Добро пожаловать в д. Луково!

Анна Кузнецова

Добро пожаловать в д. Луково!

Добро пожаловать в деревню Луково!

В большом, шумном городе жила-была девочка Маша.

Она была обычной девочкой, лет девяти, хорошо училась в школе, много читала и слушалась родителей − маму Василису и папу Елисея.

Заканчивался учебный год, и вот-вот должны были начаться летние каникулы. Каждый день в школе одноклассники Маши обсуждали, кто куда планирует поехать и как будет проводить каникулы.

И вот однажды, вернувшись со школы, Маша подошла к родителям и сказала:

− Я хочу поехать на лето в деревню. У нас так все в классе договорились.

Маша знала, что у неё есть бабушка, только та жила очень далеко и очень редко приезжала к ним в гости.

Родители переглянулись между собой и ответили:

− Ну, хорошо! Тогда начинай собираться. Сколько тебе нужно времени?

Немного поразмыслив Маша сообщила:

− Три дня, − и приступила к сборам со всей ответственностью.

Она собрала большой чемодан. Положила туда лёгкие и тёплые вещи, босоножки, резиновые сапожки, туфли, несколько полюбившихся книг со сказками. Не забыла также взять куклу Лену, когда-то давно подаренную бабушкой.

Все вещи были собраны, и Маша с родителями сели в свою красивую белую машину и поехали в деревню.

Ехали они долго. Даже чересчур долго, как показалось Маше. Каждый час она спрашивала маму и папу: «Мы скоро приедем? А далеко ещё?» Когда же ей надоело спрашивать, девочка уселась поудобнее и стала смотреть в окно на мелькавший за стеклом пейзаж.

Город вскоре закончился, появились дачные участки, но вот и они стали попадаться на пути всё реже и реже, поля плыли бесконечными жёлтыми и зелёными реками, а машина ехала всё дальше и дальше.

Пригревшись на солнце, Маша не заметила, как задремала. Машина, видимо, подскочила на каком-то ухабе, от резкого толчка Маша проснулась и не сразу сообразила, где они очутились.

Потерев сонные глаза, девочка с любопытством выглянула в открытое окно. Перед ней проплывал непроглядный лес! Деревья вокруг росли такой вышины, что не было видно неба. Косые лучи солнечного света падали сквозь густую зелёную крону на тропинку.

Машина ехала по узкой лесной дороге, аккуратно объезжая огромные корни деревьев, торчащие из-под земли. Казалось, будто они хотели им подножку поставить, как мальчишки в школе. Папа осторожно крутил руль, объезжая выбоины на дороге, но каждый раз, когда машина попадала в яму или наскакивала на очередную кочку, ворчал себе под нос: «Вот, Кощеева кочка! Тьфу ты! Старый скряга! Никак дороги не сделает…» Медленно они продвигались вперёд.

Недалеко от дороги, наполовину скрытый пушистыми ветвями деревьев, стоял большой рекламный щит, из потемневших от дождей и времени досок, старый, покосившийся. Внизу под едва различимой картинкой то ли дерева, то ли чего-то ещё красивым витиеватым шрифтом было написано:

Добро пожаловать в деревню Луково!

Население триста шестьдесят пять человек, пять русалок и один кот.

Направо – Аптека.

Налево − Дом Культуры.

Прямо − Кафе «у Дядюшки Ау».

В конце – «ДУБ».

Дорога вильнула в сторону, стала ровнее, а ещё через несколько минут закончилась − машина подъехала к кованому забору с небольшой калиткой. Около калитки висел медный колокольчик с красной верёвочкой.

Мама Маши, Василиса, вышла из машины, подошла к калитке и дёрнула за верёвочку. Мелодичный звон прокатился по лесу, оповещая о прибытии гостей. Чуть скрипнув, калитка отворилась.

Василиса повернулась к машине, махнула рукой Маше и Елисею и сказала:

− Дальше пешком.

