99 мир – 1. Маджуро

Лука’Онегут, первая жизнь.

Реминисцент. Наследник Эск’Онегута.

Уровень влияния: 0.

Очки Тсоуи: 1.

Рукав Ориона, Млечный путь, Солнечная система, планета Земля.

Вариация Вселенной: #ES-252210-0273-4707.

Возможность перерождения: доступна.

Стоимость использования Колеса: 10 очков Тсоуи.

Право на повторное вращение Колеса: нет.

Таланты: Метаморфизм 1-го уровня.

Из наследия Лука узнал, что с повышением уровня влияния будет получать больше очков за поступки, достойные Тсоуи. Уровень влияния показывал, как сильно отражаются поступки странника на вселенской гармонии и как широко в мультиверсе известен странник. Кроме того, высокий уровень уменьшал стоимость использования Колеса, улучшал секторы, повышая качество способностей и талантов, а также снижал долю отрицательных и пустых сегментов.

Шли часы. Лука почувствовал, что засыпает, но услышал нечто странное. В дальнем углу подвала что-то прошелестело. Мальчик напрягся и настороженно замер, а потом вскрикнул и отдернул ногу, но боль в ней не исчезла. В панике он хлопнул по колену, но и руку тоже пронзила боль.

Чинилья!

Юркие кровососущие многоножки размером с ладонь взрослого человека – истинное проклятие всей Империи. Селились они в сырых влажных местах и были живучи как тараканы Пустошей. Их травили, а они не умирали, жгли, но они некоторое время переносили самый жаркий огонь и успевали разбежаться, а давить их было бесполезно. Прочнейший хитиновый покров, на порядок превосходящий аналогичный у ракообразных, с трудом пробивался даже молотком. Разве что кувалдой в руках могучего кузнеца. Острые шипы в виде гребня по всей длине спины быстро отучили людей пытаться прихлопнуть этих кровопийц.

Правда, была у них одна особенность: обитали чинильи небольшими колониями в десяток-полтора особей, строго разделив территорию. Больше одной колонии на квадратную милю не встречалось.

Лука вскочил, все больше паникуя. Он слышал, что колония многоножек досуха выпила их соседа по кварталу. Бедолага до беспамятства нахлестался дешевого, но забористого пойла, а когда очнулся, было уже поздно. Очень странно, что Ядугара спокойно живет, имея в подвале смертоносную колонию.

Пока Лука пытался отодрать одну чинилью, впившуюся не только хоботком, но и всеми конечностями, другая вцепилась в его икру, а многочисленные лапки вдалеке зашуршали громче.

Зафиксированы рассечения кожного покрова…

Зафиксированы рассечения мышечной ткани…

Фиксируется потеря крови…

Активация режима усиления!

Обнаружены доступные органические материалы…

Поглощение…

Преобразование…

С визгом на грани ультразвука две многоножки, лишившиеся нескольких сегментов конечностей, отвалились от тела мальчика. Его способность продолжала залечивать раны, а сделав это, учла нужды носителя: преобразовала часть поглощенной органики, чтобы восстановить утерянную кровь и нарастить мышечную массу. Но поглощенного материала оказалось слишком мало, чтобы реализовать все, а сам Лука был слишком напуган, чтобы вникнуть в быстро промелькнувший текст и использовать тела двух недобитых многоножек. Обе валялись на спине, теряя гемолимфу из оторванных лапок и брюха, будто слизанного наждаком.

До полуночи Лука просидел, злясь на проклятого целителя все больше и больше. Понимание того, что пытался с ним сотворить Ядугара, затронуло его не так сильно, как отчаяние от безвыходности. Всему виной этот рабский ошейник!

Он попытался сорвать его с шеи, но тот только сжал горло сильнее. Протиснуть пальцы под него не удавалось. Ногти скребли кожу, раздирая ее в кровь, Лука одновременно рычал и плакал от бессилия, но чем больше он старался, тем туже смыкался ошейник.

Внезапно он почувствовал укол в сердце и потерял чувствительность. Свалившись у двери, Лука раскрывал рот, пытаясь вдохнуть, но легкие не работали – мальчик терял контроль над телом.

Обнаружен впрыск парализующих токсинов!

Анализ вариантов противодействия…

Запуск агентов-нейтрализаторов произведен.

