Ведьмы. Лабиринты памяти

Однажды Фейм как обычно пошла за продуктами. В последнее время это стало её обязанностью. Девушка специально выбрала время перед обедом, чтобы не стоять в длинной очереди. Жители поселка предпочитали отовариваться с утра. На подходе к магазину заметила одинокую скрюченную фигуру. На самом краю лавочки сидела симпатичная старушка в аккуратно повязанном белом платочке. Фейм готова была биться об заклад, что под ним скрывается жиденький пучок серых волос, заботливо заплетенный в косицу и завернутый бубликом. По случаю похода в магазин она нарядилась в миленькое цветастое платье и накинула на плечи красивый зеленый платок с кистями. На ногах у бабули красовались черные калоши с шерстяными серыми носками. Видимо для тепла. Старушка прижимала к груди клетчатую тканевую сумку и горько плакала. Фейм хотела было пройти мимо, но зачем-то спросила:

– Бабушка, вам плохо?

В ответ раздалось сдавленное кряхтение и всхлипывание. Фейм повторила вопрос, останавливаясь. Старушка подняла заплаканные глаза:

– Обокрали меня, миленькая., – она тщательно вытерла лицо краем платка и протяжно вздохнула, – Всю пенсию вытащили.

Морщинки на её лице обозначились ещё резче, если это было вообще возможно.

– Вот гады, – выругалась девушка, – А кто, не заметили?

– Да разве ж заметишь? – пожаловалась старушка, – До магазина пока дошла их и нет уже.

– Кого «их»? – не поняла Фейм. Она увлеченно разглядывала верхушки деревьев, блуждая в своих мыслях.

– Да денег же! – вернула её на землю собеседница.

– Так может вы их потеряли, а бабушка? – предположила Фейм, – Или дома забыли?

Старушка мелко замотала головой и заверила девушку, что всё точно проверила и даже уже прогулялась туда-сюда по дороге. Искала пропажу. Но на тропинке возле магазина пусто, у дома тоже ничего нет, она и по комнатам прошлась и тоже без результата. Старушка пригорюнилась и пожаловалась:

– Придется теперь до следующего месяца как кроль травой с огорода питаться.

– Как кто? – не поняла Фейм.

– Кроль, – пояснила собеседница, – У меня три крольчихи и крольчатами. Я им траву каждый вечер собираю вот там возле канавы, – И она показала рукой направление, – так теперь буду с ними с одной миски хрустеть, денег-то нет.

Фейм глубоко вздохнула, старушка восприняла это как знак сочувствия и готовность продолжить беседу. Она живо описала свой огород, делая акценты на небывалых всходах моркови и жалуясь на огурцы, хвастаясь пышной зеленью и ругая «малину-собаку». Почему малина– собака Фейм не поняла. Она наклонилась к старушке и зачем-то провела рукой по застиранной котомке. Словно погладила.

– Давайте ещё раз проверим? – предложила она старушке, – Вдруг всё же в сумке.

– Да я сама уже два раза… – начала старушка. Но тут же ошарашенно уставилась в тряпичные недра, – Ой, и правда, смотри, за шов зацепились!

Из сморщенного кулачка торчали две новенькие сложенные вчетверо фиолетовые бумажки. Огромные деньжищи, по меркам старушки. Интересно, зачем она их все с собой носит, не иначе как хотела на месяц вперед покупок набрать.

Фейм подхватила ошалевшую от радости бабулю под руку и повела в магазин, где та действительно накупила себе всякой всячины, плотно набив две объемные сумки. Второй мешок оказывается был у неё в кармане. Она долго благодарила девушку за внимательность и приглашала в гости на чай, обещая угостить земляничным вареньем и чаем из лесных трав. Фейм в ответ робко похвасталась, что у них. Мол, тоже кое-что есть. Вытащив рукав из цепких старушечьих ручек, девушка наконец-то прошла к прилавку.

Сделав покупки Фейм вышла из магазина и направилась восвояси. Неожиданно из-за угла выскочила неугомонная старушка и снова вцепилась в девушку.

– Послушай-ка, миленька, – хитро начала она, – Сдается мне, что это ты мне деньги в сумку подбросила.

– С чего вы взяли? – возмутилась Фейм.

– А с того, что мои деньги мелкие и мятые были, – заявила старушка, – Новые только у вас в городе бывают.

– Так они и есть мятые! – засмеялась девушка, – Вы совсем что ли?

