На роду написано

После того как Алхан переехал к Эмме, она в один из дней отпросилась с работы пораньше и пришла за советом к Лукьяну. Но он, бесстрастно выслушав сбивчивый рассказ, рекомендовал своей бывшей любовнице не связываться с рыночными торговцами.

– Но я тоже в торговле работаю.

– У тебя, любезная, совсем другая торговля. В общем, решай сама и жди, куда кривая вывезет.

Эмма ушла от Лукьяна расстроенная. Она поняла, что её «учитель» отныне не хочет с ней знаться. С этого дня она изменилась, стала задумчивой, редко улыбалась. В ней будто надломилось что-то. Алхан заметил изменения в Эмме, спросил, в чём дело. Она сослалась на мелкие неприятности на работе. Юноша, зная о любви женщин к ювелирным украшениям, начал дарить своей возлюбленной золотые вещицы. Давал ей денег для приобретения одежды и обуви. У Эммы полегчало на душе – то ли это подарки на неё повлияли, то ли внимательное отношение со стороны юноши. А может, и то и другое.

В середине сентября Эмме на работу позвонил Алхан и сказал, что уезжает за товаром в Астрахань.

– Когда приедешь?

– Недели через две. Эмма, пока меня не будет, с тобой мой дядя будет жить.

Она была ошеломлена:

– Алха-а-н, не надо. Зачем?

– Любимая, так дядя решил, а я обязан ему подчиняться. И не груби ему, для своей же пользы.

Понимая, что препираться бессмысленно, женщина поникла:

– Хорошо.

В семь вечера Эмма встретила Али, дядю Алхана. Он был чуть ниже среднего роста, с заметным животиком, круглым лоснящимся лицом и большим задом. Впервые увидев на рынке Али, Эмма подумала: «У него зад, наверное, больше чем у меня». Сейчас, встретив важного гостя, нежно улыбнулась ему. Была она в халатике из штапеля, на груди две толстые косы. Мужчина с полминуты разглядывал молодую женщину блудливым взглядом и, должно быть не выдержав (южная кровь взыграла), прижал к себе. Эмма со злостью оттолкнула упитанного азербайджанца.

– Как ты смеешь, поганец!

Лицо оскорблённого кавказца моментально исказилось от гнева. Только тут Эмма вспомнила, что ему нельзя грубить – Алхан просил. Но было поздно: мужчина с размаху ударил её ладонью по щеке.

– Русская ш-шлюха, – со злобным шипением произнёс он. – Я ждал, что она за стол меня усадит, ужином угостит, а она… Ты знаешь, что я с тобой сделаю? – Он замахнулся на неё волосатой рукой. – Ты у меня на рынке задаром торговать будешь. И никто тебе не сможет помочь, даже твои почтенные родители.

– Али, прости…

– Молчать, шлюха! А если кому-то пожалуешься, тебя насиловать будут под каждым кустом, пока с работы будешь идти. Хочешь, завтра же изнасилуют?

– Али, не надо, не делай этого. Что я тебе сделала плохого? Я всё буду делать для тебя, только не унижай.

Он окинул её тяжёлым взглядом:

– Раздень меня.

Не понимая, как быть, женщина осторожно спросила:

– А как тебя раздевать? Ты бы сначала разулся.

– Сними с меня туфли, потом всё остальное.

Эмма опустилась на колени и стала снимать с Али ботинки. После этого встала, принялась расстёгивать пуговицы на рубашке. Затем сняла брюки, с испугом глядя на длинные трусы.

– Что смотришь? – прозвучал грозный окрик. – Снимай.

Стала стягивать с него трусы, почувствовав дрожь и в руках, и в ногах. «Ничего не сделаешь, придётся терпеть все его штучки».

Вдруг мелькнула мысль: «Надо под душ с ним сходить. А что? Попробую хитростью его взять, а то битая буду каждый день. И буду Аликом звать, а не Али. Может, не обидится».