Обнаружено воздействие на нервную систему!

Анализ вариантов противодействия…

Блокирование нервных рецепторов в местах проникновения произведено.

Обнаружено агрессивное удушающее воздействие!

Анализ вариантов противодействия…

Укрепление кожного покрова шеи невозможно!

Недостаточно необходимых элементов в организме!

Скорее интуитивно, нежели осознанно, Лука дернулся и коснулся двери.

Обнаружены доступные материалы: железо 97,9%, углерод 2,1%…

Поглощение…

Преобразование…

Рука, опиравшаяся о железную створку, провалилась в дыру. Лука снова мог дышать: ошейник больше не сдавливал укрепленное горло, однако продолжал засылать управляющие сигналы в организм взбунтовавшегося раба.

Уровень воздействия критический.

Анализ вариантов противодействия…

Инициация поглощения агрессивной структуры…

Недостаточно энергетических резервов!

Поглощая и преобразовывая одни химические элементы в другие, перестраивая структуру органов мальчика и противодействуя агрессивному воздействию, способность метаморфизма исчерпала всю доступную энергию. Использовать жировые запасы она не могла за неимением таковых, а сжигать плоть хозяина без его команды не имела права. Команды не поступило, и способность ушла в спячку.

Истощенный Лука свалился в кому, и силовой ошейник добился своей цели: бунтарь был парализован и при смерти, сигнал тревоги хозяину раба подан.

Теоретические задумки господина Ядугары сработали. В таком состоянии тварь вряд ли сможет противодействовать процедуре перелива.

Глава 16. По требованию Ленца

– Я с ней подружилась! – с порога объявила Рейна и удивленно выдохнула: – У вас получилось! Вы прекрасно выглядите, господин!

– О да, девочка моя! И вечером я тебе покажу, насколько помолодел!

Ядугара не сдержал довольную улыбку. Сколько раз он проходил процедуру перелива, столько раз радовался очередной отсрочке и многим приятным вещам, свойственным только пышущей здоровьем и бурлящей гормонами молодости.

– Как тварь Децисиму? – озабоченно спросила Рейна.

Целитель с детства воспитывал в ней умение разделять людей на два типа: людей и «тварей». Впечатлительная девочка, широко раскрыв глаза, слушала «откровения» хозяина об ужасных монстрах, скрывающихся под человеческой личиной.

«Но волей богов, соблюдающих гармонию в устроении мира, есть в них и то, что нам очень полезно, Рейна, – объяснял он. – В их чудовищной сущности заключается то, что позволяет нам, целителям, создавать эликсир молодости. Когда придет время, моя девочка, ты его вкусишь. Ты будешь вечно молодой, Рейна!»

Из нее получится отличная жена… пока не надоест. Срок ее рабства скоро закончится, но Рейна останется с Ядугарой, видя в нем все: мужа, любовника, покровителя, защитника, главу семьи, а главное – того, кто подарит ей бессмертие.

– Все прошло превосходно! Нам удалось ее нейтрализовать. Даже новые инструменты от господина Ардена не понадобились. – Целитель помолчал, потом, вспомнив кое-что, нахмурился. – Что с сестрой Децисиму?

– Вчера я побродила по кварталу, познакомилась с местными. Вот что выяснила. Тварь всю жизнь была прикована к постели, изредка выбиралась на улицу на инвалидной коляске. Отец был гладиатором, погиб семь лет назад. Мать Приска – прачка, сестра на год младше твари, зовут Кора. Три дня назад при встрече с сыном трактирщика Децисиму неожиданно встал и напал на него.

– Вот оно что, – задумчиво покачал головой целитель. – Возможно, Децисиму не был тварью, пока в него не вселилось нечто… Это потребует глубоких исследований! Двурогий! Проклятые императорские лекари!

– Что-то случилось, господин?

– Случилось… Разберусь! Главное, нам нужна сестра Децисиму!

– Я свела с ней знакомство. Сказала, что меня прислал ее брат, что он наказан, но попросил встретиться с его семьей и успокоить. Она поверила. Я пообещала, что проведу ее в дом и она пообщается с Лукой.

– Предупреди Райкера. Он должен взять ее сразу, как только она перешагнет порог. Обвиним в попытке обокрасть меня.

