Стратегия хаоса. Выйти из пепла

***

В воздухе витал приятный запах травянистых масел и тихо горящих дров. Что-то мягкое и теплое укрывало Риста до груди. Некоторое время он просто лежал с закрытыми глазами, вдыхая приятный запах, наслаждаясь теплом и тихими звуками дома. Он не стал по привычке оценивать обстановку, ощупывая сознанием окружающее пространство. И так было ясно, что он в безопасности.

– Проснулся, наконец, – тихо с улыбкой произнес некогда знакомый голос, в котором чувствовалось любопытство.

Рист открыл глаза и посмотрел на отшельника. Тот стоял и лучился добродушием, по-отцовски улыбаясь юноше. От своей улыбки, самостоятельно растянувшейся до ушей, у Риста свело скулы. По его меркам эти лицевые мышцы не сокращались уже несколько лет.

– Учитель Мэвел! – парень вскочил с постели и тут же сел обратно от внезапного головокружения.

– Тише, юноша. Еще успеешь напрягаться, – улыбка Мэвела стала еще шире и лучезарнее. Он присел на край кровати и приобнял Риста за плечи, как родного сына. – Ты уж прости старика. Переборщил с охранной ловушкой. Если бы знал, что идешь ты, весь такой впечатленный, то…

– То поставил бы боевую, – закончил за Темпо Рист, и они оба засмеялись. Когда парень учился у него, отшельник часто ставил боевые ловушки разного уровня скрытности и силы, проверяя навыки мальчика.

Тут Мэвел стал серьезным и, сомкнув плотно губы, что всегда делал, когда был чем-то встревожен, внимательно посмотрел на парня. Тому, как и прежде, стало неловко под этим взглядом. Отшельник тяжело вздохнул и сочувственно спросил:

– Где же тебя так потрепало, мальчик? Будто корпуслоп прожевал и выплюнул в болото. Я несколько часов с тебя грязь сводил, сомневаясь, действительно ли это ты под слоем пыли. Хотя нормально помыться тебе все равно придется.

– Несколько часов? Сколько же я здесь пролежал? – удивился Рист.

– Да уже третья ночь идет, – ответил Мэвел и поспешил объяснить, увидев выражение лица парня. – Понимаешь, твой организм слишком слаб, видимо, ты очень долго был изможден. Вот и ловушка шарахнула так сильно. К тому же тебе катастрофически не хватало сна. Оправился от удара ты за четыре-пять часов, а все остальное время просто дрых как младенец. Так ты скажешь, откуда тебя принесло?

Окончательно проснувшись, Рист понял, что действительно чувствует себя очень хорошо, намного более отдохнувшим и бодрым, чем когда-либо. Парень рассказал бывшему учителю о том сером бесцветном месте, в котором он пробыл невесть сколько. Мэвел молча слушал, внимательно глядя на него. Хотя Темпо и назвал себя только что стариком, выглядел он молодо – по человеческой оценке лет на сорок пять, может, чуть больше. Какой же возраст у отшельника на самом деле, Рист не знал, но подозревал что где-то за двести лет. Темпо был среднего роста, складным и ловким мужчиной. Он всегда коротко стриг волосы, чтобы не мешали и не торчали «ежиком». Добрые чуть раскосые глаза у него озорно блестели даже тогда, когда он сохранял серьезный вид.

Но сейчас маг выглядел будто бы встревоженным, слушая рассказ ученика. Рист показал ему флакон, который перенес его в Мир. Мэвел покрутил вещицу в руках и молча отдал юноше. Отшельник некоторое время сидел, не двигаясь, глядя в точку. Потом вскинул голову и, посмотрев на бывшего ученика, тихо сказал:

– Так значит, ты был в Мертвой Пустоши… понятно. Насколько я понял, ты пробыл там шесть лет. Удивительно.

– Мне показалось, что прошла целая вечность, – вздохнул Рист. – Там время будто стоит. По крайней мере, я не заметил хоть каких-то признаков его течения.

– Ты прав, – Мэвел поднялся, подошел к окну и открыл створку, пустив свежий вечерний воздух в комнату. – Для Мертвой Пустоши время больше не течет. Все, что там есть, больше никогда не будет изменяться или жить. Люди, попадающие туда, обычные люди, я имею в виду, очень быстро теряют память и становятся частью этого места. Они больше не живут, но и не могут умереть своей смертью. Пока их не съедят…

– Да, я однажды видел одного, – содрогнувшись, вспомнил Рист. – Почему же я протянул там так долго?

