Дом у дороги. Цикл рассказов

Ванька стоял посреди комнаты и ошарашенно смотрел на Проводника. А тот уже подходил к третьей двери, бормоча себе под нос:

– Что же у нас дальше?

– Не надо! – крикнул Ванька.

Но Проводник уже открыл третью дверь и, повернувшись к Ваньке, спокойно сказал:

– Нет, дружок. Ты пройдешь этот путь до конца.

С этими словами Проводник схватил Ваньку и с неимоверной силой зашвырнул того в дверной проем.

Ванька стоял на освещенном солнце шоссе и смотрел на мчащийся в его сторону автомобиль. Он видел лицо испуганного шофера и слышал визг тормозов. И опять темнота. И Ванька стоит в своей комнате и видит себя, лежащим на кровати.

– Да, да, – услышал он голос Проводника где-то сбоку.

Тот сидел на стуле в другом конце комнаты и пристально смотрел на Ваньку.

– Теперь ты парализован. Таким ты останешься на всю жизнь. Какой подарок матери! Сынок инвалид! – глядя на Ваньку, горько усмехнулся Проводник, – Видишь ли, Ваня, не всегда самоубийства заканчиваются так легко, как тебе хотелось бы. Как ты там говорил? Не хочешь матери сына скотника или тракториста? А сына инвалида, на всю жизнь прикованного к постели, хочешь? Мало ей тяжкого труда, так и еще и ты теперь. Корми тебя из ложечки, мой, дерьмо из-под тебя убирай. Как тебе такое?

– Я не этого хотел, – у Ваньки слёзы потекли из глаз.

– Интересно… – поднявшись со стула и приблизившись к нему вплотную, задумчиво произнес Проводник, – Кого ты жалеешь сейчас? Маму? Или снова себя?

Некоторое время он продолжал смотреть в глаза Ваньки, словно пытаясь проникнуть в его мысли, а затем произнес:

– Ты не умер в этот раз. Но смерть произошла.

И тут же стена на спиной проводника исчезла и, Ванька увидел себя, стоящего на шоссе и, автомобиль, пытающийся затормозить. Ванька видел, как мужчина, сидящий за рулем, попытался выкрутить руль, чтобы не сбить его. Как машину занесло. Она перевернулась и врезалась в столб. И тут видение с шоссе исчезло и, Ванька увидел больничную палату. Там, весь в бинтах и под аппаратами поддержания жизни лежал мужчина, а рядом с его койкой стояла заплаканная женщина и парень с беременной девушкой. Парень, прижимая к себе заплаканную девушку, повторял:

– Батя, как же так? Держись батя! Ты же обещал отплясывать на нашей свадьбе. Ты же хотел первым взять внука на руки. Держись, батя!

Но тут аппарат звонко запищал и, крик боли вырвался из груди женщины. И всё опять исчезло. Ванька снова стоял посреди старого дома, а рядом, возвышаясь над ним, стоял Проводник.

Ванька резко развернулся к нему и выпалил:

– Я этого не хотел! Я никому не хотел навредить!

– Конечно не хотел, – поднял одну бровь Проводник, – Ты об этих людях даже не думал. Ты же думаешь только о себе. Какой ты несчастный и всеми покинутый. И как жестоко обошлась с тобой судьба. Свои проблемы ты ставишь выше других. А если кто-то пострадает в результате твоих необдуманных решений, так это ничего. Всякое бывает. Ты же не знаешь этих людей. Так какое тебе дело до них? Какое тебе дело, что у них была своя прекрасная жизнь и далеко идущие планы? Ведь главное для тебя сейчас ты! А остальные так… Расходный материал.

– Нет! – крикнул в ответ Ванька, не находя оправдательных слов.

– Да, – отмахнулся от него проводник, – И ты сам, в глубине души, знаешь, что я прав. Вы, самоубийцы, всегда ищите легкий путей, обвиняя в своих проблемах кого угодно: мир, людей, обстоятельства. Но только не себя! Вы не пытаетесь решать задачи, которые иногда подкидывает вам жизнь. Вы предпочитаете самый легкий способ уйти от этих проблем. И не важно сколько тебе лет, семнадцать или сорок. Это не слабость! Это эгоизм и безответственность! Вы даже не понимаете, что своими поступками запускаете цепную реакцию и калечите жизни других людей. Не важно, близких вам или незнакомых. Всегда, запомни, всегда, чья-то смерть затронет кого-то другого. Ты меня понимаешь?

– Да… – неуверенно ответил Ванька.

– Что ты понимаешь? – уже чуть строже спросил Проводник.

– Не буду я бросаться под поезда и машины, а тихо повешусь в сарае, пока мать не приехала, и никому не помешаю.

– Ты так ничего и не понял… – обреченно вздохнул Проводник, – Ну тогда у тебя последняя попытка, – сказал он и распахнул четвертую дверь.

