АПОКАЛИПТО ГЭ

Взгляд босса, скользнув по мне, устремился в сторону двери, как бы спрашивая меня «Что это за чмо дремлет на стуле у двери?»

– Это мой родственник, – произнёс я, – дальний… из Польши!

Дверь бесшумно открылась и секретарша в мини, изящно продефилировав, поставила поднос с дымящимся напитком перед шефом.

Кажется, Агате было двадцать два и последние лет пять она, покинув Удмуртию, покоряла столицу. Магнетизмом свежего тела, одержимостью жажды корысти и отсутствием духовного предохранителя она, как ножом туриста вскрывала консервы материальных благ эпохи. Работники фирмы, естественно, были в курсе, кто оплачивает её съёмную квартиру в паре шагов от кинотеатра «Пушкинский» и дорогие шмотки с побрякушками, но в один день все дружно предпочли отказаться от муссирования этой темы. Это случайным образом совпало с недавним случаем, когда один из наших хохмачей вывел пальцем на грязной двери её audi q5, подаренной шефом, традиционное «НАСОСАЛА!». Камера наружного наблюдения не поддержала задуманной интриги, и теперь одним весельчаком в компании стало меньше, а в рядах людей, лишившихся пальцев на руке – прибыло. При этом ему всё же удалось остаться в нашем головном офисе даже без потерь в зарплате и насосать (по слухам) прощение.

Люди, по сути, делятся на две категории: одни, ради мечты, готовы действовать, выполняя часто не самые приятны вещи. Другие же, корча из себя непонятно кого, отказываются сосать вялый хрен перспективы и слизывать говнище с мечты, но зато всю жизнь прозябают в нём. В этом, собственно, и всё различие между успехом и неудачей.

Лично я, в глубине души, осуждаю смазливую молодость, делающую ставку на свои отверстия, и природу этих осуждений, признаюсь, не осознал до сих пор. Кто знает, – будь у меня возможность покупать упругое девичье распутство – смог бы я сопротивляться натиску собственного животного либидо, не растерял бы остатки веры в чистое и светлое в человеке?! С другой стороны, в сорок лет, когда тебе уже кое-где уступают место в транспорте, а удаль и желание ещё раздувают щёки твоего вожделения – реальность начинает плющить тебе лицо несокрушимой стеной отсутствия возможностей. Ты с прискорбием осознаёшь, что на всё, что раньше давалось легко и бесплатно теперь навешаны ценники, а неподкупная искренность романтизма подменена товарно-денежными отношениями. Ты смотришь в портмоне модального безденежья и пытаешься отыскать хотя бы в зеркале ускользающие зацепки собственного уважения. С каждым днём очертания неудачника всё явственнее проступают в отражении, а некогда игривые огоньки жизненного задора отдают миру последнее тепло дотлевающей чернотой зрачков. Во дворе, глядя на мельтешащих в промозглости небесных испражнений дворников и строителей таджиков, ты ещё находишь шаткую опору эфемерного ощущения статусности, но просигналивший в спину лексус, заставляет молча отступить в сторону, пропуская навстречу к полноте жизни более успешного и уверенного в себе собрата. Меня спасает то, что я давно забил на свои хотелки, успешно предавшись вначале самоубеждениям, переросшим со временем в некую форму социального анабиоза. Инерционно поддерживая внешне вид нормального здорового члена общества, внутри меня ожидал своей участи уставший от бремени существования человек. Быть может, это и есть мудрость, но в моём случае это скорее всего просто старость, сменившая бездарно просранную молодость. И если верить словам, доносящимся из далёкой юности голосом дяди Гены – старость к мужчине приходит когда желание близости с женщиной не может пересилить нежелания что-либо ради этого делать. Как раз именно в таком состоянии я и пребывал последние несколько лет. Свыкся, чего уж там, да и Ева не имела поводов волноваться насчёт измены с моей стороны.

Глава 8

Шеф молча пил кофе, заставляя меня ждать. Ощущения подсказывали – рационализаторство принесло ожидаемый отклик, он заинтересован и сейчас, пожалуй, самое время попытаться поставить изменчивую Фортуну в чуть более удобную мне позу.

Едва я открыл для этого рот, как что-то в районе живота заскулило квинтетом голодных енотов, в горле образовался ком и, почувствовав внутреннюю неудержимость, готовую вырваться из меня в любую секунду, я вскочил и выбежал из кабинета. Благо туалет был метрах в двадцати по коридору.

