Собиратель грехов

– А мы уже научились читать, – хвасталась она. – Да, представляешь, ещё и четырёх с половиной лет нет, а уже читает! Вообще, я хочу сказать, Генка у меня очень мозговитый получился.

Вдоволь натешив своё материнское самолюбие, Милена кидала телефон на диван и торопилась позаниматься с ребёнком, чтобы добиться от него наилучших результатов. Мамаша усаживала маленького сына за стол, раскладывала перед ним кучу книг и «учила».

– Что ж ты за бестолочь такая, прямую палочку нарисовать сложно? Ведь умеешь, а не хочешь, лентяй! – орала Милена, награждая сына подзатыльниками. – Сиди спокойно и не вертись, как вша на гребешке, спину выпрями! В книгу смотри, в книгу! Что ты мне сюда пальцем тычешь, ты что, слепой? Вот синий домик, вот он! А там красный! – рвала горло мамаша, теряя терпение.

Окончив часовую пытку ребёнка, она отпускала его поиграть. До следующего занятия или очередной поездки на кружки Милена была абсолютно равнодушна к сыну. Не обнимала, не целовала, не играла, не читала книжек, не рассказывала сказок на ночь… Интересовалась только своими делами, реагируя лишь на баловство Генки. Мальчик и рос шкодником, не зная другого способа привлечь внимание матери.

В те редкие моменты, когда папа Гены находился дома, он не мог спокойно на это смотреть и непременно вмешивался в процесс обучения, стараясь защитить сына от чрезмерной нагрузки. И всякий раз это заканчивалось скандалом между родителями. Милена приходила в ярость и выкрикивала в адрес мужа разные обвинения:

– Ты сам не занимаешься с ребёнком, и мне не даёшь! Сын вырастет таким же тупым, как и его папаша! Ты хочешь, чтобы Генка, как и ты, всю жизнь на заводе вкалывал от звонка до звонка за копейки? – Ну и тому подобное.

Во время подобных разборок у ГэХи прибавлялась ещё одна обязанность: сгребать в кучу сорные колтуны червей, выпадающие из ртов родителей. Распутывая шевелящиеся комки, ГэХа должен был рассаживать червяков на светящуюся верёвочку, которой соединялись сердца родителей. Черви неторопливо жевали уже и без того тонкую нить. И в последнее время тёмному объекту даже стало казаться, что ещё пара скандалов – и ниточка порвётся.

Телефонные разговоры Милены фильтровал рогатый телепузик, грехолучи занятий собирал ушастый котообразный поросёнок, а ГэХе доставался грехопар, который он закручивал вокруг горла мамаши. Как следствие, ее мучил хронический кашель, часто болело и першило горло. Никакие лекарства не помогали. Молодой женщине легче становилось только летом, когда занятия прекращались.

ГэХа стекал по дивану от смеха, когда Милена в беседах с мужем уговаривала его переехать за город, потому что у неё на свежем воздухе всё проходит.

Однако был в работе и не совсем приятный момент. Дело в том, что ГэХе предписывалось раздуть пары́ грехов матери до такого размера, чтобы они задевали голову и горло ребёнка. И когда ему это удавалось, Гена страдал вдвойне, получая в придачу к занятиям головную боль и воспалённые гланды.

Мальчика оберегал светлый защитник, но даже он не мог помешать пара́м греха губить ребёнка, ведь хранителя ущемляли в правах родители: не водили Гену в церковь, не причащали, не осеняли крестным знамением, не молились за него. Если бы они приводили сына хотя бы раз в месяц на причастие или хоть изредка запечатывали бы крестом16, светлому воителю достаточно было бы одного взмаха крыла, чтобы уничтожить все тёмные испарения вокруг мальчика. Но пока светлый не в своём праве. Он стоял, печальный, около единственной иконы в доме и молился за своего окормляемого.