– Я как раз не совсем, – возразила старушка и полезла в сумку, на дне которой кроме фиолетовой бумажки валялись купюрки других цветов и даже бренчала мелочь.

– О! Мелочь моя! – обрадовалась бабулька и принялась тщательно пересчитывать мелочь, выуживая её из сумки. Вторую котомку она поставила на землю и зажала ногами, чтобы не упала.

– Всё равно не хватает, – расстроенно заключила она.

– Вы в магазине были, – напомнила ей Фейм, снова фыркая от смеха. Забавная старушка.

– А, ну да!

Старушка хмыкнула и наконец-то отцепилась. Она поудобнее перехватила сумки и бодро зашагала по дороге к центру поселка, где, по всей вероятности, и жила. Фейм посмотрела на её согнутую от времени фигуру, на видавшее виды платье и смешные калоши, на тщательно выглаженный платок, и тихонько прошептала несколько слов. Старушка выпрямилась и заметно прибавила скорости. Ей перестал мучить застарелый радикулит. Через какое-то время болезнь вновь даст о себе знать, но хотя бы несколько спокойных месяцев Фейм ей обеспечила. С деньгами конечно неаккуратно вышло, но что ж поделаешь. Надо быть внимательнее.

Люмена старалась наравне со всеми, но несмотря ни на что оставалась, по мнению Беллумы, слишком мягкой и доброй.

Глава 3.4.

Стояли теплые летние деньки. Пушистые белые облака чинно гуляли по ясному небосводу. Пышные кусты, вольно раскинувшиеся тут и там, приветливо шевелили изумрудными кронами. Песок, нагретый солнечными лучами, щедро делился своим теплом с босыми ногами гулявших вдоль линии прибоя людей. Хорошая погода способствовала тому, что на берегу залива стали часто появляться компании отдыхающих.

В отдалении прогуливались пожилые мужчина и женщина. Дедушка заботливо поддерживал свою спутницу под локоток и время от времени наклонялся, чтобы выудить из песка ракушку и преподнести в дар даме. Старушка благосклонно кивала и складывала подношения в сумку, которую несла в руке. Было не слышно, о чем они беседовали, но от пары веяло спокойствием и удивительной нежностью, которая рождается после долгих лет, проведенных вместе. Дети давно выросли, работа сменилась заслуженным отдыхом, и можно наконец-то вдоволь помолчать и подумать о настоящем, не догоняя и не планируя, а лишь наслаждаясь сегодняшним мигом.

В воде плескалась пара подростков лет по семнадцать. Девушка и парень были полностью поглощены друг другом: они устраивали шутливые игры в догонялки, обнимались и целовались, не замечая никого вокруг. Почти добежав до берега, они упали в волны, продолжая шуточную битву. В распущенных волосах девушки блестели капли соленой воды, похожие на маленькие бриллиантики. Девушка весело хохотала, взвизгивая, когда кавалер особенно активно принимался щекотать её за бока. Брызги летели во все стороны, но замечания парочке никто не делал, уж очень красивая была пара.

Во все стороны по пляжу тянулись цепочки следов разного размера и форм. Среди них были и отпечатки ног Люмены и Беллы, совершавших ежедневный променад. Девушка остановила взгляд на резвящейся паре, с грустью подумав, что совсем недавно и она была так же счастлива с любимым. Тяжкий вздох девушки совпал с появлением особенно ретивого облака, заслонившего солнце. Стало заметно темнее, но небольшая передышка во время зноя была особенно приятна. Люмена с Беллумой прошли дальше, туда где на самом берегу, изогнутом неровной подковой было особенно много гладких серых валунов, торчащих из воды и песка. Беллума рассказала, что эти камни – следы мирового ледника, миллионы лет назад отступившего из этих мест. Так же она добавила, что вода продолжает убывать и по сей день, отводя береговую линию дальше. Коса, расположенная неподалеку раньше была островом, а теперь туда можно приехать по дороге на машине. Девушка внимательно слушала рассказ бабушки, время от времени задавая уточняющие вопросы. Кое-что о природе из родных мест она уже знала, но всегда была готова изучить что-нибудь новое.

Внимание бабушки и внучки привлекла небольшая группа людей, расположившихся в отдалении от воды. На красном одеяле с белым узором широко раскинув руки лежал мужчина. Пара его приятелей помещались напротив – сидели на зеленом надувном матрасе. Рядом с ними на полотенцах возлежали две дамы в открытых купальниках – черном и алом. Отдыхали по-видимому уже давно. Рядом с компанией высилась горка свежего мусора, состоявшего из пустых бутылок и каких-то цветных коробок и свертков. Тянуло дымом, хотя костра видно не было. Слышался громкий смех и голоса мужчин, ожесточенно о чем-то споривших.

