Златан Ибрагимович. Только бог может судить меня

У пары двое сыновей – Максимилиан, 2006 года рождения, и Винсент, родившийся в 2008 году. Имя старшего сына вытатуировано на правой руке Златана, а имя младшего – на левой. Даты рождения сыновей набиты на запястьях, вместе с датами рождения родителей, братьев и сестер Златана. Хелена увековечена на правом боку – первая буква ее имени красуется на тузе червей, который вместе с тузом треф приносят Златану удачу.

Сыновья пошли по стопам отца, начав в 2016-м свою футбольную карьеру в академии клуба «Манчестер юнайтед»[7] (Златан незадолго до того пришел в этот клуб). Совсем недавно Максимилиан и Винсент Ибрагимовичи начали играть в молодежном секторе «Милана»[8] – можно сказать, что Златан, столь неожиданно для всех закончивший карьеру в «Милане», передал эстафету сыновьям, которые играют в качестве полузащитников. Под руководством главного тренера Стефано Пиоли[9] и благодаря стараниям игроков, в том числе и Златана Ибрагимовича, «Милан», занимавший в 2019 году четырнадцатое место в турнирной таблице, стал чемпионом Италии сезона 2021/2022 годов. Будем надеяться, что Максимилиан и Винсент впишут новые яркие страницы в историю клуба и мирового футбола в целом.

* * *

– Я не люблю загадывать, это бессмысленно, – говорит Златан. – Просто радуюсь тому, что моим сыновьям нравится играть в футбол и у них это неплохо получается. Если завтра оба скажут, что решили оставить футбол и заняться чем-то другим, я нисколько не огорчусь. Для меня главное – чтобы мои дети были счастливы, а в основе счастья лежит свобода выбора. В моей жизни было много тяжелого, но я всегда чувствовал себя счастливым, потому что был свободен в своих поступках, делал что хотел. На поле я такой же, как и в жизни. Прислушиваюсь к тренерам, помню, что я – член команды, но играю так, как считаю нужным. Это не эгоизм, это – свобода. Роналдо[10], которого я считаю лучшим футболистом современности, однажды сравнил футбол с оркестром – оркестранты играют одно произведение, так же как футбольная команда играет одну игру, но при этом партия у каждого своя. Мне очень понравилось это сравнение, оно точно передает смысл происходящего на поле. Каждый футболист играет свою партию… Свою! В этом-то все дело.

Глава вторая

Златан, который не ходит на прослушивания

Прежде чем приступать к рассказу о футбольной карьере Златана Ибрагимовича, хочется привести один весьма показательный случай, дающий исчерпывающее представление о характере нашего героя.

2000 год. Девятнадцатилетний Златан показал себя с хорошей стороны, выступая за футбольный клуб «Мальмё», входящий в «Большую тройку» Швеции, наряду с «АИК» и «Гётеборгом»[11]. При всем уважении к Швеции и шведскому футболу нужно отметить, что футбол в Швеции существенно уступает хоккею. Иначе говоря, быть игроком «Мальмё» совсем не то, что быть игроком «Барсы»[12] или «Манчестер юнайтед». Это сказано никому не в укор, а для лучшего понимания ситуации.

Главный тренер лондонского «Арсенала»[13] Арсен Венгер[14] заинтересовался игрой Златана и сказал ему, что подумывает о заключении контракта, но окончательное решение примет после пробной игры. Перейти из «Мальмё» в «Арсенал» – все равно что из сержантов прыгнуть в капитаны. Но Златан ответил, что он не ходит на прослушивания, и на этом дело закончилось.

* * *

– Предложение Венгера было сделано в унизительной форме, – сказал Златан, объясняя мотивы своего поступка. – Он видел меня в игре и, будучи профессионалом, составил полное представление о моих возможностях. Очередное испытание было попыткой расстановки приоритетов: я здесь главный, и тебе, парень, придется постараться для того, чтобы заслужить мое расположение. А я этого очень не люблю. Признаюсь честно: хотелось ответить более жестко, но я остановился на самой приличной из формулировок, которые в тот момент пришли мне на ум.

– И не жаль было упускать такую возможность?

– Что лучше – упустить и сохранить самоуважение или не упустить и лишиться самоуважения? – Златан хитро прищуривается: – Я верил в себя и знал, что у меня будут и другие предложения, более подходящие. «Арсенал» – хороший клуб, но далеко не единственный в мире. А даже если бы был и единственным, самоуважение важнее.

