Хочу быть содержанкой

В тот понедельник она пришла на работу в красивой дублёнке.

– Я вам очень благодарна, – сказала она, излишне аккуратно вешая дублёнку в шкаф. – Это вы помогли мне купить такую дорогую вещь.

Тогда я ещё не знала, откуда Лина взяла деньги на дублёнку, а когда узнала, пришла в ужас. Оказывается, она «спёрла» деньги из сейфа Люды, когда убирала в кабинете в поликлинике. Сейф был открыт, и, свистнуть пачку денег, для Лины не составило особого труда.

Люда узнала об этом путём сложных логических вычислений, и с того момента у Лины жизнь в поликлинике превратилась в ад. Люда кусала её по поводу и без повода, каждый день доводила до слёз и сердечных приступов. Лина отходила от нападок в нашем частном кабинете. Люда тогда ещё не ходила в начальстве, а простить воровство крупной суммы денег не могла, и доказать воровство тоже не могла, потому, что деньги были заработаны не совсем честно по правилам Советской морали. Она доводила Лину до исступления, надеясь, что та не выдержит и уволится из поликлиники. Иногда мне становилось жаль беднягу, но помогать воровке я не собиралась. Так и жили.

Я не знаю, кто и за что избил Лину в тот вечер. Но уж точно не с моей подачи. Она рыдала и жаловалась на боль в носу.

Прощупав кости и хрящи лицевого скелета, я заподозрила неладное, и предложила бедной девушке поехать и проконсультироваться в больнице скорой помощи. Бывшего мужа своего я тут же отпустила, не приняв никакой помощи с его стороны. Было слишком позднее время для сантиментов.

В больнице скорой помощи выяснилось, что у Лины повреждены хрящи носа, но делать ничего не надо. Через неделю она и думать забудет о своей травме.

Время перевалило за полночь, когда я сопроводила Лину до самой квартиры. Встретили нас бурными ненормативными «овациями», переходящими в угрозы кулачного боя, в мою сторону. Мне пришлось быстро убраться из дома Лины. Родители её не слушали моих объяснений. В случившемся происшествии с их дочерью, они обвинили только меня…

Всё бы хорошо, но, после этого случая, Лина отказалась со мной работать. Она не стала ничего объяснять, а я не стала настаивать на объяснениях.

Люда узнала, что Лина больше не работает со мной, и с новой силой стала наседать на меня, проситься на работу.

Надо сказать, что в то время мой кабинет был полной чашей. У меня было всё, что необходимо для работы. Душа радовалась. Я и в кабинет в поликлинике приносила инструменты, чтобы не перебиваться с хлеба на воду. Тогда я работала в своё удовольствие. Опять мне было приятно утром бежать на работу, а вечером возвращаться домой. Семья моя воспрянула, потому, что появилась некоторая стабильность в нашем экономическом положении.

Времена менялись с головокружительной быстротой. Аренда за кабинет возросла в несколько раз, по сравнению с первоначальной стоимостью. Арендодатели цены сложить не могли, а выкупить помещение не позволяли и, чтобы не потерять уютное местечко, я вынуждена была пригласить на работу ещё одного врача. Женщина, которую я пригласила, работала добросовестно и честно, и я стала доверять ей. Вместе мы проработали больше года душа в душу. Я перестала бояться обмана, и полностью погрузилась в работу в «частном» кабинете.

Ты спрашиваешь, а, что Люда? Она не давала мне прохода, всё упрашивала принять её на работу. В один прекрасный момент, сама не понимая, почему я дала согласие на просьбу Люды. Я «сдалась», и на следующий же день Люда уже сидела на моём рабочем месте, в моём частном кабинете, в противоположную мне смену. Контролировать Люду я практически не могла. Мне необходимо было доверять ей, но…

После смены в поликлинике, я каждый день наведывалась в свой «частный» кабинет. Я дорожила им, и не могла допустить развала дела. Я и не подозревала, и подумать не могла, что задумала Люда, и с какой целью она это делала. Тогда Люда была ещё рядовым врачом, и не было веских причин не доверять ей.