Люмена остановилась в отдалении, наблюдая, как полная, явно нетрезвая дама треплет за хилое плечико малыша, резвившегося здесь же на мелководье. На светлых шортах женщины темнели пятна водяных брызг, красная майка тесно облегала солидные валики боков, цветная косынка сбилась на бок, выпуская рыжие кудри. Дама то и дело пыталась шлепнуть отпрыска по попке, но тот уворачивался и ладонь нежной матери опускалась куда придется. Воспитательный процесс сопровождался ценными комментариями и взвизгиваниями малыша:

– Я тебе что сказала? – шлеп, взвизг, – ты куда гаденыш прешь? – шлеп, шлеп, визг, – Я тебя сейчас самого утоплю здесь! – шлеп, визг переходящий в вой.

– Не надо! – ревел малыш, продолжая вырываться, – Я кораблик сделал, хотел его запустить, – В прибрежной пене действительно мелькало что-то мелкое, похожее на сложенный тетрадный лист

– Ань, ты идешь? – крикнули с берега. Дама обернулась на голос и махнула кому-то рукой:

– Сейчас иду!

В ответ раздалось нестройное бормотание, из которого можно было заключить, что ребенок только отвлекает компанию от приятного времяпровождения и следовало оставить его дома. Раздался упоительный звон извлекаемой из сумки бутылки. Дама скривилась и с явным удовольствием продолжила экзекуцию, награждая малыша всё новыми тумаками и ругательствами.

Люмена вся подобралась, словно вытягиваясь в невидимую струну. Она сделала несколько шагов по направлению к женщине и негромко покашляла, привлекая внимание.

– У вас мячик уплыл, – раздался её голос, словно издалека.

– Где? – дама отвлеклась от мальчика и посмотрела на Люмену мутным взглядом.

– Да вот, там, у камня., – Люмена сделала непонятный жест рукой, – Ваш сын? – кивнула она на ребенка.

– Да какое там! – женщина с досадой посмотрела на мальчика, вывернувшегося из её цепкой хватки и улепетывающего в сторону берега, – Сестрицы моей змееныш. Она на север с мужем уехали, сказали, заберут его как обустроятся. Достал уже. Сил нет, и денег не надо.

– Они вам деньги платят? – вежливо поинтересовалась Люмена. Беллума остановилась в нескольких шагах от неё и с удовольствием закурила поворачиваясь так, чтобы дым уходил в сторону от внучки.

– Ага, – весело ответила женщина, подтягивая шорты, – Платили. Теперь кончится моя лафа – после выходных сказали заберут его.

– Зачем же вы его взяли раз он вас так раздражает? – Люмена в упор смотрела на женщину.

– Твоё какое дело? – взвилась та, но продолжила, – У сестрицы моей всё в шоколаде: и муж, и работа, и пацан теперь тоже есть, а мне деньги нужны. Так что пусть раскошеливается. Я те деньги, что она мне присылает откладываю, будет в старости подспорье. Я ведь одна по жизни маюсь, никого нет, – и она скорчила жалостливую мину. Получилось не очень, расслабленное от алкоголя лицо никак не хотело складываться в нужную гримасу.

– Ясно, – зашелестел тихий голос, – Мячик уплывает.

– А, ну да, – подхватилась женщина.

Она стала осторожно пробираться между скользких камней к яркому надувному мячику, покачивавшемуся на воде. Протянула руку, но внезапно налетевший ветер, словно играя, отодвигал мяч всё дальше, не позволяя ухватиться.

– Осторожно, – проговорила Люмена, и глаза её сделались почти черными.

В этот момент небольшая волна накрыла каменную гряду. Женщина, стоявшая на одном из выступов, не удержала равновесие и рухнула в воду. В это месте было совсем не глубоко, но, это и сыграло злую шутку. Женщина старалась уберечь голову и далеко вытянула руки стараясь смягчить падение, ладони поехали в стороны, проваливаясь в щели по бокам большого валуна. Ещё одна волна, оказавшаяся на удивление сильной, повалила женщину на бок, ломая кисти. Раздался короткий вскрик, женщина пыталась сделать вздох, но то и дело уходила под воду.

