World Of Warcraft. Traveler: Извилистый путь

Не сбавляя шага, Макаса подобрала цепь.

– Похоже, он торопится, – с мрачной улыбкой заметила она.

Четыре минуты спустя Макаса, Клок, Сивет и Арам остановились перед входом в другую пещеру. Следы Свирепого Утеса вели внутрь.

– Внутри может быть много йети, – сказал Клок.

– Может быть, – согласилась Сивет. – Но Свирепый Утес там.

Клок кивнул и двинулся вперед. Сивет – за ним. За ней – Макаса. И снова Араму выпало идти последним.

В конце туннеля брезжил неяркий свет – холодный, серебристо-голубой. Но путь сквозь гору занял некоторое время. Каждые метров пятьдесят, или около того, туннель раздваивался, и четверым охотникам приходилось останавливаться – пусть ненадолго. К счастью, отыскать на земле свежие отпечатки огромных лап Свирепого Утеса не составляло никакого труда.

– Возможно, он ведет нас в западню, – сказала Макаса.

– Он вряд ли вообще помнит о нас, – возразил Арам. – Не ради нас он вдруг сорвался с места и бросился сюда.

Макаса сердито взглянула на него, явно готовясь спросить, откуда Арам может с такой уверенностью знать, о чем думает этот огромный зверь. Но одного взгляда на лицо мальчика – даже в полумраке – оказалось достаточно, чтобы понять, насколько он убежден в своей правоте, и Макаса промолчала. У нее было прирожденное чутье к одним вещам, а у Арама – к другим, и оба они уже научились прислушиваться к интуиции друг друга. По крайней мере, до определенной степени.

Наконец туннель вывел их в неглубокую долинку по ту сторону горного хребта. Араму тут же стало ясно: вот оно, пристанище, тайное убежище йети! Правда, чтобы понять это, не требовалось ни чутья, ни интуиции: достаточно было увидеть внизу, в сотне метров впереди, отряд огров Гордунни посреди поля боя, усеянного мертвыми телами йети и огров. Командир отряда, такой же мощный и широкоплечий, как Вордок, заковывал уцелевших йети в цепи. Двум дюжинам соплеменников Свирепого Утеса, самцов и самок, стариков и детей, включая двоих-троих даже моложе Арама, предстояло отправиться в рабство, на гладиаторскую арену покойного Гордока.

Глава девятая. Враг моего врага

Гордок послал Вордока за рабами на запад. А Марджака послал на восток.

– Без новый рабы ты не возвращаться, – сказал Гордок Марджаку.

Марджак думает, рабы тупы. Ничего не делают. Да, дерутся на арене. Но бои рабов скучны. Марджак думает: Гордок заставляет рабов драться, чтоб глупые огры были веселы. Глупый веселый огр и не подумает бросить Гордоку вызов. А вот Марджак думает бросить Гордоку вызов. Марджак будет новым Гордоком. Скоро. Но еще не сейчас. Гордок еще слишком силен.

Потому Марджак пошел на восток. Искать новых рабов. Искать гноллов. Искать йети. Раньше уже находил. Нашел гноллов. Нашел йети. Нашел даже таурена.

На этот раз Марджак не нашел гноллов. Марджак не нашел йети. Не нашел таурена. Не нашел даже мурлоков. Но Марджак не мог вернуться домой, в Забытый Город, без новых рабов. Потому Марджак продолжал искать.

Наконец Марджак заметил йети. Одного йети. Маленького йети. Марджак мог изловить маленького йети. Но не стал ловить йети. Марджак проследил за йети. Нашел много йети. Под командой Марджака было около двадцати огров. Марджак приказал напасть.

Йети не хотели быть новыми рабами Гордока. Йети дрались. Огры дрались. Марджак дрался. Марджак убил двух йети. Нет, Марджак не был рад. Мертвые йети не могут драться на арене. Да еще несколько огров умерло. Не много. Несколько. Это ничего. Марджак должен был привести назад новых рабов. Марджаку не было нужды приводить назад всех своих огров. Огров в Забытом Городе полно.

