Друзья с Маяка

– Телеграфный аппарат исправен?

– Да… – ответил тот, – вчера работал, но сегодня воскресенье же…

– Неважно, – и мистер Вилькинс, круто повернувшись, быстро вышел из комнаты. Его шаги раздались на лестнице, потом над головой Анри, и вскоре хозяин дома вернулся с небольшой записной книжкой в руках. Быстрым движением учитель накинул плащ и обернулся:

– Идемте. Едем на почту.

Вскоре два велосипедиста покатились по дорожке, подставляя спины дождевым потокам. Пока Анри проверял подключение телеграфного аппарата, мистер Вилькинс написал что-то на листе бумаги и протянул почтальону.

– Анри, дадите эту телеграмму вот по этому номеру, а я – на берег, поеду от хижины в сторону школы и дальше вдоль берега, а Вы, когда дадите телеграмму, отправляйтесь по берегу в другую сторону. Может быть, их унесло за маяк.

Мистер Вилькинс налег на педали, наклонился к рулю и понесся вниз по улице, балансируя по скользкой дороге. Как он и предполагал, пляж был пуст. Вырулив за школу, он выехал к лодочной пристани. Деревянный пирс заливало водой. Рядом на привязи болтались скорлупки рыбачьих лодок. К своему удивлению, мистер Вилькинс увидел на мокрых досках пирса фигуру рыбака, отвязывавшего лодку.

– Сэм! – закричал сквозь шум дождя мистер Вилькинс, сразу узнав друга, – что ты делаешь? – спрыгнув с велосипеда, он подбежал к мистеру Фюшкинсу и ухватил того за руку, когда рыбак уже шагнул в лодку.

– М-мой сын, м-мой мальчик… т-там… – указывая свободной рукой на черную морскую пасть, проговорил Сэм, – д-другие дети тоже… Я найду их…

– Ты с ума сошел, – твердо произнес учитель, – таким образом ты никого не спасешь, даже если они сейчас в море. Что не обязательно. Единственное, чего ты можешь достичь таким путем – это своей смерти, оставив жену вдовой, одну с детьми на руках. Ты этого хочешь?

Сэм со слезами в глазах смотрел на друга, открыл рот, чтобы что-то ответить, но не мог. Он и сам понимал правоту слов мистера Вилькинса, но как он мог ничего не предпринять, когда его мальчик и два других ребенка были там, в центре бури, посреди холодных морских вод?

– Мы отправили телеграмму в порт, – все так же спокойно и настойчиво произнес мистер Вилькинс, не отпуская руки друга, – они вышлют спасательное судно. А пока мы обследуем берег. Ну же, старина, вылезай из лодки!

Мистер Фюшкинс кивнул, перехватился и шагнул обратно на мостки. Мистер Вилькинс помог ему привязать лодку.

– Слушай Сэм, – только что убедивший рыбака ступить на берег мистер Вилькинс теперь вознамерился отправить его домой, глядя на вымокшего до нитки мужчину, – думается мне, что ребята сейчас не суше тебя. Может, ты сбегаешь скажешь миссис Фюшкинс, чтобы она растопила камин пожарче и ставила чай? А я на велосипеде – быстрее все объеду.

***

Волны вздыбливали спины и перебрасывали кораблик с одной на другую, словно это была детская забава. Черное непроницаемое море разевало алчущий рот, от нетерпения орошая парусную лодку соленой слюной. Струи дождя хлестали в лицо молодого капитана, но он только сильнее налегал на весло, сжимая его древко окоченевшими пальцами. Впереди ничего не было видно, только мутная завеса дождя да бесконечные перекаты черных волн.

«Меня… – со злостью и нажимом думал мальчик, – меня забери, ненасытное ты чудовище, если так нужно, – и с силой снова и снова наваливался на весло, – но не тех, кто по моей глупости оказался здесь… со мной… – и, вскинув на мгновение глаза к сине-серым тучам, добавил мягче, – прошу».

