Человек дальнего неба

– Да. У знакомой купил. Всегда беру у неё. Она не мешает со спиртом. – поморщившись и вдыхая аромат разрезанного пополам яблока, ответил Слава.

Прицеп разгрузили быстро, в течении часа. Выпитая рюмка взбодрила. Остановились перекурить. На улице стояла приятная погода. На градуснике, прикреплённом у окна подсобки, красный столбик замер на отметке минус девять. Из тёмных туч падал мелкий снег. Алексей чувствовал себя превосходно, мало того, что взбодрился под мешками в сорок пять килограммов, так и действие алкоголя приятно затуманило мозг. Оставалось разгрузить КАМАЗ. Алексей подошёл к машине и протянул руку к оранжевому рычагу, чтобы открыть борт. Рычаг никак не поддавался, пришлось левой рукой обхватить правую и приложить большое усилие. Алексей дёрнул раз, потом второй, и только на третий раз рычаг поддался, и борт открылся. Алексей опустил руки и внезапно ощутил острую боль в пальце. По всему телу прокатилась неприятная дрожь, озноб прошёл по спине.

– Я, кажется, палец сломал! – через силу улыбнувшись, произнёс Алексей.

– Да ты что? Как? – с выпученными глазами спросил Слава и подошёл к товарищу.

Алексей снял перчатку. Безымянный палец на правой руке успел увеличиться в размерах. Рука дрожала.

– Езжай в больницу. Что сделаешь? – Слава покачал головой и отсчитал четыреста рублей. – За половину работы.

– Извини, что так получилось. Сам не знаю, как такое вышло. – опечаленно произнёс Алексей и пошёл в сторону остановки.

Из травматологического пункта Алексей зашёл в магазин, купил торт и яблочный сок.

Мать открыла дверь.

– С наступающим! – улыбнулся Алексей и протянул купленное.

– Да что ты будешь делать! Как ты умудрился перед праздником? – спросила мать, увидевшая руку сына в гипсе. – Тебя не было всего лишь три часа!

– Так вот! Предновогодний сюрприз! – вставил несколько слов сын. – Жаль. Послезавтра должна приехать фура с хурмой. По полторы тысячи обещали заплатить…

17 Землекоп

К восьми часам мужики приехали на городское кладбище. Олег зашёл в прокуренную сторожку, собрал инвентарь для копки, закинул на плечо и отправился на место будущего захоронения.

Инвентарь землекопа (так называется должность по которой был устроен Олег в муниципальном предприятии) состоял из лопат трёх видов: «лепесток» – лопата в виде сердечка, применяющаяся для копки почвы, штыковая – лопатка, обрезанная со всех сторон и напоминающая квадрат, нужна для выравнивания стенок могилы по вертикальной плоскости, совковая – необходимая для выгребания и откидывания грунта, четвёртым «ритуальным» элементом была «дудорга» – это обычный лом с приваренным топором, она необходима для рубки корней или, если наткнёшься на твёрдую почву, для её рыхления.

Олег тихим шагом продвигался по песчаной дороге, где проезжает автобус с гробом и родственниками. По обе стороны стояли железные кресты, гранитные, мраморные, цементные памятники, ржавые и покрашенные оградки, венки и одиночные синтетические цветочки – все атрибуты последнего пристанища человека, вернее, атрибуты нужные живым – так думал Олег, – покойным без особой разницы какие изделия рук человеческих будут украшать поверхность «их» земли.

Парень добрался до места, где будет расположена могила, скинул орудия труда, достал рулетку, отметил на земле размеры: 90 см. – изголовье, 40 см. – ноги, 1 метр 90 см. – длина. Размеры Олег получил на утренней планёрке, поэтому точно знал «свой размер» – выражение узкого круга лиц, так сказать профессионализмы. Начал копать. Сначала снял лепестком на размер штыка верхний слой – дёрн, почва оказалась достаточно податливой, докопал до нужной глубины в 1 метр 40 см., заменил лопату на совковую – выгреб лишние комки, потянулся за штыковой – подровнял. Сорок пять минут и могила выкопана, «дудорга» сегодня не пригодилась, но Олег знал, что её лучше взять, чем возвращаться обратно в сторожку через всё кладбище. Захоронение и облагораживание могилы произойдут позже во второй половине дня.

