Вечная вдова

Анна Морион

Вечная вдова

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Пока Бригида счастливо жила в окружении мужа и детей, в мире и относительном покое, Альенора находилась в самом сердце бури, разыгравшейся в Лондоне.

С лета 1531 года Генрих Восьмой запретил своей все еще законной супруге Екатерине Арагонской видеться с их общей дочерью Марией. К принцессе Марии была отправлена делегация, целью которой было уговорить девушку отказаться от титула. Делегация была затеяна Анной Болейн, но послал ее сам отец Марии, король Генрих. В этот год он исполняет все желания и прихоти своей прекрасной возлюбленной.

25 января 1533 года Генрих и Анна тайно обвенчались, и на некоторое время король стал двоеженцем. Анна впервые появилась при дворе в качестве королевы и заняла пышные бывшие покои своей соперницы Екатерины.

В мае 1533 года Томас Кранмер, Архиепископ Кестербрийский, объявил брак Генриха и Екатерины Арагонской недействительным.

28 мая 1533 года Леди Болейн и Генрих официально поженились. Анна взяла себе новый девиз «Самая счастливая». Она ждет ребенка.

1 июня 1533 года Анну Болейн короновали королевой Англии. Празднование коронации началось 29 мая и продолжалось 5 дней. 31 мая процессия Анны, состоящая из иностранных послов и знати, одетая в пурпурные одежды, драгоценности и горностай, покинула Тауэр, в котором, по английской традиции, провела ночь будущая королева. Позади процессии, в окружении своих фрейлин, появилась сама Анна. Ее несли на роскошно украшенных носилках. Анну короновали в Вестминстерском Аббатстве, после чего состоялось пышное пиршество. Леди Болейн стала последней королевой Англии, которую короновали отдельно от супруга, и, в отличие от других английских королев, Анна была коронована Короной Святого Эдварда, которая до этого использовалась лишь при коронации королей. Одетая в белое, по традиции, платье и с длинными распущенными темными волосами, новая королева Англии была прекрасна.

Генрих потратил много золота на развлечения и угощения для простого люда, однако тот не желал принять Анну своей королевой и осыпал ее оскорблениями, что привело ее и ее супруга в ужасный гнев. После такой дерзости Генрих издал указ, по которому любой, кто оскорбит королеву, будет наказан.

Через семь месяцев после свадьбы Анны и Генриха, 7 сентября родилась принцесса Елизавета. К этому времени у короля уже имелась любовница, а рождение дочери, вместо сына, разочаровало Генриха настолько, что он отменил рыцарский турнир, запланированный в честь рождения принца.

В ноябре 1533 года был принят Акт о супрематии, и Генрих провозгласил себя главой английской Церкви. Также Генрих приказал распустить дом принцессы Марии и, по напутствию своей супруги, отослал старшую дочь в дом принцессы Елизаветы. Тем самым, из принцессы и наследницы престола, Мария опустилась до позиции фрейлины при дворе своей младшей сестры, которая на тот момент была еще младенцем.

К 1534 году Анна и Генрих устранили и усмирили всех, кто выступал или был против их брака. В этом году старшая сестра королевы Мэри Болейн вышла замуж за своего слугу, мужчину низкого сословия Вильяма Стаффорда, и за это Анна в гневе изгнала ее из дворца и лишила экономической поддержки. Анна вновь забеременела, но летом у нее случился выкидыш. Генрих нашел себе новую любовницу. Отношения между супругами стали натянутыми и холодными.

Январь 1535 года. Лейккасл.

– Дети так быстро растут… Не успею я немного отвлечься, как Стефану вновь требуется новая одежда, а Екатерина убегает от меня, да так быстро, что за ней не поспеешь, – сказала леди Бригида Тьюри своему супругу, когда те, после позднего завтрака, вместе с детьми, медленно прогуливались вдоль озера.

– Ты права, Бригида. Стефану уже четыре с половиной года, пора бы ему сесть на пони, – ответил ей супруг, с любовью взглянув на своего первенца, кидающего на лед замерзшего озера небольшие камни и вопящего от радости.

– Но у нас не имеется ни одного пони, – заметила Бригида, пристально наблюдая за действиями своего сына и молясь, чтобы этот сорванец не вздумал пройтись по льду. Он это может! Ему только волю дай!

