Подъемная сила

Мой челнок дрейфовал на дальней орбите планетоида, ожидая разрешения от администрации космопорта на посадку в аварийной зоне с целью экстренного изъятия груза 12 категории опасности и срочного ремонта. Покорно предоставив возможность сотрудникам орбитальной безопасности дистанционно проверять все системы моего корабля и изучать журнал происшествий, я доедал программу питания №8 – тефтели с рисом. Вид из иллюминатора открывался замечательный: гравитационное атмосферное поле создавало эффект северного сияния, оно взъерошивалось на кромке планетоида цветной рябью. Остальная половина серо-зеленого диска была погружена во тьму. Такая вот картинка в холодных тонах. «Эх», – вздохнул я. После двух недель пути хотелось бы пообедать в портовом кабачке, но шел третий час в ожидании ответа диспетчерской.

– Челнок 121520.19-Красный, пилот Покрышев, вы на связи? – вызывали с планетоида.

– Да-да, я слушаю, – скороговоркой пробарабанил я, подскочив с кресла и чуть не подавившись тефтелей.

– Одобрена посадка в аварийной зоне космопорта «Скалистые верфи». Это третий номер. Готовы начать маневрирование через 15 минут?

– Чкаловские пилоты всегда готовы, – уже более обстоятельно заверил я.

– Даю обратный отчет на ваш сервисный экран. Переключаю канал связи на следующего специалиста. Спокойного спуска!

Ну наконец-то, я застегнул полетный костюм, привел спинку кресла в вертикальное положение, вырубил комфортный режим и накинул 7-точечный ремень фиксации.

– Пилот, у меня вторая смена подряд заканчивается. Я устал болтать и буду просто молчать, следя за показаниями твоих систем. Если обстановка сильно побеспокоит, просто отправь аварийный сигнал.

«Да уж», – подумалось в те минуты, – «Хороший же диспетчер мне попался. Отправь ему аварийный сигнал». Направляя свой челнок по касательной к точке входа в атмосферу, я продолжил спуск согласно траектории проложенной автоматикой центра. Сквозь не очень обильные облака, подавшие тенями в основном на индустриальный ландшафт, редкими залысинами просматривались бледно зеленые плоскогорья с какой-то карликовой растительностью. На грани видимости, под одеялом северного сияния, горизонт становился серым от смога, видимо, где-то там и располагался космопорт «Скалистые верфи». По плану полета, контролируемому не разговорчивым сотрудником диспетчерской, челнок должен войти в атмосферу и продолжить полет на высоте 7000 стандартных земных метров до самого места контакта. Цветные переливы гравитационного атмосферного поля приближались и уже перекрывали собой подавляющую часть обзора, с такого расстояния они начали больше походить на радужные блики стекла.

Внезапно, корабль мощно и упруго толкнуло в противоположном направлении. Вновь, как и несколько дней назад, засиял желтый предупреждающий огонек герметичности грузового отсека. Накатил адреналин, позволяя принимать быстрые, но не всегда верные решения, а принимать их нужно было немедленно, иначе летел к чертям весь план посадки, что может иметь фатальный конец. Я резко потянул штурвал на себя, поднимая корабль вертикально вверх относительно бывшей точки входа в атмосферу.

– Голосовое управление, всю энергию на передний силовой щит.

– Исполняю капитан, 3 секунды, – прозвенело в ответ.

Мы «отскочили» от атмосферного поля.

А теперь рукоятку от себя и под таким же углом вниз.

Я летел навстречу переливающемуся стеклу. Вот это сейчас будет перегрузка.

Челнок острой пикой копья врезался в упругую тугую стену искуственного гравитационного поля. Ударило в разы сильнее, чем 30 секунд назад. Завыла сирена. Приборная панель расцветилась огромным количеством красных индикаторов. А теперь рукоятку снова на себя, промычал я, очутившись внутри хрустально шара. Выла сирена, но следующей мыслью стало, что ничего прекраснее в жизни я не видел. Теперь давай, сохраним за собой право увидеть в будущем.

– Голосовое управление, есть ли связь с датчиком массы груза?

– Да, – громко и четко доложил помощник синтетическим голосом.

– Показания соответствуют исходных данным? Данным до начала процесса снижения?

– Так точно.

– Отключить все системы корабля, не связанные с жизнеобеспечением и посадкой.