– Я же сказал – обычные люди. Эфоры, как ты знаешь, чуть покрепче.

Смутившись, Рист покосился на учителя. Парень ведь был уверен, что свое происхождение смог скрыть от отшельника. Тот догадался, от чего покраснел его бывший ученик, и махнул рукой.

– Да брось ты. Ты способностями был одарен, а они говорили о тебе гораздо больше, чем твой язык. К тому же взрослел ты гораздо дольше, чем обычный мальчик. Сейчас тебе должно быть тридцать шесть лет, так? А на вид и по сознанию, по человеческим меркам, едва восемнадцать.

После короткой паузы Мэвел задумчиво произнес, обращаясь скорее к себе, чем к Ристу.

– Хотя шесть лет в Мертвой Пустоши – это даже для подготовленных эфоров высокого ранга многовато… – тут взгляд отшельника снова озорно блеснул, возвращаясь к реальности. – Ну ладно. Ты здесь. Жив и относительно здоров. По крайней мере, не калека, а это уже что-то. Поднимайся, юноша. Будем постепенно делать из тебя человека и начнем с правильного питания!

– На это я согласен, – улыбнулся парень, аккуратно вставая с кровати.

Он прошел за Мэвелом в центральную комнату, служившую одновременно гостиной, кухней, столовой и рабочим кабинетом. Весьма аскетичное убранство просторного помещения не мешало ему выглядеть очень уютно. Простая мебель стояла прижатой к стенам, образуя в центре свободное пространство с круглым ковром на полу. Шкафы и полки, скрывавшие почти все стены, ломились от книг совершенно разного содержания, горшков с растениями, шкатулок и сундуков с разной магической всячиной. На первый взгляд, здесь царил творческий хаос, но Рист готов был поклясться, что Мэвел знает расположение абсолютно каждой вещицы в доме. У отшельника была своя система порядка, но за годы учения парень так и не смог ее выявить.

Когда Рист оказался в гостиной-кухне, нос уловил аромат свежеприготовленной еды, и желудок сразу же объявил громким урчанием о намерении съесть все запасы в доме. Мэвел махнул гостю в сторону стола и стула, на который тот сразу же плюхнулся, и достал из шкафчика тарелки. Через несколько томительных секунд перед Ристом оказалась тарелка с детской порцией похлебки и маленьким кусочком хлеба. Опередив поток негодования, нахлынувшего на парня, Мэвел сказал:

– Ты слишком долго питался не пойми чем. Причем в малом количестве. Твой желудок стянут, нельзя его раздувать сразу. Да еще и непривычной пищей, – отшельник говорил терпеливо, словно с маленьким ребенком.

Рист решил, что это вполне разумное замечание, и накинулся на еду. Опустошив тарелку невероятно вкусной похлебки, он понял, что отшельник был прав как никогда. Даже от столь малой порции желудок раздулся, будто бы парень и впрямь съел все припасы в доме. Но вместе с раздутостью по телу разливалось приятное ленивое тепло. Хотелось снова оказаться в мягкой постели и просто поваляться без дела, но желание пообщаться со старым другом и учителем пересилило.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Рист. – Мне кажется, что эта похлебка – самое вкусное, что ты когда-либо готовил.

– Нет, – усмехнулся Мэвел. – Просто ты оголодал. Разве не помнишь, как раньше крутил нос от этого варева?

– Я? Да быть не может! – улыбнулся юноша. Шесть лет он питался безвкусной, иногда отвратительной едой, едва походившей на пищу. Так что теперь даже самая простая похлебка с постным хлебом казалась изысканным лакомством.

– Ну что, есть теперь в тебе силы поболтать и поведать моему любопытному слуху свою биографию? Ту часть, где ты убежал из Эллии и нашел меня, можешь опустить.

– Я не убежал! – возразил юноша. – Просто… упал, – смутился он.

– Упал! – Темпо захохотал. – Случайно вывалился из Эллии! Ах-ах! Самого защищенного места в Мире, ха-ха, окруженного непробиваемой магией! – продолжал заливаться Мэвел. А Рист уже сам сидел с улыбкой до ушей. – И как же тебя угораздило, юноша? Поскользнулся и свалился в дыру в заборе?