Мальчики с силой наваливались на весла, даже не чувствуя, как стирается кожа на ладонях, как хлещут холодные струи дождя по спине. Парус, словно сломанное птичье крыло, болтался на рее, хлопая свободным углом. Лодка ныряла носом в провалы между волн, вздрагивая, орошаемая ливнем, одинокая точка посреди ненасытной стихии…

Вдруг через рев бури Томми почудилось, что он слышит знакомый голос. «Держись, мой мальчик!» Небо, словно изнемогая от переполняющей его влаги, все вспучилось, надулось большой черной тучей, и в ее очертаниях вырисовался остро-направленный вперед бушприт, а прямо за ним – две стоящие фигуры.

«Держись, мой мальчик!» – отчетливо прозвучал в голове Томми голос мистера Нордваттера. И сразу вслед за этим тучу пробила тонкая и разветвленная, будто перевернутый ствол дерева, молния. Ее яркий свет на мгновение озарил морскую поверхность и прямо по курсу лодки острые клыки прикрытых водой скал.

– Право руля!!! – заорал Томми и, кивнув Сэму, с силой начал табанить веслом, а Сэм по его команде – загребать. Волна швырнула судно, зубы оскалились совсем близко, но лодка уже повела носом в сторону и пошла прочь от опасного участка.

Мальчики переглянулись, тяжело дыша и вновь ложась на весла. Берег был где-то близко, но все еще скрыт непроглядным занавесом дождя.

И тогда вспыхнул вдруг новый свет и заиграл на обсидиановой поверхности волн, устойчивым лучом протянувшийся к маленькой лодке, словно рука друга. С высокой башни, не видимой во мраке, обрушился прорубающий тьму морских вод луч света, указавший путь к спасению. У Томми вырвался облегченный вздох, и мальчик посмотрел на Сэма, лицо которого тоже озарило светом с маяка. Элис, уже практически лежавшая на руле, издала нервный смешок, подхваченный ребятами. И, выровняв лодку по ориентиру маяка, они двинулись вперед к тем, кто ждал их на берегу и протягивал навстречу луч надежды.

***

Луч, яркой желтой вспышкой хлынувший с вершины маяка, осветил и залитый дождем Городок, и двух мужчин, споривших на пристани, проник в маленький коттеджик, где стройная высокая женщина средних лет в волнении расхаживала по комнате, заглянул в окошко домика, где седая старушка и молодая женщина с цветными прядями в волосах накрывали на стол и, переживая, переговаривались, куда же могли запропаститься Анри и Мари в такую непогоду.

– Я их вижу!!! – без запинки прокричал мистер Фюшкинс, прервав собеседника. Рыбак с криками побежал по пирсу, размахивая руками: – сюда-сюда!!! Сэм! Томми! Элис! Сюда!

Однако мистер Вилькинс не сдвинулся с места, он хорошо видел, что лодку сносит, и ребятам к пирсу не причалить. Некоторое время наблюдая траекторию движения судна, мистер Вилькинс схватил велосипед и поехал назад к пляжу. Лодку уносило к скалам у маяка.

Томми и Сэм, завидев впереди здание школы и желтую полоску песка, из последних сил налегли на весла. Ладони их, стертые в кровь, уже не чувствовали боли. Где-то вдалеке Сэму послышался голос отца, ему хотелось ответить, но сил на это уже не было – главное выгрести к берегу. Они боролись с каждой волной, но песчаная полоса не приближалась.

Мистер Вилькинс увидев, что лодка уже почти достигла песка, но ее продолжает сносить, прямо как был в брюках и ботинках побежал в воду.

– Бросайте круг! – заорал он изо всех сил, – Бросайте…

С противоположного конца пляжа уже выруливал Анри, благодаря свету с маяка тоже увидевший лодку. С пристани же бежал мистер Фюшкинс, он, не останавливаясь, ринулся в воду вслед за учителем географии.

На лодке произошло движение, и в ярком луче маяка взметнулось колесо спасательного круга на веревке. На этот раз бросал Томми.

