– Может и помогли, у Антона тут шибко друзей не было, не по той дорожке пошел, – с неприязнью сообщил седоватый мужчина, копошившийся во внутренностях пикапа.

– Чё ты злишься-то, Михалыч. Пацана в живых уже нет, забей, – отмахнулся светловолосый.

Ремнев напрягся, разглядывая мужчину, к которому все обращались исключительно по отчеству. Дискуссия на этом не закончилась.

– Все знают, что нельзя охотиться возле озера, Серёга! Он тоже знал. А все равно пошел к егерю, – Михалыч кинул на капот грязную тряпку и зло посмотрел на светловолосого. Оба мужчины были достаточно полными, заросшими. Они неловко встали друг напротив друга, словно сумоисты во время боя.

Ремнев вопросительно посмотрел на мужика в кепке, который стоял рядом. Тот лишь бросил разочарованный взгляд на двух, разъяренных собеседников.

– Тоха охотиться любил с егерем. А он из бывших браконьеров, в общем – не в чести это. Михалычу не понравилось. Он лично с этим гадом знаком. Никто с ним не связывается.

– Давай-ка, Михалыч, ты мне о нем подробнее расскажешь? – спросил Ремнев, отвлекая мужика от соперника.

– С чего это вдруг? – набычился тот.

– С того, что я следователь по этому делу. А у тебя есть информация, которая может помочь следствию. К сержанту чтобы завтра же зашел, – взгляд Ремнева посуровел.

– Ты не пугай, я ничего такого не сделал, в отличие от егеря нашего. Не того допрашиваешь, начальник, – Михалыч отвернулся к мотору и продолжил ремонт.

Остальные мужчины как-то отстранённо смотрели на следователя, будто от него исходила неведомая никому проказа.

Ремнев молча вернулся к машине, и, провожаемый перешептываниями, поехал дальше, в отдел.

На входе он столкнулся с двумя патрульными, которые подсказали ему, как найти Круглова. Кабинет сержанта находился сразу же после приемника. Ремнев прошел по чистому коридору, украшенному комнатными цветами и, не стучась, вошел.

Кабинет Круглова был довольно просторным, с двумя письменными столами и мягкими стульями. Несколько шкафов с делами, расположенных у отштукатуренных стен и прошлогодний календарь с какими-то пометками. Круглов был не один. Напротив его стола сидел молодой паренёк с внешностью азиата. Этого полицейского Ремнев уже видел на месте происшествия. У него были смольно-черные волосы и точно такого же цвета глаза, от чего нельзя было понять их выражение. Взгляд Ремнева скользнул по пустующим погонам парня, затем на стол, где стояла табличка:

«Валей Александр Панкратович. Рядовой полиции»

Парень подорвался с места, добродушно улыбаясь, и протянул руку.

– Александр Валей, здравствуйте, мы не успели с Вами познакомиться прошлым утром, Виктор Иванович, – на безупречном русском языке, произнес парень.

– Здравствуй, – Ремнев пожал руку, хватка у парня оказалась крепче, чем он выглядел. Он перевел взгляд на сержанта, который допрашивал худощавого, сутулого мужчину в каске, – какие новости, сержант?

– Опрашиваю бригадира о погибшем… – задумчиво произнес Круглов, копаясь в записях.

– Петрущенко Леонид Иванович, – вставил бригадир, приветствуя Ремнева коротким кивком. Мужчина явно нервничал, пряча руки в карманы рабочей крутки.

– О первом или о втором погибшем? – уточнил Ремнев, проходя по кабинету к окну.

– В каком это смысле? – не понял Круглов, отрывая взгляд от записей.

– Предыдущий труп – который Савельев, работал в этой же бригаде. Петрущенко, что молчим? – спросил Ремнев.

– Так ведь по нему уже меня допрашивали. Участковый… – замялся Леонид Иванович, вытирая с лица грязную испарину.

– Участковый другого отдела. Это нужно было уточнить, – поправил Ремнев, обращаясь толи к свидетелю, толи к самому сержанту, – труп нашли в другом районе.

– Значит, они из одной бригады… – задумался Круглов, затем обратился к Петрущенко, – напишите мне имена и контакты всех членов вашей бригады, которые работали в этом месяце

– Ну, я всех так хорошо не знаю, они ж вахтовые, часть уехала уже, сменились, после первого случая… – ответил тот.