Когда они закончили хохотать, Рист сказал, все еще улыбаясь:

– Примерно так и было. Отряд собирался куда-то на вылазку. Открыли портал напрямую из сада Эллии. Мне было очень интересно, сунулся слишком близко, и затянуло в портал. Через минуту появился отряд, но меня не заметили. Я ведь боялся, что меня накажут, и спрятался. А в обратную сторону портал не работал. Пришлось идти по лесу, искать какого-нибудь отшельника, чтобы приютил.

Мэвел снова прыснул и проговорил:

– Иногда страшно подумать, как кардинально может изменить жизнь всего один поступок. Но оглядываясь назад, понимаешь, что иначе и быть не могло.

– Могло бы в моем случае, – возразил Рист.

– Это ты сейчас так думаешь. А вот пройдет пара-тройка столетий, и поймешь, что твоего «сейчас» не стало бы без того «тогда», – полусерьезным и чуть насмешливым тоном произнес учитель. – Ну ладно, хватит философии. Утешь любопытство старика, Рист. Рассказывай, что с тобой произошло после ухода из моего дома?

Рист ненадолго задумался, собирая мысли в кучу. Все-таки эссенция «Гербента Ци-Верта» хорошо действовала. Он поудобнее устроился на ковре, опираясь спиной на большую подушку, и начал рассказ.

4. Воспоминания

Я никого не встретил по пути, пока шел от твоего дома. Нашел укромную полянку, перевел дух и телепортировался к краю деревни, где мы иногда покупали продукты на рынке. Некоторое время я шатался по улицам в надежде найти какое-нибудь пристанище. И мне повезло. Я попросил дать мне работу в маленькой пекарне, которой владела одинокая женщина, хотя бы за плату едой. Женщине было тяжело самой таскать мешки с мукой и колоть дрова для печи, и она с радостью меня взяла в помощники. Даже выделила чердак – одну маленькую, но уютную комнатку. С моей помощью ее дела пошли на лад. Рена успевала выпекать больше хлеба и пирогов, чем раньше, и посетителей прибавилось. Так что и мне часто перепадали монеты.

Однажды в деревню пришли приспешники. Об их присутствии жители узнавали не раньше, чем открывали им дверь своего дома. Они искали детей со способностями к магии и предлагали родителям выкуп за них. Не знаю точно, как проходила эта «сделка», но уверен, что всегда в пользу инимов, независимо от желания родителей. Хотя были такие мальчишки, которые сами шли к ним по своей воле.

Когда двое в черных плащах и с бордовыми талисманами Силы в нарукавниках появились на пороге нашей пекарни, Рена пыталась их убедить, что в ее доме вообще нет детей, но безуспешно. В какой-то момент я понял, что приспешники теряют терпение и готовы просто убрать женщину с дороги, я вышел к ним сам. Попытался драться, но только рассмешил. А один из них сказал, что «у мальчишки явно незаурядные способности в магии». В этот момент второй сковал меня какими-то чарами и закинул на плечо, будто тряпичную куклу. Я видел, как они швырнули на стол пару крупных монет. Мы покинули деревню и куда-то переместились. Меня скинули на пол и сняли чары. Я наконец-то мог размять затекшие конечности.

Примерно десять мальчишек чуть старше или младше меня сидели у стен помещения, в котором мы все оказались. Судя по застарелому запаху, здесь когда-то была конюшня, переделанная в казарму. По периметру расставлены кровати с жесткими тюками. Под потолком висели свечи, капая воском на пол. Какое-то время все сидели молча и почти не двигались, пока в казарму не зашел человек, назвавший себя Кроусом – главным управляющим «в сем учебном заведении», как он сам выразился. Будучи невысоким, он, видимо, восполнял этот недостаток высокомерным взглядом. Он был без плаща, хотя стояла осень, но в толстой шерстяной рубахе.

– Дорогие мои! – приветственно провозгласил Кроус на удивление певучим голосом. – Всем вам оказана большая честь! Вас собрали, чтобы обучить магическим знаниям и боевым искусствам. Вы станете воинами, будете служить во имя справедливости. Там, где вы жили, будущего у вас не было. Кем бы вы стали? Конюхом или пастухом, знающим только, сколько дешевого вина вечером можно выпить? Или может быть пахарем, сжигающим спину от тяжелого неблагодарного труда под палящим солнцем? Мы же даруем вам возможность стать кем-то значимым, а требуем взамен лишь послушания и усердия, чтобы наша совместная работа принесла больше плодов!

Пока хитрый Кроус запудривал нам мозги, я потихоньку рассматривал товарищей по несчастью. У некоторых загорелись глаза от пламенной речи инима, другие смотрели с сомнением, а третьи откровенно боялись.