Однажды я стала невольной свидетельницей разговора, произошедшего между моими врачами. Мне бы сразу выгнать Люду, но я снова пожалела её.

– Я очень боюсь потерять это место… – говорила врач, которая проработала со мной уже больше года. Она была искренней в тот момент. – Здесь так спокойно, и можно подзаработать.

– Ты не думай, что здесь всё так гладко. Лика сама себе на уме… Себе состояние клепает, а мы с тобой ей в этом помогаем. Ты не задумывалась об этом?

– Ну, и что? Она же даёт подзаработать, денег не отнимает, и всегда интересуется, есть ли у меня работа. Иногда клиентов подбрасывает.

– Ой, не надейся, что она такая добренькая, и тебя пожалеет, когда ей плохо будет. И вообще, в любой момент выгнать нас с тобой может. Она же здесь хозяйка, не мы с тобой, и нет на неё никакой управы. Понимаешь?

– Не хочется верить в плохое. Пока меня всё устраивает.

– Не обольщайся и не верь. Она совсем другая. Она – хищница. Ты ещё убедишься в этом. Подожди, придёт время…

Я была случайной невольной свидетельницей такого жуткого разговора, и слова Люды потрясли меня до глубины души. За что она со мной так? Я же дала и ей возможность жить счастливо! Дальше слушать такое не хватило терпения. В тот момент я стояла под дверью кабинета и извлекала из сумки необходимые инструменты, купленные на выставке, чтобы порадовать своих врачей. Случайно услышанный мной разговор, выбил почву из-под ног. Я же никогда никому не мешала жить, и считала подобные обвинения просто не уместными и не оправданными.

Не выдержав, и не став слушать гадости в свой адрес, я рванула ручку двери кабинета, и вошла. Люда тут же осеклась, а я пожалела, что поторопилась и не дослушала её речь до конца. Я внимательно посмотрела на неё.

– Люда, чего ты добиваешься? Это же подлость! Считай, что я ничего не слышала, – тихо сказала я. Я не ждала от неё чёткого ответа. Мне он был не нужен. Она и не собиралась оправдываться. Я видела, что передо мной сидит и нагло улыбается мне в глаза лютый враг. Беспощадный, жестокий, готовый утопить меня в любую минуту, враг. Я поняла, чего она добивается, ещё, стоя за дверью кабинета. Не зря же она столько лет меня упрашивала, а потом строила глазки главврачу мед. сан. части завода, когда он заходил к нам на огонёк! Она без конца что-то шептала себе под нос во время застолий, но тогда я не придавала этому значения, не понимала, что она делает. Я, дочь коммунистов, проработавших на высоких должностях всю послевоенную пору, и воспитанная в том духе честности, не верила ни в чёрта, ни в Бога, в церковь не ходила, ни кому не поклонялась. Я не верила в колдовство, не верила в его губительную силу. В то время моего взросления о таком и речи не было. Я всегда надеялась на свой интеллект, и всегда была уверенна в себе. Как же я ошибалась!

Через неделю, ничего мне не объясняя, ушла врач, которая так дорожила местом в моём «частном» кабинете. Люда полностью завладела моими активами. Она пользовалась моими инструментами, моими материалами, и ничего не давала взамен. Она, в наглую, уносила из кабинета анестетики и пломбировочные материалы, даже не удосужившись предупредить меня. Она уносила в вечное пользование инструменты, и не сообщала, когда вернёт их на место, так как считала, что такие мелочи возврату не подлежат. Денег она сдавать не хотела ни копейки. О том, чтобы хоть аренду оплатить, не было даже и речи. Да, она изредка платила гроши, но всю требуемую сумму никогда не отдавала в руки. Деньги я находила в разных местах кабинета по определённым меткам, которые Люда оставляла на столе, и я вынуждена была рыскать по всем углам, чтобы найти требуемую сумму. Но никогда сумма не была полной. В ней всегда не хватало денег. Я терпела три месяца, а потом предложила ей уйти. Уходить она отказалась и нагло смеялась мне в глаза, когда я требовала, чтобы она покинула кабинет.

