Стая

Чтобы направить растущую мощь магии во благо миру, боги повелели Шактир брать в мужья мага из рода локки. Но только чистого духом, чье сердце не тронуто ржавчиной власти. Именно на такого укажет ей Сердце клана. Шактир касалась алым камнем груди избранника, и он становился Лунным волком. Маг обретал имя Локк. А также особую силу, высший подарок богов – управлять умами людей…

Течение времени размывало следы, оставленные богами на камнях судьбы. Юная Шактир влюбилась. Маг, предначертанный ей богами, погиб от руки избранника восставшей волчицы. Но призрачное счастье рассеялось как дым сразу после торжественной передачи великого дара. Новый Локк, получив уникальные способности, показал свое настоящее лицо. Маги всегда жаждали власти: неограниченной, подавляющей. Такая и оказалась в руках Локка.

Земля застонала от страданий, умылась кровью покоренных, почернела от горечи слез. Шактир нашла утешение и защиту от мужа-тирана в объятиях воина из серой стаи. Хрупкий мир оказался под угрозой. Жестокая грызня воинов-волков и магов-локки раздирала землю. Локк преследовал потомков рода шакти, убивая их одну за другой. Маг искал Шактир. Движимый ненавистью и стремлением отомстить за предательство, он не останавливался ни перед чем…

* * *

Предрассветная тишина летнего леса завораживала. Кота знала и очень любила эту тишину. Скоро подует ветер, приветствуя рассвет. Только ветер. Птицы проснутся позже и наполнят лес трелями, воспевая первые лучики солнышка. Но до этого свою песню споет одинокий ветер, споет листьями деревьев и шелестом травы. Он так же одинок, как и Кота. И она каждый раз с замиранием сердца ждала эту удивительную мелодию. Девушка убегала в лес каждую ночь, пока еще все спали, чтобы насладиться своим единением с ветром, который стал ей родным существом. И чтобы потом сладко поспать до обеда, покуда община выполняет свои занудные утренние ритуалы.

Солдес первое время ругался, но потом только тяжело вздыхал, глядя, как она выползает в полдень из палатки, зевая и потягиваясь. Но это ничего, гораздо труднее было не обращать внимания на презрительное снисхождение Врадеса. Брат явно относился к ней, как к низшему существу. И ничего, совсем ничего не способно было изменить такого отношения. Она изо всех сил старалась угодить, ежедневно молилась богам, безжалостно тренировала свое тело, отчаянно рвалась в бой… Но увы, Врадеса ничего не могло пронять. Он упорно не замечал успехов, но стоило только заплакать от боли или упасть, не выдержав веса оружия, как девушка получала лавину презрения и насмешек со стороны брата.

Кота знала причину. И даже пыталась ее устранить. Девушка задумчиво провела тонкими пальцами по шрамику на обнаженной груди. Это произошло, когда ей исполнилось десять лет. Она втайне мечтала, когда же у нее вырастет такая штука, как у братьев, но тело предало Коту и расти начало совсем в других местах! Этого она не смогла пережить. Грудь увеличивалась с каждым днем, на что Врадес непременно обращал всеобщее внимание.

Именно тогда Чилва, ее кормилица, притащила с базара, куда иногда ездила за продуктами, первое уродливое платье. Кота никогда не надевала ничего подобного. Она вообще предпочитала ничего не носить, разве что простые холщовые брюки, как все. А тут пришлось втиснуться в невероятно неудобную тряпку, которая висела мешком, скрывая тело и сковывая движения. Чилва убедила девочку, что грудь надо от всех скрывать, а для этого нужно носить платье. Кота было смирилась, но почти сразу же порвала платье в нескольких местах, пытаясь просто залезть на дерево. К тому же она неловко зацепилась подолом за ветку и, побарахтавшись в воздухе, рухнула вниз, расцарапав в кровь лицо и тело безжалостными ветками.