* * *

«Самоуважение важнее всего» – вот кредо Златана Ибрагимовича, тот компас, по которому он сверяет свои поступки. С Златаном очень легко найти общий язык – достаточно проявить к нему уважение. Где нет уважения, там нет взаимопонимания.

Всерьез заниматься футболом Златан начал с шести лет. Ну как «всерьез»? Внешне все было по-взрослому: клуб, тренер, команда, но на самом деле дети просто собирались для того, чтобы поиграть в футбол, а тренеры были скорее наставниками (наставники обучают азам и присматривают за порядком, а тренеры шлифуют мастерство). Сейчас первый клуб Златана называется «Русенгорд», а тогда он был «Футбольным и физкультурным обществом города Мальмё», содержавшимся на деньги города, к которым добавлялись скромные частные взносы. У Общества было одно большое преимущество – дети из малообеспеченных семей могли заниматься бесплатно, и от игроков не требовалась дорогостоящая экипировка, каждый выходил на поле в том, что у него было. Помимо футбола, Златану нравился хоккей, который в Швеции считается командным спортом номер один, но о хоккее нечего было и мечтать, поскольку хоккейное снаряжение стоит весьма дорого, а растущим детям вдобавок приходится постоянно его обновлять.

– Удивительный парадокс, – смеется Златан. – В хоккей нужно вкладывать гораздо больше, чем в футбол, но при этом гонорары в футболе выше.

На самом деле тут нет ничего удивительного, и Златан это прекрасно понимает: футбол давно покорил весь мир, а хоккей распространен не настолько широко.

Поле Общества оставляло желать лучшего, потому что покрытие было не травяным, а гравийным, но детям было не до таких мелочей – им была важна возможность играть по-настоящему, с твердыми правилами, подсчетом очков и награждением победителей, пусть даже и грамотами.

* * *

– Я тогда мечтал стать вторым Брюсом Ли, а футбол был для меня возможностью показать себя, – говорит Златан. – Дети бегали по полю, а вокруг, за оградой, толпились их отцы и братья, мой старик тоже приходил посмотреть, как я играю. Сделаешь ловкий финт или забьешь гол – и видишь реакцию зрителей. В детстве я страдал от недостатка внимания и был готов получать его любым путем, а футбол давал мне такую возможность. Играл я довольно жестко, и однажды после игры мне пришлось бросить велосипед, сесть на который я не успевал, и спасаться бегством от старших братьев албанского мальчика, которого я сбил с ног подсечкой. Парни оказались настырными. Они преследовали меня до самого дома и наткнулись на моего отца, который возвращался домой с работы. Я бы не назвал отца злым или свирепым человеком, но вид у него был впечатляющий, и к делу он переходил без лишних слов. Мои преследователи вернулись домой со следами воспитательной работы на лицах, и больше никто не пытался разобраться со мной после игры. Но в целом обстановка в Обществе была дружелюбная, и это очень хорошо, потому что я знаю много примеров того, как жесткая конкуренция и связанные с ней проблемы отбивали тягу к футболу у маленьких игроков, подающих большие надежды.

– Почему же тогда ты перешел из Общества в клуб «Балкан»? Захотелось играть в кругу своих?

– Не буду скрывать, в окружении балканцев я чувствовал себя комфортнее, потому что они, при всех их недостатках, были близки и понятны мне. Забив гол, я выбрасывал руки вверх, запрокидывал голову и вопил что было сил… Шведские дети отбегали подальше от меня, а их отцы смотрели на меня как на демона, который вот-вот набросится на окружающих. А я всего лишь выражал радость, не более того. Неприятно, когда на тебя смотрят как на ненормального, особенно если ты полностью нормальный. В «Балкане» же можно было вопить сколько вздумается и употреблять слова, за которые в Обществе удаляли с поля. Но комфорт не был главной причиной. Я очень быстро понял секрет футбола. Футбол – командная игра, и результат зависит не только от мастерства игроков, но и от их слаженности. В Обществе нас не учили быть командой. Профессиональные действия тренеров сводились к тому, чтобы выкрикивать свои рекомендации во время игры: «отдай пас», «двигай вперед» и все такое. Толку от этого – ноль. Даже если ты следуешь рекомендациям, то делаешь это необдуманно, автоматически и после игры не можешь сделать никаких полезных выводов. Мы были кем-то вроде марионеток, которыми управляли тренеры. Одни марионетки были послушными, другие – нет, а я был самым непослушным из всех. Дважды меня собирались выгнать из Общества (и, надо признать, – поделом), но не выгоняли, потому что я играл интересно и вносил в игру большое оживление, а потом я ушел сам, потому что понял, что ничему здесь не научусь.

