Мой Повелитель

Екатерина Набоко

Мой Повелитель

Я стою, не видя света на пустом и мрачном небе.

Раньше я не знал сомнений, но теперь я не уверен.

И в который раз за мною запирают орки двери,

Не манит и не прельщает служба в Темной Цитадели.

Тьма не ищет подчиненных – ты душой к ней сам стремишься,

Но когда найдешь ответы, со своей душой простишься.

Память сердце не отравит и не потревожит совесть,

И замолкнет, умирая, честь и воинская доблесть.

И, пройдя по острой грани, независимый и гордый,

Ты отправишь на закланье обреченные народы.

И когда-то, умирая, ты поймешь, к чему стремился,

Но, увы, уже не вспомнишь, в чем ты именно ошибся.

Я смотрю в пустое небо, только больше нет сомнений,

И впервые я так ясно вижу цель своих стремлений.

Я сорву с души оковы и пойду по острой грани,

И спасу все эти души, что обрек я на закланье.

Глава 1

Люди. Они повсюду. Ходят, говорят, орут, ругаются и смеются. А еще воняют. Типичный город империи Катарон.

Я отвык от всего этого. Как отвык от яркого солнца, согревающего землю. В Фальции небо всегда затянуто непроницаемой завесой из дыма и тумана, чтобы боящиеся света обитатели могли там комфортно существовать. За восемь лет пребывания в Темной Цитадели я наконец-то снова увидел солнце. Вдали от людей оно привело меня в восторг, согревая усталое тело и освещая путь, но здесь его палящие лучи вызывали к жизни омерзительные запахи грязного города.

Ненавижу катаронские города. Ненавижу шумные, вонючие толпы людей. Если бы не моя цель, я бы никогда не вернулся сюда. Но то, что я намерен совершить, куда важнее моих личных неудобств.

И моей жизни. Я – некромант из Темной Цитадели, которых так боятся катаронцы в пограничных городах вроде этого. Настолько боятся, что превращают их в крепости, несмотря на то, что Фальция еще ни разу не нападала на Катарон. Но сам факт существования Темной Цитадели и ее зловещего хозяина уже внушает людям священный ужас. Хотя некоторых, вроде меня, напротив, привлекает.

Я сознательно пошел в Темную Цитадель, но не считаю себя злодеем. Вообще каждый, кто не родился в Фальции, а пришел туда по своей воле, ищут свое место в жизни и ответы на мучающие их вопросы. В Катароне инакомыслие не приветствуется. А потому многие умные, амбициозные люди, не умеющие или не желающие держать язык за зубами, зачастую оказываются изгоями, у которых два пути – плаха или Темная Цитадель. Обычно выбирают второе. Больше инакомыслящим податься некуда.

Я не был изгоем, и жизнь моя складывалась вполне неплохо. И все же… Молодость прошла, друзья, с которыми я пережил немало приключений, осели, и вырисовывающееся однообразное будущее меня совсем не радовало. Я задумался о бессмысленности жизни и решил взглянуть на нее с той стороны. И Темная Цитадель открыла передо мной свои двери.

Я не поддерживал связи со старыми друзьями, понимая, что их не обрадовал мой поступок. До недавнего времени. Спустя восемь лет службы Хранителю Полуночи, я понял, что должен вернуться. И вот, сегодня я снова увидел солнце Катарона.

Сбежать из Фальции не так просто. Мне повезло найти там новых друзей, поддержавших мой замысел. Они помогли мне добраться до Катарона, но дальше я должен был действовать сам. Здесь, неподалеку от города Тавра, находилась тщательно замаскированная пещера. Кроме меня о ней знали лишь несколько старых друзей. И один из них ждал меня там.

