Четверо за спиной

– Запомни, урод: детей бить нельзя. И женщин тоже. Запомнил?

– Сука! Да! – ревет озверевший от боли мужик.

– Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?

– Что здесь происходит? – раздается низкое рычание.

Поднимаю голову и вижу, как сквозь толпу к нам пробирается высокий светловолосый воин. Густая грива выгоревших до белизны русо-пепельных волос по плечам придают ему вид сердитого льва. Светлые, холодные, как льдинки, глаза гневно сверкают на загорелом мужественном лице, крылья ровного носа гневно раздуваются. Интересное лицо, сила в нем чувствуется. В отличие от других вояк в домотканых рубахах – этот одет в кольчугу, высокие сапоги заляпаны засохшей грязью. Перед ним расступаются, он высится как могучий дуб среди молодого березняка. Но если хотел ошарашить меня грозно сдвинутыми бровями – то просчитался.

– Твой вояка? – спрашиваю, заставляя лежачего замычать от боли.

– Ну?

– Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.

– Ты кто такая?

Вместо ответа отпускаю лежачего и встаю во весь рост напротив нового собеседника. Этот повыше меня, под метр девяносто, если не выше. Широченные плечи скрыты кольчугой, но видимо никаких неудобств от ношения этой тяжести он не испытывает. Но вот что он испытывает – так это удивление. Так как смотрит на меня как на диковинный музейный экспонат. Но недолго я ему позволяю глазеть. Мой новый визави, видимо, тоже ни терпением, ни манерами не отличается. Нагло смотрю на него, не опускаю глаз. Высокомерия и у меня хватает, малыш.

– Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.

– Чего?! – рычит незнакомец, яростно сверкая глазами, – да я тебя…

– Один уже грозился, – ухмыляюсь уголком губ.

Рука воина инстинктивно ложится на рукоять меча. Да ладно? Ты серьезно собрался на меня бросаться с оружием? Приподнимаю насмешливо бровь.

– Охолони, Беригор! Это гостья моя, – раздается голос сверху.

Мы с оппонентом одновременно поднимаем головы. На галерее стоят двое: небрежно опирающийся на перила ухмыляющийся Драгомир, и одетый в богато расшитый кафтан мужчина. Гордая посадка головы, золотой медальон на шее и уверенный взгляд выдают в нем кого-то высокопоставленного.

«Князь», – зашептала толпа и начала потихоньку редеть.

– Ярослава, поднимайся к нам, – приветливо, словно ничего не произошло, машет мне рукой Драгомир.

Бросаю еще одну ехидную ухмылку на оппонента. И не могу удержаться от колкости.

– Подстригся бы ты, лохматый. Пока тебя за косы не оттаскали.

– Что? – инстинктивно делает он шаг ко мне, сжимая кулаки.

– Беригор! – окрик князя останавливает его.

– Портки нацепила и решила, что воин? – шипит мне вслед взбешенный гигант.

– Да я тебе и в платье задницу надеру, – не остаюсь в долгу я, поднимаясь по лестнице.

Толпа приглушенно охает. М-да, представление вышло что надо. Впечатлений хватит всем и надолго. А ведь надеялась побыть тихой мышью и временно не отсвечивать. Не шмогла! Поправляю рубашку, поясок и поднимаюсь на галерею.

– Ярослава, – делает ко мне шаг навстречу волхв, – позволь представить – Велеслав, князь Миргородский.

Делаю легкий кивок головой и по привычке протягиваю руку. Брови князя удивленно поднимаются вверх, но надо отдать должное – он справляется с собой почти мгновенно и крепко пожимает протянутую руку. Ладонь у него оказалась крепкая, мозолистая. Не чета разнеженным ручкам офисников.

– Княже, пойдем в покои. Не след прилюдно беседы вести.