ГэХа в первый раз так близко видел светлого. Высокий, с большими золотыми крыльями, сияет так ярко, что больно смотреть. Работать в таких условиях было и страшно, и интересно. Тёмный объектик трепетал от любого движения хранителя, ему очень хотелось увидеть лик стража, но свет, исходящий от головы защитника, бил во все стороны сплошным потоком, и присмотреться не представлялось возможным.

Как-то раз Гена месяц гостил у своей крёстной и приехал совершенно здоровый, полный сил. А хранитель теперь шёл впереди него, держа раскалённый меч наготове. Все минус-фемтообъекты, что обитали в доме, мгновенно испарились. И ГэХе тоже пришлось спасаться, он-то понял, что теперь крёстная вмешалась в воспитание и начала активно воцерковлять мальчика. Первым делом ГэХа полетел к своему непосредственному надсмотрщику и рассказал об увиденном.

– Да знаю я, и без тебя доложили уже, – поморщилось начальство. – Не мелькай там больше, а то сгоришь. Теперь к матери ребёнка отправится объект второго уровня, он сам во всём разберётся. А ты пошё-ол отседова!..

Даже не договорив, куда нужно идти, надсмотрщик жёстко влепил ГэХе колючей булавой своего хвоста, да так сильно, что у маленького объекта оторвало часть ноги. На глаза наворачивались слёзы, но тёмные не умеют плакать. Обида переполняла всё его существо. А главное, за что?! За что он получил такой знак внимания со стороны начальства? Ведь всё по правилам сделал, прилетел, доложил…

ГэХа приплёлся домой, достал из старой пустой табакерки заныканное на чёрный день грехоиспарение, поглотил заначку и осмотрел ногу. Нижняя конечность потихоньку восстанавливалась. Тёмный перелетел к рупору, просочился в вату и застонал. Какой же он несчастный… Ну что у него за жизнь такая? Что ни день – то огребень. Когда ж это всё кончится?!

– Мя!.. – послышалось над ухом.

ГэХа выглянул из ваты. Перед ним стоял котёнок и держал в зубах мышь.

– Э-э-э, ты чё задумал? – насторожился тёмный.

– Мя-а-а!

Пушистый подошёл поближе и, положив мышь на громкоговоритель, потёрся о него, свернулся комочком и зажмурился.

– Он меня благодарит за спасение! – удивился ГэХа. – Надо же. Вроде глупая тварь, а всё понимает.

Слушая довольное мурлыканье, он успокоился и уснул. В первый раз тёмному снились приятные сны, в которых он гладил кота, улыбался и радовался, как ребёнок.

Глава 5

Открыв утром глаза, ГэХа сначала даже не сообразил, где находится. Вата, в которой он спал, была красной, по рупору разбросаны кишки, рядом лежала откусанная мышиная голова, и из неё сочилась кровь.

– Ах ты, чудище хвостатое, всё-таки сожрал ночью мышь! – рассердился тёмный. – Ты же вроде её мне подарил?

Котёнок виновато мявкнул и прижал уши. Потом осторожно подошёл к мышиной голове и несколько раз подтолкнул её носом к ГэХе.

– А… ты со мной так поделился? Голову с кишками мне оставил?

Кот замурлыкал, довольный, что они с соседом поняли друг друга. А тёмный озадаченно оглядел своё логово:

– Да, приукрасил ты мне интерьерчик, нечего сказать… Стивен Кинг прыгал бы до потолка, увидев такое.

Буквально неделю назад ГэХе и самому бы понравилось спать с подобными «украшениями», это даже было бы прикольно, но сейчас почему-то он испытывал отвращение. Изумляясь самому себе, тёмный стал искать другое лежбище.

Покрутившись по подвалу и заглянув во все уголки, ГэХа отрыл книжку «Справочник юного атеиста».

– Отличная книженция с анекдотами и кенди-баром17! – похихикал он, сделал из книги шалаш и забрался немного поваляться, обновить местечко, так сказать.

