Дрова из облаков. Или невероятное путешествие Хью Бредни

Меня уже трудно было чем-нибудь удивить, поэтому я молча поднял ранец и последовал за Вринчем, который зашагал впереди.

Пост соответствовал всему остальному. Он оказался двухэтажным автобусом, с которого зачем то сняли колёса и установили днищем на землю. Завидев автобус я сразу мысленно окрестил Вринча «обер-кондуктором».

Окна были защищены металлической сеткой. На крыше установлена башенка, из которой торчал ствол пулемёта. Кроме того, пост окружало высокое ограждение из колючей проволоки.

Вринч подошёл к ограждению и открыл небольшой проход – что-то вроде замаскированой в проволоке калитки. Он пропустил меня, закрыл проход и молча указал мне на переднюю дверь автобуса.

Всё пространство внутри было разделено на несколько помещений. Кухня, спальная комната, туалет, склад продуктов, боеприпасов и всякого барахла.

– Здесь канцелярия, – сказал Вринч, открыв дверь тесного помещения, напротив туалета.

Он уселся за стол и указал мне на стул напротив себя.

– Садись и задавай свои вопросы. Я думаю у тебя их немало накопилось. Выскажись по полной программе, а я пока вздремну. Разбудишь, когда всласть выговоришься, варвар!

– Зачем же мне спрашивать, если вы будете спать? – поинтересовался я.

– А потому, что арестованный имеет право задавать вопросы. Раньше ещё кажется разрешалось звонить по телефону, но телефонов на Земле уже нет и формулировка потеряла актуальность. Твоя болтовня разогнала мой сон. Ладно не буду спать. Спрашивай – отвечу.

Я кивнул головой, поставил ранец на пол, сел на предложенное место напротив Вринча и приступил к делу:

– Вопросов у меня немного. Хотелось бы знать – куда меня занесло? Насколько я сейчас далеко от дома? Почему вы меня обзываете, то варваром, то арестованным? Кто пытался подстрелить меня из лука, когда я болтался над лесом? Кто такие горбунчи? Куда девался весь медперсонал этой психиатрической больницы? Где ближайший полицейский участок? Да и чуть не забыл – как мне вернуться домой?

– Ну, если в двух словах, то занесло тебя в мир первой категории с пятизначным индексом А1 874. От дома ты далеко. Варваром я тебя называю потому, что ещё не идентифицировал тебя не знаю из какого мира ты проник к нам. Арестованным потому, что ты совершил тяжкое преступление на нашей территории. Подстрелить тебя пытались скорее всего батчи. Никакая это не психиатрическая больница. Полицейских участков у нас нет. В городах имеются когорты порядка, но от нас они далеко. Твоё любопытство удовлетворено, варвар?

– Вы не ответили на последний вопрос. Как мне вернуться домой?

В США? – с сарказмом уточнил Вринч. Я кивнул.

– Я ведь тебе уже объяснил… хотя никто из вас не верит с первого раза. Дело в том, что… как бы тебе сказать. В общем ты конечно, заметил некоторые отличия…

– Ради бога! Просто скажите мне, где я. А я уже сам как-нибудь сориентируюсь. Так куда меня занесло? В Китай, в Россию, в Индию?

– В какую ещё Вкитаросиндию?! Ты за пределами своего мира.

– За пределами своего… Как вы сказали?

– Ты покинул свой мир. Попал в петлю времени и переместился к нам. Наш мир расположен между несколькими временными петлями и часто происходят колебания, которые нарушают стабильность времени. Время не есть величина постоянная. Оно живёт своей жизнью – сжимается и расширяется, ускоряется и замедляется. К нам часто попадают пришельцы из паралельных миров. У нас даже имеется агентство по делам иммиграции, которое решает оставить мигранта или депортировать, когда есть такая возможность.