– Сколько лет тебе тогда было?

– Девять.

– Ты был практичным и здравомыслящим ребенком.

– Жизнь научила. (Смеется.) Тогда я еще не собирался посвящать себя футболу, тхэквондо привлекало меня больше, но мне все равно хотелось совершенствоваться в футболе, а не стоять на месте.

– Что побудило тебя сделать выбор в пользу футбола? С такими длинными руками и ногами, а также с такой прыгучестью, ты мог бы добиться в тхэквондо выдающихся результатов.

– Мог бы, но у единоборств не тот драйв. На соревнованиях присутствуют болельщики, но с футболом единоборства не сравнить. Пример Мохаммеда Али, моего кумира, тоже сыграл определенную роль в моем выборе. В сорок с небольшим у него обнаружилась болезнь Паркинсона[15], которую врачи связали с занятиями боксом. Я очень сильно сочувствовал Мохаммеду Али. Добиться всего, о чем можно только мечтать, стать боксером номер один – и на пике славы заболеть такой тяжелой болезнью. Сорок лет – не старость, а возраст, в котором перед тобой открываются новые двери. Мне скоро исполняется сорок два, слава богу, я нахожусь в хорошей форме и полон энергии. Было бы очень обидно завершить спортивную карьеру инвалидом, ведь спорт – не вся жизнь, а только часть ее. Мы сейчас разговариваем с тобой, и ты можешь оценить мое состояние. Я такой, как обычно, у меня нет депрессии, которая накатывает на многих после завершения карьеры. Почему? Потому что у меня нет ощущения, будто жизнь закончилась…

– Тем более что ты не рвешь с футболом окончательно. Предложения, касающиеся тренерской работы, наверное, уже поступают?

– Тренер с моим характером? (Смеется.) Впрочем, почему бы и нет? Но я пока об этом всерьез не задумываюсь. Депрессии у меня нет, но здесь и здесь (указывает сначала пальцем на левую половину груди, а затем на голову) много чего бурлит. Я же вообще очень эмоциональный человек. Но, если говорить о том, что меня привлекает больше, то это футбольный менеджмент, а не тренерство. Наконец-то у меня будет возможность руководить процессами так, как я считаю нужным, и уже не я буду выступать с критикой, а меня будут критиковать. (Смеется.) Поживем – увидим, пока не могу сказать тебе ничего конкретного…

* * *

Златан – человек-загадка. С одной стороны, он открытый и эмоциональный человек, мысли которого часто можно прочесть по лицу, а с другой – он умеет скрывать то, что ему не хочется выставлять напоказ, и не любит рассуждать о планах на будущее. Что ж, это правильная позиция. У всех южнославянских народов есть пословицы, аналогичные хорватской: «У дурака слова бегут впереди дел».

Но вернемся к истокам, к началу футбольной карьеры нашего героя. Из Общества Златан перешел в клуб «Балкан», затем сменил еще несколько «проходных» клубов, между которыми возвращался в «Балкан», а в тринадцать лет, окончательно поняв, что футболом ему хочется заниматься больше, чем единоборствами, начал играть в команде «минус пятнадцать»[16] знаменитого клуба «Мальмё». Отбор был суровым, но быстрота и техника обеспечили Златану вступительный билет в клуб. С этого момента началась профессиональная футбольная карьера нашего героя.

