Пленник

Кошчи зевнул и хлопнул в ладоши. Колдун продолжал с чувством выводить свои трели… за тем исключением, что звуков из его гортани больше не выходило. Но сам человек даже не заметил этого. Он настолько увлекся процессом, что пока офицер не треснул его по голове резными ножнами, не понял, что не может произнести не звука. Горный колдун запаниковал и начал рвать на себе жиденькие волосики. Айварский шаман, заступаясь за соседа, ударил в бубен, отплясывая что-то весьма сердитое. Кошчи, посмеиваясь, пошевелил пальцем в воздухе, прищурив глаз, словно прикидывая, сколько в шамане меры роста. И тут, разодетый в разноцветные лохмотья человек начал стремительно уменьшаться, пока не пропал совсем.

Офицер сильно побледнел и схватил за руку насадского мага.

– Убейте его!

Волшебник в черной полумаске надменно скривил губы и сухо ответил:

– Я подряжался пленить чужака. Все оговорено и оплачено. Планов я не меняю. Не устраивает – прощайте! Но задаток я оставляю себе.

– Да действуйте же! – в панике заорал офицер, со страхом оглядываясь на Кошчи.

Хозяин тепло улыбнулся, словно друзей увидел и развел руки. Мол, вот он я – берите.

Маг не шелохнулся, но от него ощутимо повеяло угрозой и холодящей сердце силой. Питер присвистнул: это не простой маг! Во всяком случае, до сих пор он только слышал о таких. И то шепотом и по пьяни.

Хозяина словно потащило к шхуне. Кошчи с усилием схватился за воздух, но что-то невидимое капитану, но удерживающее Хозяина, порвалось с надрывным свистом, и тело его снова поплыло в сторону насадского колдуна.

Капитан поспешно скатился по трапу и попытался задержать Кошчи, но не смог даже прикоснуться к нему.

На лице Хозяина Питер прочел безмерное удивление и любопытство.

– Отойди, человек, – спокойно произнес насадский маг. – Договор гласит, что я должен помочь задержать только этого господина. Остальные там не упомянуты, можете быть свободны. Помешать мне никто не в силах, не усложняйте себе жизнь.

Малютка Гу всё-таки попытался. По его команде дюжина самых крепких матросов встала живой стеной вдоль борта. Однако Хозяин, влекомый магической силой, без труда разорвал их цепь и перенёсся на борт шхуны. Там уже ждала клетка, сплетённая из самой крепкой в мире морской лозы. На дверцу маг навесил кованый замок, и клетка мгновенно осветилась сероватым свечением. Шхуна, не медля ни секунды, отвалила. Офицер издевательски бросил на прощанье:

– И не ждите лоцмана, капитан! Вашему корыту вход в Ориум отныне заказан!

Питер проводил их взглядом, полным лютой злобы. Его так и подмывало дать отмашку комендорам, тем более что орудийная прислуга давно стояла по местам. Однако капитан понимал, что этим он может только навредить Хозяину, что делало его злобу бессильной.

Со стороны моря послышался деликатный кашель. Все обернулись. Рядом с бортом «Прекрасной Альсины» покачивалась на волнах утлая лодчонка. Кашлял маленький мужичок, устроившийся на корме, а его напарник, кряжистый чернобородый карлик, молча сидел на вёслах. Увидев, что замечен, мужичок приподнял шапку и изобразил поклон:

– Что мне нравится в тайной службе Его Величества, – сообщил он, – так это уверенность! Как будто, если уважаемым господам нужно в Ахадар, – ведь нужно, да? – так кроме, как через Ориум и пути нет!

Питер переглянулся с Аушем. Через мгновение с борта свешивался штормтрап, а кто-то из матросов привязывал брошенную карликом верёвку. Оказавшись на палубе, мужичок сбросил ёрнический тон и, просто и конкретно сообщил, что есть бухта, откуда тайным ходом можно попасть в Адахар на час раньше тех, кто пользуется Подземным Трактом. Плата за услугу была высока, но Питера это не беспокоило.

Гу засвистел, команда разбежалась по местам, и «Альсина» двинулась прочь. Мужичок встал рядом с рулевым, а карлик развалился на палубе и задремал. Питер кивнул первому помощнику и вместе с ним прошёл в свою каюту. Тот плотно прикрыл за собой дверь и повернулся к капитану.

– Ауш, принимайте командование. Я иду в Адахар и когда вернусь – не знаю.