По дороге на службу ГэХа пролетал над одним особняком, где ещё со вчерашнего вечера праздновали юбилей. Вечеринка была в самом разгаре, и крыша почернела от скопившихся на ней минус-фемтообъектов. ГэХа тоже решил позавтракать перед работой и спланировал на одну из труб. Купаясь в разных грехоиспарениях на любой вкус, маленький служитель тёмных сил стал свидетелем спора трёх крупных отрицательных объектов первой категории. Те выясняли, кто из них круче, хвастаясь своими достижениями.

– Помните, я был приставлен к монаху Феодосию? – вещал первый. – Так вот, один раз я подкрался к нему, когда он спал, и за ногу с кровати сбросил. Вот умора-то была! Он так испугался, чуть кони не двинул!

– А башкой сильно треснулся? – уточнил второй.

– Да нет, не получилось увечья нанести, – вздохнул первый. – Хранитель поймал его.

– Гы-гы-гы, нашёл чем хвастаться! – загоготал третий. – Вот я однажды такой прикол замутил: схимонах Николай, которого я пас, причащался в своей келье, священник попросил соседа к пономарю за теплотой18 сходить. А я подкрался к окну и кричу голосом соседа: «Не дал пономарь19 теплоты!» Они полчаса репу чесали. Как же так? Да почему? Да как же быть? А сосед вдруг с теплотой в келью входит. Вот рожи-то у них были… Гы-гы-гы!!!

И все трое раскатисто захохотали.

– Это ещё что, так, мелочи, – заговорил второй. – Вот я одного монаха тридцать лет искушал и соблазнил всё-таки. За что получил вот эти огромные, мощные крылья и молот на конец хвоста.

– На что же он купился? – поинтересовался первый.

– На блуд, – важно поведал рассказчик. – Такую я ему цыпочку подсунул, закачаешься! Она не простая была, а «с начинкой»20, и так быстро монаха охмурила, тот и глазом не успел моргнуть.

– Респект! – похвалил третий. – И что, выгнали монаха?

– Ты представляешь, нет! Он тут же к духовнику побежал каяться. Только сорока днями сухояста21 отделался.

– Вот упёртые, – покачал головой первый.

– А я вот тут тоже знатно поглумился, – перехватил нить беседы третий. – Барабашкой в доме у одного священника сначала прикидывался, а потом рюмки с вином ему подносил и говорил, что это манна небесная.

– Ну, ты ваще даёшь! – присвистнул второй.

– Манна небесная! Гхе-гхе-гхе! Да, уважуха! – согласно кивнул первый.

– Ну и как? Ты споил его? – с нетерпением спросил второй.

– Нет, – удручённо хмыкнул третий. – Жена священника постом и псаломским словом22 прогнала меня.

– Слушайте, а приходилось ли кому-нибудь в человеке сидеть? – обратился к собеседникам первый.

Оба отрицательно затрясли головой.

– А мне вот довелось, – важно заявил он.

– Расскажи, как оно? – завистливо попросил второй.

– Как-то раз один псаломщик23 читал книжку про нас. Про то, как мы в людей вселяемся и мучаем их. Да посмеялся: «Попробовал бы кто из тёмных в меня вселиться, когда я молюсь, причащаюсь часто, в церковь хожу… Ха-ха-ха!» Гордыня так и попёрла во все стороны, стирая защитный барьер. И тут хранитель от него возьми да отойди. – (Его светлейшество не выдержало образовавшегося смрада). – Ну, я не растерялся и прыг в человека! Целый год его мучил, не давал в церковь ходить, креститься, молиться… и всё такое. Мне за это рога с рунами подарили.

– Жесть! – охнул третий.

– А почему только год в человеке-то сидел? – непонимающе посмотрел второй.

– Да потом его бабка в Оптину24 на отчитку25 отвезла, меня и выгнали, – неохотно признался хвастун.

Хотя ГэХе было жутко интересно, что ещё расскажут26 объекты высших категорий, но пришло время лететь на службу. В полёте он думал: «Ведь все истории, так или иначе, закончились победой светлых. Чем же они тогда хвастались? Пакостничеством?»

