Раны победителей

– Я такой системы не знаю, – признался Рудаков, – время понадобится.

Тищенко посмотрел на часы.

– До взрыва осталось двадцать минут. Мы должны уйти отсюда через пятнадцать.

Руда вновь взялся за сумку с инструментами, но через пару минут отступил.

– Полчаса надо, не меньше.

– Тогда приступаем к плану "Б", – принял решение Сергей и достал из кармана упаковку пластида. – Еще немного пошумим.

4.

Капитан Осадчий действительно был похож на своего спаниеля с красными глазами. Наверное, потому что они делали одну работу, и человек часто шел по следам собаки.

Пес нюхает, а сапер щупает. Считается, будто что один человек заминировал, то другой разминировать может. С опытом капитан Осадчий понял, что это не всегда так. А ведь его предупреждали… человек один, писатель.

В детстве еще прочел Саша Осадчий повесть «Загадка капитана Беллинга» о заочном поединке фашистского и советского саперов. Первый отступал и по всей Европе оставлял мины–ловушки с самыми хитрыми взрывателями, а второй их обезвреживал. Закончилась война, и вот уже в мирное время нашлась еще одна хитрая немецкая мина.

Вызвали тогда нашего лучшего специалиста–сапера, знакомого с почерком фашиста. Возился капитан Чернов (кажется) с ней страниц пятьдесят, а потом взлетел на воздух салютом и себе, и давно сгинувшему Беллингу. Это сейчас Осадчий так спокойно и цинично вспоминает сюжет, а тогда, в детстве, он тронул его сильнее, чем все романы Жюля Верна вместе взятые. Смертельный поединок добра со злом, который происходит не где-то в отдаленной Африке, а рядом, может быть в соседнем районе или доме. Вот тогда и решил Саша стать сапером. А по прошествии двадцати пяти лет капитан Осадчий осознал вдруг, что служба – это опасная и страшная рутина, а сам он очень устал. И не хочет уже ни званий, ни наград.

А рядом в плечо дышит лейтенант Махов, – словно жеребец на старте. Такого если жокей не сдержит, то он сам себя загонит. Тоже, наверное, в свое время беллетристики начитался. Лучше бы на "Сеге" играл. Осадчий специально повесил на него тяжелую сумку с инструментом, чтоб вперед не забегал. А главное правило у саперов то же, что и у пешеходов: не перебегай дорогу на запрещающий сигнал светофора, а то на исходе сэкономленной минуты и помрешь.

– Скорее! – милицейский полковник этого правила не знал и торопил Осадчего как мог. Крутился вокруг него, словно пес мясника под рукой хозяина. – Людей мы эвакуировали, а таймер на мине заведен на полчаса. Мы ничего не трогали.

– Вижу, – Осадчий выразительно посмотрел на громаду дома.

– Где взрывное устройство?

– В подвале. Я покажу.

Капитан кивнул и пошел за толстым полковником. Махов не отставал и по–прежнему горячо дышал в плечо. Осадчий поежился.

– Отстань на шаг, Слава.

Подвал оказался просторным и довольно хорошо освещенным. Пол песочком присыпан – хоть в пляжный волейбол играй.

– Вот, – полковник показал на кривой штабель мешков, словно охранник музея на любимый шедевр. Чем тут гордиться? Капитан с первого взгляда понял – работа дилетанта.

– Дальше мы сами.

Полковник поджал губы и ушел, а саперы приблизились к штабелю. Да тут килограммов 500! Если обычная смесь гексогена, сахара и алюминиевого порошка… Осадчий автоматически пересчитал тротиловый эквивалент. Тут и соседним зданиям не поздоровится.

– Слава, передай толстому полковнику, пусть весь двор очистит, чтоб ни одного человека, ни одного мента не было. Возможно, придется и ближайший дом выселять.

Махов положил сумку на мягкий песок, устилающий пол подвала, и убежал. Пока никто за спиной не маячит, капитан может осмотреть взрывное устройство. Штабель перекосился, но поменьше Пизанской башни, за полчаса не свалится. Это хорошо, поскольку из–под мешков видны нарочито небрежно проложенные провода, наверняка прицеплены к детонаторам настроенным на неизвлечение. А в целом – типичная самоделка. Даже скучно. Осадчий достал из сумки кусачки, но потом решил дождаться Славу и закурил.

Лейтенант вернулся через семь минут и доложил, что двор пуст. Капитан подошел к штабелю, Махов сунулся следом.