Аушу не нужно было повторять то, что и так понятно. Из него получился бы отличный капитан, если бы он не являлся гораздо лучшим первым помощником. Цены ему, в любом случае, не было.

– Вестовой! – громко крикнул он. В приоткрывшуюся дверь просунулся нос молоденького матросика.

– Монти и Арбучо сюда, живо!

Дверь захлопнулась. Ауш пояснил, обращаясь к Питеру:

– Принимая командование, я считаю необходимым обеспечить вашу безопасность. С вами пойдут эти два матроса. Монти имеет склонность и талант к лицедейству, в компании с ним не составит труда обвести вокруг пальца не только тайную стражу. Предки Арбучо – выходцы с Восточного архипелага, он самый лучший боец в экипаже и голыми руками сможет противостоять отряду королевской гвардии. И не возражайте, капитан! Будет именно так.

Питер молча пожал руку помощнику. В дверь постучали. На пороге стояла пара матросов. Капитан догадался, что худой и бледный – это Монти, а толстый и смуглый – Арбучо.

– Монти, – голос Ауша был сух и бесстрастен, словно матросы получали не боевой приказ, а наряд на камбуз, – через пятнадцать минут тебя с Арбучо не должен узнать даже боцман Гу. Через полчаса я не должен узнавать капитана. Затем вы идёте с капитаном туда, куда он скажет и сделаете то, что он прикажет. Будет смертельно опасно, но с головы капитана не должен упасть ни единый волос. Всё понятно?

Монти кивнул.

– Арбучо?

Арбучо кивнул.

– Приступайте!

Матросы исчезли.

***

София проснулась рано утром. Вспомнила события, которые привели её к беспокойному сну на лавке у окна, вскочила и сразу побежала осматривать дом. Вдова не вернулась. И тут, при свете щекочущего утреннего солнышка, она заметила некоторые странности.

Первая состояла в том, что черная накидка, с которой вдова не расставалась никогда после смерти своего мужа, лежит на её любимом кресле. И вязание вместо того, чтобы быть аккуратно сложенным, валялось на полу. София знала, что тетушка никогда не позволит себе такую неаккуратность, даже если бы она очень торопилась. Так было и в тот злосчастный день, когда бедной старушке сообщили о гибели супруга. Сначала она бережно собрала рукоделие и только потом упала в обморок.

Вторая, и теперь София ясно вспомнила это, заключалась в том, что дверь при её возвращении домой была не заперта. Вдова всегда запирала дверь, даже если просто выходила во двор поболтать с соседкой. И у Софии даже находился с собой ключ, иначе у неё не было бы возможности выйти из дома. Вдова доверяла исключительно «своей доброй девочке».

София накинула плащ и бросилась к двери. В нескольких домах от них жил кузен тетушки – старый капитан в отставке, мистер Крод. И она побежала, не разбирая дороги. Подол старенького плаща быстро намок от росы и бил по босым ногам. Но София даже не заметила, что забыла надеть туфли. Вот дом писаря, булочника… Мужчина в белом фартуке проводил её удивленным взглядом. Наконец она увидела длинный сад капитана и распахнутую настежь дверь. Сердце сжалось в недобром предчувствии.

София резко остановилась, схватившись за деревянный столб крыльца, и попыталась восстановить дыхание. Сердце, казалось, сейчас взорвется от быстрого бега и сжимающего его страха. Проглотив комок, словно застрявший в горле, София медленно вступила на порог.

Она увидела его сразу, хотя в прихожей царил полумрак. Пожилой мужчина лежал в двух шагах от порога. Глаза его были широко раскрыты, а рот застыл в гримасе жуткой боли. Мертвую тишину дома нарушает лишь назойливое жужжание мух, летающих вокруг неподвижного тела.

София сделала шаг, пытаясь рассмотреть темное пятно на груди старого капитана и одновременно страшась увидеть жуткую рану. Поняв, что это не кровь, София с облегчением почувствовала, как отступает тошнота. Но облегчение было мимолетным: на чистой, без признаков ран, груди мужчины не было ни единого волоска, а одежда почернела и сморщилась, словно обгорелая бумага, обнажая участки неестественно бледной кожи.

Такая смерть могла быть вызвана лишь только магией. Страшной непонятной магией, о которой София слышала только в страшных сказках. Но зачем великим магам Насада убивать старого капитана?