Потом долго сидела под деревом и плакала, размазывая по острому личику слезы и кровь. И тогда пришло решение. Простое и сложное одновременно. Она решительно направилась в свою нору. Надо все сделать до обеда, чтобы никто не смог помешать. Иногда, когда она просыпала полдень, Врадес приходил будить девочку. Заботой тут не пахло, брат с садистским удовольствием выкатывал ее из норы пинками, даже не потрудившись разбудить перед этим.

Запыхавшись, она влетела в нору и, ощупывая нишу в стене, отыскала острый нож. Дрожа от возбуждения, Кота плюхнулась на коленки и поднесла холодное лезвие к белой коже. Медленно, стараясь надавить сильнее, девушка провела ножом по правой груди. Вся решимость немедля улетучилась. Кота отдернула нож и растерянно смотрела, как темные капли просачиваются из ранки и стекают вниз на остатки платья. Нож выпал из ослабевших рук, все вокруг стало растекаться цветными пятнами. Обморок. Как ненавидела Кота это состояние, оно доказывало ее женскую слабость. Откинувшись на спину, девушка глубоко дышала, стараясь подавить приступ дурноты.

Когда предметы вокруг вновь приобрели свои четкие линии, Кота поднялась и снова взялась за нож. Но уже не так решительно, как в первый раз. Она вдруг поняла, что не сможет причинить себе боль. Девушка сидела и упрямо сопела, пытаясь собраться с духом…

За этим занятием и застал ее Врадес. Сначала мужчина замер у порога, с изумлением разглядывая набычившуюся Коту. Потом резко рванулся вперед, выбивая окровавленный нож из рук девушки. Кота вскрикнула от боли и схватилась за запястье. Врадес, костеря девушку на чем свет стоит, потянул ее за ухо к деревянному ведерку с водой. Смыл кровь, перевязал рану и так же, за ухо, вытащил Коту из норы.

Чилва долго плакала, не понимая такого самоистязания. Остальные просто молчали, избегая смотреть в сторону притихшей девушки. Врадес же совсем перестал ее замечать. Он целый месяц после этого игнорировал Коту, глядел, как на пустое место. Эта пытка оказалась тяжелее, чем постоянные издевки и насмешки.

Кота тяжело вздохнула, вернувшись из тяжелых воспоминаний в действительность. Ветер уже трепал черные блестящие волосы, девушка пропустила волнительный момент его музыкального появления в тишине леса. Что ж, это четырнадцатая годовщина, горькие события остались в прошлом. Первые солнечные лучики пощекотали серый камень, который незыблемо стоял посередине небольшой полянки. Кота подошла к нему и нежно провела рукой по теплой и чуть влажной поверхности. Она всегда чувствовала необыкновенное спокойствие рядом с жертвенным камнем и не могла этого объяснить. Девушку все время тянуло сюда. Каждый раз приходила к нему: и жаловаться, и хвастаться, как к самому близкому существу на всем свете. Она доверяла камню такие тайны, которые не смела открыть и Чилве.

Вот и сейчас тоненькая девушка в мятых холщовых брюках свернулась на камне калачиком и сразу же ощутила себя защищенной, словно в теплых объятиях родного человека, самого близкого, самого сильного. Она была в полной безопасности, спокойна и безмятежна. Ветер пел тихую колыбельную, мягкие очертания деревьев и кустов заботливо заслоняли от яркого утреннего солнышка. Кота с удовольствием погрузилась в мирные, сладкие сны, полные исполненных желаний и сбывшихся надежд.

* * *

– Ну конечно, – хмыкнул Врадес, выходя на залитую полуденным солнышком полянку. – Что же ей еще делать? Как всегда спит.

– Молодой организм, пусть сил набирается, – хихикнул Ковес, задорно тряхнув рыжими кудряшками. Глаза его, светло-серого цвета, искрились весельем. Парень явно получал удовольствие от всего происходящего. – И вообще, тебе не угодишь. Девчонка болтает – надо заткнуть, бегает – надо осадить, спит – надо разбудить. Хоть какое-то состояние тебя устроит?