– Слава, встань напротив, – попросил Осадчий. Еще раз осмотрел электронные часы, присоединенные к электродетонатору, батарейку, провода. Затем решительным жестом захватил кусачками желтый провод и передавил. Циферблат мигнул и вдруг начал новый отчет. Слава впервые увидел, как вполне круглая ряха самоуверенного капитана вытянулась. В глазах мелькнуло удивление, затем ужас. Махов перевел взгляд на часы: новый отчет шел от десяти секунд. Как в кино про Бонда, только до ужаса реально. Лейтенант зажмурился и стал про себя считать. Пять, четыре, три, два, один, ноль.

Бамс! Прямо в напряженное лицо Осадчего хлестнула пригоршня разноцветных конфетти.

– Вот, бля! – произнес сапер спустя самое долгое мгновение в жизни. Глупая улыбка растянула его губы. А лейтенант стоял, не дыша. Именно о таком идеальном помощнике Осадчий всегда и мечтал.

– Отомри!

Махов выдохнул и открыл глаза. Капитан достал нож и всадил по рукоятку в мешок. Из–под лезвия, возвращаясь на историческую родину, потекла тонкая струйка песка.

* * *

– Против лома нет приема, – весело приговаривал Марат, доставая из курящегося дымком сейфа бумаги. Радостное возбуждение от вида добычи вытеснило весь страх. А Руда глядел на него с сомнением. Валера предпочитал натуральное выражение хабара: деньги, драгоценности, а лучше баксы. Вдруг это вообще не те бумаги? Кто скажет, тем более, что упакованы они в заклеенный желтый конверт. А вот когда находишь за железной дверкой пачку «зелени», то наверняка знаешь, что удача на твоей стороне.

Тищенко на всякий случай проследил, чтобы в сейфе не осталось ни одной бумажки, хотя главное, он знал от заказчика, должно находиться в конверте. Осторожность – мать мудрости. Не хватало еще после такой работы пролететь с гонораром. Второй попытки у них не будет.

– Быстро уходим.

Марат закинул на плечо сумку с бумагами и привычно схватил лямку торбы с инструментом. Воры выбежали на площадку.

Газаев притормозил у лифта и нажал кнопку.

– Ты что, – идиот?! – Сергей Федорович дернул Марата за шкирку. – Дело завалить хочешь?

– Да все равно отключен, – хладнокровно заметил Руда, – отрываемся!

Грабители побежали вверх по лестнице. Шестнадцать этажей – вроде не небоскреб, особенно по заграничным меркам, но, ощутил Марат, пробежать даже половину нелегко. Один Сергей чувствовал себя прекрасно, словно специально тренировался к бегу на крышу Эмпайр Стейт Билдинг. (Марат читал где-то, что проводится такое соревнование в самой знаменитой «высотке» Нью–Йорка.) Правда, ему не надо было переть на себе ненужный уже инструмент. А тут даже сумка с документами кажется тяжелее.

Что будет дальше, Газаев не знал, в подробности этой части плана его не посвящали. Но по тому, как легко, одной рукой, снял Руда с крышки чердачного люка замок, Марат понял, что правильно Тищенко не послал Валеру вместе с ним наполнять песком мешки для муляжа. Руда уверено шел впереди, несмотря на темноту, Сергей замыкал группу. Они выбрались на крышу и подошли к краю. За последнюю в ряду вентиляционную трубу был закреплен канат, уходящий во мрак. На таких штуках парашютистов тренируют. Руда достал из сумки четыре роликовых карабина с поясами. Свой закрепил первым, на второй повесил инструмент.

Сумку с бумагами Сергей Федорович забрал себе.

Валера первым оттолкнулся и исчез в темноте с легким шорохом, сидя на поясе, как на качели. Через полминуты Тищенко с силой толкнул инструмент. Его ролик при движении чуть скрипел.

– Теперь ты.

– Но…

– Пошел! – шеф толкнул Марата как Руда торбу, или как инструктор – парашютиста–новичка.

Газаев едва успел вцепиться в нижний край карабина, чтобы не опрокинуться. Лететь в темноте над улицей было и страшно, и как-то лихо. Едва уловив приближение черного поля соседней крыши, Марат инстинктивно поджал ноги. Чьи-то руки схватили его на ходу. "Стой!" – прошипел в ухо Руда. Газаев послушно выпрямился и оказался на плоской крыше пятиэтажки.