– Покинул свой мир? То есть, я в космосе? Типа на Луне или… какие там ещё бывают эти самые…

– Ты на Земле, кретин! И тем не менее ты находишься в другом мире. Ты переместился во временном пространстве. Попал в один из великого множества паралельных миров. Мы на Земле, но Земля здесь не та, какую ты знаешь. У каждого мира свои особенности развития, своя история. Есть миры похожие один на другой, как две капли воды. Есть и такие, что вроде на первый взгляд во всём одинаковы, но потом выясняется, что там такие отклонения, что ого-го! Существуют миры уникальные, не похожие ни на какие другие. Наконец бывают малоизученные дикие миры третьей категории с трёхзначным индексом. От третьих миров лучше держаться подальше. Как бы тебе втолковать… Ну, вот представь себе гроздь винограда, в которой каждая ягодка целый мир. Внутри ягод существуют цивилизации и всем им, отделённым от реальности виноградной кожицей, кажется, что они уникальны. Им невдомёк, что на одной с ними грозди, совсем рядом теснятся ряды таких же миров. А теперь представь целый виноградник, покрывающий территорию в тысячи гектаров. Сколько в нём ягодок винограда?

Я оттёр со лба пот. В голове царил хаос: «Одно из двух – либо я сошёл с ума и всё это игры разума, либо оказался на территории какой-то секретной клиники для душевнобольных. Хотя нет! Этот Вринч вооружён до зубов. Кто бы доверил столько оружия психу! Да и его друзья голодранцы все как один разгуливают на воле со своими дубинками и сетками и, как пауки подвешивают случайных посетителей кверху ногами. Где санитары? Где главный врач? Нет никакого намёка на их присутствие. К тому же разве могут все пациенты страдать одним типом расстройства? Ведь им всем мерещатся горбунчи, мичмаки и прочая одинаковая дрянь. Нет на психушку это не похоже. Господи Иисусе! Неужто я свихнулся?!»

Вринч перебил мои мысли:

– Дело обстоит именно так, как я сказал. Просто потребуется время, чтобы всё осмыслить Ведь это противоречит всему, что ты знаешь, а людям свойственно отвергать новое, когда оно непонятно. Хочешь кофе? Снаружи и кофе, и вода стоят целое состояние, но пост является территорией ОММ, здесь у нас демократия и для своих всего навалом.

Я машинально кивнул головой. Вринч открыл ящик своего стола и достал банку растворимого кофе, флягу с водой и два стакана. Я с невольным интересом наблюдал за ним, поскольку привычный вид этих нехитрых предметов действовал успокаивающе.

«Какой там паралельный мир?! – подумалось мне, – Растворимый кофе, вода, стаканы, болтовня о демократии… Всё просто и буднично. С другой стороны, если призадуматься, то ведь и в паралельном мире из чего-то должны пить кофе».

Вринч залил кофе холодной водой, взболтал и протянул мне один из стаканов.

– Холодный? – спросил я.

– Башка у тебя холодная! Горячий. У вас разве нет технологии моментального подогрева? В кофе добавлен катализатор, ускоряющий химическую реакцию и напиток мгновенно нагревается. Отпей!

Я осторожно попробовал. Кофе был обжигающе горячим.

– И, что дальше? —растерянно спросил я. Дело в том, что я вконец запутался. ничего не понимал и пытался найти лучик света, который прояснил бы ситуацию.

Тот пожал плечами:

– Ничего особенного. Поспишь до вечера. На закате тебя казнят.

– Казнят?! За что?

– Ты пил воду не имея на то права. За это по местным законам полагается смертная казнь. Отравленный дротик либо смерть от электричества – распятие на столбе в грозу.

– Яд или электричество, подумать только! И это ваша демократия?

– Конечно, а что же ещё?

Я молча смотрел на Вринча. Тянулись секунды. Наконец я нарушил молчание. Интересно, что больше всего меня в тот момент удивило другое:

– А почему на закате? Сами же утверждали, что сейчас ночь.

– Конечно сейчас день. Этот спектакль я разыграл для чванов. Их нужно держать в кулаке, чтобы думали – не о чём попало, а о том, что нужно нам. А для нас важно, чтобы эти болваны поменьше знали о том, как устроен мир. Потому мы изменили им время суток. Ночь вместо дня, вечер заместо утра. Придумали зимнее время, летнее время. Умора! Лупим по извилинам, вешаем на уши всякую лапшу. Про то, что нельзя пить воду без спросу, про последнюю реку…

– Что-то я то не просекаю. Так на самом деле воды много? А с какой радости она стоит целое состояние снаружи?

– В этом то всё дело, брателло! Вода стоит дорого именно оттого, что чваны считают – её мало. А узнают, что много – кто станет за неё платить? Это бизнес, бутылочная коммерция. В вашем мире, что нет коммерции?