– Все данные, после опроса, оставите у Александра Панкратовича, – прервал его сержант.

– С какой целью базируетесь в ПГТ-7? – вставил Ремнев, остановившись у стола.

Бригадир сутулился, словно хотел вжаться в стул. Бледное лицо выражало крайнее беспокойство.

– Технику транспортируем для укладки трубопровода, – пояснил Петрущенко.

– Что за трубопровод?

– Газовая магистраль, вроде как. Я только технику подгоняю, строить будет бригада Анисимова, – ответил бригадир.

– Слушай, а кто на объекте главный?

– Максунов Кайбангул. Но он здесь редко бывает. Он из главного офиса, приезжает с проверками, больше никакого толку от него не видел. Одни штрафы и предписания потом остаются.

В комнате стало тихо. Валей что-то быстро записывал, Круглов тоже. Ремнев же просто стоял у окна, размышляя о странной связи между погибшими.

– Оставьте мне данные этого Максунова, и можете идти, Леонид Иванович, но будьте на связи, – наконец произнес Виктор.

Дождавшись, пока перепуганный вопросами бригадир исчезнет за дверью, следователь сел на его место. Круглов молчал.

– Как отчет? – без всякого интереса спросил следователь.

– Смотрю на Вас, и он становится все лучше и лучше, – процитировал Круглов фразу из знаменитого, советского кинофильма.

– Что? – раздраженно спросил Ремнев, который очень не любил недомолвки между коллегами. Он прекрасно знал, как губят дела междоусобные войны.

– Я не окончил его опрос, – сказал сержант, указав на дверь, которую только что закрыл бригадир Петрущенко.

– Он больше ничего интересного не скажет, – отрезал Ремнев.

– Может и так, Вам виднее, да только это не каждый может понять, с высоты своего скромного опыта, – сержант впервые, за все время знакомства с Ремневым, повысил голос, – этот ПГТ находится в моем ведении, и пока я здесь работаю, то оставляю за собой право опрашивать людей в том объёме, который необходим для понимания ситуации мной.

Сержант замолчал, сжав губы. Его узкий подбородок чуть подрагивал, брови сдвинулись к переносице.

– Ты чертовски прав, Федя, – смягчился Виктор Иванович, оценив смелость парня. Он поднялся со стула, подхватывая дорожный плащ, – поехали и дело прихвати. Жене своей напиши, что дома будешь поздно.

– У меня нет жены.

– Ну девушке… или как вы их там сейчас называете…

Глава третья

– Куда мы едем? – спросил Федор.

– Ты помнишь, как погиб Савельев? – вопросом на вопрос ответил Ремнев, заходя в резкий поворот. Машина заскрипела.

– Так же, как и Балаев – нападение зверя и что? – Федор был еще раздражен.

– Не упирайся рогом, Федя, – осадил его Ремнёв, – оба погибли на охоте и обнаружены…

– Егерем, – закончил сержант, и указал на незаметную тропу среди деревьев, – сюда.

Машина свернула на влажный песок и заметно сбавила обороты. Через пару пожарных траншей, они оказались у домика из деревянного бруса. Он отличался от обычного зимовья охотников – его крыша была утыкана спутниковыми тарелками и антеннами. А двор огорожен высокой сеткой-рабицей.

Они приблизились к воротам, у которых был установлен электронный замок и камера наружного наблюдения. За домом заливалась в лае собака. Дверь домика открылась, на пороге показался подтянутый мужчина в годах с ружьем наперевес. Его лицо обросло легкой щетиной, а седые волосы скрывала кепка.

– Добрый день, Борис Борисыч! – помахал сержант, – со мной следователь из города, мы по поводу ребят погибших

– Ну, проходите! – крикнул егерь, стараясь перекричать лающего кобеля, и нажал на пульт от ворот.

Дом егеря внутри оказался больше, чем выглядел снаружи. Это было полноценное жилье с миниатюрной кухней, санузлом, спальней и большой рабочей зоной, оснащенной по последнему слову техники. Лесной надзор явно не скупился на обслуживание вверенной им территории.

– Чаю? – предложил Борис Борисович, повесив ружье на большой стенд, где сверкали еще несколько отполированных экземпляров, разделочные ножи, а также коробки с патронами.

– Не откажусь, – согласился Ремнёв, в предвкушении интересного диалога.

