Незнакомка для оборотня, или Смотри, кого кусаешь!

Аня Васильева

Незнакомка для оборотня, или Смотри, кого кусаешь!

Глава 1. Новое начало

– Слышишь? – спросила я у маленьких тёплых комочков, свернувшихся около груди. – Тишина.

Над норой, впервые с той памятной ночи, было тихо. Не шумел меж ветвей ветер, не шелестела по снежному насту ледяная колючая позёмка. Буран прекратился.

В наступившей тишине я отлично различала дыхание постовых – Литто выставил их вокруг норы для нашей охраны.

Раздался шум приближающихся шагов. Постовые не отреагировали, но я и сама поняла, кто идёт: Уула и Литто.

Через несколько мгновений старая волчица пробралась в нору. Она тяжело дышала и выглядела сильно уставшей. Уула принесла мне травы и корешки. Они поддерживали во мне силы и помогали появлению молоко. И щенки были сыты, и я не испытывала истощения.

– Бабушка Уула, ну зачем ты ходишь ко мне каждый день? Тебе нужно больше отдыхать, – мягко пожурила я знахарку. – Ты ведь знаешь, что любая волчица тебе поможет и передаст лечебные травы и отвары.

Уула хрипло засмеялась и покачала седой головой.

– Ох, милая, – ответила она. – Вы все пытаетесь запереть меня дома, но я не сдамся. Старушка Уула ещё побегает по полям. Понянчит твоих малышат.

Я улыбнулась. Спорить с Уулой никто не рисковал. Она была бабушкой для всех волков Стаи. Я дотронулась до неё носом, выражая благодарность, и тут же почувствовала, как мягкие комочки у груди зашевелились. Это было щекотно, и я улыбнулась.

– Ну что за непоседы! Вы же только что уснули.

– Хороший аппетит – хороший рост! Пусть кушают, пусть растут, – сказала Уула. Она лапой отпихнула от меня щенков и проследила, как они упорно ползут обратно, недовольно урча и сопя. – Крепыши! Совсем скоро глаза откроют. Вот тогда ты узнаешь, что такое непоседы.

С улыбкой я наблюдала за щенками. Двое одинаковых бурых карапуза первыми добрались до мохнатого тёплого живота, сладко пахнущего молоком. Всегда вместе и похожи друг на друга, как две капли воды. Только у одного маленькое белое пятнышко на левом ухе, а у другого – на правом. За ними, сопя и порыкивая в меру своих щенячьих способностей, полз серый волчонок поменьше. Чем-то он напоминал мне Литто. Может, своей извечной суетливостью, а может дело было в цвете шерсти: его отец тоже был чисто серой масти. Последним, запутавшись в тонких лапках и жалобно пища, полз абсолютно белый щенок. Он так и не добрался обратно, и я придвинула его к себе лапой.

– Не смотри на меня так, – сказала я Ууле, не поднимая взгляда. – Она ещё просто очень мала. Она освоится.

– Последний щенок часто бывает слаб, – сказала Уула. – И очень часто погибает.

– И поэтому ты хотела бы предложить мне избавиться от неё сразу?

Я вопросительно приподняла бровь, чувствуя, как на холке дыбом встаёт шерсть. Уула фыркнула.

– И не собиралась. Это слишком старая традиция. К тому же, – Уула прищурилась и окинула меня придирчивым взглядом, – вряд ли ты способна хоть на какое-то соблюдение традиций.

Настала моя очередь фыркнуть и возвести взгляд к потолку.

– Ну-у, я всё же вышла замуж за вожака Стаи. И успела сделать это до рождения детей.

– Скажи мне, что ты не хотела этого сама? – смеясь спросила Уула.

Мой хвост, забивший по земле, ответил за меня. Я покосилась на этого «предателя», но только молча покачала головой.

– Чего она не хотела? – раздался со стороны входа голос Литто.

Он прополз по ходу, ведущему в нору, но остановился на пороге. Привык, что может получить как нежный тычок носом, так и оскаленными клыками в морду. Я мысленно усмехнулась: мне и сковорода не нужна, чтобы воспитывать этого волка.

– Ничего я не хотела, – ответила я, опережая Уулу, и отвернулась.

– А-а, – протянул Литто. – А я тебе покушать принёс. Думал, ты голодная.

В животе заурчало. Я осмотрела Литто, но у него с собой ничего не было. Принюхалась. С улицы пахло вкуснейшей похлёбкой.