– А если мы не хотим этой навязанной чести? – вдруг громко спросил мальчик с длинными волосами справа от меня. – Что, если мы не желаем учиться у вас, а хотим вернуться домой?

Кроус повернулся к нему. Он нисколько не смутился от откровенного вопроса, но и не разозлился. С интересом разглядывая мальчика он почти ласково улыбнулся и ответил:

– В этом случае, мой дорогой, вы должны будете отдать стоимость выкупа, который за вас сегодня заплатили.

– У меня нет денег, – растерянно сказал мальчик и воскликнул: – постойте! Нас ведь забрали силой. Нас не хотели отдавать!

– Вас, мой юный друг, может, и не хотели, – терпеливо кивнул иним. – Но деньги им все равно оставили. Две санги, между прочим.

– У меня нет денег, – повторил мальчик. – Я… я отработаю их!

– Мой дорогой, – снова улыбнулся Кроус. – Отработку мы не принимаем. Но у вас ведь есть кое-что столь же ценное, как деньги, – улыбка инима стала плотоядной, казалось, он вот-вот облизнется. – Расплатитесь своей душой, и я лично открою вам портал обратно к дому.

Мальчик молчал потупившись.

– Так я и думал! – весело сказал Кроус, словно речь шла не о душе человека, а о выборе блюда на обед. – И кстати, о побеге забудьте – по периметру территории установлена магическая защита, в том числе и от телепортации. Ну вот, пока это все. Позже вас накормят, а утром начнутся занятия. Всем доброй ночи!

Нас действительно покормили, принесли большой поднос прямо в казарму. Потом мы молча улеглись в постели и попытались уснуть. Следующим утром нас разбудила служанка. Я очень удивился, почему-то не ожидая увидеть в этом месте женщин. Она грубо растолкала нас и велела быстро одеться, выйти за двери казармы. Оказавшись на улице, я понял, что мы находимся на территории маленькой заброшенной крепости. Каменные стены основного двухэтажного здания поросли мхом, кое-где на земле валялись разбитые куски черепицы, упавшей с крыши. Двор, по-видимому, даже не пытались вычистить от травы, веток, листьев и какого-то мелкого мусора.

Нас повели вокруг казармы-конюшни и оставили на небольшой площади, некогда покрытой плиткой, сквозь которую уже давно проросла трава. Там нас ждали два человека в легкой кожаной броне и высоких сапогах. У одного на лице был шрам, пересекающий бровь от виска до середины лба, отчего взгляд этого человека казался угрожающим. Второй был менее грузный и более живой.

Нам снова стали втирать про то, какая честь нам оказана, что нас, наконец, научат настоящему искусству и тому подобное. Говорил в основном тот, что поживее – Ярсуб. Он-то потом и учил нас боевой магии. А наш первый урок провел шрамированный – Тисгар. Нам раздали деревянные палки и показывали, как ими нужно махать. С этого началось обучение в крепости.

Все остальные дни походили один на другой. В течение суток мы были заняты либо «искусством» мече-палки, либо боевой магией, либо выполнением бесполезных поручений. А в ночь два-три человека отправлялись в караул к воротам крепости или на башню непонятно для чего. Так прошло несколько месяцев.

Поскольку ты, Мэвел, обучал меня основам магии и не давал расслабиться без физических упражнений, почти все уроки мне давались легко в отличие от некоторых других учеников. Но со временем мне все чаще казалось, что наше обучение какое-то неправильное. Мы топтались на месте, отрабатывая то, что изучили в первые два месяца. Учителя, казалось, высасывали из пальца новые упражнения, порой слишком нелепые. Не было никакой системы, как и понятия, чему в итоге мы должны обучиться. Наказания были частыми, жестокими и далеко не всегда справедливыми. Тем, кто недостаточно усердно трудился, по мнению наставников, заснул в карауле или неправильно выполнил идиотское задание, изрядно доставалось. Провинившихся сажали в карцер, оставляли без еды, но чаще всего били. Усердно били, отводя душу.

В начале зимы у нас не было теплой одежды, потому что старшие забыли об этом позаботиться, и почти все мы заболели. Как-то во время занятия один из учеников – Юлис, кажется – смачно чихнул и забрызгал соплями и слюнями Ярсуба. Было очень смешно, но никто не засмеялся. Мальчику сильно влетело. Настолько сильно, что ноги не держали его, и нам пришлось укладывать его в постель. Когда мы утром проснулись, кровать Юлиса была пуста. Нам сказали только то, что он недостоин владеть знаниями, которые нам дают. Больше мы его никогда не видели.

