Слепой стрелок

– Воссоздавать?! – изумился Скрипач.

– Ну да. И нашим ещё повезло, видели бы вы, что делают с мэрами в Южной Америке, или в Индии, и в Африке, или в Китае. Думаете, города уродовали только здесь? Москве ещё повезло. Последний мэр Нью-Йорка покусился на Центральный парк. И его теперь каждый вечер вешают в Центральном парке при большом скоплении народу.

– Я хочу домой, – жалобно произнес Скрипач. – Вы тут все с ума посходили, как мне кажется.

– Нет, что вы, – заверила система невинным голосом. – Это временные меры. Мы должны выучить этот урок. Выучить так, чтобы не забыть никогда.

Пока Скрипач переговаривался с системой, Ит наблюдал за людьми, которые продолжали ходить между кучами земли тут и там. Наверное, это в чём-то правильно, подумалось ему внезапно. Разрушить легко, а попробуй восстанови обратно, как было, то, что ты сам и разрушил. Это научит бережному отношению к тому, что тебя окружает, к чужому труду, к земле. И это сперва, может быть, и кажется перебором и доведением до абсурда, но…

Но та же приемная мама в ДС-35 сажала цветы – Ит в детстве и в юности часто ей помогал. Что они делали? Сперва готовили клумбы. Вынимали всю прошлогоднюю землю, если требовалась замена, упаковывали в специальные мешки. Потом приходил транспорт, который заказывала мама, землю они сдавали, и взамен получали свежую. А уставшая земля уезжала «отдыхать», то есть на регенерацию. Её восстанавливали, и потом на неё меняли уставшую. И так по кругу. Это для города, конечно, для места, где ты сам не сможешь регенерировать землю.

А Окист? А клумбы с цинниями? Ит покачал головой. У него рядом с домом имелось несколько мест, в которые он каждую осень укладывал обедневшую землю, а потом, по графику, который сам же установил ещё очень давно, брал из этих мест землю отдохнувшую, для тех же цветов и овощей. А постройки? Попробуй, построй что-то на Окисте. Да, да, на Окисте, всё население которого уже очень давно – двадцать миллионов человек. Без специального разрешения, без предварительных работ и расчетов тебе никто ничего никогда не разрешит там строить. Сколько стоило разрешение на постройку дома, и сколько времени они убили, чтобы получить это разрешение – вспомнить страшно. И ведь по сей день гильдия строителей контролирует место, чтобы ни в коем случае ничего не добавили, и не переделали.

– Пожалуй, вы правы, Марфа, – сказал Ит. – Не во всём, и… то, что вы сказали, прозвучало несколько неожиданно, и даже, в некоторой степени, жестоко, но, видимо, мы слишком давно выучили этот урок. Настолько давно, что он стал для нас данностью. И мы перестали задумываться о нём. И той цене, которую за него приходилось платить тем, кто оказался в первых рядах.

– Хорошо, что мы поняли друг друга, – кажется, система обрадовалась. – Хотите, я расскажу вам о находках, сделанных на этом месте? Их множество. Мы даже создали музей, в который попали некоторые из них.

– Интересно, – ответил вежливый Ит, которому на самом деле, что уж греха таить, не было так уж интересно. – И что же тут находили?

– От захоронений домашних животных, до культовых и обрядовых предметов, – с гордостью сказала система.

– Знаете, Марфа, давайте вы передадите информацию о находках Альтее, и мы посмотрим всё вечером, чтобы сейчас не тратить время? – предложил Ит. – А сейчас мы попробуем дойти до центра портала, чтобы снять характеристики с узловой точки. Не думаю, что есть смысл снимать карту, по крайней мере, сегодня мы это точно делать не будем.

– Как скажете, – отозвалась система. – И всё же я бы порекомендовала вам посмотреть на стеклянный лес. Завораживающее зрелище. Деревья были перемолоты в труху, а труху рассыпали на площади в сто гектаров. Сейчас вандалы собирают деревья обратно из этой трухи, дерево за деревом.

– Технологию для возрождения деревьев вам предоставили зивы? – спросил Скрипач, хотя ответ был очевиден.

– Разумеется. Причем безвозмездно, – ответила система. – Равно как и технологию живых дорог. Мы очень благодарны им за такую помощь.

– Да, это достойный поступок с их стороны, – кивнул Ит. – Марфа, вызывайте нам машину, мы смотрим узел, и через пять минут поедем обратно. Здесь, кажется, мы увидели уже достаточно.