– Насчет их матери, господин…

– Расскажешь подробности позже. А пока оставь меня, мне надо подумать.

– Хорошо, господин!

Рейна, покачивая пышными бедрами, направилась к выходу. Господин Ядугара скользнул взглядом по ее обтянутым серыми гетрами крепким икрам и улыбнулся. Девушка обернулась, почувствовав взгляд хозяина:

– Господин?

– Иди, Рейна, иди.

Та кивнула и вышла из кабинета. Как бы ни бурлила молодая кровь в жилах, но о сладострастных развлечениях пока придется забыть. Непонятно как, но лекари императора прознали о находке целителя и немедленно затребовали раба во дворец.

Сейчас Ядугара ждал, пока пришедшего в себя Децисиму накормят на кухне и тот хотя бы немного обретет товарный вид. Везти во дворец полутруп значило навлечь на себя гнев Ленца, главы имперских медиков, а вместе с тем лишиться целительской лицензии. В лучшем случае.

Одно то, что он не уведомил Ленца о появлении подходящего для перелива мальчика, грозило Ядугаре большими неприятностями. То, что он наплел Пенанту о «совместимости», объяснялось нежеланием целителя придавать ученику больше чувства собственной значимости. Еще не хватало, чтобы тот пошел болтать и торговать своей исключительностью.

Кроме того, это берегло Пена для самого Ядугары как крайний вариант.

«Мы совместимы, старший ученик. Это уникальный случай! Храни это в тайне, иначе мои недоброжелатели могут причинить тебе вред!» – сказал он тогда Пену, и тот был горд доверием наставника и млел от чувства единения с ним.

Особенно первые несколько процедур, пока возрастные изменения не начали пугать юнца. Потом, когда раб освободился, стал старшим учеником и начал прозревать, глядя на свои морщины, пришлось объясниться. Тогда Ядугара и пообещал ученику, что, как только найдется другой «совместимый», Пен вернет утерянные годы жизни.

На самом деле смысл был не в «совместимости», а в банальной противоестественной сущности процедуры перелива. Сама природа человека восставала против насильственного отбора жизнеспособности клеток! Подходящих доноров встречалось очень мало. Два-три десятка на целое поколение Империи, их Ядугара искал всю свою жизнь, он и сам начал карьеру, как Пенант, старшим учеником одного лекаря, чье имя он поклялся забыть. Спустя полвека ему это удалось.

Слава всем богам и Пресвятой матери, что имперские лекари прознали о Децисиму только этим утром. Пока совещались, пока отправляли гонца, перевалило за полдень.

А за ночь ему все удалось. Сначала он провел процедуру на Пенанте, опасаясь новых сюрпризов, но все прошло спокойно и как обычно. За час с небольшим старший ученик помолодел на два года, а к полудню и сам Ядугара скинул полтора десятка лет. Мог бы и больше, но с каждым новым годом риски нарастали – в этом деле важна постепенность, причем для жизнеспособности как донора, так и получателя. Отторжение – дело нечастое, но и такое встречалось в богатой практике целителя.

Следующую пару часов они с Пеном выводили раба из комы – до следующей процедуры. Мальчик ожил невероятно быстро, стоило влить ему внутривенно раствор глюкозы. Потрясающие способности к регенерации!

Потом, когда Лука смог сам передвигаться, Ядугара отправил его с Пеном к Морене – отъедаться, а сам остался с Рейной.

«Пора!» – подумал он. Выйдя из кабинета, тщательно запер дверь. Спустившись, прошел на кухню.

В кастрюлях весело булькало, а за столом сидел, склонившись над жестяной миской, раб Децисиму. Назвать его мальчиком ни у кого больше не повернулся бы язык – хоть фигура и оставалась детской, но все выдавало в ней последствия процедуры перелива. Тусклые поседевшие кое-где волосы, обвисшая, покрытая пигментными пятнами, сухая кожа, разлапистые ветки морщин, дрожащие руки и ссутулившееся тело.

Раб жадно ел под сочувственными взглядами тетушки Мо.

– Не понимаю, как в него столько влазит, – развела руками кухарка. – Целый чугунок съел, а все мало.

– Ему достаточно. Раб, встать! Иди за мной, мы уезжаем.