Очень много йети умерло. Но сколько-то Марджак заковал в цепи. Йети – хорошие рабы для арены. Дерутся не так скучно. Гордок будет рад. Поэтому и Марджак был рад.

Но тут пришел Свирепый Утес. За ним пришел человеческий мальчишка. За ним пришел гнолл. За ним пришла человеческая женщина. И даже маленькая гноллка, совсем щенок…

Свирепый Утес держался особняком. Он любил свое племя. Но долина-убежище была слишком мала. А Свирепый Утес был большим. Его огромному телу был нужен простор. И его разуму тоже был нужен простор. И уединение. Чтобы подумать, как быть дальше.

Поэтому он жил в собственной пещере, в стороне от долины. Но недалеко. Достаточно близко, чтобы услышать зов племени. Но и достаточно далеко, чтоб думать, как быть дальше.

Он очень скучал по землям йети. Не по тем, откуда они ушли. Эти земли сделались мертвыми. Он скучал по прежним землям – из тех времен, когда огры еще не вырубили всех деревьев, не распугали всю дичь, не начали убивать йети или уводить прочь.

Эти прежние земли были просторны и обильны. Да, уж там хватало простора для йети… Хватало простора для Свирепого Утеса… Неподалеку жили гноллы, но места хватало и гноллам, и йети. А если кто из гноллов подбирался слишком близко – что ж, гнолла убить нетрудно.

Но все это было раньше.

Когда огры уничтожили земли, уничтожили деревья, уничтожили дичь, Свирепый Утес понял: йети надо уходить. Они прошли через земли гноллов (скольких-то гноллов пришлось убить), шли, шли и нашли эту укромную долину. Нашли себе убежище.

Тревожило одно: убежище было слишком мало для его племени. Да, в долине было безопасно, о ней не знали ни огры, ни гноллы. Но йети нужен простор! Они не могли – да и не хотели – оставаться в убежище все время. Поэтому йети выходили на простор. Но Свирепый Утес знал: на просторе их могут выследить. Раскрыть тайну убежища. Да, это была задача. Над этой задачей Свирепый Утес и размышлял в своей уединенной пещере.

А, размышляя, слушал, не раздастся ли с той стороны каньона зов племени.

Но вместо этого услышал шаги над своей пещерой. Услышал голоса. Разговор. Услышал гноллов. Услышал их прямо над головой. «Эти гноллы не нашли убежища, – подумал Свирепый Утес. – Однако подобрались слишком близко. Эти гноллы должны умереть».

Рассудив так, он проломил кулаком потолок пещеры и схватил одного из гноллов, самого шумного. И уволок вниз. Гнолл оказался самкой, всего лишь щенком. Не стоит и есть. Не стоит и убивать. Но тут сквозь дыру, пробитую Свирепым Утесом в потолке, в пещеру свалился еще один гнолл. Этот гнолл тоже едва вышел из щенячьего возраста. Он повис на роге Свирепого Утеса, но оказался не настолько тяжел, чтобы это хоть чем-то досаждало. Затем в пещеру вбежали еще двое гноллов. Странные это были гноллы. Кожа да кости. Совсем без меха. Самка и самец, еще щенок. У самки была железная цепь. Она раскрутила ее в воздухе, целя в голову Свирепого Утеса. Но Свирепый Утес выставил вперед самого маленького из щенят гноллов, и эта странная безволосая гноллка перестала размахивать цепью. Позволила ей упасть наземь. Как будто не знала, что делать. «Должно быть, не слишком смышленая», – подумал Свирепый Утес. А может, эти двое и вовсе не гноллы? Может, это такие крохотные огры? Очень маленькие огры, которые думают, что сумеют свалить Свирепого Утеса с ног, дергая свою цепь…

Но нет, это были не огры. Огры с гноллами не стали бы драться вместе. Может, это вздорные уродливые эльфы? Свирепый Утес взглянул на них с презрением. Уродливые эльфы, да к тому же не слишком смышленые…