– И вы так откровенны со мной потому, что собираетесь казнить, не так ли? Но насколько я понимаю, если вы врёте чванам про то, что воды мало, а её на самом деле много, то правовых оснований казнить меня у вас не имеется.

Вринч удивился:

– Скажите пожалуйста, – «правовых оснований»… Для варвара ты соображаешь неплохо. Но скажем так: мы не врём, а дезинформируем. У демократии свои законы и умелая дезинформация одна из её сторон. К сожалению, тебя казнят. Лично я против тебя ничего не имею.

– Вы, что-то говорили про депортацию. Это реально? Может депортируете меня? Прямо сейчас. Вам же меньше хлопот.

– Не скажи, варвар. Это сложная процедура. К тому же я не знаю откуда ты и есть ли у нас возможность депортации в этом направлении. Кроме того, для этого тебя нужно переправить в Нью Рим, где имеется единственная в ОММ депортационная временная капсула. Одни расходы. Казнить экономичнее.

– А как на это посмотрит агентство по иммиграции, которое по вашим словам должно решать судьбу иммигранта?

– Сквозь пальцы. Как начальник отдалённого поста я являюсь одновременно представителем агентства иммиграции ОММ в этом районе.

– А ООН в вашем мире имеется? Или там… ну я не знаю… Женевская конвенция? Считайте меня потерпевшим кораблекрушене или военнопленным.

– Мне неизвестны эти собрания – холодно обронил Вринч. – Возможно они важны в твоём мире, но не имеют полномочий здесь.

– И это называется миром первой категории? Ох и дутая у вас демократия! Одно название!

– Какая есть, дружок.

– Совсем ничего нельзя поделать? Я про казнь. Может договоримся?

Вринч задумчиво посмотрел на меня и медленно проговорил:

– Вообще-то имеется один выход.

– Какой?

– Вступить в армию ОММ. Стать мичмаком, одним из нас. В этом случае ты получаешь неприкосновенность и прощение за своё преступление.

– И меня не казнят? – После кофе который на моих глазах из холодного мгновенно стал горячим, я не то, чтобы так сразу взял и поверил в «паралельный мир», но во всяком случае засомневался.

Вринч отрицательно мотнул головой.

– Я могу подумать?

– Конечно, мы же в свободной стране. У тебя целых девятнадцать секунд.

«Девятнадцать пинков тебе в живот!», – подумал я, но спросил:

– А почему собственно девятнадцать?

– Потому, что восемнадцати будет мало, а двадцать слишком жирно. У демократии всё просчитано, взвешено и оценено. Кстати, осталось двенадцать секунд, а второго шанса подумать не даётся. У нас это вообще не принято.

– Я согласен! – «Во всяком случае хуже не будет, – подумал я, – а при первой же возможности драпану. Мне бы до полицейского участка добраться и „слить“ их всех. А уж там пускай фараоны разбираются, кто из нас варвар».

– Ну и славно, – ответил Вринч. – В общем, тебе… это самое – оказана огромная честь. С этой минуты ты воин ОММ. Подпиши бумагу и перед тобой откроются невероятные и грандиозные перспективы, – он зевнул и подсунул мне лист бумаги и ручку, которые достал из ящика стола.

– Она же пустая, – недоумённо сказал я повертев в руках бумагу.

Вринч кивнул.

– Конечно пустая. Рекрут ставит подпись, а контракт составляется позже, когда станет ясно на что он способен и как его лучше использовать. Всё равно ты теперь просто кусок пушечного мяса и прав у тебя нет никаких. Захочу пошлю на войну знаменосцем, захочу заставлю маршировать на месте, захочу отправлю с поручением в дальнюю колонию через джунгли. У вас, что другие порядки?

– Да. – гордо сказал я, – У нас настоящая демократия в отличие от вашей. У нас сначала предлагают прочитать контракт, а затем уже подписать его. И только после этого ты становишься пушечным мясом и тебя могут заставить маршировать на месте или послать на войну.

Вринч снёс удар не моргнув глазом.

– И в чём разница? – спросил он. В конечном итоге ты всё равно становишься пушечным мясом и делаешь то, что тебе приказано. Что ещё не так?