– Стой, где стоишь! – грозный окрик заставил её подпрыгнуть на месте.

В дверь, держа руку на рукояти сабли, ввалился громила-стражник. Он видел, как бежала эта странная грязная босая девушка, и решил, что не помешает выяснить, куда же так торопится оборванка. И оказался прав, только дело это оказалось серьезнее банальной кражи.

– Ты арестована! – прорычал он, заметив труп и узнав в нём любимого всеми старого капитана. Он с глубокой неприязнью глянул на мокрую растрепанную девушку, узнать в которой Софию сейчас не удалось бы и вдове Клваш. – Следуй за мной.

София не пыталась сопротивляться и последовала за стражником, не в силах понять, что же произошло в её жизни. Почему судьба лишает её последних близких и дорогих людей? И что ей делать дальше?

Путь их проходил мимо ветхого дома пропавшей вдовы. София попыталась отделаться от странного чувства, вызванного холодно-брезгливым выражением лица, которым одарил её давешний булочник, как вдруг увидела дым.

– Что такое? – пораженно выдохнул стражник.

Сердечко Софии сжалось: это горел её дом. Последнее пристанище. Место, куда она могла бы вернуться. Место, где её ждали. Раньше ждали. Теперь все изменилось: тетушка исчезла, и дома практически нет. Жадное голодное пламя пожирало сухое дерево с чудовищной скоростью. Раздались крики, и София обернулась. Она увидела такой же огненный столб в районе дома бравого капитана. У девушки не возникло сомнений, чей это дом загорелся. Она села на мостовую и заплакала, размазывая кулаками по лицу грязь от падающей сверху сажи.

– Пожар! – громогласно заорал внезапно очнувшийся стражник и, забыв о преступнице, кинулся прочь.

София рыдала, не замечая множества людей, в панике выбегающих из домов. Крики, плач, стоны… Появилась стража. Бледные суровые мужчины старались навести хоть какой-то порядок. Строили цепочки от колодцев, таскали ведра…

И тут сквозь крики и треск пожара, до Софии донеслось ржание. Уголек! Её жеребец в панике, он зовет е на помощь! Как она могла забыть про своего друга? Она метнулась к нему, крича и расталкивая народ. Кто-то схватил её за руку:

– Стой!

– Пусти… Уголек! – взвизгнула София и рванулась изо всех сил.

Затрещала ткань, и её рукав оторвался. София бросилась было вперед, но её крепко держали за талию.

– Стой, глупая! Сейчас все рухнет…

Страшный треск заглушил слова незнакомца. Огонь злобным шипением реагировал на воду, которую по цепочке передавали в ведрах. Это была капля в море, но люди боролись, стараясь отвоевать у разбушевавшейся стихии хоть часть своей жизни.

София почувствовала, что её уже не удерживают. Она медленно развернулась и пошла прочь. Зола летела в лицо, прилипая к мокрым ручейкам на лице. Куда идти? Что у неё осталось? Только прочь, просто прочь отсюда: от смерти, от страха, от обыденности. От привычной устоявшейся жизни. В неизвестность, в пустоту. Но теперь все равно…

***

Клетку внесли в камеру и установили в дальнем углу. В дверцу она не проходила, поэтому пришлось разнести проём и потом его срочно восстанавливать. Пара молчаливых каменщиков принялась за дело.

Маг больше не появлялся. Кошчи вспомнил, что вообще не видел его с того момента, как его сгрузили с корабля. Видимо, тот посчитал свою задачу выполненной и удалился. А может, просто ждёт указаний от короля. В том, что за всеми этими делами торчат уши Его Величества, Хозяин не сомневался. У него много дел, но иногда ведь можно позволить себе и повеселиться.

Кошчи усмехнулся и размял пальцы. Не то, чтобы для магии требовались пальцы, но ему нравился этот маленький ритуал. Клетку он покинул, не нарушая целостности замка, лозы и печати. Уже снаружи Кошчи придирчиво осмотрел лозу и одним движением пальцев сменил узел на более изящный, с бантиком. Затем его внимание привлекла новая каменная кладка. Хозяин потратил несколько мгновений на то, чтобы и камни легли ровнее, и сырой известковый раствор приобрёл гранитную твёрдость.

