Лапочка для Демона

Мария Зайцева

Лапочка для Демона

Пролог

– Да я тебе серьезно говорю, Игорех, тебе точно понравится!

– Не понравится.

– Но ты же не пробовал!

– Пробовал.

– Ты? Да не поверю никогда!

– Да мне похер, поверишь ты, или нет. Я сваливаю.

– Игорех! Ну чего ты, реально? Поехали!

– Нет.

– Ну, давай еще выпьем…

Я смотрю на тоскливое пафосное мероприятие с раздражением. Оценивающе и быстро – по присутствующим здесь женщинам… Не то, чтоб хотелось… Только не здесь, на этой тусовке. Но смотрю.

Потом перевожу взгляд на Митроху. В миру – Митронова Романа, моего бывшего одноклассника, сына богатенького папки, который совершенно неожиданно решил вспомнить школьные годы чудесные и меня заодно.

Проще говоря, увидел меня здесь и прилип. Хотя, мы с ним с выпускного не виделись.

Да и там он вряд ли меня запомнил, потому что ужрался в первые же полчаса после выдачи дипломов и остаток вечера провел в обнимку с унитазом.

Какого хера он сейчас мне на нервы действует, понятно.

На тусовке, куда меня под страхом каждодневного брюзжания по телефону вытащила мать, смертельно скучно.

Потому что присутствуют все элементы, необходимые для этого.

Негромкая классическая музыка фоном, одинокий саксофонист с пафосной рожей на сцене, большой банкетный зал, украшенный в модных тонах. От пола до потолка шпалеры, усыпанные свежими цветами. Между ними на треногах стоят полотна художников, которые явно не то курили. Абстракция, импрессионизм… Мазня и бурда.

Бляха муха, я так далёк от этого!

Фуршетные столики, на которых пора менять скатерти. Столики, кстати, пустые. Потому что все эти деятели искусства размели мелкие канапешки и прочие херовины в первые три минуты. Даже малоперевариваемых морских гадов сожрали с риском для отравления. Все идет на ура, если на халяву.

Кстати, разграбление фуршетных столов было единственным интересным моментом в этом пафосном дерьмище. Я прям эстетическое удовольствие получил. Значит, не зря приперся. Можно считать, моё окультуривание удалось.

Жаль, друга моего единственного, Питера, нет рядом. Он бы поржал.

Но Питер у нас уже полгода как официальный отец семейства. Что характерно, многодетный. И счастливый. Смотреть на его довольную рожу, конечно, приятно, но желательно делать это пореже. Для нервов полезней.

Ну и, опять же, лишний раз глянешь, как он шаманит вокруг своей женщины и двух розовых кульков, и прямо прививки не надо от женитьбы.

Потому что визуала хватает. Был нормальный мужик, а стал… Хотя старший его, Даньчик, прикольный парень. И дерется хорошо. Вот подрастет, я его на муай-тай отведу. А то тхэквондо херня полная…

Черт! Это о чем я сейчас думаю? Это чего я планирую такое? Совместное, семейное практически, времяпрепровождение?

Надо будет все же сгонять в Цюрих, где друг сейчас с семьей живет, швейцарский филиал своей компании развивает. Посмотреть на обвешанного детьми папашу. Привиться еще раз, контрольно.

Чтоб «нуегонафиг» сразу.

Спохватываюсь, неопределенно киваю на нытье Митрохи.

– Ну чего, валим? – радуется тот, – а то скукота же! Ну, ты глянь, ни одной бабы нет нормальной! Все селедки замороженные! Вот знаешь, брат…

Тут хочется оборвать его и дать по зубам за «брата», но лениво. Да и не поймет. Потому просто усмехаюсь, и Митроха проглатывает и свое «брат» и желание прихватить меня за локоть.

Помнит кое-что со школы все-таки, дрищ…

В те времена я был диким. И бил без предупреждений и растанцовок.

А за «брата» мог и мордой по асфальту.

– То есть… ну ты понял… – булькает Митроха, отходя на шаг.

Я не отвечаю.

Ужасно хочется на воздух.

Отвык я от скопища людей, от перемешанных запахов жратвы, парфюма и гнили.

Мать все не теряет надежды меня женить, вот и вытаскивает регулярно на подобные тусовки.

Высший, типа, свет, приличные девочки, присмотрись, сынок…

Ага.

Иногда так и подмывает ей рассказать, как эти приличные девочки сосут в грязных сортирах. Встают на свои приличные аристократические коленки.