Припасливый Рудаков отстегнул его карабин и спрятал в сумку, а сзади уже приземлялся шеф…

* * *

– Товарищ генерал, – вскинул руку к козырьку Осадчий, – разрешите доложить: взрывное устройство обезврежено!

– Молодец, капитан, – всхлипнул Чадов и трижды расцеловал сапера. – Героя получишь!

– Вот заряд, – обалдевший капитан протянул генералу тротиловую шашку. – Его собака и учуяла.

– А мешки? – пришла очередь удивиться Чадову.

– Муляж, – Осадчий отступил на шаг и незаметным щелчком сбил с обшлага прилипшие кружочки конфетти.

– Так какого хрена ты там разминировал?!

Лежащий на широкой генеральской ладони тротил больше всего походил на кусок совершенно безопасного хозяйственного мыла.

Глава 2.

1.

Мучаюсь, следовательно, существую. Такой могла бы быть формула. И развитие человечества происходило бы совсем под другим углом зрения. Как далеки 40 градусов от идеального перпендикуляра! А 96 – уже чистый перебор. Но древние греки, к их счастью, не знали крепленые и крепкие напитки, они употребляли сухое вино, да и то разбавленное водой. А тех, кто изобрел перегонку, классики эллинизма справедливо прозвали варварами.

Все это пришло Олегу на ум чуть позже. Сначала он очнулся, потом почувствовал, что голова трещит, а тело одеревенело. Рот склеило что-то вроде "Момента", хотя поклясться, что сам "Момент" вчера не пили, он бы не посмел. Затем абстрактная мысль про варваров быстро уступила насущной потребности в жидкости и желанию во что бы то ни стало избавиться от ломоты в висках. Где у него таблетки? Олег напряг память и понял, что хорошее здоровье его подвело: в этой квартире вообще аптечки не было.

Надо встать или хотя бы приподняться. Рывок и толчок. Хоть он никогда и не баловался штангой, оба движения удались с первой попытки. Правда, ни один судья их бы не засчитал. Олег встал с дивана и дотащился до кухни.

Подвиг был совершен не зря. В холодильнике нашлось пиво и светлое, и темное. Секунду Олег колебался. Светлое лучше утоляет жажду, а темное крепче. Он решил начать с темного, чтобы наверняка пробило. Хуже нет, когда нальешься до горлышка, а опохмел не берет. Прихватив пару бутылок, Олег вернулся в комнату и плюхнулся в кресло. Взял с журнального столика открывашку (она всегда там – на страже) и припал к горлышку.

Пиво сразу ударило в голову, через пару минут он уже немного пришел в себя. Почувствовал даже, что под спиной что-то мешает. Запустил руку и вытянул… бюстгальтер. А это откуда? Что вчера случилось? Олег машинально отхлебнул пива… Стало что-то проясняться… Точно, была вчера девка, перед глазами мелькнула пикантная картинка. Рыженькая, такая, чертовка… Откуда? Не сама же она к нему пришла. К нему никто сам не приходит. Абсолютно никто не приходит, потому что никто дороги сюда не знает. Значит, вчера он не просто надрался до потери пульса, но еще и путешествовал. А где? Остается надеяться, что ему хватило ума не таскаться по старым заповедным местам. Или сил не хватило.

Олег точно помнил, что взялся вчера от скуки за бутылку водки. Выпить хотел чуть-чуть, но она так хорошо пошла…

Длительное воздержание вредит во всем. Должно быть, когда выпил больше, потянуло проветриться. Это чувство постоянно присутствовало и в трезвом состоянии, но Олег не позволял себе вольностей. Выходил только в магазин за продуктами, иногда сидел на бульваре – в темных очках и кепке. Может он и перестраховывается, в огромной Москве человек не то что как иголка в стоге, а как микроб в луже. Но береженого и Бог бережет. Вот только в пьяном виде тормоза плохо держат, так хочется плюнуть на эти четыре стены и удрать… опять удрать. Один раз он уже это сделал и не стоит повторяться. Это вредно, что на примере водки особенно отчетливо видно…

Значит, вчера он всетаки нашел приключения. Скорее всего, в районе наиболее удаленном от прежнего места жительства. Скука – скукой, пьянка – пьянкой, но с инстинктом самосохранения у него все в порядке. Напрягшись, Олег даже припомнил стойку из темного дерева и приглушенный свет желтых и зеленых светильников. Память возвращалась неохотно, словно проявка старого–престарого негатива. Олег как-то потерял отснятую в отпуске пленку, а потом, лет через десять, случайно нашел. Фотографии вышли бледные, но разобрать что к чему можно. Это еще до Наташки было, он с Викой на Алтай ездил, там фотографировались. Места красивые и Вика как картинка была. Почему они разбежались? Из–за чепухи какой-нибудь, наверное. Теперь уже не важно.