И тут он услышал зов соплеменников. На убежище напали! Огры – на этот раз настоящие огры – напали на йети! А Свирепый Утес был занят игрой с этими гноллами и вздорными эльфами. Но теперь было уже не до игр. Сбив гнолла с рога, он побежал к выходу. И в спешке едва не забыл о щенке в кулаке. Гнолл-самец ударил Свирепого Утеса дубиной по запястью. Было немного больно. Свирепый Утес выронил щенка. Мог и не ронять, но не хотел обременять себя маленькой гноллкой. Сейчас, когда он так спешил вернуться в убежище, к своему племени, это было вовсе ни к чему.

Свирепый Утес не стал тратить времени зря. Напрямик вниз, в каньон, напрямик вверх. Что попадалось на пути – деревья, камни, и прочее – отодвигал. Свирепый Утес был большим. Отодвигать деревья было легко. О цепи, захлестнутой за лодыжку, он и не вспоминал, пока она не размоталась и не свалилась. Но он даже не оглянулся на нее.

Он подбежал к длинной пещере. Останавливаться не стал. Дорога была известна. Пробежав сквозь гору, Свирепый Утес вышел с другой стороны. И только тут замешкался.

Дело было куда хуже, чем он думал. Куда хуже, чем он надеялся. Огры нашли убежище. Многие йети уже были мертвы. Сестра Сердце была мертва. Брат Жила был мертв. Сильные воины и мудрые старцы были мертвы. Детеныши были мертвы.

Многие огры тоже были мертвы, но этого было мало. Теперь уцелевшие огры заковывали остатки племени Свирепого Утеса в цепи.

ВЗРЕВЕВ, Свирепый Утес помчался вниз по склону! Не останавливаясь и даже не замедлив бега, он оторвал голову ближайшему огру. Еще двоих поддел на рога. И бросился на остальных! Отрывал руки и ноги. Кусал и бил. Но некоторые огры были большими – почти как сам Свирепый Утес. И у них было оружие. Молоты. Копья. Они начали бить его молотами. Колоть копьями издалека. Он знал, что его не возьмут в плен. Но понял, что сейчас умрет. Будет драться, пока не умрет. А потом уйдет – далеко-далеко, на просторы Дальних Угодий йети. К Дальним Угодьям он был готов…

Но тут появился уродливый эльфийский мальчишка. А за ним – самец гноллов. А за ним – уродливая эльфийская женщина с цепью. И даже гноллка-щенок…

* * *

– Работу Клока сделают за Клока, – сказала Сивет.

Клок, нахмурив брови, кивнул.

– Клок навсегда останется недомерком, – с отчаяньем сказал он.

Казалось, его откровение несколько расстроило малышку-матриарха. В последнее время ее отношение к Клоку явно претерпело разительные изменения.

Свирепый Утес бушевал в толпе огров и уже нанес им немалый урон. Но их было слишком много. Макаса прекрасно понимала, что зверь не сдастся и будет драться со слишком многочисленными врагами, ведомыми в бой слишком грозным командиром, до самой смерти. Столь же ясно было и другое: возможно, огромный йети и заберет с собой половину огров, но гибели ему не избежать. И это вполне устроило бы Макасу, вот только, если Свирепый Утес умрет не от руки Клока, выручить мурлока будет значительно сложнее.

Внезапно Арамар Торн сорвался с места и помчался вниз по склону. Макаса попыталась схватить и удержать его, но не смогла дотянуться. Конечно, его вполне можно было достать цепью, но, желая уберечь мальчишку, удерживать его таким образом не стоило. (Однако это не означало, что Макаса не задумалась об этом на миг.) Несколько секунд спустя они с Клоком тоже бросились в свалку. И даже Сивет…

«Глупый мальчишка глуп», – думала Сивет.

