Pink Floyd. Закат дольше дня

Ещё на пике популярности Pink Floyd Мэйсон начал пробовать свои силы вне группы, сотрудничая как барабанщик или продюсер с Робертом Уайаттом, The Damned, Стивом Хиллэджем… На рубеже семидесятых/восьмидесятых ряд пластинок записал с джазисткой Карлой Блей. Первые же собственные релизы Николаса появились, скорее, случайно.

Однажды очередной материал Блей привлёк особенное внимание Мэйсона, что и дало толчок к появлению пластинки «Nick Mason's Fictitious Sports» (1981). И хотя для своего дебютника Ник не сочинил ни единой мелодии, его сопричастность к процессу охватила сразу несколько ипостасей: исполнителя всех барабанных и перкуссионных партий, ведущего продюсера и одного из звукоинженеров. Наверное, подобным образом звучали бы и песни от самого ударника Pink Floyd, сумей он их написать.

«Profiles» (1985), в котором Мэйсон создаёт музыку вместе с Риком Фенном из 10 СС, частично продолжает линию первого сольника. Это снова эклектика в виде джаза, рока и фолка, но теперь – с изобилием электроники и фанковых ритмов. В альбом входит лишь две песни с текстами Дэнни Пейронелла, остальной материал – хорошая фоновая музыка, не лишённая аранжировочного изыска.

После альянс Мэйсон/Фенн сфокусировался на саундтреках. Ряд довольно интересных, энергоёмких работ стартовал с фильма-автобиографии «Life Could Be a Dream» (1986) и ролика о знаменитой спортивной трассе «Cresta Run» (1986). Далее последовала целая победная серия из музыки для триллеров «Телесный контакт» («Body Contact») (1987), «Глазной белок» («White of the Eye») (1987) и «Танк Маллинг» («Tank Malling») (1989).

В 98 году свет увидела книга «Into the Red», написанная Мэйсоном в соавторстве с гонщиком-испытателем Марком Хэйлсом. Работа посвящена автомобилям, сыгравшим заметную роль в истории гонок. К книге прилагается CD с шумами моторов, чьи «тембры» всегда служили для ушей Ника не меньшей усладой, чем самый изысканный прог. В истории сольного творчества флойдов встречались альбомы без сопровождения из тэйп-эффектов, однако теперь произошло обратное – Мэйсон спродюсировал и выпустил диск, целиком состоящий из таковых.

Кажется абсолютно справедливым, что автором биографической книги «Inside Out: A Personal History of Pink Floyd» (2004) стал не один из определяющих творцов коллектива, склонных тянуть одеяло на себя, а именно Ник – не только композитор умеренного уровня и скромный человек, но и единственный музыкант, сыгравший в каждом концерте группы, работавший над всеми её альбомами.

В последующие годы «Inside Out» неоднократно переиздавалась со всё новыми дополнениями. Самыми важными из них стали фрагменты, описывающие всевозможные воссоединения между музыкантами Pink Floyd. Такие, как выступление квартета в 2005-м, новый альбом трио в 14-м и ряд других. Все те события, в которых наш мастер остроумной, юморной летописи и один из участников славной команды проявился ещё и как наиболее искренний энтузиаст.

А в 18 году была сформирована концертная команда Nick Mason's Saucerful of Secrets, включающая давнего соратника флойдов бас-гитариста и вокалиста Гая Пратта. Начался новый успешный этап в жизни Николаса, посвящённый популяризации раннего материала Pink Floyd. Первым итогом этой вдохновляющей деятельности стал концертник «Live at «The Roundhouse»», вышедший в сентябре 20-го. Новые шумовые конструкции, придуманные при участии Мэйсона и дополнившие видеоверсию, стали намёком на возможное развитие проекта даже вне привязки к древней классике.

В 22 году Ник и Гай вернулись как участники Pink Floyd, сыграв для нового сингла группы, после чего продолжили радовать публику выступлениями в составе Saucerful of Secrets. Одним из самых значительных достижений команды стало живое возрождение сюиты «Echoes», осуществлённое в рамках одноимённого турне.

Личная жизнь:

Жёны (с момента начала отношений): Линди Раттер (с 68-го по 75-й; являясь профессиональной флейтисткой, она сыграла в трёх композициях Pink Floyd, записанных в 69-м), Аннетт Линтон (с 89-го по сей день).

