Языкъ роуськъ. Возрождение. Книга вторая. Развенчание басни о нашей вторичности

Для примера: в прусском braidis [braydis] – лось, назван так, очевидно, как самый высокий зверь в европейских лесах; в литовском brãdà – отмель, наверняка, с намёком на самое высокое дно водоёма. И далее слова в разных языках с переводом «холм, возвышенность, гора, берег»: боснийский brdo, кимрский bryn, общегерманский berg, сербский и хорватский брдо, сомалийский buuraha, роуськъ бродъ, филиппинский burol, эсперанто bordo. В языке фарси бурд – выигрыш, барыш, прибыль, польза, выгода, прок, удача, высокосортный; бордор – гружёный, плодовой, беременная; бардавом – продолжительный; бардам – здоровый, бодрый, крепкий, полный; бардамидан – расти, всходить, выявляться, обнажиться, раскрыться, опухать, раздуваться.

Вывод. Несмотря на общность корней и единство происхождения английского brand, русского сбрендить и старославянского бѣрдо, я бы не советовал употреблять в речи подобную огласовку сего понятия в значении «марка», а призываю обходится простым и понятным, а главное исконно русским определением знакъ – клеймо, метка, ярлык, печать, черта, подпись, образ.

22) Франшиза или Франчайзинг – это право вести деятельность под знаком другого предприятия, и использовать её деловой образ или производственный знак. Происходит от французского franchise «льгота».

В английском franchise [frænʧaɪz] «особое право или привилегия (предоставленная сувереном или правительством)», от старофранцузского franchise «свобода, освобождение», от корневой основы franc «свободный».

Там же, по советуемой ссылке переходим к английскому frank «откровенный, свободный, щедрый», от старофранцузского franc «свободный (не рабский), освобожденный, искренний, неподдельный, открытый, любезный, щедрый, достойный, благородный, прославленный», от среднелатинского francus «свободный, на свободе, освобожденный от службы». Далее от заимствования из франкского Frank, самоназвания одного из германских племен (салианские франки), проживавшего в нижнем течении Рейна с 3 века до нашей эры, и завоевавшего романо-кельтскую северную Галлию около 500 года нашей эры; из их территории выросла современная Франция, а от их языка частично произошёл французский язык. Происхождение этнического названия неизвестно. Традиционно считается, что оно происходит от древнегерманского слова frankon «копьё, дротик», вероятно, от названия племени, а не наоборот.

Добавлю, что на латыни название этого племени звучало как Franci [frantsi], а это даёт нам несколько иное прочтение данного имени, то есть, русское. Дело в том, что среди отечественных этимологов существует версия происхождения сего этнонима по наименованию западными славянами своих соседей вранцев, якобы, отличающихся от остальных германцев вороным, более тёмным цветом волос (недаром французы гораздо более темноволосы, нежели большинство немцев блондинов), либо по традиционным для них, преимущественно чёрным одеяниям (в отличие от излюбленных у славян белых одежд). Предположительно, это же название со временем стали употреблять и сами германцы, но уже в более мягкой, обычно присущей всем немцам, огласовке первого звука в слове – Vranzi, а не Wranzi. Замечу, что в немецком языке и поныне буква V произносится как [f], например, Vater [fa: tɐ] – отец. Затем римляне, возможно, называли племя Vranzi так, как слышали от самих германцев – [fʁanʦi], но писали это имя уже по-своему Franci. И только по вторичному, более позднему прочтению [fræŋkɪ] данное наименование представителя этого народа закрепилось в европейском письме как frank. Обратите внимание на французский акцент в произношении названия своей страны France [fʁɑ̃s] или языка français [fʁɑ̃sɛ], то есть «Фронс» и «фронсэ», почти так же, как назвали бы их славяне той эпохи – «воронцы», «вронцы» или «вранцы». На всякий случай, о происхождении понятия вороно́й: укр. ворони́й, макед. и болг. вран, сербо-хорв. вран, словенск. vrȃn, чешск. vraný, польск. wrony, в.-луж. Wróny, буквально воро́ний «цвета во́рона или воро́ны», то есть, чёрный.