Будучи самым высоким, мистер Вилькинс зашел дальше остальных в воду и на удивление ловко ухватил летевший к нему круг. Трое мужчин налегли на веревку, закрепленную на носу лодки, притягивая к берегу судно и с трудом уже держащих весла ребят.

Мистер Вилькинс ухватил лодку за борт и, вдруг зацепившись за что-то ботинком и на мгновение утратив равновесие, окунулся с головой в воду. Мистер Фюшкинс и Анри продолжали тянуть, даже не успев заметить неожиданного исчезновения и появления мистера Вилькинса. Вынырнув, учитель, отплевываясь, снова ухватился за борт, и трое мужчин, наконец, вытащили нос лодки на песок. Все еще стоя в воде, мистер Вилькинс протянул руки и, подхватив Элис, передал Анри девочку. Сэм выпрыгнул из лодки сам, и сразу встретился глазами с отцом. На мгновение мальчик замер, все его тело продолжала бить мелкая дрожь, но отец тут же заключил сына в объятия, не говоря ни слова. Томми покинул корабль последним.

***

Видя, как лодка идет в сторону берега, освещенная желтым лучом, Мари рухнула на колени, ухватившись руками за металлический поручень, и разразилась приступом хохота, вторя грозе, она громко смеялась не в силах остановиться, и наконец, затихла, еще некоторое время вздрагивая всем телом и тяжело дыша. Волосы, полностью вымокшие, облепили ее лицо, словно осьминожьи щупальца, плащ лежал на одних лишь плечах, а все платье, любимое Мари зеленое платье, было мокро до нитки и залеплено грязью – девушка несколько раз упала, пока бежала до маяка по размытой глинистой лесной дорожке.

Наконец, Мари нашла в себе силы подняться, и на подкашивающихся ногах пошла вниз, однако у своей комнаты она остановилась, потом, резко отворив туда дверь, сдернула с кровати пушистое покрывало, завернула его в плащ и побежала вниз по лестнице.

Тем временем в домике почтальона молодая жена Анри не находила себе места.

– Куда они могли запропаститься? Ведь булочная же здесь в двух шагах!

Она расхаживала вокруг стола, поправляя приборы, при этом задевая рукавом чашки, и те с обиженным звоном подпрыгивали на блюдцах. Старушка только пожимала плечами и ходила вслед за невесткой, выравнивая чашки.

– Мало ли что… – тихим голосом сказала мать Анри, – скоро придет. Не волнуйся так.

– Пойти за ним, может? – обернулась Жаннет, вопрошающе глядя зелеными пронзительными глазами на старушку.

– Ну что ты, ну куда ты пойдешь? Анри в рабочем плаще ушел, и твой забрал для Мари. Вымокнешь только, да простудишься, а он… – в дверь настойчиво постучали, – а вот и он! – радостно всплеснула руками старушка.

Жаннет бросилась к двери, вся сияя. За порогом, орошая коврик струями, стекающими с мокрого платья, стояла Мари со свертком в руках.

– Мари… – ахнула ее подруга, – что с тобой? Где Анри? Проходи скорее!

Девушка шагнула под крышу:

– Жаннет, нет времени. Скажи маме Анри, пусть растапливает камин, готовит теплые одеяла, чай… Сама бери, что есть от дождя, и одеяло, полотенце или плед, и беги на берег к домику на сваях.

– А что?..

– Ребята вышли на лодке и попали в грозу. Спокойно! Они уже подходят к берегу, там Анри, мистер Вилькинс и еще кто-то из мужчин, возможно, мистер Фюшкинс. Ты все поняла, что делать? А я за мадам Стерн и тоже на берег.

Мари развернулась и растаяла за пеленой дождя, словно это был лишь призрак девушки, и только мокрое пятно на полу у двери свидетельствовало о том, что она и впрямь была здесь.