Лука, поднимаясь, ухватил миску двумя руками и, запрокинув голову, вылил остатки в рот. Ядугара заметил, как сильно раздулся живот донора, и его перекосило от отвращения.

Хорошо, что он успел получить свое. В том, что имперские лекари выпьют Луку до дна, он не сомневался.

К завтрашнему утру раб Лука Децисиму будет мертв.

Глава 17. Во дворец императора

Поглощенные литры густого ароматного варева тетушки Мо приятно плескались в желудке Луки. Кровь отхлынула от мозга к пищеварительному тракту, и мальчик сонно переставлял ноги, потеряв всякую ориентацию во времени и пространстве.

В их среде, в том квартале, где он провел последние годы, не принято было двигаться против течения. Кора не в счет – сестренка всегда была немного странная, стремилась к чему-то большему, но не понимала, как этого добиться.

Три ночи назад он был парализованным калекой в нищей лачуге, радовался отвару из картофельных очистков, и в понимании того Луки все шло своим чередом: он умер, чудом ожил, получил от Колеса некую способность, в суть которой до конца не вникал и не стремился ее использовать. Подлый Карим и его отец Неманья, конечно, сволочи, раз повесили на него вину, но ведь он и правда бросал камни и, возможно, проломил ключицу сыну владельца трактира. А значит, Лука виновен и заслуженно понес наказание. Судья был справедлив, дав возможность выплатить ущерб, и хорошо, что господин Ядугара это сделал, иначе – рудники. А оттуда не возвращаются.

Так думал Лука-калека, Лука-мальчик. Этот Лука просто отдался бурному потоку, в который превратилась его жизнь, а способность удивляться всем тем странным вещам, что с ним происходили, выдохлась. Удивление – это эмоция, а после процедуры перелива мальчик впал в апатию, неспособный не только удивляться, а вообще чувствовать. Даже судьба матери перестала его волновать.

Но в момент, когда он, направляемый понуканиями Пенанта, пошел за Ядугарой и увидел в зеркале свое отражение, что-то пробилось сквозь наросшую коросту равнодушия. Вернее, кто-то. Та новая личность, что все активнее сливалась с наследием странника Эск’Онегута, ужаснулась. Сколько бы перерождений ни ждало его впереди, но лучше вообще не жить, чем жить так! Отражение показало, в кого превратился мальчик, разум осознал – из-за кого, и мозг начал лихорадочно думать.

Внешне это отразилось лишь в ставшей несколько более уверенной походке Луки. Он расправил плечи и перестал шаркать, как дряхлый старик. Проснувшийся метаморфизм изучил изменения в теле и ахнул: изношенные сосуды и сердце, печень, снизившаяся острота зрения и слуха, камни в почках и огромный скачок в возрасте.

Ужаснулся и сам Лука’Онегут. Они с Пенантом сели в карету напротив Ядугары, и то, что он увидел в глазах целителя, ему очень не понравилось. Считывая мимику, оценив быстро отведенный взгляд – в котором промелькнуло отвращение и… жалость? – Лука обратил внимание и на то, что Ядугара оделся иначе, чем собираясь на выезды к больным, торжественнее, что ли, и на то, что выглядит господин явно моложе.

Лука перевел взгляд на Пенанта. Этот тоже, хоть и не так явно, помолодел: морщины разгладились, тело приобрело горделивую осанку. Во взгляде старшего ученика читалось настолько явное превосходство, что Лука по привычке чуть было не отвел глаза.

Но сдержался. Вместо этого спросил, едва сдерживая ярость:

– Куда мы едем… господин?

Такое обращение к человеку, отнявшему у него годы жизни, далось Луке непросто. Заминка не прошла мимо внимания Ядугары. Целитель насторожился, но посчитал нужным ответить – секрета в этом не было:

– Во дворец императора. Его медики хотят осмотреть тебя. И достаточно вопросов, раб. Я запрещаю.

За небольшим окошком мелькали здания, вывески и богато одетый народ. Лошадь замедлила ход – путь ко дворцу вел наверх, к скале Маджуро Первого, Победителя, основателя рода императорской фамилии, но мальчик об этом не знал. «Дворец императора» всегда был для него неким эфемерным понятием – он существовал, но Лука никогда в жизни и ни при каких обстоятельствах с ним не сталкивался.