− А как же чемодан? – уточнила Маша.

− Не волнуйся. Его принесут, − весело подмигнув дочери, ответила мама.

Взяв родителей за руки, девочка пошла вверх по тропинке.

Тропинка была узкой, поворачивала то вправо, то влево, а иногда, казалось, и вовсе вела обратно. Маша уже совсем было выбилась из сил, как вдруг деревья расступились, открывая широкую залитую солнцем поляну. А на поляне, в самом её центре, стоял небольшой, очень напоминавший избушку на курьих ножках, домик на двух высоких корявых с виду подпорках, давно вросших в землю. Двери в домике не было видно.

Маша остановилась, широко открыв от удивления рот. Папа подошёл к домику-избушке, негромко прокашлялся, а потом бодрым голосом сказал:

− Избушка, избушка! Повернись к лесу задом, а ко мне передом!

И домик начал поворачиваться. Сам! Маша не могла поверить своим глазам!

− Мам, − негромко позвала Маша, потянув Василису за руку, − а это голосовое управление такое, да?

− Э… Да, вроде того, − неуверенно ответила та.

Домик-избушка повернулся стороной, на которой было крыльцо и дверь. Дверь распахнулась, и на крылечко вышла… тётенька. Бабушкой её трудно было назвать: старой она точно не была, но и молодой уже тоже.

Длинная тёмно-синяя юбка до пят, тяжёлые немного пыльные ботинки, тонкая вязаная кофта с красивым узором и стёганная жилетка.

Хозяйка домика с голосовым управлением помахала гостям рукой и сказала:

− Ну, что же вы стоите, как не родные? Проходите скорее. Уже стол накрыт!

− Здравствуй, мама! − сказала Василиса и крепко обняла радушную хозяйку.

− Здравствуй, доченька! Как давно я тебя не видела! Всё по яблоку звонишь, да по яблоку, а это, ты знаешь, всё не то!

− Здравствуйте, Маргарита Петровна! – поздоровался Елисей, скромно топчась в стороне и всё ещё держа дочку за руку.

− Ну, здравствуй, зятёк! – хмыкнула с крыльца Маргарита Петровна. − Сразу с дороги в баньку пойдёшь или откушаешь сначала?

− Что вы, Маргарита Петровна, − чуть покраснев, негромко ответил Елисей и поспешил добавить: − Мы ненадолго. В другой раз. Спасибо за приглашение.

− Ну, как знаешь, − с улыбкой ответила хозяйка лесного домика, − моё дело предложить.

Затем она подошла ближе в Маше, наклонилась и с улыбкой сказала:

− Ох, и выросла же ты, Машенька! Столько лет с тобой не виделись, в деревню не привозили, и вот, наконец-то, дождалась!

Маша, немного смущаясь, тихо поздоровалась:

− Здравствуйте, Маргарита Петровна.

− Ну, зачем так серьёзно? – с улыбкой пожурила её хозяюшка и крепко обняла внучку. − Зови меня просто бабушкой. Повернись-ка, я на тебя посмотрю.

Выпустив Машу из объятий, Маргарита Петровна присела перед девочкой на корточки и начала всю оглядывать, крутить и вертеть.

− Ох, Машенька, и красавица же ты у нас! – довольно заключила бабушка, продолжая разглядывать внучку со всех сторон. − Вся в маму! Как учишься? Василиса рассказывала, что ты отличница. Вся в меня! Уши только вот… − мельком посмотрев на Елисея, заметила бабушка, − в папу. Но ничего, это и подправить можно, – закончила она, весело подмигнув внучке.

− Кхм! Я бы попросил… − послышалось со стороны папы, который почему-то стоял с недовольным лицом. Мама же, отвернувшись и прижав руку ко рту, пыталась спрятать улыбку.

