Космополис архаики. Готические стихотворения

«За то – со тернием ходили…»

За то – со тернием ходили,Были во муках высоки,Нас в балахоны обрядилиИ шутовские колпаки.И где серебренные кольца,И где нательные кресты,Молчит серебро колокольцаИ мы, как звоны, излиты.Ах, это вервие сонимут,Нас и пожалуют одних,Цветочков мертвые не имут,А мы воскреснем лишь о них.

Тупик

Золотое черногладье

Ростральных колонн, как у Биржи,Здесь нет и порталы не те,Что к золоту горнему ближе,Чем к вежд роковой широте.Сторонне горит Мариинка,Плывет Исаакий в огнеХолодном, Большая ОрдынкаВ готическом рдится окне.И кто из него КрысоловаОкликнет, кто ангельский хорУзорчатым тлением СловаОжжет, яко бледный фарфор.Цезурные невские волныИспариной мертвой взялись,Альковницы рейнские челныТопят, сами все извелись.Ищи гордеца-богомолаВ лазури убойной, под нимПылает райская фиола,Ероним сейчас не храним.А невские злые гранитыИных фиолетов бегут,Вздыхают легко меццониты,Орфеев и львов стерегут.Лишь только уста открывалиПевцы, от румынских графиньПарчи их немые скрывали,Как письма династии Минь.Винтовие челяди адскойСвинцами витыми грозит,Се кадиши аднице блядскойВеселье несут и транзит.Декором серпы повиликиМерцают на пенной листве,Когда полумертвые бликиВ кровавой плывут мураве.Углы и квадраты строений;Из мраморной глуби двораВ смарагдовый обруч растенийДохнуло, и стало «вчера».Но формы хранили былыеПредметы, и суть не моглаРастечься, разлиться в иные,Бежавшие тленья тела.Абсурдные стены и нынеСтоят в блеске вечных лучей.Из каменной этой пустыниИсхода нам нет, Моисей.

Пятый архаический этюд

В эту среду, Господь, мало праздновать нам,Мало пить на миру и в красе умирати,Прогуляться ль пойти к шпиленосным стогнам,Там и звезды ярчей, и приметнее тати.Что о райских перстях кровослезно жалеть,Коль не выбрались мы за черту Людогощи,Буде рок указал, так и будем белеть,Зрят пускай косари залежалые мощи.Не могли углядеть, где цветут волошкиВ сих гробовых местах, да теперь и неважно,Отлетали свое птахи с Божьей руки,В их отбельных пухах Смерти царить куражно.Зазывал белых дев на крутой бережокСреброарфный Эол, но его не слыхали,Повлачились оне под князевный рожокВ моротравную твань, где и мы не порхали.Вновь декабрьский снегарь засыпает круги,По которым сошли, всё ироды не минутКружных бельных стезей, не воротят долги,Тщетно рыцари те у парадников стынут.Проминем Рождество, а засим Новый год,И без нас ангелы восприветствуют святки,Обереги одно расточил родовод,Столь мы нищи, Господь, негде ставить и латки.В снах тризнили златых о других берегах,Только бреги Твое сокрывают завесы,Змеев будем кормить и лядати в лугах,Нас из глины творить станут разве Зевесы.Пусть хоть зрят на пирах все Твое ангелыБойных агнцев тяжких воскресенье из скверны,Без венцов прележим, не поем и хвалыИ не кличем Тебя вскушать яства кошерны.Запивают пускай родовые грехиАнгелочков толпы, промышляя о чуде,Сколь закланно тяжки агнецов потрохиМы легки по бытьи, источенном во блуде.

«Не отнимут у мертвых цветов…»

Не отнимут у мертвых цветов,Ледяные сии, ледяные,А и взняти ли чад от крестов,Сколь преложны юдоли иные.Будут эльфы пурпурно летать,Будут кровию ангелы виты,Как Господь нас хотел испытать,Удались на всеславье испыты.Под мерцанием рдяной ЗвездыМешковины кровавые снимем,И собились у мертвой воды —А лилей яснобелых не имем.