Почти все красные лампы превратились в желтые, а через мгновение и вовсе потухли. Недоеденные тефтели и рис всплыли с пола в воздух. Я сбросил скорость, она стала до звуковой. Снедь снова упала на дно кабины, если бы компенсатор перегрузок не сработал при прохождении гравитационного атмосферного поля, на земле ели бы тефтельки из пилота Покрышева. Хотя нет, там им было бы не до этого, учитывая характер моего груза. Большинство из обитателей Торгового порта вообще уже ничего и никогда не поели бы. Я вздрогнул от того, что услышал орущего матом, молчаливого и уставшего диспетчера, который контролировал мой спуск:

– Ты, (непереводимый местный диалект), почему не отвечаешь? – голосил он вовсю.

– Проснулся? – ухмыльнулся я.

–Ты охренел, я кричу в наш канал с момента, когда ты задрал штурвал! Твой компьютер меня отключил, понимаешь?

– У тебя были какие-то другие варианты развития событий или мне нужно было тебе аварийный сигнал отправить? – осадил я его, – Вообще то, это твоя работа давать верные программы спуска и контролировать их.

– Голосовое управление, приватный канал, – я услышал, как он шепчет в свой микрофон, –Алекс, давай потише, за твоими виражами вся диспетчерская наблюдает, – попросил он и продолжил, – я посажу тебя сам, не буду передавать в службу «Скалистых верфей».

– У меня на борту Гелий 4 массой 30 тонн, я вырубил половину систем корабля, – озвучил я факт, которым был не обязан делиться по регламенту, но обязан морально.

– Алекс, маневрируй по траектории на экране до наших указаний, – вновь раздался его голос после минутной паузы. – покрутись минут 10.

Десять минут подходили к концу, я подобрал с панели управления надкусанную тефтелину, закинул в рот.

– Челнок 121520.19-Красный, это командир орбитального центра контроля, – заговорил не знакомый голос, – Мы изучили все показатели, которые еще способны предоставить системы твоего корабля, а также, просмотрели историю поломок в последнем полете. Место контакта прежнее. Настойчиво рекомендуем следование к месту и посадку в ручном режиме, вообще без автоматики.

– Посадку в полностью мануальном режиме подтверждаю, – слегка поразмыслив, ответил я.

Несмотря на кажущуюся сложность, посадка прошла довольно легко. Судно приняла аварийная группа, теперь это их забота. Прихватив документы и сумку с вещами, я проследовал для оформления всех формальностей.

После череды споров, взаимных обвинений, угроз, шантажа и еще много всего в игровой форме, кассир, представитель таможни, портовой администрации, межпланетной почты, военной прокуратуры и разве что не Господа Бога, вручил мне все необходимые документы в пластиковом варианте, а также, на личный чип-хранение, прислонив магнитный передатчик к руке. Заодно он начислил гонорар за доставку груза, не забыв прибавить страховые моральные и физические выплаты, связанные с аварией. Вместе с тем как я вошел в длинный, широкий, извилистый коридор, я вошел в быт «Торгового порта».

Здесь, было полно психопроекторной рекламы, норовившей дотянутся до сетчаток глаз всех проходящих мимо. Рекламы, продающей всякую-всячину мелких торговцев, полузаконных и вовсе не законных вещей. Но это на других планетах Федерации Земного Мира, а тут все было иначе. Мне запомнились так называемые синтетики, механические куклы, имитирующие поведение человека. Раньше я только слышал об их существовании, но никогда не видел. Пилоты называли таких «резиновыми женщинами», они стояли вдоль коридора, покачивая бедрами и слегка шелестя приводами механических суставов. Там, где деньги там и технологии, а где им быть кроме как не в сексе, как ни в одном из основных инстинктов. Я мельком глянул на одну из них, опасаясь сигнала психопроектора, но его не последовало, наверное, на этапе знакомства этого не предполагалось, не удержался и засмеялся я в голос, повернувшись к кукле. Кукла, стояла в метре от меня, имитируя соблазняющее женское поведение, трогала свое тело, проводила ладонью по талии, сжимала грудь с пародийными, будто нарисованными сосками, слегка шлепала себя по ягодицам, и, томным голосом шептала скабрезности. Я оглядел ее снизу вверх, осматривая формы, она не была монолитной как человеческий кожный покров. В местах суставов проглядывали технические сочленения, на панелях обшивки кукла имела мягкую, упругую, тактильно приятную поверхность, с закрытыми глазами, эту поверхность, можно было и не отличить от человека. Такая вот роденовская скульптура из гаек и пластмасс. Я посмотрел на маску лица, волосы переливались разными оттенками. Торговый автомат подмигнул мне. Какие последующие программы психологи заложили в ее код? Как кукла поведет себя дальше, если я подмигну в ответ?

