Черный крест на белой стене

– Благодарствую, – солидно кивнул белобрысый хлопчик и умчался, сверкая грязными пятками.

Допив кофе, Анна ещё немного прогулялась, прикупив в посудном магазине красивый заварной чайник и доску для сыра, с трудом отбившись от молоденького прапорщика, который вежливо, но настойчиво предлагал донести покупки. В ювелирном, упаковав часы, Анна поблагодарила продавца и, взяв извозчика, через полчаса уже входила в кладбищенские ворота. Около знакомой могилы она огляделась и, прижав к груди мешок, поднесла к кулону зажигалку.

***

Открыв глаза и увидев свою кухню, Анна облегчённо вздохнула. Ещё с прошлых путешествий во времени, у неё вошло в привычку принимать душ, как любила говорить: – «Смывать пыль веков».

Выйдя из ванны, она накинула халат и развязала мешок. Разложив покупки на столе, девушка довольно улыбнулась. – Костя будет в восторге! А если Палыч после таких книг и подсвечников не сделает его заведующим, то я его буду называть Падлыч! – решила Анна и стала готовить себе перекус.

Усевшись за стол с длинным бутербродом, она подняла с пола газету, – надо будет разгладить и спрятать, может когда-нибудь пригодится.

Взгляд рассеянно скользил по строчкам. «Списокъ офицеровъ и нижнихъ чиновъ 21 – го армейскаго корпуса, третьей полевой арміи Юго-Западнаго фронта прибывшихъ на излѣченіе въ г. Екатеринодаръ въ лазаретъ № 17 Кубанскаго Общества Краснаго Креста:

– капитанъ Левицкій Иванъ Павловичъ, командиръ 1-й отдѣльной телефонной роты;

– штабсъ-капитанъ Богатыревъ Петръ Игнатовичъ начальникъ артиллерійско–техническаго вооруженія 21-го мортирного дивизіона;

– подпоручикъ Ситниковъ Пров Ѳомичъ, начальникъ корпусной полевой подвижной хлѣбопекарни № 78;

– подпоручикъ Богуславскій Петръ Алексѣевичъ, помощникъ командира 2-го дивизіона 4-й тяжёлой артиллерійской бригады».

Её вдруг обдало жаром, она схватила серый лист, напечатанный сто лет назад, поднесла к глазам, перечитала и обессиленно опустила на стол.

– Это он! – сразу поняла Анна, – Петя! Когда началась война, он как истинный патриот и офицер вернулся в Россию. Девушка закрыла глаза, и из под крепко сжатых век, покатились слёзы.

– Подпоручик Богуславский сгнил в земле сто лет назад! Что ты хочешь сделать? Очередную глупость? – неожиданно в голове зазвучал холодный голос, – путешествие за книгами было продуманно и безопасно. То, о чём ты сейчас подумала, может привести к непредсказуемым последствиям.

– Я хочу убедиться, что это он, – возразила невидимому собеседнику Анна.

– Это он, – спокойно сказал голос, – что дальше?

– Мне надо его увидеть!

У голоса появились металлические нотки – если ты забыла, как вы с ним расстались, я тебе напомню! Ты представилась деловой, он ввёл тебя в криминальный мир, а ты подставила его, Фрола и Гриву, рассчитавшись фальшивыми деньгами. Петр тебя любил, предлагал руку и готов был бросить мир к твоим ногам. Как ты думаешь, он тебя встретит?

– Пётр ничего не знает! Пришельцев8 сказал, что его освободили от уголовного преследования.

– Тебе это сказал Женя, опер из нашего времени, который из-за тебя оказался в прошлом. Прошло три года! Кто может знать, что произошло за это время сто лет назад!

Анна вытерла слёзы и взяла в руки газету: – Пётр – офицер! Значит, он порвал с уголовным миром и у него чистая биография.

Голос хмыкнул, – все равно, зачем ворошить прошлое? У тебя было приключение, о котором остались, – в нём проскользнули похотливые нотки, – прекрасные воспоминания…

– Заткнись! – зло перебила Анна, – мои воспоминания, не твое собачье дело! Это ты скотина, заставил меня лететь в прошлое за книжками! А теперь треплешь мне нервы? Если я его не увижу, хотя бы одним глазком, то не смогу спокойно жить! Ты это можешь понять?

***

Сварив крепкого кофе, Анна задумалась. – Я увижу его, а дальше? – спросила она себя.

– Вот именно! – неожиданно мерзко вякнул голос – что, дальше? Бросишься ему на грудь просить прощения?