С пустыря потянуло приятным дымком. Олег зашёл в сторожку, поставил в угол рабочие инструменты, вымыл руки под тоненькой струйкой ржавой воды и направился за здание. На двух белых кирпичах стояла маленькая алюминиевая кастрюля с бурлящей водой, рядом лежала столовая ложка и маленькая пачка чёрного чая.

– Чифирнёшь? – спросил Игорь, работавший, как и Олег землекопом.

– Чифирнуть бы ништяк, да голяк… – улыбнулся Олег, вспомнив строчку из песни, и пожал плечами. – Я ни разу не пробовал!

– Тем более! Базара нет! Пару глотков, вместо кофе. Вещь забористая, конкретная. Главное с ним не переборщить, а то сердце вылетит. Да и пристрастится можно. Своего рода наркотик. – рекламировал «лекарство» Игорь, засыпая полную пачку в кастрюльку, которую он предварительно убрал с огня. Объятые паром чаинки с поверхности постепенно опускались на дно ёмкости.

– Пусть настоится! – Игорь махнул рукой, снимая рубашку. – Жарко сегодня, ещё у костра раскумарило. Увесистый золотой крест, висящий на не менее увесистой цепочке, блеснул на ярком, набирающем силу майском солнце. Впечатляющие наколки, словно картины художников, пишущих в готическом стиле, бросились в глаза. Олег улыбнулся.

– Да… Жизнь помотала! – сказал Игорь.

– Заметно!

Они рассмеялись.

Кладбище с выкопанными могилами, кресты и саркофаги, смерть с остроносой косой и скелеты покрывали белую кожу Игоря.

– Ну, что? Пробуем? Закуривай! – Игорь взял маленькую эмалированную кружку и налил напиток, который приобрёл морковный цвет. – Давай! Хапочку сделай.

Олег сделал два больших глотка. Только потом до него дошло, что всю полость рта стянуло, словно он объелся ягод черёмухи, горький и горячий напиток, обжигая, прошёл по пищеводу. Сигаретный дым показался сладким.

– Как тебе? Ништяк? – поинтересовался Игорь, причмокивая из кружки.

– Да-а-а, кофе отдыхает! – ответил Олег, почувствовав прилипшие к дёснам щёки.

– Хватит на первый раз. Сейчас приход начнётся, самый кайф…

Гроб с покойным лежал на дне могилы. Родственники стояли по периметру, освободив место для работы землекопов. Олег чувствовал себя превосходно! Прилив сил и энергии был неимоверным. Лопата с землёй летала туда-сюда. Через несколько минут могила была уже засыпана, сверху сформирован земляной холмик и поставлен деревянный крест. Олег встал ровно, он чувствовал, что сердце того и гляди выпрыгнет из грудной клетки и поскачет по оградкам да крестам. Майка шевелилась от биения кровяного насоса.

К концу рабочего дня смотрителю кладбища Александру – жуткому пьянице, который за два захода из горла выпивал бутылку водки, позвонил шеф, сказал, что будет ещё одно захоронение – цыганская могила.

Олег с Игорем и двумя другими работниками сидели на скамейке возле квадратной ямы, которую осталось наполовину выложить брусом, положить ковёр, опустить гроб, снова заложить брусом, накрыть ковром и закопать. Каждому участвовавшему в процессии гарантировалось по тысяче рублей на руки, помимо начисленной официальной зарплаты. Почему бы и не остаться поработать сверхурочно!

Весёлые цыгане вытащили мангал, поставили на ровную поверхность в десяти метрах от только что закопанной могилы и принялись жарить шашлык. Четверо старых цыган уже распивали водку за столиком. Три женщины в чёрном одеянии, успокаивая друг друга, лили слёзы возле креста. Двое молодых парней спустились в неглубокий овраг вблизи кладбища.