***

– Жутковатое место, – Эри зябко передернула плечами. – Конечно, я была категорически против застройки поймы, там, дома, на Соде. Но чтобы вот так… вот так её возвращать? Это как-то слишком.

– Думаешь? – Берта прищурилась. – Да, сперва это шокирует. Но я посмотрела подробности, и не всё так плохо. Эти люди прошли геронто, им вернули возраст, то есть никто не заставляет работать немощных стариков. Они получают любую еду в том объеме, который им нужен, они живут в приличных условиях, могут в свободное время передвигаться по городу. Могут отдыхать. Могут видеться с семьями, которые, правда, живут уже не здесь, а в местах по рождению, но, судя по тому, что есть в местной сети, там всё более чем хорошо. Да, их лишили права на продление жизни, да, через несколько поколений они могут исчезнуть, но – почему-то Марфа не сказала вам про искупление, а ведь оно возможно. Нет, не для виноватых, но для потомком – запросто.

– Но их же там бьют, – напомнила Эри.

– Только самых отъявленных, – покачала головой Берта. – Всех подряд бить нельзя. Там довольно сложная система наказания, она гибкая, и предусматривает множество вариантов. Например, если человека вынудили так поступить обстоятельства, и сам он был в душе против происходящего, наказание будет минимальным. А вот для тех, кто ловил кайф от того, что делал… ну, понятно. Можешь спросить у Марфы, она тебе выдаст кучу подробностей.

– Потом как-нибудь, – Эри вздохнула. – Курить пойдем? Или дождемся, когда ребята вернутся?

– Дождемся, – Берта на секунду задумалась. – Или не надо? Альтея, – позвала она. – Давай перейдем на мобильный канал, тебе ведь уже дали разрешение, верно?

– Да, – отозвалась Альтея. – Индивидуальные трансиверы разблокированы. Мы можем общаться свободно.

Это более чем странное требование – выходить на связь с системой корабля только из гостиницы – они оспаривали двое суток, и, наконец, решение было принято. В их пользу. Конечно, этот идиотский запрет запросто можно было обойти, но Фэб сказал, что не нужно, придется выполнить требование. Не исключено, что это проверка, и лучше пройти её достойно.

– Хорошо, – кивнула Берта. – Тогда идём курить.

– У меня есть заметка по артефактам поймы, – вдруг сказала Альтея. – Я проанализировала объекты музея, мне кажется, кое-что будет вам интересно.

– А ну-ка? – Берта подняла голову. – Выкладывай.

В номер вошли Ит, Скрипач, Лин, и Пятый.

– Чего ты там нашла, большая умная железяка? – спросил Скрипач, который, разумеется, слушал по дороге разговор.

– Предметы, названные в описании каталога объектами индивидуального культа, – ответила Альтея.

– То есть некто создал себе что-то типа верования, и приносил в пойму какие-то предметы? – спросила Берта.

– Совершенно верно, – ответила Альтея. – Но мне показалось любопытным другое.

– И что же? – поторопил Скрипач.

– То, что все предметы изначально находились в области портала. Все восемь предметов были вывезены с мусором и грунтов во время стройки, но в процессе восстановления поймы были обнаружены в грунте, соотнесены с поймой, их изначальное местоположение было восстановлено.

– Стоп, – приказал Ит. Альтея смолкла. – Ты ведь считаешь, что эти объекты связаны с нашими поисками, не так ли? – спросил он.

– Не исключаю такой возможности, – сказала Альтея.

– Что за объекты? – спросила Берта.

– Нитяные куклы.

– Можно подробнее? – с интересом спросил Ит. – Покажи, пожалуйста.

Перед компанией возник визуал с трехмерным изображением – какой-то спутанный, небольшого размера клубок, больше всего походивший на комок грязи.

– Похоже на смятую грязную тряпку, – озвучила общую мысль Эри. – Это кукла?

– Это один из объектов до восстановления, – пояснила Альтея. – А вот исходный вид.

Рядом с первым изображением возникло второе. Проволочный человечек, обмотанный темного цвета нитками. Впрочем, человечком эту фигурку можно было назвать лишь условно, потому что никакой детализации у фигурки не было. Просто проволочный каркас, и намотанные на него во много слоев нитки.

– Примечательным является то, что внутри каждой фигурки находилась парафиновая капсула, внутри которой было запечатано вырезанное из фольги сердечко, – продолжила Альтея. – И ещё один момент.

