Вектор

– Мой брат, Нолан. Он прислал мне сообщение прямо перед смертью, только оно было повреждено, и я понял его последние слова совсем наоборот. Случилось это уже слишком поздно, чтобы просто принять потерю и вернуться в обычный мир. Можно сказать, что он умер у меня на руках и я как-то между делом забыл жизнь вне станции.

– И что, ты думаешь, будет дальше?

– Этот вопрос должен задавать не я, а ты.

Его КПК издал короткий звук, и он достал его из кармана, внимательно что-то читая в нем.

– Знаешь, что будет, когда вы вызовете помощь? Те, кто придут сюда, не отдадут вам почести, не вознаградят. Я не знаю, что будет с остальными: возможно, их просто убьют или же заставят работать дальше, но вот с тобой ситуация предельно ясна. И почему-то я уверен, что ты знаешь про это.

Те двое, что стоят у входа, смотрят в коридор и вряд ли слышат нас, и я подошел поближе к нему.

– Ты, единственный, кто имеет иммунитет, должен бояться тех, кто прилетит сюда. Они запрут тебя в камере на всю жизнь и будут разглядывать под микроскопом каждый сантиметр твоего организма. – Он молчит, но не из-за злости или страха быть разоблаченным – нет. Дело здесь в чем-то другом, я вижу это по его глазам, он ждет, когда я пойму что-то еще. И ответ прямо передо мной.

– Тебе нужен не Джеффри… ты привел меня сюда для личной выгоды… – Он все еще безмолвен, просто ждет, когда я сам все пойму, поскольку в обратном случае те, кто это услышит, примут его как предателя. Все меняется за секунду, когда, к нашему общему удивлению, тех двоих, что стоят у двери, убивают выстрелами в голову. Не успели мы оправиться от удивления и грома выстрела, как к нам ворвалась Миранда. Держа в руке пистолет, она наставила его на умника, который смиренно смотрит на нее, понимая то же, что и я. Блондинка, длинные волосы, немного строгие черты лица, красивые синие глаза – и раз мы это видим, то можно смело причислить ее к заразившимся от воздуха.

Запись 83

Сумасшедшая, чье сознание выплескивает гущу хаотичных эмоций, пропитанных общей философией ненависти и мнимой справедливостью, – и все это в чаще, где нет больше границ дозволенного. А другой – самый разумный, а значит, самый хитрый и единственный, кто способен проследить за собственными идеями и никогда не поддаться эмоциям, что делает его сильным врагом. Миранда держит на прицеле умника, и вот я думаю, чью сторону выбрать: сумасшедшей или же интеллектуала. Выбор между добром и злом всегда сложен тем, что в каждом есть и добро, и зло. Просто одни умеют распоряжаться этими возможностями, которые дали природа и развитие интеллекта, а другие – нет.

– Что ты делаешь, Миранда?! – кричит на нее умник в ту же секунду.

– Сколько лет мы здесь, а ты так и не понял, что это конец, который был с самого начала. Что нет ничего, что бы стоило наших жизней, наших смертей. Каждый раз, когда доходишь до точки, которая должна стать последней, появляется новая, а потом еще, и еще, и еще – и так много, много раз.

– Чего ты хочешь? – Он строг, и это показывает его с несколько иной стороны. Честность – его стихия, он наслаждается тем, что говорит людям правду, – такое нельзя не заметить.

– Тобин (похоже, это его имя), мой старый друг, все, чего я хочу, – это чтобы ты был со мной и мы перестали заниматься спасением мира, который даже не знает про нас, и просто стали жить. Потому что я устала, и лишь ты помогаешь мне держаться. Я люблю тебя и хочу быть именно с тем человеком, который доверится каждому слову, смело зная, что все это лишь для пользы. И сейчас я смотрю на тебя, как ты строг, прячешь злость за стеной спокойствия, пропагандируя терпение. То, что мне в тебе нравилось и всегда будет нравиться. Последние, кто выжил на Векторе, стали самыми счастливыми людьми, которые ценят не подаренную судьбой жизнь, а лишь друг друга, ведь все остальные – всего лишь ширма для достижения истины. – Она подошла ближе к нему, но пистолет даже не сдвинулся с места. А ее слова уж очень мне кое-что напоминают.

– Раз ты так этого хочешь, то почему держишь пистолет у моей головы? – Его выдержке даже можно позавидовать.

– Да, ты прав, это так грубо.