– Всё не так! У нас армия отделена от министерства иммиграции. И наши военные не решают судьбу иммигрантов. На каждый случай у нас есть отдельное министерство с множеством сотрудников. Сколько случаев, столько и министерств, понятно? Кроме того, у нас имеется полиция, ООН, Гаагский суд и…

– А зачем вам столько бездельников? – глаза Вринча округлились от удивления, – Нужно быть последними идиотами, чтобы платить такие налоги. Как ты сказал? Министерство с множеством сотрудников на каждый случай! Солнечный протуберанец им всем в одно место! Грабёж среди бела дня! Даже чваны бы взбунтовались посади мы им на шею столько прожорливых паразитов. Так, что заткнись и подписывай. Или предпочитаешь быть казнённым через шесть часов?

Я расписался и вернул чистый с одной лишь подписью, лист бумаги Вринчу.

– Поздравляю с вступлением в Вооружённые Силы Мичмакии. Теперь ты можешь пожрать, потом я тебя классифицирую, затем отбой, а завтра с утра начнётся твоя эволюция в ходе которой из летающей обезьяны ты превратишься в мичмака, – торжественно сказал он.

Так я стал солдатом Мичмакии.

ГЛАВА 5

На следующий день в шесть часов утра Вринч неожиданным пинком сбросил меня с кровати на пол и заорал:

– Ты ещё спишь?! Подъём!

Это очень неприятно, обидно и оскорбительно, когда тебя будят подобным образом. Тебя наносят удар, в момент, когда ты того не ждёшь и ругают последними словами! К тому же спросонья я ничего не понял, потому, что совершенно забыл о том, что произошло накануне.

Но врезавшись ухом в пол я моментально всё вспомнил и чуть не заплакал от отчаяния. Но Вринч не давал времени распустить сопли.

– Подъём, солдат! Подбирай своё дерьмо и выметайся наружу или я так тресну тебя по башке, что даже вши у тебя под мышками получат контузии, а ты забудешь всё, что было в твоей жизни до этой минуты!

– Какие вши? Под какими мышками?! Нет у меня ни вшей ни мышек! – обиженно возразил я.

Глаза Вринча округлились от бешенства и он разорался так, что я мигом вскочил на ноги.

Но потянувшись за одеждой я обнаружил, что она исчезла. Кроме того, пропал ранец. Я оставил свои вещи здесь – одежду повесил на спинку кровати, ранец оставил в углу комнаты. Всё исчезло. Как был, в трусах и майке, я босиком вышел из автобуса. Вринч уже нетерпеливо топтался снаружи.

– У тебя проблема, шнурок?

– Ну да, пропали все шмотки и…

– Отставить! – заорал Вринч, – Обращаться ко мне: «Господин двухзвёздный центурион!» А, чтобы ты лучше это усвоил – обежишь каждую хижину по три раза и вернёшься назад! Марш!

– Я же босиком… Да за что же мне это, господин обер-кондуктор… виноват, господин двухзвёздный центурион!

– Оставить разговоры! Бегом марш!

Он открыл калитку в колючей проволоке и я, как был босиком осторожно, перепрыгивая через острые камешки выбежал наружу.

Сначала было очень больно наступать на камни, выбоины, сухие ветки и неровности почвы, но постепенно я приноровился и минут через пять стало вполне терпимо. К тому же я прокручивал в памяти события вчерашнего дня и это отвлекало.

Я действительно попал в чужой мир, в этом не оставалось никаких сомнений. Всё обстояло именно так, как утверждал Вринч и не имело смысла поражаться, изумляться или спорить с очевидным.

Накануне, ну после того, как я расписался на пустом контракте, Вринч, как и обещал идентифицировал меня. Произошло это следующим образом.

Он достал небольшую блестящую панельку с клавиатурой, напоминающую наши планшеты, вставил в её разъёмы четыре проволочных шнура, а другие концы приладил при помощи специальных нашлёпок к моему левому запястью, голове и вискам.

После этого он велел мне закрыть глаза и принялся задавать вопросы. Их было много и ответы требовались полные. Пришлось подробно рассказать, чем мы занимаемся в нашем мире. Я добросовестно описал наши основные занятия – мировые и гражданские войны, этнические конфликты, войну с терроризмом, преступностью, наркотиками, природой и здравым смыслом. Затем климат, времена года, календарь, религия, войны, конфликты, сражения, войны… хотя про это я уже говорил.

Через два часа Вринч объявил, что тест окончен и объявил мне результаты.