А вот что он вчера творил? Олег встал и обошел маленькую квартирку. Раз утром оказался дома, на собственном диване, а все вещи на месте, то все в порядке. В целом. Но то, что он позволил себе притащить сюда девку из кабака… Как ее хоть звали – рыжую? И куда она делась? Ушла утром, захлопнув дверь? Кто она? Олег порылся в куртке, брошенной у дивана, и отыскал бумажник. Пустой. Рыжая обчистила, или он сам все прокутил? Да не так там много и было. Не жаль, это так, мелочь. Девчонка, видно, тоже не в себе была, раз бюстгальтер забыла. Молодая совсем. Олегу припомнилось смеющееся лицо вчерашней подружки, потом он постарался представить фигуру. Грудь у нее небольшая была, так что она вполне может и без этой детали туалета обойтись. Или еще вернется? Это совсем некстати, заводить постоянные знакомства он не намерен. Хотя вряд ли они встретятся, бумажник наверняка ее рук дело, все до рубля обычно не тратится, мелочь какая-то остается.

Возможно, ему стоило вообще уехать из Москвы?

Олег вернулся в кресло и открыл вторую бутылку. Ему показалось, что пиво чуточку горчит, но на фоне волшебного действия, которое оно производило на организм, это значения не имеет. Олег отпил сразу полбутылки. Головная боль отпустила, суставы задвигались, как после смены смазки, и из вчерашнего «забега» всплывало все больше эпизодов. Ничего экстраординарного не случилось. Ну, напился, ну снял девочку в кабаке. Он точно знает, что умеет хранить важные секреты, вон сколько времени терпел Наташкины выходки! Она до самого последнего дня не подозревала, что он все знает. Никто не подозревал. Иначе не сидел бы Олег здесь и не сосал «Ярпиво». В лучшем случае был бы бомжем, а в худшем – вообще уже не был.

Под рукой оказался пульт, и он автоматически включил телевизор. Последнее время Олег постоянно пялился в этот ящик. Первые несколько дней он дремал, отдыхая от суматошной жизни бизнесмена, пережившего банкротство, потом заставлял себя вести жизнь домохозяйки, а теперь даже привык смотреть бесконечные передачи, шоу и блокбастеры. Оказалось, что кроме мыльных опер показывают несколько вполне сносных детективных и юмористических сериалов.

Сейчас шли новости. Олег не очень любил информационные программы, уж слишком в них все мрачно. Если новости советские, которые он еще помнит, были бескрайне оптимистичными, отретушированными и скучными, то нынешние изобиловали катастрофами, терроризмом и скандалами. Последних не миновали даже люди вполне благополучные и уважаемые. На экране мелькали мраморные лестницы, ковровые дорожки, дубовые панели и лепнина. В Думе снова ругались, а журналисты бодро комментировали склоки внутри комитета по регламенту. Неужели кого-то кроме действующих лиц это может занимать всерьез?

Картинка поменялась, пошли криминальные новости. Логичное соседство с политикой. Экран заполнила громада дома. Олег пригляделся и усилил звук. Знакомое место.

– … около десяти часов вечера неизвестный человек предупредил, что в доме 234 корпус 5 по улице Новой заложено взрывное устройство. Жители указанного дома были немедленно эвакуированы, – сюжет сопровождала картинка, отснятая накануне вечером и ночью. – Собака, специально подготовленная к поиску взрывчатых веществ, быстро нашла заложенную в подвале бомбу. По предварительным оценкам экспертов масса заряда из смеси гексогена, алюминиевого порошка и сахара–песка составляла около 500 килограммов. Благодаря оперативным и умелым действиям прибывших на место саперов, взрывное устройство было своевременно обезврежено. – В кадре появился капитан, который нервным движением отряхивал от невидимой пыли полевую форму.

– …Самодельное взрывное устройство было снабжено часовым механизмом, – сообщил сапер, таращась в камеру, – за 15 минут до взрыва бомба была обезврежена. Части минно–взрывного устройства переданы в лабораторию для проведения экспертизы.