Переход в «Мальмё» состоялся по совету отца, который сказал Златану, что ему пора начинать играть в серьезном клубе. Сам Златан в то время не до конца понимал, как много в карьере футболиста зависит от клуба. Этим заблуждением страдают многие юные футболисты. Им кажется, что все зависит от них, от того, как они умеют забивать голы или ловить мячи, но на самом деле они всего лишь глина, из которой в клубе лепят профессиональных игроков. В выборе клуба никогда нельзя опускать планку, напротив – ее нужно задирать как можно выше, стараясь выбирать наилучшее из возможного. Для Златана «Мальмё» был наилучшим вариантом – клуб из «Большой тройки», находящийся в родном городе. Важно – начинать в родном городе, в знакомом окружении. Многие футболисты, начинавшие карьеру вдали от дома (навскидку можно вспомнить Лионеля Месси или Криштиану Роналду), тратили много сил и нервов на адаптацию к новым условиям, а Златан избежал этого. Впрочем, определенная адаптация все же имела место. Стадион клуба «Мальмё» находился в респектабельной центральной части города, которая для подростка с городской окраины была другим миром, и бо2льшую часть команды составляли шведы, среди которых Златан чувствовал себя чужаком. Но по крайней мере каждый вечер он возвращался в родной Русенгорд. Определенный дискомфорт был, но тоска по дому на него не накладывалась – и то хорошо.

Разумеется, у нашего несдержанного героя, привыкшего жить по уличным правилам, сразу же начались проблемы. Он часто повышал голос, что шведы само по себе воспринимают как оскорбление, употреблял нецензурные слова и не ограничивался лишь ими. Очень скоро встал вопрос об исключении Златана из клуба, потому что он ударил лбом в лицо игрока, исподтишка использовавшего против соперников грязные приемы. Перелом костей носа – серьезная травма, и отец потерпевшего начал сбор подписей за исключение Златана. Главный тренер молодежных команд Оке Калленберг оставил талантливого паренька в клубе, но в качестве наказания или, скорее, внушения усадил его на год на скамейку запасных игроков.

* * *

– Скамейка запасных – это двойная пытка, – говорит Златан. – Во-первых, ты смотришь на игру, болеешь за своих товарищей и думаешь, как бы сыграл ты сам на месте другого игрока. Но тебя не выпускают на поле. Во-вторых, каждый день ты надеешься на то, что тебя наконец-то выпустят – или тренер решит, что с тебя довольно, или же ситуация сложится так, что, кроме тебя, некому будет выручать команду. Ты смотришь и надеешься, надеешься и смотришь, и ничего не можешь изменить. Возмущаться бесполезно, потому что у запасного игрока есть два пути – на поле или вон из клуба. Угроза исключения из клуба висела надо мной целый год. Калленберг дал понять, что, оставив меня в клубе, он пошел мне навстречу и такое возможно только один раз. Я чувствовал себя обязанным и должен был оправдать его доверие, а, кроме того, я очень хотел играть, и все это заставило меня задуматься о своем поведении. У боснийцев есть хорошая пословица: если попадешь в царство одноглазых, то закрой один свой глаз[17]. Если уж я попал в шведский клуб, то я должен вести себя как швед – сдержанно и немного отстраненно. Скажу прямо: полностью превратиться в шведа мне не удалось, потому что корни – это корни и от них никуда не деться, но я стал гораздо сдержаннее, а от избытка эмоций избавлялся посредством тренировок. Хороший футболист – это десять процентов таланта и девяносто процентов труда. Тренеры оценили мои старания, но вдруг случилась новая неприятность. С детства у меня сформировалось легкое, точнее – легкомысленное отношение к велосипедам. Если мне было лень идти пешком, я угонял первый попавшийся велосипед и не считал, что я сделал что-то из ряда вон выходящее. Красть плохо, красть грешно, но иногда приходится… У меня тоже крали велосипеды – один раз свой и много раз чужие. В Мальмё это что-то вроде местного спорта – угонять велосипеды…

– Разве отец не мог купить тебе велосипед?