– Не твоего ума дело, если сочту нужным, то попрошу, и тебя не спрошу! Но чтобы ты успокоился и окончательно заткнулся, знай, что я просто хочу убедиться, что это он. А теперь замолчи и не мешай думать!

Она отхлебнула кофе и стала размышлять. – Прежде всего, нужно изменить внешность. Взять у соседки светлый парик, ну и макияж конечно. Во вторых, как ходить по лазарету? Если сразу спросить Богуславского, то мне предложат проведать его, а это нам не нужно. Анна прислушалась – голос молчал. – Молодец, – подумала она, – значит, я правильно мыслю.

Вдруг в памяти всплыла сцена из старого фильма про войну, где дети выступали в госпитале перед ранеными бойцами – девушка потёрла лоб, – да точно был такой фильм, кажется, он назывался «Мы смерти смотрели в лицо»9. Она улыбнулась и открыла ноутбук и набрала в поисковике хорошо знакомый сайт «Мой Екатеринодаръ». – Давай дружище! На тебя вся надежда подумала она. Когда страничка загрузилась. Анна удовлетворённо улыбнулась – Мариинский женский институт! Именно то, что надо! Я приду под видом преподавательницы для организации выступления учениц и попрошу показать мне помещения, чтобы определить формат представлений.

– Не стыдно? – произнёс голос с ноткой брезгливости, – раненым скажут о выступлении…, они будут ждать…, ты не лежала в госпитале и не знаешь что это такое!

– Заткнись и не беси меня! – зло прошипела Анна, – не надо делать из меня последнюю тварь! На обратном пути я зайду в училище, представлюсь руководству старшей медсестрой и попрошу организовать выступления для бойцов проливших кровь за Отечество! Вот, я даже адрес выписала! Там сейчас шифровалка10 находиться!

Остаток дня прошёл в подготовке. Взяв у соседки парик с длинной косой, закрутила её колечком и заколола на затылке. Затем залезла на сайт магазина приколов, увидела пенсне и сразу поехала за ним, но по дороге передумала. – Буду похожа на идиотку! – решила она и, зайдя в «Оптику», купила линзы голубого цвета. Примерив их перед зеркалом, Анна осталась довольна. – Утром лёгкий мейк-ап, и мать родная не узнает! А под вуалью вообще чужое лицо не отличишь от настоящего – решила она и, приняв душ, направилась в спальню. Перед сном девушка прислушалась – голос молчал.

***

– Нарушения волосяного покрова у экзотических животных, зачастую обусловлены сменой климата и питания. При назначении лечения, в обязательном порядке рекомендуйте стрижки. Хозяева неохотно идут на этот шаг, но это необходимое условие для успешного лечения. Короткий волос легче напитать витаминами и минеральными веществами.

– Валерий Михайлович, расскажите о проблемах содержания тропических рыб – попросил один из врачей, приехавший из Бурятии.

– Клинические признаки и симптоматика, в целом одинаковы, но тропические рыбки очень восприимчивы к температуре воды и её насыщенности кислородом. Одной из проблем, является безграмотность владельцев, которые при покупке обращают внимание только на красоту окраски, не думая о том, что некоторые особи могут жить только в пресной, а другие – исключительно в морской воде. Обязательно интересуйтесь, в каком аквариуме содержаться рыбы. В каркасных, замазка со временем пересыхает. Если есть контакт воды с железным корпусом, то возможны отравления солями металла. Особенно восприимчивы к окислам дискусы и цихлиды.

Костя рассеяно записывал, с удовольствием вспоминая удачную покупку. Вчера, на блошином рынке на Удельной, он купил симпатичный подсвечник, в форме дельфина и ему не терпелось показать его Анне. Дождавшись перерыва, Костя отправил ей фото и через минуту перезвонил. Анна сразу сняла трубку.

– Привет! Я тебе по вайберу фотку кинул, зацени.

– Эффектная штука, – ответила она – Палычу понравится. Место заведующего ты себе обеспечил.

– Завтра по букинистическим прошвырнусь, может с книгами повезет.

Поговорив немного о всяких пустяках, Анна дала отбой. – Ты дорогой даже представляешь, какие вещи ждут тебя дома! – с удовольствием подумала она.

Улыбнувшись, она занялась макияжем. Слегка подкорректировав овал лица, Анна приподняла линию бровей и нанесла под них светлый тон. Глаза решила не трогать, посчитав, что линз будет достаточно.