– Какой? – спросила Берта.

– Все фигурки были парными. Всего найдено четыре пары фигурок, – бесстрастно ответила Альтея.

– Круть, – сказал Скрипач. – Спасибо, большая добрая железяка. Огорошила. Автора найти реально?

– Автор не найден, – ответила Альтея. – Рекомендую ознакомиться с подробностями в архиве музея, через систему Марфа.

– Спасибо, – Фэб, который, оказывается, вошел в комнату, но до сих пор молча стоял у входа, наконец-то подал голос. – Альтея, ответь сейчас только на один вопрос. Ты можешь соотнести временные периоды? Время появления фигурок в пойме и временная вилка итерации Слепого Стрелка совпадают?

– Да, – ответила Альтея. – Время совпадает.

– Внеси поправку на это время в базу поиска, – приказал Фэб.

– Ты уверен… – начала было Берта, но Фэб её перебил:

– Да. Да, я уверен.

– Но почему? – недоуменно спросил Лин.

– Глаза разуй, – мирно посоветовал Фэб. Он максимально приблизил картинку восстановленной фигурки. – Вы что, ослепли все разом? Ничего не замечаете?

– А… – начала было Эри и осеклась. Потому что поняла. И все остальные поняли тоже. При близком рассмотрении становилось понятно, что нитки, опутывавшие фигурки, не однотонны. Обмотка состояла из ниток двух цветов. Оранжевого, пусть и с трудом различимого, и вполне хорошо сохранившегося чёрного.

***

– Завтра с утра поедем в этот музей, – предложил Рэд. – Может быть, на фигурках есть что-то, что они не заметили?

– Генетический след? – уточнил Фэб. Рэд кивнул. – Пусто. Они проверили это в первую очередь. Там ничего нет по генетике, да и не может быть. Странно, что сами фигурки сохранились хоть как-то, повезло, что их сумели обнаружить.

– Ну, то, что они обнаружили, фигурками уже не являлось. Но, следует признать, их дотошность в восстановлении поймы сыграла нам на руку, – заметила Берта. – При других раскладах от этих фигурок даже воспоминания бы не осталось.

– Это да, – кивнул Фэб. – Ребята, какие мысли есть?

– На счет чего? – уточнил Пятый.

– На счет… ну, например, автора кукол, – подсказал Фэб.

– Думаю, это женщина, – осторожно предположил Пятый. Лин кивнул. – Скорее всего, молодая.

– Спасибо, капитан очевидность, – хмыкнул Скрипач. – Но совсем не факт, что молодая. Почему ты так решил?

– Сердечки, – пожал плечами Пятый. – Я могу ошибаться, но такая символика характерна всё-таки для кого-то помоложе.

– С натяжкой, но принимается, – кивнул Фэб. – Дальше.

– Мне кажется, она жила где-то неподалеку, – предположил Лин.

– Почему? – спросил Ит тут же.

– Да потому что много фигурок. Они нашли восемь штук, да? Восемь. Может быть, их было даже больше, просто некоторые не сохранились вообще ни в каком виде. Или, например, кто-то нашел их и унёс. Но всё равно, их много, – Пятый задумался. – Могу предположить, что девушка жила где-то недалеко, и ходила в пойму часто, например, гуляла с собакой. Рыжий, помнишь, там гуляли с собаками, мы с тобой видели…

Он осекся, с опаской глянул на Ита – а ну как тот начнет задавать наводящие вопросы? – но Ит молчал, ожидая продолжения.

– То есть она могла брать этих кукол с собой часто, и для чего-то их там прятала. Может быть, действительно как объекты своей веры, – Пятый вздохнул. – Ребята, мы не агенты, это не более чем предположения.

– Они, в принципе, небезосновательны, – кивнул Ит. – Но могу уточнить.

– Валяй, – согласился Фэб.

– Про то, что женщина или девушка могла жить недалеко – согласен. Фигурок действительно много. На счет собаки – тоже согласен. Собака в данном случае – это всего лишь повод оказаться в нужное время в нужном месте. Например, вечером, в наступающей темноте, там, на пойме. И зайти, якобы за убежавшей собакой, туда, где никто не увидит, чем она занята. А вот на счет веры… она их, по сути дела, хоронила, – Ит на секунду смолк, нахмурился. – Она делала один и тот же символ, и закапывала его в землю. Раз за разом. В нужное нам время, замечу. То есть это ориентировочно наш клиент, и поиск мы ограничим, пожалуй, районом от… ммм… улицы Трофимова, до метро Автозаводская.