Дети: Хлоя (1971), Холли (1975), Гай (1990), Кэри (1991).

Роджер Кит Барретт (Roger Keith Barrett) – первый из будущих флойдов, чьё младенчество прошло вне риска погибнуть под бомбёжками гитлеровской авиации, появился на свет 6 января 1946 года в Кембридже, Великобритания. Он был третьим из пятерых детей, родившихся в семье представителей среднего класса Артура Макса Барретта и его супруги Уинифред. (И если старшая сестра Розмари, которая присматривала за Роджером до конца его дней, обрела некоторую известность благодаря СМИ, то этого никак не скажешь про его вторую сестру Рут и братьев Дональда и Алана.) В 51 году семейство переехало с Глиссон-роуд на Хиллс-роуд.

Раннее детство Роджера едва ли омрачалось какими-то серьёзными конфликтами или несчастьями. Отец, работавший патологоанатомом, очень любил симфоническую музыку и неплохо играл на фортепиано. (Он также был учёным-микологом – исследователем грибов и автором лично иллюстрированных литературных трудов по этой теме.) В семье часто устраивались музыкальные вечера, где больше других преуспевал именно Роджер. Отец всей душой поддерживал тягу сына к музыке, сначала купив ему банджо, а несколько позже – акустическую гитару. Как и его старшие братья, Барретт посещал начальную школу «Morley Memorial Junior School», в которой преподавала мать будущего флойда Роджера Уотерса, после чего перешёл в «Cambridgeshire High School for Boys», где познакомился уже с самим Роджером.

Большое чёрное пятно на светлом полотне жизни Роджера Кита, которого к тому моменту звали Сид (Syd), возникло в декабре 61-го, когда отец юного таланта довольно неожиданно умер от рака. Известно, что Барретт очень сильно переживал утрату, хотя своё состояние никогда не афишировал. Для него это был момент окончательного расставания с детством, резким, крайне болезненным ударом, разделившим жизнь на до и после.

По поводу ёмкого псевдонима, облегчившего будущим поклонникам Pink Floyd задачу по отличию нашего героя от другого знаменитого Роджера, существует несколько версий. Согласно наиболее распространённой из них, Сидом он стал с подачи завсегдатаев одного из баров Кембриджа. Якобы они посоветовали Барретту взять себе имя игравшего там джазмена, его однофамильца. Согласно ещё одной популярной версии, идея пришла от одноклассников в виде мимолётного прозвища. Случилось это после того как Роджер Кит появился на скаутском объекте Абингтона не в уставной шляпе, а в плоской кепке, обычной для выходцев из рабочего класса. Представителей этой социальной группы в то время нередко называли сидами (нарицательное от простого и распространённого имени).

Окончив среднюю школу для мальчиков, Барретт поступил в местный Художественно-технический колледж («Cambridge's College of Arts and Technology»), на факультет искусства. Второй страстью Сида было рисование. В итоге он подался в Лондон, где поступил в Кембервелскую художественную школу («Camberwell Art School in Pecham»). Однако коллекционирование блюзовых, фолковых и джазовых пластинок продолжалось, а мечта стать профессиональным гитаристом лишь прогрессировала. Даже в столице огромная часть свободного времени уходила на сочинение первых песен и творческие контакты с целым рядом начинающих исполнителей.

Одними из таких исполнителей были вышеупомянутый Уотерс, давний кембриджский приятель Барретта, уроженец Бирмингема барабанщик Николас Мэйсон и местный клавишник Ричард Райт. Все трое учились в Лондонском Политехническом Институте, в который Сид поступил в 64-м. В том же году на волне общности интересов и тесной дружбы и была сформирована команда энтузиастов, давшая росток легенде рока по имени Pink Floyd.

В течение пары стартовых лет Барретт был их основным автором, гитаристом и ведущим певцом. Он придумал группе название и насытил её корневую систему изрядной порцией мистицизма и символики. Сид почти никогда не обращался к кантилене, часто строя песни на неформатной, удивительной ритмике словосочетаний. Именно его нетривиальное восприятие реальности позволило флойдам выйти на ту стезю, где они уже своими силами утвердятся в качестве одного из величайших музыкальных коллективов современности.

Первые два сингла Pink Floyd – «Arnold Layne» / «Candy and a Currant Bun» и «See Emily Play» / «Scarecrow» – составили исключительно песни Барретта. Его же «Apples and Oranges» стала заглавной для третьего.