Люмена стояла на берегу, сосредоточенно глядя на мучения своей жертвы. Беллума, до этого стоявшая неподвижно, чертыхнулась и в два прыжка оказалась возле тонущей. Сердито зыркая на внучку, Беллума подхватила за шиворот нахлебавшуюся воды женщину и легко вытащила на берег. Та сразу начала тихонько всхлипывать, баюкая покалеченные руки.

– Нельзя бить детей, – прошипела из-за спины Люмена.

Беллума велела внучке замолчать и обернулась в дрожащей женщине.

– Как хоть тебе ребенка доверили?

– Больше некому, – ответила женщина, – Сестра меня жалеет, что я родить не смогла. От меня из-за этого и муж ушел.

– Не смогла или не захотела? – прищурилась пожилая дама.

– Дети – это счастье, без них семья не полная, – загундосила утопленница, пряча глаза.

– Ой ли? – подала голос Беллума, бросая недоверчивые взгляды.

– Да бесят они меня! – вдруг взорвалась женщина, – Только жрут, воют и всё вокруг портят, я люди как взбесились «Рожай!», «Потом поздно будет!» Всю душу вымотали!

Вид у неё стал воинственный – волосы торчат в разные стороны мокрыми сосульками, ноздри грозно раздуваются, глаза метают молнии. Казалось, она забыла о сильной боли в руках и готова кого-нибудь задушить ломаными пальцами.

Люмена быстро обошла бабушку и, пошатнувшись, присела перед женщиной на корточки. Она протянула растопыренную пятерню к лицу отшатнувшейся женщины и словно сняла с него невидимую паутину. Женщина замерла, вперив расфокусированный взгляд куда-то вглубь себя.

– Вот что, – проговорила Люмена, внимательно глядя на женщину, – Ты не хочешь детей и это твой выбор. Тебе наплевать на общественное мнение. Ты довольна своей жизнью и радуешься каждому дню. У тебя отличный племянник, которого ты балуешь, когда он приезжает в гости. Ты гордишься своей успешной сестрой.

Женщина медленно кивнула, опуская веки. Люмена отпустила жертву, отступая назад. Ветер трепал её волосы, красиво разбрасывая по плечам каштановые пряди.

– Ань, ты что тут? – к ним подошла женщина в черном купальнике, она зачем-то отряхивала гладкие загорелые бока и подозрительно оглядывала собравшихся.

– Упала она, – пояснила Беллума, после чего обратилась к застывшей Анне, – Да?

– Да, я упала, – послушно кивнула та и пожаловалась, – Руки вот болят.

– Вот несчастье, – всплеснула руками подошедшая, – Как же ты теперь? Ребята, Анна похоже руку сломала – крикнула она в сторону компании.

– Два дня только помучаюсь, потом мои приедут, -доверительно сообщила обновленная Анна и добавила, – Я пока попрошу соседку помочь.

– Больно? – спросила подруга. Она оказалась довольно молодой. Яркий макияж в сочетании с черными волосами и лишним весом значительно добавляли возраста, но простое открытое лицо располагало собеседников.

– Терпимо, – ответила Анна, поморщившись, – А Виталик где? – спросила она, тревожно оглядываясь по сторонам.

– С нами сидит, Витек его в карты играть учит – сообщил подошедший мужчина в синих тренировочных штанах, закатанных до колен и шлепанцах. Выше пояса располагалась обнаженная грудь обильно поросшая густым черным мехом. В руках у мужчины был бинт и невесть откуда взявшиеся ровные чистые дощечки.

Вдвоем с женщиной в купальнике они довольно ловко перебинтовали раненую подругу и повели на берег, осторожно поддерживая с двух сторон за локти.

Люмена медленно оглянулась. В нескольких шагах от неё стояла Беллума, Фейм и Гуля. Все неотрывно смотрели на неё и молчали. Девушка поправила сползшую с плеч шаль, которую полюбила носить на даче и так же без слов направилась к бабушке и сестрам. Ветер стих.

Глава 3.5.

Наступил день летнего солнцестояния. По непонятным причинам этот, в общем-то, обычный день очень любили в семействе Литорайте. Ожидая наступления заветной даты, женщины загадочно улыбались и шушукались по углам. Мужчины, наоборот, громко обсуждали способы маринования мяса и наилучшие вина, подходящие к тому или иному блюду. Сообща строили планы и придумывали развлечения и забавы в соответствии с прогнозом погоды.