– Чего они там забыли? – спросил Олег, стоявшего рядом Игоря.

– Видел у того, что с бородой, эластичным бинтом рука перемотана?

– Заметил. Наверное, растяжение…

– Ага, растяжение! Дыра у него там. Некроз тканей. Вмазываться меньше надо! – уверенно выдал Игорь. – Сейчас подойдут, сам увидишь какие они будут весёлые, на ошалевшие зрачки обрати внимание – две чёрные точки.

Так и было. Чрезмерно радостные парни с бешеными глазами, льющие нескончаемым потоком слов, общались со своими возле мангала. Эх, если бы не ожидание обещанных денег за захоронение, Олег давно лежал бы на диване перед телевизором дома, а так приходилось мириться с данной, далеко не приятной ситуацией. Он отошёл от всей этой братии в сторону, присел на пустующую скамейку и закурил.

– Мужик, есть зажигалка? – раздался за спиной детский голос. Олег понял, что обращаются к нему и обернулся. Перед ним стоял мальчик лет десяти-двенадцати с бутылкой крепкого пива «Балтика 9» и красно-белой пачкой «Мальборо».

– Держи. – Олег протянул мальчику жёлтую зажигалку «Крикет», не предполагая, что будет дальше.

Ребёнок ловко чиркнул колёсиком, и сигарета задымилась, потом зажал зажигалку в кулаке, обратной стороной расположил её под пробкой и над пальцами другой руки, которой обхватил горлышко бутылки. Раздался хлопок, и мальчик с видимым удовольствием отхлебнул ядрёное пойло.

– Благодарю! – выпалил пацан и пошёл к взрослым, попивая из бутылки и периодически дымя сигаретой…

На следующий день, собравшись рабочей бригадой за столом, смотритель рассказал: «Когда вы уехали, цыганята начали петь и плясать, старые устроили разборки, женщины плакали, а кто-то из присутствовавших перевернул мангал с тлеющими углями и, соответственно, сухая трава заполыхала. Мне пришлось вызывать пожарных. Короче начудили они тут!» Олег выслушал, покачал головой и, улыбаясь, встал из-за стола, собрал инвентарь для копки, закинул на плечо и отправился на место будущего захоронения, по дороге вспоминая цыганёнка – любителя крепкого пива. Что же с ним будет дальше? Какая судьба ему предначертана? – одному лишь Богу известно…

18 Практика

Агроном совершал объезд владений на стареньком «УАЗе» и наслаждался видом из окна автомобиля: одиноко стоящая в степи берёза позеленела, листья, как монеты усыпали ветви, скрюченный кустарник шиповника ещё не выпустил первые листки, лишь толстые почки обрамляли колючего монстра, травы тянулись к свету, прорезая дернистый, отыгравший своё, мёртвый слой, коршун, паривший в бескрайнем небе, промелькнул крылатой тенью, сделал несколько кругов в высоте и исчез. Первобытное «чувствование» жизни в живых существах, заложенное кем-то миллиарды лет назад, обострилось. Непрерывное движение – заметное и незаметное, порождало особенный, загадочный мир. Мир, где нет человека… Где он не нужен. Человек способен лишь на одно – принести в мир навязчивую волю, привнести асфальтобетонный хаос и посеять смерть в этом степном океане жизни. Не переиграть песню жаворонка симфонией Моцарта, не запечатлеть степь на картине великолепнее, чем она есть, не передать изысканными словами, рифмами и поэтическими размерами свежесть порыва ветра. Нет. Человек здесь неуместен…

Открытое окно в кабине донесло ни с чем не сравнимый запах поля. Просторы всегда притягивали его взгляд, входя в самое сердце, обнимали изнутри и обволакивали душу. Дорога, утоптанная колёсами сельхозтехники, пылила. Взбудораженная пыль, взлетала, как нечто таинственное, словно прах минувшего времени собирался и скапливался именно здесь, где пробивалась живучая трава-мурава, подорожник, полынь чернобыльник и другая мелкая травка.