Глава 6

Милену ГэХе заменили на Карла, который часто курил. Даже не курил, а дымил как паровоз. Тучи фемтодыма засасывали в грехососы собиратели самоубийств27 и мазохизма, унося в дымные бараки28. А дождь и град, которые выпадали из туч, курировал ГэХа. Тут работать приходилось не особо много. Осадки отличались избирательностью и выпадали только в области горла и лёгких. Дождинки, как иголки, пробивали фемтополе в области шеи, снабжая горло всевозможными заболеваниями. Град же, сталкиваясь с защитной оболочкой, взрывался, образуя значительные дыры в районе груди. Исчезая, он выпускал из себя чёрную каракатицу, которая прилеплялась к лёгким и пожирала альвеолы.

Так как эти грехопоследствия действовали автоматически, функция ГэХи состояла лишь в том, чтобы по возможности увеличить область поражения. Осадки он размазывал по рукам, зубам и голове Карла, раздувал в разные стороны, направляя на прохожих, родных и близких курильщика. Часто тёмные фоллауты29 не долетали до цели, погибая от мечей хранителей. Но у жены и детей Карла не было светлых стражей, поэтому они каждодневно подвергались бомбёжке. Во время работы ГэХи курильщика посещали собиратели убийств, насилия и садизма. Ведь Карл дышал на свою семью ядом, медленно ее убивая.

Как-то раз ГэХа летел домой после смены вместе с коллегами – спецами по убийствам. Они выглядели как пятнистые волки с бычьими рогами и змеиной головой.

– О! Мой опять ужин мне готовит! – воскликнул один из сослуживцев. – Угощаю всех!

Тёмная компания спустилась к мальчику Толе восьми лет, который лазил между грядок и собирал насекомых в баночку. Паренёк уничтожал огородных вредителей всеми доступными способами: кого ногами давил, кому лапки отрывал, жукам глаза маркером замазывал, улиткам в раковину петарды пихал и взрывал, гусениц ножом пополам разрезал, а бабочкам сжигал крылья.

Чёрные упивались грехоиспарениями.

– Знатный ужин нам малолетний преступник приготовил! – потер лапки один из пятнистых волков.

– Хоть сам с вершок, а убивает как гангстер! – восхитился его напарник.

– Это точно, кайф!

ГэХа смотрел на мальчика и недоумевал, откуда в таком маленьком человечке столько жестокости?

Тут раздалось рычание. ГэХа обернулся. Эти звуки издавал пьяный «в стельку» отец мальчика, выползая на четвереньках из-за копны сена. С пятой попытки ему удалось встать на ноги. Увидев сына, родитель двинулся к нему напрямик через грядки, топча растения сапогами.

– Пап, ты куда? Там огород! – испуганно закричал мальчишка.

– А х… с ним! Манька-дура насажала, ходить негде! – Подойдя к Толе, он положил ему руку на плечо и дыхнул перегаром в лицо: – Ты уроки сделал?

– Сделал.

– Мо-ло-дец. Пошли сарай чинить, – требовательно сказал родитель.

– Да сарай в порядке. Мамка сказала, что забор поправить бы надо.

– Кто в доме хозяин, а? Я или баба? – зарычал папаша. – Сказал, что сарай надо, значит, сарай!

Он пошлёпал в сторону сарая, повернувшись спиной к ГэХе, и тот только сейчас заметил, что на спине у отца Толика сидит тёмный третьего уровня, вонзив когти в почки, и слизывает обильные грехоиспарения.

– Сын, подь сюда!

– Зачем? – хмыкнул Толик.

– Как «зачем»? Отцу надо помогать?

Мальчик понуро поплёлся к сараю.

– Вот, держи доску, я прибивать буду.

Мужик дал сыну доску, взял шуруп и молоток. Поднёс руки ближе к глазам, чтобы сообразить, каким концом и что забивать.