Спустя какое-то время, ценой неимоверных усилий, мне удалось выставить её вон. Пришлось даже поменять замки. Она уходила злая, с проклятиями в мой адрес, а в кабинете в поликлинике однажды дождалась меня, чтобы «постращать» за то, что я выгнала её.

– Лика, я отомщу тебе за то, что ты меня выгнала. Ты поняла? – сказала она, зло сверкнув, побелевшими от ярости, глазами. – Ты ещё в ногах у меня валяться будешь, а я крепко подумаю, стоит ли тебя прощать!

– Ой, Люда, неужели тебе мало того, что ты накрала из моего кабинета? – удивлённо вскинула я брови.

– Мало! Мне нужно было всё, и ты ещё пожалеешь, что не поделилась со мной! – прорычала она.

– Дурочка, я бы тебе и так всё отдала. Ты поспешила с подлыми действиями. Нет у меня наследников на кабинет, понимаешь?! И как же ты мне мстить собираешься?

– Я сделаю тебе «на смерть», – злобно зашептала она, а я рассмеялась ей прямо в лицо. Когда-то, ещё в детстве, я слышала, как в нашей коммунальной квартире общались соседи между собой. Они тоже при ссорах бросали друг другу подобные фразы, но никакого значения, никакой смысловой нагрузки в себе, мне тогда казалось, те фразы не несли. Просто, люди ссорились, и каждый из них стремился словами зацепить противника, да, побольнее куснуть, чтобы его слово было последним. Сейчас такое же произошло со мной, и я не верила своим ушам. Не думала, что, и правда, можно запросто, одним словом, убить человека.

– Ну, и как же ты мне будешь делать «на смерть»? – весело рассмеялась я. – Вот моё рабочее место, вот стол, за которым мы с тобой ведём записи, вот мой шкаф, в котором хранятся мои инструменты и материалы. Тут всё прозрачно. Твоего имущества я никогда не брала, а если покопаться в твоём шкафу, то можно отыскать и мои пропажи, и многое другое… Ты нередко обвиняла меня в воровстве, а потом случайно находила пропажи в своём хаосе. Помнишь, как это было? Понимаешь, я не буду заниматься грязью и мелкими кражами. Мне это совсем не нужно, тем более, что, крала у меня ты, а не я у тебя. Я могу напомнить тебе, как это было, хочешь?…

– Ты пока не веришь, а потом, когда начнёшь корчиться в судорогах, поймёшь, что я тебя не обманула! – снова зло прошипела Люда.

Тогда я снова весело рассмеялась этой странной женщине в лицо. Полна ли она разумом, если осмелилась сказать такое, человеку, который никогда и ничего для неё не жалел?! Оказывается, моя бывшая подружка шалила ведьмачеством, а я об этом совершенно ничего не знала и даже не подозревала? Да, я совершенно ничего не знала о колдовстве, и, вообще, о необыкновенных сверхвозможностях человека, даже не подозревала о таком повороте дела. Это мне потом пришлось постепенно изучать незнакомый и чуждый для меня предмет, но не для прикладного применения, а чтобы знать, с чем мне неожиданно пришлось столкнуться лоб в лоб, и как защищаться от невидимых разрушительных посылов отрицательных энергий. Знания показались мне интересными, но на практике я никаких методик не применяла. Ленилась и не совсем верила в успех.