Зима выдалась холодной и снежной, чему, однако, маленький Стефан был несказанно рад. Закутанный с ярко-рыжей макушки до самых носков зимних меховых сапожек, мальчик проводил много времени на свежем воздухе перед замком, играя в снегу, катаясь на санках и практикуясь бросанию маленьких, но довольно твердых снежков в окна рабочего кабинета своего дедушки. К счастью, его дедушка не только не ругал своего внука за шалость, но и часто открывал окна, чтобы похвалить мальчика за ловкость и меткость. В последние три года жизнь в замке стала живее и интереснее: с появлением детей все поменялось, и, казалось, даже серые камни замка ожили от звонкого детского смеха. К сожалению, этот мир покинула мисс Агнесса Тьюри: она слегла в постель с сильной простудой, которая вскоре привела ее к вечному сну, и теперь ее тело покоилось в тиши и темноте родового склепа Тьюри.

Маленькая рыжеволосая Екатерина, пухлый и прекрасный ребенок, была на два года младше своего старшего брата, но уже в таком юном возрасте отличалась смекалкой и резвостью: пойдя в одиннадцать месяцев, в свои два года девочка любила бегать по широким коридорам замка и играть со своей матерью в прятки. Всеобщая любимица Екатерина предпочитала свою мать всем остальным, что несказанно грело сердце молодой женщины и наполняло ее душу светом каждый раз, когда малышка Екатерина громко кричала: «Мама! Мама, где ты! Маа-маа!»

Несмотря на желание выкормить своих детей грудью, Бригида не смогла насладиться этим процессом, так как грудное молоко не пришло к ней ни после рождения Стефана, ни после рождения Екатерины, и обоих детей выкормили мокрые кормилицы. Это обстоятельство причиняло Бригиде душевное беспокойство и порой она упрекала себя за свою неспособность производить материнское молоко, однако ее супругу хватало ума, чтобы мягко одергивать ее от этих мыслей. «Все во власти Божьей. Если у тебя нет молока, значит, на то Его воля» – говорил Вильям, а затем целовал супругу в лоб.

Годы, прожитые в браке с Бригидой, не вытеснили из сердца Вильяма образ белокурой Альеноры Нортон, однако он научился уважать и ценить свою супругу: она была верна, все так же красива и к тому же подарила ему двух очаровательных совершенно здоровых детей, в которых он не чаял своей души. Однако плотская страсть к супруге у него пропала еще после рождения сына, а появление на свет Екатерины было вызвано одним единственным страстным порывом, когда Вильям выпил за ужином три кубка вина вместо двух. С той самой ночи он больше не касался Бригиды, но, по привычке, продолжал делить с ней постель. Он много работал и нередко засиживался за документами и книгами допоздна, и тогда Бригиде приходилось ласково заставлять его отложить дела до завтра и пойти отдохнуть. Вильям не любил свою жену, но привык к ней, а порой даже ловил себя на мысли, что Господь одарил его своей милостью, когда мисс Нортон отказала ему девять лет назад. Кто знает, куда бы привела его несдержанность Альеноры? Говорят, она блистает при дворе этой чертовки Анны. Пусть. Если раньше озорная и веселая мисс Нортон была его идеалом женщины, теперь он думал об этих ее качествах как о пороках, находя прелесть в спокойном миролюбивом характере своей супруги. И все же в своих снах он видел не Бригиду, а ту самую белокурую распутницу и вертихвостку, которую он презирал, и за это он корил себя: ему, женатому человеку и отцу двоих детей нужно позабыть о мисс Нортон! Воспоминания и мысли о ней вызывали в нем презрение к самому себе. Ведь как он смеет думать о ней, обладая счастливой семейной жизнью и всем, что только может пожелать мужчина?

– Вы уже сказали вашему отцу, что вскоре он лишится нашего общества?

Голос Бригиды вырвал Вильяма из раздумий.

– Еще нет, но вечером я обязательно сообщу ему об этом, – ответил Вильям.

– Он расстроится. Он так любит своих внуков, – тихо заметила Бригида, не спуская взгляда с сына.

– Мама! – маленькая Екатерина подбежала к матери и протянула к ней руки.

– Устала, радость моя? – улыбнулась леди Тьюри, поднимая девочку на руки. Вместо ответа та с любовью обняла шею матери и положила голову на ее плечо.

– Ваш отец расстроится, – повторила Бригида супругу. – Это будет ударом в самое его сердце.

– Так и есть, но я желаю быть хозяином, а не сыном хозяина, – твердо промолвил на это Вильям. – Замок куплен. Переедем в него летом.