***

Глубоко вдохнув и выдохнув, Мари постучала в дверь. Не давая хозяйке опомниться и задать ненужные сейчас вопросы, девушка попросила миссис Стерн взять все необходимое и идти с ней.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, мадам, – четко проговорила Мари, смотря женщине в глаза, будто надеясь загипнотизировать ее и тем призвать к спокойствию, которого, надо сказать, Мари сейчас тоже недоставало. – Все уже хорошо, – девушке и самой хотелось в это верить, – пойдемте скорее, я все расскажу по дороге. Дети промокли…

– Вы тоже, – жестко сказала мадам Стерн, сдерживая дрожь в губах, и скрылась в доме.

Весь вечер она не находила себе места, наблюдая потоки небесной влаги, омывающие окна, надеясь, что ее дочь благополучно укрылась с этими двумя неугомонными мальчишками на маяке. Мадам Стерн считала Сэма более надежным в силу его возраста и имела хорошие отношения с его матерью. И все же, что это за компания для юной девицы – два сорванца мальчишки? – считала она. И вот теперь заявляется Мари в таком чудовищном виде, которого уж от нее-то мадам Стерн никак не могла ожидать, а ее дочь, значит, непонятно где мокнет под проливным дождем, под этой ужасной грозой…

Она бормотала себе под нос, быстро складывая одеяло и убирая его в мешок, беря зонт-трость, и обуваясь в кожаные ботинки. Однако семеня под зонтиком рядом с Мари вниз по улице и слушая о случившемся, мадам Стерн забыла про все свои причитания и вскоре припустила с такой скоростью, что Мари даже с трудом за ней поспевала.

Девушка первая разглядела людей на берегу, ее спутнице это было чуть сложнее, так как дождем забрызгало очки. Лодка, заваленная на бок, словно выброшенный на берег кит, возлежала на песке, ее кормы все еще слегка касались волны. К группе детей и их спасателей уже присоединилась Жаннет. Подбегая, она инстинктивно протянула одеяло Томми, но тот молча отстранил ее руку, указывая на Элис, и девушка тут же накинула одеяло на плечи дрожавшей девочки. Отверг мальчик и предложенный Мари плед: «Сэму… он сильнее замерз», – тихо сказал Томми.

– Скорее, их нужно увести в тепло, – скомандовал мистер Вилькинс. Морская вода каплями стекала с его рыжих волос и усов, но со стороны он казался лишь вымокшим под дождем.

Мистер Фюшкинс, растиравший и обнимавший сына, с благодарностью принял из рук Мари плед, укутывая Сэма:

– Мы д-домой… Джон, Анри… б-благодарю вас… дамы…

И они поспешили с пляжа. Сэм младший только обернулся, желая что-то сказать, но не знал, как выразить словами свои эмоции. Он посмотрел в серо-голубые с прожилками глаза Элис, вокруг которой уже вовсю суетилась мадам Стерн, укутывая дочку вторым одеялом, не заметив, что Томми не досталось ни одного. Потом Сэм перевел взгляд на молодого капитана… и кивнул ему. Томми кивнул в ответ.

Мистер Вилькинс почувствовал прикосновение к руке и обернулся, его зеленые глаза встретились с темно-карими глазами Мари:

– Пожалуйста, помоги…те мадам Стерн довести Элис до дома, а мы с Жаннет и Анри позаботимся о Томми.

– Конечно, – мистер Вилькинс на мгновение коснулся руки Мари, а потом обернулся и подошел к миссис Стерн и ее дочери.

– Надо скорее доставить ее в тепло, – сказал он миссис Стерн и подхватил Элис на руки.

Мари завернула Томми в плащ, и они вместе с Жаннет и Анри тоже поспешили к Городку. Поднимаясь, Анри сказал, чтобы девушки вели Томми к ним домой, а он еще должен завернуть на почту, чтобы отправить в порт телеграмму, отменяя поднятую тревогу.