Я не знал, как он отнесется ко мне. Я не видел его восемь лет, с тех пор, как покинул Катарон. Да, он ответил на мое послание, он согласился встретиться, но готов ли он меня выслушать? Не знаю. Ответ его, пусть и утвердительный, был слишком сухим. Возможно, войдя в пещеру, единственное, что я успею увидеть – это взмах сверкающего лабриса. Пусть так. Я готов пойти на этот риск потому, что без помощи друга мне не обойтись.

Однако, я без проблем вошел внутрь. Кряжистый, мускулистый гном сидел за изрядно запылившимся столом, пристально разглядывая меня.

– Ну здравствуй, дружище, – произнес он.

– Лафик, друг мой.

Я сделал было шаг навстречу, но стальной взгляд Лафика остановил меня.

– Решил, значит, объявиться. Восемь лет, Тьма тебя побери, где-то шатался, и вот, пожалуйста – нарисовался, значит. Зачем пожаловал?

– Мне нужна помощь…

– Конечно! Помощь! – оборвал меня Лафик, – Как тебе что-то понадобилось, сразу вспомнил о старом друге! А когда сваливал в мерзкую Фальцию, даже и не подумал сообщить друзьям!

– Я сказал Конрику…

– Только Конрику! А со мной, значит, с Эриком, Лютером, Люси прощаться не надо?

– Вы бы стали меня отговаривать…

Лафик вскочил.

– Конечно, стали бы! Что ты забыл в Темной Цитадели? Позор да и только!

– Потому я и не обсуждал это с вами.

– Вот как? Слова друзей для тебя ничего не стоят, значит?

– Лафик, не в этом дело…

– А в чем тогда?! В чем?!

Раскрасневшийся, взбешенный гном вмиг оказался рядом, и я едва увернулся от летящего мне в живот кулака.

– Да в том, что мне не было места в проклятом Катароне! Кем бы я стал? Солдатом, как Эрик? Рисковал своей жизнью ради благородных задниц, командующих из безопасных дворцов? На кой мне такое будущее!

– Вот как? – взревел Лафик, – И ради меня сражаться тебе тоже, значит, было обузой?!

– О Бездна, вовсе нет…

Оправдаться я не успел, так как кулак гнома все-таки настиг меня. Я согнулся от боли, боль разожгла ярость, и я врезал Лафику в ответ. Мы не долго обменивались ударами – в кулачных потасовках Лафик был куда сильнее меня, – и вскоре я оказался на полу. Давно меня так не отделывали. Отвыкшее от драк тело ныло, словно прошло между мельничными жерновами. Но эта встряска пошла на пользу нам обоим, никаких слов не оказалось бы достаточно, чтобы загладить прошлые обиды. Отдышавшись, Лафик протянул мне руку и помог подняться.

– Ты не был таким хилым раньше, – буркнул он, – Не пошла тебе на пользу Темная Цитадель.

– Многим пришлось пожертвовать. Не только физической формой.

– Оно того стоило?

– Да.

– Что-то не верится.

Гном потеребил темный с проседью ус, рассматривая мои татуировки на лице.

– Значит, некромант.

– Да. Некромант.

– Ну и как?

– Тебе не понравится.

– Думаешь?

– Уверен.

– Знаешь, что? Свинья ты, Рихард.

– Пожалуй, – со вздохом согласился я, – Я должен был вам сказать. Всем вам. Или хотя бы написать уже из Фальции.

– Да. Должен был, – голос Лафика дрогнул, в глазах блеснули слезы, – Да проклянут меня духи гор – будь ты хоть самим Хранителем Полуночи, я все равно рад тебя видеть!

Гном сжал меня в могучих объятиях, и я почувствовал, что камень упал с моей души. Я был по-настоящему счастлив просто потому, что, спустя столько лет, наконец-то снова встретил Лафика.

Мы сели друг напротив друга на деревянные скамейки. Кажется, Лафик их и сделал, теперь я уже и не вспомню.

– Ты улыбаешься, как идиот, – заметил Лафик.

– Просто я рад видеть тебя-прежнего.