Дубль

Исчезновение

Возлил он кровь свою в закат,Но уцелело отраженье.В зеркальном холле автоматТеней дублирует движенье.А в небесах горящий крестВсе тяжелее нависает,И чаши млечные ГефестОгнем холодным обжигает.О, ледяное пламя дней,Неспешное теченье Леты!Чем бездны ближе, тем яснейВ них блещут наши силуэты.И кровью срам не искупить,С млынами весело сражаться,Кому из вод летейских пить —Кому в их нетях отражаться.Гиады плачут об иныхЕдинородных младших братьях,И угли шпилей именныхКроят узор в их черных платьях.Не все ль равно, зачем ушлиМы некогда во мрак смертельный,Когда любить еще моглиХотя б за сребреник поддельный.Неважно, смертью смерть поправ,Пропавшим не дано вернуться,Возможно разве с переправЗагробных молча оглянуться.Пирамидальные кустыПлывут в астрале отраженном,И снег-сырец из темнотыКропит парадники озоном.Запомни, Райанон, снега,Изнанку черную и зимы.Их равнодушны жемчуга,А мы тоскою уязвимы.Любить декабрьский мрамор здесьВольно под бременем упадка.Свою бессолнечную смесьВсяк выпьет залпом до осадка.Кипит и пенится онаСлезою яда золотого,Но кубки допиты до днаИ на устах кровавых – Слово.Ты дождалась прощальных ласк,Сквозь огневой вертеп к «Савою»Прорвался не звонок, а лязгЧувств, оголенных теплотою.

«Во зерцале, Господь, золотом предстоим…»

Во зерцале, Господь, золотом предстоим,Во зерцале кроимся из мглы,Червоимные раны в серебре таим,Хоть и вретища будут светлы.Шли ко немощным лицам страстные цвета,Мы и чтили церковную злать,Всё хотели серебром завесить Христа,Всё кричали Ему – исполать.Лишь спасутся благие Твое ангелкиИ багряную тьму обойдут,Мы вознимем чрез Смерть юровые цветки,Нас оне так и мертвых найдут.

«На пире смертушка гуляла…»

На пире смертушка гуляла,Как звали сами – все не шла,Теперь с косой приковылялаИ на порог наш забрела.Перстами змеек возвивает,Из них венец един плетет,Порожец сирый обиваетИ зазывает, и гнетет.Не оттого ли все страшнееЧадится Божия Звезда,И в кельхах смерти пречернееТочится мертвая вода.Ах, припасали мы волошки,Чтоб их на тризну заплести,Да окаянной хлебной крошкиИ не сумели припасти.Красив отбельный тот веночек,Идет и Смерти он к лицу,И кровь течет из наших очекПо червозмейному венцу.

«Как завидим коней под звенящей дугой…»

Как завидим коней под звенящей дугой,Огнедышащих черных коней –И поймем, что сегодня Господь всеблагойНас венчает на царство теней.Буераки нагорные полны мокриц,Мертвых царичей поздно спасать,Под рогожками днесь укрывают цариц,Волокут с мешковин воскресать.И не ссудит Господь серебра на помин,И вплетут нам любовно в венкиЧермны розы и мертвенно-бледный жасминВо кровавом белье ангелки.

«Где пророки в гробах возлежат…»

Где пророки в гробах возлежат,Черный воздух гранят агасферы,Замогильные звезды дрожатНад склепеньем поруганной веры.Фарисеи и книжники к намОбращают прогнившие взоры,Словно памятник сим временам,Безучастно мерцают призоры.Вот и вышел небесный графит,Наклонились до смерти курсивы.Одалиске речет неофитИ подложные слоги красивы.Под анафемой царский престол,Изгнан Ирод, не стало Алкея,Время жечь бессердечьем глагол,Лицезреть во порфире лакея.Тем эфирный ниспослан был слог,Кто в лжепраздности грезил палатной.Кровью мы написали пролог,Наша строфика в тяжести латной.Вин пьянее ямбический строй,Жгут червонный тезаурус буквы,Аще умер последний герой,Бойным хватит морошки иль клюквы.Их ли участь равно высока,Александр предпочел легковесность,А у нас тяжелее строка,Нежли Богом забытая местность.Что по времени, други, скорбеть,Веры нет и живого нет Слова,Со дворцами неможно гибеть,Заждался Петербург крысолова.Превершили герои давноТе пути, кои звезды иначат,Чернозвездное горько вино,А таким царей ангелы значат.Стража тьмы, белый выбросив стяг,Для блудниц, для их лядвий растленныхС мертвецов собирает посаг,Со усопших и все ж вожделенных.Всяк теперь возвышает чело,Всяк скорбит в желтой патине смуты,Только мы и молчим тяжело,Ибо смертью гортани проткнуты.Бледноогненный вечности валРассечет еще слава иная,Тени тех, кто нас не предавал,В именную лазурь окуная.