Для этого не надо и усилий никаких прикладывать. Просто поговорить. Или даже не разговаривать…

Потому и ненавижу эти пафосные сборища. Одно дерьмо кругом.

Мне гораздо приятнее и проще в обычных дешевых забегаловках, где можно нормально подраться, а шлюхи не строят из себя «янитаких».

А еще лучше – вообще из дома не выходить. Погружаться в любимое дело. Единственное, что приносит полноценный кайф, дает иллюзию жизни.

Но это невозможно, если живешь в социуме. И хочешь сохранить хоть какие-то социальные связи.

Не то, чтоб я хотел… Но мать – одна из немногих, кому удается на меня влиять. По крайней мере, она в этом уверена, а я не собираюсь ее еще и здесь разочаровывать.

Путь думает. Ей приятно и мне не напряжно. Кроме некоторых моментов.

Таких, как этот, например.

Разворачиваюсь и, не обращая внимания на топающего следом Митроху, выхожу на крыльцо. В разгаре яркая московская осень, которая иногда бывает очень даже клевой.

Вечер, в украшенном дворе банкетного зала мигают гирлянды и фонарики. И вечный московский смог словно растворяется среди деревьев. Только свежестью осенней пахнет, немного палыми листьями, с острой прелой ноткой.

Вдыхаю полной грудью. Кайф…

Рядом Митроха раскуривает вейп.

– Погаси, – говорю я, не оглядываясь.

– Да ладно тебе, Игорех…

– Ты слышал.

Неразборчивый мат, Митроха посылает меня в пешее эротическое, туда, где полно таких же, как и я, зожников.

Но мне на мат похер. Главное, что вонючку свою химическую убрал.

– Ну чего, Игорех? Валим? Открытие там сегодня. Полно народу. У меня вип заказан, – нудит Митроха.

Мне лень думать, какого он разбрасывается передо мной випом, неужели нет никого, кто хотел бы компанию составить?

Мне вообще все лень. И домой тоже лень. Текущий проект завершен, следующий через две недели только, в делах перерыв.

Но из одной херни в другую тоже…

И тут из зала доносится рёв саксофона. Уши режет. Вообще не понимаю, что можно сделать такого с этим инструментом, чтоб он так мерзко зазвучал, а следом не менее мерзкий женский вокал, неумело и диким нижегородским акцентом выпевающий что-то из репертуара Билли Холидей.

И в параллель раздается телефонный звонок.

На экране высвечивается номер матери. Наверно, нашла очередную претендентку на роль моей жены и теперь меня высматривает.

Эти два звука смешиваются, бьют яростью в мозг. И я киваю Митрохе:

– Валим.

Новый клуб похож на стопятьсот других старых московских заведений.

Как обычно, дорого-богато с претензией на стиль и «модно». В этом месяце, судя по-всему, модно в натуральность.

Дерево, балки, панели… Солома? Или кажется? Навоз в инсталляции предусмотрен?

И всё равно это лучше предложенной матушкой богемки.

Здание здоровенное. И, судя по тому, что находится в ебенях, стоял тут когда-то непритязательный заводик по расфасовке чего-нибудь. А потом здание пустовало на радость местным бомжам. Ну а теперь тут пафосный клубешник.

Год-два поработает, соберет все сливки, и закроется.

Нормальный бизнес-процесс.

Сейчас время коротких и ярких проектов. Долгостроем никто заниматься не хочет. Не выгодно и выхлопа моментального нет.

– Пошли, – Митроха здесь, как рыба в воде. Свой.

И даже поведение меняется.

Теперь уже не такой заискивающий взгляд, и косит на меня меньше.

Наоборот, плечики расправил, брюшко втянул. Ишь ты… Прямо король мира.

Я опять усмехаюсь, гляжу на себя в огромное, искусственно состаренное зеркало напротив гардероба.

Длинный, мосластый, небритый и лохматый.

То-то мать неодобрительно косилась на мою смурную рожу. Но ничего не сказала. Характер мой знает потому что.

Пусть радуется, что пиджак нацепил вместо обычной толстовки, и джинсы вместо спортивных штанов. Правда, с обувью подкачал, но мои любимые кроссы ни на какие ботинки не променяю.

И так вырядился дураком, лишь бы ей потрафить. Глядишь, отстанет от меня на полгодика.

Небольшие усилия за спокойную жизнь.