Мы уходим с галереи. Проходим длинный коридор, в конце которого у двери стоят два стражника. Князь заходит первый, а вот Драгомир галантно пропускает меня вперед. Как-то подозрительно много этот волхв знает о моем мире и его правилах. Велеслав присаживается в резное обитое красным бархатом, кресло. Оно расположено в дальнем конце горницы, на постаменте из двух ступеней. Стены роскошно расписаны, на полу лежит богатый красный ковер. Я с невольным изумлением осматриваюсь по сторонам. Вот это меня занесло! Историей дышит каждый сантиметр помещения. Неужели все-таки правда?

Волхв тем временем, подводит меня к покрытой бархатом лавке у стены, присаживаемся. Перевожу взгляд на хозяина всего этого великолепия. А ведь красив, чертяка! В отличие от окружающих, он гладко выбрит, прямые темные брови, большие зеленоватые глаза с синим ободком по краю, прямой римский нос, твердый подбородок. Благородное, умное лицо. Слегка намеченные носогубные складки и морщинки на лбу придают ему еще больше харизмы. Видно, что не мальчик, а мужчина в расцвете своей силы и интеллекта. Глядя на такой образчик мужской красоты невольно что-то в глубине души восхищенно «ёкает». Все в нем прекрасно, но чудовищная стрижка «под горшок» его густых темных волос убивает все очарование.

– Да кто ж вас стриг… – невольно вырывается у меня.

– Что? – изумляется князь.

Я это вслух сказала? Ёлки… Да что ж я ляпаю сегодня все, что в голову лезет? В ужасе кошусь на Драгомира, а тот, откинувшись на стену, заливисто хохочет.

– Я ж тебе говорил, она – прелесть! – говорит он, немного успокоившись.

– Извините, пожалуйста, – пытаюсь загладить вину.

– И что же тебе не нравится, дева-воительница?

– Все, – выдыхаю я, не в силах врать, – ваш цирюльник вас уродует.

– Сможешь лучше? Или мне так и ходить уродом? – в глазах князя появляются смешинки.

– Да хоть сейчас, – вырывается у меня раньше, чем успеваю захлопнуть рот. А чтоб меня! Брови князя снова ползут вверх.

– Однако, – ухмыляется он.

– Ну так что, – подначивает его Драгомир, – будешь по иномирному постригаться, княже?

– А и буду! – хлопает ладонями по подлокотникам князь, резво вскакивает с трона и начинает расстегивать кафтан.

– Мне инструменты мои нужны, – шепчу я, – они в комнате остались.

– Пошлем за ними, – ухмыляется Драгомир в своей кривоватой манере, – уже не отвертишься.

Я объясняю вызванному служке что принести, тот кивает, стараясь не коситься на раздевающегося князя. Парень оказался на редкость сообразительным: принес не только инструменты и зеркальце, но и отрез полотна. К тому времени как слуга принес все необходимое, князь сдергивает с себя рубаху, заставив меня судорожно втянуть воздух: вот же зараза! Широкие плечи, крепкие руки, покрытые многочисленными шрамами. Он воин, а не простой качок из зала. Темные волоски немного покрывают грудь и дорожкой убегают от пупка вниз. Ловлю себя на том, что откровенно пялюсь. С моей работой я даже кота завести не успеваю, не то, что мужа. Эх… Нервно сглатываю, пытаясь взять себя в руки.

Накидываю полотно на широкие плечи, слегка смачиваю шевелюру и приступаю. Делаю глазами знак Драгомиру, чтобы прервал неловкое молчание и начал разговор.

– Ярослава, а чем ты занималась в своем мире? – начинает он.

– Ты еще спроси, сколько мне лет, – ухмыляюсь я.

– А что – нельзя? – удивляется князь.

– В их мире это считается неприличным, – отвечает Драгомир.

– А откуда ты много знаешь про мой мир?

– Мне приходилось жить там. Подолгу. Когда не мог вернуться.

– А подробнее?

– Кольцо, которое ты нашла в электричке. Я уходил с ним. А потом копил силы, чтобы вернуться.