– Конечно же я голодная, – ответила я грустно, но безо всякого раздражения. Я рассматривала малышей, что в этот момент кушали, довольно урча и пихая меня крохотными лапками. – Но нужно будет немного подождать. Дети решили поесть.

– Они же уже ели!

Мы с Уулой одновременно метнули в Литто недовольные взгляды, и он тут же попятился назад, приговаривая:

– Всё-всё. Ухожу. Жду.

– Погода наладилась сегодня. Думаю, к вечеру можно будет забирать вас домой, – сказала Уула и засобиралась домой, но я остановила её.

– Бабушка Уула, а о Бериге слышно что-нибудь?

Вся стая берегла меня от любой беды, и оборотни караулили у норы круглосуточно, чтобы я могла спать спокойно. Но мысли о Бериге и предстоящем столкновении тревожили меня, как я их не гнала. Я допрашивала Литто о новостях с Юга, и он не скрывал от меня реального положения вещей, но и не говорил всего, я это чувствовала.

На мою удачу, с момента, когда я родила, и до сегодняшнего дня бушевал такой сильный буран, какого и старожилы не припомнят. В такую погоду даже северяне старались не отходить далеко от посёлка. Я то и дело слышала, как постовые перекликаются только для того, чтобы не потеряться в снежной буре. Со временем регулярный вой на поверхности стал меня только успокаивать. Постовые на месте, а это значит, что всё хорошо.

Я старалась думать только о хорошем, и дети в этом были моей отрадой. Глядя на них нельзя было не улыбнуться. Они были совсем крохотные, с маленькими треугольниками ушей и большими, по сравнению со всем телом, головами. Пахли влажной шерстью и сладким молоком.

То, что вместо детей у меня появились щенки: четыре мохнатых комочка, меня ничуть не смущало. В волчьем моём обличии это казалось единственно верным вариантом, но, когда я изредка могла выйти на улицу, чтобы размяться, и обращалась человеком, представить себя, нянчащуюся с щенками, было забавно. И только чувство материнства, чувство ответственности за своих детей, любовь к ним – эти эмоции не проходили ни на минуту.

* * *

Уула оказалась права. Непогода стихла до самого вечера, собравшись на горизонте низкими сизыми тучами. Они нависли над землёй и застыли, сиюминутно грозясь вернуться и повторить разгул стихии. Редкий ветер набегал порывами, завывая в ветвях. Но снег утих.

Мы с Литто решили, что, пока есть возможность, нужно вернуться домой. Оставаться далеко от посёлка было рискованно. Пусть постовые пока никого не заметили на границах северных земель, но опасность могла нагрянуть внезапно, не оставляя нам времени на отступление.

Пока мы с щенками ждали сани, чтобы в тепле и уюте вернуться домой, я думала о своём прошлом. Дом – что я только не называла таковым в последние несколько месяцев, когда вся моя жизнь пошла наперекосяк. Но только тот дом, где я родилась и выросла, оставался мне самым родным. Затерянный меж горных круч и густых лесов, окружённый непроходимыми скалами и смертельно опасными глубокими ущельями. Дом. Хотела бы я вернуться туда хотя бы на пару дней. Пройтись по знакомым тропам, хлебнуть леденящую пригоршню воды из быстрой речки, вдохнуть полной грудью свежий горный воздух, наполненный запахом трав и опьяняющим чувством свободы.

– Чего грустишь? – спросил Литто, заметив мой печальный вздох.

– Да так, – ответила я. – Вспомнила дом.

– Скучаешь?

– Конечно. – Я посмотрела Литто в глаза. – Нельзя не скучать о доме. Даже когда всё, что помнишь о нём, – сплошные потери.

Литто молча кивнул. А что тут скажешь? Свой дом он потерял тоже. Вернее, его изгнали. Отец, который пал от руки его брата, который объявил охоту на нас.

Я снова тяжело вздохнула. Беды преследовали нас по пятам, а сдаться – не вариант, тем более сейчас, когда моих маленьких щеночков некому было защитить, кроме нас самих. Я буду бороться до конца!

Словно понимая, о чём я думаю, Литто качнулся, потираясь о меня боком и без слов говоря: «Мы вместе. Мы справимся». Я опустила морду и зарылась носом в его шерсть, отвечая: «Конечно справимся». Так мы и просидели рядом, согревая друг друга тёплыми, пушистыми боками и душами, что за столь малый срок успели стать родными, пока у лесочка не показались сани. Литто занялся охраной, а я подошла к саням и придирчиво осмотрела ложе для щенят. Поправила шкуры, где они лежали неровно, и забрала тёплое вязанное покрывало.

