, законодательной техники, относясь к сфере интересов общей теории права, вместе с тем не могут существовать сами по себе, поэтому всегда имеют определенное прикладное значение и звучание. В силу своей практической применимости и значимости вопросы, касающиеся законотворческой техники, представляют также большой интерес и для специалистов, занимающихся проблемами уголовного права[38].

Разработкой различных аспектов законодательной техники (предмет законодательной техники, ее роль, задачи, основные приемы, средства, правила, недостатки и связанные с ними законодательные ошибки) занимаются как теоретики права (С. С. Алексеев, В. М. Баранов, Д. А. Керимов и др.), так и представители уголовно-правовой науки (Л. Л. Кругликов, К. К. Панько, Ю. Г. Зуев, Е. В. Ильюк и др.). Серьезное внимание законодательной технике уделяют ярославская, воронежская, нижегородская, московская и другие школы, которые организовали массированные исследования законодательно-технических проблем. Результаты исследований показывают, что сфера законодательной техники ограничена такими юридическими средствами, как конструкции, аксиомы, презумпции, фикции, преюдиции, оговорки и юридические символы[39].

Законодательный подход к тексту уголовного закона должен всегда сводиться к внутреннему пониманию законодателя того, что конечный продукт – вариант содержания высшей степени ответственности и наказуемости, предусмотренной в государстве, из чего следует два направления к применению нормы. Уголовный кодекс от других нормативных актов отличает особый предмет правового регулирования, специальные признаки и иерархия уровня ответственности. При таком существенном отличии УК от других кодексов целесообразно подходить с повышенной ответственностью к конструированию правовых норм. Одним направлением является собственно конструирование запрета, а другим – толкование правоприменителя.

На сегодняшний день, несмотря на то что наука «юридическая техника» появилась достаточно недавно и данный термин еще окончательно не устоялся, интерес к этому явлению проявляют многие ученые, юристы, политические деятели, да и простые граждане. Дефиниция «юридическая техника» так широко используется в лексиконе, что по своей популярности догоняет главный термин юриспруденции – «право». Однако далеко не у всех есть четкое представление о том, что такое юридическая техника[40].

Что же понимается под юридической техникой? Приведенные определения связаны содержательно с тем, в каком ключе рассмотрено данное понятие. Приведем ряд авторских определений. Под юридической техникой принято понимать выработанную и проверенную практикой совокупность принципов, правил, средств и приемов разработки, оформления, публикации и систематизации нормативных и индивидуальных правовых актов[41]. Существуют общие для всех отраслей права правила и приемы законодательной техники[42], но при этом имеются и специфические правила, характерные только для отдельных его отраслей и ориентированных на те или иные способы правового регулирования[43].

В. К. Цечоев и А. Р. Швандерова[44] считают, что юридическая техника – это совокупность специфических правил и приемов наиболее оптимального правового регулирования общественных отношений. По мнению А. Ф. Черданцева, юридическая техника – это совокупность правил, приемов, способов подготовки, составления, оформления юридических документов, их систематизации и учета[45]. С. С. Алексеев считает юридическую технику совокупностью средств и приемов, используемых в соответствии с правилами при выработке и систематизации правовых нормативных актов[46].

А. С. Александров полагает, что юридическая техника – это техника коммуникации в юридической среде. В правовом универсуме сообщение происходит посредством знаковых систем – систем кодов, которые надстроены над естественным языком. Использование этих кодов, манипулирование, комбинаторика смыслами посредством их есть юридическая техника. При этом правовой универсум позволяет обойтись без отсылок к реальным объектам, к наблюдаемым актам поведения[47].

М. П. Пронина определяет юридическую технику как систему теоретических и практических знаний, основанных на правилах, приемах, способах и средствах, применяемых в процессе реализации юридического волеизъявления, уполномоченных на то органов и должностных лиц. При этом полагая, что юридическая техника включает в себя не только процесс создания правовых актов, но и встраивается во все формы реализации воли правоустановителя. В сфере правообразования юридическая техника применяется на всех уровнях: законотворческом, нормотворческом, правотворческом – и влияет на все законы, нормативно-правовые акты, индивидуальные правовые акты, локальные акты и т. д. В сфере правоприменения юридическая техника должна использоваться во всех случаях использования правовых актов конкретными субъектами и при конкретных обстоятельствах[48].