Остаток пути он молчал, как и хотел «господин». Но не просто молчал, а внимательно изучал «логи» (именно это слово снова всплыло из унаследованной памяти) произошедшего с ним за эти дни. В тюрьме он пожелал «железный кулак», и способность отреагировала сообщением о нехватке железа.

Значит…

Лука прикрыл правый кулак другой рукой и подумал, что хорошо бы иметь ногти прочнее – например, из стали – и длиннее. Почти в локоть – острые и смертоносные, способные рассечь… да тот же рабский ошейник!

Треск!

Под колесами кареты что-то лопнуло, может, какой-то фрукт, а спереди донеслось недовольное бормотание возницы.

– Аккуратнее, ты! Господина везешь! – обернувшись, крикнул Пенант.

И больше ничего не произошло. Никаких текстовых сообщений и никаких изменений. Что-то он неправильно интерпретировал, но что?

Он снова погрузился в анализ текста. Ага, вот нужный момент. Ядугара каким-то образом инициировал перелив жизненных сил и натолкнулся на защиту, выставленную способностью… А лучшая защита – это нападение, так говорил отец. Метаморфизм обратил процесс вспять, и Ядугара сам чуть не умер, не только вернув все слитое, но и отдав часть своих лет.

Лука поморщился. Из наследия всплыли невнятные воспоминания о крайне неприятных ночных созданиях одного мира, продлевавших себе жизнь, поглощая кровь жертвы. Стоило признать, что Ядугара делал это намного изящнее. И, судя по всему, эффективнее.

Из подвала целителя, как оказалось, можно было сбежать. Если бы он поглотил ту пару чинилий, лишившихся конечностей, то потом выбил бы дверь. Непонятно откуда взявшаяся уверенность подсказывала, что при желании Лука смог бы достаточно укрепить кулаки, чтобы это сделать. Не стоило пытаться сорвать ошейник сразу, надо было набраться сил и попробовать его поглотить или избавиться как-то иначе. Впрочем, еще не поздно.

Но прежде надо понять, как управлять метаморфизмом. Понятно, что способность направлена на выживаемость носителя – когда идет прямая угроза здоровью, метаморфизм включается и использует все, что доступно.

Сейчас полоска кожи, пусть даже усиленная управляющим контуром, прямой угрозы не несет, но вот тогда, когда ошейник атаковал нервную систему и впрыскивал парализующие токсины, метаморфизм боролся. Жаль, что быстро исчерпал всю энергию – следствие целого дня без крошки во рту – и ушел в спячку.

Лука непроизвольно дотронулся до ошейника, представляя, что это его враг, обладающий разумом и способный убить.

Псевдоразумный ошейник почувствовал вмешательство в силовой контур и обеспокоенно сжался. Лука издал всхрип. Пенант, памятуя о странностях раба, отшатнулся к краю.

Инициация поглощения агрессивной структуры…

Ядугара подозрительно прищурился и, глядя ему в глаза, одними губами прошипел:

– Что бы ты там ни задумал, раб, приказываю немедленно прекратить!

И Лука прекратил, отменив команду. Сейчас не время и не место. Эта часть города хорошо охраняется, и тихо ему скрыться не удастся. А пролив кровь городской стражи, имперских гвардейцев или господина, он уже нигде не будет чувствовать себя в безопасности. Ведь если Терант не лгал, то Лука на острове. С острова не сбежишь, да и плавать он не умеет.

Убедившись, что раб его понял, Ядугара отвернулся. Пенант тоже отвел взгляд и высунул голову в окно, делая вид, что рассматривает появившийся на горизонте дворец.

Поэтому никто из них не заметил, как нехорошо блеснули глаза сына Севера Децисиму.

Он еще раз взглянул на свою правую руку – на выросшие на дюйм заостренные ногти, отливающие металлическим блеском, – и дал команду вернуть все как было.

Не сейчас.

Глава 18. Маджуро Кислый

Император Маджуро Четвертый, прозванный в народе Кислым, задумчиво смотрел в панорамное окно, открывающее вид на океан. Где-то там, за тысячи миль отсюда, находится ближайший материк. Там – настоящая жизнь, но знал об этом только он.

