Война на восходе

Дальше двинулись пешком. Змеевик вел Темногора за луку, и единственное, что нарушало траурную тишину на тропинке-петле, обвившей гору, словно шею висельника, – негромкий цокот копыт, когда Темногор наступал на камни, крики сов и собственное дыхание Теодора. Частое, сбивчивое.

«Она по-прежнему в Трансильвании. Пойдешь по тропе от села Яломица через Сычий перевал на восток в гору. Запомнил?»

Когда-то отец собирался в долгое путешествие на Сычий перевал – там, на дне долинки, располагалось село Яломица. Лазар обещал взять Теодора с собой. Но что-то услышал и передумал. Как он только новости узнавал? Теодор знал, что, когда его не оказывалось дома, к отцу приходили посетители. Отец, бывало, отсылал мальчика по делам в деревню или в лес, а когда Тео возвращался, понимал, что в доме кто-то был. Незнакомый запах в комнате. Грязная посуда. Странные разговоры родителей.

Тео понял лишь сейчас. У отца бывали нежители.

После того как отец не взял Тео в поход из-за чьего-то ночного визита – так и оставшегося неузнанным, Лазар долго ходил нахмуренный, перешептывался с матерью, – так, чтобы он, Теодор, не слышал. А Тео бесился.

Отец обещал!

Затем Тео нашел окровавленные полоски ткани в костровой куче. Отец кому-то помогал. Не из деревни. Лечил – а кого, Тео так и не дознался. И кто-то рассказал отцу нечто, из-за чего Лазар передумал брать Тео на Сычий перевал. И сам не пошел.

Почему?

Теперь Теодор идет сюда без отца. Сам.

Вот как.

Ночь наплывала – звездная, сырая, тревожная. Земля чавкала под сапогами, и Теодор то и дело оступался на извилистой тропке. Змеевик замирал, отводил от уха косицы и прислушивался. Они забрались уже высоко, но Тео все оглядывался, высматривая далеко в долине мерцающие огоньки Яломицы.

Вдруг из низины поднялся туман. Наползло большое облако – стремительно, точно вырвавшийся из-под крышки чайника пар, только сырой и холодный. Облако протянуло щупальца к обрыву, помедлило и двинулось прямо на путников.

Змеевик поежился.

– Тео, держись рядом. Скверное дело.

Еще в Полуночи Тео знал, что Вик питал страх перед туманами, но только после Баговых Топей понял почему. В тумане не видно. Ни тебя самого. Ни того, что может скрываться в пелене. Есть ли что-либо более пугающее?

Темногор всхрапывал, и оба парня прижались к коню, двигаясь вместе с ним сквозь плотную серую завесу.

– Ничего не видно. Хоть бы скорее проползло это облако!

Лес пошел иной – деревья изгибались, расступались перед большими валунами. Ближе к вершине гора вспучилась, пошла трещинами, ощетинилась в небо частоколом узких скальных выступов. Между впадинами сгустилась темнота. Тео уж думал предложить подождать, пока туман рассеется, и тут Вик остановился.

– Следы.

На влажной земле темнели углубления.

Вдохнув сырой туман, Тео нагнулся и осмотрел вмятины на земле.

Сомнений быть не могло.

Человеческие следы.

Тео глядел на маленькие выемки, оставленные пальцами, округлую вмятину от пятки. Здесь, на вершине горы, человек ходил босиком. Почему?

Быть может, кто-то решил, что достаточно тепло, чтобы побродить в лесу без обуви? Теодор всмотрелся в обступившие их сумрачные стволы. Этот лес не походит на тот, где можно нежиться на лужайке.

По коже поползли мурашки – медленно, противно.

Вик прошел вперед, осматривая землю. Нагибался, водил пальцами по грязи, что-то бормотал под нос. Жилка на виске Теодора билась точно обезумевшая. «Йонва, Йонва, Йонва, – стучала колотушка в голове. – А вдруг не солгал? Мама…»

Тео привел с собой Вика, и если ошибся… Он подведет друга! Змеевик оглянулся.