– Почему? – не понял Лин.

– А если дальше, то идти неудобно, – пожал плечами Ит. – Фэб, что скажешь?

– Скажу, что в ближайшие дни некоторым предстоит основательно побегать по окрестностям, – хмыкнул Фэб. – Параллельно с нашей работой с «гранями». Думаю, через «грани» мы установим кандидатов на роль этой девушки или женщины довольно быстро, да и временные рамки у нас теперь гораздо более четкие. Датировка фигурок… Бертик, что там с датировкой?

– На протяжении трех лет их там закапывали, – сообщила Берта. – Это местные установили точно.

– Отлично. Круги сужаются, – кивнул Фэб.

– А почему нитки не сгнили в земле? – спросила Эри. – Они же за столько лет должны были в труху превратиться, наверное.

– Это полиамид, – пояснила Берта. – Мне тоже стало интересно, и я посмотрела, что же это за нитки такие. Они почти не выцвели, не сгнили, но полопались. В общем, так и должно было быть, ведь для них страшнее всего перепады температуры, всё остальное они переносят весьма неплохо.

– Ага, ясно, – покивала Эри.

– У тебя есть какие-то мысли на этот счет? – спросил Пятый.

– Есть, – Эри отвела взгляд. – Это была очень грустная девушка. У которой, скорее всего, не было друзей.

– Почему ты так решила? – удивилась Берта.

– Ну, хотя бы потому что у неё было время приходить на пойму, и закапывать там этих кукол. Если идешь гулять в компании, ты вряд ли сделаешь такое, – заметила Эри. – А ещё на этих нитках очень интересные узлы. И вот этот шовчик тоже странный.

Ит замер. Скрипач тоже. Они переглянулись, потом приблизили изображение.

– Дебилы, – произнес Кир, который до этого молча сидел в углу. – Три дебила. Нет, четыре. Себя не посчитал. Ну позор, ё-моё… какой позор…

– Вы про что? – не понял Рэд.

– Да про это! – Фэб ткнул пальцем в визуал. – Узнаешь?

– Упс, – только и сказал Рэд.

Потому что на изображении, висящем перед ними, можно было прекрасным образом различить шов.

Классический, отлично им всем знакомый шов Шмидена.

– Это она им так эти сердечки внутрь зашивала? – спросил Саб.

– Видимо, да, – ответил Фэб. – Хорошо. Молодец, Эри. Спасибо за подсказку.

5

Первая тень

– Да, в теории ты мог бы оказаться прав, она могла и не быть медиком, а этому узлу и шву её кто-то научил, – кивнул Фэб в ответ на вопрос Рэда. – Но присмотрись, пожалуйста, получше, и ты поймешь: нет, она именно что была медиком, она долго тренировалась накладывать такие швы, и здесь эти швы выглядят как символ, а не просто как способ спрятать что-то внутрь фигурки.

– Сложновато прятать, с учетом того, что нитки достаточно плотно намотаны, – заметил Рэд. – Но вообще, да, наверное. Хотя это всё выглядит в достаточной степени странно. Похоже на безумие.

Берта, которая до этого молча сидела в углу их номера, и что-то читала с визуала, смахнула его рукой, и подняла голову.

– Это и есть безумие, – сказала она твердо. – Фэб, помнишь, давным-давно мы на участке, в Борках, нашли пчелу? Которая пыталась строить соты, а потом умерла? Мы потом узнали, что это была так называемая трутовка, неоплодотворенная матка. То есть бедная пчела хотела выполнить своё предназначение, но что-то пошло не так, и все её усилия оказались тщетны. Её было очень жаль. Она так старалась, – Берта отвела взгляд. – А теперь давайте на секунду представим, что на месте этой трутовки оказывается человеческое существо. Которое ощущает своё предназначение, а выполнить его не может.

– Помню, – согласно кивнул Фэб. – Да, отчасти это всё напоминает… мысль верная. Что там по «граням»?

– По «граням», вернее, по списку «граней», в этом районе в этот период было несколько сотен девушек, которые либо имели отношение к медицине, либо учились, либо получили соответствующее образование. Разумеется, проверять будем всех, потому что это может оказаться любая из них.

– Всех? Бессмысленно. Давай посмотрим цифровой след, – предложил Фэб. Рэд согласно кивнул. – В то время здесь существовала вполне активная сеть, и многое фиксировалось. Да и сами они, скорее всего, в этой сети присутствовали. Что-то да осталось.