Переодевшись и внимательно оглядев себя в зеркале, она проверила запасную зажигалку. – Ну, с Богом! – произнесла Анна и крутнула колёсико.

***

Анна решила пройти мимо двора, где жил Фрол, прекрасно понимая, что этого делать, не стоит. Девушка прислушалась, но голос молчал. Выйдя на кладбищенскую дорожку, она решительно свернула к главным воротам. Проходя мимо знакомого двора и, не сбавляя шага, быстро взглянула через невысокий забор. Там ничего не изменилось. Все так же тяжело переваливаясь, важно вышагивал гусь, а под знакомой жердёлой щурился рыжий заматеревший кот. Анна вспомнила, как играла с ним, когда он был маленьким котёнком и улыбнулась. Было около полудня и солнце уже палило немилосердно.

– Да, здесь минералки не купишь, – вздохнула она, подходя к Ставропольской. С извозчиком ей повезло, и через некоторое время коляска остановилась около двухэтажного здания из красного кирпича.

На железной сетке, натянутой над главным входом, из красных жестяных букв была укреплена надпись «Кубанская община сестёръ милосердія». Здесь рядом должна быть водолечебница, наверное, ещё не построили11 – подумала она и, расплатившись, уверенно направилась к главному входу.

Толкнув высокую дверь, Анна огляделась и удивлённо качнула головой. По книгам и фильмам, она представляла себе военный госпиталь иначе. В чисто вымытых коридорах никто не лежал на полу, не гремел костылями, не звал маму и не хрипел в агонии: – Сестричка принеси попить!

В воздухе пахло каким-то непривычным, своеобразным, но явно медицинским запахом. – Карболка! – всплыло в памяти, и девушка уверенно пошла по коридору.

– Интересно, есть ли здесь «ординаторская»? Или это более позднее название? – подумала Анна. В это время открылась дверь и на пороге появилась молодая девушка в белом чепце и в сером платье с пелериной, с нашитым на груди красным крестом.

– Добрый день! – приветливо поздоровалась она, – вы кого-то ищете? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Здравствуйте, я из Мариинского женского института. Хотела бы переговорить с кем-нибудь из начальства. Это возможно?

– Да, я сейчас провожу вас к начальнику лазарета. Прошу вас! – и сделав приглашающий жест, направилась в конец коридора.

Подойдя к двери с начищенной до зеркального блеска медной табличкой «Начальникъ 17-го лазарета Кубанской Общины Краснаго Креста надворный совѣтникъ Сергѣй Викентьевичъ Васильевъ», сестра, коротко стукнув для приличия, толкнула створку: – Сергей Викентьевич, к вам посетительница из Мариинки.

– Да, да…, просите! – раздалось в ответ, и Анна вошла в кабинет. Из-за письменного стола заваленного бумагами, навстречу поднялся высокий, начинающий полнеть мужчина, в белоснежном халате, под которым был вицмундир с начищенными золотыми пуговицами. Устало, но приветливо улыбнувшись, он указал на кресло: – Прошу вас сударыня, чем обязан?

– Я, преподавательница Мариинского женского института, Лимберская Валентина Борисовна. На учительском совете, было высказано предложение, организовать выступление для раненых воинов. Воспитанницами это было встречено с энтузиазмом. Скажите Сергей Викентьевич, возможно ли это?

– Да! – сразу ответил он, – возможно и необходимо! Это будет способствовать процессу выздоровления. Что будет в программе?

Анна не была готова к этому вопросу, но не растерялась: – Отрывки из классической прозы и поэзии, патриотические песни и, конечно, что-нибудь из «Чтеца-декламатора»12.

– Очень хорошо – удовлетворенно кивнул он, – только, пожалуйста, проследите, чтобы не было антивоенной лирики, провоцирующей пораженческие настроения, ну и конечно, никакой политики.

– Это само собой, разумеется – кивнула Анна, – Сергей Викентьевич, можем ли мы с вами осмотреть помещения пригодные для представления. Может быть, воспитанницы выступят перед тяжелоранеными, прямо в палатах? И откровенно говоря, самой интересно посмотреть. Я впервые в лазарете.