– Некоторые аналитики, – вновь вступила журналистка, – прямо заявляют о том, что происшествие напрямую связано с предыдущими взрывами, прогремевшими в Москве. Не исключено, что это еще одно звено в цепи все того же чеченского следа. Компетентные источники из российских спецслужб неофициально сообщают, что эту версию подтверждают косвенные данные. Страшная беда миновала жителей дома, и на этом фоне курьезом выглядит сообщение о том, что некие преступники, снимавшие в этом доме квартиру, не поддались всеобщей панике. Напротив, воспользовавшись моментом эвакуации, они нагло взломали соседскую дверь и ограбили квартиру. – На экране появилась растерянная женщина с заплаканными глазами. Олег невольно улыбнулся.

– Обычно дома мама, она инвалид, но тут, когда эвакуация… Но дверь я закрывала на все замки… Не знаю, кого подозревать…

– Милиция уже приступила к розыску преступников, но, судя по тому хладнокровию, с каким действовали грабители, следов они не оставили, и найти их будет нелегко.

– Так тебе и надо, Наташка! – Олег почувствовал себя совершенно бодрым. Он весело рассмеялся и выключил телевизор, чтобы тот не испортил впечатление от такой приятной новости.

До недавнего времени Олег сам жил в этом доме на улице Новой, а заплаканная женщина была его бывшей женой. Так и надо стерве, злорадствовал про себя Олег, Бог – он все видит и воздает по заслугам.

А какие ловкие ребята! Не оскудела Русь талантами. У всех паника, а эти спокойно залезают к соседке. Наверняка Наташкину квартиру они выбрали по входной двери. Олег сам устанавливал ее за хорошие деньги. Фирма даже гарантию давала. Но нет неприступных крепостей для отечественных воров! Интересно, добрались ли они до сейфа? Его тоже ставил Олег, маскировка – первый класс. Судя по Наташкиному виду, парни норковой шубкой да колечками не ограничились. Таким ловкачам Олег и сам бы приплатил! Не пошло стерве его имущество впрок. Взрыв это слишком, а грабеж – в самую точку. Жадной Наташке – поделом.

2.

По закону сохранения материи (точнее – человеческой массы) на соседней улице было пусто, темно и тихо. Руда нажал кнопку дистанционного ключа, и его "Мицубиси" откликнулась каким-то сиплым бибиканьем. Машина была новая, но уже побитая – Валера любил быструю езду.

– Застоялась машинка! – весело воскликнул Руда, распахивая водительскую дверцу.

– Не ори, – оборвал его Тищенко.

Марат с Валерой закинули тяжелый инструмент в багажник. Сергей сел впереди, рядом с Рудой.

– Классно получилось! – оказавшись в машине, Марат почувствовал себя в безопасности, все страхи остались позади.

– Поехали, давай! – Тищенко не нравилась, что они все еще находятся рядом с ограбленным домом. Даже если расчет оказался верным, и менты с саперами только сейчас расчухали, что им подбросили муляж, то все равно скоро увидят и вскрытую дверь. А при таком количестве ментов в одной куче целый район оцепить не сложно.

Руда вдавил акселератор в пол, машина рванула вперед.

– Только на ГАИ не нарывайся.

– Да все путем, шеф, полное ку–ку. Не только мусора умеют на пушку брать, а, студент?

– Ага, – поддакнул Марат. – Я им там такой сюрприз подготовил!

– Какой еще сюрприз? – Тищенко резко повернулся назад.

– Я так все настроил, что только кто притронется – хлопушка сработает. Конфетти в рожу! Представляете?

Руда довольно заржал.

– Кулибин, мать твою!

– Ты почему приказ нарушил?! – выпучился Сергей Федорович. – Какие еще сюрпризы?

– Я – ничего, пошутил…

– Шутить можно, когда на самом деле все взрываешь. А так ты лишние улики оставил!

– Серега, да ладно тебе, – примирительно сказал Руда. – Все ж сошло. А хлопушки в каждом магазине продаются, это не улика… Сапера представляешь?.. – Валера снова согнулся за рулем.

Марат чуть улыбнулся. Руда – придурок, но все равно приятно, что шутку оценил. А шеф зря орет, сам, поди, чуть не обделался, а теперь на нем отрывается.

– На дорогу смотри, – Тищенко повернулся к Валере. Ну что за идиот Газаев! Что за приколы на нейтральной полосе?

– Все нормалек, шеф.

"Мицубиси" стремительно катила прочь от улицы Новой. Водил Руда профессионально, так что операция, считай, действительно позади. Дело может испортить только фатальное невезение, а в свою удачу Сергей Тищенко верил.