– Алик, – по-своему назвала его, – может, в ванную сходим? Там вместе с тобой помоемся. Пошли?

Он оторопел от удивления.

Придя в себя, сказал:

– Пошли. – Помолчав, добавил: – А ты не только красивая, Эмма. Как тебя лучше называть?

– Можно Эми, – нежным голосом ответила она, – а можно и Эмуля, Эмулечка. – Быстро обнажившись, обняла оттаявшего мужчину и, поцеловав его, сказала: – Пошли в ванную, мой азербайджанский князь.

После душа, поужинав и выпив сухого красного вина, мужчина взял обнажённую женщину за талию и повёл в спальню.

В конце затянувшегося вечера, после того как азербайджанский «князь» сполна удовлетворил все свои прихоти, он сказал, лёжа в постели:

– Эмма, я долго искал нужную мне женщину, теперь нашёл – это ты.

– А как же Алхан?

Али высокомерно фыркнул:

– Он молод для тебя. И жениться ему пока рано: у него нет ни знаний, ни денег, чтобы владеть такой дэвочкой.

– Алик, я обещала Алхану, что буду его женой, а обманывать нехорошо. Я и с мужем развелась из-за Алхана.

– Ты правильно сделала, что развелась, теперь я твоим мужем буду.

Наутро Али был добр, улыбался, говорил лестные слова. Попросил Эмму, чтобы вовремя приходила с работы, нигде не задерживалась. Обещал, что все продукты будут приносить домой его люди.

– Хорошо, теперь я буду как кисейная барышня.

– Я не знаю, кто такой кисейный барышня, ты будешь жить как царица. Если женщина и по виду царица, и в постели, то она везде должна быть царицей.

«Царица», удовлетворённо улыбнувшись, обняла Али и стала целовать его так, как целуют только любимого человека.

– Эмма, ты говори, что тебе купить надо, не стесняйся. Шубу надо? Куплю. Бриллианты на твою белую грудь надо? Куплю. Ты меня не бойся, я не из рода шайтанов. И ты уже знаешь, чего не должна делать женщина.

– Но я же царица! – ослепительно улыбнувшись, воскликнула она. – А царица не просто женщина, она может и повелевать.

У Али от нескрываемого удовольствия на лице появилась широченная улыбка, в глазах заблестели весёлые искорки. Даже его массивный, выступающий подбородок и горбатый нос будто бы обрели некую утончённость.

– Эмма, ты меня победила. Сегодня приду в шесть вечера, жди. Ужинать не будем, ты моим ужином будешь, моя царица.

– Алик, а сколько тебе лет?

Он довольно улыбнулся:

– Этот вопрос мне нравится, значит, я заинтересовал тебя. В конце этого года мне исполнится тридцать два года.

– Алик, ты же совсем молодой!

– Я и через пятьдесят лет буду молодым.

Эмма стала собираться на работу. Правда, сначала расцеловала мужчину. Затем скромно попросила любить её, носить на руках, тогда она станет настоящей царицей, а он для неё будет самым лучшим царём. В ответ он пообещал быть не правителем, а просто хорошим мужчиной. И напомнил:

– Готовься стать моей официальной женой. Свадьбу сыграем в конце октября.

Перед уходом на работу Эмма успела сделать философское умозаключение, что даже у настоящих цариц наверняка бывали непростые деньки. Однако любая женщина, пусть даже и царица, должна знать: «Не красота спасёт мир, а женская ласка».

Сегодня у Эммы работа не шла на ум. В обеденный перерыв на улице она опять думала об Алхане. «Ему на самом деле рано пока жениться, Алик прав. Значит, ставить буду на Алика. Он меня любит, надёжный, кроме этого немало и других плюсов.

В общем, его есть за что любить. Минусы? А у кого их нет». Без видимой причины Эмма вспомнила, как в семнадцатилетнем возрасте невзначай столкнулась на улице с пожилой цыганкой.

Та как-то странно посмотрела на неё и сказала:

– Погоди, красавица, дай погадаю.