Начальник лазарета улыбнулся и взглянул на часы: – Сейчас познакомлю со своим хозяйством! Вы удачно пришли, через десять минут начинается утренний обход. Я проведу для вас небольшую экскурсию. Кстати, в прошлом году Его Величество, посетив лазарет, выказал глубокое удовлетворение нашей работой. У нас все, отравленные газами, получив соответствующее лечение, вышли здоровыми! Наша попечительница, госпожа Бабыч, награждена большой серебряной медалью на Владимирской ленте, а от Императрицы Марии Федоровны ей пожалован «Знак отличия Красного Креста» и золотая медаль «За заботу о больных и раненых воинах». Наш лазарет отличается высококвалифицированным персоналом, и мы используем новейшие методы лечения.

Он снял с вешалки белый халат, помог Анне его надеть и распахнул дверь. В коридоре, уже ожидали четыре врача и пожилая женщина.

– Наверное, старшая медсестра – подумала она.

Сергей Викентьевич представил Анну и, пройдя по коридору, они вошли в первую палату, где лежало восемь человек.

– Здесь у нас выздоравливающие, из нижних чинов, – тихо пояснил один из врачей. Войдя, начальник госпиталя, приветственно поднял руку, предупреждая раненых сделавших попытку подняться. – Добрый день господа, не вставайте! Как себя чувствуем?

– Хорошо, ваше высокоблагородие. На поправку идём, – раздался нестройный гул голосов.

– Ну, дай-то Бог! – удовлетворенно произнёс Сергей Викентьевич. – Всем проводить как можно больше времени на свежем воздухе. Прямо сейчас – в сад и до обеда гулять! После обеда, Ольга Васильевна, – он обернулся женщине – пусть помогут сёстрам по хозяйству. Работу определите сами по их габитусу13. Вот, к примеру, этому орлу – Васильев кивнул на розовощёкого солдата с пышным чубом, – смело можно поручить колку дров! У него кажется сквозное пулевое ранение левой «musculus gastrocnemius»?14 Тем более!

В коридоре он обернулся к лечащему врачу – Завтра же оформляйте ему десятидневный отпуск для поправки здоровья и на фронт! Мы и так его дней пять лишних продержали!

В другой палате, лечащий врач, в чине коллежского секретаря, моложавый, с донкихотовской бородкой, доложил, – ефрейтор Макухин, слепое осколочное ранение правого бедра в средней трети с повреждением «arteria femoralis»15. На поле боя санитарами оказана первая помощь, наложен жгут. В полевом лазарете была проведена хирургическая обработка раны с окончательной остановкой кровотечения. При операции по удалению осколка в качестве наркоза использовалась закись азота, а также сердечные гликозиды и обезболивающие средства. После операции проводилась инфузионно-трансфузионная терапия. К нам поступил в удовлетворительном состоянии, но через двое суток поднялась температура до 38.

Начальник лазарета нахмурившись, подошёл к койке. На багровом лице раненого, дрожали крупные капли пота.

– Как звать? – спросил он.

Ефрейтор сделал попытку подняться, но Васильев придержал его за плечо. – Не вставай.

– 2-го Полтавского полка. 3-й роты – с трудом ворочая языком, заученно начал Макухин, но Сергей Викентьевич мягко его остановил, – я спросил, как звать, а не какого полка.

– Сидор я буду – ответил он, облизнув сухие губы.

– Что с ногой Сидор? Расскажи.

– Когда поездом санитарным ехали, всё вроде хорошо было, а вчерашней ночью как начало дёргать, аж мочи нет терпеть, и страсть как печёт!

– Ну-с, давай глянем, что тут у нас, – ласково промурлыкал Васильев, приподнимая одеяло – и увидев туго забинтованную ногу, раздражённо произнёс, – Александр Васильевич, уже давно все военные врачи знают, что методику Бергмана16 можно использовать только при пулевых ранениях с небольшим повреждением тканей. Вы же, зная о том, что ранение осколочное, пренебрегли этим и получили анаэробную инфекцию…, хорошо ещё до «gangraena gasea»17 не дошло! Срочно везите его в операционную и незамедлительно начинайте хирургическую обработку. Затем лечение открытым способом. До начала грануляции, постоянный контроль, для возможной корректировки тактики лечения! О состоянии докладывать дважды в сутки!

Александр Васильевич пытался что-то возразить, но, начальник лазарета поднял ладонь вверх: – В операционную! Cito!18

Когда они вышли из палаты, пожилой врач озабоченно произнёс: – Сергей Викентьевич, я полагаю, что нам целесообразно созвать консилиум с приглашением коллег из городских больниц. Меня очень беспокоит состояние Богуславского.

При этих словах Анна насторожилась.

– Это наш герой? – удивлённо переспросил Сергей Викентьевич, – ведь он уверенно шёл на поправку!