На фоне разряженного в зауженные по-модному брюки и розовую рубашку Митрохи смотрюсь прикольно.

По крайней мере, бабам вроде нравится.

Скольжу глазами по танцующим девчонкам, невольно останавливая взгляд на рыжих. Мне в последнее время как-то рыжие нравятся. Почему-то. Не важно.

Но мелькание цветных полос всех делает одинаковыми, а потому просто шагаю мимо танцпола следом за Митрохой на верхний уровень. Где как раз и есть випы.

Весть периметр здоровенного помещения, заполненного под завязку танцующими людьми, обнесен балконом. Широченным, разделенным на секции. В глубине этих секций прячутся мягкие лаунж-зоны. А, если встать и облокотиться на перила, то можно сверху наблюдать за танцующими.

Обычное размещение, ничего особенного.

Но лучше, конечно, в випах, чем внизу, за боковыми столиками.

И сцену видно. Хотя, смотреть там пока что не на кого. Диджей танцует за болванками, крутит, качает толпу.

Ну, однозначно здесь веселее, чем в великосветской арт-тусне.

Я расслабляюсь, усмехаюсь даже, ловя на себе многозначительные взгляды девчонок, на подсознательном уровне ощущающих мой уровень.

Неброское шмотье – не равно дешевому. И те, кто это сечет, переходят на следующий уровень.

Градус вечера немного повышается, становясь уже вполне терпимым.

Может, даже девчонку подцеплю сегодня, для разнообразия не за деньги.

При мысли о девчонке опять скольжу непроизвольно взглядом по толпе, надеясь зацепиться за кого-то… Но совершенно неожиданно цепляюсь за другое. Более близкое. Знакомое.

Мы как раз проходим мимо открытой лаунж-зоны, на диванах сидят гости с юга, по внешнему виду, хотя, сто процентов, настоящие москвичи, коренные… И несколько девчонок.

Разной степени раздетости и нажратости.

И вот, если б не рыжие волосы, точно взгляд бы не задержался.

Но одна из девчонок рыжая. Пронзительно рыжая. Такой насыщенный цвет я один раз только видел.

У одной маленькой глупенькой лисички.

Но ее, конечно же, здесь не должно быть. Сто процентов.

Эта лисичка, из-за которой я словил в прошлом году пулю в плечо, живет себе своей тихой жизнью в маленьком провинциальном городке, занимается своими делами… И не вспоминает про меня. Точно не вспоминает.

Она любит кофе с молоком и коричным печеньем, петь глупые песенки и болтать о ерунде, постоянно забивая эфир, мешая думать.

У нее прозрачная кожа, усыпанная веснушками, рыжие брови и пухлые розовые губы, которые…

Черт.

И еще у нее карие глаза.

Огромные, глубокие. В них можно утонуть запросто. Я успел проверить, можно.

Ее здесь не должно быть. Но она здесь.

Сидит и смотрит на меня.

В випе пафосного московского клуба. В компании блатных мажорчиков, детишек хорошо устроившихся в девяностые гостей с юга.

На ней нелепое голубое платье, больше похожее на нижнее белье.

А на ее хрупком плечике, с прозрачной кожей, усыпанной веснушками, волосатая мужская лапа.

Я настолько охреневаю, что даже в первое мгновение не верю своим глазам.

Смаргиваю.

Замираю.

Но нет. Мне не кажется. Это она. Точно она, рыжая маленькая лисичка…

И только я собираюсь поинтересоваться, какого хера она тут делает, как лисичка поднимает на меня взгляд.

Огромные напуганные глаза, с неестественно расширенным зрачком. В них ужас и мольба.

Мечты-мечты

– Моя красавица, моя девочка, моя радость, – срывается стон с моих губ, когда я вижу фото промышленной вышивальной машины на сайте производителя.

Она прекрасна!

Всего девяносто килограмм, это значит, спокойно может стоять в гостиной и по габаритам пролезет во входную дверь. Минимальный шум. А масштабы промышленные. Она – мой главный пункт в бизнес-плане.

Потираю ладоши.

Стоимость, конечно, у моей лапочки… Запредельная.

На официальном сайте восемьсот тысяч рублей.

Конечно, она стоит каждого рубля, но где бы их еще взять?

Ищу еще. Опа!

Другой сайт предлагает цену на двести тысяч дешевле!

«Почему дешевле, чем на официальном сайте?» – пишу менеджеру.