Небольшими кучками люди покидали мокрый пляж, спешно уводя вымокших детей к теплу очагов. Взбаламученный их ногами песок мокрыми гребнями и кочками лежал у вытащенной на берег лодки. Томми обернулся, бросая взгляд на свой корабль, одиноко помахивающий углом паруса. Мальчику захотелось вернуться и хотя бы собрать до конца полотнище. Он глянул на небо, тучи постепенно растягивало, и сверху на него смотрели прогалины ночного неба, а на затихающей морской поверхности все еще играли отблески света маяка.

***

В доме почтальона уютно потрескивал камин, около него, кутаясь в одеяла и пледы, сидели Мари, Томми, Жаннет и Анри, а его мать отпаивала всех чаем с малиновым вареньем. Когда толпа мокрых людей ввалилась в дом, старушка вовсе не испугалась и не растерялась, отправив всех по комнатам переодеваться. Потом наведалась к каждому, без смущения растерла всех какой-то вонючей, по мнению Жаннет, настойкой и, быстро собрав все мокрые вещи, развесила из них гирлянду у камина, а обувь набила старыми мятыми газетами и отнесла на кухню.

Все потихоньку приходили в себя, налегая на картофельное рагу, которое Жаннет приготовила под руководством свекрови. Только Томми был необычно угрюм и молчалив.

Дождь почти прекратился, и лишь слегка капало с крыши. Вдруг Мари встрепенулась, отставляя чашку:

– Я же оставила булочную открытой и не погасила маяк! Мне нужно идти!

– Ну и куда ты пойдешь? – дожевывая кусок хлеба с маслом, спросила Жаннет, – одежда твоя вся мокрая, а платье, надо сказать… – она скривила слегка губы, выражая этим свое мнение о состоянии любимого Мари платья.

– И все-таки так я оставить не могу. В булочной всю ночь будет гореть свет… Жаннет, одолжи мне что-нибудь?

Ее подруга тяжело вздохнула и тоже поднялась:

– Простите, – обратилась она к остальным, – эту даму не переубедить, если ей что-то в голову втемяшилось…

– Пусть Томми пока побудет у вас, – сказала Мари подруге, пока Жаннет рылась в шкафу, – вдруг подымется температура… Я завтра занесу что-нибудь из трав.

– Конечно, пусть остается! Положим его в гостиной, рядом с камином.

Они были одни в комнате.

– Не знаю, что и думать… – тихо сказала Мари.

– Да не думай ты ничего. Все живы, все хорошо. Майские грозы! Приходят и уходят. Потом с ним поговоришь. Он видишь как замкнулся, – Жаннет провела по взъерошенным волосам, – надо подождать пока.

В дверях Жаннет и Мари обнялись.

– И что ты неспокойная такая, осталась бы до утра… – вздохнула художница.

– До завтра, Жаннет! – и Мари нырнула в темноту.

Глава 5. Небеса проясняются.

Солнце плеснуло в стекло ярко-желтой краской и, ладонью ветра распахнув не закрытое на крючок окно, хлынуло светом в комнату, заполнив ее до краев. Мари заворочалась, зарываясь глубже в уютные объятья одеяла. Потом приподняла голову и щурясь посмотрела в окно. Там голубело весеннее небо и с веселым щебетом сновали птицы. Одна из них запросто могла бы принять сейчас голову девушки за вполне подходящее место для высиживания потомства. Мари встала и, подойдя к зеркалу, с удивлением уставилась на свое отражение. Потом как следует потянулась, все ее тело требовало пощады после вчерашних подвигов. Но девушка такого слова применительно к себе не знала и, сев у трюмо, принялась аккуратно расчесывать волосы.

Вскоре Мари уже шла сквозь лес. Воздух был наполнен послегрозовой свежестью. В какой-то момент девушка остановилась, глядя на продолговатые следы на тропинке, в том месте, где она вчера упала. Вздохнув, Мари припомнила, в каком виде теперь ее платье, оставленное сушиться у Жаннет. Потом поудобнее перехватила корзину с травами и зашагала вниз. Вчера Мари лишь забежала в пекарню, чтобы погасить там свет и запереть дверь, сегодня же девушке предстояло много незавершенной накануне работы. Но прежде всего, она собиралась сделать обход.