Что я еще знаю о синтетиках, так это то, что прототипами их поведения должны были быть реальные люди. Кто был прототипом данного? Женщина или мужчина? Человеческая проституция запрещена и строго наказывается по закону всех Земных миров, но интересно есть ли проституция в том, чтобы становится прототипами поведения, речи, моторики тела вот таких вот куколок? Понятно, что по закону вроде как нет, такие вещи не запрещаются, ну а в принципе? С точки зрения морали? Является ли продажа собственной индивидуальности с целью сексуальных утех аморальной? Для меня скорее да, чем нет, хотя, для других людей, возможно, по-другому. Я отвернулся от синтетика, зашагал дальше, оставляя позади способ снятия стресса для пилотов, которые месяцами могли болтаться в космосе наедине с собой.

Я снова заскучал по своей Хельге. Шоркая ногами по трафаретным надписям, призывающим поднять глаза к психопроекторам, периферийным зрением уловил следующее чудо «Торгового порта». Не богатого вида музыкант играл на НАСТОЯЩЕЙ ГИТАРЕ, я глянул на него, сделал шаг, сокращая расстояние, между нами. Он тут же отреагировал и стал играть бодрее. Перепетый военный шлягер пестрил рекламными отсылками, сообщающими разнообразные прелести планетоида. Видимо, такие вот рекламки были для него гарантией постоянного заработка, парень старался вовсю. Была в его песне, и авторская интересная аранжировка, и исполнял он достаточно чисто, и голос был хорош и подходил по тематике, но я знал, что это всего лишь попытки дополнительно заработать. Я прислонил кисть к терминалу, раздался звон монетки. Я подбодрил его небольшим количеством денег. Он не стал стараться еще больше, лишь поднял голову и продолжил свое исполнение глядя на меня. Вот тут я поверил в него, он на самом деле понимал ту песню, которую ему пришлось, не сильно умело испохабить рекламой. Мы стояли, смотрели друг на друга еще один куплет, у парня, из кармашка глаза выкатилась скупая слезинка, я отвел взгляд, он перестал играть, снова опустил голову. Я вновь прислонил кисть, теперь ладонью вверх, перечисляя на его чип достаточное для того, чтобы на сегодня он мог пойти домой количество денег. Он выпрямился и, глядя уже куда-то в пустоту доиграл ту, старую песню с оригинальным текстом. Я кивнул и ушел прочь.

Подходя к гостинице с проверенным сетевым именем, в которой раньше останавливались бы все командировочные из педсостава Академии, и, открыв коробочку-футляр, я разжевал синюю клюкву, это была первая, с тех пор как я отправился в текущий рейс.

Меня встретил мужчина старше среднего возраста, но при этом не выглядевшем ни больным, ни старым, ни уставшим, его лицо озаряла лучезарная улыбка, а ну груди гордо поблескивала табличка с именем Иван Димыч.

– Могу ли я вам помочь? – в его голосе мелькнули нотки игривой бытовой хитрости.

– Мне номер на одного, – попросил я.

– Бронировали?

– Бронировало агентство, – я протянул руку и портье аккуратно коснулся ее сканером после чего вернул сканер в подставку откуда исходил кварцевый свет.

– Пилот желает заменить кровать на двухспальную чтобы лучше отдохнуть после дальней дороги? – глянул он заговорщицки, голос его лился песней.

– Пожалуй, сегодня обойдусь стандартной, – прервал я полет его фантазии.

– Хо-ро-шо, – выделив каждый слог, ответил он и продолжая вносить мои данные в систему.

– Для Вас оставлен конверт. Он достал и подвинул ко мне по полированной стойке красного дерева прямоугольник из вторичной бумаги.

– Не желаете? – он протянул в мою сторону футляр с жевательной резинкой странного цвета.