Сказочный, весёлый и пугающий дебютник группы «The Piper at the Gates of Dawn» не мог бы состояться без Сида: лишь одна композиция альбома обошлась без копирайта негласного лидера. При его абсолютном авторстве были рождены такие наполненные искрящимся вдохновением песни, как «Astronomy Domine», «Matilda Mother», «Flaming», «The Gnome» «Chapter 24», «The Scarecrow»…

Даже уступая силам трагических обстоятельств, беспощадно отдаляющих от полнокровного творчества и от связи с группой, Барретт всё же привнёс свой бесценный вклад и в ряд композиций второго LP – «A Saucerful of Secrets». А полностью сочинённая им «Jugband Blues» заняла почётное место в финале альбома.

Не лишён печати исключительного таланта и сольный путь Сида. Да, здесь очевиден акцент на простоту и сентиментальность, но и он не стал препоной для использования завораживающих метафор и попыток вырваться за пределы эмпирической трактовки мира. Будь то программные «The Madcap Laughs» и «Barrett» (1970), записанные при поддержке друзей по Pink Floyd, сборники неизданного «The Peel Sessions» (1987) и «Opel» (1988) или же итоговый «Wouldn't You Miss Me?» (2001) – в каждом из них сольный Сид почти столь же убедителен, как и в составе группы. То же самое можно сказать и про затяжной, сложносочинённый инструментал «Rhamadan», ставший сетевым приложением к сборнику «An Introduction to Syd Barrett» (2010).

Неудивительно, что и уход в более чем тридцатилетнюю кембриджскую самоизоляцию и даже ранняя отправка на перезагрузку 7 июля 2006 года не поставили точку в развитии того музыкально-поэтического наследия, которое Роджер Кит Барретт успел оставить миру. Здравствующие флойды не прекратили исполнять материал Сида и песни, ему посвящённые, поиск неизданных материалов с участием ушедшего гения актуален по сей день и приносит плоды, а количество фанов и последователей продолжает расти.

Подруги: Либби Гаусден (с 61-го по 64-й), Вивьен Бранс (65-й), Дженнифер Спайрз (с 64-го по 66-й), Линдси Корнер (с 66-го по 68-й), Мэри Джонсон (67-й) Дженнифер Фабиан (67-й), Джун Чайлд (с 67-го по 68-й) Кэри Энн (68-й), Джилли Степлз (69-й), Эвелин Роуз (Игги Эскимоска) (69-й), Гайла Пиньон (с 69-го по 70-й).

Дэвид Джон Гилмор (David Jon Gilmour) родился 6 марта 1946 года в том же британском Кембридже, в семье университетского лектора по генетике и зоологии Дугласа Гилмора и школьной учительницы (позднее – киномонтажёра) Сильвии Уилсон. У четы Гилмор родилось четверо детей: дочь Кэтерин и три сына – Дэвид, Питер и Марк. На момент рождения второго по старшинству Дэвида семья жила в Трампингтоне, графство Кембриджшир, а в 56 году осела в Грантчестер Медоус.

Детство будущего композитора прошло в относительном благополучии, хотя и не без неизбежных мрачноватых вплетений. С одной стороны, гипертрофированная демократичность и снисходительность родителей позволяли детям развиваться наиболее гармонично. С другой, этот метод не мог не аукнуться побочным эффектом: однажды родители умчались по делам в Америку, оставив пятилетнего Дэйва вместе с четырёхлетним братом Питером и семилетней сестрой в школе-интернате почти на год (Марк, скорее всего, на тот момент ещё не родился). Поразительно, но Гилморы забрали детей домой лишь через несколько месяцев после возвращения в Англию, и тем пришлось встречать очередные Рождество и Новый год в «застенках». Этот суровый опыт породил в душе юного Дэвида ощущение предательства, спровоцировал что-то вроде обиды на родителей, особенно на мать. Дальнейшие же её попытки «загладить вину» общением и участием казались ему лицемерными.

В одиннадцать лет Гилмор начал ходить в местную школу для мальчиков под названием «The Perse Preparatory School for Boys». Там, посещая кружок по рисованию, он познакомился с ещё двумя будущими участниками группы Pink Floyd Сидом (тогда ещё Роджером) Барреттом и Роджером Уотерсом, которые учились в соседней школе.