Теперь Ванька видел себя в собственном сарае, болтающегося в петле, с высунувшимся синим языком. Это зрелище так поразило Ваньку, что он пару минут открывал и закрывал рот. И тут в сарай зашла мама. Ее приглушенный вскрик вывел Ваньку из ступора. Мама бросилась к висевшему в петле сыну, схватив его за ноги и, пытаясь приподнять. Она всё время повторяла:

– Сынок! Ванечка! Как же так?! Что с тобой случилось, родненький?!

И тут она, схватившись за сердце, стала оседать. А потом и вовсе упала замертво. Ванька было кинулся к матери, но Проводник, крепко держал его в своих «железных» объятьях. Ванька неистово бился в руках Проводника и кричал:

– Мама! Мамочка! Всё это не правда! Я здесь!

Тут мама начала подниматься. Но это была не мама, а ее душа, белая, прозрачная и мерцающая. Отдалившись от мертвого тела, душа мамы подплыла к висевшему сыну, прижалась к нему и замерла. И тут Ванька заметил, что в стене сарая появилось две двери. Одна из них была белая, как чистый лист и, из-под нее был виден свет. Другая же было черной со стекавшей по ней смолой и, валившим сквозь щели дымом. Белая дверь бесшумно отворилась и яркий свет залил сарай. Ванька почувствовал, как его наполняет тепло и безмятежность. Мамина душа отстранилась от «Ванькиного» тела, последний раз взглянув на него с любовью и тоской. Затем развернулась и уплыла в «свет». Ванька рванул было туда же. Но дверь быстро захлопнулась и исчезла.

– Ну нет, дружок, – услышал он позади себя голос Проводника, – тебе туда точно вход заказан.

Ванька весь сник, сполз по стене и глядя на вторую дверь, от которой шел палящий жар и запах мертвой плоти, обреченно сказал:

– Да понял я… Мне туда, – указал он на вторую дверь.

– И туда ты тоже не вхож, – услышал он спокойный голос сверху.

Ванька непонимающе уставился снизу вверх на Проводника. Тот, присев рядом на корточки, почти в упор смотрел на Ваньку.

– Самоубийцам никогда не попасть ни в рай, ни в ад. Ты каждый раз будешь переживать момент своей смерти, испытывать боль и смотреть в глаза тем, чьи жизни ты поломал. Вечность… Вечность… ВЕЧНОСТЬ…

И тут Ванька открыл глаза. Он сидел в своем сарае с недопитой бутылкой водки. Дневное солнце, проникшее в щели между досками, било в глаза. Встряхнув головой, Ванька откинул в сторону бутылку и поднялся на ноги. «Ничего, – подумал он, – прорвемся».

***

– Вот такая история, ребятки, – вдруг неожиданно закончил свой рассказ Матвеич, – Ух ты! Уже стемнело. Спать пора.

– Так я не понял, – недоуменно развел руками Лёша, – Ванька жив или как?

И только Матвеич открыл было рот, чтобы ответить, как со стороны калитки раздался зычный мужской бас:

– Матвеич! Ты там где?!

Матвеич кряхтя поднялся и направился в ту сторону, откуда раздавался голос, и скрылся в темноте.

Через несколько минут он появился улыбающийся и светящийся, как медный таз.

– Сын соседки заходил, – сказал Матвеич, присаживаясь на лавку в беседке, – В городе живет. Попросил его свою старую «Дружбу» починить там. Здесь умельцев нет. Так этот шельмец мне новую бензопилу купил, заграничную!

Затем, хитро прищурившись, Матвеич добавил:

– Иван Дмитриевич, большой начальник в городе. Каждые выходные возит свое семейство к матери в деревню. Хотел, по началу, ее к себе в город перевезти. Так та уперлась. «Не хочу с земли родной никуда уезжать», – говорит. Так а чего? И воздух здесь и природа. И пацанам его трудотерапия, чтобы знали, что труд разным бывает. Он их в строгости держит.

– Так это тот самый? – удивленно спросила Кира.

– Эх, девонька, – покачал головой Матвеич, – То, что я давеча сказывал – молва людская, а это – жизнь, – и, уже поднимаясь с лавки, деловито продолжил, – Так, ребятки, всем спать.

Кира и Алексей поднялись вслед за дедом…

***

Субботнее утро встретило Киру пеньем птиц и ярим солнцем, пробивавшемся сквозь цветастые занавески на окне. Еще никогда она не спала так спокойно и безмятежно. Сладко потянувшись, Кира посмотрела в сторону, где спал Лёша и, не обнаружив его, догадалась, что тот уже рыбачит с Матвеичем. Поднявшись с постели, она посмотрела на экран мобильника. Шесть утра. Первое, что заметила Кира, это то, что обычная утренняя тошнота, вызванная ее беременностью, сейчас отступила. Она быстро собралась и вышла из дома. В летней беседке ее ждал еще один приятный сюрприз. Настоящий деревенский завтрак, заботливо приготовленный Матвеичем и прикрытый от мух белоснежным рушником.