– Где Темногор?

Тео тоже оглянулся. Коня не было.

Вик свистнул, и жутко исказившийся звук проглотил туман. Парень сжал рукоять меча и вытянул длинный клинок из ножен. Если прежде Тео не решался высказать мысль об опасности, то этот жест буквально отрезал от них спокойствие.

– Стой здесь.

Вик с мечом наперевес зашагал назад, и через какое-то время до Тео вновь донесся свист, и в тот же миг…

Тео круто развернулся. Глаза расширились, впились в крутой поворот, за которым сгустился туман.

Он не ослышался.

«Нет», – сказал себе.

Впустую. Сердце решило за него.

«Стой!»

Ноги сами понесли вперед. Утопая в грязи, вытаскивая сапоги и увязая вновь, Теодор ринулся вперед по тропе – и глаза шарили меж деревьев, пытались отыскать источник звука в клочьях тумана. Он расставил руки, растопырив пальцы, словно хотел поймать снова то, что услышал.

Крик.

Откуда-то кричали. Может, ослышался?

«Топи! – закричал голос в голове. – Топи! Ты ошибся, Теодор. Вспомни Топи!!!»

На этот раз не ошибся.

Он слышал.

Голос.

Ее, черт возьми!

Ее!

Тео позабыл обо всем, только на бегу оглянулся, окликнул Вика. Вдали раздался ответный свист, но Вик не появился. Тео выскочил к повороту – дальше тропинка уходила вверх, виднелся просвет ночного неба: среди белесых клочьев мерцали звезды. Вершина горы.

И тут закричали снова.

Совсем близко.

Теодор пошел туда, откуда донесся тихий отзвук, и увидел. Там, слева. Расщелина. Сердце заколотилось как взбесившееся. Тео дышал с трудом. Каждый вздох – боль в ребрах, сердце.

– Ви-и-ик! – снова крикнул Теодор в туман. Но Виктор не отозвался. – Где же ты?

Тео выругался, дрожащей рукой нащупал рукоять ножа и осторожно сошел с тропы, внимательно оглядывая кусты. На одном он заметил обломанные ветки. Кто-то проходил здесь, и совсем недавно! Вверху над скалой проплывал туман – от дыхания леса ветви гнулись и колыхались, точно волосы утопленника на дне реки. В десяти шагах от дорожки обозначилось черное отверстие между камней, точно скала набрала полный рот мрака.

Тео уставился на провал. Там? Там.

Там-там-там, стучало сердце, и Тео обернулся на стену тумана и деревьев. Никого. Сглотнул комок в горле и подошел ближе.

Всмотрелся в темноту. Ничего не видно.

Тео нащупал в кармане отсыревший коробок. Отшагнув в сторону, поднял сосновую ветку посуше и, постоянно оглядываясь, принялся чиркать спичками. Пальцы не слушались. Туман плыл и плыл. Деревья толпились за спиной, смотрели черными листьями в затылок. Наконец по сухой коре пробежали искры, ветка задымила и загорелась. Тео выставил ее перед собой и, зажав в другой руке нож, на подгибающихся ногах двинулся к провалу.

Ему казалось, сейчас он упадет от волнения и страха. Мысли путались. Язычок пламени обозначил низкий свод, затем осветил пещеру. Лежак у стены, тряпье. Миски какие-то. Кувшин. Еще один, уже разбитый. Кости. Посередине – погасший костер. Больше ничего. Просто выемка в скале, уголок, чтобы пережидать холод.

Запах такой, что задохнуться можно.

Тео сделал шаг внутрь, и в дальнем углу в неверном свете заметил силуэт…

– Мама!

Он в два прыжка пересек пещеру и, склонившись над матерью, позвал ее, но она лишь пошевелила губами, что-то бормоча и стеная.

Теодор провел рукой по синим запястьям, прошелся пальцами по засаленной веревке и принялся кромсать ее ножом.