Да, так, вот, поликлиника в то время жила своей наполненной жизнью. Ирина ушла, а я невольно отстранилась от бурной жизни отделения. Стало слишком не интересно перекладывать с места на место пустоту. Условия работы остались прежними. Пациентов ко мне не пропускали, а тех, кто неосторожно садился на стульчики под моим кабинетом, добросовестно «слизывала» Алина. Я устала бороться с несправедливостью. От хронического безделья, стала сочинять плохие стихи в своём пустом кабинете, а место заведующего отделением снова пустовало. Долго главврач не решался никого пригласить на пост заведования отделением. Ко мне он больше не подходил. На это были свои причины. Он до сих пор злился на меня Из-за моего отказа на своё щедрое предложение стать заведующей отделением. Может, совсем и не злился, а, попросту, потерял ко мне интерес, как к нужному члену коллектива? Или, хотел отомстить за отказ там, где отказы не принимаются?… Возможно, здесь, именно в этом месте своего жизненного пути я допустила грубейшую стратегическую ошибку? Но теперь, спустя время, зная о том, чего хотела добиться от меня Алина, и о безжалостном колдовстве Люды, заведовать отделением мне было невозможно, если я хотела задержаться на своём рабочем месте. А за спиной у меня были двое: студентка и молодой специалист, которым ещё, ох, как требовалась моя поддержка и помощь! Их необходимо было доучить и довести до ума…

Люда продолжала работать в противоположную смену в моём кабинете, и, уходя, бросала на меня такие злобные взгляды, что кровь стыла в жилах. Она отлично умела убийственно стрелять глазами. Талант не в умении, а во внутреннем состоянии души! Её душа стремилась к планомерному уничтожению тех, кто был рядом, и не подчинялся ей…

Люда, не раз и не два, нарочно задерживала свой приём на первой смене, и часто уходила с работы почти на час, а то и на два позже положенного срока, посмеиваясь над моей глупостью и ненужной интеллигентностью. Я вынуждена была терпеливо ждать. Сказать «подруге» о нарушениях режима рабочего дня было неудобно и стыдно. На кого обижаться? Сама впустила врага в свои владения, и этот враг оказался слоном в посудной лавке, а мне было стыдно, что перебиты все мои черепки!..

– У тебя же всё равно нет пациентов, так, чего я не могу задержаться? Ты же всё равно гулять будешь, а у меня столько желающих, невпроворот! – откровенно смеялась она надо мной, а я не знала, что ей возразить, как ответить ей на откровенное хамство. Борьбе с такой махровой наглостью никто меня не учил!..

Нет, у меня всё же остались верные мне пациенты, которых мне удавалось собрать по крупицам. Они терпеливо ожидали под дверью, когда же Люда наконец освободит рабочее место. А когда Люда покидала кабинет, под дверью почти никого не оставалось. Алина знала своё дело! В то время я впервые начала писать большой роман. Я не знала, что у меня получится. Друзья посоветовали, и я писала, просто так, чтобы снять чувство негатива, которое поселилось в душе. Писала шариковой ручкой в школьной общей тетради, а когда купили компьютер, стала по ночам заносить в машину записи, сделанные на работе. Такая работа захватила, увлекла, отвлекла от неприятных ощущений непригодности.

Спустя пару недель место заведующей отделением заняла… Люда! Ох, ничего себе, вот, так, фокус, думала я, а исправлять что-либо в своей судьбе в лучшую сторону, было уже слишком поздно…

Ты даже представить себе не можешь, каким хищным огнём и откровенным злорадством, сияли глаза Люды при каждой встрече со мной. Весь её облик выражал торжество победы! Люда старалась не упасть в грязь лицом перед главврачом. Он помогал ей во всём, видимо, не хотел менять удобный расклад сил и возможностей. Люда старалась быть послушной, прилежной и исполнительной. Может, он был и прав, наш главврач. Спокойствие – прежде всего, тогда и работа клеится, и всё идёт, как надо. Но это же – тихий самообман! На его месте, я, возможно, поступала бы точно так же, но у меня никогда не было стремлений занять более высокий пост. Я ещё со школьной скамьи не любила лишней суеты, избегала руководства над собой, да, и сама не любила лишних хлопот.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.