– Устроит, – хищно осклабился Врадес.

– Но не устроит других, – тихо сказал Солдес, неслышно возникая из леса за фигурами братьев. Он всучил Врадесу в руки небольшой сверток, подобный достался и Ковесу. Спокойно добавил: – Все так, как и должно быть. Приступим.

Следом за высоким зеленоглазым мужчиной из леса выступили еще четыре воина. Все полностью обнажены, у каждого в руках небольшой сверток. Здесь были почти все жители небольшого поселения, исключая лишь Чилву. Мужчины с серьезным видом подошли к серому камню с мирно сопящей на нем девушкой. Кота не просыпалась. Но даже будь сон не столь крепок, она вряд ли услышала бы неслышную поступь братьев.

Мужчины обступили камень. Даже на мрачной физиономии Врадеса было непривычно торжественное выражение. Ковес первым развернул ткань и достал серого зайца, едва живого от страха.

– Тебе первая жертва, о могущественный Водд! – произнес рыжий глубоким гортанным голосом, присев на одно колено перед камнем. Зайца парень прижал к земле и пронзил голову острым кинжалом. – Жизнь существа.

– Тебе вторая жертва, о великий Дорос[2]! – мягким баритоном вторил брату Солдес, тоже припав на одно колено и доставая из свертка великолепный клинок, украшенный сверкающими камнями. – Орудие воина.

– Тебе третья жертва, о великолепная Колина[3]! – отрывисто проговорил Врадес. На землю легли обрывки разноцветных тканей. – Зачатие новой жизни.

– Тебе четвертая жертва, о сладкоголосый Морос[4]! – почти пропел Кродос, высокий улыбчивый парень с русыми волосами и голубыми глазами. Улыбка его была немного устрашающей, так как через всю щеку, до самого рассеченного уха, проходил косой шрам. Он изящно опустился на землю и выложил корешки растения алги, что дают чудные видения при вдыхании дыма, но слабому могут дать последний сон. – Несущие смерть.

– Тебе пятая жертва, о мудрая Трона[5]! – вторил ему брат Уварос. Смуглый парнишка со светлыми, слегка вьющимися по плечам, волосами и хитрым прищуром очень светлых, словно выцветших, глаз опустился на колено и положил на землю старый пожелтевший свиток. – Древние знания.

– Тебе шестая жертва, о справедливый Бошос[6]! – почти прорычал Ломлес, суровый мужчина, явно старше всех остальных, доставая из свертка окровавленный кусок мяса. – Сердце врага!

– Тебе седьмая жертва, о животворящая Велера[7], – бесстрастно промолвил всегда исключительно спокойный Авес, бледный юноша с густыми ресницами и отрешенным взглядом. На землю он осторожно поставил блюдо с ягодами и грибами.

Мужчины немного отступили назад и взялись за руки. Вместе, как по команде, тихо запели молитву на древнем языке. Вибрирующий гул заклинания проникал в землю и вызывал ответную реакцию. Земля едва ощутимо задрожала. Камень богов трясся все более значительно. Но Кота не просыпалась. Девушка перевернулась на спину, раскинув руки и ноги почти точно на четыре стороны, дыхание ее стало прерывистым, тело беспокойно подергивалось.

Молитва завершена. Внезапная тишина только подчеркнула гул, идущий из недр земли. Казалось, что даже звери и птицы замерли, стараясь никак не выдать своего присутствия в лесу. Гул прекратился резко, как и начался. Некоторое время ничего не происходило, но мужчины не опускали рук, ожидая чего-то.