– Да, всё было так до сегодняшней ночи. Его привезли с осколочным ранением брюшной полости. Состояние здоровья опасения не вызывало. На протяжении двух суток температура была нормальная и его ничего не беспокоило. Сегодня ночью, как раз в мое дежурство, температура поднялась до 39, брюшная стенка напряжена. Лежит, скорчившись, колени подтянуты к животу, реакция Щеткина-Блюмберга19 резко положительная. Осмотрев его, я обратил внимание, что точка наивысшей болезненности не совпадает с местом операции. Я подозреваю, что начался перитонит.

Начальник лазарета нахмурившись, озабоченно покачал головой: – Что вами было предпринято?

– Для купирования болевого синдрома я сделал инъекцию морфия, и как только прибыл рентгенолог, сразу же направил на обследование. Сейчас жду, когда снимок просохнет, и после обхода зайду с докладом.

– Давайте к Богуславскому, – сказал Сергей Викентьевич, открывая дверь в палату.

Анна, опасаясь, что её выгонят, спряталась за спины врачей, вошла в палату последней и сразу увидела Петю. Он лежал на койке около окна. Глаза его были полуприкрыты, на лбу выступила испарина.

– Боже мой! Неужели это он! – подумала она. На прикроватной тумбочке одиноко лежало надкусанное и уже успевшее почернеть, яблоко. Анна вдруг ощутила приступ неудержимой нежности, смешанной с жалостью и, пытаясь унять слёзы, до боли прикусила губу. Стараясь не привлекать внимания, она тихо вышла в коридор и направилась к кабинету начальника лазарет.

Дождавшись, когда он вернётся, Анна спросила: – Сергей Викентьевич, а что совершил это солдат? Бого, Богу…? Она сделала вид, что не помнит фамилию.

– Подпоручик Богуславский? – переспросил Васильев, – с началом войны он приехал, кажется из Бразилии, где у него было собственное дело, и поступил вольноопределяющимся в артиллерию. Прекрасно себя проявил, за что был произведён в офицеры. Когда немецкий арьергард, прорвав оборону, вплотную приблизились к батарее, организовал оборону и сумел продержаться до подхода нашей кавалерии. На следующий день пропала связь с корректировщиком огня. Двое солдат, направленных на ремонт линии, не вернулись. Богуславский лично направился устранить обрыв. Восстановил связь и заменил убитого дальномерщика. Возвращаясь на позицию, угодил под шальной снаряд.

В кабинет без стука вошёл врач, держа в руках рентгеновский снимок.

– Сергей Викентьевич, они проглядели маленький осколок – он протянул снимок, – Вот, взгляните, в нисходящей части толстого кишечника, около селезёночного изгиба.

Подойдя к окну, Васильев внимательно просмотрел снимок и вздохнул – здесь, коллега, консилиум ни к чему. Классическая картина гнойного, травматического перитонита. Немедленно готовьте его к операции. Без лаважа20 не обойдемся.

– Можно посмотреть? – спросила Анна.

– Прошу вас, – он протянул ей снимок. Среди мутных пятен и кишечных петель, зловеще белело маленькое пятнышко неправильной формы.

Когда врач вышел, Анна тихо спросила, – он выживет?

– Спохватились во время, хирург опытный, организм молодой, крепкий. Думаю, выкарабкается, хотя…, – он вздохнул, – всё в руце Божьей…

***

Попрощавшись, Анна вышла и не торопясь направилась к Мариинскому институту. Размышляя о Богуславском, она свернула на Шереметевскую21 и сразу узнала красивое здание из красного кирпича. Уверенно толкнула высокую дверь и вошла вовнутрь. Вокруг была тишина, и она растерянно огляделась, не зная куда идти. Увидев сидящего за столом пожилого мужчину в сюртуке, Анна направилась к нему, как вдруг, взглянув на часы, он нажал кнопку и над головой оглушительно прозвенел звонок. Захлопали двери и в коридор, весело переговариваясь, высыпали воспитанницы, в серых и белых платьях с пелеринами. Девушки постарше, степенно прогуливались парами, снисходительно поглядывая по сторонам.

– Ах, Мария, я совсем запуталась, после Закона Божьего, сегодня космография или география?

– Ты Тата, поменьше думай о каникулах и Поля де Кока22 на ночь не читай, тогда не запутаешься – усмехнулась Мария, – а то у тебя как песне, – и не лишённым приятности голосом пропела:

В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли,23

Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль де Кок,

Где брюссельское кружево… на платке из фланели!