– У меня денег нет.

– Э-э, зачем мне твои деньги? – Крепко взяла девушку за руку и стала разглядывать её ладонь, водить по ней пальцем. – Ага, вижу много чёрных мужчин… Первый брак у тебя будет неудачный. Но потом… опять между вами ниточка. А козырной – он будет твоим первым мужчиной, но это не муж.

– Почему?

– Потому, девка, что мужиков любишь. – Продолжая водить пальцем по девичьей ладони, цыганка нахмурилась: – Вижу чёрного, совсем молодого; другой тоже чёрный, немолодой – оба нерусские. Потом опять нерусские, кровь…

Девушка заволновалась:

– Бабушка, а зачем мне нерусские? За мной русских много бегает.

– Ты не любишь тех, кто за тобой бегает. – Цыганка вдруг сердито сдвинула тонкие брови. – Запутанная у тебя жизнь, красавица, потому что думаешь не так, чёрные мысли слушаешь, а чёрные мысли как чёрная вода. А они ведут… – Замолчав на полуслове, испытующим взглядом окинула девушку. – Могла бы я дать тебе полезный совет, но ты всё равно сделаешь по-своему. Бог тебе в помощь, красавица.

Войдя после работы в квартиру, Эмма была удивлена, увидев в прихожей Али (он обычно возвращался не раньше семи вечера). Улыбаясь, он вручил ей букет белых роз. Растерявшись, она взяла цветы и, понюхав их, спросила:

– Что за праздник сегодня?

– Эмма, я окончательно понял, что ты моя земная богиня, которую я полюбил и которой готов уступать во многом. И не взыщи, если вчера чем-то обидел. – Мужчина опустился на колени перед «земной богиней» и стал целовать её ноги.

Молодая женщина победно улыбнулась: «Алик как будто мои мысли сегодня прочитал. Какой он прозорливый, какой умница!»

Наклонившись и поцеловав его в голову, сказала:

– Алик, вставай, я так счастлива, что ты не только сильный и гордый, но ещё и ласковый.

В этот вечер мужчина трижды признавался Эмме в любви. Потом они лежали на полу, куда бросили матрас с простынёй. Эмма в какой-то момент встала на колени. Обнажённая, освещённая мерцающим светом от старенького торшера, она смотрелась божеством, нимфой, каким-то чудом оказавшейся здесь, с полноватым, однако не безобразным, а скорее привлекательным мужчиной. «Нимфа» вдруг вспомнила, что беременна от Алхана. «Может, не говорить? Оба азербайджанцы, а они мало чем отличаются друг от друга, все почти на одно лицо. А если узнается? Опасно».

– Алик, прости, я забыла тебе сказать, что беременна от Алхана.

– Я знаю об этом, но хочу, чтобы ты сама приняла решение: рожать или не рожать.

– Алик, любимый, – негромко, но с чувством произнесла Эмма, – я только от тебя рожу, это я уже решила. И рожать от тебя буду столько, сколько мне прикажешь.

Мужчина уронил молодую женщину на матрас и начал целовать её, говоря нежные слова, которые сыпались из его уст как из рога изобилия.

– Я не ошибся, – с гордостью проговорил он. И сделав короткую паузу, торжественно воскликнул: – Я счастлив, что нашёл, наконец, любовь!

Приняв душ, они вернулись в комнату и снова легли на матрас, постеленный на полу. Повернувшись лицом к Эмме, затем положив свою руку на её живот, Али сказал:

– Ни один русский мужик не оценит тебя так, как восточный мужчина. Для русского ты обычная баба, как все, а для меня – Женщина.