Своё призвание Дэйв твёрдо знал уже на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов, когда получил в подарок от соседа дешёвую испанскую гитару, окончательно затмившую для него и без того смутный смысл учёбы в «The Perse». Фокус был взят на освоение неотразимого инструмента, с опорой на самоучитель знаменитого американского фолк-музыканта и оппозиционного политактивиста Питера Сигера. Страсть Гилмора к игре подогревалась его растущим интересом к соулу, фолку, рок-н-роллу и ритм-н-блюзу. Брат Питер, увлечённый бас-гитарой, тоже не жаловался на своё равнодушие к музыке, однако ему (как и самому младшему Марку, позже подхватившему интерес старшего к шестиструнке) не удалось достичь сходных результатов. За несколько месяцев Дэвид неплохо овладел «акустикой», довольно быстро перейдя к вылазкам на рубежи «электричества». Первые пробы были сделаны на старой полуакустической гитаре со звукоснимателем. На ней юный гитарист в компании единомышленников, включающих Сида, множил навык, ориентируясь на стиль и приёмы того же Сигера, Хэнка Марвина, Чака Берри, Кита Ричардса и других авторитетов.

В сентябре 63 года, закончив школу, Гилмор поступил в Кембриджский колледж искусств и технологий («Cambridgeshire College of Arts of Technology») на факультет современных языков, где продержался до июля 64-го. А летом 65-го родители Дэйва, привлечённые уровнем заработка учёных в Штатах, перебрались в Нью-Йорк окончательно, уже не в первый раз предоставив детям возможность выкручиваться в меру их возможностей (в предыдущий раз это было в 61-м, когда Дэвиду и Питеру пришлось перекантоваться в лагере скаутов). Вероятно, младшего сына Марка родители забрали с собой.

К тому моменту Дэйв уже играл в местных любительских группах: сначала присоединился к коллективу The Newcomers, а затем вошёл в состав The Ramblers, позже переименованную в Jokers Wild (недолгое время одним из её участников был и басист Питер Гилмор). Ночами джокеры выступали в любом подходящем месте, а по утрам, порою спустя лишь часа три-четыре, Дэвид должен был идти на какую-нибудь временную работу. Всё это не только порядком изматывало, но и едва ли позволяло сводить концы с концами. Но, похоже, парень не унывал.

Наш герой никогда не был лёгким на подъём трудоголиком, но его творческий путь всегда определялся целеустремленностью, самоконтролем и способностью довести интересное дело до благополучного итога. О многом говорит уже тот факт, что ещё до возникновения Pink Floyd Гилмор гастролировал и выпустил пластинку, а спустя годы стал одним из первых флойдов, решившихся на масштабное турне за периметром бренда.

В случае с Дэвидом формирование углублённого, даже медитативного мироощущения не могло происходить в отрыве от притягательных в своей уютной чистоте ландшафтов, окружающих его полупровинцию. Особая же роль во время общения с местной природой отводилась «ритуалу» купания в речушке Кэм, той самой, что станет для Гилмора и Pink Floyd настоящей метафизикой, сакральным символом вечного Течения жизни. Питаемая впечатлениями детства мечтательность, тонкое чувство гармонии и неравнодушие к бедам мира сплавятся в тот мелодийно-философский микс, который и принесёт Дэвиду всемирную славу. Здесь надо отметить, что в данном случае немалую роль в развитии эмпатии сыграют вовсе не догмы англиканской церкви, а истинно «левацкое» воспитание. Именно оно спустя годы выльется в результативное подвижничество. (Печально, конечно, что эта сердобольная линия не обойдётся без сбоев и тревожных нестыковок морального и даже интеллектуального плана. Например, в области понимания демократических свобод. Но все эти сбои и нестыковки, пусть и породив массу болезненных стычек среди поклонников, едва ли в силах обнулить по-настоящему благородные результаты, которых удалось достичь нашему рок-меценату.)