− Так! – поднимаясь с колен и отряхивая юбку, продолжила хозяйка лесного домика. − Чего же мы все на пороге стоим? Проходите в дом. У меня уже всё на столе. Машенька, вещи уже в твоей комнате.

− А где моя комната? − робко спросила Маша.

− На чердаке, конечно, − спокойно сказала бабушка, словно ответ был всем и так известен.

Гости прошли в дом. Маша в очередной раз от удивления открыла рот, − в домике было на что посмотреть.

Центральной его частью была печь. Настоящая русская печь! Белёная! Такую Маша видела только в книгах на картинках, да в музее, когда ходила туда с классом на экскурсию. По стенам дома тянулись полки с горшками и расписными тарелками. Вяза́нки лука и чеснока свисали прямо с потолка. Сушёные травы оплетали окна. На печке стопочкой лежали пыльные книги, а на полу, рядом со скамьёй и длинным столом, стояла метла и большое такое деревянное ведро, больше похожее на ёмкость для взбивания масла, только немного шире.

На лавке, вальяжно помахивая пушистым хвостом с белым кончиком, сидел большой чёрный кот с длинными усами и такими же белоснежными, как кончик хвоста, лапами. Подобные белые лапки ещё называют носочками. Сидел и внимательно смотрел на Машу. Девочка никогда раньше не видела настолько больших котов, поэтому опасливо поглядывала на него, не решаясь подойти и погладить.

− Не бойся, − подбодрила Машу бабушка, чуть подталкивая девочку к лавке. − Это Котофей. Он у нас хороший и не царапается. Даже мышей почти уже не ловит. Старый стал.

Кот, словно поняв, что говорят о нём, повернул голову к хозяйке и недовольно мяукнул.

− А что я такого сказала? Ничего! – развела руками она, посмотрела на Машу и подмигнула.

Все сели за стол, на котором уже давно стояли чашки, тарелки с пирожками, сушки, баранки, варенье и много ещё всего вкусного.

Взрослые обсуждали свои дела, смысл которых девочка не очень поняла. То мама, то папа, то бабушка подкладывали в тарелку Маше разные вкусности. Кот залез к девочке на колени, громко урчал и бросал на Машу неопределённый взгляд каждый раз, когда та переставала гладить его тёплую шёрстку.

После утомительной поездки, прогулки по лесу и плотного ужина Машу начало клонить в сон.

− У-у-у, да кто-то носом клюёт, – заметила бабушка сонное состояние внучки. − Всё, детки! Пора спать! Василиса, Елисей! Доброй дороги! Я сейчас позвоню в управу, попрошу, чтобы кочек на пути поменьше было. А ты, Машенька, − убирая кота с колен девочки и помогая той подняться, продолжила руководить хозяйка, − ступай в свою комнату, да ложись-ка отдыхать. Утро вечера мудренее! А я пока тут всё приберу.

Маша крепко обняла и поцеловала родителей перед их отъездом. Пообещала, что она во всём будет слушаться бабушку, и договорилась созваниваться с ними «по яблоку» каждый день. Она не совсем поняла, о каком яблоке шла речь, её так клонило в сон, что девочка решила подумать об этом как-нибудь потом.

Когда за родителями закрылась дверь, Маша по лестнице поднялась на чердак. Там оказалась очень уютная комнатка, с мягкой кроваткой около окошка, платяным шкафом, стулом и столом. А рядом с кроватью стоял её чемодан.

− Машенька, если надумаешь зажечь свечку − хлопни один раз. Захочешь потушить − два раза, − поучала бабушка, показывая убранство чердака. А после, вновь обняв и поцеловав девочку в макушку, тихо добавила: − Я очень рада, что ты приехала.

Маша быстро переоделась в свою любимую пижаму, достала из чемодана куклу Лену − посадила её на стул рядом с вещами − и, завернувшись в одеяло, легла спать. Она сильно устала и поэтому почти не обратила внимания, как бабушка, тихо позванивая посудой внизу, с кем-то переговаривалась, а этот кто-то ей отвечал, непривычно растягивая в словах букву «р».