«Ведь живёт же на обочине дороги и как-то выживает! – пронеслась мысль в голове агронома и, найдя почву для дальнейшего философствования, начала укореняться. – Как на обочине жизни. Никому не нужная, никем не уважаемая – не приносящая пользы. А дорога? Сколько смысла в обычном слове: жизнь человека – дорога, смена времён года – дорога, всё существующее куда-то движется по дороге. Для чего человеческая жизнь? Люди, как придорожные травы, стоят у обочины жизни, смотрят на неё, но не понимают, кем дана дорога-жизнь, и что нас ожидает в конце пути? Дорога уходит за горизонт… Будет ли она через сотню лет или зарастёт травами? Никто не знает даже такой мелочи…»

УАЗ мчался, раскачиваясь и подпрыгивая на неровностях дороги, напоминая своим видом старого козлика. Впереди на краю поля показался трактор. «УАЗ» остановился, агроном отбросил философские мысли, занимавшие голову всю дорогу, и шагнул навстречу существующей действительности.

– Почему прекратил сеять? – крикнул агроном, обращаясь к трактористу.

– Пшеница закончилась, Иваныч! Машину жду, чтобы сеялки зерном заправить. Сейчас приедет и начну. Ты бы мне лучше севца в помощники дал, сеялки не новые, он бы контролировал расход зерна, а то мне приходится останавливаться и самому проверять.

– Где я его найду, севца? Может студенты с «сельскохозяйственного» приедут на практику, тогда отправлю их к тебе.

– Ладно. Договорились. Когда они будут, студенты?

– Будут. Не переживай!

Разговор подошёл к концу, Иваныч сел в машину и поехал в контору созваниваться с представителями сельскохозяйственного ВУЗа, которые должны были по договорённости с агрофирмой выделить недостающую рабочую силу в такое ответственное время, как посевная. Ранним утром в понедельник на крыльце здания управления стояли два студента: худого звали Анатолий, подкаченного Сергей. Они ожидали особого приглашения, но никого и в помине не было. Из подъехавшего ГАЗ-66 выбежал мужчина и направился к студентам.

– Чего стоите, жмётесь? Вам к кому?

– На практику прислали. Мы агрономы!

– Ха! «Был бы дождик, был бы гром…» Ха! Вам, наверное, к Иванычу на второй этаж в двести одиннадцатый кабинет. Он у нас агроном. Агрономы… Ха!

Студенты переглянулись, пожали плечами от весьма избитой шутки про профессию и направились по предложенному маршруту. В здании царил полумрак и приятная прохлада. На втором этаже располагались три кабинета: главного агронома, главного инженера и генерального директора фирмы. Двери кабинетов имели плачевное состояние, что тут же бросилось в глаза будущих специалистов. Висевшая боком синяя табличка с цифрами «211» указывала на верное направление. Анатолий постучал и без должного ожидания приоткрыл дверь.

– Здравствуйте! Мы на практику.

– Поздравляю. Вы к кому?

– К агроному.

– Напротив, – коротко ответил мужчина и добавил – В двести тринадцатый!

– Спасибо. Извините! – тихо произнёс Анатолий и закрыл дверь. – Вот мужик – весельчак, то поговоркой подколол, то с кабинетами обманул. Местный юморист! Теперь ты постучись, Серёга.

Сергей постучал костяшками сильнее, чем его товарищ, но подождал, пока ответят.

– Войдите! – послышался глухой голос.

– Здравствуйте! Это мы. Прибыли проходить практику. – как можно громче произнёс Анатолий, но вышло не очень, голос сорвался в какой-то визг. Сергей хлопнул товарища по плечу и улыбнулся.