Самое удивительное, что половина мальчишек покупалась на бездарное обучение и ежедневную промывку мозгов. С каждым днем в их глазах появлялось все больше жесткого блеска и желания стать такими же, как наши наставники, несмотря на все тумаки, которые эти мальчуганы принимали почти с гордостью.

На мою голову побоев приходилось чуть меньше, чем остальным. Наверное, благодаря дисциплине, которую ты, Мэвел, во мне все же воспитал. Но однажды пришлось и на мою душу синяков сверх меры.

Мы занимались на той же площадке и отрабатывали боевые магические удары друг против друга. Я направил силу на противника, тот ловко увернулся. Мой удар пришелся точно в лицо Тисгара, стоявшего позади и не сумевшего защититься. Шрамированный откинул голову, потерял равновесие и, сделав два неловких шага назад, осел на груду шишек, которую сам же зачем-то велел насобирать днем ранее. Он сидел на шишках, ошалело глядя перед собой, отчего вид у него был безумно смешной. Удар был не настолько сильным, чтобы нанести Тисгару хоть какой-то ощутимый вред. Разве что зад болел от приземления на шишки. А вот самолюбие его ох как пострадало. Ко мне тут же подлетел разъяренный Ярсуб и ударил по лицу так, что голова дернулась в сторону и пришлось сделать шаг, удерживая равновесие.

– Как ты посмел напасть на своего наставника?! – взвизгнул Ярсуб у меня над ухом.

Мои оправдания, естественно, никого не интересовали, и на меня продолжали сыпаться удары учителя боевой магии в такт его визгам. Устав меня бить, он отступил в сторону, и я смог выпрямиться. Ярсуб отправил меня в карцер, куда я молча пошел сам, зная, что увиливать бесполезно. Ожидая, что просижу в заточении никак не меньше суток, я был очень удивлен, когда спустя час или два дверь открылась, меня выволокли наружу и потащили через коридор. От толчка в спину я упал на холодный каменный пол небольшой комнаты, чувствуя, как страх мерзкой змеей начинает ползать в груди.

– Ты решил сделать меня посмешищем?! – взревел сбоку Тисгар, и на мою спину обрушился сильный удар кнута.

Я охнул и воткнулся носом в пол. Следующий удар задел шею и рассек кожу. Я попытался сгруппироваться, защищая руками голову и лицо. От града сыпавшихся ударов стало темнеть в глазах, подступала тошнота, и мне казалось, что вот-вот потеряю сознание от боли. Местами на спине прилипла рубашка от сочащейся крови. Маленькая передышка, и Тисгар снова сделал шаг, замахиваясь кнутом. Я напрягся, ожидая очередного удара, но его не последовало. Вдруг я понял, что в комнате воцарилась тишина. Осторожно подняв голову, я увидел у стены Ярсуба и Кроуса – озадаченных, смущенных и злых. Они смотрели поверх меня туда, где стоял шрамированный. Я тоже повернул голову.

Темные без эмоций глаза меня разглядывали, как вещицу на витрине. На фоне бледного лица их цвет казался слишком темным, как и волосы, собранные в низкий хвост и короткая борода, закрывающая весь подбородок. Высокий, слегка худощавый мужчина рассматривал меня, забыв, видно, о Тисгаре, которого мертвой хваткой держал за руку с кнутом. Лицо того выражало страх, почти ужас, смешанный с удивлением. Мой спаситель, вспомнив о шрамированном, резко отпустил его небрежным жестом и негромко проговорил, растягивая слова:

– Интересная у вас система обучения, Кроус, – темные глаза прямо взглянули на управляющего крепостью, отчего тот вздрогнул и вжался в стену. – Думаете, если сделаете из детей калек, они будут лучше учиться?

Спокойствием и неторопливым голосом мужчина напомнил мне удава. Я помню, что почувствовал, как от него исходила сила не только магическая, но и какая-то иная. Будто неспешными многотонными волнами она разливалась по комнате. Еще я подумал, что крайне не хотел бы когда-нибудь встать на пути у этого человека. Наверняка он одним пальцем бы смел десяток Кроусов или Тисгаров, не моргнув и глазом. И они тоже прекрасно это понимали.

– Варго! Мы думали, ты уже уехал, – пискнул Кроус и поспешил добавить, ткнув в мою сторону пальцем. – Он заслужил наказание! Напал на своего наставника во время тренировки!