– Ну, где вы тут? – спросила я, влезая обратно в нору.

Чтобы согреться, щенки сгрудились в кучу, как мы с Литто только что. Я аккуратно подхватила первого бурого щенка пастью, вынесла из норы, положила в покрывало и укутала.

– Смотри, чтобы не развернулся, – попросила я Литто, стоящего рядом, и ушла за следующим.

Вскоре, вся четвёрка малышей заняла своё место сначала в покрывале, а затем и на санях. Я обернулась человеком и устроилась рядом с ними. Литто решил бежать рядом. Вдвойне безопаснее. И меня убережёт, и от меня убережётся. В вопросах, касающихся детей, я была в четыре раза грознее, чем когда дело касалось одной только меня.

Путь до посёлка прошёл спокойно. Сани скользили по снегу, волки бежали рядом. Вой постовых, к которому я по привычке прислушивалась, звучал ровно, а значит, вокруг спокойно.

Огни домов приближались, а у меня на душе становилось беспокойнее. Нора, её отдалённость от мира, тот покой, что я в ней испытывала, – хотелось вновь вернуться туда. Но нельзя. Слишком опасно.

Я хмыкнула. Конечно, гораздо безопаснее находиться там, где мою семью будет разыскивать оборотень, который убил своего отца, а в соседнем доме жить оборотень, который убил моего. Ирония судьбы.

С Нортом я не говорила с момента его возвращения. Не могла видеть его, и он, будучи достаточно сообразительным, тоже к нашей встрече не стремился.

Литто несколько раз порывался начать этот разговор, но, получив от меня резкий отпор, сдался. С его слов, Норт тоже ничего ему не сказал. Литто спрашивал несколько раз, и ответ Норта всегда был одним и тем же: «Это не моя тайна». И на том спасибо этому убийце. Он меня хотя бы не выдал. Пока что… Кто знает, что взбредёт ему в голову завтра?

Около дома нас встречала настоящая делегация: Ойра, Айна, Юна, Руф и ещё несколько волков и волчиц, с которыми мы с Литто хорошо общались в посёлке. И каждый – с подарком. мне вспомнился приезд в поселение оборотней пару месяцев назад.

Я вышла из саней, поклонилась всем, благодаря за подарки и внимание, и подошла к Ойре. Волчица не церемонилась: сгребла меня в охапку и прижала к себе.

– Ничуть не сомневаюсь, что всё это – твоя затея, – сказала я, смущённо улыбаясь. Уже и забыла, какая Ойра порывистая и эмоциональная.

Она отстранила меня от себя, взглянула в глаза и радостно поприветствовала:

– Добро пожаловать домой, красавица! Здоровья щеночкам! И вам с супругом!

Не знаю, как так выходило, что Ойра легко могла меня смутить. Я, всегда собранная и целеустремлённая, рядом с ней чувствовала себя юной девчонкой. Не так, как чувствуют себя перед более опытным товарищем, совершив ошибку и пойманные с поличным. Рядом с Ойрой я чувствовала себя как рядом с мамой когда-то давным-давно. Это было ощущение безопасности, чувство, что рядом тот, кто всегда будет на твоей стороне: защитит и поможет.

– Спасибо, Ойра, – шепнула я, окончательно растрогавшись. – Мы теперь дома.

* * *

Первый вечер вышел уж очень сумбурным. После торжественной встречи нас очень скоро оставили в покое. Понимали, что у молодой мамы много дел и помимо празднования своего возвращения. Я хотела прибрать дом и приготовить что-нибудь на ужин, но в комнатах было чисто, а на кухне в котелке под плотной крышкой стояла наваристая каша.

Неужели Литто? От этой мысли я широко улыбнулась. Отлично помнила, как в самом первом жилье, что нам пришлось разделить, Литто собирался сделать из меня домохозяйку. Хмуро взглянула на мужа, и он понял меня без слов. Развёл руками и честно признался:

– Ойра с волчицами приходили.

Я строго погрозила Литто пальцем и ещё раз прошлась по комнатам. Сделала зарубку на память, поблагодарить Ойру за заботу, и сразу же вторую – научить Литто готовить не только оладушки. Хотя и от оладушек я бы тоже не отказалась.

Мы с Литто поужинали и пошли укладываться спать. Но и тут всё вышло гладко не сразу.