Студенты подошли к столу советских лет, пожали руку агроному, присели на неудобные стулья и начали разговор…

– Значит на практику? – уточнил главный агроном и посмотрел оценивающим взглядом на ребят. – Что ж, давайте перейдём сразу к делу: на данный момент устоялась положительная температура воздуха, соответственно, почва достаточно прогрелась, но не потеряла нужную для семян влагу. Конечно же вы и без меня знаете, что да к чему! Наше хозяйство испытывает нехватку рабочих рук, а именно севцов. Вы готовы работать на сеялках?

– Да! – в один голос ответили студенты и закивали головами.

– Нам любая работа по плечу! – выдал Сергей и покосился на недовольного Анатолия.

– Хорошо! Спускайтесь на первый этаж, вас поселят в общежитие и всё расскажут. Завтра сможете приступить к работе?

– Да, да – поочерёдно выпалили студенты, вставая и задвигая за собой массивные стулья…

Сотни раз отремонтированные сеялки семидесятых-восьмидесятых годов, до сих пор принимали участие в аграрных делах. Севцы должны были стоять на задней площадке сеялки и контролировать выход зерна в почву из сошников, чтобы те не забились или, не кончилось зерно в бункере.

От тихого и ровного поля, подготовленного под посев, исходил жар. Синий трактор марки «МТЗ» в сцепке с красной сеялкой, был готов к работе. Студенты вцепились в поручни, махнули трактористу, и трактор, выпуская клубы сизого дыма, начал разгон. От одного края поля до другого ехать минут пятнадцать, в центре поля ветер затих, пыль остановилась серым клубком вокруг сеющего агрегата, стало нестерпимо душно. От низкой скорости слегка обдувало жарким движением воздуха. Через четыре полных круга зерно закончилось. Трактор остановился. Подъехавшая машина загрузила в ящики сеялки очищенное зерно, и вновь началась работа.

Несколько кругов по полю заняли, как оказалось, много времени, тракторист посигналил, чтобы привлечь внимание студентов и показал пальцем на приближающийся грузовик, это означало, что наступило время обеда.

Водитель зелёного «Урала» привёз фляги с супом, чаем, картофельным пюре и коробку со свежим хлебом. Пыльное лицо и руки вымыть было негде, но студентов данное обстоятельство нисколько не смущало! Голод взял в тиски! Студенты с трактористом уселись на травке в тени возле берёзовой посадки.

– Ну что, практиканты, проголодались? – спросил тракторист.

Анатолий с Сергеем ещё не успели познакомиться с сельским тружеником, поэтому отвечали без обращения по имени отчеству.

– Конечно! Ещё как! Растрясло на сеялке, да и воздух у вас здесь свежий! Совсем пробрал! – улыбнувшись, ответил Сергей и застучал алюминиевой ложкой по тарелке.

Анатолий сосредоточенно вылавливал упавший берёзовый лист. Тракторист это заметил, и заявил: «Ешь, не брезгуй. Больше грязи – шире морда! Это же зелень. Полезно!»

Анатолий не прислушался к совету, выловил ложкой злополучный листок и выплеснул в траву, но тут же в суп залетела мошка. Студент сделал вид что не заметил и сдвинул её на сухой край тарелки. Дальнейшего разговора не последовало, неожиданно подъехал агроном.

– Всем здравствуйте! Как вам работа? – обратился агроном к студентам и, не дождавшись ответа, продолжил – Как поедите, я вас отвезу в общежитие, сегодня отдохнёте, отмоетесь. Завтра будет другая работа. Необходимо срочно заниматься ремонтом тока. Привезли новый зерноочистительный агрегат и его позарез нужно монтировать по месту!

– Ну, ты что, Иваныч? На полдня мне их дал? Лучше бы совсем не давал! – опечаленно выпалил тракторист.

– Что я сделаю, Андреич? – ответил агроном. – Так решил директор! Задавай вопросы ему.

Студенты наконец-то узнали, как зовут тракториста, но это было уже не так важно. Вернее, вообще не важно.

На следующий день ребята занялись установкой нового бинарного центробежного сепаратора, который очищал (как сказал агроном) качественнее и по объёму пропускаемого зерна был производительнее, нежели советские аналоги.

