Ангел-хранитель

– Сплетен боишься? – В глазах у него загорелся какой-то непонятный огонек.

– Да не сплетни меня волнуют! – возмутилась я. – Но когда в следующий раз приедут родители, они могут с этими соседями в лифте столкнуться. А вот эти разговоры мне совершенно не нужны.

Он вскинул бровь.

– Вот, кстати, об этом я бы с удовольствием по дороге послушал.

– О чем? – не поняла я.

– Почему ты так родителей боишься.

– Я? Боюсь? – Я даже растерялась. – Да с чего ты взял?

– По дороге, Татьяна, по дороге. Пошли, а то действительно опоздаем. – Он встал.

– Да подожди ты! Давай сначала подумаем, тактику разработаем: что делать, если кто-то в лифт подсядет; кто первым выходить будет, если внизу кто-то лифта ждет…

Он рассмеялся.

– Татьяна, я три года сам как-то справлялся с такими – и не только – проблемами! Так что не суетись – просто веди себя как обычно.

С моей точки зрения, эта фраза – прямейший путь к тому, чтобы человек начал совершать неестественные поступки. Впрочем, мы уже действительно начинали опаздывать. Перед выходом из квартиры был один неприятный момент, когда он вдруг исчез – меня от паники дрожь бить начала. Но я тут же услышала рядом очень тихое: «Спокойно, Татьяна, я здесь», глубоко вдохнула и вышла на лестничную площадку. Чуть дверь не забыла запереть – он меня за руку дернул. Как он раньше с моей рассеянностью справлялся, ума не приложу! Если бы не он, я бы, наверное, уже голову где-нибудь оставила…

Если бы меня спросили, чаще ли я спускаюсь в лифте одна или с кем-нибудь из соседей, я бы в жизни не ответила. Никогда раньше я над этим не задумывалась. Сегодня же, войдя в лифт, я затаила дыхание – и заметила это только тогда, когда он остановился на первом этаже.

Когда двери лифта открылись, я замешкалась: вышел он уже или меня пропускает? Вышла – но с каким-то странным ощущением. То ли он впереди, то ли рядом, то ли еще сзади топчется – голова сама собой оборачивается. То же самое и у входной двери: я не знала, что делать – подождать, пока он ее откроет, или самой открыть и придержать, чтобы он успел выйти. Кто столько книг про невидимок написал? Что за дурацкая мечта человечества? Как по мне, так эта невидимость одни только проблемы создает.

Свернув за угол дома и оставив позади соседские окна, я быстро оглянулась по сторонам. Почти никого. Какая-то женщина впереди семенит – но спиной к нам. Две мамы малышей за руку в садик тащат – а те не выспались: упираются, капризничают. Мамы эти точно по сторонам смотреть не будут. А, вон, справа, еще стайка школьников в нашу сторону направляется, но они, вроде, своим разговором заняты, да и кустарник здесь довольно высокий…

– Давай, материализуйся – быстро! – прошипела я … и чуть не подпрыгнула, когда он вдруг появился совсем рядом, чуть плечом меня не касаясь. А откуда на нем куртка взялась? Ну, хорошо, надел в квартире, когда исчез – но где же он ее там прячет? Я что, уже не знаю, что в моем собственном доме находится?

Отдышавшись, я проворчала: – Ну, знаешь, с тобой инфаркт получить – раз плюнуть!

– Что-то я тебя, Татьяна, не пойму. Когда я утром решил пока не показываться, с тобой истерика приключилась; теперь я показался – ты об инфаркте говоришь. – В голосе у него чуть ли не после каждого слова прорывался смешок. Ага, значит, сегодня мы в отличном расположении духа, и ничто нам его испортить не может. Мрачные предположения и гневные речи остались во вчерашнем дне. Сейчас мы это поправим.

– А что это ты действительно утром прятался? – небрежно поинтересовалась я. И не было у меня никакой истерики! Я просто … немножко всплакнула. И вовсе необязательно из-за его отсутствия. Может, я по квартире бегала, потому что сережку любимую искала. Не нашла – вот и расстроилась.

Смешливость с него как ветром сдуло.

– Я … не был уверен, что ты … не передумаешь утром. В отношении того, что тебе со мной … интересно, – неохотно ответил он, тщательно подбирая слова. И поморщился, словно от порыва холодного ветра. Ветер, кстати, на улице был, но вовсе не холодный – приятный весенний ветерок. Если бы он еще мне волосы постоянно в лицо не отбрасывал… Только поэтому я все время к нему голову поворачиваю.

Мы шли по узкой дорожке, усаженной по обеим сторонам кустарником и деревьями. Солнце уже поднялось над горизонтом и бросало на нас косые лучи сквозь деревья. Листьев на них еще не было, поэтому, пока мы шли, по лицу его то и дело пробегали тени от ветвей. Странно, я почему-то заметила это только сейчас, когда он перестал улыбаться.

Я вновь покосилась на него и пожала плечами.

– Странный ты какой-то. Я ведь просила тебя не уходить. Откуда в тебе такая неуверенность? Ты же – ан…

– Татьяна, – простонал он. – Давай об этом дома поговорим. Ты мне о родителях обещала рассказать.