«Малазийская сборка. Гарантия на них распространяется такая же. И поверьте мне, никто не жаловался. Обратите внимание на дисплей монитора. Предварительный просмотр рисунка будет соответствовать цветам нитей. Имеется не только порт USB, вы можете передавать в машину ваш рисунок через Wi-Fi»

Я завороженно смотрю видео на их сайте, как на свою мечту, которая может сбыться, если…

Если я найду деньги.

Ну, шестьсот тысяч не восемьсот. Хотя мне и это не светит. Квартира двухкомнатная, но мне не принадлежит.

Моя подруга вышла замуж за успешного обеспеченного мужчину и разрешила мне жить столько, сколько будет надо.

Своего жилья у меня давно нет.

Дом в деревне – мамин, она там живет. Да и не стоит он ничего.

А квартиру, маленькую гостинку, которую выделил город взамен сгоревшей в пожаре квартиры, уговорил продать мой бывший парень, чтобы внести плату за его «Опель» с пробегом.

С работы меня уволили после того, как руку сломала. Работала я, хоть и официально, но зарплата была серая и соцгарантий никаких, так что… Сбережения минимальные. Подруга постоянно спрашивает, когда звонит, не нуждаюсь ли я в деньгах.

Не нуждаюсь, конечно. Ещё не хватало! Мне и так стыдно, что живу в ее квартире.

Я сама справлюсь.

Тем более, что руки есть, голова – тоже. И в этой голове – море идей! И бизнес-план!

Осталось только найти заведение, которое одолжит мне денег, потому что банки меня не любят. Одни отказы.

Смотрю на сообщение от менеджера.

«Повтор рисунка в пределах поля вышивки. Система возврата иглы к последнему вышитому стежку (при отключении питания или обрыве нити). Энергосберегающая система. Система сохранения данных при аварийном отключении питания»…

Она идеальна! Она мне очень нужна.

Я смогу не просто заработать! Я смогу делать то, что люблю! Это же такое удовольствие, не передать!!!

У меня около сотни эскизов для вышивки, уже полностью продуман план, чем я буду заниматься.

Вышивка на постельном белье.

В любых вариациях.

Сейчас ручной труд очень популярен, это эксклюзив.

Например, высокий процент заказов постельного белья в подарок, для молодоженов, на свадьбу…

Два месяца назад старая знакомая попросила меня вышить молодоженам наволочки.

И очень хорошо заплатила.

Но, самое главное, что ей понравилось, в восторге просто была.

Мне, конечно, пришлось изворачиваться, просить в ателье машинку на время, а там все равно пяльцы маленькие, замучилась, но получилось очень красиво.

Менеджер словно читает мои мысли:

– «Большие пяльцы 54 x 36 см. Это значит, вы почти в домашних условиях можете выполнять большой объём работы. В настоящее время действует скидка на доставку. Вы можете заказать любой транспортной компанией, но это выйдет на порядок выше, чем у нас…»

Я и подруге с её мужем вышила сказочных птиц на свадьбу. Они оценили по достоинству. Сказали, что будут ещё заказывать и знакомым порекомендуют. Малышкам их, близняшкам, вышила одеяльца…

Понятно, что спрос есть, и дело может быть очень выгодным.

Но постоянно бегать к чужим людям, платить аренду, да еще и за машинку, не особенно новую и постоянно ломающуюся, как-то напрягает.

Своё надо иметь и выходить на должный уровень.

Двигаться вперед.

Я одна. У меня даже знакомых хороших не осталось в городе, чтоб денег перехватить. Подруга единственная, Эля, или как ее муж ее называет, Ладушка, уехала.

Звонит мне, конечно, но в последнее время реже значительно. Двое девочек-близняшек, старший сын, муж, новый дом за границей… Ей не до меня. Я не обижаюсь, они с Даньчиком, моим крестником, и так очень сильно помогли, поддерживали в тяжелые моменты. И квартиру мне оставили…

Посижу месяцок – другой на лапше быстрого приготовления. Что мне стоит?

Ради мечты. Ради птиц райских на покрывалах, ангелов небесных на одежде для младенцев.

«Как долго будет действовать скидка?» – спешно пишу я, делая ошибки.

«К сожалению, два дня, считая сегодняшний».

– Бли-и-ин, – расстроено протягиваю я.

Сворачиваю разговор с менеджером, открываю вкладку с конторами, которые без поручителей дают кредиты на короткие сроки.

Неужели и они не дадут денег в долг?