– С удовольствием, – прибирая в карман одну, промычал я.

Молча достал свой футляр, приоткрыл и протянул в ответ пенал с синими крупными ягодами. Мужчина очень обрадовался, аккуратным движением, чтобы не раздавить, взял один шарик и прибрал куда-то под стойку. Мы еще раз глянули друг на друга, я взял ключ, и направился к шахте подъемника.

Номер был достаточно простым, не большой площади, но зато чисто убранным, со свежим покрытием пола, в дополнение еще и недавно отремонтированными, включал туалет и гигиеническую комнату. В зеркале я заметил свои синие от клюквы губы, умылся, принял душ, почистил зубы ультразвуковым освежителем и бросил сумку на кровать.

– Терминал, – обратился Алекс к невидимому собеседнику.

Слушаю, гость, – голосом Иван Димыча отозвалась машина.

Что нужно сделать, чтобы поговорить с Землей?

Срочно заплатить портье и побольше, – засмеялся автомат, – Алекс, у нас в номерах нет самостоятельных помощников с ИИ, как на твоем корабле, когда Вы обращаетесь «терминал, голосовой помощник» и т. д., идет соединения со стойкой обслуживания в лобби.

– Что так очевидно? – задал я риторический вопрос.

– Что очевидно? Что Вы пилот? Конечно. – и продолжил, – Так что со столицей то будем разговаривать? У кого запрашиваем канал? У жены?

Я утвердительно буркнул. Когда разговариваешь с умным человеком, думать и вовсе не хочется если сильно устал.

– Давайте подождем, если она дома, то назначим сеанс связи, я сообщу позже, отключаюсь.

Я подумал, что очень правильно, наверное, переключать на управляющего, если нет полноценно ИИ, если бы номера просто оборудовали голосовыми поисковиками, технологиями 21 века, то это было бы совсем не честно по отношению к гостям. А тут сразу с управляющим. Личное общение, в наши дни это дорогого стоит. Уровень.

На гало-экране я включил спортивный раздел вещания, показывали матч гоночной команды «Красные дьяволы» в записи. Гонки на спидерах это то, от чего у меня захватывало дух, а «Красные дьяволы» были моей любимой командой. Сняв обувь, я расположился на кровати и посмотрел гонку до конца, в череде виражей, обгонов и скоростных маневров, «Красные дьяволы» набирали очки. Счет матча, конечно, я знал, еженедельно читал в новостных лентах на корабле, но посмотреть его было удовольствием другого порядка.

Из стены раздался предупредительный сигнал, и следом заговорил Иван Димыч:

– Алекс, Хельга Покрышева, готова поговорить с Вами через 10 стандартных минут.

Все это не малое время, я просто ждал, когда сигнал прозвучит вновь.

– Привет, дорогой!

– Привет, любимая! Я скучал!

– Я тоже скучала, – прозвучало прерывисто, – На нашем солнце магнитная активность, могут быть помехи. Как ты меня слышишь?

– Очень хорошо, – обманул я.

– Когда ты прилетишь домой?

– Точно, не знаю, но думаю, скоро.

– Твой вояж затянулся в этот раз, солнце мое.

– Много мест назначения, много Пунктов «А» и Пунктов «Б», большой круг облета, не всегда удается найти не долгие и денежные перелеты. Выбираю из того, что предлагает ситуация. Но я уже на возврате.

– Я рада это слышать. Дома все хорошо.

– Как дела на твоей работе?

– На работе здорово, заданий много, и они интересные!

– Я планирую взять груз от сюда на Столицу и больше не оттягивать нашу встречу.

– Ты серьезно? – она была в восторге и начала что-то мило тараторить, обнимать меня и целовать по аудио связи.

Ну конечно! – воскликнул я, расплываясь в улыбке, – Конечно серьезно!

А это так точно получится? – побеспокоилась она о реальности моих планов.

– Хельга, пора закругляться, а то мы весь гонорар проговорим с тобой по межпланетной связи. Я тебе его, кстати, сейчас переведу на семейный счет. Ну, большую его часть.

– Как планируешь отдохнуть? – тяжело вздохнула она, услышав про заканчивающийся разговор.

– Пока не знаю, целую тебя, спокойной ночи!

– И я тебя целую! – мурлыкнула она таким тоном, будто повисла у меня на шее в объятьях.