Глава 4

Повторное замужество

Незаметно пролетал день за днём. Али продолжал относиться к Эмме с любовью, по каждому пустяку хвалил её, целовал. Она так сильно увлеклась им, что совсем забыла про Алхана. Она сходила в больницу, где ей сделали искусственное прерывание беременности. Жила Эмма теперь в двухкомнатной квартире Али. Три года назад он женился на пятидесятипятилетней вдове, татарочке, которая спустя два года неожиданно скончалась. Квартира осталась за Али, законным мужем покойной. Одинокие пенсионерки, собираясь у подъезда, бывало, судачили о смерти здоровой на вид, улыбчивой татарки. Выдвигали даже такую версию: «Довёл молодой азербайджанец Галию своими домогательствами, вот она и скопытилась. А какая справная была, живи, семечки поплёвывай, так нет – в заднице засвербило».

В конце сентября Эмма шла после работы домой. Была она в чёрных брюках и чёрных туфлях, белой куртке, а в правой руке держала белую сумочку. Молодая женщина не заметила, как сбоку, со стороны четырёхэтажного дома, к ней приближался Алхан: красивый, с чёрными усиками, одетый в чёрную кожаную куртку – выглядел он респектабельным мужчиной. Эмма удивилась, когда увидела его рядом с собой. «Откуда он взялся? И выглядит усталым, наверно, в командировке был. Что ему сказать?»

– Ты когда приехал? – спросила она, забыв поздороваться.

– Вчера вечером, – тоже не поздоровавшись, ответил он.

«Знает он или нет, что я у Али живу? Хотя какая ему разница, где я живу».

Чтобы поддержать разговор, Эмма спросила:

– Алхан, у тебя какие планы на будущее?

– Понимаешь, – медленно заговорил он, – мне надо разобраться с одним запутанным вопросом. И как только с ним разберусь, смогу сам руководить торговым процессом. Только ни о чём не спрашивай, потом я сам всё объясню. А пока… живи с моим дядей.

Эмма снисходительно улыбнулась:

– Ты не ревнуешь меня?

Юноша заметно побледнел.

– Мне неприятно, больно, но что я могу поделать? Я пока связан, но надо потерпеть. Потом всё будет ништяк.

– Ты так считаешь?

– Я уверен в этом.

Во время короткого диалога Алхан не спросил о её беременности, Эмма не стала говорить, что они с Али подали заявление в загс. Она была уверена, что Али всё сделает для того, чтобы юноша не мешал им.

Алхан, кажется, всё-таки знал, что Эмма живёт не на частной квартире, потому что метров за пятьдесят до дома, в котором жил Али, попрощался со своей любимой. Перед расставанием сказал:

– Я верю, что мы с тобой опять будем вместе.

– Как ты это представляешь?

– У меня предчувствие. – И, круто развернувшись, пошёл в обратную сторону.

В конце октября у Эммы с Али состоялось бракосочетание, а после – свадебный вечер в кафе. Родители как с одной стороны, так и с другой отсутствовали. Было только небольшое количество знакомых.

Дней через пять после свадьбы Эмма прописалась в квартире Али и теперь, в случае развода, имела полное право на половину жилплощади. Разводиться, конечно, она не собиралась, наоборот, думала рожать детей, чтобы получить в перспективе трёхкомнатную, а то и четырёхкомнатную квартиру.

Не прошло и трёх недель со дня бракосочетания, как в один из вечеров Али не пришёл домой. Эмма заволновалась, поскольку такого ещё не было. Ближе к полуночи у неё появилась мысль, что муж вспомнил старое и остался у одной из бывших любовниц. Легла спать, но не спалось; надеялась, что под утро придёт – не пришёл. Ушла на работу недостаточно выспавшаяся, вялая. Вернулась с работы и, приготовив ужин, стала ждать.

Время семь вечера, восемь, девять – мужа нет. Злость, смешанная с ревностью, клокотала в ней. Эмма ругала себя последними словами, что легкомысленно поступила, выйдя замуж за Али. «Ведь знала, что он бабник, а я поверила, дура. Где его клятвы и обещания?»

Не выдержав, позвонила его помощнику, но тот сказал:

– А я сам хотел тебе звонить, думал, Али заболел. Он ничего не говорил? Может, ехать куда-то собирался?