В первую очередь Валера подъехал к гаражу. Его специально оформили на одного фраера. Здесь хранился инструмент, и дежурила особая система сигнализации, придуманная все тем же изобретательным Маратом. Если в их отсутствие кто-то только попытается влезть внутрь, она пошлет сигнал опасности. Тогда они просто забудут о существование этого места, а менты могут держать тут засаду хоть пятилетку. Заперев единственную улику за железной дверью, Валера снова сел в машину.

– Куда теперь?

– Домой, – сказал Тищенко. Пока подельники прятали инструмент, он полистал добытые с таким трудом бумаги, но конверт пока не трогал.

– А ты, студент?

– Я тоже домой, – вяло отозвался Марат. Возбуждение прошло, и он почувствовал усталость.

– С тебя стольник.

– За что?

– За такси.

Газаев порылся в кармане и достал бумажку.

– Да баксов, – ухмыльнулся Руда через зеркало заднего вида. – Взаймы.

– У меня нет с собой.

– Даже твои однокашники побогаче будут. На "Мерс" копишь, Газаев?

Марат промолчал.

– Шеф, займи стольник, – попросил Валера, когда подрулил к тищенковскому подъезду. – Я кошелек дома забыл.

Сергей вынул банкноту и поглядел на Рудакова.

– Я верну, – пообещал тот и вытянул деньги из пальцев шефа.

– Не сомневаюсь, – отозвался Сергей. – Завтра отзвонитесь, возможно будет работа.

– Хорошо, – кивнул Марат.

Руда сунул бумажку в карман. Это ж мелочь, так – на дозу.

Что все такие жадные стали? Жить надо широко. Студент наверняка не на "Мерседес" копит, а на обеспеченную старость откладывает. Или "на черный день". А того не понимает, чудик, что когда черный день наступает, то деньги уже не нужны. Именно в лагере Руда понял, сколь изменчива жизнь. Сегодня ты король, а завтра – зек, для которого главные ценности в жизни курево и чай. Так что жить надо сейчас – пока кайф не обломали. Сейчас гулять, пока не заперли.

Рано или поздно это опять случиться, считал Валера. Вот этим знанием он и отличается от студента–Марата и шефа, который тоже, похоже, любитель строить дальние планы. А ему, Руде, ждать нечего, он свое сегодня возьмет.

* * *

Придерживая сумку рукой, Сергей поднялся к себе в квартиру.

– Здравствуй. Ужин на кухне! – крикнула из залы прилипшая к телеэкрану жена. Несмотря на высшее педагогическое образование, она за последние годы пристрастилась к латиноамериканским мыльным операм и прочей телечепухе.

– Я сыт, – бросил Тищенко и прошел в свой кабинет.

На самом деле он сегодня не обедал, некогда было, но есть действительно не хотелось. А вот выпить немного можно. Сергей сбросил куртку, достал из бара коньяк и плеснул в бокал с широким дном. Он снобом не был, поэтому пил не тот, что мог себе позволить (Camus, например), а тот, к которому привык – пятизвездочный армянский. Затем Тищенко устроился в кресле. Именно устроился, потому что не переносил деловые седалища с прямой спинкой. Его кресло, если откинуться, принимало положение шезлонга или даже гамака. Полулежа, Сергей поднял бокал, посвящая его удачному дню, а затем отхлебнул. Тепло и аромат, которые давал напиток, помогали ему полностью расслабиться. Но сегодня день необычный и Тищенко все еще чувствовал напряжение.

Что-то неуловимо его беспокоило. Он оглядел комнату – все на своих местах. Припомнил детали операции – никаких проколов, если не считать дурацкой хлопушки Марата. От прокола до протокола, как говориться, один шаг, но пока беспокоиться не о чем.

Тогда в чем дело? Может быть, та мысль, что мелькнула там внизу, у подъезда? Руда действительно часто просит одолжить ему денег. Сергею не нравится, что тот как бы распоряжается его наличностью. Сам он не занимает никогда. Но это – дело привычки. Долги Руда возвращает из заработка сразу. Почему не имеет при себе денег? Живет он по средствам? Но кроме приличной машины у Валеры ничего нет. На что ему вечно нужен стольник баксов?

С выкрутасами Руды Тищенко вынужден мириться, потому что тот хороший специалистом по замкам, сейфам и прочей механике. И водила прекрасный. При их профессии – немаловажное качество. Пока что в деле его проверять не приходилось, слава богу, но если придется отрываться от ментов… Не Марата же за баранку сажать? Тот со страху и на Петровку завести может.