– Напал на наставника, – утвердительно протянул Варго. – При свете дня, при свидетелях, на общей тренировке? Он не выглядит дураком.

Варго снова глянул на меня, и вдруг я почувствовал себя в безопасности, хотя мое положение пока никак не изменилось.

– У них был парный бой. А мальчишка попал в учителя.

– Значит, плохой учитель, раз он не смог отбить атаку начинающего ученика, – отрезал Варго, снова глянул на меня и вернулся стальными глазами к Кроусу. Остальных он, казалось, не замечал.

– Я его забираю.

– Но ты ведь уже троих забрал! – попытался возмутиться главный иним крепости, но его голос был жалобным, а не возмущенным.

– Да. И его забираю, – непреклонным тоном ответил Варго и кивнул мне в сторону двери.

Второй раз ему повторять не пришлось. Я стрелой выскочил в коридор несмотря на боль от побоев. Никто из оставшихся не пытался перечить Варго. Казалось, они испытывали страх перед ним и были рады, когда тот, наконец, удалился.

Позже я узнал, что те болваны, которые нас якобы учили, даже не были настоящими инимами. Они лишь приспешники, примкнувшие к ним. Хотя им даже выдаются силовые амулеты, но, гораздо слабее, чем у эфоров или инимов. Ведь настоящий амулет закаливается в Источнике Силы самой Эллии и невозможно создать такой же. Камни примкнувших лишь выглядят похожими, но на деле же это аналог волшебной палочки, перстня, посоха или другой безличной ерунды, которую знающий и опытный маг может штамповать в одиночку в любых количествах. Поэтому настоящей Силы эти приспешники никогда не получали, и перед истинными инимами, такими как Варго, испытывали настоящий трепет. А обучение детей – лишь способ набрать собственных преданных последователей и развлечься. Когда я позже об этом узнал, стало как-то по-детски обидно, что нам запудрили мозги шарлатаны.

Но в тот момент, идя по коридору вслед за своим спасителем, я испытывал смешанные чувства. Был благодарен за избавление от взбучки и принудительного «обучения», но вместе с тем побаивался этого человека. Казалось, что он намного опаснее, чем вся шайка «наставников» в крепости. И позже я убедился, что это действительно так.

Я шел чуть позади Варго. Он на ходу достал маленький флакончик и протянул мне:

– Сделай небольшой глоток.

Я повиновался. Зелье оказалось гадким на вкус, но, пересилив себя, я проглотил его, радуясь, что не нужно пить все. Варго молча забрал флакон, и мы вышли на улицу к воротам крепости. Я сразу почувствовал себя намного лучше, следы побоев перестали ныть, идти стало значительно легче.

У ворот нас ждали трое мальчишек. Варго начертил перемещающие руны и велел встать внутрь, мы все переместились и оказались на краю какой-то деревни в старом сарае. Когда все вышли из него, Варго остановился и повернулся к нам:

– Те, кому есть куда вернуться, могут идти, – сказал он, махнув в сторону деревни. – Остальные – за мной.

Он тут же, не оборачиваясь, пошел прочь от деревни. Двое мальчиков, не веря своему счастью, бросились бегом к домам, пока иним не передумал. Я и Малус, тот, что смело перечил Кроусу при первой встрече, переглянулись и направились догонять Варго. Он ни разу не обернулся посмотреть, кто за ним пошел. Мне кажется, он с самого начала знал, какой выбор примет каждый из мальчиков. Мы долго шли по лесу в молчании, пока иним резко не остановился. Он протянул руку, словно щупая что-то невидимое, а потом замер и повернул к нам голову.

– Проходите.

В замешательстве мы шмыгнули мимо него, а подняв голову, увидели небольшой крепкий дом. Перед ним был аккуратный огородик и несколько ухоженных клумб. Я готов был поклясться, что дома с участком здесь только что не было. Малус тоже выглядел озадаченным.

– Ультула окружила свой дом невидимой защитной, – ответил на наш немой вопрос Варго. – Видимо, к ней захаживало слишком много любопытных грибников, да, ведьма?

Одновременно с его словами из-за угла дома выплыла маленькая кругленькая женщина со смеющимися глазами, в уголках которых застыли морщинки. Ультула оказалась противоположностью инима. Он – темный, длинный и худой, она – светлая, короткая и полная. По поведению они тоже были совершенно разные. Она – улыбчивая, словоохотливая и легкомысленная, а он – угрюмый, серьезный и молчаливый.