Я не могу просить у Лады и её мужа. Никак нельзя, это же позор какой-то. А так бы я взяла быстро, буквально пару недель у чужих людей. У меня уже есть на примете, куда можно продать свои изделия, и в «Ярмарке мастеров» местечко ещё есть, можно в виртуальном рынке толкнуть. Одним словом, мне только получить нужную технику, я работать буду, рисовать и вышивать. Быстро окуплю!

Молчат. Все три конторы в нашем городе. Никто сумму в семьсот тысяч не даёт. Шестьсот тысяч рублей на машинку нужно, сто на доставку и материалы.

Сижу, поджимаю губы. До отчаяния. Мне так обидно, что я просто не знаю что делать. Не то чтобы я зациклилась, просто это дело всей моей жизни. Я с детства не просто шила, я вышивала. Узоры и орнаменты мои поражали даже самых строгих, искушенных мастеров на факультете дизайнеров. А мои дизайны одежды – «to slay», на простом языке – убийственные, поражающие. От эпатажа к классике.

Я всё могу, денег дайте.

Вздыхаю, открываю видеочат.

На экран вылетают три окна. Два сразу, третье немного позже. В окнах – мои ученицы. Я веду онлайн-уроки кройки и шитья и изготовления мягких игрушек для маленьких девочек. Прибыль небольшая, но на это я живу. Только на еду… Так себе еду.

Что я, всю жизнь прозябать буду?

Мне двадцать пять уже. А до сих пор, как девочка восемнадцатилетняя, в джинсиках и кедиках… Понятно, почему нормальные мужчины…

Ладно, не надо грустном.

– Здравствуйте, девочки, – улыбаюсь я.

– Здравствуйте Ирина Владиславовна, – дружно выдают малышки. Двум девочкам по восемь лет, а младшей Анечке шесть лет, но она очень сообразительная.

Обожаю детей.

Своих нет пока что, но у Лады есть сын, Данька. Мой крестник. Можно сказать, я его вторая мама. Он меня тётей Ирой называет только в присутствии старших, а так я для него Ириска.

Так скучаю по нему! Раньше, пока они втроем жили, звонила каждый вечер. А сейчас их пятеро, у малышек то дневной сон, то ночной…

– На прошлом уроке мы с вами вырезали детали ёжика. Все выполнили домашнее задание? Сшили вместе две детали нашей головы?

Девочки показывают свои работы.

– У всех есть коричневая пастма?

И вдруг внизу монитора красным сигналит сообщение: «Вам одобрен кредит».

Мне становится неожиданно жарко. Не могу отвести взгляда от короткого предложения, решающего слишком многое в моей жизни.

Урок проходит весело! Настроение поднимается до небес, как будто я уже купила машинку, как будто она в этой комнате, и я показываю её своим ученицам.

Потому что показывать будет некому, кроме них.

– Ирина Владиславовна, – слышу голосок моей самой младшей ученицы Анечки. Она смотрит на меня своими большими серыми глазами, которые так красиво сочетаются со светлыми волосами.

И я немного забываюсь.

Девочки другие попрощались и отключились, а Анечка всегда задерживается, разговаривает со мной на прямой связи. Её окно увеличиваю на весь монитор и замираю.

Дело в том, что Анечка своей снежной белизной напоминает мне одного очень интересного мужчину, который однажды спас мне жизнь. Знаете, когда молодой мужчина спасает вам жизнь, вы невольно становитесь открытой для него. Я, видимо, слишком была открыта. Он от меня, как от огня шарахался. Не сильно я навязывалась, просто он такой… Мало того, что весь светлый, интересный, серьёзный, сильный, он ещё понравился мне, как человек. Гадости говорил, грубил, а глаза-то тоскливые. Серьезные такие, глубокие. Мне так жалко его было, так помочь хотелось!

А он все смеялся, говорил, что случайно спас, что я вообще ни о чем таком думать не должна…

Думал скрыть от меня своё истинное лицо? Не получилось. Я разбираюсь в людях. Не всегда в жизненных ситуациях, слишком доверчива, иногда слова воспринимаю буквально, но я не как Форрест Гамп с синдромом Аспергера, я знаю, когда человек одинок, когда ему любви и ласки не додали.

А моему спасителю явно не хватало любви.

Мы со свадьбы Ладушки не виделись. Он уже и забыл меня, наверно…

А забыть я не в силах. Не было ни поцелуев, ни добрых слов, но его геройский поступок и его беспризорные глаза волнуют до сих пор. Помню. Хотела бы увидеть ещё, но неудобно как-то навязываться.