Так, под тихие разговоры Маша и уснула.

Поваренная книга

Маша гостила у бабушки уже почти неделю. Каждое утро Маргарита Петровна готовила на завтрак сырники, сладкие блинчики и оладьи. Ажурные, румяные и невероятно вкусные − отказаться от них было просто невозможно! А творог, цельное молоко, кефир или ряженка, которые добавляла в тесто бабушка, делали такой завтрак не только вкусным, но и очень полезным. Так что Маша уплетала свою порцию с аппетитом и удовольствием.

Вещи из чемодана были разобраны, книжки выстроились на полках в ряд, дожидаясь каждая свой черёд – по школьной программе на лето. Маша коротала тёплые деньки, сидя на лавочке около дома, играя с котом или читая очередную интересную историю.

Как-то, когда завтрак уже закончился, а обед ещё и не думал начинаться, Маргарита Петровна позвала к себе внучку и сказала:

− Машенька, я сейчас схожу в деревню, а ты дома посиди, меня дождись. Со двора не уходи, мы потом с тобой вместе пойдем, дорогу тебе покажу.

− Хорошо, − согласилась девочка, в планах которой точно не было идей уходить куда-то с участка в отсутствие бабушки.

Маргарита Петровна внимательно посмотрела на внучку, задумалась о чём-то своём и спросила:

− Не заскучаешь тут?

− Нет, − уверенно заверила её Маша, − посижу, почитаю.

И Маша показала бабушке книгу, которую как раз собиралась читать.

− Ну, хорошо.

Котофей, который сидел рядом с девочкой, тихо мяукнул, махнул пушистым хвостом и, будто соглашаясь, качнул головой.

Маргарита Петровна быстро собралась, взяла узелок, забросила его лямкой на плечо и отправилась в деревню. Идти было недалеко: прямо да прямо по тропинке, вокруг да около, всего-то минут двадцать. А Маша, проводив бабушку взглядом и помахав рукой ей вослед, уселась на лавочке в тени яблоневых деревьев и принялась читать.

Время медленно тянулось дальше, солнце клубком катилось по небу, а Маша всё читала и читала, пока вдруг не захлопнула книгу и не подумала, что хорошо бы и подкрепиться и желательно чем-то посытнее варенья.

Оставив книгу на лавочке, Маша зашла в дом и заглянула в холодильник. Содержимое не очень-то вдохновляло. Были там и сыр, и мясо запечённое, и большой ломоть ароматного хлеба, чтобы сделать из всего этого отменный бутерброд, но Маша подумала, что бабушка, когда вернется из деревни, тоже проголодается, и хорошо бы приготовить что-то посерьёзнее, чем пара бутербродов. И вдохновившись этой идеей, Маша принялась искать большую поваренную книгу. Ту, которую она видела у бабушки, когда та что-нибудь готовила.

Поиски длились недолго. Книга нашлась за печкой, сбоку у стены. Обрадовавшись находке, Маша водрузила толстое издание на добротный дубовый стол и принялась с интересом выбирать рецепт, чтобы порадовать вкусным обедом бабушку.

Листала Маша поваренную книгу, листала и никак не могла разобраться в рецептах. Все они были какими-то странными: то название смешное, вроде «Печенье счастья», то ингредиенты странные, вроде «три листика четырёхлистного клевера, оторванных против часовой стрелки», то ещё что-то. Маша переворачивала страницы и всё искала рецепт хотя бы тех же блинчиков или оладий, которые бабушка готовила по утрам.

Совсем уже было расстроившись, девочка наткнулась на рецепт пирожков и, обрадовавшись, решила испечь их на обед. Что самое замечательное – непонятных и странных ингредиентов в рецепте не обнаружилось.