Неожиданно вспыхнул ярким племенем древний свиток, Уварос слегка вздрогнул. Братья переглянулись. Такое уже было. Вторым вспыхнул дар Бошосу. Врадес изумленно и немного неодобрительно покачал головой. Третий загоревшийся дар – тряпки у ног Врадеса. Мужчина криво усмехнулся, это он предполагал с самого начала, что еще можно ждать от женщины? Пламя мгновенно охватило все остальные дары, ибо только первые три намекают на предназначение нового воина. Огонь, сжирая подношения, плотным кольцом окружил жертвенный камень.

Солдес прыгнул первым. В воздухе мужчина перекувырнулся через голову, а с другой стороны камня богов приземлился мощный серый волк с зелеными глазами. Он оскалился и тихо зарычал. Вторым прыгнул Врадес, потом Ковес… Один за другим мужчины оборачивались в странного вида волков. От обычных, лесных, их отличало чересчур мощное сложение, более широкая грудь и устрашающие пасти. Тела воинов были в два раза крупнее волчьих, глаза отливали краснотой даже днем.

Волки вновь обступили камень, расположившись правильным кругом. Вскоре пламя потихоньку погасло, оставив после себя едва заметный налет пепла на земле. Девушка лежала, не подавая признаков жизни. Лицо чуть посинело. Даже самый чуткий взгляд не улавливал ни единого движения тела. Черные волосы слегка опалены пламенем. В воздухе распространился тошнотворный запах.

Один из волков, – с большими ушами, одно из которых было когда-то рассечено, а шрам доходил почти до носа, – разорвал круг и тихонько подошел к Коте. Он понюхал лицо и потыкался в руку, будто верный пес. Тонкая кисть безжизненно повисла. Волк обернулся и вопросительно посмотрел на товарищей. Серый волк, сверкая серебристой сединой, тяжело поднялся и потрусил в лес. Остальные посеменили за ним, выстраиваясь гуськом. Большеухий еще раз ткнулся влажным носом в личико девушки. Голова Коты чуть качнулась, но приняла прежнее положение. Не дождавшись реакции, волк последовал за братьями, грустно опустив голову к земле. Ритуал завершен и теперь все в руках богов, чьи тайны не терпят глаз смертных…

* * *

Как болит голова. Кота потянулась всем телом и сразу застонала. Мышцы ныли так, словно вчера она три часа кряду упражнялась на мечах с вредным Врадесом. Непонятно, почему тело так реагирует. Девушка сладко зевнула и неожиданно для себя громко клацнула зубами. Тихо рассмеявшись, осторожно приоткрыла глаз, опасаясь яркого солнышка. Но лес мерцал полночной тьмой. Девушка недоверчиво зажмурилась и снова открыла глаза. Темные листья деревьев отбрасывали продолговатые постоянно меняющие форму тени, но от луны, что ярко сияла в абсолютно чистом искрящемся звездами небе.

Так вот в чем дело! Ее угораздило проспать до самой ночи. Теперь понятно, почему тело выговаривало болью за неумелое использование. Проспать весь день на жестком камне, до этого еще надо было додуматься!

Но почему ее никто не искал? Даже Врадес не полюбопытствовал, почему Кота не явилась на обед, и лишил себя удовольствия пинать сестру от жертвенной поляны до самого поселения? Право, не верится… Или всем наплевать, где она, что с ней? Это больше похоже на правду. При всей внешней заботе, девушкой мало кто интересовался. Захотела участвовать в тренировках – пожалуйста, захотела на охоту – пошли. Но никто никогда ничего не предлагал. Вклинилась в их мужскую компанию, и воины просто терпят. Но не более. А сама девчонка никому не нужна.

Слезы наполнили глаза, размывая очертания леса. Кота сжала зубы и помотала головой. Ну и что? Увы, невозможно исправить то, что она – не парень! Так что придется жить с этим. Но обида росла, вырываясь из груди почти волчьим воем. Это звучало так ужасно, что Кота сама испугалась и поспешно замолчала.