– Пап, шуруп молотком не прибивают, – заметил Толик. – Тебе отвертку или гвоздь принести?

В этот момент отец долбанул со всей дури молотком по шурупу, который был намного тоньше его пальцев… И дико взвыл от боли.

– Ты меня будешь ещё учить? Да ты ещё никто и ничто! – рассвирепел мужик и кинул в мальчика молоток, который попал ему в ногу.

Толя заплакал. Тёмный за спиной сжал лапами виски отцу, и тот вообще перестал что-либо соображать. Глаза почернели от гнева. Голова страшно гудела, а вопли ребёнка просто бесили.

Мужик схватил шнур от удлинителя и стал бить сына. На крики прибежала мать мальчика. Досталось и ей. Но Маша успела схватить вилы, направила их на мужа и, загораживая собой Толика, выбралась с сыном из сарая. Заперла супруга и вызвала врачей психдиспансера.

Тёмная братва ликовала, разлетаясь по своим греходелам:

– Вот это угощение!

– Да, знатно пожрали!

– В другой раз опять зови!

А на месте избиения ребёнка появилось тёмное пятнышко, которое впитывало в себя остатки грехоиспарений и увеличивалось. Став размером с «киндер-сюрприз», оно приняло форму слепого человечка со старой сморщенной кожей и головой козла. Понюхав вокруг себя воздух, новорождённый полетел в сторону ГэХи и вцепился зубами ему в хвост. ГэХа закричал, стал пытаться отодрать его, но безуспешно. Ничего не оставалось, кроме как тащить этого сморчка к своему начальству.

– Так-так-так, новенький объектик десятого уровня. Преужасненько! – обрадовался начальник ГэХи и тут же пропустил новорождённого через себя, сожрав его.

Сморчок, открыв глаза, обрёл способность соображать, смог общаться и понимать приказы.

– Нормально я его прокачал до девятого уровня, а?! – восхитился своей работой начальник. – Отнесу-ка в бригаду грехоприлеплял пока. Пусть подрастёт.

И удалился.

Так ГэХа в первый раз стал свидетелем фемтообразования нового тёмного.

Утомлённый событиями дня, он полетел домой и обнаружил новый подарок от пушистого соседа. Проявившись, тёмный демонстративно оторвал хвост у мыши и положил его рядом со своим шалашом. А остальное отнёс котёнку, который, довольно урча, тут же принялся ужинать.

ГэХа смотрел на кота и думал, а сможет ли он, ГэХа, так же издеваться над живым существом, как тот мальчик? Было бы круто иметь грехоиспарения от мучений под боком. И завтрак, и обед, и ужин. Жертва ведь вот она – рядом. ГэХа решил провести эксперимент. Он схватил кота за хвост с намерением дёрнуть, но почувствовал мягкую, нежную, шелковистую шёрстку. Какой тёплый, мурчащий комочек! Опять удивляясь самому себе, ГэХа стоял и гладил котёнка. А руки его светлели на глазах.

Глава 7

Рано утром в подвале откуда-то появилась бабочка, за которой сразу началась охота. Догоняя капустницу, котёнок носился по всем коробкам, не разбирая дороги. При очередной попытке поймать добычу маленький хищник высоко подпрыгнул и провалился в коробку с призами за участие в социалистических соревнованиях. Там хранилось множество значков и звёзд разной величины, о которые кот умудрился поранить переднюю лапу. С горем пополам он сумел-таки выбраться из коробки, опрокинув её. Но охотиться теперь не мог. Лапа сильно болела.

– Пожратеньки тебе ни сегодня, ни завтра не удастся. Ты помрёшь с голоду, а я опять останусь один, – поставил диагноз ГэХа, осматривая пострадавшую лапу.

Ему вдруг так захотелось, чтобы котёнок и дальше жил с ним… Так остро вдруг тёмный ощутил подкатывающееся одиночество, которое раздувалось внутри до размера вселенской катастрофы… Нет! Он не останется один! Только не сейчас. Ни за что на свете он не лишится существа, ставшего ему почти родным.