– Как скажете супруг мой. Но нам следует подыскать вашему отцу помощницу. Сейчас всеми закупками для стола, нарядов и хозяйства занимаюсь я.

– Найдем.

Какое-то время супруги шли молча. Екатерина задремала на руках у матери, и та передала ее своему супругу. Стефан же и не думал уставать: он резвился, как северный ветер в кронах зеленых елей, и смеялся, довольный этой долгой семейной прогулкой.

– Какие последние новости со двора? – тихо спросила Бригида, скорее для того, чтобы вновь услышать голос любимого супруга, чем из любопытства.

Как бы старательно ни скрывала от Бригиды происходящее в Лондоне Альенора, миссис Тьюри, как и всему королевству, была известна печальная судьба Екатерины Арагонской, ее ссылка, превращение Анны Болейн в новую супругу Генриха и королеву Англии, а также рождение принцессы Елизаветы, которую теперь называли новой наследницей английского престола. Душа Бригида кровоточила от жалости к Екатерине и ее дочери Марии, и она ненавидела Анну Болейн, однако мудро сдерживала свой язык и не позволяла чувствам выплеснуться наружу: теперь, когда она была супругой и матерью, Бригиде было что терять, и, единственным, кому она поведывала о том, что чувствовала, был Господь. Однако ненависть – страшный грех, знала Бригида, и она желала забыть обо всем, что произошло в Англии, желала больше никогда не слышать о том, что творилось при дворе, пыталась заставить себя принять Анну своей новой королевой.

С тех пор, как Бригида вышла за Вильяма, она и Альенора ни разу не встречались, но поддерживали тесную связь и дружбу пространными письмами друг другу. В своих письмах к Альеноре, она ни разу не обмолвилась о Екатерине Арагонской, так как знала, что за их корреспонденцией шпионят, и вместо этого она даже несколько раз упомянула о религиозности и начитанности королевы Анны. Насколько бы сильно ни любила Бригида бедную, но все же великую Екатерину Арагонскую, свою семью она любила больше.

Семейство Тьюри приняло новую религию, навязанную им Анной и Генрихом, на удивление легко: все они считали, что идея перевода Библии на английский язык была более чем блестящей и мудрой, ведь теперь Слово Божье могли читать не только священники и образованная знать, но и простой люд, не владеющей латынью. Однако разрушение католических монастырей, а также убийства и казни католических монахинь, монахов и всех тех, кто отказался признать Генриха главой Церкви, вызвало у них возмущение, которое, впрочем, не вышло за границы рабочего кабинета лорда Тьюри. Все те, кто не желал навлечь на себя королевский гнев, молчали, ведь Анна и Генрих не щадили никого, кто был с ними несогласен. Детей лишали отцов и матерей, жен лишали мужей, мужей лишали жен, а стариков лишали детей. Англия рыдала от самодурства и жестокости того, кто был послан ей Господом, чтобы защищать ее. Прельстившись прекрасной сиреной Анной, Генрих встал на путь саморазрушения и не брезговал проливать кровь и убивать тысячи своих подданых.

– Анна и Генрих вновь рассорились. И как только королю не надоело находиться рядом с женщиной, которая только и знает, как трепать ему нервы? – с некоторым презрением ответил Вильям на вопрос супруги. – Будь ты такой, как Анна, то давно бы уже спала в хлеву вместе с коровами.

– Тише, мой дорогой супруг, помните о том, что нас могут подслушать! – поспешила напомнить Бригида, приблизив лицо к лицу Вильяма.

– Прости, – бросил на это Вильям. – Впредь я буду осторожнее. Но давай больше не будем беседовать о дворе, короле и его супруге. Одно из знатных семейств Англии просит рассмотреть возможность брака Стефана с их дочерью.

– Но, Боже правый, наш сын еще совсем ребенок! – недовольно сказала Бригида. – И что вы ответили?

– Что время покажет. Сперва нашим детям нужно вырасти… – начал было Вильям.

– Вильям! Бригида! – вдруг послышался громкий низкий зов лорда Тьюри.

– Какой голосистый у меня отец! – невольно рассмеялся Вильям.

Он и Бригида машинально взглянули на замок: лорд Тьюри, одетый в один лишь домашний бархатный с мехом халат и меховые туфли, почти бежал к своим домочадцам по занесенной снегом дорожке.