– Не радуйся раньше времени. Я по-прежнему хочу знать, почему ты так поступил. Ты вроде сказал, не хотел служить в катаронской армии, как Эрик? Ну так нанимался бы в охрану торговцам, как когда-то нанимался мне.

– Возраст уже не тот. Весь день на ногах и спать вполглаза – я же не мальчик. Да и компания у нас тогда была дружная. Пошел бы я в одиночку – неустанно следил бы, чтобы свои же товарищи не обворовали.

– Нашел бы какое-то мирное дело тогда.

– Какое? Я только и умел мечом махать.

– Ну вот в Фальции же научился некромантии. Значит, мог чему-то научиться и в Катароне. Как там живется, в Фальции-то, Рихард?

Честно говоря, я был в ужасе, когда поближе познакомился с обычаями Фальции. В Катароне, конечно, всякие слухи ходили, но увиденное поразило меня до глубины души. Я понимал, что там часто проводят жестокие ритуалы и совершают человеческие жертвоприношения во славу Тьмы. Я был к этому готов. Но не ожидал, что местные жители считают такую жизнь нормальной. Если Рыцари Смерти приходили забрать у матери ее ребенка – она спокойно отдавала его. Даже не спрашивая, зачем, а ведь в большинстве случаев малыш не доживал до следующего дня, и каждый фалиец это знал. Никаких протестов, никакого сопротивления, ничего! Рабская покорность, безропотное подчинение словно были в крови у каждого жителя Фальции. По велению Хранителя Полуночи на заклание могли отправить целую семью, деревню, город – и никто бы из обреченных и слова не сказал!

Но даже в таких условиях, бывало, рождались дети с сильной волей, не желавшие терпеть подобные зверства. Если их не удавалось перевоспитать, их сдавали в Темную Цитадель сами добропорядочные родители. А там уже упрямцев превращали в Рыцарей Смерти – и несгибаемая воля начинала служить законам, с которыми так отчаянно боролась. Особенного статуса удостаивались и дети с магическим даром. Вырванные из кошмара рабского существования, они быстро привыкали к своей уникальности и начинали презирать простых людей. Хотя суть от этого не менялась, волшебники все равно оставались рабами Хранителя Полуночи. Просто, в отличие от остальных фалийцев, маги Темной Цитадели ни в чем не знали недостатка. И не Хранитель Полуночи виной сложившемуся в Фальции укладу жизни. Некроманты, демонологи и прочие маги, практикующие темные искусства, всегда были в почете у фалийцев, еще задолго до прихода настоящей Тьмы. И я не сочувствую этим жестоким, безнравственным людям. Им не нужно спасение, они не стоят жалости. Они сами заслужили своего Темного Властелина.

Но такие подробности я, разумеется, рассказывать Лафику не собирался.

– Некромантам живется очень даже неплохо. В отличие от большинства фалийцев. Не стоит об этом. И еще кое-что, – я поморщился, – Не называй меня больше Рихардом. Это имя принадлежит другому мне, жившему до ухода в Темную Цитадель. Я слишком изменился. Я уже не Рихард.

Гном фыркнул.

– Что за глупости! Скажешь тоже!

– И все же, я настаиваю. Зови меня просто некромантом.

– Что, и на людях? – усмехнулся Лафик, – Ну ладно. Однако, что-то заставило тебя вернуться. Я обалдел, когда весточку от тебя получил. Сначала, как гонца твоего увидел, потом, когда понял, что письмо от тебя. Что это за уродец маленький был?

– Горгулья моя. Сам создал, из камня.

– Да я заметил, что не из соломы. Ишь ты, ну почти гном, ваяешь из камня скульптуры. Только что ж он страшненький-то такой? У меня сердце в пятки от страха ушло, когда демона этого в комнате у себя нашел, а как он летать и верещать начал, я и вовсе чуть не обделался.

– Ну положено ему таким быть. Тут уж не мне решать.