– Что-то, вероятно, осталось, но точно не сведения про кукол, – заметил Рэд. – Про такое никто писать бы не стал. И фотографии делать тоже. Это было нечто тайное, это скрывалось.

– А вот для этого у нас есть два агента, которые успешно притворяются врачами, и два бывших Сэфес, которые в агентов поиграют с большой охотой, – хмыкнул Фэб. – Им будет в радость поработать в поле, честное слово.

– Да знаю я, – Берта кивнула. – На самом деле есть ещё один момент, который меня насторожил.

– Срок, – тут же понял Фэб. – Три года там, в пойме, кто-то закапывал этих кукол. Только три года. И была какая-то причина, по которой этот некто перестал делать то, что делал.

– Может быть, она отсюда уехала, – предположил Рэд.

– Может, – легко согласилась Берта. – Это мы тоже будем смотреть.

***

– Они сами себе не верят, – Ит вздохнул, бросил короткий взгляд в окно – машина шла через мост, широкий, пустой, и там, под мостом, можно было в этот момент разглядеть реку. Очень чистую, и очень пустую реку. – Уехала? Как же. Нет, может быть, и уехала, но я не думаю, что причина того, что куклы перестали появляться в пойме, в отъезде той, которая их туда относила.

– Согласен, – отозвался Скрипач. – Да и Берта тоже всё поняла правильно, не просто так она вспомнила ту пчелу.

– Думаю, вы оба правы, – покивал Пятый. – По какой-то причине этой женщины не стало. Так… с наблюдателями обычно именно так и происходило. Мы не любим говорить об этом, но Лена, медсестра, которая, как мы поняли многим позже, была именно наблюдателем, умерла в пятьдесят восемь. Мы оказались для неё непосильной ношей, к сожалению.

– А что именно с ней случилось? – Скрипач повернулся к нему. – Мы не смотрели считки, не спрашивали вас. Нет, есть один момент, где вскользь упоминается могила, но мы по сей день ничего о ней не знаем.

– С ней случились мы, – грустно ответил Лин. – Мы оба с ней случились. И Пятый, с параличом на семь месяцев, с ней случился. После того, как та история закончилась, она… ну, словом, она пыталась выбраться, попробовала выучиться на зубного техника, но хватило её ненадолго. Через пять лет она уехала в монастырь, потом, ещё через несколько лет, приняла постриг, стала зваться сестрой Елизаветой, и… ребята, про это очень сложно говорить, правда. Она, по её словам, все эти годы молилась о нас, и жила, считай, только памятью. Мы были у неё стыдно сказать, сколько раз.

– Четыре раза, – беззвучно произнес Пятый. – А виделись всего трижды. Потому что в последний раз, когда мы сумели к ней вырваться… мы не успели. На полгода опоздали. Там была одна сестра, которая очень ей сочувствовала, она передала нам кое-что, на словах, мы сходили на могилу, и больше мы так уже не бывали. Никогда. Они все умирают рано. По-разному, судя по тому, что мы видим сейчас, но до шестидесяти не дотянула ни одна. А те, что были здесь, оказались в ещё худшем положении, судя по всему. Не думаю, что женщина, которую мы ищем, встретила свой тридцатый день рождения.

– Уверен? – Ит нахмурился. – История, конечно, очень печальная, но почему ты решил, что она ушла рано?

– А ты не чувствуешь? – спросил Пятый. – Это же в воздухе носится. То, что здесь произошло, а, точнее, не произошло, поставило крест на игре ещё до её начала. Да, Стрелок стрелял, это точно. Но вы же оба понимаете, что история, которая тут не начиналась, по сути, продолжения иметь не могла физически. Материал, да еще и искаженный, был уничтожен зивами на Тингле еще до того, как был извлечен из блоков и активирован. Он умер, не родившись. И что, по-вашему, могло в свете тех событий происходить тут?

– Ничего, – покачал головой Скрипач.

– Именно, – подтвердил Пятый. – Ни-че-го. А если не происходит ничего, то зачем те, которые должны были принимать в чём-то участие, должны существовать? В принципе, зачем?

– Какая-то тотальная безнадега, – Скрипач опустил голову. – Ужасное ощущение. Наверно, гораздо проще жить, когда этого всего не понимаешь и не чувствуешь.