Сержант и следователь сели на кресла, расположенные возле камина. Борис Борисович сел рядом на софу, поставив три парящие кружки на кофейный столик, сделанный из грубого дерева. В камине потрескивали свежие дрова, которые еще пахли источали приятный аромат. Сверху, чуть выше решетки, сушились разноцветные травы.

– Меня зовут Виктор Иванович Ремнев, расследую дело о погибших в этом лесу, – представился Ремнев.

– Ну а я егерь этого леса – Борис Борисович Краснокупский, – развел руками мужчина, – что же Вы хотите знать? Признаться, я думал, что Вам уже все передали. Я ведь утром разговаривал с вашими…

Ремнёв перевел взгляд на Круглова, но сержант явно не был в курсе.

– Я узнаю, кто вел опрос, – заверил следователя Федор, сделав пометку в своей огромной папке на кольцах, без которой Ремнев его никогда еще не видел.

– Ключевых свидетелей я опрашиваю лично, – пояснил Виктор Иванович и отхлебнул немного чая. Это был дивный, горячий напиток с цветочно-травяным ароматом. В кипятке плавали фиолетовые лепестки.

– Что ж, я Вас слушаю, – просто ответил мужчина. Его лицо не выражало никаких эмоций. Он был абсолютно спокоен и предрасположен к беседе, которые, в силу его профессии, выпадают ему не часто, – наверное Вас интересует, не видел ли я чего-то странного в день обнаружения Балаева?

– Нет, расскажите лучше о Ваших взаимоотношениях, – произнес Ремнев, отставив чай.

– Он – охотник, а я егерь. Самые обычные из этого складываются отношения, – пояснил Борис, поглядывая на окно, из которого открывался вид на внутренний дворик, где в заграждении бегал маленький беспородный пес, – пока выполняются предписания леснадзора, у меня претензий нет. Я лицо официальное.

– Тем не менее, Ваше пребывание на этой должности, не помешало Вам заниматься разного рода деятельностью…– с нажимом произнес Ремнев.

Борис Борисович слегка изменился в лице, покачал головой, запустив ладонь в реденькие волосы. На пальцах бледнели расплывчатые наколки.

– Понятно. Это Вам уже местные напели? – с какой-то горечью произнес егерь, – вот что я Вам скажу – за свои проступки, я наказание понес давно. К прошлому возвращаться не собираюсь. Если кто-то считает, что мне мало, так пусть со своим мнением идут сами знаете куда.

– Кто же говорит о прошлом, Борис Борисович? – продолжал Ремнев, – может Вы и оставили браконьерство позади, но бесценный опыт, который имеется за Вашими плечами… Не могу поверить, что Вы игнорировали такую прекрасную возможность подзаработать на стороне.

– Я вообще не понимаю, о чем речь, – коротко отрезал Борис, сложив руки на груди.

– У Вас прекрасная коллекция Ремингтонов, – неожиданно переключился Ремнев, – не чета отечественным двустволкам и сайге, которые выдают на службе. Не заметил у них инвентарные номера…

– Егерь имеет право держать личное оружие на рабочем месте, – парировал Борис Борисович.

– А, например, торговать им? – поинтересовался следователь, наклонившись к собеседнику. Ремнев решился на блеф и, к своему счастью, не прогадал. Сержант Круглов удивленно посмотрел на следователя.

– Все было официально. И Савельев, и Балаев купили их у меня по рыночной стоимости, с регистрацией, – признался егерь.

– И Вы любезно подсказали им, где можно поохотиться? – вкрадчивым тоном продолжал Ремнев, – погибшие не имели при себе инвентаря по уходу за оружием, ни карт, ни биноклей… Стоит ли продолжать, если и так ясно, что на эту охоту они должны были пойти не одни?

– Слушайте, мне не нужны проблемы! – замешкался мужик, нервно потирая ладони, – ну было дело, договаривались вместе. Денег дали. Но это не входило в мои обязанности. Я не смог в те дни. Просто… Я не смог. Я не виноват, что их грохнули. В этом лесу ни одного медведя лет десять уже не было.

– Что Вы делали на обходе, тем утром? – посуровел Ремнев. Сержант, сидевший рядом, напрягся. Ситуация напомнила ему сцену из вестерна, где в маленькой комнате, набитой огнестрельным оружием и озлобленными картёжниками, резко накалилась атмосфера.

– Я уже все рассказал. У меня все по инструкции. Я не хочу потерять эту работу… – захлопал ресницами Борис Борисович, словно напуганный ребенок, – это же… просто нападение медведя, я ничего не сделал!