Кошусь на тускло поблескивающее украшение на пальце.

– Значит, оно может вернуть меня обратно? – в душе ярко вспыхивает надежда.

– Я не знаю, Ярослава. Оно притянуло тебя. Ты первая из иномирян, кто совершил переход.

– Но как я смогла? Сегодня все было как обычно, я шла по дороге, споткнулась, правда… Это я так перенеслась?

– Видимо. Нас перенесло в разные точки, поэтому я тебя не сразу нашел. Мы, волхвы, иначе работаем с пространством. Можем воспользоваться притяжением своего мира.

– То есть ты можешь в мой мир, а я – нет?

– Меня вытянуло туда кольцо. Для поиска. Несколько раз вытягивало. Как оно работает – только боги ведают.

– Не понимаю. Почему я? Зачем я здесь? – недоумеваю я.

– Неспроста. Для чего-то важного. Жизненно-важного для нас. А про твое возвращение я попробую поискать сведения. Мы разберемся, обещаю. Расскажи лучше, где ты так драться научилась?

– Самбо, это рукопашка – с детства занималась. А на саблях уже позже, когда к реконструкторам пошла.

– Драг, вот вроде по-нашему говорит, а и не понятно ничего, – подает голос князь, которому я закончила выстригать затылок. Перехожу к лицевой части и вижу, что он меняется на глазах. Убираю эту ужасную челку со лба, и он становится таким красавцем, что дух захватывает.

– Реконструкторы – это люди, которые… как бы играют в историю. Одевают одежду и доспехи старых времен, оружие и сражаются.

– А зачем? – недоуменно поднимает на меня свои колдовские глаза князь.

– В нашем мире осталось слишком мало настоящего. И возможность хотя бы раз в год помахать мечом, почувствовать себя живым – дорогого стоит. Мне этого не хватало, поэтому я пошла. И тренировалась, и сражалась наравне с мужчинами.

– Получается, ты можешь многому научить моих воинов, Яра-воительница.

– Могу. Судя по всему, свободного времени у меня здесь будет много. Чем заниматься – пока не решила, – невесело усмехаюсь я.

– Решено!

– А как же Беригор? – подает голос волхв.

– Воеводу моего ты крепко задела, – мрачнеет князь, – он горд и вспыльчив. Раздор в дружине начнется.

– Хм… А молодняк есть? Те, что еще в дружину не входят? Подготовительная группа. Если я их чему толковому научу, то может и Лохматун-воевода смягчится.

– Эк ты его! Он сильный воин и воевода добрый. У северных племен долго жил, там не принято мужам волос укорачивать.

– Нанесет он вам блох в хоромы… – бурчу я.

Мужчины переглядываются и начинают ржать. А я заканчиваю превращение князя в современного красавчика. Любуюсь своей работой, а в его необычные глаза хочется смотреть не отрываясь.

– Княже, я уверен, уже весь Миргород шумит про твою гостью. Нам нужно придумать, что говорить людям про иномирянку.

– Давайте почти правду, – вмешиваюсь, – я прибыла по обмену военным опытом. У вас поучиться, себя показать. Налаживаем, так сказать, военно-техническое сотрудничество.

– А страна какая?

– Мне не принципиально. Если нужна такая, чтоб никто не знал, да хоть – Амазония. Амазонки – это женщины-воины в моем мире, – поясняю князю.

Пока мужчины переваривают информацию, протягиваю Велеславу зеркало. Тот изумленно рассматривает себя со всех сторон.

– Драгомир, у вас тут что – зеркал нет? – отхожу и тихо спрашиваю у волхва.

– Есть. Но тусклые и бронзовые. Не чета твоему.

– Нам нужно будет поговорить отдельно. Долго и обстоятельно. Ты обещал мне ответы на все вопросы. А у меня их по-прежнему целый рой.