– Нет, никуда он не собирался. Я уж подумала, он к какой-нибудь любовнице ушёл.

– Что ты, он тебя только любит. Он мне говорил: «У меня така-а-а-я женчина, язык проглотишь». Ты не переживай, найдётся, хотя я всё равно тревогу объявлю.

Прошло трое суток, но Али дома не появлялся. Минуло ещё шесть или семь дней. Посоветовавшись с помощником Али, Эмма пошла в милицию, где написала заявление о пропаже мужа.

Иной раз у неё голова начинала трещать от ревнивых мыслей и неопределённости. «Неужели Али сбежал?! Нет, не мог он просто так сбежать, оставив рынок, подчинённых, которыми руководил».

От переживаний Эмма осунулась, перестала улыбаться, куда только подевалось её неунывающее настроение. Она ежедневно звонила в милицию, но однажды ей в резкой форме заявили, что сами сообщат результат.

В один из вечеров Эмма сидела на диване и бездумно смотрела фильм по телевизору. Вдруг звонок в дверь. «Алик пришёл, – сверкнула радостная мысль. – Где же он был?» Открыла входную дверь – Алхан.

Поздоровавшись, тот вошёл в прихожую и, немного помолчав, сказал с грустью:

– Эмма, я знаю, что пропал мой дядя.

Она неподвижным взглядом смотрела на возмужавшего юношу с щегольскими усиками.

Заметив её застывшие глаза, Алхан сочувственно покачал головой, потом, как и минутой раньше, сказал с той же грустью:

– Я понимаю твоё состояние, поэтому и пришёл тебя успокоить. И себя тоже. У тебя есть что выпить?

– Есть, – безучастным голосом ответила Эмма. И пошла на кухню. – Ты чего будешь: вино или водку? И коньяк есть.

– Давай лучше коньяка, – решил Алхан. И сразу предупредил: – Я один пить не буду, только с тобой.

Через малое время на кухонном столе стояли наполненные рюмки, а на тарелке – дольки лимона и кусочки конской колбасы. Выпили не чокаясь. В течение получаса опорожнив три рюмки, Эмма почувствовала облегчение. Как будто душевная горечь каким-то образом растворилась в спиртном. Она поставила на газовую плиту чайник с водой – захотелось чаю. Кстати, это Али приучил её к благородному напитку.

Прошло ещё с полчаса. Выпив по бокалу чая, разговаривая о чём-то несущественном, молодые люди перешли в гостиную и сели на диван. Юноша притянул к себе Эмму, она, возможно, забывшись, прильнула к его плечу. Вскоре они уже оказались в постели, где повели себя странновато: голосили и плакали, бились, словно в припадке, выкрикивая что-то бессвязное. Опомнились, когда неистовая страсть у обоих прошла, улетучилась, как утренняя дымка. Эмма свалилась с юноши на постель и прикрыла глаза ресницами.

Тяжело дыша, прошептала:

– Что я наделала, дурёха?

Алхан на её слова никак не отреагировал – он был так сильно возбуждён, что не мог говорить. Бог знает, что повлияло на Эмму, но она стала осознавать: Али больше нет. Ей не хотелось думать о том, что Алхан убил своего родного дядю. Хотя чего скрывать, допускала такое, что Алхан мог пойти на преступление ради неё. И сегодня, когда он, не чокаясь, пил коньяк и говорил о дяде как-то расплывчато, Эмма всё больше убеждалась в том, что Али погиб от рук своего племянника.

«А если меня в милицию вызовут, – подумала она, – и спросят: “Вы не догадываетесь, что могло случиться с вашим мужем?” – “Нет, – скажу, – не догадываюсь”. А что я могу сказать? Алику всё равно уже не поможешь, а губить Алхана… Нет, я не палач, чтобы вершить суд над человеком, из-за которого от мужа ушла. Наверное, Алхан будет хорошим мужем. Молод для меня? Да, по возрасту он молодой, а во всём остальном опытный мужчина».