«Для начинки можно использовать сыр или мясо», – подумала Маша, вспомнив то, что нашла в холодильнике. Единственное, что показалось маленькой поварихе странноватым, так это картинка кота, нарисованная рядом с рецептом, а также название приправы, которую нужно было добавить в начинку. Мелкие примечания к рецепту Маша и вовсе пропустила, решив, что перечня ингредиентов вполне достаточно для нужного результата и остальное – лишнее.

Резные часы на стене закуковали, и Маша, отбросив все сомнения, начала суетиться, чтобы успеть к приходу хозяюшки. Уж очень ей хотелось порадовать бабушку.

Обнаружив на полках миски, ложки, поварёшки, муку, яйца и повязав симпатичный кухонный фартук, чтобы не запачкать одежду, девочка принялась готовить. Тесто у неё получилось на славу: пышное, лёгкое, не липло к рукам. Маша была очень довольна собой и решила, что обязательно расскажет вечером маме о приготовленном обеде.

Всё время готовки Котофей путался вокруг девочки, изрядно тем мешая и сбивая ту с нужного поварского настроя. Он недовольно что-то мяукал и махал хвостом, так что Маша даже начала бояться, как бы пирожки не заволосатились. Но откуда ей было знать, что пытался сказать старый кот?

Начинка тоже получилась отменной − нужные приправы она всё-таки нашла, хоть и были они спрятаны почему-то далеко. Но после недолгих стараний и пыхтений перед Машей на круглой тарелке лежала горка ровных румяных пирожков. И так они вкусно пахли! М-м-м!

За время поисков и готовки, а также последующей уборки всей домашней утвари, девочка изрядно проголодалась и решила, что не будет ничего дурного в том, что она попробует один пирожок, не дождавшись бабушки. Снимет, так сказать пробу, а заодно и немного голод утолит.

«Что в этом плохого?»

Стоило такой мысли промелькнуть, а Маше глянуть в сторону тарелки с накрытыми салфеткой пирожками, как старый чёрный кот Маргариты Петровны вновь запрыгнул на стол и принялся крутиться перед Машей.

«Сытый голодного не разумеет», − уже настроившись на перекус, подумала Маша, потянулась к тарелке, взяла в руки румяный пирожок и откусила.

Пирожки действительно удались на славу, но… комната вдруг стала очень большой! И увеличивалась с каждым мгновением всё больше и больше!

А спустя несколько секунд Маша обнаружила себя на полу. Над ней, глядя сверху вниз, стоял Котофей и недовольно махал хвостом. Кот наклонился к Маше, понюхал её, чихнул и сказал:

− Ф-фыр! И кто тебя надоумил эти пирожки готовить?

− А-а-а! – жалобно замяукала Маша.

− Да не плач ты, тетёха! Сейчас что-нибудь придумаем.

− Да я не плачу! Вы − говорящий кот!

− А сама-то ты сейчас кто? – хмыкнул большой чёрный кот, сел перед девочкой и начал лапкой умываться.

Маша тотчас осмотрела себя и, наконец, заметила, что стоит на четырёх лапках, а сзади у неё маленький пушистый хвостик.

− А-а-а!

− Ой, ф-фыр, шуму-то развела, − недовольно проговорил кот, и как-то уж очень по-человечьи закатил глаза. – Ну всё, кончай голосить. Сказал же, что сейчас что-нибудь прридумаем. Пф-ф, вот молодёжь пошла.

Котофей потянулся, размялся, сгруппировался и легко запрыгнул на стол, где всё ещё лежала раскрытая на злосчастном рецепте книга.

− Это почему же я тетёха?

Маша уже успела взять себя в лапы, то есть, в руки, пару раз, правда, всё же шмыгнула носиком – за оценку её кулинарного творения было чуточку обидно. Однако она по-прежнему сидела на полу, то и дело косясь на собственный хвостик, весело мельтешащий по полу из стороны в сторону.