– Может и так. Бездействие тоже наказуемо, – рассуждая, Ремнев поднялся с кресла, протягивая егерю руку, – мы еще вернемся. Благодарю за чай.

– Это настой из иван-чая, полезная вещь – улучшает мозговую активность. Доброго дня, вам, – попрощался с ним Борис Борисович, бросая угрюмый взгляд на сержанта Круглова.

Домой полицейские ехали в тишине. Каждый думал о своем, цепляя взглядом деревья и кустарники, пролетающие за окном на огромной скорости. Начался дождь, который значительно ухудшил видимость на дороге. Первым нарушил тишину сержант Круглов.

– Когда Вы успели узнать, что Краснокупский продал им оружие? – спросил он следователя.

– В домике егеря, возле стены стойка для огнестрела. У него там семь секций. В каждой по ремингтону, кроме последних двух. Я предположил, – скучающим тоном ответил Ремнев.

– То есть Вы даже не знали наверняка? Но это ведь… – растерялся сержант, подскочив на очередной яме.

– Блеф, – закончил за него Виктор Иванович, переключая двигатель на пониженную передачу, – ложь во благо. И не нужно оценивать моральную составляющую этого поступка. Цель достигнута. Сегодня ты сделаешь запрос в ведомство и все подтвердится. Уверяю тебя.

Тем временем, автомобиль приближался к поселку. Ремнев оставил своего попутчика возле указателя на ПГТ-7, наказав прислать отчеты в его квартиру. Короткий звонок судмедэксперту Кирдану Юрию Олеговичу – его старому другу, также не принес результатов. Виктору Ивановичу ничего не оставалось, как вернуться обратно в город.

Вечерело. Осеннее солнце на Севере заходило стремительно быстро. Дорога, еще минуту назад очерченная золотистой аллеей из березок и лиственниц, сейчас уже была погружена в абсолютную тьму. Приближалась зима, и здесь это ощущалось как никогда остро. Леса пустели, темнели ветви и менялись кроны деревьев. Люди реже выходили на улицы, предпочитая ветреным проспектам теплые рабочие места. В сентябре редко не увидишь подростка, раздающего листовки или уличного музыканта с барабанной установкой. Эти безжизненные улицы служили дорогой от одного обиталища к другому. Украшенная набережная пустовала, как и широкая площадь перед ней. Ремнев все ехал по пустынному городу, остро ощущая свое одиночество и ненужность. В чем-то директор «Колосса» был прав: зачем держать этого медленного старика, потерявшего хватку? Щемящее чувство в груди Виктора Ивановича подсказывало ему, что он уже не вернется из командировки обратно в Тюмень.

Ближе к девяти вечера того же дня, в дверь следователя Ремнёва постучали. Это был запыхавшийся сержант полиции Фёдор Круглов. Он вручил ему толстенную папку с отчетом о преступлении.

– А, спасибо, – отстраненно произнес Ремнёв, взяв документы, и только потом обратил внимание на того, кто перед ним стоял, – Федя, у тебя что, в отделении курьеров других не нашлось? Что ты сам-то шатаешься? Делом займись, у тебя голова должна работать, а не ноги.

– Я просил! Но Шангин сказал, что свободных людей нету, – простодушно ответил парень, поправляя фуражку.

– Козёл твой Шангин, – Ремнёв покачал головой и приоткрыл дверь, – выпить хочешь?

– Не откажусь, Виктор Иваныч!

Юноша переступил порог квартиры Рёмнева, снимая головной убор и осматриваясь.

– Так, молодой, сразу говорю – тут тебе не «пять звезд», – говорил Виктор, размахивая папкой в стороны, – ванна направо, там же санузел, кухня прямо. Захочешь переночевать – есть старый матрас в шкафу.

– Нет проблем, – ответил Федор и прошел за хозяином квартиры, которая мало чем отличалась от его собственной. Мужчина не испытывал никакой неловкости, глядя на обшарпанные стены и старенькую мебель.

Виктор Иванович прошел столовую, где располагался небольшой кухонный уголок, дребезжащий холодильник «Бирюса» и скобяной стол, украшенный простой грязно-белой скатертью. На его поверхности блестел граненый графин и пара рюмок. Казалось, это был единственный предмет интерьера, за которым хоть как-то ухаживали. Он сверкал своей чистотой, демонстрируя в хрустальных отблесках свое содержимое.