«Опытный мужчина» покидал свою возлюбленную далеко за полночь.

– Алхан, останься.

– Я не хочу, чтобы о тебе плохо думали. Когда всё успокоится, мы с тобой будем жить вместе.

Спустя двадцать два дня после исчезновения Али Эмме позвонили из милиции: «Найдено тело вашего мужа, его случайно обнаружили в реке».

В конце разговора женщину попросили приехать на опознание.

– Не-е-т, – испуганным голосом ответила она, – я не могу смотреть на мертвецов. Тем более из воды, он страшный…

Выслушав нотацию от милиционера, пообещала приехать, но не одна. Во второй половине дня она вошла в морг с Джабраилом, бывшим помощником Али. Смотреть на труп не стала, попросив Джабраила, чтобы он сам смотрел. «Может, это не Али?» Покойником оказался Али. Бледная Эмма, закончив процедуру опознания и подписав какие-то бумаги, тяжёлой походкой направилась на улицу. Джабраил, пока вёз её до дома на своих жигулях, говорил, каким хорошим человеком был Али. Потом сказал, что его тело отправят на родину.

Алхан до того дня, как нашли труп Али, наведывался к Эмме несколько раз. Приходил обычно вечером, а уходил поздней ночью. И хотя был у неё вчера, но в этот вечер тоже пришёл, знал: у его любимой подавленное настроение.

Они долго сидели на диване, где Алхан гладил молодую вдову, шептал ей ласковые слова. Она наконец заулыбалась, села к нему на коленки. Алхан предложил выпить коньяка, Эмма не отказалась. Почувствовав раскованность, молодые люди начали целоваться. А потом в обнимку вошли в спальню и легли на кровать…

В минуты отдыха, сидя друг перед другом на постели, Алхан предложил Эмме с сегодняшнего дня жить вместе.

– Мы с тобой любим друг друга? Любим. Нас должны понять.

Радостно улыбнувшись, но тут же погрустнев, Эмма спросила:

– А может, с Джабраилом посоветоваться? Он у вас уважаемый человек.

– Эмма, когда ты ездила в морг с Джабраилом, как он себя вёл. Ничего не предлагал?

– Нет. А что он мог предложить?

– Например, помочь чем-то. Он хитрый, ты ему не верь. Сначала он помощь предложит, а потом… себя. Извини за откровенность.

Эмма удивлёнными глазами посмотрела на юношу.

– Неужели Джабраил способен на такое? Он же немолодой, семейный.

– Немолодой. – Алхан криво усмехнулся. – Ему сорока лет ещё нет. И я видел, какими он глазами на тебя смотрел.

– Алхан, мне кажется, ты стал очень подозрительный.

– Я не подозрительный, а просто понимаю людей лучше, чем ты. Поэтому прошу: Джабраилу и никому из его компании не верь. А то заманят к себе, потом будут сообща пользоваться.

– Хорошо, ни с кем из твоих друзей я не буду знаться.

Глава 5

«Сюрприз»

Каждое утро Эмма шла на работу, а вместе с ней покидал квартиру и Алхан. Куда он ходил, чем занимался, она не спрашивала. Хотела поинтересоваться, говорил ли он с Джабраилом, но посчитала, что юноша сам скажет. А если молчит, значит, пока не разговаривал. Последние дни у неё на душе было неспокойно, хотя виду не показывала. «Может, душа ноет из-за того, что перед Аликом вину чувствую? Не хоронила его, поминки не делала. Да, наверное, поэтому. А как я сделаю поминки? Он мусульманин, а я не знаю, как у них поминают. Да и поздно».

Однажды утром во второй половине декабря Алхан – то ли в шутку, то ли всерьёз – сказал Эмме, что сегодня сделает ей сюрприз.

– Какой? – улыбаясь, спросила она.

– Вечером узнаешь.