Гилмор всегда старался быть в курсе основных музыкальных тенденций. Одним из первых британских гитаристов он начал использовать приёмы овердаба, фузза, бэндинга, вибрато… Его необыкновенную интуицию в построении звукового пространства и акцент на создание атмосферы подметили ещё коллеги по Jokers Wild. Будучи, с одной стороны, строгим конструктором, а с другой – ищущим рок-мечтателем, Дэвид не мог не выйти на стезю многостаночника. Освоив целый арсенал музыкальных инструментов (от губной гармоники до саксофона), он состоялся и как автор великолепных гармоний, чаще всего делая это интуитивно, не вымучивая. В итоге лишь Гилмор стал участником Pink Floyd, способным в полном одиночестве сочинить, сыграть и спеть композиции, из которых можно было бы собрать альбом, на слух едва ли отличимый от работы всей группы.

Обладая не более чем способностями поэта, оперируя традиционной символикой и не будучи плодовитым текстовиком, Дэвид, тем не менее, сумел выработать свой стиль. И хотя, зачастую, слова гитариста чётко, как в форму-заготовку, встраивались в ритмику и мелодику песни, держась на простых рифмах, несомненным преимуществом его подхода оставались интригующая недосказанность и многослойность. Шок на смене сна и пробуждения, Семена – как метафора грядущих перемен, противостояние Света и тьмы, вечная Река, пылающее светило – эти и другие, вплетённые в канву автоанализа образы, Гилмор тщательно очищал от плевел режущей слух конкретики, делая слово даже не продолжением звукообразов, а их частью. В то же время, драматургия «Childhood's End», «Near the End», «A New Machine», «Faces of Stone» и ряда других песен Дэвида по степени надрыва, по накалу рвения постичь смысл действительности сопоставима с самой влиятельной классикой философской литературы, работая как её прог-роковое воплощение.

Влившись в Pink Floyd в самом начале 68 года, Дэйв немедленно раскрылся как один из основных исполнителей команды и почти сразу же стал её соавтором.

Уже в 68-м он проявляется как сокомпозитор в знаменитом инструментале «Careful with That Axe, Eugene», песне «Point Me at the Sky», музыке к фильму «Комитет» («The Committee») и титульной сюите из альбома «A Saucerful of Secrets».

В третьем альбоме Pink Floyd «More», выпущенном в 69-м, без Дэвида не состоялись бы как минимум композиции «More Blues» и «A Spanish Piece», а ряд инструментальных наработок получился бы не столь ярким. И уже здесь он исполняет все партии ведущего вокала.

В том же году Гилмор впервые обозначает себя полноценным автором в трёхчастной минисюите «The Narrow Way» из альбома «Ummagumma». Демонстрируя способности мультиинструменталиста, используя определяющий для будущих Pink Floyd приём с безпаузовым соединением отдельных музыкальных фрагментов и дебютируя как текстовик.

Уже в 70 году Дэвид утверждается в качестве одного из основных творцов Pink Floyd, участвуя в создании знаменитого альбома «Atom Heart Mother» как композитор и автор-песенник.

В потрясающем «Meddle» Дэвид широко применяет свои таланты импровизатора, автора-песенника и мелодиста. Без него, скорее всего, не появились бы «One of These Days», «A Pillow of Winds», «Fearless» и «Seamus», а «Echoes» звучала бы совершенно иначе и, вероятно, менее весомо.

В «Obscured by Clouds» композиторский вклад Гилмора охватывает девять из десяти произведений, а его гитара и/или вокал наполняют подавляющее большинство аранжировок. Хитовая «Childhood's End», в которой Дэвид рассказывает об эпическом одиночестве мятущейся души и утверждает надежду на приход Иных Времён, звучит как предтеча к альбомам «The Dark Side of the Moon» и «A Momentary Lapse of Reason».

В «The Dark Side of the Moon» Гилмор – ведущий вокалист и один из композиторов «Breathe (in the Air)», «On the Run», «Time» и «Any Colour You Like». Огромный вклад в продюсирование альбома, а также гитарная импровизация и помощь в разработке саксофонного соло в суперхите «Money» – его же заслуга.

Дэвид становится и одним из решающих создателей великолепного «Wish You Were Here», не только вдохновляя нескончаемую «Shine on You Crazy Diamond», но и сочинив весомую часть мелодий этой сюиты, обеспечив музыкальную основу титульному номеру и привнеся выдающийся гитарный вклад в «Have a Cigar». На его же счету некоторые вокальные и синтезаторные партии альбома, в том числе – в суперхите «Welcome to the Machine».