С щенками мне надо было ложиться спать в волчьем обличии, а кровать была человеческая. Стелить для нас коврик в углу – мне такое даже в голову не пришло. Хорошо, что и Литто об этом не заикнулся.

Пришлось как-то устраиваться мне, волчице, на кровати с щенками. Они никак не хотели лежать рядом и вечно путались в тёплом шерстяном одеяле. В итоге мы убрали с кровати всё лишнее, оставив только простынь. Но теперь получалось так, что я лежала на чистой простыне в волчьем обличии.

– Опять не так, – прокомментировала я, разглядывая свои же волчьи лапы около подушки.

– Всё так, – ответил Литто, поправляя простынь. – Ты привыкнешь.

Я посмотрела на него с сомнением. Кто ему сказал, что я хочу к такому привыкать? Лапы то грязные. Не так, чтобы с них комками валилась грязь, зима на дворе, снег кругом, но всё же грязные.

Один крохотный комочек добрался до молока, и мне пришлось отвлечься от мыслей о грязных лапах и пока ещё чистых простынях. Я лизнула малыша и аккуратно поправила мордой так, чтобы нам обоим было удобно лежать. Повертела головой, осматриваясь. Мы с щенками занимали половину кровати, на второй спал Литто. Ему одному досталось одеяло. Я мысленно фыркнула. Ладно. Потерплю. Лишь бы малыши были в порядке.

Я снова осмотрела каждого из них, ткнулась в каждого носом, проверяя, всё ли хорошо, и улеглась. Литто загасил последние свечи и в спальне стало темно. Луны сегодня не было, всё заслонили тучи, поэтому свет с окна совсем не рассеивал тьму. Оставалось полагаться только на слух.

В спальне раздавалось тихое дыхание Литто и сопение малышей, прерываемое их же урчанием и звуками возни. Звуки дома и покоя. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Сегодня всё хорошо, ну а что будет завтра… Об этом я узнаю завтра.

* * *

Бериг

Волки шли широкой россыпью, один за другим, цепь за цепью – целая армия злобных, воинственных монстров, готовых грызть глотки по одному лишь его приказу.

Бериг ликовал. Он собрал под свои знамёна десятки Стай, оставив тех, кто сомневался в его решениях далеко на Юге. Всё было ему подвластно. Всё… Кроме погоды.

Как только армия была готова выступать, с севера пришёл ветер и снег. Начался буран. Снегом замело тропы, а сильный порывистый ветер не давал острому нюху ни единого шанса. Найти путь в такую непогоду смог только уроженец севера, но вот незадача, в армии Берига таковых не оказалось.

Оборотни встали на постой около леса на самой границе людских земель и теперь уже его личных владений – земель Клана Северного ветра.

«Того самого, холодного мерзкого ветрища, что сейчас стоит на моём пути!» – злобно думал Бериг, меряя шагами юрту. Снаружи завывал буран и горстями бросал в стены жилища тяжёлый колкий снег.

Бериг был зол. Ему не удалось сделать всё так быстро, как он хотел. Сначала ожидание похорон отца, затем церемония его назначения вожаком. Бериг развернулся, дойдя до стены, и пошёл обратно. Ну хоть вожаком он стал без особых проблем. Вожаки всех Стай поклонились ему, все признали его власть.

– Кроме северян, – прорычал он.

Когда-то давно, когда оборотни только начинали осваивать эти земли, северный посёлок был единственным их домом. И после того, как Клан Северного ветра разделился на множество Стай, оборотни северного посёлка сохранили особое положение в Клане. Они не были обязаны появляться на торжества Клана. Их вожак мог даже мог не появиться на церемонии назначения нового вожака Клана, как это и сделал Литто.

Бериг рыкнул, вспомнив брата. Сослав его на Север, отец лишь дал ему больше свободы.

– Ещё и вожаком сделал!

От злости Бериг ударил кулаком одну из перегородок юрты, та затрещала, но удар выдержала: слишком сильно напирал на неё снег с другой стороны. Но то, как юрта вздрогнула и начала крениться в его сторону, заставило Берига успокоиться.

Он отошёл в центр жилища и сел на пол. Здесь были разложены карты. Бериг никак не мог сдаться так просто. Каждый день он искал дорогу, чтобы пробраться на Север.

Если бы всё дело было только в приказе вожака, то верные ему волки, не жалея себя, захватили бы и уничтожили непокорный посёлок. Но их жизнь стоила куда дороже. Для них.

Бериг прекрасно понимал: надавит чуть сильнее, потеряет в этой непогоде хоть одного бойца, и Клан отвернётся от него.