– Не мог. Мое содержание обходилось ему довольно дорого – бутсы у меня на ногах просто горели, да и форма быстро приходила в негодность. Но самой крупной статьей расхода были выезды на игры – в Стокгольм и за границу. Клуб оплачивал нам билеты, обеспечивал жильем, но деньги на карманные расходы давали родители. Кому-то больше, кому-то меньше, но в среднем – двести или триста крон, это двадцать или тридцать евро. Отец же мог дать мне не больше сотни, так что я не мог развлекаться наравне с моими товарищами. Угнетало ли меня это? Еще как угнетало! Выхода было два: или признать свою бедность, чего я ни в коем случае не мог сделать, хотя об этом и так всем было известно, или же надеть маску человека «не такого, как все». Все идут вечером в ресторан, а мне хочется пошататься по улицам. Все собрались в кино, а я иду к озеру, чтобы посмотреть на уток. «Выбираешь, какая пожирнее?» – спросил меня однажды в Копенгагене один из игроков, сын богатого бизнесмена. Велик был соблазн швырнуть его в воду, и годом раньше я именно так бы отреагировал на ехидную подначку. Но теперь я уже стал другим. «Выбираю, – сказал я. – Поймаю утку и подарю тебе – в кои-то веки будет на вашем столе мясо». В тот момент я испытал гордость. Впервые в жизни я ответил на колкость вежливо и спокойно, но тем не менее эффективно – мой оппонент так и не нашелся, что ответить. Что же касается велосипеда, то просить его у отца мне просто не позволяла совесть. Проще было угнать, и однажды я вернулся с тренировки домой на велосипеде помощника Калленберга. О том, чей именно велосипед я позаимствовал, мне стало известно на следующий день. В Русенгорде действовало железное правило: у своих красть нельзя, а помощник тренера явно относился к своим. Мы были едва знакомы, но принадлежали к одному клубу. В тот день я пришел на тренировку пешком, оставив велосипед дома. Можно было, конечно, встать на следующий день пораньше и вернуть велосипед на то место, где я его взял, пока народ не собрался. Но я решил поступить по-мужски. «Это я взял ваш велосипед, – сказал я владельцу. – Вышло так, что другого выхода у меня не было. Завтра я вам его верну». Я поступил правильно – лучше уж прослыть чудаком со свободными взглядами на частную собственность, чем вором, который тайком возвращает краденое на место. После того случая я сказал себе: «Стоп!» – и сделал это вовремя, поскольку возраст мой приближался к той отметке, когда за «детские шалости» приходится отвечать всерьез. Впрочем, срывы иногда случались, от старых привычек трудно избавляться…

* * *

На первых порах Златан играл в «Мальмё» без контракта. У юниоров такое бывает сплошь и рядом, редко какой юный футболист настолько хорош, что контракт с ним подписывается сразу. Пребывание в команде без контракта зыбко и ненадежно – в любой момент тебя могут выставить за дверь. Положение Златана, который, хотя и образумился, но все же продолжал выделяться на фоне остальных игроков, было крайне неустойчивым, поскольку другие игроки, при поддержке своих родителей, продолжали пытаться выставить его из клуба.

«Крестным отцом» Златана Ибрагимовича стал Джонни Гюлленшё, полтора десятка лет проработавший тренером юношеской команды «Мальмё» и хорошо умевший оценивать перспективы своих подопечных. «Я никогда не видел среди юниоров игрока с такими габаритами, – скажет много лет спустя Гюлленшё в одном из интервью (рост Златана – сто девяносто пять сантиметров). – У этого верзилы была невероятная техника. Его отличали от других два качества: фантастическая жажда побеждать и желание постоянно совершенствоваться. Каждый день он стремится стать лучше, чем был вчера». Руководство клуба прислушалось к мнению Гюлленшё, и в 1996 году отец подписал первый контракт Златана, которому на тот момент было пятнадцать лет. Подписание контракта произошло в решающий момент: Златан всерьез подумывал о том, чтобы завязать с футболом и найти себе «нормальную» работу…