Часть разобранной шиферной крыши тока аккуратно лежала на скошенной траве, лопнувшие листы валялись поодаль в неглубоком овраге. Кран осторожно поднял с трала невиданный студентами агрегат. Две серебристые колонны, соединённые между собой, висели на стропах в воздухе, словно ступени термоядерной ракеты. Забежав на ток по крутым и узким ступеням лестницы, студенты помогли рабочим подтянуть агрегат за заранее привязанные к нему верёвки. Отверстие в крыше было достаточно узким. Аппарат мог выломать несколько листов шифера и, ударившись о железную балку, сорваться на деревянный настил.

– Тяни! – крикнул один из рабочих Сергею. – Что ты встал?

– Я тяну.

– Вот и тяни.

– А ты там в напряжении верёвку держи! – мужик обратился к Анатолию и посмотрел вверх.

Агроном, следивший за всеми действиями по установке сепаратора, услышал разговор и немедленно вмешался: «Ты давай не кричи на студентов. Молодые ещё. Объясняй, как нужно и что нужно.»

– Да я-то что! Я ничего. Просто им объяснил. – ухмыльнувшись, ответил рабочий и подмигнул Сергею.

– Понятно. Мягче нужно. Ещё научатся! – улыбнувшись сказал Иваныч и отошёл в сторону. Слаженная работа увенчалась успехом – зерноочистительный аппарат стоял на уготованном ему месте. Студентам предстояло настроить его, запустить и начать самую ответственную работу – очистку зёрен от плевел!

Асфальт, покрытый микроскопической пылью, напоминал природе о необходимости дождя. Листья деревьев, прежде зелёные и сочные, в этот день висели измождёнными. Даже люди – «короли земли» и всего существующего ходили вялыми манекенами, мало похожими на настоящего, плещущего эмоциями человека. Шквал, падающих солнечных лучей, с каждым днём нагревал землю сильнее. Ошибка стоила жизни земляному червю, выбравшемуся наружу. Его длинный, потрескавшийся труп, стал достоянием и продовольственным избытком для муравьёв. Они, не взирая на жар, жвалами, словно гидравлическими ножницами, откусывали порции и несли в свою обитель. Природа подвергалась невыносимым нагрузкам от далёкого космического светила, но дождя всё не было…

Началась уборочная. Инженер проверил сепаратор, похвалил студентов за проделанную работу, пообещал выписать грамоту и дал несколько дней отдыха. Сергей по какой-то причине отпросился домой. Из дома позвонил руководству и сообщил, что больше не приедет. Скорее всего просто не захотел проходить практику в пыли и мазуте, нашёл повод и возможность «откосить» от (как он сам сказал) этого неблагодарного дела, поэтому Анатолию пришлось работать одному, но ничего страшного – ток работал исправно! Пока выпала возможность отдохнуть, он перестирал свои вещи, сварил суп, ведь столовая была закрыта, сделал несколько поэтических набросков о деревенской жизни и нелёгком крестьянском труде, позже решил приступить к заполнению дневника прохождения практики.

В последний выходной день пошёл долгожданный и многообещающий дождь, так нужный природе, но не нужный человеку! Позвонил агроном и продлил выходные ещё на два дня. Струи хлестали в окно и вскоре из прогнившей деревянной рамы закапало на подоконник. Анатолию захотелось непременно написать что-нибудь о капле! Да. Именно о капле! И уже через полчаса появилась миниатюра. «По небу плыла небольшая, не выделяющаяся ничем от остальных, туча. Она содержала в теле несметное количество капель воды. Каждая была маленькой и прозрачной, впрочем, несущественной. Туча не выдержала накопившейся тяжести и скинула их над океаном. Ветер долго носил, трепал, охлаждал, но тем не менее каждая капля добралась до поверхности океана, слилась с ним и стала одной, громадной каплей – Мировым Океаном. Поэтому и человеку, чтобы почувствовать себя существующим и существенным, необходимо слиться с чем-то глобальным и стать самому сутью глобальности…» – он ещё раз перечитал сотворённый шедевр, порадовался своим философским способностям и с душевным спокойствием отложил тетрадь…