Дверь тоже не избежала воздействия Силы. Сначала Кошчи не понравилось то, что она старая. В ноздри ударил запах хорошо просушенной древесины. Кошчи поморщился: дуб его не устраивал. Затем он долго экспериментировал, легким касанием указательного пальца меняя вид дерева и расположение узоров. После просмотра нескольких вариантов был выбран белый бук. Хозяин отступил на пару шагов и с удовольствием полюбовался результатом. Изящная резьба смотрелась неплохо, но тут уже не стоило злоупотреблять, и Кошчи со вздохом сожаления убрал её взмахом руки.

Ещё несколько мгновений ушло на то, чтобы избавиться от промозглой сырости. Похоже, что камера располагалась на значительной глубине, и дневное тепло сюда не проникало. Возможно, что и подземные воды располагались очень близко. Поистине, коварство строителя темницы не знало границ – даже обладая богатырской силой, обычный узник не протянет здесь и пары недель, не распрощавшись со здоровьем. А в случае чего наверняка есть потайной механизм, который за считанные минуты превратит камеру, а то и целый коридор, в подземно-подводное кладбище.

Кошчи покачал головой и в следующий момент по камере распространился аромат свежих луговых цветов. Где-то наверху лязгнуло железо. Видимо, открылось потайное окошко. Кошчи при желании смог бы разглядеть и его, и того, кто заглянул в его новое обиталище, но напрягаться не хотелось. Да и роль пленника казалась ему забавной, поскольку навевала воспоминания о былых столетиях. Поэтому он вернулся в клетку, расположился в ней настолько удобно, насколько позволяли размеры, да притворился бессильным.

– Слышишь ли ты меня, пленник?

Голос, безусловно, знакомый. Наверняка пропущен через хитрую систему труб и рупоров, чтобы у говорящего осталась иллюзия, будто он не будет узнан. Что ж, бывшего морского, а ныне сухопутного тайного королевского стражника можно пока поддержать в этом заблуждении.

– Слышу, глас неведомый! – весело откликнулся Хозяин.

– Ты веселишься? Я бы на твоём месте горевал и молил о снисхождении…

– Так в чём же дело? Иди сюда, занимай место, горюй и моли! Я с удовольствием поменяюсь с тобой и посмотрю, справишься ли ты с таким нелёгким занятием.

Наверху раздались невнятные звуки. Кошчи подумал и решил, что изначально это были скрежетание зубов, злобное шипение и нечленораздельная ругань. Было интересно разгадывать, словно оригинальный ребус, какой звук что собой представлял вначале.

Офицер ругался долго, он никак не был готов к тому, что пленник будет зубоскалить. На его памяти не было заключённых, попавших в тайную королевскую тюрьму и уже через пару часов, не потерявших уверенность в себе. Офицер был старым служакой, он не доверял мастерству наёмных магов. Все эти смешные пассы… Мрачные стены и сырые камеры куда как надёжнее. Тайный стражник, наконец, совладал со своим гневом и продолжил:

– Напрасно веселишься, пленник! Советую тебе умерить прыть и поинтересоваться своей дальнейшей судьбой. А так же пожелать, чтобы оставшаяся жизнь была не столь мучительной, а смерть скорой и безболезненной.

– Глас поднебесный, ты меня удивил, – после паузы произнёс Кошчи. – Пожалуй, я тебя выслушаю. Так что там о моей судьбе?

– Ага, ты уже боишься!.. – возликовал невидимый собеседник.

"Что за наивность, Создатели?" – покачал головой Хозяин.

– Так слушай! Нам известно, что ты самонадеянно именовал себя Хозяином, позабыв о том, что единственный хозяин над нами – Его Величество Король. И чтобы доказать это тебе, самозванцу, Его Величество нашёл способ пленить тебя и сковать твою силу.

"Вот уж точно, природа на детях отдыхает. Прежние короли были умнее", – с тоской подумал Кошчи.

– И что же я должен королю? – вслух произнёс он.

– Немного, – хихикнул стражник. – Отдать Его Величеству свои возможности и заставить мир забыть о своём существовании.

 Если бы Хозяин в этот момент ел или пил, то непременно бы подавился. Вот это, воистину, Королевская наглость!

– Так что скажешь? – не выдержал паузы тайный.

– Мне нужно подумать, – медленно ответил Кошчи. – Все такое вкусное… Прямо, не знаю, с чего и начать…

– Думай, – милостиво разрешил донельзя довольный голос. – И не пытайся сбежать. В этой темнице в твоем распоряжении вечность!