Люмена с детства с удовольствием принимала участие в приготовлениях к празднику. Она очень любила это время года, когда солнце практически не скрывается за горизонтом, а ночь превращается в мягкие сумерки. Было приятно проснуться пораньше, перелечь во всеми любимый гамак и лениво листать книжку, краем уха замечая пение птиц и стрекот кузнечиков. Теперь ей составлял компанию подросший Сумрак. Вытягиваясь рядом длинной мохнатой колбаской, котенок наблюдал за хозяйкой, время от времени поддевая когтистой лапкой её руку, или, если удавалось занять место около головы, волосы. Сегодня он занял позицию возле её левого бока. Девушка ласково почесала зверьку шею, на что Сумрак сразу отреагировал громким урчанием. Он перевернулся на другой бок, чтобы Люмене удобнее было чесать и довольно прищурил глазки. Весь вид выражает негу и наслаждение. «Хорошо, всё-таки, что они его взяли», грустно подумала Люмена, «А то жил бы на улице, питался мышами и картофельными очистками». Котенок с первых дней стал всеобщим любимцем, быстро превратившись в избалованное хитрое животное. Он научился изображать настолько печальное выражение на морде, что любой член семьи с радостью отдавал ему лучший кусок из своей тарелки, уступал место возле камина или принимался наглаживать шелковую спинку, пока от котенка не начинало стрелять током. При этом Сумрак остался добрым игривым малышом, научился приносить брошенный мячик и был готов повторять этот трюк часами.

– Мам, а этот нужно? – послышался звонкий голосок Леты. Между деревьями мелькала розовая панамка, – Пойдет в букет?

– Сейчас я посмотрю, – ответила ей Морба, гулявшая неподалеку. Она тоже собирала цветы для букета.

– Я синюю ещё возьму? – уточнила девочка, сосредоточенно шаря руками по траве, – Тоненькая такая.

– Лета, не порежься! – на всякий случай предупредила Люмена. Она приподнялась в гамаке, и котенок недовольно завозился, устраиваясь поудобнее.

– Я смотрю, – успокоила сестру Морба, выныривая из-за ближайшего куста, – Лета сегодня вознамерилась победить. Мы тут с четырех утра толчемся.

Сбор цветов тоже был своего рода ритуалом. Новые поколения ведьм выходили на улицу раньше всех. Они собирали букеты из свежих цветов и трав, которые в изобилии росли неподалеку. Считалось особенно важным принести как можно больше разных видов растений, и уж совсем чудесно, если среди них попадется такой, которого не знала Беллума. Букеты тайком складывали на прикроватные тумбочки мамам и бабушкам, которые каждый раз очень натурально изображали удивление и долго гадали, откуда же появилась такая красота. Цветы и травы ставили в нарядные вазы причудливых форм и цветов, которых в доме было великое множество.

Скоро проснется бабушка. По лестнице простучат легкие быстрые шаги, совсем не похожие на поступь пожилой дамы. Она будет обстоятельно и со вкусом хлопотать по кухне, выпекая картофельные лепешки, угощение, доступное только по праздникам по причине сложностей приготовления. Затем сварит себе первую кружку кофе. Его запах манящей лентой протянется через весь первый этаж, заглядывая на лестницу, поднимаясь к светелке, чтобы приманить остальных домочадцев.

Примерно в это время за окном осторожно зашуршит гравий, рассыпанный на дорожках. К дому подкрадется темная машина – родственники спешат к завтраку. Марк говорит, что специально не ест дома, чтобы поместилось больше бабушкиных лепешек. Сам он, повязав цветастый фартук, сооружает чудовищный гранд-омлет из курицы, грибов, помидоров, зелени и сыра, в конце добавляет несколько взбитых яиц, но основной ингредиент всё равно получается мясным.

Люмена улыбнулась, представив, что так всё и будет. Утреннее солнце ласкало лицо девушки, заставляя жмуриться. Раздраженный Сумрак спрыгнул с гамака, напоследок взмахнув султанчиком хвоста – жарко, пойдет теперь в кустах поваляется до обеда.

Семья скорее всего тоже соберется на улице. Стол накроют в беседке за домом. На протяжении долгих лет Аварития с мамой пытаются заставить расти декоративный плющ, который по задумке должен увивать решетчатые стенки беседки, но тот упорно каждую весну врастает в землю, как его ни укладывай. Бабушка потом его вырывает, матерясь сквозь зубы, и обещает сжечь в бочке. На следующий год всё повторяется.