– Я? Обещала? – Вскипев от негодования, я чуть не споткнулась. Он попытался было подхватить меня под локоть, но я отмахнулась. Нечего меня под ручку водить по сто раз мною хоженой тропинке! – Это ты мне еще вчера обещал рассказать, почему именно три года назад появился!

– Об этом тоже дома. Я не отнекиваюсь – в отличие от тебя. Просто это – темы, явно неподходящие для транспорта.

Ладно. Здесь он, пожалуй, прав. Правда, в транспорте совершенно необязательно говорить громко, да и место там можно найти такое, где любопытных ушей будет немного.

Мы уже подходили к конечной остановке моей маршрутки. Очередь там, конечно, была немаленькая, но машины подходили одна за другой – так что ждать нам придется недолго. И тут в голову мне пришла чрезвычайно неприятная мысль.

– Слушай, а у тебя деньги есть?

– Какие деньги? – Он даже остановился.

– Ну, за проезд заплатить?

Он вновь сдвинулся с места, но в голосе его зазвучала тревога. Лица его я не могла рассмотреть – опустив голову, он шел, глядя себе под ноги. Что-то мне это не нравится.

– Татьяна, я… – запинаясь, произнес он. – Я не знаю, как … тебе это объяснить… – Господи, да что случилось-то? Вот не нужно было его с шутливого тона сбивать! – Ты только пойми меня правильно… – Ну, что, что, что же я не заметила? – Понимаешь, … когда я материализуюсь, … у меня в кармане всегда оказывается нужная купюра, … но только для одного.

– Фу! – с облегчением выдохнула я. – Да я же просто думала, сколько мне денег доставать!

– Ты что, платить за меня собиралась? – Он вскинул голову и метнул на меня такой взгляд, что я бы поежилась, если бы у меня не так от души отлегло. – Ну, знаешь… – Он закрыл рот и раздул ноздри. Замечательно, пусть лучше слов не находит, чем пугать меня до смерти.

Зайдя в маршрутку, я сразу направилась в самый ее конец и села в углу, у окна. Водитель нам попался заботливый – радио у него было настроено на музыкальную станцию. Настроение пассажирам поднимает перед рабочим днем. Отлично. Под это страдальческо-любовное воркование говорить можно о чем угодно.

Он сел рядом, и хотя народа за нами набилось еще много, заполнилась машина быстро, и, наконец, мы поехали. Я окинула быстрым взором ближайших попутчиков. Прямо перед нами сидели явно двое знакомых – они уже оживленно болтали о чем-то. О чем, я не слышала на фоне очередного шлягера – замечательно, значит, они нас тоже не услышат. Остальные, вроде, каждый сам по себе, но они стоят и уже свои думы думают. Но лучше, пожалуй, лишний раз перестраховаться.

– Я вот что хотела спросить… – тихо-тихо проговорила я.

– Что? – Он повернулся ко мне и чуть нагнулся, чтобы лучше слышать.

– Вот так и сиди! – С заговорщическим видом я подняла указательный палец. – Вот так мы сможем говорить о чем угодно.

– Ох, Татьяна… – Он закатил глаза, но полностью развернулся к соседу справа спиной и даже взялся рукой за поручень сиденья передо мной, полностью оградив меня от внешнего мира. Хм, интересно. Я всегда терпеть не могла, когда ко мне слишком близко подходили – у меня возникало ощущения вторжения в мое личное пространство. Сейчас же у меня появилось чувство … уютности. Может, попробовать чуть громче говорить, чтобы ему наклоняться ко мне не пришлось? Что-то он опять как-то выше сделался – вон нависает прямо над головой. Или это я вниз сползаю? Да ладно, мне ведь все равно на всех снизу вверх смотреть приходится – голова сама собой запрокидывается. Так мне легче будет следить за его реакцией – а то издалека у него лицо как-то … смазывается.

– Так что ты там говорила? – спросил он с серьезным видом, но подбородок у него мелко подрагивал.

– Я спросить хотела… – снова начала я, но он уже прищурился. – Я помню, все помню: о твоей работе – дома. А про тебя самого-то можно спрашивать?

– Ну, попробуй, – медленно кивнул он, не сводя с меня настороженного взгляда.

– Во-первых, откуда взялась на улице куртка? – Это, конечно, не самое важное, но уж больно мне стало любопытно, где он ее дома прячет.

Он недоуменно пожал плечами.

– Не знаю. Просто взялась – и все. Когда я … э … оказываюсь в каком-то месте – ну, ты понимаешь – у меня всегда есть с собой все необходимое.

У меня отвалилась челюсть. Вот это да. Вот такому можно только позавидовать. Никаких тебе одеваний-раздеваний, никакой беготни по магазинам в поисках нужной одежды; просто материализовался – и тут же одет по сезону. Да еще и с нужным количеством денег в кармане. Пожалуй, есть у этой невидимости кое-какие плюсы.

– А как это происходит? – Вот бы и мне так научиться.

– Честно говоря, я никогда об этом не задумывался. А почему ты, например, летом потеешь?

– Но ведь это же только летом. Зимой же я шерстью не обрастаю! – возмутилась я глупому сравнению.

– А жаль, правда? Насколько все было бы проще! Хотел бы я на это посмотреть. – Что-то пока все мои вопросы вызывают в нем абсолютно неожиданную реакцию. Так, забудем о куртке.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.