Кошчи усмехнулся: в чем, в чем, а в этом стражник совершенно прав. Вот только правду каждый понимает по-своему. Шум, лязг и скрежетание прекратилось, из чего пленник сделал вывод, что сложное устройство больше не используется. Ему действительно было о чем подумать. Пленник лег на спину и заложил руки за голову.

Глава 6

София медленно брела по узкой извилистой улочке, где-то на приморской окраине города. Впервые девушка столкнулась с тем, что совершенно не представляла, как ей поступать дальше. Первый раз никого не было рядом, чтобы поддержать, посоветовать, просто пожалеть… Наверное, неосознанно она надеялась на помощь Хозяина, но того не оказалось в Замке. Во время их последней встречи Хозяин обмолвился, что некоторое время будет отсутствовать, что у него дела на море. Возможно, именно поэтому София и пришла на берег в то место, где несколько недель назад их подобрала шлюпка с весёлыми рыжими гребцами. Ах, какая тогда получилась замечательная морская прогулка!

Девушка вышла на песчаный берег и остановилась в растерянности… Разумеется, сегодня здесь её никто не ждал. Угрюмые серые волны накатывались на песок, а по небу бежали низкие свинцовые тучи. Даже рыбаков не было в море.

Конечно, София совершила непростительную ошибку. Ей бы пойти в порт, да поговорить с моряками. Глядишь, кто-нибудь и вспомнил бы, где видел "Прекрасную Альсину", а может, даже посоветовал бы корабль, который направляется в те края… Но так уж случилось, что, прожив всю жизнь в приморском городе, девушка ни разу не была в порту.

А на берегу было пустынно. Только около мыса, защищающего порт, болталась на якоре какая-то посудина. Эта безрадостная картина оказалась последней каплей. Силы внезапно оставили Софию, она опустилась на песок и горько разрыдалась.

Слёзы душили девушку, застилали ей глаза, поэтому, появившегося из-за холма незнакомца она просто не заметила. Если бы такой человек встретился ей, к примеру, в городе, София обязательно постаралась избавиться от его сомнительного общества, и уж ни в коем случае не стала бы с ним разговаривать. Но сейчас рядом не было никого, кроме охватившего её горя, а слёзы – плохой советчик.

– Так-так-так! – незнакомец уже стоял рядом и всем своим видом выражал участие и сопереживание.

Хотя, говоря по совести, именно вид его и внушал опасение. Немного доверия заслуживает человек, одетый, в равной степени, богато и неряшливо. Если бы у Софии были силы, она непременно заметила бы, что костюм на незнакомце сидит нелепо, словно не на него шит. Но девушке было не до того, ей оказалось достаточно, что хоть кто-то заинтересовался её бедами. А незнакомец между тем продолжал:

– Что же заставляет плакать столь милую девушку? Может, добрый дядюшка Ришли сможет помочь высушить эти горькие слёзы?

И Софию словно прорвало. За считанные минуты она выложила незнакомцу все свои беды. Девушка совершенно не отдавала себе отчёт – кому и зачем она это рассказывает. Просто рядом оказался кто-то, готовый выслушать. И Ришли изо всех сил старался не уронить себя в глазах девушки, старательно входя в роль внимательного слушателя. Он кивал, поддакивал, охал… Словом, всячески выражал своё сочувствие. Когда же бурный поток слов, густо перемешанный со слезами, начал иссякать, незнакомец торжественно проговорил:

– Я же сказал, что не случайно оказался здесь! Видимо, таково моё предназначение – выручать из беды милых девушек. Слушай, дитя моё, добрый дядюшка Ришли поможет тебе найти корабль твоего приятеля!

София не поверила своим ушам! Неужели ей повезло?..

– Простите, мастер Ришли, как же вы сможете мне помочь? Если только вы капитан какого-нибудь корабля и согласитесь взять меня на борт…

Ришли подбоченился и горделиво произнёс:

– Я – капитан? Ну что ты, милая. Я не капитан, а владелец судна! Того самого, что ждёт тебя во-о-он там, около мыса. Смотри, за нами уже выслана лодка!

Девушка вскочила и пригляделась. Действительно, какая-то утлая лодчонка нехотя переваливалась с волны на волну, направляясь в их сторону.