– Тесто получилось очень даже хорошим, а пирожки… не считая небольшого побочного эффекта, очень даже вкусными, – деловито заявила девочка-котёнок, силясь всё-таки не отвлекаться на хвост.

− Угу, мурр, вкусными. Это мыши тебе будут скорро казаться вкусными, если мы чарры не снимем в ближайшее врремя. Всё, ф-фыр, не отвлекай меня, – махнул лапой Котофей, достал откуда-то маленькие очки, надел на свой кошачий нос и углубился в чтение.

Молчание длилось недолго.

− А где вы разговаривать научились? – в Маше проснулось любопытство, и жуть как захотелось узнать про говорящего кота побольше.

− Поживёшь с моё и не только говоррить научишься, – протянул учёный, перелистывая одну страницу поваренной книги за другой и быстро проглядывая написанное.

Маша старалась не отвлекать Котофея, но получалось не очень.

– А я всегда буду понимать язык зверей? – уже играя с собственным хвостом, поинтересовалась девочка-котёнок.

– Мурр, нет. Пока не закончится действие пирррожков. И в твоих интерресах, непутёвая, чтобы оно закончилось поскоррее.

Маше вдруг стало немножечко страшно. Она перестала крутиться на месте в попытках догнать собственный хвостик и задумалась: что же будет, если они её не расколдуют? Как же родители – папа и мама? И про школу придётся забыть… И с одноклассниками она больше дружить не сможет…

– И что же делать? – замирая на месте и снова начиная кукситься, спросила девочка, но кот махнул лапой, как бы показывая, что слезами делу не поможешь.

Наконец, Котофей, полное имя которого, на самом деле, было – Котофей Котофеевич, поправил лапкой в белом носочке съехавшие на мордочке очки, затем ткнул ею в нужную страницу и со словами «Нашёл!» принялся объяснять:

– Надо олелюшечки запечь, – протянул наставник, вчитываясь в мелкий шрифт старого рецепта. – Травку-мурравку добавить, потом… Так-так-так…. Вот! Покррутиться вокрруг них трри рраза да сказать заветные слова. И всё станет как пррежде! А в будущем… – Тут большой кот, посмотрев на подопечную как-то особенно серьёзно, добавил: – Стоит запомнить, что поначалу надо следовать ррецепту, да целиком его читать вместе со всеми прримечаниями. Вот когда научишься готовить по книге, сможешь и своё прридумывать. А пока, ф-фыр, делай, как написано.

Маша понурила свою теперь ужу кошачью голову. Кот ничего не сказал, снова фыркнул, запрыгнул на кухонную столешницу, с неё – на высокие, заставленные баночками и скляночками полки.

– Подтащи-ка вот то сюда… – донеслось до девочки-котёнка откуда-то из-под потолка.

Маша, ухватившись зубками и упираясь лапками, подтащила подушку, и Кот принялся сбрасывать нужные баночки со снадобьями вниз. Прозрачные баночки, наполненные сушёными травами, густыми отварами и ещё непонятно чем, тихо падали на мягкую подушку, оставаясь в целости и сохранности.

Через некоторое время олелюшечки были готовы. Два представителя кошачьего семейства, большой и малый, склонились над тарелкой разглядывая совместное творение.

– Что-то на олелюшечки это не похоже, – с сомнением заметила Маша, при этом втягивая мохнатым носом аппетитный запах зачарованного кушанья.

– И много ты их видела? – поинтересовался Кот. Выглядел он при этом довольным.

– Немного, – деловито ответила девочка-котёнок, – но в книге про Домовёнка[1] читала.

– Так то в детской книжке было, – заметил кот, растягивая слоги, по обыкновению, и добавил: – А мне Кузьма настоящий ррецепт доверрил. Мяу! Его-то потом Петрровна в книгу и записала.

– Правда? – не веря, посмотрела Маша на кота, силясь определить: обманывает он её или нет.