Вывалив содержимое нутра в гостеприимный фаянсовый портал, я облегчённо склонился над раковиной, окатывая покрывшееся испариной лицо прохладной водой. Было очень легко, я бы даже сказал – подозрительно легко. Как буд-то моё тело избавилось от килограммов двадцати внутреннего мха последних десятилетий. Разум пребывал в сладостной гармонии, лишённый малейших проявлений беспокойства, как в замедленном кино жонглируя плавно перетекающими друг в друга мыслями. Мысли роились вокруг светлого грядущего, уже притаившегося за ближайшим поворотом.

Подняв глаза на висящее над раковиной зеркало, я невольно сделал шаг назад. Увиденное не столько испугало, сколько бросило в состояние недоумения, ибо тому, что я увидел, во всяком случае у меня, объяснения не находилось. В зеркале был я, обычный, привычно отвратительный сам себе, но с чем-то наподобие нимба над головой. Полупрозрачный он, слегка переливаясь, пульсировал в такт моему сердцу. Нимб был нечётким и размытым, но он был! Верхняя его часть искрилась белым цветом, средняя отдавала синевой, переходя в нижнюю красную. Флаг Российской Федерации в виде нимба… может быть это глюк? Я провёл рукой над головой. Рука прошла сквозь мерцание без каких либо ощущений. Повернул голову и отступил пару шагов назад – нимб чётко проследовал за моей головой, словно зацепившись невидимыми якорями то ли за мой череп, то ли за мой здравый смысл. В памяти всплыли репродукции русских икон с почерневшими потрескавшимися от времени и копоти лицами с вытянутыми носами – именно такой формы жестяные нимбы были и на них. Меня осенило – неужели толстяк что-то подсыпал мне в утренний кофе, на необычный вкус которого я сразу обратил внимание?! Но что, а главное зачем? Гриб? Вряд ли. Зачем ему просто так скармливать его мне… Да и с действием гриба я уже знаком… Нет, тут что то не то и это я сейчас же выясню!

Зайдя в приёмную босса, я чуть не впечатался физиономией во внезапно распахнувшуюся дверь, из которой выпорхнула Агата, едва сдерживаясь от смеха. «Агата пойзон, Агата рэмадэй» прокричал Макс откуда то из глубин моего рассудка, я пропустил девушку и вошёл в кабинет.

На моём месте, как ни в чём не бывало, спиной ко мне сидел мой «польский» родственник, на столе перед ним лежала раскрытая библия свиновода. Начальник с открытым от недоумения ртом внимал его словам.

– « При разведении свиней человек стремится получить от них разнообразную продукцию высокого качества при наименьших затратах труда и средств. Это возможно лишь при непрерывном ведении племенной работы. К ней относится: творческий отбор, сохранение и максимальное использование наиболее ценных животных. Таким особям полагается наилучшая кормовая база и наиболее комфортное существование…» – вещал толстяк.

– Таким образом, – продолжил он, небрежно указав мизинцем в мою сторону, – «Летнее лагерное содержание свиней и бесперебойное снабжение их зеленой массой (толстяк потёр указательным пальцем о большой, поясняя о какой зелёной массе идёт речь) укрепляет здоровье животных, повышает устойчивость организма к заболеваниям, увеличивает среднесуточные приросты.»

Я уже подскочил одёрнуть «родственника» и извиниться перед боссом за творящийся идиотизм, но босс, встав со своего кресла, со словами «я всё понял» протянул руку пану Уи. Тот, небрежно пожал её и, поднявшись, взял меня под руку, направив к выходу. Я не понимал ровным счётом ничего и испытывал потребность только в одном – знать, чёрт возьми, что происходит!

– Спокойно, дон Ган, сию минуту я вам всё объясню! – толстяк усадил меня в коридорное кресло напротив кабинета директора.

– Свой параметрический головной идентификатор вы, полагаю, уже заметили, – продолжил толстяк, – не пугайтесь, он не вредит вам вовсе. Подобными идентификаторами обладают все юниты уровня «Гэ», они как у персонажа компьютерных игр помогают определить, какой команде тот принадлежит и в каком состоянии находится. Ваш ПГИ облегчённой версии и указывает лишь вашу командную ассоциативность.