«Клок храбр, но Клок пошел за глупым мальчишкой, значит, и Клок глуп. Макаса Флинтвилл храбра, но Макаса Флинтвилл идет в бой вместе с глупым мальчишкой и Клоком. Может быть, Макаса Флинтвилл тоже глупа».

«И вот Сивет тоже идет в бой».

«Наверное, Сивет тоже глупа».

Арам сорвался с места, даже не успев осознать собственного порыва. Огр нацелил копье в спину Свирепого Утеса, и Арам, подбежав, полоснул его саблей по руке.

Рана от его удара оказалась неглубокой, однако заставила огра – огромного, с рыжевато-бурой кожей и огромными бивнями, растянувшими его пасть чуть не до ушей – повернуться к источнику досадной помехи. При виде маленького мальчика огр изумленно вытаращил глаза и покорно, едва ли не пожав плечами, поднял копье вновь – на сей раз с тем, чтобы проткнуть им Арама.

Но тут что-то мелькнуло в воздухе. Это был Клок, прыгнувший прямо над головой Арама вниз со склона. Взмахнув дубиной Вордока и вложив в удар весь свой вес, гнолл раскроил рыжевато-бурому огру череп. Арам невольно съежился и отпрянул назад. Клок добрых две секунды балансировал на плечах мертвого огра, затем с громким, пронзительным клекотом спрыгнул вниз и бросился в бой с остальными Гордунни.

Рыжевато-бурый огр с грохотом рухнул на землю, и копье монстра вновь едва не пронзило Арама, не успевшего сообразить, что стоит без движения, как идиот. Не оттащи его Макаса в сторону – тут бы ему и конец.

– Держись позади! – крикнула Макаса.

Однако сама она вовсе не собиралась следовать собственному совету. Ее сабля выскользнула из ножен, цепь свистнула, описав в воздухе широкую дугу, и Арам, невзирая на все опасности, почувствовал: бой останется за ними.

Выходка Арама привела Макасу в ярость. Но с ним можно было разобраться и после. А пока что она быстро прикинула в уме: судя по количеству поверженных огров, лежащих на дне долины, Гордунни вряд ли оставили кого-то из своих воинов в резерве. В отряде их, вероятнее всего, было около двадцати. В бою с йети и Свирепым Утесом уже погибла примерно дюжина. Еще одного только что убил Клок. Остается… пятеро, шестеро… семеро. Семеро самых больших и сильных, включая гиганта-командира, однако всего лишь семеро. А семеро – это, конечно, куда как лучше двадцати.

Взмахнув цепью, она захлестнула ею могучий бицепс ближайшего огра и дернула. Это было совсем не то, что тянуть Свирепого Утеса: от рывка Макасы огр покачнулся и упал – прямо на острие ее сабли. Осталось шестеро.

Макаса скрестила клинки со следующим. Вернее сказать, скрестила саблю с его топором. Огр был огромен, силен, но очень медлителен, и зарубить его не составило труда. Пятеро…

Тут появление новых бойцов привлекло внимание остальных огров. Двое из них отвернулись от Свирепого Утеса. Явная ошибка. Со зверем следовало покончить, пока еще был шанс. Когти йети с мясом вырвали хребет первого из тех, кто повернулся к нему спиной. Четверо…

Краем глаза Макаса увидела этого сумасшедшего гнолла, Клока. Тот выбрал себе в противники самого большого из огров – командира, почти такого же гиганта, как король огров Гордок. Огр изумленно уставился на маленького гнолла с огромной дубиной, а увидев Сивет, подбежавшую к Клоку и вставшую рядом с ним с крохотным двулезвийным топориком наготове, расхохотался в голос. Командир огров тоже был вооружен двулезвийным топором, только значительно большего размера, и взмахнул им с такой силой, что мог бы одним ударом снести головы обоим гноллам. Однако он был явно непривычен к бою с такими маленькими противниками. Клок легко пригнулся, уйдя от удара, а Сивет и пригибаться не пришлось. Скользнув под вытянутую руку командира огров, Клок обрушил дубину на его ступню. Огр взвыл от боли, бросив на Клока и его дубину яростный взгляд.