– Ладно. Уродец, значит, уродец. Горгулья, значит. Говори, друг, что хотел обсудить.

Я все рассказал Лафику. Он долго молчал и был непривычно серьезен, обдумывая разговор и теребя густой ус.

– Ты точно решил? – наконец-то спросил он.

– Да, Лафик.

– Значит, ты ненормальный.

– Думаешь?

– Уверен. Ты сошел с ума.

– Я могу на тебя рассчитывать?

– Обижаешь! Я ведь не каждый день безумным некромантам помогаю. Разумеется, друг мой.

– Спасибо тебе, Лафик. Огромное. Не знаю, что бы я делал, откажись ты помочь мне.

– Оставь, – отмахнулся гном.

Я говорил совершенно серьезно. Разослав письма всем своим старым друзьям, я получил согласие на встречу только от Лафика. Конрик написал, что явится, куда я скажу, как только разберется со своими делами, но это займет несколько дней. Я его понимаю – гильдию наемных убийц покинуть без проблем так же непросто, как и Темную Цитадель. От остальных моих друзей не пришло никакой весточки.

– Скажи мне, – заговорил я, – Что случилось за эти восемь лет? Кроме тебя, на мое послание ответил только Конрик. Я надеялся, что Эрик по-прежнему живет в Тавре и тоже согласится со мной встретиться, но он ничего не ответил. Как и Лютер, и Люси Джокер, и Ольви.

– Ну, – гном достал резную трубку и набил ее табаком, предложил мне. Я, как всегда, отказался. Лафик привычно пожал плечами и закурил, – Много чего произошло, конечно. Ты ж не думал, что вернешься, и все будет по-старому? Хороших новостей мало. Что касается Эрика, – гном помрачнел, – Его убили год назад.

У меня сердце остановилось. Мы с Эриком дружили с детства, все трудности преодолевали вместе. Я был уверен, что он обрадуется моему возвращению и без раздумий согласится помочь. А теперь… выходит, Эрик – мертв?

– Кто? – только и смог выдавить я севшим голосом.

– Наемный убийца, – буркнул гном. Я видел, как ему тяжело было вспоминать это, – И его самого, и его жену. Кто нанял – не знаю. И знакомство с Конриком не помогло.

Не сомневаюсь – узнав о случившемся, Конрик сделал все возможное, чтобы отомстить. Но не факт, что ему это удалось – наемные убийцы очень тщательно скрывают свои тайны друг от друга.

– Проклятье, какого дьявола плохие новости тебе должен сообщать я? – рассвирепел Лафик, – Так на душе не по себе становится, будто я виновен перед тобой в чем-то.

– Это еще не все плохие новости? – тихо спросил я.

– Люси, – Лафик опустил глаза, – Убита в таверне в Филанде рыцарями из ордена Антимагии.

– Тьма меня возьми…

Люси Джокер была волшебницей Воздуха. Веселая, легкомысленная девушка, познакомились с ней в какой-то таверне за игрой в карты. Несмотря на внешнюю хрупкость и беззащитность, она могла постоять за себя. Но я не представлял себе человека, у которого бы поднялась рука на это прекрасное, голубоглазое создание. Это ж каким надо быть мерзавцем!

– Шулерство до добра не доводит, – сказал Лафик, – Но я думаю, карты были лишь поводом. Этот новый орден – они ненавидят магов и не скрывают этого.

Я был потрясен. Люси нет, а больше никого из магов я не знаю. И значит, на их помощь мне придется не рассчитывать – никто не станет слушать некроманта.

– Рыцари и маги убивают друг друга? Это в Катароне теперь считается нормальным?

– Нет. Но, мне кажется, к этому идет. Рыцари набирают силу, даже император опасается ссориться с ними.