– Каким образом всё произошло, спросите вы? – толстяк с улыбкой смотрел в мои округлившиеся зрачки. – Кофе, который я приготовил содержал базовый обнулитель, который сбросил до исходного уровня все ваши персональные ментальные характеристики. Как я понимаю, вы это уже почувствовали; показатели вашей агрессии, самооценки, расположения духа, тревоги, уверенности и так далее – в относительной норме. Дальнейшие их временные изменения будут отслеживаться мною и на их основании я, надеюсь, смогу получить состав так называемого ментального бозона русскости, который и является целью моего нахождения на вашем уровне в непосредственной близости от вас.

Так я стал подопытной крысой. Пофигу, главное, чтобы кормили и не причиняли боли. Кстати, со своей стороны я имею полное право иметь с этого какой-то профит… Смартфон приятно завибрировал, нежно сотрясая верхние слои жира на заднице. Сообщение от мобильного банка привело меня в восторженное недоумение – счёт пополнился суммой, эквивалентной моему полугодовому заработку!

– Ваш начальник просто душка! – удовлетворённо выдохнул Уй.

– То есть ты, всего лишь залив ему в уши свиноводческой дури, выбил мне премию? – произнёс я.

– Прошу вас, не умаляйте достоинств авторов этой дивной книги, – ответил Уй. – в ней вся человеческая жизнь!

Толстяк потупил взгляд и оправдательным тоном добавил:

– Как у вас говорят: доброе слово и пистолет – лучше, чем просто доброе слово.

– И что же было в качестве пистолета? – поинтересовался я.

– Нус, – выдохнул толстяк, – вернёмся к пресловутому дуализму. Логика мышления вашего уровня сводится к оперированию понятиями верно\неверно. В совокупности это всего четыре двоичной комбинации. Трилогизм мыслительного процесса уровня «К» позволяет работать двадцатью семью троичными комбинациями. Грубо говоря, мой мозг оперирует информацией в тридцать шесть раз быстрее вашего. Учитывая полный доступ к единому информационному полю, в котором содержатся все знания прошлого всего человечества, я воссоздал в деталях цепочку увода от налогообложения основной части прибыли вашего предприятия. Пока вы, мой друг отсутствовали по делам, пардон, не терпящим отлагательств, я выложил вашему начальнику всю хитроумную (по его мнению) схему обмана государства. С именами всех действующих лиц, включая покровителей самого высшего уровня.

– Видели бы вы всю кротость глаз своего босса в тот момент! – пан Уи прыснул от смеха. – Это было нечто!

– Выходит, на моей карте цена твоего молчания. – подытожил я.

Толстяк кивнул.

– Более того, – продолжил он, – теперь вы официально в отпуске все три летних месяца! А у меня будет достаточно времени для препарации вашей русской души.

По дороге к лифту я увидел Алёну. Роскошная яхта её стана, элегантно рассекала пространство коридора, деля его на себя и всё остальное. Паруса её длинных чёрных волос, сопротивляясь иллюзорному бризу, едва отклонялись назад и пружинили в такт каждому шагу безукоризненных ножек этой властительницы океанов мужских вожделений. Её желали все, и насколько я знаю, её капитанский мостик был свободен. Как такое вообще может быть я, честно говоря, не берусь объяснить словами, да и слова, при виде Алёны были излишни, теряясь в слюне на уголках моего непроизвольно открывшегося рта.

Когда она почти поравнялась со мной, я ворвался в её карие глаза взглядом, кричащим обо всём, что я вытворял с её телом в своих непристойных фантазиях, главной героиней которых она была уже без малого года полтора. Я впервые смотрел на Алёну подобным образом, подсознательно сжав кулаки от восхищения своей решимостью. Невнятный шепоток стыдливости, попытавшийся было омрачить мой внутренний триумф, тут же утонул в оглушающих овациях взметнувшейся самооценки.

Мне показалось, Алёна прочла мой взгляд, во всяком случае, её ресницы дрогнули, а звук каблучка в этот момент чуть выбился из размеренности её шага. Конечно, более уверенные в себе самцы ежедневно бросают в её сторону и более призывно-наглые взгляды, но сегодня в её глазах я определённо лишился девственности и, возможно, для себя она переведёт меня из категории незаметных задротов в разряд зримых мачо. Я даже заметил, как уголки её губ, возможность припасть к которым на миг лишила бы меня сознания, едва приподнялись вверх, выдав сдерживаемую улыбку. Уже через несколько шагов, после того как мы разминулись, я дерзко развернулся и бесцеремонно шлёпнул взглядом по её натянутому на попке платью. И хотя она не обернулась, я ощутил нахлынувший адреналин, уверенно произнеся себе – «Ничего, мой линкор ещё войдёт в твою гавань!»