– Спишь? – раздался из-за головы такой любимый голос.

На крыльцо величественно выплыла Беллума. В одной руке у неё дымилась ароматным парком чашка свежезаваренного кофе, а в другой женщина принесла плед, чтобы укрыть внучку.

– Бабушка, жарко, – сопротивлялась Люмена, – Июнь месяц.

Подумав, пожилая дама согласилась с этими доводами, но тем не менее, приладила плед на гамак, Люмене под спину. Сказала, чтобы в руках не держать. Из-за дома послышались громкие голоса Морбы и Леты. Беллума сунула кружку в руки Люмене и побежала обратно в дом, изображать спящую.

День потек неспешно, без новостей и отступлений от плана. Почти до полудня завтракали, поджидая Джозаса и Иру. Позже все вместе отправились на ярмарку, которую устроили в центре поселка. Лета пришла в восторг от цветных лент, фенечек и других поделок, которые продавались в изобилии. По её настоянию был куплен набор заколок для волос, мулине для плетения браслетов и грибок для штопки. Как им пользоваться в семье представляли слабо, но отказать ребенку не посмели. Ира набрала небольшую корзинку зелени и редиски, объявив, что на обед будет холодный борщ – верный признак лета. Бабушка зачем-то приобрела три дурацких кольца и набор постельного белья, на который сама не легла бы даже в бреду. Сложив покупки в большую сумку Беллума светским тоном предложила всем проследовать домой на обед.

После сытного обеда, состоявшего из обещанного супа, шашлыков и салатов семейство отдыхало на воздухе. Вели неспешную беседу, попивая вино, играли в слова, слушали легкую музыку. Люмене по причине интересного положения и Лете из-за малолетства вина не предложили, их угощали компотом, приобретенном на ярмарке, им составляла компанию Аварития, которая планировала садиться вечером за руль.

Беллума вынесла на крыльцо простынь с завернутыми внутрь травами, собранными утром. Она удобно устроилась на ступеньках и осторожно перебирала цветы и листья, раскладывая по небольшим кучкам. Часть добычи пойдет на изготовление снадобий и мазей, из другой сварят что-то посерьезнее. Рядом с бабушкой устроилась и Гуля, внимательно следя за движениями тонких загорелых пальцев.

– Жалко, что нет костра, – тихо сказала девушка. Светлые волосы Гули были заплетены в одну толстую косу, конец которой спускался до самого пояса.

– Ничего, – ответила Беллума, – Ближе к ночи организуем. Пусть едут спокойно, – кивнула она головой на Марка и Джозаса, вальяжно раскинувшихся на скамейках вокруг стола. Мужчины о чем-то увлеченно беседовали, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Они улыбнулись друг другу, хитро переглянувшись. Основной праздник на самом деле ещё и не начинался.

Часть 4.

Глава 4.1.

Воскресенье было неторопливым и тихим. Старенький черно-белый телевизор честно докладывал о последних новостях. В утренних лучах солнца плясали радужные пылинки. За окном играла детвора, фоном слышался вездесущий рокот бензопилы. Интересно, почему кажется, что игры малышей непременно сопровождаются радостным смехом? Сейчас, например, они орали так, как будто пилой расчленяли именно их. Олег усмехнулся и крикнул вглубь квартиры:

– Люд, Мила!

– Да, Олеж, – откликнулась девушка, и через секунду показалась на пороге комнатки.

Она была растрепанная и раскрасневшаяся, в руках держала мокрую наволочку, свернутую для отжимания.

– Кинь белье, я отожму потом, – предложил Олег, – посмотри, – указал он на экран, где как раз начиналась передача «Клуб кинопутешественников».

Людмила изобразила рукой что-то, обозначавшее отказ, и осторожно пристроившись на краешек продавленного дивана, прислушалась:

«… тем не менее, празднование Лиго до сих пор является своего рода традицией, увеселительным мероприятием, собирающим вокруг костров большое число людей в республиках Прибалтики, особенно интересные красочные концерты как правило проходят в местечке неподалеку от знаменитой Горы Ведьм. Гора Ведьм в свою очередь…»

– У нас туда девочка одна кстати уехала, – заметила Людмила, и пояснила – медсестра. Там новую больницу открыли недавно.

– Я там был, – заявил Олег.

– Да что ты?! – воскликнула Людмила, оборачиваясь к нему, – Тебе кажется.