Выяснилось, что я прибыл из мира первой категории с таким же пятизначным индексом, как и тот куда я попал – А1 874, но в отличие от него, наш мир начинался с буквы С, полный индекс нашего мира был С2 797.

Я ничего не смыслил в этих цифирках, но Вринч объяснил мне, что первая категория означает относительно высокое развитие миров. Относительно потому, что в пределах одной и той же категории могут быть миры с разными уровнями инфляции и минимальной заработной платы. Но всё-таки первая категория означает, что пришелец из такого мира знаком с правилами приличия и, если хочет кого-то прижучить, то орудует компроматом, а не каменным топором.

Внутри категорий, группам миров присваиваются индексы в зависимости от схожести цивилизаций или их различий. В данном случае, пятизначный индекс нашего мира и мира Вринча означал примерно один и тот же уровень развития общества. А вот разные первые буквы с которых начинались индексы говорили о значительных отличиях в истории цивилизации.

Если вкратце, то дела обстоят так – существуют самые разнообразные миры. Среди них имеются тысячи практически таких же, как наш. Всё в них устроено и заведено так же, как и у нас. В них были первая и вторая мировые войны, они пьют Кока-Колу, там в своё время имелись Демосфен, Эйнштейн и Гагарин. В них одинаковый календарь, одно и тоже время года, те самые школьные учебники, Если мы с вами попадём в подобный мир, будем чувствовать себя, как рыба в воде. Индекс всех этих миров начинается с буквы С.

Но не следует думать, что все миры пьют шипучку и прошли первую мировую. Есть места, в которых обо всём этом не имеют ни малейшего понятия, где история в какой то момент начала развиваться по-другому.

Где-то всё шло точно как и у нас, скажем до Александра Македонского, а потом – раз! И он не помер на марше, а продолжил действовать с размахом и таки упаковал всю ойкумену. И всё там пошло-поехало по своему. Обошлись без изобретения пороха в Китае, без Крестовых походов, без Гитлера. Вместо всего этого, произошли другие события, свершились другие изобретения, состоялись другие походы, родились другие диктаторы. Таких миров тоже великое множество и везде колбасит по-своему.

А ещё где-то на Землю не упал метеорит, и динозавры остались целёхоньки. Этот фактор полностью изменил ход истории и Земля там начала развиваться по своему. И таких ягодок в огромном винограднике тоже полным – полно.

Таким образом, наплодилось огромнейшее количество миров отличных от миров нашего с вами типа с индексом С. Миры с индексами А, В, D, H, T, S и так далее. А также отличных от них миров с пятизначными, четырёхзначными и трёхзначными индексами.

В мире Вринча имевшем, как вы уже знаете индекс A, Римская империя не распалась, как у нас в IV веке, на Западную и Восточную, а намотала сопли на кулак, наваляла по шее и германцам, и гуннам, после чего продолжила качать права с удвоенной силой.

Получившие пенделей германские племена зализали свои амбиции, осели на окраинах империи, замирились с кельтами и галлами и внутри огромной империи, как и у нас, постепенно появились новые народы – англичане, французы, испанцы и так далее.

Они остались вассалами Рима, а со временем, когда прогресс взял своё и люди перестали бегать с копьями босиком по мокрой траве, все стали равноправными гражданами империи. То есть мир Вринча стал монокультурным. На Земле воцарилось одно федеративное государственное образование – Великий Рим вобравший в себя все народы.

В конце пятнадцатого века император Великого Рима Коммодиус XVIII направил своего назначенца правителя англосаксов Карла VIII в морскую экспедицию на запад открывать новые земли.

Так в мире А1 874 открыли Новый Свет, заселённый племенами мичмаков, и назвали его Объединёнными Мирами Мичмакии (ОММ). И главным языком ОММ, в отличие от Старого Света с его латинским, стал английский. Карл VIII основал столицу и в память о метрополии нарёк её Нью Рим – Новый Рим.

Аборигены не были в восторге от такого движения, но из Старого Света живо прибыли несколько легионов и переломали коренным мичмакам их игрушки, после чего те угомонились. Со временем все переселенцы из Старого Света в ОММ стали именовать себя мичмаками, по названию нового государства.

Так вот, благодаря таким цивилизованным методам решения спорных вопросов наши миры входят в самую культурную первую категорию и гордо носят пятизначный индекс. Однако в силу значительных исторических, и как следствие социально-культурных отличий, названия индексов начинаются с разных букв.