Теперь пистолет целится в меня, а она смотрит Тобину прямо в глаза, словно ожидая его одобрения ее желаний. Мое же молчание обусловлено откровенным интересом на его реакцию.

– Когда мы справимся с преградами, что будет потом? – он начинает подыгрывать ей, я надеюсь.

– Не волнуйся, этот момент уже почти близок, с большинством проблем я уже справилась. – Она убила не только этих двоих у двери, мы оба это поняли. – Так что терпение, мой любимый, ведь смерть – это не противоположность жизни, это параллельная. Я увидела это – это прекрасно, все сразу меняет смысл, и понятие бесконечности становится настолько обыденным, что единственной проблемой остается то, с кем ты проведешь эту вечность. И лишь с тобой я готова разделить это, а ты – ты хочешь этого?

Она была хаотична: то строга, то через секунду уже как маленькая девочка. Тобин молодец, держится до последнего, но я уже вижу, как он собирается убить ее, а после плакать над телом. Не получив моментального ответа, она продолжает:

– Не бойся, любимый, он больше не угроза.

Она смотрит на меня, я стою в паре метров, руки все так же за спиной в наручниках – значит, вариант лишь бежать или попробовать атаковать. Только не успел я начать, как Тобин обхватил ее голову, ударил по ноге и направил голову об стену. Бессознательное тело моментально падает на пол.

– Как она смогла заразиться? – а вот и злость, но неполная.

– Она была без защиты, так что это мог быть и я.

– Нет, слишком быстро.

Мы оба подошли к ней, я присел, чтобы увидеть ее лицо и понять, что она точно не Наоми. Он указал мне поднять ее тело, чему я молча последовал.

– Куда идем?

– Пока изолируем ее: не хочу, чтобы она навредила кому-нибудь еще.

– Думаешь, много кто остался?

– Слушай, это тебе все равно, для тебя мы все чужие. Кто-то должен быть, а если нет…

– То что тогда? – перебил я его. – Связи нет, и шанса выбраться тоже – это конец, Тобин, слышишь, конец!

Мы пришли к камерам, где совсем недавно и я коротал время. Он подошел к второй от правого края, и, открыв ее, дал мне зайти и положить Миранду во внутрь на пол. Я знал, он дорожит ей, так что не запрет меня там же.

– Ты прекрасно понимаешь, что следует сделать с ней.

– Может, сразу и с тобой так же поступить? – ответил он немного раздраженно, все еще отходя от происшествия. – Какая разница. Надо узнать, кто еще остался жив. И узнать, как она заразилась.

– Ты ее отправил к Джеффри? Могла она там подцепить безумие?

– Нет. – Он думал и вскоре продолжил, – они же еще даже не вышли, наверное, сколько прошло времени – полчаса. Это дело небыстрое – собраться и выбраться в зараженную зону.

– Значит, либо костюм поврежден был, либо диверсия.

– Я даже думать об этом не хочу.

– Хорошо, и что тогда будем делать? – Он посмотрел на меня и, подумав, все же решился спросить.

– Неужели ты будешь слушать меня, нет лишних голосов в голове? – это не сарказм.

– Поверь, лучше так, чем наоборот. Пока я каким-то образом соображаю, лучше время не терять.

Он приказал идти вперед, точнее, туда, откуда мы пришли. Но только не успели мы и пару метров пройти, как услышали знакомый голос:

– Он не твой друг, Тобин, он должен быть уничтожен как носитель патогена. А ты, – она обратилась ко мне, стоя во весь рост, прилипая к стеклу, – ты думаешь, он твой друг, ниточка для спасения? Тобин предаст тебя так же, как и меня, как всех нас. Золотой мальчик, так приятно льющий слова, которые ты хочешь слышать, но ты кое-чего не знаешь и никогда бы не узнал…

Я смотрю на Тобина, он молчит и строго смотрит на меня, словно проверяет, поверю я ей или нет.

– Комната в конце того коридора. Через те компьютеры можно найти все.

Он наставил на меня пистолет, отойдя на шаг назад. Молча, уверенно, позволяя мне удивиться, доказывая тем самым, что все они лгут.

– Чего ты так боишься? – спрашиваю я его, слегка оглядываясь назад через правое плечо.

– Он боится правды. Введи название файла «объект ноль» – и сам все услышишь, мой милый. Сам поймешь, насколько все погрязло во зле и лжи – не меньших, чем там, откуда ты пришел.