Надо возвращаться, все равно ведь некуда больше идти. Девушка соскользнула вниз и плюхнулась на четвереньки. Усмехнувшись, попыталась встать на ноги… и снова упала.

«Что такое? – удивилась Кота. – Я столько проспала, что совсем ослабла?»

Снова попыталась встать на ноги, и это ей почти удалось, но что-то не давало сделать шаг. Девушка опять упала на четвереньки. Эх, мешает что-то хвосту. Не отдавая отчета в своих действиях, девушка извернулась и зубами стянула холщовые брюки. Освободив хвост, облегченно вздохнула и попыталась снова встать…

Хвост?! Кота замерла. Она не смела дальше развивать эту мысль, настолько та показалась чудовищной. Но, едва справившись с собой, девушка все же медленно повернула голову и посмотрела назад.

Да, хвост. Приличный такой, ничуть не ободранный, а вполне себе пушистый с блестящей шестью. Хвост, как будто услышав комплимент, чуть качнулся. Это было слишком. Кота почувствовала дурноту и, как подкошенная, рухнула в траву.

– В первый раз вижу волка, грохнувшегося в обморок, – хихикнул кто-то над головой.

Чуть шевельнув ухом, девушка расслышала мелкую поступь маленького зверька. Белка тем временем обежала вокруг небольшого изящного волка, лежавшего в траве, и встала перед глазами Коты:

– Прямо как глупые людишки!

Кота зажмурилась.

– Ну вот, еще и слуховые галлюцинации, – пожаловалась она неизвестно кому.

– Сама ты, галукация! – возмутилась белка. – То воет – зверье пугает, то валится…

– Может, я специально! – разозлилась Кота. – Добычу приманиваю. Вот ты и попалась!

– Ага, – съехидничала белка. – Ты что, волчара, по деревьям лазать научился? Ты и пасть разинуть не успеешь, как меня и след простынет…

– Значит, я – волк, – грустно подытожила Кота, больше не обращая внимания на белку. – Замечательно, сейчас вернусь к братьям. Они волков любят – жареных!

Она тяжело вздохнула, поднялась и потрусила в лес. Но остановилась и, немного подумав, обернулась к назойливой белке:

– Слышь, мелочь, а как мы разговариваем? Не по-человечески же?

– Крупняк нашелся, – фыркнула белка, но потом посмотрела на волка жалостливо так. – Может, тебя шишкой по голове шибануло? Ну так не переживай, у моего братца точно такое же было, но прошло. Теперь он только иногда дергается.

И улизнула в темноту ближайшего дерева.

Кота помотала головой, но это не помогло. Мысли расползались в стороны, как гнилые нити старой тряпки.

Тогда она просто побежала. Бежать было приятно, никакого дискомфорта при движении на четырех конечностях Кота не испытывала. Наоборот, сплошная гармония и удовольствие. Она тенью скользила сквозь кусты и ветки, не выбирая дороги. Это для неуклюжих людей нужны дороги, тропинки. Волк всегда знает, где находится, поскольку просто не способен заблудиться, и ему не нужны указатели. Свободен… по-настоящему. Кажется, Коте начинало нравиться быть волком.

Лапы сами принесли к родному жилью. Она долго топталась на месте, потом ходила вокруг землянок, пугая мелкую живность. Кроме наглой белки, с Котой никто больше разговаривать не желал. Но девушка новым чутким слухом улавливала обрывки кратких ночных разговоров лесного зверья.

От жилищ братьев пахло кострищем, едой и чем-то неуловимо-знакомым, родным… Кота с трудом подавила желание вновь завыть.

Из ближайшей землянки вышел мужчина, вскоре за ним показался второй. Кота припала к земле, стараясь ни полузвуком не выдать свое местоположение. У братьев всегда было почти звериное чутье.

– Так и нет вестей, – вздохнул один.

Кота чуть не вскрикнула от радости. Это Солдес! Они все-таки искали ее. Но трудно найти молодую девушку в тощем волке.