На кушетке загрезился молодой педагог.

Тата весело рассмеялась: – Молодой педагог – это про тебя, думаешь, никто не знает, почему ты остаёшься у физика после урока приборы в лаборантскую таскать?

Улыбнувшись про себя, Анна спросила: – Барышни, будьте любезны подскажите, где кабинет директрисы?

Девушки любезно объяснили и она, поблагодарив, направилась в указанном направлении.

После посещения лазарета, Анна чувствовала себя уверенно. Войдя кабинет, она поздоровалась, и сразу перешла к делу: – Я фельдшер, 17 лазарета Красного креста, по поручению начальника надворного советника Васильева. Он просил изыскать возможность выступления ваших воспитанниц перед раненными героями Отечества.

Пожилая женщина улыбнулась: – Вы не поверите, я буквально вчера думала об этом и сегодня собиралась лично встретиться с вашим начальством.

– Прекрасно, когда благие мысли о раненых сразу претворяются в дело – с благодарностью произнесла Анна, – если вас не затруднит, когда будет готова программа, направьте кого-нибудь для определения обоюдно удобной даты.

Попрощавшись, она вышла на улицу и поняла, что всё время думала только о Петре.

После встреч и волнений у неё пересохло в горле. Время близилось к полудню, и солнце начало припекать. Наплевав на все правила приличия. Анна остановилась около водяной колонки, с наслаждением напилась и мокрой рукой обтёрла лицо, поглядела на воробьев, купающихся в пыли и направилась дальше. – В центре перекушу в кафе, и на трамвай – подумала она и, дойдя до Екатерининской, зашла в небольшое кафе.

– Смогу ли я жить спокойно, вычеркнув Петра из своей жизни – спросила она и сама себе ответила, – нет, не смогу!

– Все в руце Божьей, – вспомнила Анна, слова начальника лазарета, и с каким-то непонятным ожесточением подумала, – это у вас, Сергей Викентьевич, в руце Божьей! А у нас всё в руках врача! Я не дам ему умереть из-за того, что Флемминг ещё не открыл пенициллин!24

Анне всегда нравилась медицина, и когда Костя арендовал ветеринарный кабинет, весь свой отпуск, она с удовольствием ему помогала. Они вместе стерилизовали и кастрировали животных, а один раз даже вскрыли лабрадору желудок и извлекли женские наручные часики. У неё была очень хорошая память, особенно на то, что было интересно. Она запомнила названия инструментария, лекарств и научилась рассчитывать дозу наркоза.

– Наркоз не пригодиться, лекарств таких ещё не изобрели, а вот одежду сестры милосердия, было бы найти неплохо – в памяти услужливо всплыл фильм, где преступник, одев белый халат, проник в больницу и убил какого-то важного свидетеля.

Неожиданно Анна поняла, что для себя она уже все решила, и начинает продумывать детали. Девушка прислушалась – голос молчал.

Подозвав официанта и рассчитавшись, девушка решительно встала и направилась к трамвайной остановке.

– Сначала звоню Ленке. Невролог, тоже должен соображать, в крайнем случае, спросит у коллег. Затем к Маришке, платье надо обязательно сменить. Хорошо, что я сейчас в гриме. Вернусь без макияжа. Все равно Пётр узнает, с ним как-нибудь объяснюсь, – думала она, рассеянно глядя на приближающуюся, величественную триумфальную арку.

***

Оказавшись на кухне, Анна сразу позвонила Лене: – Привет Ленок, как жизнь? Язык, надеюсь по средней линии?25

Лена рассмеялась, – функции тазовых органов контролирую и то, слава богу! – это было их обычное приветствие: – Как у тебя?

– Все стабильно! Отсутствие новостей – лучшая новость! Лена, вопрос к тебе…, у меня знакомый с перитонитом лежит. Скажи, какие сейчас самые сильные антибиотики?

В трубке раздался вздох. Прикрыв глаза, Анна явственно представила как подруга, собрав рот в куриную гузку, покачивает головой: – Всё зависит от заболевания. Надо учесть противопоказания, аллергические реакции, индивидуальную непереносимость, собрать полный анамнез.

– Не беси меня, Ленка! – усмехнулась Анна. – Мой хороший знакомый, прекрасный человек балансирует между жизнью и смертью, а ты мне лектора включаешь! Узнай и перезвони, если у вас есть, возьми, я вечером заеду денежку завезу. Заодно чаю попьём и повидаемся!