– Я сам тебе добуду еду.

Приняв трудное решение, ГэХа облетел вокруг школы в поисках подходящего корма. Но ничего не нашёл.

Пролетая мимо соседнего дома, он услышал:

– Кис-кис. Ну где ты? Выходи! Куда же ты запропастилась? Вот незадача… Ладно, придёшь… поставлю тута.

Старушка поставила блюдце с молоком около подъезда и ушла. Обрадовавшись скорому успеху, ГэХа материализовался, схватил блюдце и полетел к коту. Но тут новая задачка: как пронести молоко в подвал, если дверь заперта, а окно и не открывалось никогда? Он ведь всегда пролетал сквозь стены, ходами людей не пользовался. Облетев весь фундамент в поисках хоть какой-нибудь дырки, ГэХа понял, что это бесполезно. В школе недавно был ремонт, и строители все щели и дырки зацементировали. Оставив всякую надежду найти вход, он схватил камень и бросил в окно подвала. Стекло со звоном рассыпалось, оставив в раме небольшие острые осколки. Маленький тёмный объект аккуратно просунул в образовавшуюся дыру блюдце, а сам, вернувшись в обычное состояние, пролетел сквозь стену.

Котёнок, хромая, подошёл к блюдцу и вылакал всё молоко до капли. ГэХа подождал, когда питомец наестся, вернул блюдце к подъезду и собрался на службу. Но работать с курильщиком сегодня не пришлось. Вновь объявился подлый подглядчик и вручил чёрную метку. Пропустив обязательную панику, Гэха сосчитал до десяти, прописал себе поглаживание кота для успокоения и полетел за нагоняем.

– Так-так-с, опять, значит, нарушаем антизаповеди, – начал заседание второй зам.

– В камеру забвения его, и дело с концом! – прорычал первый зам.

ГэХа покормил кота, проявив о нём заботу, следовательно, снова сделал доброе дело, нарушив вторую и четвертую антизаповеди. Как же теперь выкрутиться?

– Я специально кормил котёнка, чтобы продлить его мучения. Ведь его заживо замуровали в подвале ремонтники. Чем дольше он будет жить, тем больше будет мучиться, – быстро нашёлся ГэХа.

Не зря всё-таки он проводил время в залах лжи и самооправдания.

– В самом деле? Ну ты и красавец! – хохотнул первый зам.

– И заслуживаешь награды, – поддержал его второй.

Посовещавшись с главным, замы огласили решение, и охранник-отморозок снова втолкнул несчастного тёмного объектика в люк. Повторив предыдущий маршрут, ГэХа опять очутился в капсуле изменений, где пришлось испытать адскую боль во время операции с его ногами, которые заменили копытами.

Еле-еле вернувшись домой, маленький «минус» плюхнулся прямо на пол. У него не осталось сил даже на то, чтобы забраться в шалаш. Ноги гудели, пульсировали острой болью, которую ничем не удавалось заглушить.

– Вот тебе и награда, ГэХа.

Голова временами отключалась, состояние было бредовое. Сквозь полуобморок ГэХа увидел, как к нему хромает котёнок. Приблизившись, пушистый дружочек обошёл вокруг хозяина и улёгся в области ног. Включил свою мурчалку, посмотрел в глаза и мяукнул. ГэХа понял, чего хочет кот. Он собрал последние силы и материализовал ноги для большего контакта и эффекта.

Жуткая боль постепенно стала отступать. Врождённая способность кота забирать отрицательную энергию делала своё дело. Ощутив облегчение, ГэХа смог благодарно погладить котёнка и провалился в целительный сон.

А его ноги с копытами посветлели. Маленький служитель тёмных сил в очередной раз пострадал за доброе дело.