В домике почтальона все уже были на ногах. Анри собирался на работу, его мама накрывала на стол, а Жаннет и Томми спорили.

– Нет, я никуда тебя не пущу! – слышался голос художницы, – и Мари то же самое скажет. Нужно хотя бы день отлежаться… Мама, ну хоть Вы скажите ему!

Жаннет стояла у двери в гостиную, охраняя вход и выход, словно лев. Томми сидел на диване, завернувшись в плед, и пытался добиться, чтобы ему вернули верхнюю одежду. Сильно скакать по комнате в доказательства силы своих намерений он не мог, поскольку и вправду чувствовал себя не очень.

– Но я должен увидеть Элис! И Сэма тоже…

– Я уверена, что Элис сегодня тоже из дома не выпустят, а зная ее маму, думаю, тебя к ней даже не пустят сейчас. Пусть мадам Стерн немного остынет… – Жаннет картинно закатила глаза.

Однако Томми не сдавался:

– Может, Элис будет сегодня в школе!

– Да не пустят ее в школу после вчерашних купаний. Зуб даю! – вырвалось у Жаннет. На что старушка подняла светло-голубые глаза на девушку и слегка по-доброму покачала головой, а потом тихим голосом обратилась к Томми:

– Давай-ка, мой мальчик, лучше чаю. Я туда меду добавила. Вот попьешь, пропотеешь, а завтра будешь снова скакать, как кузнечик. И с друзьями играть. Вот держи, – и она сунула растерявшемуся Томми в руки большую чашку с буроватой жидкостью. – Пей маленькими глоточками.

С таким напором со всех сторон ему было справиться сложно, но когда к ним присоединилась Мари, дело это оказалось вовсе безнадежным.

Девушка принесла несколько пучков трав для заваривания и передала их старшей в семействе, а Томми в очередной раз категорически запретила выходить.

– Я сегодня пойду к ним и передам от тебя привет Элис. На большее тебе все равно рассчитывать не приходится. Поэтому угомонись и залезай в постель, – строго произнесла Мари, потом повернулась к подруге, – Жаннет, подменишь меня сегодня пораньше? Я сейчас закончу заготовки и заполню первые витрины, а потом хочу продолжить обход. Хорошо?

Пунктуальность определенно не была главной добродетелью Жаннет, но в этот день она действительно превзошла себя, явившись в булочную как раз, когда Мари закончила всю работу с тестом.

– Вначале к Стернам? – поинтересовалась художница.

Мари кивнула. На что Жаннет одарила подругу насмешливым взглядом:

– Удачи!

«Мне она понадобится», – мысленно согласилась с ней Мари, выходя из пекарни.

***

Вопреки худшим предположениям мадам Стерн, вечерние приключения никак не повлияли на здоровье Элис, и теперь стоило больших трудов удерживать дочь дома. Когда раздался дверной колокольчик, их словесная дуэль как раз была в разгаре. Мадам Стерн быстрыми шагами двинулась к двери, в скорости ходьбы выражая свое раздражение.

– Мари? – женщина замерла у двери, не зная, как реагировать на посетительницу, – Уж никак не ожидала увидеть Вас. Рада, что вчерашняя прогулка не пошатнула Вашего здоровья, однако не уверена, что в данный момент готова с Вами разговаривать.

– Добрый день, мадам Стерн, – спокойно произнесла девушка, – не беспокойтесь, я ненадолго. Пришла проведать Элис и заодно взяла с собой некоторые травы для снижения жара, если они нужны. Как она себя чувствует?

За спиной мадам Стерн, все еще державшей гостью на пороге, раздались крадущиеся шаги, а затем голос девочки:

– Я отлично себя чувствую. Как Томми?..

– А ну марш в постель! – резко обернулась на дочь мадам Стерн, махнув юбками, – вот так она себя чувствует! – вздохнув, она повернулась к Мари.