И эта версия нет лишена оснований, поскольку нечто похожее сложилось и в названии рода Мерови́нги (фр. Mérovingiens, нем. Merowinger и Merovinger) – первая династия франкских королей, правившая с конца V до середины VIII века во Франкском государстве, которая происходила из салических франков, одним из предков Меровингов был их первый вождь Меровей. Бытует мнение филологов, что это имя пошло, либо от привычного для славян обычая давать клички (позывные), как в данном случае – Муравей, что навряд-ли, ибо так нарекали простолюдинов, либо от славянского же двусложного имени Меро- или Миро-Вей, то бишь, буквально «веющий мир» – сеющий повсюду покой (мир), равноправие (меру) и согласие (смиренность), что гораздо ближе к правде, ведь поначалу у славян было заведено давать двусложные имена исключительно князьям, вельможам да воеводам. Вопрос только в том, откуда такое славянское влияние на один из германских языков? Можно предположить, что по причине тесного проживания славян и германцев, вообще, в Европе, и, в частности, конкретно в области Кари́нтия (нем. Kärnten, бав. Kärntn, словен. Koroška) – федеральная земля на юге Австрии, граничит с Тиролем на западе, Зальцбургом на севере и Штирией на северо-востоке, на юге Каринтия граничит с Италией и Словенией. А в древности и средневековье, как вы сами знаете, межплеменные династические браки были нормой. В античности территория Каринтии составляла древнеримскую провинцию Норик. Иллирийское племя нориков объединило под своей властью несколько кельтских, иллирийских племён и славянское племя венетов, образовав собственное государство в северо-восточных Альпах. Столицей царства была Норея, она же Виндобона, ныне Вена. В VI веке началось заселение области славянами, которых вскоре подчинил себе Аварский каганат. Позднее эти земли входили в состав раннефеодальных славянских государств Само и Карантания. После короткого периода баварской гегемонии Каринтия влилась в государство Каролингов, или Фра́нкское государство (Королевство фра́нков, Фра́нкия) – государство в Западной и Центральной Европе в V – IX веках, которое образовалось на территории Западной Римской империи одновременно с другими варварскими королевствами. Значение понятия Франкия расширялось по мере разрастания земель франков. Некоторые из франкских вождей (обратите внимание на, фактически, славянские имена), к примеру, Бавтон и Арбогаст, присягнули Риму, а другие, например, Маллобавд, действовали на римских землях по иным мотивам. Около 428 года вождь франков Теодомер был казнён римлянами, но эта смерть не принесла ожидаемого результата. Его сын, вождь салических франков Хлодион устраивал многочисленные вылазки на территорию римлян и смог включить в свои владения римскую колонию Камеракум и земли современного департамента Сомма. Королевство Хлодиона получило новые границы, а понятие Франкия навсегда получило новое значение. Родственники Хлодиона, династия Меровингов (Меровеев), расширили границы государства франков ещё дальше на юг. Исторический вклад различных преемников Хлодиона достоверно не известен. Но один из его потомков Хлодвиг основал королевство франков, которое в течение трёх веков стало мощнейшим государством Западной Европы.

Однако, несмотря на достаточно убедительные доводы, изложенные выше, у меня, всё же, выработалось собственное видение предмета данного исследования. Оно сложилось на основе всё того же взаимозамещения согласных, только с одной небольшой, но очень важной разницей. В отличие от предыдущей версии, где в слове франк букву (звук) В, дескать, заместили буквой (звуком) Ф, как это произошло, например, со словом хВала в болгарском и македонском Фала, я сделал ставку на взаимозамещение с П на Ф, по образцу переклички латинского Flamma с русским Пламя, и вот что у меня получилось. В связи с тем, что издревле в русском просторечии не употреблялся звук Ф, кроме редких звукоподражательных, отчего и Французы нередко звались у нас в народе Хранцузами, я пришёл к выводу, что нечто подобное могло произойти с тем же самым этнонимом, только по уже указанному пути градации буквы (звука) П в букву (звук) Ф, по образцу произношения имени Фил, которое, на самом деле, в написании выглядит как Phil [fɪl]. Исходя из этого, смею полагать, что в далёком прошлом, на рубеже расхождения некогда единого этноса на отдельные ветви – германскую и славянскую, единая корневая основа осталась в обоих наречиях, но с различным акцентом. А посему, ничуть не исключено, что, подобно описанной ранее градации Вранцы => Францы (в ед. ч. Вранец => Франец), но с несколько иной озвучкой, наименование представителя племени, как и личное имя Frank [fʁaŋk], которое в оригинале звучало как franz [fʁanʦ], и закрепилось в речи самих носителей языка, благодаря латинскому написанию Franc, в его позднелатинском прочтении [frank], хотя, изначально произносилось в ранней латыни как [franʦ], вполне могло иметь и такую градацию: Пранцы => Францы (в ед. ч. Пранец => Франец). В этом случае, решаются сразу две проблемы – этимологическая и филологическая: 1) несостоятельность высказывания «происхождение этнического названия неизвестно» в Этимологическом словаре английского языка; и 2) неопределённость британских учёных в очерёдности первенства происхождения древнегерманского слова frankon «дротик» (древнеанглийского franca «копьё») по названию племени Franks, либо наоборот, возникновения этнонима по названию оружия, дескать, по образу этнонима Saxon, якобы, происходящего от древнеанглийского seax «нож». Ведь принятие моей версии о возможно исходном наименовании племени Phranci [franʦɪ] увязывает одно с другим, и всё расставляет на свои места.