Шум триеров и лязг металлических цепей агрегатов заглушили звуки природы: поющего в небе жаворонка, голосящую в лесополосе синицу, но что сделать? Человеку нужен хлеб! Без него никуда! Анатолий смотрел на площадку перед током, как два грузовика «ЗИЛ» и «ГАЗ», оба с ржавыми и битыми кузовами везли с поля золотистое зерно. Развернувшись на небольшом асфальтированном пятачке, водитель «Газона» сдал назад и заехал на эстакаду. Профессионального и умудрённого «рулевым» опытом водителя Анатолий узнал сразу – водитель быстро попал в железную колею подъёмника. Стёртые колёса упёрлись в чугунные ограничители, отчего по автомобилю пробежала дрожь, словно он боялся за сохранность вверенного ему груза. Последовала остановка. Кузов поднялся под напором цилиндров. Водитель вышел из машины, сильной мозолистой рукой открыл борт и зерно бурным потоком потекло в приёмочную яму, лишь последние, задержавшиеся в неровностях кузова семена, пытались догнать своих «полевых товарищей». Студент нажал на пульте управления чёрную кнопку, открыл заслонку, и в работу вступила нория. Звенящая блестящими ковшами на резиновой ленте, она с неимоверным усилием поднимала разгорячённое под солнцем добро, отправляя его на самый верх и ссыпая в пасть ненасытного зерноочистительного агрегата. Раскалённая от невидимых трудов солнца шиферная крыша и безветрие, в совокупности с грохотом и вибрацией агрегатов, превратили ток в подобие апокалиптического робота-титана, совершающего таинственный процесс. Обволакивающее облако пыли оседало на всё, словно погребало ненужное Вселенной кратковременное человеческое…

Точное и размеренное действие машины принесло долгожданный результат – зерно очищено! Чистые семена пшеницы, отбитые стальным ситом от травяного сора, до поры упали в бункер. Зерновая «пушка» переместила зерно в оранжевый кузов увесистого «КАМАЗа». Солнце зашло за горизонт. Похолодало. Напряжённый рабочий день подошёл к концу. Затихшие механизмы отдыхали, остывая от изнурительного, летнего жара. Анатолий выключил аппарат, тряпкой протёр пульт управления, посмотрел в окно на звёздное небо и направился в общежитие. Ещё один день практики закончился…

19 Кожух

Собирайся на работу – настойчиво визжал будильник на мобильном телефоне. «Мелодию нужно сменить.» – подумал проснувшийся Михаил и нажал на кнопку отмены повтора. Прохладное осеннее утро совсем не хотело придавать сил. Мужчина умылся под холодной струёй воды, быстро позавтракал, пощёлкал каналы на новенькой плазме, взятой в кредит, и пошёл на работу. На заводе по производству вагонных пар и грузовых вагонов он работал пятый год в должности шлифовщика изделий. Высокая заработная плата – основное, что прельщало, больше никаких «хороших и светлых» сторон, кроме напряжённого и выматывающего физического труда. Переполненный утренний троллейбус с молчаливыми людьми, неосвещённая прямая тротуара с ямами на асфальте, две дороги без пешеходного перехода и вот – за железнодорожными рельсами и тополиной посадкой – завод. Подходившие к проходной работники создали небольшую очередь, но она быстро продвигалась вперёд, так что у Михаила ещё оставалось время перекинуться парой слов с сотоварищами с окончившейся смены. На пропускном не возникло проблем, только охранник окинул его холодным сканирующим взглядом и моментально перевёл глаза на другого работника. Михаил уже миновал проходную, идущего позади молодого парня охранник окликнул и отвёл в сторонку. «Видимо, перегар почуял.» – подумал Михаил и пошёл по дорожке между сбросивших листву яблонь. Поднимающееся над горизонтом солнце красным пучком лучей осветило стены цеха из красного советского кирпича…