– И не будет, – уверенно промолвил другой. Кота узнала мрачно-саркастичные нотки Врадеса. – Девка же, не воин…

– Не знаю, брат, – решительно покачал головой Солдес. – Ну, какая разница, девка, парень… Обряд совершен, жертва принесена и благосклонно принята. Сам же все видел!

– Видел, – согласился Врадес. – Но это ничего не значит. Может девичье тело не способно к трансформации, может, не выдержало переворота… да мало ли чего. Мы же не знаем последствия обряда для девушки. Волчицы были лишь в роду шакти.

Кота растерянно слушала, пытаясь сопоставить обрывки фраз с фактами и недавними событиями. Обряд? Жертва? Может, ее спящую принесли в жертву? Но почему она не умерла, а просто стала волком? Перемещение души? Все смешалось в головке бедной девушки.

– Кстати, Колина благоволит к вам обоим! – Солдес едко усмехнулся и хлопнул по плечу мрачного, как туча, брата. – Соперничать будете?

– Какое тут может быть… – недовольно засопел Врадес. – Просто баба, она и в лесу баба! У них все мысли только об удовольствиях! Я другого и не ожидал.

– А я не ожидал вмешательства Троны и Бошоса, – погрустнел Солдес. – Это весьма настораживает. Да еще в таком же порядке, как и у…

– Может, и беспокоиться не о чем, – мотнул головой Врадес. – Мы не знаем, выжила ли Кота.

Девушка вздрогнула. Врадес впервые назвал имя сестры. Не «та самая», не «эй, ты», и даже не «девка», а «Кота»! Слезы опять навернулись на глаза. Одна мокрая пакость уже прокладывала себе путь сквозь густую шерсть, щекоча кожу. Инстинктивно Кота почесала морду задней лапой. Предательски хрустнула сухая ветка. Мужчины насторожились. Кота испуганно прижалась к земле, стараясь слиться с ней в единое целое. А братья уже ощерились мечами и, переглянувшись, стали потихоньку прокрадываться в ее сторону.

Глава 2

Кота зажмурилась от ужаса и начала медленно отползать под прикрытие густого ковра прошлогодней листвы. Ну все – убьют собственные братья! Как же дать знак, кто она? Ага, поверят волку! Да что толку – она и слова произнести не может.

– Бу! – раздалось над левым ухом.

Девушка взвизгнула от ужаса и метнулась вперед, не разбирая дороги. В три прыжка достигла полянки, где обычно разводили костер. Еще два – и она в своей землянке. Кота забилась под деревянный стол, все тело сотрясала крупная дрожь. В голове не пробегало ни единой мысли. В просвете двери появилась тень. Ужас сковал тело.

– Ладно, девочка, вылазь! – смеясь, крикнул Солдес. И добавил, оглянувшись: – Ты прав, Врадес, это она! Ну зачем было так пугать-то?

– Нет, – пискнув, Кота забралась глубже под стол. – Это не я!

– Ну что ты такое говоришь, – мягко усмехнулся Солдес. – А кто же – твой дух?

– Ты меня понимаешь? – замерев, уточнила Кота. – Ты что, знаешь звериный язык?

Солдес неудержимо расхохотался, тяжело облокачиваясь на дверной проем.

– Ох, Кота, – только и сказал он, отерев кулаком выступившие слезы.

– Ну что она там? – нетерпеливо пробурчал Врадес, заглядывая внутрь. – Сколько можно ждать? Или их высочество волшебного пинка ожидает?

– Нет-нет, – торопливо проговорила Кота, путаясь в лапах. Хвост так сильно жался к животу, что волчица еле могла идти. – Я уже выхожу!

– То-то, – иронично улыбнулся Врадес, оттягивая от порога все еще хихикающего брата.