Теперь вы знаете ровно столько, сколько знал я, когда чертыхаясь и обливаясь потом, бегал между хижинами чванов подчиняясь приказу двухзвёздного центуриона Вринча.

ГЛАВА 6

Обежав каждую хижину по три раза – меня так и подмывало съехать с этой цифры, но я опасался, что Вринч пронюхает и это повлечёт усиленное наказание, я задыхаясь вернулся туда, где оставил Вринча.

Но его там уже не было. Тогда я вошёл в автобус и обнаружил центуриона в столовой за завтраком.

Вринч с увлечением трескал яичницу из концентрата, и запивал её кофе. Как ни в чём не бывало, он дружески кивнул мне и сказал с набитым ртом:

– На сегодня физподготовка окончена, дружок. Первым делом сгоняй на склад – дверь прямо напротив столовой и прихвати себе комплект обмундирования – брюки, майку… эти как их… носки и ботинки. Затем принимай душ, завтракай, а после я покажу тебе пост и ознакомлю с его прибамбасами.

Тон его был таким дружелюбным, что я рискнул спросить:

– Господин двухзвёздный…

Вринч перебил меня.

– Можешь обращаться ко мне по имени. Сейчас мы в неформальной обстановке и оба свободные граждане Рима. Демократия высшее благо. Именно она делает нас теми, кто мы есть. Но главная её ценность в том, что она иллюзорна. Никто толком не понимает, что это такое и демократией можно называть, всё, что угодно.

– Скажите, Вринч, сколько времени займёт моё обучение?

– Оно ещё и не начиналось. Ты проведёшь здесь некоторое время, только для того, чтобы своиться и набраться самых необходимых знаний. После этого тебе предстоит самому добраться до полевого лагеря для новичков. Там то из тебя и сделают настоящего легионера. В лучшем случае.

– А в худшем?

– В худшем доконают в процессе обучения.

– А далеко лагерь?

– Жалкие двести миль. Правда тебе предстоит проделать этот путь по лесу без всякого оружия, ну кроме того, которое ты раздобудешь по пути. А ты его раздобудешь, если захочешь выжить! Можешь в этом не сомневаться. Весёлое будет приключение! С такой развлекухи начинают все рекруты. Это второе испытание на прочность…

– А первое?

– Первое будет первым. А теперь заткнись и дуй в душ смывать с себя дерьмо, только не три очень сильно, а то вообще ничего не останется! Ха-ха-ха-ха-ха!

Я не выдержал и врезал Вринчу сковородой по голове, так, что он с воплем свалился на пол и обделался. Улыбнувшись этой мысли, я вышел из комнаты, а вдогонку мне нёсся противный хохот центуриона, напоминавший вой гиены.

Остаток дня мы занимались осмотром поста. Вринч показал мне все помещения, объяснил, почему пост устроен именно так, а не иначе, и особое внимание уделил вооружению.

Кроме пулемётной башни на крыше автобуса, о которой я уже упоминал, в задней части был установлен ещё один пулемёт. Вдобавок в обоих кабинах имелись автоматические винтовки со снайперскими прицелами. Таким образом, по словам центуриона, один человек вполне мог удерживать круговую оборону. Перемещаясь по мере необходимости от одного пулемёта к другому, не требовалось тащить с собой ни оружия, ни боеприпасов.

Кроме того, в автобусе был склад с дополнительным запасом оружия и боеприпасов. Продуктовый склад был в изобилии заполнен консервами и питьевой водой.

Пост имел автономную систему электрообоспечения. Питание осуществлялось четырьмя батареями небольшого формата, каждая из которых работала в течение трёх месяцев. Разумеется в наличии имелось несколько запасных комплектов. По словам Вринча, изобретение маленьких, но очень мощных батарей позволило в своё время отказаться от громоздкой и устраревшей системы электролиний на всей территории империи.

Это стало одним из преимуществ запрета на игровые и развлекательные технологические разработки (речь о котором пойдёт чуть ниже), так как освободило огромное количество специалистов ранее растрачивавших свой потенциал на всякую электронную хреномуть в интересах коммерческих компаний.

Наружная оборона поста состояла из натянутой колючей проволоки. Но главным в этом механизме оказалась не ограда внешнего периметра, а система сигнализации, которая контролировала окрестный лес. Приближение враждебной группы отслеживалось ещё на дальних подступах.