Гражданская война… Только этого не хватало. Людей в Авильстон привели волшебники, империю Катарон основали волшебники, правящая династия, как и каждый дворянский род – тоже волшебники. Пусть сейчас далеко не все аристократы проходят обучение в Башне магов, когда-то это было признаком знати. Простолюдинов в Гильдию магов не принимают до сих пор. Зато принимают в Школу Мечей. Воины, окончив ее, становятся мастерами боя. Выпускники Школы Мечей никогда не находили общего языка с Гильдией магов. А сейчас воины сильны, как никогда. Основываются все новые рыцарские ордена, среди народа Катарона растет их влияние. А за годы моего отсутствия ситуация, значит, еще больше обострилась. Вопрос времени, когда воины перестанут признавать власть волшебников.

– Все куда хуже, чем я думал. Даже боюсь расспрашивать тебя дальше, но все же… Что с Лютером?

Лафик пыхнул трубкой.

– Лютер жив. Но не спеши радоваться. Он проклял тебя, когда ты стал некромантом, и поклялся убить, если когда-нибудь еще встретит. Ты знаешь Лютера, он не простит твоего падения. Я давным-давно не видел его. Слышал только, что он вступил в рыцарский орден.

Вот как. Еще один мой друг детства, но, в отличие от меня и Эрика, Лютер окончил Школу Мечей. Я всегда восхищался его мастерством в обращении с любым оружием, ловкостью, стремительностью, стратегическим складом ума. Именно Лютер научил меня фехтовать. А еще он с детства был одержим идеей уничтожить всю Тьму, порочащую мир. Уж Лютер точно бы меня поддержал в моем замысле… если бы я не стал некромантом, побывавшим в его ненавистной Тьме. Лафик прав. Преданный идеалам Света, Лютер не смирится с моим поступком, сколько бы лет ни прошло.

– Что за орден? – спросил я.

– Орден Лета. Они держат Раттан.

– Ясно.

Самый многочисленный и могущественный рыцарский орден. И с хорошей репутацией. Что ж, от Лютера этого стоило ожидать. Он всегда выбирает то, что приближает его к придуманному идеалу защитника человечества.

– Не думал, что потеряю друга из-за разных взглядов на жизнь.

Лафик докурил и спрятал трубку.

– Понимаю тебя.

– А про Ольви тебе что известно?

– С ним все в порядке, просто он переехал в Артум. Поэтому твое письмо не дошло до него по старому адресу.

– Хоть одна хорошая новость, – вздохнул я.

Мой жизнерадостный друг полурослик жив и не мечтает убить меня. Я промолчал, но на этом хорошее в новости Лафика заканчивалось. Артум – город магов, центр катаронского волшебства. Именно там стоит знаменитая Башня. В Артуме моя горгулья с письмом, творение темной магии, не сможет остаться незамеченной. Придется поломать голову, как предупредить Ольви, не привлекая ненужного внимания.

– Что делать-то теперь думаешь? – спросил Лафик, теребя ус.

А в самом деле, что? Признаться, я несколько растерялся. Конечно, я допускал мысль, что за восемь лет много чего могла измениться. Но потерять почти всех своих друзей… Это существенно нарушало мои планы.

– Мне нужно укрытие на несколько дней. Неприметное и скрытое от любопытных глаз.

– А чем тебе эта пещера не укрытие? Прибраться тут, конечно, не мешало бы, столько лет сюда никто не заглядывал, но несколько дней перетерпеть можно. Оставайся тут. Я могу принести тебе продукты, с голоду не помрешь.

– Я бы хотел собрать всех, кого хочу посвятить в свои планы. Чтобы обсудить детали всем вместе.

– Ну, я так понял, кроме Конрика и, возможно, Ольви нам с тобой ждать некого? Тесновато конечно будет, ну да нам не привыкать – поместимся. Главное – в безопасности.

– Лафик, будут еще… люди.

– А… о как.

– Сам понимаешь, нашей старой, да еще и уменьшившейся компанией такое дело мы не провернем. Кое-кто из Фальции тоже меня поддерживает. Они придут, как только я сообщу им, куда. Но, Тьма и Бездна, нам нельзя привлекать внимание! А эти личности очень заметные, нужно по-настоящему надежное убежище. И просторное.