Кота глубоко вдохнула и трусливо посеменила к выходу. Виновато сворачивая морду на бок и еще отчаяннее прижимая хвост к животу, вышла из укрытия дома. Лапы дрожали и постоянно подгибались от слабости. Волчица бешено косила глазом в сторону почти затухшего костра.

– Вы меня точно есть не будете? – пролаяла она.

Братья переглянулись и рассмеялись.

– Не сегодня, – хрюкнул от смеха Солдес.

– Сначала жирку нагоним, – поддакнул Врадес.

– Ну вас, – обиделась Кота, но ноги дрожать перестали.

Потом немного подумала и осторожно уточнила:

– Что со мной?

Мужчины сразу стали серьезными, словно веселый хохот Коте лишь послышался. Солдес решительно вздохнул и махнул рукой.

– Пойдем, – и быстро зашагал в сторону полянки.

Молодая волчица несмело потрусила следом, постоянно ощущая позади прерывистое дыхание Врадеса. Он что – следит, чтобы не сбежала? Хвост снова опустился между лап и трусливо прижался к животу. Это движение не укрылось от взора Врадеса, но он только многозначительно хмыкнул.

Солдес остановился около жертвенного камня. Как оживший исполин в свете яркой луны, камень, казалось, дышал. Мужчина положил ладонь на его шершавый бок и заговорил:

– Мы вернулись через час, но на камне уже никого не было. Обычно, когда мы возвращаемся, то принимаем в стаю нового волка… С тобой все иначе, но это и неудивительно – ты иная. Куда пропала? Что произошло?

Кота потрясенно молчала. Стая? Немного помедлив, Солдес вскинул лицо к луне и как можно мягче произнес:

– В день совершеннолетия воин принимает от богов великий дар! И по признакам покровительства можно попытаться угадать, каким будет испытание…

– Испытание? – дрожащим голосом спросила Кота. Все, что говорил сейчас брат, было слишком туманным, загадочным, нереальным. Но испытание – это всегда понятно. Это то, ради чего они живут. То, что дает возможность развиваться. То, что требуют от смертных боги.

– Неизвестно, что предстоит именно тебе, милая, – успокаивающе улыбнулся Солдес, решив, что девочка испугалась. – Но могу сказать одно. Боги не дают испытаний, которые нам не по зубам. Лишь твой страх и неуверенность в себе могут помешать пройти его. И если в твоей жизни происходит что-то, что, как тебе кажется, способно тебя сломать… или даже убить, вспомни мои слова. Это важно. А теперь – смотри!

Солдес махнул рукой. Врадес поморщился, но подошел к камню, развязывая веревку холщовых брюк. Грубая ткань соскользнула с мускулистых ног. Переступив через тряпку, Врадес сделал еще шаг к камню и с наслаждением потянулся.

Кота невольно залюбовалась атлетическим телом брата. Ничего лишнего, гладкая кожа ловит свет луны, подчеркивая переливы натренированных мышц хищника. Неожиданно Врадес бросился вперед и, совершив над камнем умопомрачительный кульбит, приземлился с той стороны на четыре лапы серого зверя. Кота судорожно сжала челюсти и озадаченно села на задницу.

Солдес кивнул и Врадес, снова поразив Коту акробатическим прыжком, приземлился с этой стороны камня человеком. Не очень, правда, удачно приземлился, на одно колено. Скрипнув зубами, он встал, с мрачным видом натянул брюки и отошел в сторону. Там отвернулся, скрестив руки, и пробурчал под нос:

– Учить всяких щенков… На что трачу время!

– Но, Солдес, – умоляюще заскулила Кота. – Ты же не думаешь, что я так смогу? Это… это… просто невозможно! Навернусь черепушкой о камень и поминай, как звали…

– Да ты сначала попробуй, – брат хитро сверкнул зелеными глазами. – Это не так страшно, как кажется со стороны. И даже, возможно, ты прыгнешь гораздо удачнее Врадеса.