– Пока нельзя, – шепнул он сам себе, разглядывая карты, – ещё не время.

Рядом с лесом, где они нашли себе привал, проходила граница людских земель. Самыми ближайшими к Беригу были княжеские земли, те самые, которыми он должен был править, если бы Альбина, трусиха княжна, не сбежала во время осады её фамильного замка.

– Я с радостью превратил твой фамильный замок, дорогуша, в твой фамильный склеп, – пробормотал Бериг, рисуя кончиком кинжала крест на замке князя.

Тот провал слишком дорого ему обошёлся. Потеря княжны – потеря земель. Отец был разгневан и долго орал на него, обзывал неудачником. Бериг заскрежетал зубами, вспоминая тот промах.

Хорошо, что всё удалось свалить на младшего братца. Мол, пока они всё делали по плану, этот бездарь закрутил с какой-то простолюдинкой, а та и предупредила княжну. О том, что Литто якобы разболтал о грядущем нападении на замок своей полюбовнице, Бериг не говорил. Отец сам это понял из его слов и намёков. Это Бериг и называл – быть истинным вожаком: когда все делают то, что ты хочешь! А если нет, то ты недостоин им быть. Так и произошло с Литто. Его изгнали, списав на него ту неудачу, и он ничего не смог сказать в свою защиту.

Кончик кинжала пополз дальше. Небольшие земли, но богатые залежами руд и щедрой плодородной почвой – горное графство. Когда-то Бериг успел порезвиться и там. Он со своими верными друзьями грабил деревни и убивал крестьян целыми семьями. Мог бы даже захватить там власть, но какой-то заезжий ведун применил к его маленькой прикормленной армии магию, а сердобольные деревенщины позвали дружину Великого Князя. И ему с подельниками ничего не оставалось, как уйти оттуда ни с чем.

Там-то он впервые и опробовал говорить от имени отца. И ему поверили. Бериг тихонечко рассмеялся. Глупые волки. Верят всему, стоит только сказать, что это слова их вожака. Верность и честь!

– Глупость и недальновидность, – шепнул Бериг, продолжив разглядывать карту.

Графство было его первой попыткой дорваться до власти. Он попытался сделать это в обход своего отца и именно тогда понял, что это невозможно. Поэтому, когда представилась возможность захватить земли княжны, посватавшись к ней в супруги, Бериг сначала изложил свой план отцу, а лишь затем попробовал осуществить свой план и стать вожаком на захваченной земле. Та неудача его даже не расстроила. Он избавился от брата… Как тогда считал.

– Я доберусь до тебя, чего бы мне это не стоило! – прорычал он и этот рык прозвучал в юрте слишком громко.

Бериг замер и прислушался. Вокруг царила тишина – буран утих.

Через пару минут, полностью собранный и готовый к дальней дороге, Бериг откинул полог юрты и вышел на улицу. Всё верно. Ветер стих и снег больше не бил по лицу, забивая глаза, уши и рот. С затянутого тучами неба плавно опускались пушистые снежные хлопья.

– Подъём! – заорал Бериг. – Выступаем! На Север!

Глава 2. Тайны нашего прошлого

Сон никак не шёл. Я засыпала, но потом вновь открывала глаза, не понимая, был ли сон вообще.

После последнего кормления щенки крепко уснули. Несмотря на то, что волки – ночные звери, щенки привыкли долго спать ночью. Сказывалось то, что они обитали в семействе оборотней, а мы всеми делами занимались днём. Я осторожно, чтобы не потревожить их сон, встала. В доме везде было тихо. Дом вожака Стаи был пуст. Это днём здесь можно встретить кого угодно. И детишек, играющих в прятки, и оборотня, зашедшего к вожаку за советом.

Оглянулась на спящих крох. Щенки сбились в кучу, хоть в спальне и тепло. Просто привыкли, и так им было спокойнее. Рядом спал Литто. Так было спокойнее мне: щенки в полной безопасности, муж защитит их от любой беды.

Я вышла на кухню. Может, стакан воды поможет мне уснуть? Кувшин с водой стоял около окна, и я, оказавшись вблизи него, невольно выглянула на улицу.

Над посёлком нависла тьма. Низкие тучи плыли к нам со стороны заснеженной пустоши. Того и гляди, снова засыплет хлопьями снег и начнётся метель. Как же это напоминало ту угрозу, что несло наступление войска Берига. Близко и неотвратимо.