– Очень рада, что Элис в порядке, – Мари принялась рыться в корзине, – но на всякий случай…

– А могла бы и не быть! – тем временем, понижая голос, но усиливая тон, резко прервала девушку мадам Стерн, сверкнув отблесками солнца в очочках, – могла бы… и вовсе на дне моря лежать! – почти прошипела она, – и все из-за этих дурных мальчишеских забав! Не представляю, о чем эти двое думали! Томми Ваш совсем без царя в голове! Ну Сэм-то ответственный мальчик. Я его мать полжизни знаю! – она поправила съехавшие к кончику носа очки и произнесла уже своим обычным голосом, – все это совершенно, совершенно не подходит для юной леди!

– Я понимаю… – грустно сказала Мари, извлекая из корзины две связки трав, – вот эти, если поднимется жар. Я прикрепила инструкцию, как заваривать. И вот эти можно добавить в вечерний чай, только без молока. Помогут спокойнее засыпать, если Вы или Элис будете чувствовать нервное возбуждение, – произнося последнее, Мари старательно скрыла улыбку, – Мадам Стерн, поверьте, – девушка глядела в глаза собеседнице, – Томми тоже очень переживает из-за случившегося. А Элис можете передать, что он чувствует себя нормально и тоже рвется поговорить с ней и с Сэмом.

– Спасибо! – снова раздалось из глубины дома за спиной мадам Стерн, – А как Сэм?

– Я как раз сейчас иду к Фюшкинсам, – Мари попыталась слегка выглянуть из-за высокой фигуры стоящей в дверях мадам Стерн, и потом уже адресовала к ней, – я передам ему привет от Элис, с Вашего позволения.

– Ох! – выдохнула возмущенно мадам Стерн, – да делайте, что хотите! Доброго дня! – потом глянула еще раз на девушку и приняла из ее рук два пучка трав, – Благодарю.

Когда дверь закрылась прямо перед лицом Мари, девушка с облегчением выдохнула и, развернувшись на каблуках, двинулась прочь.

«И нам все равно не уберечь их от всего…», – с ноткой печали мысленно добавила Мари к своей речи. Где-то в глубине она тоже чувствовала эту обиду за пережитое волнение, но одновременно с этим хорошо знала, что такое быть тем самым подростком, самостоятельно познающим мир и не готовым считаться с опытом старших. Ведь каждый опыт – уникален.

***

Томми сидел, подтянув колени к самому носу. Одеяло лежало на нем домиком, так что мальчик походил на индейский вигвам. В гостиной дышал теплом камин, хотя день после грозы вовсе не был чересчур прохладным. Некоторое время назад Жаннет ушла в булочную, предварительно заглянув проверить Томми – он притворился спящим. Раж и всплеск эмоций прошлого дня сменился осознанием произошедшего. Когда темные морские волны были готовы проглотить троих подростков живьем, не было особо времени на оценку происходящего. Но теперь, когда все разбрелись по домам, Томми почувствовал внутри тяжелое и тягостное чувство вины. Кому как не капитану брать на себя ответственность за кораблекрушение, считал мальчик. «Да ведь и Сэм пытался отговорить их тогда…», – пронеслось в голове «маленького вигвама». За дверью послышались аккуратные и слегка утяжеленные возрастом шаги. Томми мгновенно перевалился на бок и завернулся с головой, словно гусеничка, спешащая стать бабочкой.

Дверь гостиной осторожно приоткрылась, и к дивану подошла маленькая старушка. Она заботливо подоткнула край одеяла, послушала дыхание и потом вышла. Как только ее медленные шаги удалились, «гусеничка» подняла взъерошенную голову и на цыпочках покинула свое укрытие. Стараясь не скрипеть половицами, Томми прокрался на кухню, где была сложена вся одежда в ожидании стирки. Он быстро выцепил пропитанные солью штаны и рубашку и, быстро одевшись, вылез в кухонное окно.