Я повернулся к нему лицом, спокойно, чтобы не нервировать. Стараюсь выдержать момент, пока снимаю наручники с рук, благодаря ключу, который выпал из кармана Миранды, когда она упала. Неопределенность восприятия любых слов сейчас очень раздражает и создаст полный хаос, если я поддамся эмоциям.

– Мне жаль, что все так случилось, Харви, правда.

– А мне нет!

Резко схватив пистолет в его руках, я всем телом развернулся и толкнул его в сторону. Оружие у меня, и теперь он под прицелом.

– Да, вот она – рука справедливости, не просто так ты все же прилетел на Вектор. Да, ты такой же, как и он, твой брат гордился бы тобой.

– Откуда ты знаешь про брата?

Ярость во мне пробуждается из спячки. И через мгновение я молча начинаю бежать туда, куда мне сказала Миранда, чей ненормальный смех сейчас слышится позади. Через минуту я уже там и в первом же компьютере пробиваю название в поиске – и нахожу файл. Аудиозапись, которая закрыта паролем. Но не успел я психануть и сломать что-нибудь, как ворвался Тобин.

– Прошу, не делай этого, я обещаю, что все расскажу, но не в твоем состоянии!

Я целюсь в него, подхожу, ударяю по лицу и тащу к компьютеру.

– Быстро вводи пароль! – кричу я на него во все горло и простреливаю левое предплечье.

Он кричит, я наношу удары по телу. Ведомый классическими законами джунглей, силой добываю то, что мне нужно, ведь слова придуманы через призму размышления, а это на Векторе – непозволительная редкость. Он вводит набор цифр, и я толкаю его на пол. Обхватив простреленную руку, он сдерживает боль и кричит, но не только от боли, а понимая, что всему конец. Запись запускается.

«Что вам нужно от меня? Я уже все рассказал, что знал, и не знаю, зачем вы держите меня здесь. Я так устал, мне больно, слишком долго больно, это больше невозможно выносить. Не знаю, как долго я смогу терпеть ваши допросы, которые повторяются снова и снова. Да и кто вы вообще такие – ни имен, ни должностей, просто безликие люди. Чем я заслужил такое, я ведь всего лишь хотел спастись!» И эти страшные, жалостливые мольбы продолжаются еще долго. Но дело не в том, что в этих словах сокрыто, – дело в том, кто их говорит. Я узнал этот голос, я узнаю его везде и всегда. Это мой брат, Нолан Росс, который был здесь и которого они держали взаперти и мучили.

Запись 84

Кровь словно стонет в жилах, не позволяя даже разогреться мозгу до температуры, когда управление нейронами уже не нужно и огромный состав гнева и смерти несется на пути всего, что попадается на глаза. Это не комбинация страха и боли, не проекция отмщения и жажда доказать, что справедливость гораздо важнее, чем расплата. Маленький факт, который кислотным дождем в мгновение сжигает построенную годами ложь, сводя всю логику и моральные принципы к нулю. Они пытали моего брата. Обычного служащего, одного из сотен специалистов на Векторе. Его персона не была важна для великой науки, он не хотел изменить мир, не хотел славы – обычный человек с простыми намерениями, который в момент критической ситуации хотел всем помочь и оставил свою любимую ради общего блага. И спустя столько времени в руки этих людей попадаю я, его брат, его наследие в этих стенах. Тобин что-то говорит, но я лишь слышу глухой шум и, словно контуженный, пытаюсь принять весь этот болезненный факт.

– Что вам было нужно от моего брата? – сказал мертвец, который пришел мстить и уже знает свои дальнейшие действия, но хочет напоследок дать шанс на искупление, в которое не верит.

– Это… – он медлит, раздумывая и дотошно подбирая слова в смятении и страхе, – это делал не я. И я не знаю, почему и что было нужно… Поверь, я не все знаю и не все контролирую. Это было давно, еще до того, как я вообще стал у окончательной власти.

Жалкие стоны, представленные как истинные оправдания. Он использовал свой шанс, хотя его слова не изменили бы моих дальнейших намерений.

– Знаешь, я всегда считал, что то, что произошло с Ноланом, – это естественная реакция на то, чем пропитан воздух Вектора. Оказывается, это последствия вмешательства со стороны, с вашей стороны. Каков был шанс, что его смерть была бы быстрой и без последствий для остальных оставшихся в живых, не будь он здесь, в этих лабораториях? Стал бы он безумным и диким маньяком, который бродил по карантину, убивая всех без разбора, выбери вы не его для опытов, а кого-то другого? Кто создал из моего брата безумного маньяка без эмоций и сознания: та зараза, которую вы все так боитесь, или же предпочтения твоих коллег?