– Поди к нему, Бригида. Пусть не спешит так, а то, не дай Бог, упадет, – приказал Вильям своей супруге, и та тотчас поспешила навстречу своему свекру.

– Бригида, дочь моя! Какая честь! Ах, какая честь! – кричал лорд Тьюри, не замедляя шага.

– Не бегите, отец! – громко попросила Бригида. – Помните о своем сердце!

– Мое сердце! Куда оно денется? – хрипло рассмеялся лорд Тьюри. – Скорее в замок! И ты, Вильям! Скорее берите детей и бегите!

– Да что такое, отец? Вы сам не свой! – усмехнулся Вильям, подходя к Стефану и беря его за руку. Тот тотчас недовольно вскрикнул, не желая возвращаться в замок.

– Отец, где ваш теплый плащ? Где сапоги? Вы простудитесь! – с удивлением воскликнула Бригида, подбегая к свекру.

Тот схватил ее за плечи. На его лице сияла счастливая радостная улыбка.

– Король! Король здесь!

Глава 2

– Король? – удивленно воскликнул Вильям, спеша к отцу. – Король? – вновь переспросил он, но уже намного тише, боясь показаться невежливым.

А вдруг Его Величество наблюдает за ними из окна? Нельзя оскорбить честь короля, даже, если это сделано непреднамеренно, ведь каждое слово имеет свой вес, а каждая написанная на лице эмоция – свою цену. Удивляться вдруг появившемуся в Лейккасл Генриху можно было только в душе, а миру нужно было показывать радость и счастье. Какая честь принять самого английского короля! Пусть он приехал без предупреждения или даже намека! Ему всегда и везде рады! Он озаряет собой Землю, как живущее в небе вечное солнце.

– Собственной персоной! – радостно ответил лорд Тьюри. Кажется, зимний холод не смущал его, так рад он был королевскому визиту.

– Один? Или с… Или с Ее Величеством королевой Анной? – запнувшись на секунду, с боязнью в душе спросила Бригида. Она настолько ненавидела леди Болейн и настолько не желала даже видеть ее, что готова была тотчас слечь в постель с мнимой болезнью. Пусть ее супруг и свекор ухаживают за монархами и вылизывают подошвы их сапог, пусть весь мир перевернется, она, Бригида, никогда не назовет бессовестную разлучницу Анну «Ваше Величество».

– Без королевы, но с парой вельмож, и среди них молодой Джордж Болейн, – ответил невестке лорд Тьюри и протянул руки к малышке Екатерине. – Цветочек мой, пойдем с дедушкой! Твоим родителям сейчас будет не до тебя.

– Что вы имеете в виду, отец? – спросил Вильям, передавая ребенка в руки своему отцу. – Я думал, вы уже отдали все необходимые приказы…

– Да, да, это уже сделано! За кого ты меня принимаешь? – несколько раздраженно бросил лорд Тьюри. – Но он желает увидеть Бригиду!

– Меня, сэр? – оторопела миссис Тьюри и недоуменно взглянула на своего супруга. – Но что ему от меня нужно?

– Молва о твоей красоте дошла до Лондона, моя дорогая, – объяснил ее свекор.

– Моя красота? – только и смогла вымолвить Бригида. – Вильям… – Она схватила своего супруга за руку. – Вильям, скажи ему, что я больна и могу быть заразна!

– К чему эта ложь? – мягко улыбнулся тот, наполненный гордостью за свою прекрасную супругу: сам король наслышан о ее красоте! – Его Величество всего лишь желает взглянуть на тебя. Чего ты страшишься?

– Глупенькая! Ты только подумай, какая честь тебе оказана! Какое Божье благословение! – ласково пожурил Бригиду лорд Тьюри. – Что за платье на тебе, дочь моя?

– Утреннее, сэр… Скромное, – не зная, что чувствовать и что делать, машинально ответила Бригида. Она все еще не до конца верила в то, что Генрих Восьмой, король Англии прибыл в Лейккасл и сейчас находился в его каменных стенах, ожидая ее, Бригиды прихода. Должно быть, это всего лишь дурной сон, ведь зачем королю покидать Лондон и свою ненаглядную Анну, ради которой он прогнал от себя законную супругу?

«Он наслышан о моей красоте? От кого? Красивых дам хватает и при королевском дворе, так что Его Величество делает здесь, прикрываясь красивыми льстивыми фразами о прекрасной внешности миссис Тьюри?» – пронеслось в разуме Бригиды, а ее сердце, наполненное волнением, забилось чаще и быстрее.