– Я расскажу тебе все, что знаю, Ярослава. Но не проси меня сделать невозможное. Я все же человек.

Глава 4. (Беригор)

Закончив с небольшим отрядом проверять засечные крепости, усталый и запыленный, я возвращался домой, невольно пришпоривая коня. Скорее бы дать отчет князю и в баню. Отмыться как следует, поесть основательно да на боковую. Когда проезжал городские ворота, стражники, чтобы смягчить мою угрюмую морду, шепнули, что Драгомир вернулся. Да не один, а с какой-то иноземной бабой. Ну с бабой и с бабой. Мало ли для каких целей? Может очередную невесту бедолаге князю сыскал? Хотя этим обычно княгиня занимается. Вот уж кто не теряет надежды наследников потетешкать.

Пожал плечами, какое мне дело до дел волхва? Он волю богов исполняет, а мы люди маленькие, нам в их дела лезть не след. Направил коня в сторону княжеских хором. Тот, словно почуяв что скоро и ему отдых будет, ускорил шаг, пытаясь перейти на рысь. Сдерживая коня, влетел в княжий двор. Вместо привычного шума оружия на заднем дворе услышал гул голосов и вроде как женский звонкий. Бросил уздцы служке и направился на шум. Это что еще за бардак? Где все? Совсем дружину надолго оставить нельзя. Ишь, бездельники, распоясались, да еще на княжьем подворье.

Нахмурившись, завернул за угол и увидел затихшую столпившуюся дружину. Что могло собрать в толпу суровых вояк, столько всего повидавших? Нешто кто драку затеял? Во внезапной тишине слышу:

– Запомни, урод: детей бить нельзя. И женщин тоже. Запомнил?

Голос незнакомый. Но громкий и сильный. Такой бархатно-низкий, словно смычком по нервам. Не чета нежным тихим голосам жительниц княжьих хором. Это кто ж это? И кого она так? Заинтригованный, начинаю проламываться сквозь толпу. Получив ответ на свой вопрос, незнакомка продолжает:

– Молодец. Хамить незнакомым людям тоже нельзя. Могут и покалечить. Понял?

Не выдерживаю и рявкаю:

– Что здесь происходит?

Словно по волшебству, толпа расступается и вижу картину, которая повергает в ступор.

На земле лежит Громобой, главный задира в дружине. Лежит мордой вниз, а на его спине, уверенно упираясь коленом, сидит баба. Да не абы какая, а виданное ли дело – в портках, которые обнимают ноги, как вторая кожа. Рубаха хоть и прикрывает слегка попу, но аппетитные округлости видны прекрасно. Что за разврат! Но не для соблазнения она сидит на воине. Уверенно вывернула руку лежащему и поучает его как щенка, что лужу в доме наделал. Эх, давно я собирался Громобоя из дружины гнать, воин хоть и сильный, но злобный и мстительный, причем даже к своим. Точно вон попру за такое позорище. Виданное ли дело – княжьего воина баба скрутила! И как смогла-то? Силищи в нем ого-го! Хоть и дури много.

Непонятность происходящего злит, но незнакомка своим поведением злит еще больше. Я встречаюсь с ней глазами и невольно теряю дар речи, тону на мгновение в теплых карих глазах. Никогда таких не видел, на топазы похожи. А волосы темные с рыжими бликами на солнце, словно их сам Ярило целовал. Наши бабы сявые, а эта – как цветок заморский. Жар-птица, не иначе!

– Твой вояка? – спрашивает, заставляя лежачего замычать от боли.

– Ну? – отвечаю резче чем хотел, злясь на свою минутную оторопь.

– Манерам поучи. Чтоб не хамил людям.

– Ты кто такая? – все внутри начинает клокотать от бешенства. Да как она смеет так со мной? Я воевода княжий!