О чём это я? Вот теперь, давайте, всё разложим по полочкам. Для этого вернёмся к самому началу. Ежели английское имя Фрэнк [fræŋk] буквально значит «свободен», а название «лица древнегерманской национальности» frank, соответственно, означает ровно то же, и произносится так же [fræŋk], то не стоит удивляться, что именно это же понятие «свободен» значится под другим английским словом free [fri: ]. Что это, случайное созвучие или закономерность? Заглянем в словарь.

В английском free «свободный», от староанглийское freo «вольный, благородный, радостный», от протогерманского friaz «возлюбленный» (родственно фризскому fri, саксонскому vri, немецкому frei, голландскому vrij, готскому freis «свободный»), от праиндоевропейского priya «дорогой, любимый», от корня pri «любить».

Там же: эволюция смысла от «любить» к «свободному», возможно, происходит из-за того, что термины «любимый» или «друг» применяются к свободным членам своего клана как «детям семьи». Что касается более древнего значения германского слова, то сравните готское frijon «с любовью», древнеанглийское freod «привязанность, дружба, мир», friga «любовь», friðu «мир», древнескандинавское friðr «мир, безопасность, любовь, дружба», германское Friede «мир» староанглийское freo «жена» древненорвежское имя жены Одина Frigg, буквально «возлюбленная» или «любящая», сравните Фрейя (др.-сканд. Freyja «дама», она же Ванадис (др.-сканд. Vanadís «дочь Ванов (вендов, славян)», нижненемецкое vrien «взять в жены», голландское vrijen и немецкое freien «ухаживать».

Итак, что мы видим? Налицо родство корней в немецком freien «ухаживать», английском friend [frend] «друг, приятель, товарищ» и обще-германском frank [fræŋk] «откровенный, щедрый, искренний, любезный» – это раз; совершенно очевиден довод, совпадающий с предложенным мною взглядом на фонему fra-fre-fri как на разновидность написания и произношения арийского пракорня pri «любить» – это два; и полное соответствие перечисленных слов ведическому термину прийя «любовь, склонность к чему-то», который происходит от санскритского priya «приятный, ценный, возлюбленный, благосклонный» – это три. Следовательно, и древнегерманское имя Frank «свободный, откровенный, щедрый, искренний, любезный», и древнеиндийское имя Прия (санскрит. Priyā «дорогой, любимый») – это не просто два родственных имени, а одно и то же доисторическое имя, с единым пракорнем, но с разной конечной формой произношения. А это безусловно подтверждает мою идею о причастности русского языка и к данному словообразованию, в числе прочих. Чем же подкрепляется такое мнение?

Напомню свою мысль о предположительном названии франкского племени Phranci [franʦɪ] как слегка небрежного в произношении, искажённого местным говором, славянского названия своих соседей изначальным словом пранцы (в ед. ч. пранец). Носителем какого же первородного смысла могло быть такое прозвище народа? А вы только полюбуйтесь на самомнение потомков тех самых германцев в совершенно официальном научном источнике:

«Франки – это обобщение названия племени; связь в том, что только франки, как класс завоевателей, имели статус свободных людей в мире, который знал только свободных людей, либо пленных и рабов. Для смысловой связи „быть одним из нации“ и „свободным“ сравните латинское liber „свободный“, от того же корня, что и понятие „свободный“ в славянских словах: старославянский svobodi, польский swobodny, сербо-хорватский slobodan».

Ну, и как вам такое? То, что ребята от скромности не помрут – это точно, особенно, с учётом их совершенно искренней убеждённости в происхождении этнонима Slav «славянин» как производном от slavе «раб»! Ладно, Бог им судья, и время всё покажет. А мы вернёмся к нашим баранам.