«С белой лилией сумрак мирится…»

С белой лилией сумрак мирится,Хоть и тяжка незвездная мгла,Горний свет все равно воцарится,Осветит все равно купола.Но иным будут внятны свирелиИ молебном отчествуют их,Хорошо, хорошо мы горели,До теней расточились благих.Будут эльфы струиться в зелени,Во лилейный глядеть окоем,И тогда наши скорбные тениПросияют кровавым резьем.

«Колье тебе дарствовал Бог…»

Колье тебе дарствовал Бог,То – праведных слез ипостась,Но ты пред распутьем дорогЕго обронила, смеясь.Вольно ли смеяться, тогдаКак мимо летят ангелки,Сияла, сияла Звезда,А ныне темны маяки.Сколь эта веселость мертва,Сегодня молчи о венце,Давно горловые словаСтлели в кипарисном ларце.Смарагды претмила зимаИ нет украшений иных,Одно драгоценней чумаНебесная пиров земных.Уже я помочь не могуНичем на закате любви,Быть может, одну сберегуЖемчужную нитку в крови.Поверь, только слезы горят,Летейские крася брега,Теперь лишь они золотятСмертельные наши снега.

Летят ангелы, летят демоны

В сей май пришла вослед пылающей пореНагая осень вновь, и то предстало въяве,Что умертвил Господь навеки в ноябре,Что гнилью затекло, клубясь в посмертном сплаве.Безумство – созерцать остудное клеймоУпадка на церквях и славить ноябрины,Иосифа читать неровное письмо,Сколь ястреб не кричит и глухи окарины.Была ль весенних дней томительная вязь,Где малый ангелок со рдеющею бритвой,Ямбически легла антоновская грязь,Экзархам серебрить купель ее молитвой.А мы своих молитв не помним, бродникиЛетейские чадят и гасят отраженья,Проемы тяжелы, где топятся венкиИ ангелы следят неловкие движенья.Ах, томных ангелков еще мы укорим,Не стоят копий тех загубленные чада,Стравили весело, а десно мы горимТеперь за серебром портального фасада.Антоновки давно украли вещуны,Кому их поднесут, не мертвым ли царевнам,Яд более тяжел, когда огни темныИ славские шелка развеяны по Плевнам.Что русский симфонизм, его терничный медОтравы горше злой, архангелы пианствоПриветствуют быстрей, надневский черный ледСтрашнее для певцов, чем Парок ницшеанство.Гори, пылай, Нева, цикуту изливай,Рифмованную труть гони по Мойке милой,Обводный холоди гранитом, даровайБессмертие певцам холодности унылой.Я долго созерцал те волны и гранит,Печалил ангелков, их лепью умилялся,Доднесь алмазный взор оцветники темнит,За коими Христос злотравленным являлся.Забрали музы тень благую на Фавор,Терновьем повели строки невыяснимость,А чем и потянуть бессмертие, каморПылающих черед гасить хотя ревнимость.На золоте зеркал горят останки лип,Раструбы лиц и чресл и в пролежнях полати,И, багрие разъяв, зрит цинковый Эдип,Как мертвый Кадм парит в кругу фиванской знати.В слепом альянсе зелень с чернью, а меж нихКирпичные взялись деревья, и блистаютИх красные купы, да в небесех двойныхИ ангелы, и демоны летают.

Архаические опусы

Шестой фрагмент

Отсиял и погас белый день Рождества,Не услышит Господь наших слезных пеяний,Ах, на елях черны возгорят кружеваИ летят ангелки жалче гробных ваяний.Нощно тризниться нам богохвальной гурме,Индо лживо оне торговали крестами,И к чему святковать при Царице Чуме,Прикрывать образа костяными перстами.Перед Смертию мы только стали жалки,Паки страшно, Господь, убираться цветочно,Во пирушках алкать горних струй роднички,Блудных девок блажить, буде семя порочно.Проиграны бои, тлеют в святках угли,Век и нам истлевать да юдольно белети,Возлюбили Христа, ан засим предали,А и правда ловцы, яко малые дети.Тесьмы скрали, в багрец обвели мишуру,Разве пурпур сопрах, бойной кровию чтобыУкрашать алтари, розно цвесть на юру,Царствий Божиих зреть и чертоги, и гробы.Не сложилось бытье, виждь, колоды в пухах,Ели красили что – вот себя загубили,И натешились впрок, в потрошных ворохахПрележим, так одно всех порядно и били.Тщетно ж выбили чад пред начальной Звездой,Под ряднами хлусы ныне сраму не имут,Волочат нас к вирам со успенной водой,Господь, Господь, сребро наше в смерти поднимут.