Следователь плюхнулся на стул, рядом бросил папку. Быстрым, ловким движением, какое доступно не каждому старику, он разлил по рюмкам водку и толкнул одну сержанту.

– За службу! – Виктор поднял рюмку и услышав ответ, опрокинул ее.

Горячая жидкость обожгла горло, растекаясь в груди. Круглов скривился, отчего вокруг его длинного шрама на лице, собрались морщинки. Виктор тут же налил еще. Почти сразу на кухне стало жарко. Мужчина расстегнул флисовую рубашку, под которой было нательное белье, чтобы хоть как-то сбавить градус. Федор молчал, разглядывая огромные кипы бумаг, разложенные на кухонном гарнитуре. Его взгляд скользил по стенам, на которых пестрили разноцветные фотографии предыдущего убийства.

– Ну, Федя, что думаешь о нашем медведе? – начал Ремнёв, потянувшись за самокруткой в нагрудный карман.

– Да что думать-то? Не знаю: обычный бурый медведь, возможно самка с детенышем, что объясняет погоню за жертвой и жестокость убийства. Вероятно, находилась в состоянии стресса. Вы можете посмотреть отчет…. Там есть все показания, сведения… – замялся парень, почесав лоб, на который спадали отросшие и неухоженные, русые пряди.

– Я не понял, ты на ток-шоу Дроздова собрался или все-таки следаком хочешь быть? Что за заметки юного натуралиста? – отчитывал его Ремнёв, – ты же не придурок из соседней ментовки, который у жертвы даже порезов не увидел, и обозвал его утопленником. Круглов, ты провел весь день со своим трупом, и ты в рот мне заглядываешь с тех пор, как я приехал. Хочешь чему-то научиться!? Я слушаю тебя.

Ремнев сложил руки на груди, прикусывая горящую папиросу зубами. Едкий дым заполонял кухню. За стеной кто-то вел разъяренную дискуссию. Круглов бросил еще один взгляд на комнату и заговорил:

– Балаев был на отгульном в этот день. Местные из ПГТ-7 пару раз видели его с лесничим незадолго до происшествия… Я сделал запрос – егерь действительно продал оружие жертвам, незадолго до их гибели.

– Думаешь, он – наш клиент? – поинтересовался Ремнев.

– Краснокупский и вправду выглядит подозрительно, – задумчиво произнес Федор, вспоминая недружелюбного егеря Бориса Борисовича, – но…

– Но? – подталкивал его к мысли следователь.

– Он слишком очевидный подозреваемый. Отсидевший егерь с прошлым браконьера, торговец оружием, возможно организовывал нелегальную охоту на вверенной ему территории. Выглядит как идеальный преступник.

– Вот именно, – Ремнев наклонился к Федору, сжимая в зубах сигарету, – ты понимаешь, что дело в шляпе, сержант?

Федор Круглов с недоумением смотрел в лицо следователя.

– Если Юра подтвердит, что вторая жертва была убита ножевым ранением, мы сможем завернуть его надолго! Ни у кого даже вопросов не возникнет.

Федор изменился в лице, сквозь стиснутые зубы, проговорив:

– Не думал, что вы из этих Виктор Иваныч, – в голосе сержанта звучало явное разочарование, – это настолько собачий поступок, что я даже не знаю, что теперь делать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Зимовье (зимовьё) – временное пристанище для охотников или рыбаков, а также случайных путников.

Зимник – автомобильная, тракторная и иная дорога, эксплуатация которой возможна только в зимних условиях, при минусовой температуре.

Ружье Remington 1100 COMPETITION

Японский пикап Toyota Tundra

Глеб Гео́ргиевич (Его́рович) Жегло́в – один из главных героев милицейского детективного романа братьев Вайнеров «Эра милосердия»

Бураков Виктор Васильевич – российский детектив, известный поимкой А.Р. Чикатило

Поселок городского типа

Квеж (русс.– Морда) – на селькупском языке старинная рыболовная ловушка из ивняка или тальника.

Общее разговорное название многоквартирных домов, сооружавшихся в СССР с 1933 года до 1961 года, главным образом во время правления И. В. Сталина, преимущественно в стиле неоклассицизм

Triumph 1800 Roadster 18TR – британский автомобиль

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

<1 2

На страницу:

Перейти

2 из 2