Разумеется, ни в каких справочниках вы не встретите такое название народности как «пранцы», хотя бы, по той простой причине, что это, всего-лишь, моя личная версия, причём, впервые выдвинутая исключительно в данной книге. Зато слово такое в русском языке есть! И вот что оно значит: пра́нец «золотушная сыпь» (мн. ч. пра́нцы), украинское пра́нцi «сифилис», первоначально «французская болезнь», из голландского frans «французский»; сравните с итальянским malfrancese «сифилис», буквально «францу́зская боле́знь». Вот вам и доказательство сей идеи!

Ещё раз: в силу отсутствия в древней исконно русской речи слов со звуком (буквой) Ф, предположительно оригинальное название франкского племени phranci [franʦɪ], в русской огласовке могло звучать, и очевидно звучало как пранцы «франки». Так откуда же пошло само понятие пранец, производным какого первичного определения оно является? Ответ не станет неожиданностью для большинства читателей. Ведь арийское pri «любить» для многих будет лишним напоминанием жаргонного словечка прёт – восклицание удовольствия, так говорят, когда внезапно ощущают прилив положительных эмоций. Соответственно, разговорное выражение «он её прёт» – это всё равно что «он её сношает». Следовательно русский глагол повелительного наклонения «при!» является прямым указанием на иносказательное «люби!»., поскольку устаревшее русское любиться – это и есть «сношаться». Но данный аргумент совсем не говорит о том, что франки только этим и занимались, отнюдь! Дело в том, что гораздо более широкое понятие «прание» ведёт свою родословную от старинного русского глагола прати – давить, жать, гнести, налегать; двигать что, упираясь силою всего тела, толкать безотрывно, протяжно; нести с трудом, тащить, волочить, таранить; везти, тащить; лезть силою, или идти с трудом. А западнославянское práci [pra: tsɪ] как раз и означает «трудиться, работать, делать, действовать». То есть, получается, что тот кто отличим своим пранием, буквально «попиранием» кого- или чего-либо, тот и может быть известен как пранец. Смотрите у Даля: пранье – борьба, ратование, бой, битва, сражение; состязание, прение, спор. Кстати, сегодняшние потомки пресловутого германского племени примерно так и рассуждают о своей природной чопорности в родословной, как о некоей пассионарности:

«Франк, буквально „свободен“; свобода может быть в отношении собственных мнений, что равносильно открытости, или в отношении вещей, принадлежащих другим, где свобода может доходить до неприятности, или она может игнорировать общепринятые идеи относительно сдержанности. Следовательно, в то время как открытость совместима с робостью, откровенность подразумевает некоторую степень смелости. (Вековой словарь)».

И, наконец, об искомом значении, непосредственно, самого исследуемого определения франшиза. Со всей ответственностью заявляю, что, вопреки утверждениям английских этимологов, происхождение термина франчайзинг не имеет никакого отношения к истории и языку франков как некоей, скорее, надуманной черте национального характера. Зато, как показал наш системный анализ, данное словообразование прочно увязано с базовым арийским исходником priya «любимый», по действу глагола pri «любить», как и с его производным русским priyatny «любимый», по действу русского глагола pri «люби». Так что однокоренное ему английское free [fri: ] «свободный, вольный, радостный» с полной уверенностью можно сводить к русскому прыткий «свободный, вольный, радостный», недаром же древнеанглийское friga «любовь» так созвучно древнерусскому существительному прыгъ «напрягание». А у существительного прыть и глагола прать один исток, из которого, к слову, родилось и понятие «право». Вспоминаем английское franchise [frænʧaɪz] «особое право или привилегия (предоставленная сувереном или правительством)». Вот он, прямой перевод модного нынче определения: франшиза – это буквально «право», а франчайзер – изначально «правообладатель». Разве я сейчас применил какие-то неизвестные ранее новые русские словообразования? Нет, они испокон веков присутствовали в нашей родной речи. Так зачем же мы сегодня ломаем язык, выговаривая такие «продвинутые», но такие чужестранные, дюже странные слова? Хватит «умничать», пора умнеть!

23) Тренд – основное направление изменения чего-либо, тяготение или склонность к чему-либо, насущная потребность в чём-либо, устремлённость пожеланий большинства. Происходит от английского trend «изгиб», из глагола trend «отклоняться», далее из среднеанглийского trenden «загибаться», из древнеанглийского trendan – то же; далее от прагерманского trandijanan, от которой в числе прочего произошли: древнеанглийский trinde «круглый ком, мяч», древнефризский trind, немецкий trint «круглый» и trent «кольцо», нидерландский trent «окружность», датский trind «круглый».