Спокойные, но коварные волны океана накатывали на западное побережье острова Съяр. Скала Маджуро Первого, Победителя, задолго до Возрождения носила совсем другое название, как и сам остров.

В день, когда юного Маджуро Четвертого короновали, к нему подошел четвертый советник Кросс и попросил об аудиенции. Она затянулась на весь день: советник открыл юноше глаза на истинное мироустройство, и оно оказалось намного сложнее, чем считали люди в Империи, включая самого Маджуро. Вопреки тому, чему его учили наставники, вопреки россказням жрецов и школьных учителей, люди Империи, как оказалось, не единственные обитатели этого мира.

Задолго до Империи на острове жили кхары, отсталый темнокожий народ, но генетически почти совершенный. Указом управляющей миром семьи Ра’Та’Кантов в лице королевы Тайры, прозванной Пресвятой матерью, их переселили на материк. В большом мире кхары нашли свою нишу в структуре общества: они стали военной кастой, усиленной столетиями генетических улучшений и аугментации.

Их место на огромном острове, который, скорее, следовало называть материком, заняли съяры – именно такое название с подачи какого-то журналиста прилипло ко всем тем, кто был признан носителями дефективного генетического кода. Съяров перевезли насильно.

Собрать удалось не всех, многие сопротивлялись: переселение и зачистка заняли почти полстолетия гражданских войн, но в итоге около ста миллионов дефективных заперли в резервации в надежде, что в полной изоляции они вымрут сами – от голода и без привычных для цивилизованного человека удобств.

Но съяры не вымерли. У многих из них на материке остались родственники, друзья, просто сочувствующие, организовавшие поставку гуманитарной помощи: продуктов, инструментов, одежды и многого другого. Это жестко пресекалось, но волонтеры все равно находили пути.

Правда, с годами волонтерство иссякло. Терялись родственные связи, упоминания о съярах исчезли из средств массовой информации, и через поколение-другое об изгоях почти забыли, а разговоры о них стали дурным тоном.

Тем временем съяры, пусть даже и с дефективным кодом, оставались людьми со всеми человеческими навыками организации общества. Гуманитарной помощи на всех не хватало, и съяры стали объединяться в группы, каждую из которых кто-то возглавил на правах сильного.

Началась первобытная война за ресурсы, женщин, оставленные поселения кхаров. Группировки росли и объединялись, и к концу второго столетия с момента Великого Исхода на острове образовалось несколько своего рода государств и независимых поселений.

Лидером одного из поселений, позже названного Столицей, был некий Ма Джу Ро. Никакой информации о его жизни до императорства не сохранилось, но именно он, прозванный Победителем, захватил все территории острова и провозгласил себя императором Маджуро Первым.

К концу его недолгого правления предрассветной ночью дворец был захвачен страшного вида железными богоподобными людьми в черных отливающих металлом шлемах. Их возглавлял красивый и высокий белокурый мужчина с сияющей кожей. Он назвался ракантом Кроссом. Зевая, он объяснил императору, кто в этом мире главный, а кто – генетическое отребье.

«Семья Кроссов, – сказал он, придавив императора взглядом синих глаз, – указом королевы Тайры Ра’Та’Кант отныне курирует всю жизнедеятельность на острове Съяр. Все добываемые ресурсы острова – рыба, фрукты, руда, драгоценные камни – должны отгружаться в плановом объеме и поступать в пользование семьи Кросс. Основной религией острова становится культ поклонения Пресвятой матери, а ежегодные сбор и передачу ресурсов вы объявите жертвой в ее пользу. Превентивную акцию устрашения мы проведем в полдень, включая визуальные эффекты и явление Богини простому народу».

Неизвестно, что из этого Маджуро Первый понял, а что понять отказался, но уже к концу года по всей Империи стали открываться храмы Пресвятой матери Тайры, врагом всего человечества был объявлен Двурогий, а Маджуро Первого, Победителя, сменил Киллоуг – тоже Первый, только Защитник.

Представитель семьи Кроссов с тех пор стал четвертым советником императора, скромным и незаметным. Но, по сути, только к его советам и прислушивались все последующие императоры. Со временем одного Кросса сменял другой, но линия управления Империей оставалась все той же: контроль над популяцией, сохранение уровня развития общества на одном – низком – уровне и изъятие ресурсов в пользу Кроссов…