Северяне не готовились к войне. Все они воины – до единого. К тому же, как я поняла со слов Литто, старейшина Норрог уверял, что до этого не дойдёт. Это было как-то связано со старыми законами и честью вожака.

Мне казалось, что меня обманывают: берегут и не хотят говорить всего. Но в то, что Бериг будет соблюдать законы Клана я не верила ни капли. Он убил своего отца и попытался убить старейшину, который мог помешать ему занять трон. Как какие-то законы смогут его остановить?

Ветер завыл в переулках и громко захлопал стягами на крыше – знаками вожака и Клана. Я потянулась к окну, чтобы закрыть его. Не хватало ещё, чтобы рама начала хлопать и разбудила щенков.

Внизу, у входа в дом горели факелы. Их огонь бешено танцевал под порывами ветра, и я вздрогнула, когда в этом прерывистом свете всего на миг мне показался знакомый силуэт. Я всмотрелась во тьму. Внутреннее ощущение тревоги переросло в дикий страх, и я сама не поняла как, но внезапно стала видеть ночным зрением волка не обернувшись им.

В тени у крыльца стоял Норт. Заметив мой взгляд, он развернулся и пошёл прочь. Но не ушёл сразу. Остановился перед углом соседнего дома, обернулся и, увидев, что я всё ещё смотрю, сделал шаг и скрылся за поворотом.

Норт звал пойти за ним.

Я обернулась и пригляделась к темноте в спальне. Щенки спали рядом с Литто. Им ничего не грозило.

Наспех собравшись, я накинула поверх ночной рубашки тёплую меховую шубку и вышла, плотно притворив дверь. Ведёт ли меня Норт в сторону ото всех, чтобы поговорить, или заманивает в ловушку – мне было всё равно. Я могла отомстить за отца, и понимание этого перевешивало всё остальное.

* * *

Когда я открыла дверь на улицу, резкий порыв ветра чуть не вырвал её из моих рук. Пришлось сделать шаг вперёд, чтобы удержаться на ногах. Ветер тут же пробрался под шубку, выхолаживая тело, и разметал волосы на голове. Прикрыв дверь в дом, я мельком огляделась и чуть ли не бегом спустилась по ступенькам крыльца. Норт не должен был далеко уйти.

В том месте, где он стоял, следов уже не было. Метель замела. Но чуть дальше, между домами, где ветер ослабевал, я увидела их чёткую цепочку. Снег заметал их, и они были похожи на ямки, но ошибиться я не могла. Норт прошёл здесь.

Он не петлял и не путал следы. Шёл прямо на окраину посёлка. Здесь было темнее и горело меньше факелов. Мне приходилось больше полагаться на звериное зрение и чутьё. Но вот посёлок закончился. Я оказалась перед большим открытым пространством, по другую сторону которого мрачными громадами возвышались над сугробами склады.

Я остановилась. Всмотрелась и прислушалась, пытаясь понять, чего мне ждать? Кругом завывала метель да шумел ветер. Ни единого живого звука. Я снова присмотрелась к складам. Следов, ведущих к ним, не было, но мне не нужно было гадать, в каком находился Норт: над дверью одного из складов, как персональное приглашение, горел факел.

Я усмехнулась. От красных дорожек и фанфар до факела над обшарпанной дверью склада. Куда ещё заведёт меня судьба?

Пытаясь защититься от пронизывающего ветра, я закуталась в шубку плотнее, быстро пересекла открытое пространство и остановилась перед деревянной дверью. Отворила её и, стараясь ступать как можно тише, вошла.

Внутри было теплее, чем на улице, склад был полон звериных шкур. Они лежали в тюках и расстеленные на полу, свисали с балок под потолком и покрывали стены.

– Выбрал самый удобный вариант из всех мне доступных, – произнёс до боли знакомый мужской голос. – Не хотел, чтобы тебе было неуютно.

На одном из тюков, рядом с фонарём, от которого исходил слабый свет, сидел Норт. Он ждал меня, но я не торопилась подходить ближе. Ждала подвоха. Ещё никто из моих врагов не предавал этих ожиданий: от них всегда можно было заполучить только предательство.

– Ты здесь один? – спросила я.

– Нам незачем посторонние, – ответил он тихо. – Ты же понимаешь.

Я кивнула. Не смогла ответить вслух: горло внезапно сковал болезненный ком. Точно такой же, который я выплакала после смерти отца. Ком горечи и невозвратимой потери.

– Понимаю. – Слова пришлось проталкивать через непослушную гортань. – Но не понимаю.