– Это дубина Вордока! – заорал он. – Откуда у маленького гнолла дубина Вордока?

– Клок взял дубину с мертвого тела Вордока! – пролаял в ответ Клок. – Когда Клок прикончит Марджака, Клок заберет себе и топор Марджака!

Командир огров по имени Марджак взревел, занес топор над головой и с невероятной быстротой и силой обрушил его вниз. Клок с Сивет отскочили в стороны.

Макаса понимала, что им нужна ее помощь, но и сама была занята боем с двумя ограми – двух с половиной и трех метров ростом, да вдобавок пыталась приглядывать за беспомощным Арамом.

Послушавшись ее приказа, мальчишка отступил, но надолго в стороне не остался. Вскоре он снова бросился вперед, на помощь Свирепому Утесу, и снова полоснул саблей огра, нацелившегося нанести йети удар сзади. И снова его удар не нанес противнику особого урона. Тот немедля обернулся и с легкостью выбил из рук Арама саблю. Но действия Арама снова отвлекли огра настолько, что йети успел повернуться и сломать огру шею. Трое…

Тут Макасе почудилось, что йети с мальчишкой переглянулись. Что это? Этот зверь и вправду только что кивнул, благодаря Арама? Нет! Это просто безумие! Что ж, утрата сабли хотя бы заставила Арама отбежать в сторону, чтобы подобрать оружие.

Однако после этого Макаса ненадолго перестала следить за остальными: два огра, удерживаемые на расстоянии при помощи цепи, попробовали зайти к ней с разных сторон. Пришлось прибегнуть к старому, но неизменно действенному трюку. Повернувшись спиной к трехметровой огрихе, Макаса склонила линию вращения цепи в сторону ее сородича ростом поменьше. Огриха тут же пригнулась и бросилась вперед, под цепь, но Макаса тут же изменила траекторию вращения, и конец цепи угодил прямо в челюсть огрихи. Та, оглушенная, покачнулась. Тогда на Макасу бросился огр, зашедший спереди, но Свирепый Утес подсек его ногу, повалил наземь и пустил в дело когти. Двое…

Освободившись от одного из противников, Макаса развернулась к трехметровой огрихе. Та еще не успела оправиться от удара в челюсть, и сабля Макасы вонзилась ей прямо в сердце. Один…

Этим «одним» был Марджак, командир огров. Он все никак не мог покончить с двумя юными гноллами, но и им до сих пор не удалось достичь никакого успеха. Однако теперь дело приняло новый оборот: расправившись со своими противниками, к гноллам пришли на помощь Свирепый Утес и Макаса. Марджак оказался окружен с трех сторон. Тут уж насмешливая ухмылка исчезла с его лица. Он замахал топором, описывая в воздухе широкие дуги – уже не для того, чтоб убивать, но чтобы выиграть время, необходимое его огрской голове для разработки хоть какого-то плана. Но Свирепый Утес не был склонен предоставлять ему нужное время. Как только топор просвистел мимо, йети воспользовался моментом и бросился вперед.

Но Клок заорал:

– Нет!!! Свирепый Утес не убьет Марджака! Марджак убил Грызь! Убил мать Клока! Клок убьет Марджака!

И йети вправду отступил назад! Тут бы Макасе задуматься, так ли уж непонятлив и неразумен этот зверь, но она была слишком занята сожалениями о потерянном гарпуне. Будь гарпун при ней, она предпочла бы не обращать на требования Клока внимания и убить Марджака с безопасного расстояния, пока что-нибудь не пошло не так.