Я не кричу, но злость становится несколько другим топливом, нежели обычно, и, уверен, мой тон, лишенный эмоций, хорошо действует на убеждение. Я снова выпал из окружения, и каждый элемент вновь стал неким эфемерным субъектом, напоминающим фигуру на шахматной доске, которая просто есть, и все.

Тобин уже не корчится от боли. Сдерживая проявившуюся злость, поднявшись с пола, он стоит в метре от меня, гадая, какие из его слов сыграют роль большую, чем факт, отрицающий рациональность с их стороны. Я же в этот момент безмолвия осматриваю экраны перед собой в поисках заветной цели.

– Прошу, послушай, я не знаю, каково тебе сейчас, даже боюсь представить. Но ты не должен поддаваться этому, ты можешь сдерживать себя, я знаю. Харви, я не знаю, что они делали с твоим братом, тут были и другие ученые еще давно, это сейчас нас мало, и мы, оставшиеся, лишь малая часть тех, кто был здесь. Я сам не так давно узнал, что твой брат был здесь, в одной из камер, но почему и зачем – это мне неизвестно. Прошу, дай мне шанс узнать правду, мы вместе узнаем ее.

Найдя управление системой безопасности, я наставляю пистолет на Тобина и говорю:

– Открой мне полный доступ к системе безопасности.

– Зачем? Что ты собираешься делать?

– Пока даю тебе шанс спасти себя от меня.

Слегка неуверенно он поддался на убеждение в виде угрозы смерти. Подошел к компьютеру и ввел нужный пароль, дав мне полный доступ. После чего я оттолкнул его назад и, наставив пистолет, сказал:

– Хочешь прожить еще пару дней – тогда беги отсюда и спрячься.

И вот истинный испуг стал заметен на его лице, наконец изменив уверенную гримасу на ту, которая стала в этом месте нормой, после чего он последовал моему совету. На весь большой экран выстроилась схема помещений изоляторов, где десятки камер подсвечены красным, означающим их блокировку, и также вся зона карантина, ставшая мне домом. И нажатием жалкой пары клавиш я сменил цвет с красного на зеленый, выпустив из камер истинных жильцов станции Вектор и вскрыв полностью весь карантин для тех, кто освоил этот мир уже давно. Полная свобода, никаких клеток и загонов, никаких цепей и оков – лишь свобода, навсегда ознаменовавшая крах цивилизованного режима.

Запись 85

Затишье перед бурей оправдало свое название. Я вышел в проем дверей, наблюдая просторы помещений сквозь прозрачные стены и длинные коридоры. Пистолет – словно часть руки, и единственное, чего мне не хватает, кроме него, – это оружие ближнего боя. Началось все с крика, который, как гром, пронесся повсюду, разрушая гармонию и гнетущий покой, преподнося всем истинное понятие стихии. Но это крик не боли и не страха – всего лишь клич, знаменующий смену власти и приход тех, кто навсегда изменит правила жизни в лаборатории, повторяя судьбу карантина, расширяя фауну и доминируя над более слабыми формами жизни. Это захватывает, впечатляет и заставляет почувствовать всю мощь и ярость созданий, лишенных любви и не знающих милосердия. Первая волна, словно саранча, обрушилась на несколько помещений справа, устраивая настоящий погром. Крича, дерясь друг с другом, сотня мелких созданий, лишь слегка отличающихся по своей странности от других, заполонила огромное пространство и стала на пустом месте создавать свои лачуги. Так быстро, что я еле успел понять, что они не могут жить в этом воздухе. Но в мгновение это перестало быть проблемой, когда появились костяные спасители своего народа, там, вдалеке, с боевым ревом они стали выпускать в воздух собственные добавки, что глазу видны лишь в начале пути, после чего происходит симбиоз и лишь мелкая белая дымка определяет наличие нового состава. Мне это не грозит, ведь в карантине я научился дышать этим. Крики сменялись с более глухих тонов на более тонкие – кажется, весь Вектор кричит на меня, ненавидя или благодаря за то, что я сделал. Прошел вперед, оглядывая все вокруг и наблюдая, как множество существ разных видов и размеров заполоняет каждый пустой метр возможного пространства, двигаясь так далеко, как это возможно. Не имея конечной цели, просто следуя желанию жить и выживать, новые жители носятся повсюду, со всех сторон пытаясь доказать свое доминирование над другими собратьями. Хаос, которого я даже не представлял, – и я, тот, кто создал все это, стою посередине коридора, молча наблюдаю, как анархия заполоняет ненужное место, и тем самым делаю главную ошибку – забываю, что я тоже один из них. Она накинулась сзади, обхватив меня длинными тонкими лапами, отчего мы повалились на пол. В объятиях друг друга еще с пару метров пронеслись по полу, после чего нападающая отпрыгнула вперед, а я сразу попытался встать. И кто же тут: средних размеров тело с дополнительно торчащими из спины лапами, почти без шерсти, с мелкими глазами и острыми когтями на всех конечностях. Только пистолета у меня уже нет: он отлетел за нее. От первого удара я пригнулся и сразу увернулся вправо от второго. Только не успел я толком встать, как она почти пробила мне голову. Я едва успел сдвинуться вправо, что дало мне шанс обхватить лапу. Она уперлась в стену, и, развернувшись, используя вес тела, я сломал пару когтей в местах сгиба, после чего вырвал их из лапы. Боль заставила существо отойти назад, крича и злясь еще больше. В каждой руке по когтю длиной сантиметров сорок, они очень крепкие и острые. Оно боится, не знает, что делать, не знает, как напасть, чтобы остаться в живых. Кажется, оно все же решается – и с криком кидается на меня в лоб, выставив когти вперед. Мне приходится сделать кувырок вперед, и сразу, как мы поменялись местами, я быстро догоняю и кидаюсь сверху, направив оба когтя прямо в тело. Кровь бьет в лицо, наш общий крик заглушает все вокруг, и если бы я промедлил секунду и не откинулся назад, передние лапы пробили бы мне череп. Конвульсии подыхающего создания, неспособного что-либо сделать, знаменуют мою победу.