Глава 8

Очнувшись, ГэХа понял, что котёнок хорошенько его подлечил. В ногах почти уже не ощущалось боли. Всю следующую неделю он кормил котёнка и спал с ним в обнимку. За это время всё тело минус-фемтообъекта посветлело. Он стал не тёмный, а какой-то сероватый. Полутёмный. Показываться на службе в таком состоянии опасно – раздерут, и ГэХа взял чёрный бюллетень30. Теперь он вылетал из подвала только за едой для себя и своего любимца.

ГэХе сейчас требовались витамины для восстановления сил. Поэтому он первые несколько дней питался от одной старушки, которая любила посидеть перед экраном телевизора, просматривая сериалы по пять часов подряд. Здесь для него нашлось немало различных грехоиспарений: и развлечения, и безделья, и праздности, и лености, и осуждения, и пристрастия, а главное, старушка теряла драгоценные часы жизни, которые ГэХа с удовольствием забирал себе. Дело кончилось тем, что старушка угодила в больницу, а полутёмному служителю пришлось искать себе подпитку в другом месте.

Впрочем, далеко ходить не понадобилось: грехоиспарений лени в избытке имелось в школе. Этим пороком страдало большинство местных обитателей: учителя и ученики, уборщицы и повара, завхозы и садовники, директор и завучи, охранники и сторожа. Каждый из них хоть раз в день, но поленится. Детям неохота было на уроках сидеть, когда на улице такая хорошая погода. Взрослые тоже не отставали, выполняя свои обязанности спустя рукава. В общем, от нехватки еды ГэХа не страдал – школа оказалась настоящим рогом изобилия, преисполненным испарениями самых разномастных грехов.

А однажды произошёл случай, который позволил маленькому минус-фемтообъекту наесться на месяц вперёд. Дело было так. Подростки пили пиво за школой. Кто-то над кем-то прикололся, слово за слово, поругались. Завязалась драка. Пробегавший мимо первоклассник стал невольным свидетелем потасовки, испугался и бросился за помощью. Он сбивчиво пытался рассказать охраннику, что происходит за школой, а «секьюрити» смотрел по телевизору футбольный матч. Ему было невероятно лень куда-то идти, тем более на холод.

Это, конечно, охранник так думал, что ему лень. На самом деле на нём сидел огромный минус-фемтообъект, похожий на мешок картошки, который своей массой давил на плечи. И надо было обладать недюжинной силой воли, чтобы его сбросить и встать. А откуда же она возьмётся, эта самая сила? Хранителя нет, благодати тоже нет, его давно даже никто не осеняет крестным знамением (только бабушка в далёком детстве). Вот и «пришла» охраннику в голову мысль: «Подерутся да перестанут, стану я из-за каких-то первоклашек игру пропускать». Махнул рукой. Накричал на мальчика, чтобы не отвлекал его от работы ребячьими играми, и вернулся к своим «важным делам».

Шум за школой услышал старик-сторож и пошёл посмотреть, что же там такое творится. Заметив дерущихся ребят, он поспешил разнять их. И тут в руке у одного из подростков блеснуло лезвие ножа. Ему сильно досталось, лицо было окровавлено, от боли парень плохо соображал. Зажмурившись от страха и отчаянно защищаясь, он стал размахивать ножом и попал в сторожа, задев артерию. Скорая приехать не успела. Старик скончался на месте от потери крови.

ГэХа видел, как к душе сторожа подлетели сразу несколько фемтообъектов, среди которых были и светлые, и тёмные. Они о чём-то ожесточённо спорили. Тёмные размахивали грехошетом и говорили о многочисленных проступках старика, дескать, по-христиански не жил, крест не носил, поэтому они имеют полное право забрать душу этого человека. Однако светлые предъявили им длинную нить добрых дел, усеянную жемчужинами, делая особый упор на то, что старик спас детей, совершив своего рода подвиг. Через час, так ни о чём и не договорившись, фемтообъекты решили разобрать это дело подробнее и понесли душу сторожа на мытарства31.