– Они не понимали, – Ит смотрел перед собой отрешенным, пустым взглядом. – Они и не понимали, осознавали лишь, что почему-то не могут нормально жить, и что им чего-то отчаянно не хватает. Как-то это… н-да…

– Ладно, довольно, – попросил Лин. – Ребята, как искать будем? Веер? Сито?

– Веер, – Ит вздохнул. – Всё, как вы любите. Приезжаем, делим район, расходимся. Используем местную систему, то есть привлекаем Марфу, и пусть дает справки по тем домам, которые нас интересуют. Вы – с вами всё понятно и так. Вы запросто выловите нужные эманации, главное, не тратьте время на дома, которые не подходят по возрасту. Мы – будем искать чуть сложнее, и нам в помощь местные базы и архивы.

– Что-то мне подсказывает, что Фэб с Бертой по цифровому следу найдут её быстрее, – заметил Лин.

– Запросто, – кивнул Ит. – Но если я правильно понял идею, нам будет нужен не только и не столько цифровой след. Всё остальное тоже. В том числе и дом, и локация, и все сведения, которые получится собрать. Иначе мы не поймем то, что хотим понять.

– Угу, – кивнул Пятый. – Дело за малым. Сформулировать окончательно, что же мы всё-таки хотим понять. Потому что по сей день у нас этой формулировки как не было, так и нет. Сплошные домыслы и неоконченные конструкции.

– Увы, – развел руками Ит. – Кажется, подъезжаем. Давайте за сегодняшний день постараемся сделать хотя бы половину объема работы. Нам очень нужна эта зацепка. Если получится сейчас, будет указание и на период времени, и на метод поиска. Так что за дело, дорогие товарищи.

***

Район, хотя и был зеленым и ухоженным, вызывал почему-то тоску – первым это ощутил Скрипач, который, конечно, тут же спросил Ита, чувствует ли тот нечто похожее – разумеется, Ит тоже чувствовал, но решил до поры о том, что чувствовал, помалкивать. Не хотел нагнетать, признался он позже, мы все и так какие-то пришибленные, а тут еще и это. Пока бродили по дворам, Скрипач, чтобы отвлечься, попытался снова заговорить о том, «во что же мы ввязались», но Ит попросил его помолчать – в первую очередь, потому что категорически не хотел озвучивать свои мысли на счет происходящего. Ввязались? Ах, если бы только ввязались. В последние дни его всё чаще охватывала какая-то инфернальная глухая безнадега, наваливалась тоска; он силился понять, почему, в чём причина, не находил ответа. Причин не было. Но ощущения были.

– Идти дальше смысла нет, – сказал Скрипач, останавливаясь. Они только что миновали очередной двор, совсем небольшой, образованный четырьмя домами – два жилых, два в процессе восстановления. – Поворачиваем обратно.

– Почему? – рассеянно спросил Ит.

– Слишком далеко от поймы, – пояснил Скрипач. – Не набегаешься с собакой, особенно с учетом того, что женщина была, скорее всего, работающая. Да и Марфа пишет, что дальше интересного мало.

– Согласен, – кивнул Ит. – Что у нас получается в данный момент? Шесть кандидатов?

– Угу, – кивнул Скрипач. – Пока что вроде бы шесть.

– Я бы сказал, что четверо, – покачал головой Ит, выводя визуал. – Двое не подходят по возрасту, слишком молоды. Вряд ли десятилетняя девочка сама ходила на пойму и прятала фигурки. Так что у нас четверо. Делаем сверку?

– Давай, – согласился Скрипач. – Только можно мы сперва найдем место, где можно отдохнуть и перекурить? Марфа, где тут курят? – спросил он в пространство. – Подскажи, как пройти к разрешенному месту.

– Соседний двор, тот, который вы миновали, – тут же отозвалась система. – Беседка в центре двора. Спасибо, что соблюдаете условия договора.

– Без вопросов, – Скрипач улыбнулся. – Совершенно не хочется загрязнять такой чистый и уютный город, – польстил он.

– До идеала, к сожалению, ещё далеко, – возразила система.

– У вас всё обязательно получится, – заверил Ит. – Марфа, будьте любезны, сделайте нам общую связь. И с той частью команды, которая обходит район, и с теми, кто работает сейчас в гостинице.

– Сделано, – тут же отозвалась система.

Скрипач кивнул. Да, верный ход – те люди, которые следят за их расследованием, сейчас довольны. От них ничего не скрывают. Вроде бы мелочь, но всё равно приятно.