Вместо ответа она поднимается на ноги и гордо встает напротив меня. Изумляюсь ее росту – отродясь таких высоких девок не видывал, немногим ниже меня. Стройная, поджарая, как пантера. Глаза гневно сверкают, высокая грудь вздымается под рубахой. Смелая! В глаза смотрит прямо, дерзко.

– Там, откуда я родом, мужчина сначала здоровается. Потом представляется. А иначе и его могут поучить манерам.

– Чего?! – рычу, сдерживая бешенство. Отродясь баб не бил, но тут…, – да я тебя…

– Один уже грозился, – ухмыляется нахалка.

Рука инстинктивно ложится на рукоять. А на ее ухмылку, ой, как меч из ножен достать хочется.

– Охолони, Беригор. Это гостья моя, – раздается голос сверху. Поднимаю глаза – на открытой галерее стоит сам князь. Ну и волхв тут как тут, легок на помине. Стоит, ухмыляется. Смешно ему, что воеводу какая-то баба облаяла. И откуда он привез эту нахалку?

– Ярослава, поднимайся к нам, – зовет ее Драгомир. Еще и улыбается ей приветливо, будто знаком давно.

Она еще и именем мужеским названа! Отродясь никто так девок не нарекал. А эта видимо поверила, что ей боги, как кошке, девять жизней дали. Ехидно ухмыляется красивыми губами.

– Подстригся бы ты, лохматый. Пока тебя за косы не оттаскали.

– Что? – инстинктивно делаю к ней шаг.

– Беригор! – окрикивает князь, зная, что терпения мне боги не дали.

– Портки нацепила и решила, что воин? – цежу сквозь зубы.

– Да я тебе и в платье задницу надеру, – бросает нахалка через плечо и начинает подниматься по лестнице, дразня упругим задом. А чтоб тебя, зараза!

Дружина охает. А я слышу, как скрипят и едва не крошатся мои зубы. Да кто это такая?!

Когда красная пелена злости перед глазами отступила, поднимаюсь к князю. Хотел отчет дать, да и уехать с глаз долой. Но стража не пустила, сказал, она там с гостьей и Драгомиром беседует. А из комнаты взрывы хохота раздаются. Небось надо мной потешаются.

Ох, зол я был, как медведь-шатун посреди зимы. Плюнул в сердцах, да и поехал в свой дом: мыться да отсыпаться. Не хватало еще воеводе под дверью, как псу дворовому сидеть. Но княжий слуга за мной в трапезную прибежал, где я после бани брюхо набивал. Грыз мясо с таким остервенением, словно шею этой нахалки перекусывал. Раз князь зовет – ехать надо. Отер руки рушником, да и опять на коня, невместно воеводе пешком гулять, как холопу простому.

Князь принял меня в своих покоях. Сидел за столом да бумаги просматривал. Но я в дверях замер, словно и не узнавая. Волосы его были как-то так лихо подстрижены, необыденно.

– Здравия тебе, княже! Экий у тебя цирюльник нынче – ловкач.

– Одобряешь? – оторвался от бумаг довольный Велеслав.

– А то! Дивно сделал, словно и не руками.

– Не он. Она.

– Она?

– Гостья моя. Твоя давешняя знакомая. Ярослава.

Я невольно насупился. И ведь только охолонил да яриться перестал.

– И откуда она на нашу голову?

– Издалека. Приехала военному делу поучиться. И нас поучить.

– Это где ж такая страна, в которой бабы воюют? И почему одна, без посольства и обозов?

– Страна далеко, отсюда не видно. А без посольства, потому что ее, навроде как, на разведку отправили. Налегке оно сподручнее.

– И как она, такая языкастая, сюда добралась? По дороге не сгинула.

– Видать боги охраняли и воин умелый. Хочу ей молодняк отдать. Пусть молодших гридней поучит. Может что путное выйдет. А и нам польза.