Хочу обратить ваше внимание на довольно странную строчку в Этимологическом словаре английского языка, как раз под статьёй о «тренде»: «Происхождение данного слова и его связи за пределами германской языковой ветви не определены». Так и хочется задать прямой вопрос британским учёным: «А вы пытались определить те самые связи, джентльмены?» И, не удержавшись от такого дерзкого шага, я решил сделать это сам.

Сразу перейду к сердцевине данного словообразования, а именно, к его матричной основе T-R-N-D. Не смотря на то, что русский язык относится к славянской ветке, в его недрах сходу обнаруживаются производные той самой, единой для всех языков индоевропейской группы, матричной основы Т-Р-Н-Д, причём, исконно русского происхождения, иначе их значения были бы равными английскому понятию. Однако, в тоже время, нельзя сказать, что они недостижимо далеки от изначального смысла сего определения, то есть, «загибаться». Посудите сами: к примеру, в таком созвучном русском слове транда́ «чепуха» уже видна понятийная близость с английским глаголом tо trend «отклоняться», поскольку «чепуха» происходит от корнеслова чепа «щепа». А как, обычно, образуется, и ведёт себя всякая щепка? Правильно, загибаясь сама, она отклоняется от ствола! Соответственно, русское тренжа́ть «упрекать», что родом из старославянского прѣкы «поперёк», будто самострелом бьёт в то же первоначальное значение, что и английское trend «изгиб», поскольку любая поперечина в том же стволе является естественным итогом изгиба и отклонения! Вот почему у нас в языке появилось производное существительное трень со вторичным смыслом «хлам» как состояние всего того, что загнулось, в противовес вторичному же значению, но уже английского слова trend как состояние всего того, что, всего-лишь отклонилось! То есть, на этом понятийном уровне возникла прямая противоположность одного другому, хотя, родство корней здесь совершенно очевидно. Зато, на следующей ступени своего развития, те же однокоренные слова вновь сходятся по смыслу в двух разноязычных определениях – русском труньё «старьё» как состояние всего того, что загнулось и скрючилось, и английском trundle [trʌndl] «крутить» как состояние всякого движения по кривой! Ведь последнее не уводит, а возвращает нас к исследуемому слову, ибо происходит от среднеанглийского Trendle «колесо, подвешенный обруч», из древнеанглийского Trendel «кольцо, диск». В этом месте английский автор снова даёт нам ссылку на слово trend. Но поскольку мы уже знакомы с ним, на этот раз подберём однокоренное славянское созвучие упомянутому английскому trundle. Им оказалось русское трунить – трудить, от понятия «утруждать», и вот его истоки:

труд, от древнерусского трудъ «работа, трудность, беспокойство, забота, страдание, скорбь, болезнь, горе, деятельность, недуг, плод, подвиг, итог, сочинение, старание, страда, нужда», далее от общеславянского trudъ, trudit «тяжелая ноша, досада, печаль», из индоевропейского tr-eu-d «мять, жать, давить, щемить». Родственным ему является готское us-Þriutan [ʊzθru: tan] «отягощать», производное от той же основы, что и латинское trudo «принуждаю, заставляю».

Заметьте, готское us-Þriutan [ʊzθru: tan] «отягощать», которое является производным от той же основы, что и латинское trudo «принуждаю, заставляю», по своему смыслу соответствует, якобы, «научному» определению тенденция, что, в свою очередь, происходит от латинского tendentia «наклонность», от глагола tendere «тянуть, напрягать», восходит к праиндоевропейскому ten «тянуть». А ведь один из синонимов тренду как раз и является «тенденция». Более того, и труд «нужда», от понятия нудно «тяжело», и Þriutan [θru: tan] «отягощать», и трутень «тягомотный», и trudo «принуждаю». О чём этом говорит? О выводках единого арийского пракорня, на матричной основе коего и взошли ростки некогда единого англо-русского словообразования, разошедшегося в дальнейшем по отдельным конечным понятиям. И с какого бы края мы ни заходили в источник этого слова, всё равно, уткнёмся в закономерное совпадение значений его ответвлений, следите за градацией: 1) транда́ => тренжа́ть => трень => trend; 2) труньё => трунить => trundle => Trendle. Из чего можно и нужно сделать краткое обобщение, на примере смыслового единогласия арийского treud «давить» со славянским trudit’ «тяжелить» в рождении староанглийского trenden «загибаться».