Но только длился мой триумф недолго. И понял я это в тот момент, когда на меня сверху накинулась армия мелких пауков-уродов, больше похожих на тараканов, чьи тела словно в бритвах, разрезающих ткань и кожу, как масло. Я начал скидывать их с себя, крутясь в разные стороны, и пришедшее понимание того, что их уже больше тридцати и количество увеличивается, заставило меня просто бежать. Налево, куда-то вперед, подальше от этой саранчи-тараканов. Несколько тварей все еще царапают мое тело, прячась под одеждой. И разрывая на себе ткань, я смог выкинуть этих убийц, которые умудрились расцарапать мое тело вдоль и поперек. Но, как бы быстро я ни бежал к двери, они догоняют, скорости им не занимать, и эта ситуация очень знакома мне. До двери несколько метров, сзади их сотни – и, если не сбавлять темп, я успею убежать от них. И за два метра до двери справа выпрыгивает человекоподобное существо ростом примерно с меня, оно имеет похожую голову, но без челюсти, все тело напоминает смесь костей и голого мяса и скрепляет слишком много плотных частей для одного тела. Ноги и руки, чистые костные покровы, приспособленные для убийства, и из каждой конечности торчат десятки острых частей, которые переходят в основную руку. Ужасный вид, мешающий моему спасению, – и я просто обхватываю этого монстра, преграждающего мне путь, и вместе с ним влетаю в кабинет. После чего резко встаю и закрываю дверь, остановив большинство маленьких бегунков позади. А те, кто успел пробраться, накинулись не только на меня, но и на того, кто теперь тяжко поднимается с пола. К моему счастью, небольшое количество этих мелких позволило довольно быстро раскидать их в стороны, но не успел я понять, что делать дальше, как напичканный костями сразу накинулся на меня. Вместо крика он стонет, как умирающий, и идет на меня, выставив вперед обе руки, из которых торчит куча костей. Не очень быстрый, как я думал, и сейчас, переполненный адреналином, который подпитывается криками хищников за дверью и всеобщим хаосом, я быстро подхожу к нему и, пригнувшись, втыкаю один из когтей в правую ногу. Но из-за слишком большого количества костей в нем повреждения очень незначительные – и, не обращая никакого внимания на его движения, я начинаю наносить удары по всему телу, с легкостью уклоняясь от его неуклюжих выпадов.