– Виданное ли дело – бабе мужиками командовать? Ее место – на кухне. Или у прялки, – ворчу я, понимая, что князь уже все решил. И не изменит мнения своего. Как околдовала его пришлая. Но ведь и Драгомир за нее, даже привез в Миргород сам. А уж он бы не допустил колдовства злого над князем, для того он и волхв. Ой, что-то не чисто тут. Затевают они что-то за моей спиной. Но ежели бы военное что – так тут бы князь не стал юлить да отмалчиваться. Нешто другое что задумал? А вдруг женихаться с «этой»? Эвон, стрижет уже она его! Когда до такого только ближние допускаются. Внутри глухо ворочалось раздражение. Надо вызнать все как следует. А потому затаюсь и выведаю все. Откуда эта баба и зачем к нам пожаловала.

– Ты сам ее видел. Какая из нее пряха? – усмехается князь, видимо все читая по моей недовольной роже, – решено. Остается. И молодняк учит.

– Как скажешь, князь, – склоняю голову, соглашаясь с его решением, – твое слово – закон.

Далее обсуждаем дела на окраинах княжества, докладываю ему о поездке. Привычные дела успокаивают, даже забываю про «эту». Когда заканчиваю с разговорами, князь машет мне, отпуская. Уже в дверях встаю, как вкопанный. Потому как слышу:

– Завтра пир устрою в честь гостьи прибывшей. Пусть люди на нее посмотрят, чтоб слухов дурных не было. И тебе на пиру быть след. Как-никак воевода, рука моя правая.

Киваю, ибо горло перехватывает от злости, и выхожу вон из горницы. Надо найти Драгомира.

Глава 5.

Волхв приходит ко мне в светлицу к вечеру, когда я измаялась мерить шагами комнату. Со злости, и чтоб как-то унять раздражение, надеваю топик с шортами и начинаю делать разминку и растяжку. Смешка мышкой притаилась в углу на скамье и смотрит на меня круглыми глазами. Моя одежда и мои телодвижения повергают ее в молчаливый ступор. Я заканчиваю работу на мышцы рук серией отжиманий и перехожу к прыжкам и приседам. Тело слушается беспрекословно, не зря я столько пахала в зале. Заканчиваю с разминкой и перехожу к рукопашке. Тело отрабатывает движения в своем ритме, пока голова систематизирует информацию и готовится к предстоящей, кто бы мог подумать? тренерской деятельности. М-да, кадровый скачок что надо.

Отчего-то от самбо перехожу к АРБ, видимо слишком много во мне подспудной злости, надо выместить хоть на ком-то. Армейская рукопашка, как атакующая, подходит для этого как нельзя лучше. Я начала заниматься ею около года назад, как говорит моя подруга, чтобы молниеносно обездвижить мужика и утащить за волосы в пещеру. Хотя тут скорее подходит «утащить бездыханное тело». Правда, что потом делать с трупом – она не уточняла, не особо она у меня разбирается в единоборствах, она больше по «мужелогии». По этой дисциплине она – профессор.

В светлицу после стука, входит Драгомир. Смешка успевает только слететь со скамьи и теперь неловко переминается в лаптях с ноги на ногу. Волхв, конечно, удивлен моим внешним видом, далеким от местных одежным норм, но мне уже как-то пофиг. Да и он себя быстро в руки берет, хотя какой-то блеск мужского интереса в глазах улавливаю. Или это мне от не выплеснутой злости кажется? Выхожу их стойки, поворачиваюсь и встаю уже в «руки-в-боки». Волхв входит и как ни в чем не бывало присаживается на лавку. Поворачивает голову к Смешке:

– Сбитня нам, – та пулей вылетает из комнаты, – переодеться не хочешь?

– А что, смущаю? – ухмыляюсь я.

– Еще чего. Я в тренажерку и бассейн ходил, меня трудно удивить. Просто ты вспотела, просквозить может.

– Ладно, ЗОЖник. Дай две минуты.