– Ничего себе, задачка! Ты сам своей бледной размалеванной рожей любому прохожему запомнишься, а еще толпой фалийцев грозишься! Нет, ну одного чудака горожане могут просмотреть, но нескольких… Моментально слухи пойдут, и все, какое, в Бездну, уединение!

– А если не в городе?

– А где? В лесу? Я тебе не эльф, на деревьях невидимые дома для беглых фалийцев строить не умею!

Я покачал головой.

– Нет, лес тоже не вариант, – я посмотрел на Лафика с надеждой, – А в Рунию нас не пустят?

– В Рунию? – гном смутился, – Послушай, я-то готов тебе помочь, но мои сородичи… Они не потерпят порождений Тьмы в своих владениях. Не обижайся, но туда тебе путь закрыт.

– Не обижаюсь. Прекрасно их понимаю.

С каждой минутой, с каждым отсеянным вариантом я терял веру в успех своей задумки. Мне казалось, на этом этапе особых трудностей не будет. Но все выходило иначе.

Лафик сосредоточенно бормотал что-то под нос, пытаясь найти решение проблемы. Судя по выражению лица, становившемуся все более хмурым, ничего хорошего ему в голову не приходило.

– Короче, я не знаю, – сдался гном, – А куда бы ты пошел, если б я, скажем, отказался прийти на встречу?

Я ненадолго задумался.

– Попробовал бы на свой страх и риск разыскать в Тавре Эрика.

– Эрика, значит… О-о-о! – лицо гнома просветлело, – Я придумал, где тебе устроить собрание! В доме Эрика!

Я недоуменно посмотрел на Лафика. Но нет, похоже, он не шутит, лицо так и светится энтузиазмом.

– В доме у Эрика? Я тебя правильно понял? Потому, что если Эрик за годы моего отсутствия не обзавелся дворцом, проблема не решится.

– На дворец не рассчитывай, но на обширное подземелье – вполне.

Я по-прежнему ничего не понимал.

– Подземелье? Под домом простого стражника? О чем ты, Лафик?

Гном явно наслаждался моей растерянностью, растягивая интригу.

– Ты же не знаешь, верно, – хитро подмигнул он, – Кем была жена Эрика?

– Да никем она не была, – буркнул я, сердясь, что друг водит меня за нос, – Тихая, глаза вечно опущены. Хорошенькая…

– Хорошенькая! Только это ты в женщинах и замечаешь! – видя, что я теряю терпение, Лафик выдал, – Волшебницей она была!

Сначала я не поверил. Но Лафику не за чем было мне врать! Поэтому я принял новую информацию, стараясь впихнуть ее в мое представление о простодушном, казалось, Эрике. Как мало, оказывается, знал я о своем друге…

– Ведьмой? Или настоящим магом?

– Настоящая! Беглая дворянка! И хорошо скрывалась, скажи? Никто ведь из нас не раскусил!

– Да, пожалуй, – согласился я, – Так подземелье…

– Ее творение. Там она чародейством занималась, чтобы никто не догадался.

– А ты-то откуда об этом узнал?

Гном вздохнул. Веселье быстро исчезало из его глаз.

– У Эрика ведь дочка осталась. Я ж как узнал, что у них в доме беда случилось, сразу туда поспешил. Всех любопытных разогнал, а их уже целый дом понабежал. Знаешь же, как быстро находятся желающие прибрать к рукам одинокую девочку. В общем, взял ее под свою защиту, благо, живу недалеко. Хотел к себе забрать, но она ни в какую. Так и жили: я помогал, чем мог, и чуть что, угроза какая – сразу к ней. Вот как-то раз она мне подземелье и показала, и про мать свою поведала. Мол, мало ли, что.