Большая часть его тела покрыта глубокими порезами и сломанными костями, но это создание не падает, а лишь продолжает делать вялые попытки напасть. Это более чем раздражает, и раз его не убить типичными способами, то сделаем все по-другому. Воткнув оба когтя в его руки, о которые они чуть не сломались, я быстро оказался за его спиной и, запрыгнув на него, обхватил уродскую голову и стал ломать шею. Он дергается во все стороны, неуклюже пытается как-то скинуть меня или просто ударить, но все тщетно. И, применяя всю свою силу, я выкручиваю его голову вправо – медленно и не сразу, но хруст ломающихся костей и утихающий стон доказали, что моих сил все же больше. Тело, как шкаф, падает на пол, я же сам еле стою на ногах, осознавая, что расслабился, находясь среди этих ученых, и немного потерял форму.

Но только я выдернул когти из его рук и собрался идти дальше, как все мое тело обхватили какие-то веревки и потащили меня назад. Много мелких тонких артерий или нечто приближенное к этому понятию обмотали всю талию и стали тащить к месту их зарождения, в огромную пасть очередного монстра, наполовину торчащего из вентиляции в потолке. Запах – невыносим, эти веревки болтаются вокруг вразнобой, и чем ближе меня подтягивает, тем больше меня бесит сама ситуация. Подобравшись ближе, я сразу начинаю бить когтями о тело, об эту пасть без зубов, напоминающую полураскрытый желудок, который наверняка не сразу переваривает пищу. Кровь льется рекой, он дергается и кричит от боли – и сразу после этого я одним махом отрезаю все эти нити и падаю на пол. Все тело болит, кровь капает с потолка, и я уже весь в ней. Тяжело поднимаясь, я готовлюсь к тому, что сейчас нападет еще кто-нибудь. Слегка прихрамывая от ранений и падения, я осматриваю все вокруг и, кроме полного хаоса, мертвых тел и лужи крови, ничего и никого не вижу. Несколько минут я просто стою, тяжело дыша, чувствую боль всего тела, животную ненависть и прекрасное понимание того, как я не разочарован. Дикий мир всегда прост: убей или умри. Через несколько минут я оборачиваюсь, чтобы понять, где я нахожусь, – и вижу здоровое существо, стоящее на перекрестке впереди. Мохнатая тварь размером с небольшого медведя, вместо шерсти короткие иглы, а на голове куча глаз – она неуклюже стоит на четырех разных размеров лап и смотрит на меня, а я на нее. Но я не продумываю, как убить ее, не ищу пути отступления: ведь я не жертва, и даже с ранениями я остаюсь главным ужасом станции Вектор. Этот медведь просто уходит дальше, понимая, что со мной ему не тягаться.

Запись 86

Если я не залатаю раны, то, скорее всего, умру от потери крови. Царапин и глубоких порезов больше, чем я думал, и почти по всему телу, даже по правой щеке меня умудрились как-то зацепить. Обмотав главные раны тряпками, что нашел в ближайшем столе, я кое-как остановил кровь, но это лишь на минуты. С каждой секундой я ощущаю, как ярость и боль изо всех сил заставляют тело двигаться и не дают поддаться желанию умереть. Итак, куда я забрел? Вокруг много аппаратуры, приборов, хотя единственное, что мне нужно, – это аптечка, ну или что-то, что ее заменит. Абсолютный хаос отдается шумом вокруг, придавая приятные оттенки гармонии и значимости, в отличие от лживой цивилизации, созданной лишь для уничтожения природной стихии. Позади меня в конце короткого коридора находится медицинский отсек, если верить указателю. Я быстро иду к нему, слегка прихрамывая. Но только все это оказалось бессмысленным, ведь дверь заперта, а карты прохода у меня нет. Злясь, я стучу по двери, хоть и знаю, что это, скорее всего, бессмысленно. Надо быстро что-то делать: рано или поздно кто-то захочет добить меня, и это будет честно. Я чувствую, как силы все же уходят, и это толкает на поиски альтернативной медицины. Вернувшись в помещение, где я дрался, стал осматривать приборы, искать, но все это было не то. Быстрее, чем я думал, звуки существ вокруг стали ближе, и каждая секунда приближает ко мне новых животных, мечтающих лишь убивать, – и сейчас у них, скорее всего, получится. Здесь ничего нет, все это – лишь ненужные мне приборы, предназначение которых уже забыто. Надо искать дальше – и я иду через коридор в соседнее помещение, по сути схожее с остальными. Не успел я полностью войти, как мое умирающее тело заметило новое существо, форму которого сложно описать за те несколько секунд, что я увидел его. Быстро закрыв дверь за собой, я оставил этому монстру лишь возможность биться в истерике о кусок железа в жажде достать добычу. Уродство описать сложно, для этого и есть слова, определяющие ужас.