Мы прекратили связь. Я перевел средства на счет семьи.

В конверте, оставленном для меня на стойке отеля, обнаружилась маленькая с монетку размером и почти такой же толщины обоюдовыгнутая линза из прозрачного стекла. Я взял колл, сделал ладонь лодочкой, и он растекся лужицей жидкого металла, в которую я поместил линзу после чего прислонил ладонь к уху, и лужица присосалась к височной кости за ухом. Она завибрировала, генерируя звук никому другому не слышный. Роботизированный голос сообщил, что при следующем фрахте на Землю требуется прибыть на Венеру, отыскать спускаемый аппарат «Венера-9» и изъять так называемый телефотометр после чего аккуратно передать его лицу, вышедшему на связь на Земле. Из исторических сводок Алекс помнил, что на Венеру было отправлено около 27 аппаратов и далеко не все результаты миссий предавались огласке, так как в СССР было не принято говорить о своих неудачах. Аппараты отправлялись на планету как бы парами, чтобы на всякий случай дублировать друг друга, Верена-9 и Венера-10, Верена-13 и Венера-14 т.д.

Также, голос сообщил, что деталь требуется исключительно для коллекционных целей и более никакой ценности не представляет. Запрещено аппарат вскрывать или другим образом изымать из него данные. Платили очень хорошо и поэтому поверить в легенду о коллекционной ценности предмета, который с 1975 года никого не интересовал, было невозможно. Очевидно, детектор зафиксировал нечто на планете, нечто такое что можно было зафиксировать именно в тот момент в далеком прошлой, еще на заре исследования нашими предками своего космического окружения. Никаких сложностей Алекс в миссии не видел, кроме того, что нужно будет совершить посадку по незарегистрированному маршруту, а позже, пронести оборудование через планетарную таможню на Земле. На Земле – центральной планете Федерации с лучшей в мире системой безопасности. Все это потом, а пока рухнул в кровать, вытянул ноги и тут же уснул.

ГЛАВА 4. ИГРЫ В ВОЙНУ.

Как и все предыдущие, первый день семестра начался ранним утром с команды на подъем. Яркий луч солнца врезался сквозь полуоткрытые створки горизонтальных жалюзей спального блока для 4 курса, я спрыгнул со второго яруса своей кровати по правой стороне, чтобы не мешать и не толкаться с соседом, располагающимся на первом ярусе и, в свою очередь, также, быстрыми, отработанными движениями аккуратно заправлял кровать только слева.

Я чистил зубы за одной из стройным рядом тянувшихся раковин глядя на своё отражение. Уложил зубную щетку в пенал, убрал ее, еще раз умыл лицо, поднял голову глядя на себя и жестом смахнул картинку отражения в зеркале вызывая расписание занятий на сегодня. Начинались они, как всегда, со строевой подготовки. Теперь, в отличии от 3 курса, она предусматривалась только 1 раз в день, перед завтраком.

После завтрака, линейки и переклички, наша группа бодро маршировала к месту проведения занятий. Утренний летний ветерок приятно холодил кожу лица, отряд весело распевая, поднимал колени и сгибал руки в локтях. Сержант вел нас против солнца и командовал нами. Впереди ожидало два академическим часа по «Физическим принципам полетов», который стал для нас новым предметом на курсе.

На сей раз в роли профессора выступала женщина средних лет, не большого роста, с коротко стриженными волосами, в круглых очках и поставленным, открытым и звонким голосом.

– Уважаемые курсанты, меня зовут Виолетта Степановна, я буду преподавать вам предмет «Физические принципы полетов». Задачей курса является раскрыть физические процессы, которые участвуют, так сказать, позволяют человеку летать при разнообразных условиях. Изучить все эти процессы. Данный курс рассчитан на сто академических часов, по окончанию которых вас ждет защита курсовой работы и экзамен по предмету, – даже общую информацию она говорила уверенно, расставляя нужны акценты и соблюдая знаки препинания, будто диктовала что-то под запись.

– Итак, предлагаю приступать. Тема сегодняшней лекции – это «Введение в физические принципы полетов».