Однако к такому повороту Макаса, можно сказать, была почти готова. Она ведь планировала помочь Клоку убить йети. Тот же план может сработать и с командиром огров – и даже лучше. Как только огр взмахнул топором еще раз, Макаса нанесла удар. Железные звенья лязгнули, угодив в локоть огра, и цепь захлестнула его руку. Макаса дернула цепь, заставив взревевшего огра пошатнуться, и Клок ударил Марджака дубиной в колено. Нога огра подломилась. Марджак припал на поврежденное колено. Клок взмахнул дубиной снизу вверх, и челюсть огра треснула под новым ударом. Когти Свирепого Утеса полоснули огра по спине. Огр вновь взревел – на этот раз от боли. Тут к нему подскочила и Сивет, занося над головой свой топорик-секиру. Марджак поднял свободную руку, защищая лицо, и это стоило ему пары пальцев.

* * *

Чтобы поднять оружие, Арам был вынужден отойти на добрый десяток метров. Как легко – слишком легко (да к тому же не в первый раз) – враг смог выбить саблю из его рук! Смущенный, Арам предпочел обвинить во всем саблю. «Ведь на самом деле она не моя», – сказал он себе. Да, сабля принадлежала Старине Коббу, моряку, предавшему отца Арама, переметнувшемуся к Малусу. Во время боя за корабль Грейдона Торна Кобб загнал Арама в угол и уже совсем было собрался проткнуть его насквозь, но в этот миг рухнувшая мачта «Волнохода» раздавила Кобба в лепешку. Арам, потерявший в бою уже две сабли, был вынужден вынуть ту, что носил с тех пор, из его мертвой руки. И все это время не мог избавиться от какого-то суеверного недоверия к ней. В глубине души прочно засело чувство, будто сабля все еще хранит верность Коббу, будто ей, может быть, даже нравится выскальзывать из его пальцев, будто она и сейчас стремится исполнить последнюю волю Кобба и погубить Арамара Торна.

Однако другого клинка у него не было, и потому он побежал за своей саблей. А к его возвращению все остальные уже бились с командиром огров. Остановившись позади и чуть слева от Макасы, Арам взглянул на него и поморщился. Нет, в нем не было ни капли сочувствия ни к кому из огров – тем более, к огру, убившему мать Клока, но в душе он чувствовал, что этот бой вряд ли можно назвать честным. Четверо против одного – само по себе достаточно скверно, а уж если один из этих четверых – йети из йети, другой – Макаса Флинтвилл, а третий – охваченный жаждой мести Клок… Арам не мог не почувствовать жалости к Марджаку. Совсем немного. Самую чуточку. А может, и еще меньше. Несмотря на это, он совсем было собрался вмешаться, сказать… сказать хоть что-нибудь. Но, пока он пытался подыскать нужные слова, найти способ примирить всех, Марджак огляделся по сторонам, в последний раз взглянул на странную коллекцию живых существ вокруг – таких разных, но, как один, явившихся по его душу, – повернулся к Клоку и с презрением сказал:

– Грызь нетрудно было убить.

Клок что было сил взмахнул дубиной, и на этом все кончилось. Командиру огров Марджаку настал конец, а Арам так и не смог отыскать нужных слов.

Последовала недолгая пауза. Затем Макаса шагнула вперед, чтобы освободить цепь, обмотанную вокруг ручищи мертвого огра.

Свирепый Утес направился к своим йети, чтобы освободить их от цепей.

Но Клок окликнул его:

– Свирепый Утес!

Все повернулись к нему. Вооружившись топором Марджака, Клок двинулся к Свирепому Утесу. Тот, недовольно ворча, встал в полный рост и развернулся навстречу гноллу.

Сивет едва не запрыгала от нетерпения, приготовившись посмотреть, сумеет ли Клок вернуть себе имя раз и навсегда. Судя по всему, она болела за него всей душой – едва ли не с тем же пылом, с каким еще недавно презирала «недомерка».

Макаса отступила назад, чтоб это последнее столкновение прошло своим чередом.

Но у Арамара Торна была другая идея, и на сей раз нужных слов долго искать не пришлось…

Глава десятая. Союзник моего союзника

– Сугл.

– Джаггал.

– Сугл!

– Нет. Джа-аг…гал.

– Суг… гул. Суггул.

– Уже лучше, – прорычал Джаггал.