В любом деле, в которое я влезаю, я предпочитаю предварительно разобраться если уж не во всех нюансах, то хотя бы в его основах. Когда у тебя над головой нимб, в твоей квартире поселился пришелец, а на твоей карточке зарплата за ближайшие полгода и впереди три месяца отпуска – ты можешь себе позволить выкинуть из головы работу и наконец-то разобраться по поводу «а что, собственно, происходит?!» Покинув обрыдлость бетонных стен делового центра, пропитанных ненавистью к исполняемой в них работе, уже к часу дня мы оказались дома. На столе лидирующей основой возвышалась бутылка некогда недоступного моему финансовому либидо коньяка. Я наварил пельменей, открыл фермерскую сметану максимальной жирности (гулять – так гулять!) и мы уселись за стол. Разговор предстоял долгий.

Если ассоциативно связать пельмени и мои вопросы, задаваемые толстяку, то за прошедшие часа четыре я разжевал их десятка четыре. Живот противился дальнейшей трапезе, как и мой разум, распухший от обилия информации. Будет не честно, если я, хотя бы тезисно, не поделюсь с вами самой значимой её частью.

Со слов грибадира, выходило так, что крайняя человеческая цивилизация уровня «Гэ» развивалась весьма удачно, согласно планам и коррекции креаклов-демиургов. Команды находились примерно в одинаковых условиях, игроки получали эмоциональную пищу, выделяемую людским социумом в равных дозах. Уровень «К» процветал, уровень «Гэ» пребывал в относительном равновесии. Иногда креаклы устраивали войнушки, сводя баланс сил игроков к золотой середине. Игра велась честно, по правилам, за исполнением которых наблюдала Конвенция второй Декады династии богоборцев. Более высокий уровень «М» разрабатывал концепт взаимодействия команд уровня «К», те, в свою очередь, рулили уровнем «Гэ».

Никто не знает, как такое случилось; лет двести назад по земному измерению какому-то гению из уровня masters снизошла идея плеснуть немного жести, в равномерно бурлящий котёл уровневого сосуществовния. Чего он этим хотел добиться – так и осталось загадкой, однако Уполномоченные по Делам Невмешательства от фракции указотворцев вынуждены были отменить поправку Кобейна-Метлы. Суть её сводилась к тому, что грибная стимуляция человеческого мозга исключала затрагивание нейронных решёток, ответственных за незыблемость сингонии деструктивизма. Другими словами – запрещалось разгонять мозг человека в области создания им оружия. Сотни тысяч лет человек уничтожал собрата примитивными средствами, венцом творения которых стал арбалет. Креаклы могли прогнозировать предстоящие потери от планируемых ими войн, тем самым численность человечества удерживалась в необходимом поголовье. С отменой указанной поправки, уровень «Гэ» постигла бесконтрольная трансформация – грибадиры пичкали юнитов новой рецептурой, а человечество всего за сотню лет скакнуло от арбалета до водородной бомбы. Теперь один человек мог простым нажатием кнопки уничтожить миллионный город. Игроки-креаклы, сами того не желая погрузили уровень globals в бесконечную гонку вооружений. Развитие военной мысли неизменно привело к прорывам в иных направлениях; теперь численность человечества не поддавалась регуляции ни эпидемическими, ни военными методами. Всему арсеналу бактериологических инструментов медицина людей успешно противостояла, а крупные военные конфликты, ввиду наличия у всех сторон оружия массового поражения, стали невозможны и губительны для всего уровня «Гэ», а соответственно и для следующих за ним. Когда лучшие умы мира геймеров осознали, в какую западню они себя загнали – всё их общество плазмоидов дружно подсело на измену. Заочковали даже все несколько тысяч обитателей уровня «М» и, походу, на более высоком уровне уже нервно чесали репы.