Она трижды откашлялась и поправила рукой очки, а затем продолжила:

– Полеты подразделяются на 4 вида: Внутрипланетарные, орбитальные, внутрисистемные и межзвездные. К внутрипланетарным полетам относятся полеты между поверхностью планеты или другого крупного космического тела и линией Кармана. Линия Кармана – это условная линия, находящаяся на расстоянии сто километров от поверхности. Орбитальные это полеты под воздействием притяжения ближайшего космического тела, заставляющим летящий аппарат двигаться по круговой траектории, называемой орбитой, вокруг такого космического тела. Под внутрисистемными полетами подразумеваются полеты внутри одной звездной системы, а под межзвездными…

– Полеты между звездными системами, – поддержал кто-то из первых рядов аудитории.

– Совершенно верно, – подбодрила Виолетта Степановна.

– Предлагаю вам самим выбрать с какого вида начнем.

В куче общего галдежа победителем были признаны внутрисистемные полеты. Хотя, на мой взгляд их победа над межзвездными была не очевидна.

– Внутрисистемные полеты были известны еще со времен раннего освоения, но по-настоящему распространились с открытием двигателя космического асинхронного линейного магнитно-реактивного.

– «Кальмара», – выкрикнул кто-то с места.

– Наша звезда – Солнце, как и все прочие, постоянно выбрасывает в пространство вокруг себя ионизированные частицы, в основной гелиево-водородную плазму, поток таких частиц называется звездным ветром. Такую плазму и использует в качестве рабочего тела космический асинхронный линейный магнитно-реактивного двигатель известный как «Кальмар». С помощью мощного гравитационного поля, которое создают статер и ротор, с фронтальной стороны, поток звездного ветра захватывается и через концентратор направляется в камеру двигателя, разгоняется, создавая реактивный эффект на выходе с обратной стороны. Разогнанная плазма может быть видна не вооруженным глазом. С развитием технологий, максимальная скорость, обеспеченная космическим асинхронным линейным магнитно-реактивным двигателем, составила 1200–1500 км/с.

Виолетта Степановна сделала паузу, цепким взглядом обвела аудиторию, подождала печатающих и продолжила:

– Занимательно, но наши океанические обитатели кальмары, подарившие имя данным двигателям, на самом деле, используют реактивный эффект для передвижения под водой. Они всасывают воду перед собой и, с силой выталкивая ее с обратной стороны, достигают таким образом скорости до 70 км/ч.

Алекс подумал, что подобное сокращение, «Кальмар»» придумал по меньшей мере гений, так как постоянно выговаривать настолько дерьмовую чехарду не было совершенно никакого желания.

У нее была интересная, правильная методика преподавания. Она как бы непрерывно общалась с аудиторией, заставляла учащихся вовлекаться в процесс. Взмахом руки она заставила смениться картинку на крупном горизонтальном табло позади себя и дополнила информацию интересными фактами.

– Межзвездные полеты, также, были известны на заре космонавтики. Первые беспилотные исследовательские летательные аппараты были запущены еще в конце двадцатого века. Освоение межзвёздных полетов позволило Федерации осваивать и колонизировать другие планеты, находящиеся вне солнечной системы. Прорыв в данной области произошел после открытия технологии по созданию так называемых кротовых нор – областей искривления пространства, многократно сокращающих расстояние между интересующими звездными системами. Летательные аппараты внутри таких кротовых нор могут достигать скоростей близких к скорости света вплоть до 290 000 км/с. Абсурдно, с точки зрения расстояний, однако, факт, что межзвёздные полеты занимают намного меньше времени в космических путешествиях, чем внутрисистемные.

Полтора часа в компании с Виолеттой Степановной пролетели практически незаметно.

Наши с Джимом и пути оставшейся группы расходились и вместо полагающегося часа свободного времени в парке или проекционном зале, мы поспешили в штабной корпус, где за отдельным входом и парочкой стальных дверей расположились помещения нашей специальной группы. Согласно приказу нам нельзя было рассказывать остальным курсантам о том, чем мы занимаемся в рамках нового обучения, принято было говорить, что мы всего лишь углубленно изучаем естественные науки и на нас тестируют новую программу обучения, ничего интересного. Табличка перед дверью гласила, «служебное помещение, только для персонала». За дверью находилась всего одна небольшая комната, захламлённая непонятными вещами – каморка, но наступив на скрытый люк в полу, срабатывала гидравлика, дверь люка поднималась, открывая ступеньки спуска, по которых можно было попасть в хорошо освещенный коридор с металлическими стенами.