Пользуясь тем, что внимание девушки полностью переключилось на море, Ришли вытащил из-под плаща обтянутую потрёпанной кожей флягу и произнёс озабоченным тоном:

– Только, боюсь, укачает тебя! Волны нынче недобрые… Выпей-ка вот это, тебе станет проще переносить качку…

Девушка автоматически отхлебнула, не отрывая взгляда от приближающейся лодки, а Ришли удовлетворённо крякнул и продолжил бормотать:

– Старый Ришли купил это снадобье у одной травницы. Немалых денег стоило… Она варит его для богатых господ, пожелавших совершить морское плавание… Один глоток – и никакой морской болезни! Вот и тебе, рыбка моя, оно, похоже, уже помогло…

Последние слова он произнёс, глядя, как София с остекленевшим взглядом мягко валится на песок. Ришли согнал с лица выражение сочувствия, гадко хихикнул и жадно потёр узкие ладошки.

Через несколько минут лодчонка, которую так ждала девушка, ткнулась в песок. Сидевший на корме высокий худой человек в чёрном одеянии встал и шагнул прямо в воду. Он еле заметно кивнул старику, при этом его лицо скривилось в презрительной гримасе.

– Добро пожаловать, старина Хенси! – радостно засуетился Ришли, – Принимай товар! Девочка – первый сорт, не иначе – горожанка! Не какая-нибудь рыбацкая потаскушка!

Хенси, не обращая больше на него внимания, подошёл к девушке, носком сапога грубо перевернул её на спину, безо всякого смущения схватил её за грудь, бесстыже задрал подол. Потом вытер руку о штаны и только после этого удостоил старика взглядом.

– Двести монет…– отрывисто бросил он.

– Двести?! – казалось, старого Ришли сейчас хватит удар, – Хенси, да ты спятил! В Адахаре за неё будут давать не меньше пятидесяти за ночь! А когда поистаскается или родит, она даже в любом кабаке Ориума верную десятку отхватывать будет! Нет уж, так дело не пойдёт! Пятьсот. И то не уверен, что соглашусь!

– Ришли, ты знал Хромого Прутцля? – подал голос матрос, сидевший за вёслами.

Он не покидал лодки, но участие в сделке, видимо, принимал.

– Я всех знаю… – буркнул старик, покосившись на него.

Тот помотал головой:

– Нет, торгаш, Прутцля ты именно знал! Он тоже был жадный, ломил несусветные цены за своих девок. На прошлой неделе береговая стража нашла его под рыбным причалом. И чего это его туда понесло?

Ришли был жадным, но не глупым. Кроме того, стареющий торговец живым товаром был изрядно труслив. Разделить участь коллеги по цеху никак не входило в его планы.

– Хенси, пойми меня! – тон его, как по волшебству, сменился, стал старческим и жалобным, – Жизнь дорожает, пожилому человеку так трудно получить кусок хлеба… Ну, хотя бы четыреста!

– Триста, – Хенси одарил его презрительным взглядом, – И не забывай, что ты не единственный торгаш по живому товару.

Униженно кланяясь, Ришли подобрал брошенный на песок кошель с монетами и, еще раз торопливо поклонившись, заковылял прочь. После исчезновения Одноглазого Питера Хенси считался самым жестоким пиратом на побережье…

А пират уже забыл о существовании торговца. Он кивнул матросу, и тот втащил девушку в шлюпку, небрежно опустил на дно и оттолкнулся от берега.

***

Королевский советник лихорадочно пританцовывал в огромном холле дворца. Сегодня после торжественного обеда король соизволил выбрать очередную фаворитку и укрылся с ней в опочивальне, строго-настрого запретив страже кого-либо впускать. Даже если вдруг небо упадет на землю.

Всериил скривился: Вот повеса! И это при такой красавице жене. Королева была молода и невероятно хороша собой, но король обходил стороной её спальню… Говорят, что у него получается только при особых обстоятельствах, а королева, как женщина гордая, отказалась выполнять унизительную роль. Поэтому, законных наследников государству, видимо, не дождаться. Советник мечтательно расплылся в улыбке: уж он бы не отказался осчастливить такую красотку. Жаль только, что королева еще и чересчур верная. Невзирая на то, что брак лишь фикция.

А интересно было окунуться в эти самые обстоятельства, о которых ходят сплетни. Но король очень осторожен и не допускает до спальни никого кроме своей кормилицы-сводни. Жаль! Какой хороший был бы план воздействия на правителя. Но девушек заставляли молчать: кого золотом, а кого – речной водой… Даже Всериил не смог добыть фактов, а уж он старался как никто другой!