Правда, ничего хорошего он во всем этом не видел. Всего один день и одна ночь, а Джаггал уже возненавидел маленького заложника-мурлока лютой ненавистью. Весь день и всю ночь непрерывно лопочущий какой-то вздор мурлок таскался за Джаггалом, вприпрыжку бегал за Джаггалом по всей деревне Древолапов. Настало утро, Джаггал несет дрова к поленнице – на поленнице сидит мурлок. И лопочет. Джаггал разводит огонь в очаге – мурлок лопочет у огня. Джаггал идет к реке по воду – мурлок спит у воды. (Мурлок даже не подумал уплыть прочь! Но хотя бы во сне не лопотал.) Джаггал идет в хижину подремать – мурлок пляшет и лопочет прямо на крыше его хижины!

Джаггал рявкнул на мурлока. Мурлок спрыгнул вниз. Джаггал схватил мурлока, чтобы связать. Глупый мурлок увидел веревку и обрадовался!

– Мурчаль флллурллог мгррррл! – сказал глупый мурлок. Заплясал вокруг Джаггала. Забрал у Джаггала веревку. Принялся вязать на веревке узлы. Совсем запутал веревку глупый мурлок.

– Мурлок хочет сеть, – объяснила Каррион. – Хочет сплести сеть. Рыболовные сети важны для мурлоков.

– Мргле, мргле, – сказал мурлок. – Мурчаль флллурллог мгррррл! Мммурлок флллур мгррррл!

Джаггал только лапами всплеснул.

– Дайте мурлоку веревку, – сказал Джаггал. – Пусть мурлок плетет сети. Только держите мурлока подальше от Джаггала!

Джаггал ушел в хижину. Джаггал прилег вздремнуть. Но Джаггал не смог вздремнуть. Не смог уснуть. Потому что снаружи, у самого порога, мурлок болтал с Каррион.

– Курун.

– Каррион.

– Курон.

– Нет. Ка-ар… ри-и… он!

– Кур… и-и… ун. Куриун.

– Уже лучше.

Джаггал в хижине зарычал.

Мурлок – заложник. Джаггал понимал: Джаггал должен обменять заложника на Сивет. Но мурлок – такой глупый заложник! Джаггал подумал, не отпустить ли Джаггалу заложника-мурлока на волю. Или, может, убить заложника-мурлока? Убить заложника-мурлока означало рисковать жизнью Сивет. Но мурлок не только плел себе сеть. Мурлок вдобавок заплел все извилины в мозгу Джаггала!

Джаггал не смог вздремнуть. Джаггал вышел наружу – возможно, чтобы убить заложника-мурлока.

– Суггул! – закричал мурлок при виде Джаггала. Глупый мурлок был рад видеть Джаггала…

Джаггал поднял топор и двинулся к мурлоку… и тут из лесу вышла Сивет.

«Если только удастся провернуть это, – думал Арам, – это будет моей лучшей магией!»

Он велел Сивет идти первой, и она едва ли не вприпрыжку помчалась вперед. Она не просто подчинялась, она помогала охотно! Впрочем, убедить ее не составило труда. Когда Арам – насколько сам понимал все это – начал объяснять, отчего Свирепый Утес схватил ее, отчего этот йети чувствовал надобность защищать соплеменников от ее народа, терпение Сивет быстро иссякло, и она оборвала его, сказав:

– Сивет знает все это, глупый мальчишка.

«Вот и она обращена в новую веру, – подумал Арам. – В учение капитана Торна!»

Войдя в деревню гноллов, Сивет окликнула Джаггала, подбежала к нему и потерлась мохнатой головой о его мохнатый бок.

Арам с Клоком вышли за ней как раз вовремя, чтобы увидеть, как выражение лица Джаггала на глазах меняется, как его гнев превращается в радость. Да, он бросил последний злобный взгляд в сторону Мурчаля, но тот уже мчался огромными прыжками мимо громилы и его дочери, раскрыв объятия навстречу друзьям.