Наверно потому, что никогда я больше не встречу Игоря, моего героя, сейчас с любовью смотрю на девочку Анечку и улыбаюсь ей.

– Мне, Аня, кредит одобрили. Я куплю вышивальную машину.

– И будете таких красивых птичек вышивать? – радуется за меня Анечка.

Вот мне с детьми легче, чем со взрослыми. Наверно, я так и останусь одна. Заведу себе собаку и кошку, когда кормить чем будет. А то пока что даже себя плохо кормлю.

– Буду, Анечка! Мне сейчас денежку дадут, и я куплю себе машину!

Вношу свои паспортные данные, одновременно пытаюсь оформить заказ вышивальной машины.

Всё, дело сделано!

Куда приводят мечты

– Включи видеочат, – требует в трубку Эля.

– Нет, я плохо выгляжу, – отвечаю ей. – Я же взяла трубку, разговариваю с тобой. Просто приболела, не волнуйся…

– Ириска, родная моя, – понижает голос подруга, – скажи, что произошло, я не узнаю тебя. Я чувствую, что что-то не так…

– Мононуклеоз. Болезнь такая, – делаю паузу и добавляю на всякий случай, – заразная.

Ну мало ли… А то знаю я ее, примчится из своего Цюриха.

– А врать ты так и не научилась, – вздыхает Лада. – Я наняла агента, он сделает тебе заграничный паспорт. Богдан скучает сильно, да и я соскучилась. Прилетишь к нам.

– Я болею, Лада! – повышаю голос, едва сдерживая слёзы. – Я пока не могу, давай через месяц.

– Хорошо, – говорит слишком строгим голосом, – я позвоню завтра. И, если все будет по-прежнему, вызову врача, чтоб тебя в больницу положили! Ты одна совсем, я переживаю…

– Да не надо!

Голос срывается, еще немного, и в трубку расплачусь!

Звонок дверь.

Я сижу в прихожей на полу, трясусь уже третий день. К двери не подхожу.

– Ириска открой, это мой агент пришёл, – просит подруга в трубку.

Медленно поднимаюсь на ноги, опасливо смотрю в глазок. Стоит представительный молодой человек в сером пальто.

Я ему открываю, но цепочку оставляю.

Он называет своё имя, в этот момент говорит Лада в трубку. Для них двоих наигранно кашляю.

– Пожалуйста, можно через месяц. Или через неделю, – я их умоляю.

Я не хочу никого впутывать в свои проблемы. Эта кошмарная ситуация останется со мной. Я вляпалась, мне и вылезать.

– Позвоните, как только почувствуете себя легче, – просит агент, пихает в щёлку между дверью и косяком визитную карточку.

Сразу же прощаюсь с Элей, потому что сил разговаривать больше нет.

Остаюсь одна.

Опять сажусь на пол в прихожей. В комнату можно не ходить, смысла никакого.

Подожду здесь, они скоро вернутся.

Они не отстанут.

За семьсот тысяч и те проценты, что успели накапать за месяц, они меня в бараний рог скрутят и на блины раскатают.

Ударяюсь затылком в стену изо всех сил, так, что слезы выступают.

Больно. Но в голове вообще не проясняется, решения у ситуации нет никакого.

Господи, что делать теперь?

Как я вообще умудрилась так влететь?

Мне, наверно, нельзя быть одной. Я, похоже, полная дура. А если не дура, то совершенно невезучая. Может, меня сглазили? Может, прокляли? Ну, там… Соседка, например, которая у мамы нашего папу увела. Она же ненавидела нас. Или, может, в университете кто позавидовал, я вроде симпатичная. Девчонки смотрели косо, и училась я неплохо.

Иначе я не могу объяснить, откуда такое катастрофическое невезение в жизни.

Причем, не так давно началось.

Сначала связалась с Андреем… Скотом, бросившим меня ради богатой старухи. Это сейчас я понимаю, что была идиоткой, а тогда…

Любовь, первая, красивая. Андрей умел ухаживать, а я не умела замечать очевидных вещей…

«Зачем тебе эта развалюшка, – говорил он, – все равно даже толком сдать ее не можешь… А я сразу отдам, вот куплю тачку, и заживем… Квартиру возьмем, поженимся летом, я как раз заработаю…»

Я смотрела в его глаза и верила, дура очарованная. Продала свою гостинку, отдала ему деньги…