В самобытном «Animals» Гилмор уже не в первый раз проявляет себя в качестве мультиинструменталиста и пишет почти всю музыку семнадцатиминутной «Dogs». Как в этой сюите, так и в «Pigs (Three Different Ones)» и «Sheep» именно он является главным ответственным лицом за структуру и окраску материала. Его гитара проносится через весь альбом, воплощаясь в эффектных риффах и сумасшедших соло. Лидирующий вокал Дэвида звучит в первой из перечисленных композиций, а во второй задействован его ошеломляющий ток-боксовый вокализ.

Продюсирование, множество разнообразных и узнаваемых вокальных партий, знаковые, лично прописанные гитарные соло в 1-й и 2-й частях «Another Brick in the Wall», в «Mother», «One of My Turns» и «Hey You», сочный рок-н-ролл «Young Lust», завораживающая полётность «Comfortably Numb» и затяжное соло в её завершении, работающее как квинтэссенция всей истории, магия сокрушительной пульсации «Run Like Hell» – всё это (и не только) – вклад Гилмора, ставший неотъемлемой (и для многих любимой) частью культовой рок-оперы «The Wall». (В живом представлении альбома он объединяет силы со звукоинженером Джеймсом Гатри, взяв на себя функцию музыкального директора шоу. Программа укрепляется новыми вокальными и инструментальными партиями Дэвида, а к списку номеров добавляется ещё один с его авторским вкладом – «The Last Few Bricks».)

Даже в «The Final Cut», формально лишённом полновесного участия со стороны Гилмора, его выразительная, заряженная апломбом гитара выполняет свою важную драматургическую роль, а экспрессивный вокал в хите «Not Now John» становится одной из изюминок цикла.

В резкий противовес своему скромному вкладу в предыдущую студийную работу группы, в «A Momentary Lapse of Reason» Дэвид раскрывается в полную силу. Решающие идеи по концепции и текстовому содержанию, все партии лидирующего вокала, гитарные и некоторые клавишные соло альбома – его заслуга. Напористая «The Dogs of War», трогательная «On the Turning Away», эмбиентная «Round and Around», две части гипнотизирующей «A New Machine», искрящаяся «Terminal Frost», мрачно-эпическая «Sorrow» – разнообразная и запоминающаяся музыка этих произведений была написана Гилмором.

Основным композитором Дэвид выходит также из новых джемовых наработок группы, подготовленных для вышедшего на излёте 91 года фильма «La Carrera Panamericana».

Для очередного мегатриумфа группы под названием «The Division Bell» Гилмор единолично пишет музыку пяти композиций, работает над подавляющим большинством песен в качестве текстовика и вокалиста, а также целиком сочиняет хит «Coming Back to Life». Под руководством лидера группы рождаются такие мощные опусы, как «What Do You Want from Me», «Keep Talking», «High Hopes»… На его же счету дюжина разноплановых гитарных соло альбома и несколько партий баса и клавишных.

Последняя студийная работа Pink Floyd «The Endless River» вновь раскрывает Дэвида как одного из базовых творцов коллектива. Его мелодии и партии проходят через всю эту удивительную музыкальную историю, к финалу охватывая основное пространство.

Вне Pink Floyd Дэвид, как правило, будто бы отдыхал от предельного напряжения, необходимого могучему бренду. И словно стараясь провести межу, отделяющую сольное от командного, лишь от случая к случаю демонстрировал весь набор аранжировочных и структурных изысков, превалирующих в его работах для группы.

Альбомно Гилмор дебютировал ещё в середине шестидесятых, выпустив с одной из своих первых команд Jokers Wild безымянный макси-сингл (обычно обозначается как «Untitled» (1965)), включающий каверы на пять классических соул-канцонов.

Первый LP под названием «David Gilmour» (1978) представил очень неплохие композиции, пронизанные ощущением замаскированного потенциала. Альбом полон красивой музыки, многослойных текстов, он тешит слух безупречно ровным вокалом и блистательной звукорежиссурой, но… выглядит при этом простовато: аранжировки здесь без претензий на мессианство и открытие новых горизонтов, а структурные достопримечательности теряются за обилием традиционных хард-роковых риффов. После «The Dark Side of the Moon», «Wish You Were Here» и «Animals» столь явный скачок от одного из основных авторов Pink Floyd назад – к уровню «Obscured by Clouds» – выглядел неожиданно. C другой стороны, эта работа хороша именно своей ненатужностью, в ней преобладает цепкая, жизнеутверждающая атмосфера.