«И свечи в патине червонной…»

И свечи в патине червонной,Сие не кровь ли запекласьНа тьме, к муару благосклонной,С цветками перстными свилась.Родят церковные чудовищ,Вспеют под Божиим лучом,И мы из утварных гнездовищВенец алмазный совлечем.Алмазу-Слову не превиться,Установлений и огнейНе внять, и время нам явиться,Воспыхнуть – здравных свеч красней.

«Как распишемся в смерть и лоскут…»

Как распишемся в смерть и лоскутКаждый выкрасим ей вопервые,Эльфы светлые нас повлекутСобирати цветы полевые.Длится тягостный сон мытарей,Где юродники звезды гасили,Иудейских алкали царейИ лужки цветяные косили.Будет медленный август гореть,Будут золотом рдеться звоночки,Не дали без крестов умереть,Хоть виждите, где ныне сыночки.Мировольные эти поля,Наша смерть здесь одна и гуляет,Лен отцветный темней ковыля,Вельзевул в души морок вселяет.Не ошиблись бы эльфы сии,А с иными дорога немила,Аще звездной глотнем кутии,Упасет всех Господняя сила.Что убийц в балахоны рядить —Им вовеки теперь не сокрыться.Белых лбов наших не остудить,Гнус прогнать не дано исхитриться.В сраме бровию не повели,Относили достойно старизну.Со холстинной сумой и пришлиНа свою развеселую тризну.Под Великдень в тенях расписныхНас признав, пусть они посмеются,И от судорог сих ледяныхВзоры Божия кровью нальются.

«Кровью мы истекли, но остались чисты…»

Кровью мы истекли, но остались чисты,И цари в литаниях зашлись,Всечервленые гвозди терзают кресты,С коих мы до Суда не взнеслись.Всюду черный осинник мерещится намИ томительно длятся века,Терневые короны остались лгунам,Воля царская в смерти жалка.Все собиты давно, что ж ироды хрипят,Что младенчиков тризнят в нощи,И над златом коронным трясутся-не спят,Кровь лия на косые лучи.

«Во какой же душа пребывала извечной юдоли…»

Во какой же душа пребывала извечной юдоли,Где скиталась она, яко странница, где обрелась,Если в чадных огнях не восчувствует дьявольской боли,За кровавым ребром вопиет, юродиво слезясь.Либо свет-ангелки завлекали ея христарадноБелы косточки мыть да плести голубые венки,Либо звали ея, причащались-пытали нещадноДьяволиц череды, чье веселие паче тоски.Забывали почто, а ведь ныне о плачущем БогеИ упомнили вдруг, всеболезно скитаясь в полях.Василисушка, встань из могилки своей при дороге,К воскресенью кажи хоть перстами костлявыми шлях.Поздно слезоньки лить как скитанья блажные прервали —И положит Господь на чело мне худую ладонь,Кровью мы упились, во потеху одну раздувалиИзмогильной своей бездыханностью звездный огонь.

«Да, теперь я свободен, – промолвил Христос…»

Да, теперь я свободен, – промолвил ХристосИ сладчайшие усны сомкнулись навеки.Не успеявши слышать последний вопрос,Волен Он и вокруг мя одни человеки.Зрели мы, как рожениц срезали плодыИ диавол-исчад ставил бас фарисею,Как чернили в аду пресвятые лады,Забивали крушницею рот Моисею.Не простили и слова нам, Сыне, с Тобой,Напасли серебра да пустили на гвозди.Сотрясают дорожия темной божбойАн гниют в вертоградах червленые грозди.Бурлаками прошли мы до врат площадных,Волочили кресты и садовые святцы,Упасали в дороге младенцев грудныхДа за ними с удавкой бегли святотатцы.Что за хищная стая теперь собраласьИ толкует превратно высокие речи,Богоматерь почто от Сынка отреклась,Чье вино во трапезной алкают предтечи?Где ж ловцы человеков – гибеют оне,Объедают венцы их голодные козы.Ах, Господь, красовался Ты в бледном огнеКак с Христом изливал я кровавые слезы.

«Возложи мне на вежды венки…»

Возложи мне на вежды венки,Выбрось розы в могильную глину,От своей желтозвездной тоскиОтдели через смерть сердцевину.Желть капрейская станет гореть,Хватит цветности этой с избытком,Сколь одесным нельзя умереть,Их упоят лазурным напитком.И откуда эпистолы шлиЧермным шельмам, лишь Господ ответит,Мало извергам зреть уголиОт церковных, диавол их метит.Даже слово одно тяжелейМолвить было, чем смерти иродской