Казалось бы, выход очевиден и уже десятки раз опробован – перезагрузить человечество, смыв его с шахматной доски планеты очередным всемирным потопом и начать партию заново. Да, уровень «К» ожидают столетия на голодном пайке, но это не смертельно и что такое земная тысяча лет для существ, живущих если не вечность, то что-то около того. Однако, в случае с нашей цивилизацией просто нажать кнопку reset не получится и причин этому несколько. Главная из них – количество техногенных опасностей, построенных и накопленных человечеством. Случись так, что техническое обслуживание всякого рода объектов повышенной опасности прекратится, как через несколько десятков лет прорвавшиеся резервуары с ядами, радиационными отходами и прочей гибельной для планетарных цивилизаций более низких уровней устроят глобальный апокалипсис. Прежде чем заресетить нас, геймеры должны нашими же руками зачистить Землю от следов человеческой технократической диареи. А это, согласитесь, не то что не просто, а практически неосуществимо. Заточенное на потребление общество требует всё больше ништяков, способных растянуть его несколько миллиардов ненасытных мозгов и желудков всё больше, насилуя планету всё более извращёнными способами. Остановить обезумевшее человечество коллегиальный геймерский совет своим большинством планирует реализацией плана «Пришествие 2.0», обставив его перед обитателями уровня «Гэ» каноническим воплощением Апокалипсиса. Ангелы с трубами, держа в руках баллончики с дихлофосом, спустившись на Землю, будут изводить нас как тараканов. И как сказано в священной писанине – спасутся лишь праведники, а это, по словам пана Уи, не более миллиона человек, которые в дальнейшем, пройдя обучение, начнут демонтаж остатков своей техногенной цивилизации. Естественно, всё это будет преподнесено под религиозным соусом и оставшееся население планеты в религиозном экстазе ринется крушить тысячелетние достижения человеческой мысли, низвергая свою цивилизацию в каменный век. Вот тогда уж точно живые позавидуют мёртвым.

Благо и у этого варианта есть противники, ибо открытый срыв покровов с уровневой организации форм разумной жизни – прямое нарушение Кодекса уровня «К». За всю историю взаимодействия уровней эту, фактически, основную статью Кодекса, не нарушал никто. Нарушить его – всё равно, что дать понять поросёнку, что его растят, для того, чтобы убить. Если каждый человек на планете будет осведомлён о концепции взаимодействия уровней, то это, по предположениям светлых голов креаклов, может изменить «качество» производимого людьми корма до катастрофически неприемлемого. Многие ли из вас пойдут убивать себе подобных, зная, что вас стравливают исключительно для получения вашими пастухами ваших эмоций страха, ужаса и агрессии? Захотите ли вы, страдая, добровольно кормить тех, кто манипулирует вами и для кого вы просто безмозглый скот, дающий пищу? Геймеры-креаклы уверены, что не многие, вот пусть так же думают и дальше!

Вообще, уровень «К» это не сплочённый, живущий в едином идеологическом ритме организм. В нём, как и у нас, только в более цивилизованных формах, сосуществуют несогласные и прочего рода оппозиционные мэйнстриму формации. Одна из таковых – Лига Усердных Резистантов (ЛУР), предложила свою программу вывода миров из капкана. Суть предложения сводится к созданию на уровне «Гэ» единой человеческой нации, существующей по единым законам в едином поле моральных ориентиров. Для этого у каждого народа определяется положительная полоса ментальности (ППМ) или простыми словами – от каждого берутся лучшие качества. Грибадиры, объединившись, создадут на основе этого винегрета единый идеальный состав гриба, которым за полсотни лет команды переформатируют своих юнитов. Не поддающихся форматированию зачистят. Пока основные претенденты на утилизацию – развитые страны западного мира. Этот план, по заверениям толстяка, набирает всё больше сторонников, так, как не ведёт к нарушению Конвенции и приведёт к восстановлению баланса между командами. После переформатирования человечества, поправку Кобейна-Метлы введут вновь, возвратив всё на круги своя. Американская команда, с которой у толстяка был контракт, осознавая весь катастрофизм перспективы, бросила все силы и средства в поиск «волшебного эликсира», прибегнув к услугам ведущего (по заверениям пана Уи) грибадира. Пан Уи и сам был сторонником плана ЛУР, возлагая на его осуществление все свои дальнейшие надежды. Конкретная его миссия здесь и сейчас заключалась в определении ППМ совокупного русского мира и селекции определяющих нюансов, способных в дальнейшем изменить ментальность американцев. Сам Уй верил в возможность спасения пиндостана слабо, но усердно пытался исполнить условия контракта, ревностно оберегая репутацию своего предприятия. Я не оговорился, и грибадир это не просто фрилансер-одиночка, за ним стоит целая команда, с подразделениями, отвечающими за конкретный фронт работы. В «конторе» пана Уи числилось три десятка сотрудников, с которыми он держал постоянную телепатическую (выражаясь человеческим языком) связь. Складывалось ощущение, что пан Уи в курсе всех событий, произошедших на Земле в течение последних тысячелетий. Это вызывало уважение и возбуждало интерес.