– Ну, ты и невразумиха, – ничуть не обижаясь на проявленное внучкой хозяйки недоверие, промяукал кот. – Сама подумай, какой мне прок внучку Петрровны обманывать? Мы же свои, семья, а семья должна помогать дрруг дрругу и стоять горрой. Кто бы что ни натворрил.

Девочка уже по-новому посмотрела на такого большого, по сравнению с ней сейчас, кота. Шерстяных родственников у неё раньше не было, но на душе от его слов стало теплее.

– Всё, давай, ешь уже, – махнув хвостом и скользнув взглядом по двери, поторопил девочку кот. – А то времени, мурр, осталось совсем немного.

Маша наклонилась к тарелке, ещё раз втянула мохнатым носиком исходящий от приготовленного блюда запах, и, зажмурившись, откусила кусочек.

В это время в сенях скрипнула дверь, и послышался голос бабушки:

– Маша, ты тут?

Вопрос: как ты думаешь, что Маша сделала неправильно?

Маша и Колобок

Однажды, когда лето уже перевернулось и подрумянивалось со второй стороны, бабушка, Маргарита Петровна, попросила Машу зайти к одним её старым знакомым.

− Сходи, проведай их, Машенька. Живут Галина Николаевна и Ефим Юрьевич на соседней улице. Заодно отнесёшь им муки, а то она у них вечно заканчивается.

Маша взяла пакет муки и вышла на улицу. Солнце стояло высоко, день обещал быть отличным! Очень быстро девочка нашла нужный ей дом и постучала в дверь. Ей открыл седовласый дедушка.

− Здравствуй, девочка!

− Здравствуйте, Ефим Юрьевич! Меня зовут Маша, я – внучка Маргариты Петровны. Принесла вам муки.

− Ой, спасибо, родненькая! А мы как раз готовить собрались. Эй, старая! – крикнул Ефим Юрьевич вглубь избы. – Кончай мести по амбару, да скрести по сусекам. Нам тут Машенька муку принесла. Иди быстрее!

− Ох! Ну, наконец-то! – в дверях появилась Галина Николаевна, забрала муку и сразу захлопотала на кухне. – Да ты, Машенька, проходи, пожалуйста. Сейчас самовар поставлю, да колобок испеку, и сразу чай пить сядем.

Галина Николаевна ушла на кухню. Ефим Юрьевич уселся в своё любимое потёртое кресло и, водрузив на большой нос очки, принялся читать газету, периодически тихо на кого-то ворча: то ли на дураков, то ли на дороги.

Маша тихо уселась на табуреточку и не могла поверить тому, что происходило на её глазах. Она была в сказке! И точно, Галина Николаевна из принесённой Машей муки замесила тесто на сметане, скатала колобок, изжарила его в масле и положила на окошко остывать. Маша с интересом наблюдала за этим действом.

Только Галина Николаевна отошла от окна и вернулась на кухню, собравшись ставить самовар, как колобок покрутился-покрутился на тарелочке, повернулся, спрыгнул с подоконника на лавку, с лавки на пол, по полу докатился до дверей, а там и в сени выкатился.

Догнала его Маша, когда Колобок уже собирался за ворота удирать.

− Эй, ты куда? – закричала девочка ему вслед.

− Не «Эй», а «Простите, пожалуйста…» − замедлив ход, поправил её Колобок. − Вежливость никто не отменял, даже если я Колобок.

− Ой, простите, пожалуйста. Скажите, а куда вы собрались?

− Как куда? Гулять. А ты кто такая, и как тебя зовут?

− Я − Маша, внучка Маргариты Петровны.

− А я − Колобок, круглый бок. На сметане мешён, в печку сажён, на окошке стужён. Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл и от тебя, невоспитанная девочка по имени Маша, тоже уйду.

− А вы знаете, что на пути вам встретятся заяц, волк и ещё много других зверей, которые попытаются вас съесть? − спросила Маша, с интересом глядя на румяное говорящее хлебобулочное изделие сверху вниз.