– Какое именно? – допытывался лорд Тьюри.

– Синее, сэр… С меховыми рукавами и серебристой вышивкой, – уточнила Бригида, не понимая, для чего ей задаются эти странные вопросы. Интуиция подсказывала ей, что от нее ожидают блеска и ослепительного сияния, – все, чтобы король не был разочарован в ней и понял, что молва о «Пламенной Розе Англии» правдива, но ей меньше всего хотелось встречаться с этим отвратительным мужчиной, с этим прелюбодеем и грешником. Она не могла простить ему того, как он поступил с великой и верной Екатериной Арагонской. Она не могла и не желала: слишком глубока была ее душевная рана.

– Сойдет и это… Но, дорогое дитя, улыбайся! У тебя такая красивая улыбка! Стефан, мой маленький рыцарь, пойдем с дедушкой! – Лорд Тьюри протянул внуку ладонь, однако тот спрятался за ногу отца и заявил, что не желает возвращаться в замок.

– Иди с твоим дедушкой, Стефан, – решительно приказал сыну Вильям: если Бригиду новость о приезде короля напугала и оттолкнула, ее супруг был рад такой чести и желал как можно скорее предстать перед очами Генриха.

Вильям видел Его Величество лишь однажды, много лет назад, когда Екатерина Арагонская была королевой и королевская чета со своей свитой посетили замок Нортонов. Но долго и пристально лицезреть короля в тот вечер не удалось ни Вильяму, ни другим гостям, ведь Генрих не появился на ужине и не принимал участия в танцах и других увеселениях. В тот вечер король невероятно разгневался на свою супругу, которая, говорят, тихо плакала в своих покоях, пока ее супруг угощался вином из погреба лорда Нортона в отдельной от нее спальне. В тот же вечер Тьюри попросили для Вильяма руки мисс Нортон, и ее отец с радостью согласился. Но делать невесте подарок, красивое золотое ожерелье с драгоценными камнями не пришлось: следующим же утром лорд Нортон объявил Вильяму и его отцу, что мисс Альенора не желает выходить за сэра Тьюри, и что он подчиняется ее решению. Оскорбленные до глубины души, отец и сын тотчас покинули замок. Ожерелье, вместе с футляром, было заброшено в ящик письменного стола Вильяма, однако оно все же увидело дневной свет и было преподнесено Бригиде в подарок на первую годовщину их с Вильямом свадьбы. Но это яркое украшение было Бригиде не по душе, и она надевала его лишь на большие праздники, чтобы порадовать своего супруга. Увы, бедная девушка не знала, что, глядя на эту драгоценность, Вильяма лишь вновь и вновь настигали воспоминания о том дне, когда Альенора могла стать его, и он жалел о том, что не додумался продать эту злосчастное ожерелье и приобрести новое.

– Пойдемте, дети мои… Вы увидите самого короля Англии! Наш король велик и мудр… – начал было лорд Тьюри, все еще протягивая ладонь Стефану.

– Тьюри! Старый хитрый лис Тьюри! – вдруг раздался громкий мужской голос, такой знакомый Бригиде, и, семейство тотчас заметило, как к ним, вольготным шагом, направлялся высокий, облаченный в меховой плащ и высокие кожаные, отороченные мехом сапоги рыжеволосый мужчина. Шапки на нем не было, словно ледяной воздух был ему теплым и приятным.

– Король! – выдохнул Вильям, словно не веря своим глазам: да и как поверить? Тьюри никогда не были при дворе и не были в фаворе Его Величества, но вдруг он посетил их замок и даже собственноручно решил вернуть принимающее семейство в тепло и уют Лейккасл. Это сон… Дивный сон!

Вильям не особо страдал оттого, что верный английской короне род Тьюри никогда не приглашали в Лондон, ко двору, и никогда не давали ни одному ему представителю высокой уважаемой должности. С того момента, как умер последний, служивший при английском дворе и имеющий высокую должность лорд Пол Тьюри, о его потомках словно забыли, и они уже более века оставались лишь богатой, но провинциальной знатью. Лорд Тьюри, отец Вильяма, не отличался амбициозностью и не пытался вытребовать или выпросить себе громкий титул и теплое место в свите короля, однако его сын, заставивший себя смириться с тишиной провинции, все же был заинтересован в чем-то более высоком, чем мирная, но скучная провинциальная жизнь.