Ухожу в спальню, обтираюсь влажным полотенцем, надеваю футболку и джинсы. Возвращаюсь в светлицу, Драгомир чинно за столом распивает сбитень с какой-то выпечкой, Смешка, застыв в уголке статуей, не сводит с него восхищенных глаз. Ого, кажется, моя горничная нашла объект для обожания. И не самый простой, эту белобрысую ехидну разве прошибешь обожающими коровьими глазами? Он на наших инста-телках и в клубах наверняка заточил умения, его чаем со сладостями не завоевать. Эх, Смешка… Увидев меня более одетой, она вздыхает с облегчением, моралистка малолетняя. Присаживаюсь рядом и с удовольствием отхлебываю горячий напиток из глиняной кружки.

Можно было бы долго наслаждаться сбитнем и тишиной, но у меня слишком много вопросов. Отсылаю Смешку в спальню, ни к чему нам лишние уши.

– Мне нужны ответы.

– Спрашивай, – соглашается волхв.

– Кольцо. Откуда оно?

– Предание гласит, что это кольцо Велеса. По легенде, если здесь, в этом мире нет спасения, оно может быть проводником в другой мир и приводить спасение оттуда.

– Спасение? От чего?

– Пока не знаю. Время покажет. Но что-то надвигается. Нехорошее. Опасное.

– Ты говорил, что ходил в мой мир неоднократно.

– Ходил. Кольцо начинало вибрировать и показывало, что нужно перемещаться. Я копил силы и уходил. Кольцо не находило нужного человека…

– Кольцо – что?

– Оно перемещалось искать спасение. Для нашего мира. И не находило его. Я оставался, копил силы на обратный переход.

– И сколько ты у нас жил? В моем мире?

– Долго. У нас время течет по-разному. Здесь проходило несколько месяцев, а там – лет. Да и силы у вас копить сложнее. Мир неживой, слишком много железа и виртуала.

– Как ты понял, что оно нашло? Может это ошибка и меня надо вернуть обратно?

– Оно было гладким. Когда ты надела его, проявились руны.

Он взял мою ладонь с кольцом в свою руку.

– Смотри, по бокам руны Белобога и Чернобога. Созидание и разрушение, добро и зло, начало и конец. А центральная руна – «Сила». Защита, знание, путь. Светлая энергия, движимая добрыми намерениями.

– Ну, про добрые намерения – это точно не ко мне. Я зла с момента попадания к вам. И хочу обратно.

– Поживем – увидим, Яра.

Драгомир опять иронично улыбается, согревая мою ладонь в своих руках. Серые глаза смотрят внимательно, но тепло. Рядом с ним мне тоже тепло. Может это потому, что он знаком с моим миром, он словно якорь напоминает мне, что я не сошла с ума и вся прошлая жизнь мне не приснилась.

Внезапно распахивается входная дверь и в светлицу вваливается воевода, лицо которого становится сумрачным, как только он видит меня. Окидывает неприязненным взглядом, потом опускает глаза и замечает наши соединенные с волхвом руки. От его кислой физиономии во всей округе молоко должно было скиснуть еще в коровах. Но волхв как будто этого не замечает.

– Беригор, друже! Заходи. Рад видеть тебя.

– Я, наверное, вдругорядь… Тебя искал. Не знал, что ты не один.

– И думать не смей. Проходи. У князя был?

Воевода, поджав губы, проходит и присаживается за стол. Комната как будто сразу стала меньше, настолько Беригор своим присутствием и раздражением заполняет пространство.

– Был. Говорил с ним.

– Про гридней сказал?

– Сказал. Раз он решил, так и будет. Его слово.

– Гридни – это кто? – не выдерживаю я. Меня окатывают таким неприязненным взглядом, словно я сейчас в руку высморкалась. Зануда лохматый, ты мне тоже не нравишься.

– Гридни, Ярослава, это молодняк, который ты учить будешь. Мальчишки лет 14-16. Кандидаты в старшую дружину князя.

– Сколько их?

– Два десятка примерно.