Эмма в приподнятом настроении шла с работы домой. Сняла в прихожей шубку из шиншиллы (подарок Али), итальянские сапоги, затем прошла на кухню. На всякий случай разогрела ужин – Алхан сказал, что придёт в начале седьмого. Бросив в рот кусочек жареной баранины, прошла в гостиную и села в кресло. Чтобы время пролетело быстрее, включила телевизор. Она так увлеклась интересной передачей, что забыла про всё на свете. Опомнившись, взглянула на часы: семь доходит. «Где мой усатенький? И где его обещанный сюрприз?»

Время восемь, девять – Эмма места себе не находила, теряясь в догадках. «Куда звонить? Кому? Джабраилу нельзя». Далеко за полночь, раздевшись, легла на разобранную постель. Попыталась уснуть, но тревожные мысли лезли в голову. Только забылась, как зазвенел будильник – шесть утра. Через силу позавтракав, стала собираться на работу. Об Алхане старалась не думать, но мысли роились в голове, бередили душу: «Может, он в командировку уехал? А сюрприз? Нет, не мог он уехать».

После работы бежала домой в надежде, что Алхан ждёт её, но вошла в прихожую – тишина. И снова вопрос: куда, кому звонить? В милицию?! Алхан ей не муж. Вспомнила, как на одной из вечеринок ей оставил домашний телефон знакомый Али – обрусевший азербайджанец, поддерживающий отношения со своими соплеменниками. Полистав записную книжку, нашла то, что искала. Набрав номер, услышала в трубке жизнерадостный детский голос. Поздоровавшись с мальчиком и попросив к телефону папу, вскоре услышала:

– Слушаю вас.

– Фарид, – как можно спокойнее обратилась к нему Эмма, – ты не забыл меня? Я жена Али…

– Помню, как тебя можно забыть? – бодрым тоном ответил мужчина. – Я даже звонил тебе два раза, хотел в ресторан пригласить, но никто не ответил.

Когда Эмма объяснила, по какому вопросу звонит, голос азербайджанца потускнел.

– Я сегодня слышал, что племянника Али… да-да, Алхан. Так вот: вчера вечером его убили.

– За что-о?

– Подробностей не знаю. Я только слышал, что это случилось на окраине города. Он, как говорят, шёл домой, потом его нашли мёртвым…

Не чувствуя своего тела, Эмма побрела в спальню. Раздевшись, легла на кровать. Ни о чём не хотелось думать – боялась, как бы не закричать от отчаяния, не разреветься. С трудом взяв себя в руки, через какое-то время уснула. Проснувшись в восемь утра, удивлённо подумала: «Я не слышала, как будильник звенел? Странно». Встав с кровати, пошла в прихожую. Сняв телефонную трубку, позвонила на работу, сказав, что на сегодня берёт отгул.

Эмма снова легла в постель и стала размышлять о случившейся трагедии. «За что убили Алхана? – думала она. В том, что его убили намеренно, не было никаких сомнений. Поразмышляв, ужаснулась от своей догадки: – Наверное, кто-то узнал, что Алхан убил своего дядю. Но кто мог догадаться, что именно Алхан убил? Он же не такой наивный, чтобы сказать кому-то: пойду убивать Али, потому что тот отобрал у меня невесту, запятнал мою честь. А может, он не один убивал, а с кем-то? Один он вряд ли бы справился. Да, ну и порядки у них, бесчеловечные какие-то. Хорошо хоть я уцелела, а то ведь тоже могла под горячую руку кому-то попасть. О-о-й, как я рада, что осталась целёхонькой. – У Эммы, будто камень с души свалился. – Квартира теперь своя, денег завались, драгоценностей всяких и одежды – предостаточно. Чего теперь? Мужа бы хорошего».

В пятницу вечером Эмма услышала продолжительный звонок в дверь. Посмотрев в дверной глазок, увидела двоих усатых мужчин, явно не славянской внешности. Удивилась: на улице конец декабря, жуткий холод, а они в осенних пальто и больших чёрных кепках. «Это, кажется, азербайджанцы. Что им надо?»