Спустившись к небольшому деревянному причалу, Кира заметила неподалеку в реке деревянную лодку. В ней сидели с удочками Матвеич с Лешей и о чем-то тихо переговаривались. Глядя на Алексея, который весело улыбался Матвеичу, она залюбовалась им. Руки сами потянулись к животу и, она непроизвольно его погладила. И тут «мать» заговорила в ней: «И ты хочешь убить ребенка от любимого человека? Задумайся, какая у тебя может быть жизнь, семья. Сколько любви ты можешь получить от двух родных тебе людей? Разве потеря этой радости стоит двух-трех поездок за границу?». «Не слушай ее! – ответила ей «свободная» личность Киры, – «Нас ждет Париж! Нас ждут бульвар Сен- Жермен и Монмартр! Ты же столько о них мечтала!».

«Остановись! Одумайся!».

«Только вперед! К свободе и путешествиям!».

Кира почувствовала, как у нее разболелась голова от наплыва противоречий. Она резко развернулась и поднялась к беседке. В конце концов, у нее есть еще три дня на раздумье. Стоп! Раздумья? Кира вдруг ясно стала осознавать, что действительно уже сомневается в принятом решении.

Через полчаса, когда Кира уже позавтракала и собиралась собирать со стола и помыть посуду, появились Леша и Матвеич. Они весело переговаривались и громко смеялись. Леша нес ведро с рыбой. Завидев Киру, Леша широко улыбнулся и сказал:

– Привет! Хорошо спала?

– Как в раю! – без тени лукавства ответила Кира.

Матвеич хитро сощурился, потом хмыкнул и, забирая ведро у Леши, сказал:

– Ну вот и ладненько. А теперь, ребятки, идите скупнитесь на реку, отдохните. А я рыбку приготовлю. А вечером банька будет.

– Так может, я Вам помогу? – робко спросила Кира.

– Даже думать, девонька, не смей! – словно обидевшись, прикрикнул на нее Матвеич, – Успеется тебе еще поработать. А сюда вы отдыхать приехали. Так что бегом на речку!

День пролетел, как один миг. Уже сидя вечером в летней беседке, распаренные после бани, все втроем пили чай и мирно беседовали. И тут беседа как-то незаметно перешла на тему бытового пьянства.

– Вот скажите мне, Матвеич, – высказал предположение Алексей, – ведь в деревнях пьют больше, чем в городе.

– Э нет, паря, – возразил ему Матвеич, – пьют везде одинаково. Только в городе меньше заметно, так как народу у вас много. И все сидят у себя в квартирах, за закрытыми дверьми. Вы иногда и соседей-то своих не всегда знаете и, что там у них происходит не видите. А спохватываетесь только, когда беда уже случается. Вот, вроде бы, живет в соседней квартире сосед с семьей весь из себя положительный. И жена у него хорошая и детишки упитанные. А когда полиция к вам вдруг приходит, то выясняется, что пьет он крепко, и деспот в семье, и жену с детками поколачивает. А жена с ребятишками запуганы до смерти и слово боятся сказать, только чтобы люди об их семье плохо не подумали. А у нас все как на ладони. Всех мы видим, обо всех всё знаем. А если какое лихо случается, то помогаем всем миром. Так вот.

Потом Матвеич призадумался и сказал:

– Вот только помню, жила у нас тут одна. Любаней звали…

История вторая

Любаня

Любаня проснулась среди ночи. Голова гудела, как чугунный жбан, по которому долбили битами. «Сушняк» был такой, что казалось, язык сросся с верхним нёбом. Вся правая сторона тела затекла и сейчас, когда, она пыталась повернуться, стало колоть жуткими мурашками. Застонав, Люба попыталась приподняться. Но в теле была такая слабость, что с тем же стоном она рухнула назад. Лежа на боку Любаня медленно стала приходить в себя и думать. Сколько же она уже бухает? Так… Начала она в начале сентября, числа пятого, когда Савельевне помогали картошку копать. А сейчас какое число? Да хер его знает! Люба даже не думала, какой сейчас месяц. Когда тело начало нормально чувствовать, Люба поняла, что в доме очень холодно. Ее начал бить озноб. Значит никто из друзей алкашей не додумался печь протопить. Вот суки! Только бухать к Любке и ходят! Твари! А чем топить-то? В доме не осталось ни одного полешка. Даже забор вокруг дома весь стопили.

Мучимая жаждой, Люба опустила руку с кровати на пол и начала ей шарить в поисках хоть чего-нибудь, напоминающее ёмкость с жидкостью. Раздался звон и грохот пустых бутылок. Любаня поднимала каждую из них и подносила ко рту в надежде, что хоть в одной из них осталось «бухлишко». Но, увы, все они были пустыми.

– Всё вылакали, б…ть, уроды! – зло выругалась Любка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.