Дочка Эрика… Мой друг, втянувшись в семейную жизнь, почти со мной не общался. Я слышал о том, что у него родилась дочь, но никогда ее не видел. Пережить смерть сразу обоих родителей в столь юном возрасте… Бедный ребенок.

– Я не хочу втягивать ее во все это. Нужно другое убежище, так не пойдет.

– Знаешь, я тоже не хочу! Но ничего лучше нет.

– Не прощу себе, если она пострадает.

– Ну так сделай так, чтобы не пострадала! Малышка мне обязана, так что поможет. Тем более, ты друг ее отца. А тайны она хранить умеет, будь уверен.

Выбора у меня и правда не было. Гном достал бумагу, перо и чернила и начал писать.

– Значит, все-таки город, – задумчиво произнес я, глядя, как Лафик заполняет листок ровными строчками.

– Ну ты уж постарайся не привлекать внимания! И друзьям своим скажи. Главное – до дома добраться, а там уж могут быть спокойны. Девочку зовут Сая. Вот, держи, – он протянул мне письмо, – Отдашь ей, чтобы она тебя впустила.

– Погоди, а ты сам в Тавр не собираешься что ли?

– Воспользуюсь моментом и улажу свои дела в Рунии. Раз уж за Саей будет кому присмотреть. Постараюсь вернуться как можно скорее.

– Понятно, – пробормотал я, принимая письмо, – Она хоть грамотная?

– Ты вообще меня слушал?! – рявкнул гном, – Она – дочь волшебницы!

Как будто дети волшебников с пеленок умеют читать.

– Понял, – я улыбнулся, – Даже не знаю, как тебя благодарить.

– Потом придумаешь, – гном, кряхтя, встал и взвалил на плечо тяжеленный лабрис, – Будь осторожен.

– Спасибо тебе, Лафик. Удачи.

– И тебе, друг мой.

Это было день назад. И вот я стоял перед домом своего погибшего друга, готовый втянуть его дочь в немыслимые опасности. Я постучался. И сразу понял – что-то не так.

Дверь была не заперта.

Затаив дыхание, я вошел внутрь. В доме звучали голоса, не предвещавшие для девочки ничего хорошего.

– Куда она подевалась? Ты уверен, что она тут?

– Я точно видел! Тут она, тут, просто прячется.

– Может, в окно выскочила? Я уже все перерыл – нету ее!

– Ищи лучше, бездельник! Никуда она деться не могла.

Не было никаких сомнений – по дому рыскают злодеи. Не колеблясь, я вынул меч и шагнул в комнату, где слышал голоса.

– Вы кто такие? – задал я вопрос опешившим взломщикам.

Двое. По виду не бойцы и не убийцы – слишком неуклюжие. Отребье, пришедшее за легкой добычей.

– А ты кто? – хорохорясь, брякнул один из них, – Ты явно не местный.

Я словно невзначай повращал мечом, разминая руку.

– Ты прав, я прибыл издалека. Но точно знаю – у моей племянницы не должно быть гостей.

Комната достаточно большая – драться будет удобно. Тело легко вспоминало старые рефлексы воина, словно только и ждало, когда же я снова возьму в руки меч. Мужики растерянно переглядывались – наблюдая за моим поведением, они быстро теряли уверенность.

– Так мы это, – промямлил второй, – Просто заглянули, не надо ли чего…

Мужик заткнулся, с ужасом таращась на кончик меча у своего носа.

– Убирайтесь, – отрезал я, – И передайте другим любителям легкой поживы – не суйтесь в дом к этой девочке. И не забудьте сделать, как я сказал, – ведь только поэтому я оставляю вас в живых. Явитесь сюда еще раз – убью.

Взломщики, толкаясь и скуля, ринулись к выходу. Мне, как и им, проблемы со стражей были не нужны. Я вышел за ними в прихожую, запер входную дверь и вернулся в комнату. Чтобы столкнуться с нацеленным на меня арбалетом.