* * *

– На что мог рассчитывать недоучка вроде меня? – Златан разводит руками. – На черную работу в доке, не более того. Но иногда ты думаешь не о том, что ждет тебя впереди, а о том, что отсюда надо уходить, потому что у тебя нет перспектив. Ты стараешься, из кожи вон лезешь, но этого словно не замечают. Волей-неволей начинаешь думать, что причиной всему твоя национальность. Шведские власти всячески декларируют всеобщее равноправие и равенство всех наций, но решения принимают отдельные люди, которые в глубине души могут думать иначе. Если бы я был шведом из богатой семьи, то меня не называли бы «хулиганом», «чужаком» или «гангстером». Я был бы «проказником» или «весельчаком», что-то вроде этого. Однажды в раздевалке вспыхнула драка между двумя шведскими парнями. Тот, что был сильнее, бил своего соперника головой о шкаф и отбивался ногами от тех, кто пытался его угомонить. В результате соперник попал в больницу с тяжелым сотрясением мозга. Хочешь знать, что было дальше? Дело замяли. Отцы решили, что их сыновья «немного погорячились». С кем не бывает? А когда я в школе, на уроке физкультуры, бросил мячом в учительницу, которая неимоверно меня доставала, то меня собрались отправить в школу для лиц с психическими расстройствами – немотивированная агрессия, угроза жизни и здоровью… Какая там угроза? Да, мяч попал ей в голову, но бросок был намеренно слабым, можно сказать – символическим, и она даже не упала. Меня спас отец, устроивший педагогам громкий разнос. Начав с того, что лица, не имеющие медицинского образования, не могут судить о моем психическом состоянии, он пообещал школьной администрации кучу проблем в том случае, если меня не оставят в покое. Шведы не любят скандалов и всячески стараются их избегать. Закончилось тем, что меня оставили в покое, но уволили другую участницу конфликта – учительницу физкультуры. Шведские журналисты до конца моей карьеры не могли смириться с тем, что я – Ибрагимович, а не Андерссон или Свенссон. Расизм никуда не делся, потому что невозможно изменить людской менталитет за короткое время, для этого нужна волшебная палочка. Шведские средства массовой информации осуждают меня за одно или другое. Будь я Андерссоном или Свенссоном, они выступили бы в мою защиту даже в случае ограбления банка…

* * *

Девяностые годы оказались неудачными для футбольного клуба «Мальмё». В 1999 году «Мальмё» вылетел из Аллсвенскана, высшего футбольного дивизиона Швеции. Неудачи означают снижение притока денег в клуб, а скромный бюджет, не позволяющий покупать «звезд» на стороне, побуждает использовать внутренние резервы. Ситуация, неудачная для клуба, оказалась весьма удачной для Златана.

Глава третья

Восходящая звезда

В начале девяностых слава «Мальмё» была велика, и казалось, что так будет всегда. С 1975 года председателем клуба был Ханс Кавалли-Бьоркман, под руководством которого «Мальмё» выиграл четыре чемпионата Швеции и взял шесть Кубков Швеции по футболу, обладатель которых получает право бороться за Кубок УЕФА[18] в следующем сезоне. В конце восьмидесятых годов Кавалли-Бьоркман стал генеральным директором банка SEB (Skandinaviska Enskilda Banken), одного из крупнейших шведских банков.

Однако лучшим достижением девяностых годов стало второе место в высшем дивизионе, которое клуб занял в 1996 году, а спустя три года «Мальмё» опустился на ступень ниже – в Суперэттан, вторую футбольную лигу Швеции. Бывают простые неудачи, и бывают неудачи позорные: клуб-рекордсмен, который четырнадцать раз становился чемпионом в высшем дивизионе, покинул его. Но футбольное счастье переменчиво, и с этим ничего не поделать. Причины происходившего с клубом в девяностые разбирались подробно и освещались широко, так что нет смысла углубляться в них, поскольку желающие могут легко найти информацию, а для нашей истории – истории Златана Ибрагимовича – имеют значение не причины, а последствия.

В 1999 году Златану исполнялось восемнадцать лет (родился он 3 октября 1981 года). По физическим данным высокий Златан еще два года назад мог сравниваться со взрослыми игроками, да и по технике тоже – сыграло свою роль перманентное стремление к совершенствованию, заставляющее постоянно оттачивать владение мячом.

Оцените динамику событий. В начале 1996 года Златан, чувствовавший себя изгоем, собирался расстаться с клубом «Мальмё» и вообще с профессиональным футболом. В том же году с ним заключают контракт, который удерживает Златана в клубе, улучшает его материальное положение, но не дает особых привилегий… К нему относятся как к обычному игроку и особых надежд не возлагают. Более того – Златан продолжал совершать выходки, которые могли бы существенно осложнить его положение. Как пример – игроки совершали длительную пробежку по Мальмё, тренируя выносливость. Бежать по городу интереснее и приятнее, нежели наматывать бесконечные круги по стадиону. Златан, вместе с Тони Флюгаре, звездой молодежной команды клуба[19], придумали хитрость – тайком проезжали часть дистанции на автобусе. Для этого требовалось сначала отстать от группы, а затем спрятаться в укромном месте и пристроиться в арьергард бегунам. Вроде бы, обычная шалость, но в спорте все, что связано с тренировками, – священно, так что приятели сильно рисковали. Златану было мало и этого риска – однажды он угнал велосипед, на котором приятели ехали вместо автобуса.