Когда-то мисс Альенора Нортон была права, сказав подруге, что Вильям Тьюри желал не ее, а то, что ее отец мог забрать его в Лондон: не только горячая любовь руководила Вильямом, когда он просил ее руки, но и ожидание того, что Альенора возвысит его.

«Если бы только отец Бригиды в свое время смолчал, сейчас бы мы были при дворе, – невольно подумал Вильям, наблюдая за приближением властителя Англии. Бросив быстрый взгляд на супругу, он заметил, каким бледным вдруг стало ее лицо. – Бригида испугалась… Чего тебе бояться, супруга моя? Ты не принесла мне возможности подняться выше, так я возьму эту хрупкую лестницу в свои руки и поднимусь сам. Буду льстить и подыгрывать Его Величеству, но и ты не оплошай»

– Очаруй его, Бригида, – шепотом приказал он жене.

– Кого? – удивленно шепнула та в ответ, изумленная происходящим.

– Короля, – несколько раздраженно уточнил Вильям.

– Очаровать? – Бригида непонимающе взглянула на супруга, однако тот уже радостно улыбался и не смотрел на нее: Его Величество король Англии стоял прямо перед Тьюри.

– Ваше Величество! Какая невероятная для нас, скромных провинциалов, честь видеть вас в нашем замке, – учтиво сказал Вильям, сняв свою меховую шапку и принеся королю низкий поклон.

Бригида не промолвила ни слова, но грациозно присела в низком реверансе. Ее взгляд был опущен вниз, так как она боялась смотреть на короля. Но чего она страшилась, не понимала она сама: должно быть, это гнев на него принял такую изощренную форму и объял все ее существо.

– Я направлялся на север. Говорят, там развелось слишком много лис. Узнав об этом, я тотчас сел на коня и поспешил избавить моих подданных от нашествия этих рыжеволосых воришек, – добродушно ответил на льстивое приветствие король Генрих.

– Вы так великодушны, мой король. Уверен: с вашей помощью жители тех местностей больше никогда не будут иметь такое неудобство, – очаровательно улыбнулся Вильям.

– Лисы погубили добрую половину крестьянской живности. Нужно спасать этих добрых христиан, – пожал плечами Генрих, скользя взглядом по лицам семейства Тьюри. Он потрепал малышку Екатерину по маленькой ручке, затянутой в толстую варежку, и заметил: – Какое прелестное дитя. Вырастет, будет красавицей. Но она не в отца пошла, а, должно быть, в свою мать, которую называют «Пламенной розой!» – Он взглянул на молчаливо стоящую мисс Тьюри и снисходительно улыбнулся. – Вижу, что молва не лжет. Но не желаете ли подарить мне хоть один ваш взгляд, моя леди? Что такого занятного вы видите на этом белом снегу?

Поняв ласковый упрек, Бригида тотчас подняла голову и вперила в короля взгляд своих прекрасных васильковых глаз.

– Леди Бригида Тьюри, дочь сэра Гиза, наконец-то я имею честь видеть вас и лицезреть вашу дивную редкую красоту, – тихо промолвил восхищенный Генрих, лаская взглядом ангелоподобное лицо молодой женщины.

Глава 3

– Счастливец… Какой же вы счастливец, Теодор, – мягко сказал король.

– Прошу прощения, Ваше Величество… Мое имя не Теодор, мой король. Вильям, – учтиво и осторожно поправил Вильям, почувствовав недовольство оттого, что Генрих настолько не интересовался родом Тьюри, что даже не знал имен их представителей.

Как же далеки были они от двора! Провинциалы, обреченные жить в забвении едва ли не всей английской знати.

– Вильям! Хм! – равнодушно бросил Его Величество, даже не взглянув на счастливца, но все так же созерцая его прекрасную супругу. – Почему я ни разу не видел вас при дворе, леди Тьюри?

Этот вопрос застал Бригиду врасплох, и она не знала, что ответить. Для чего ему знать?

– Я не была приглашена, Ваше Величество… – растерянно промолвила она.

– Мое упущение. Мое и моей супруги, – перебил ее король и добродушно усмехнулся. – Я слыхал, что вы не только красивы, но и послушны воле вашего мужа. Правда ли это? – обратился он к Вильяму.

– Чистая правда, мой король. Моя супруга делает все, что я приказываю ей, – поспешил уверить тот.

– А мне, увы, досталась дикая женщина, которая не только не желает принять мою волю, но и смеет идти мне наперекор, – мрачно сказал Генрих.