Глава 9

Никогда не думал, что буду втирать кому-то такую дичь, и тем более исключал возможность считать её правдивой. Однако, всё случилось так, как случилось – на ваших глазах, и пока у меня больше поводов воспринимать происходящее всерьёз, нежели, покрутив пальцем у виска, слить открывшееся в отстойник вечности.

Следующие дни, прогуливаясь в парке, сидя за столиком кафешки, или взирая с балкона на изнывающую от жары и ненависти остальной части страны столицу, я впитывал получаемую от грибадира информацию ороговевшей губкой своего мозга. Что-то удавалось понять не с первого раза, но не станем копаться в деталях, ибо я, как вы уже успели заметить, ни разу не заявлял о своих повышенных умственных возможностях. Если бы это было так, то на моей шее не висели бы якоря кредитов и ипотеки, не позволяя моему ощущению полноценности наслаждаться лёгкостью полёта. Я обычный среднестатистический сорокалетний балбес, выпестованный инфантилизмом эпохи и прикреплённый к индивидуальному стойлу общественной значимости. Значимость моя для общества была минимальна, соответственно персональное стойло отличалось теснотой и убогостью. Ещё лет пять назад, я переживал свербящую потребность социального апгрейда, но система не так проста, и в попытке её прогиба я потерпел фиаско. Смирившись с ограниченностью, мраком и смрадом персонального загона, я со временем принял и перспективу завершить в нём свой жизненный путь. Да, это был компромисс с моим внутренним Я, компромисс жёсткий, самоуничижающий и даже позорный, но позволивший мне, наступив на горло собственным желаниям, обрести относительный покой и, хоть в какой то мере, сохранить облик человека.

Слабак, скажете вы? И скорее всего, будете правы; когда окружающая действительность вынуждает нас работать локтями всё резче, а чувствительность наших ступней, стоящих на головах менее успешных собратьев с возрастом теряет остроту – остаётся всё меньше мотиваций остановиться и просто осмотреться по сторонам. Перед глазами морковка тщеславия, позади – наступающие на пятки озлобленные соплеменники, которым именно твоя морковка, почему то кажется нужнее и вкуснее. И настаёт момент, когда ты осознаёшь предел своей крепости в этом бесконечном марафоне. Сердечный ритм сбит, дыхание рваное, картинка в глазах рябит и затягивается пеленой, а пересохший рот утрачивает способность членораздельно издавать звуки и весь твой месседж этому миру вдруг вырывается из тебя стоном потерявшего поводья Судьбы загнанного жеребца. Силы покидают тебя и ты, резко соскочив на обочину жизни, жадно заглатывая пыль проносящихся мимо, в надежде отдышаться, снизу вверх с завистью взираешь им в след. Вскоре ты судорожно ищешь слова, пытаясь оправдаться перед возмущённым тщеславием, презревшим твою слабость, и, в конце концов, ты их находишь. Звучат они жалко и неубедительно, но ты повторяешь их как мантру, и они, наполняясь иллюзорной весомостью, уже способны придавить издыхающего червя твоей гордости. Растоптанный самопрезрением, запоротый самобичеванием ты закрываешься в себе, пряча от окружающих свою никчёмность. Натянув на лицо маску внешнего благополучия, твои глаза ещё способны излучать отблески показной успешности. Внешне ты остаёшься прежним обычным среднестатистическим членом общества, но где-то внутри тебя тлеет вулкан самопрезрения, иногда выплёскивающийся наружу вспышками агрессии, или приступами апатии. Ты осознаёшь неизбежность момента, когда с таким трудом сдерживаемый Везувий неудовлетворённости извергнется, похоронив под пеплом сгоревшей надежды останки твоей вменяемости. И этот фатум вгоняет тебя в ужас. Рассудок лихорадочно ищет панацею, но всё, на что он способен – лишь пичкать самого себя разноцветными плацебо… Кто-то, когда-то назвал это кризисом среднего возраста, меланхолией, глубоким унынием или депрессией. Некоторые даже пытаются лечить эфемерность хвори разума инъекциями овеществлённости, превращая угасшую жизнелюбием личность в окончательно физически увядающий овощ…