Работал быстро. Даже не оглядывался – слух удесятерился, он слышал любой шорох за спиной. Вдали засвистели, донеслось ржание коня, но Тео продолжал. Пот стекал со лба, он закусил губу так сильно, что почувствовал на языке кровь. Взгляд Тео скользнул по ужасным грязным веревкам. По ссадинам на руках, налившимся кровью и синью. По кровоподтекам на шее. «Кто? За что?» Ярость подкатила к горлу тошнотой. Тео колотило и потряхивало, и в глазах потемнело от гнева.

Худая. Кожа да кости. Волосы закрыли лицо – даже глаз не видно, но локоны колышутся от бормотания и стонов.

Веревка упала к ногам Тео, и он замер с ножом в руке. Страшная мысль поразила точно удар молнией. На ум сразу пришла камера с Лизой – теперь воспоминания вернулись. Он помнил смерть Лизы. И теперь… Тео еще раз поглядел на мать.

Шкура. Ее нет.

Тео бешено заозирался. Подскочил на ноги и заметался по пещере, переворачивая миски, тряпье, лежак. Пусто! Бросился к костру, зарылся руками в пепел. Поднес ладони к глазам. На ладонях осталась сажа. И длинные рыжие волоски.

Шкуру сожгли.

«Тварь! Кто эта тварь?!»

Тео словно окатили кипятком. Ярость поднималась жгучей, давящей грудь волной. Теперь-то Теодор прекрасно знал, что значит для нежителя лишиться шкуры! Его ждет мучительное угасание – точно у человека, лишенного еды. Добыть новую шкуру можно, но почти невозможно…

«Так, стоп! – приказал себе Теодор. – Об этом подумаешь позже. Придумаешь что-то, найдешь новую шкуру! Сейчас – помоги ей!»

Тео бросился обратно к матери, упал на колени и легонько тронул худое плечо.

– Мама! Мама!

– Беги… – едва слышно выдохнула Мария.

Теодора обдало холодной волной. Он обхватил маму одной рукой за плечи, другую подсунул под колени и поднял. Голова кружилась, Теодора шатало из стороны в сторону, но он понес маму к выходу из пещеры.

Теодор услышал свое имя на тропинке и на этот раз не допустил ошибки, доверившись себе!

Мама ждала его?

Сердце сжалось от этой мысли.

«Мама… Мамочка…»

Лес побелел от тумана. Тео только пересек поляну, как впереди послышался частый цокот копыт. Из мутной пелены выскочил Вик на Темногоре.

– Скорее, Тео! – закричал Вик с перекошенным лицом.

Конь заржал, и Тео поспешно отступил в сторону. Темногор пронесся мимо, всхрапывая и выдыхая клубы пара, и резко остановился. Тео заметил на его темном крупе длинную багровую полосу, похожую на следы от когтей.

– Что случилось?!

Вик в одну секунду соскочил с седла и бросился к Тео. Парень мельком взглянул на Марию, пробежал взглядом по ее лохмотьям и ссадинам и, опомнившись, подхватил женщину под спину.

– Янко! – послышался тихий стон.

– Мам, это я!

– Янко…

– Она что, не узнает меня?

– Быстрее, быстрее, Тео! Темногор не унесет троих! Усади ее в седло!

Вик помог Теодору поднять Марию в седло, затем выхватил меч и бешено заозирался, готовый отразить нападение.

– В седельной сумке веревка, привяжи ее, пусть летит! Скорей, Тео, давай же!

– Он здесь… – хрипло выдохнула Мария. – Здесь… бегите…

И Тео ощутил: что-то не так. Не видя, не слыша, не зная. Нутром, быть может, или шестым чувством – как животные знают о приближении землетрясения и начинают беспокойно метаться, искать укрытие, в то время как человек ни о чем не догадывается. Так и он догадался о приближении чего-то. Теодор поспешно открыл сумку, вытащил моток веревки, попутно придерживая мать на седле, но вдруг конь замотал головой и громко всхрапнул.

– Стой, Темногор! Тп-р-р-ру!

Лошадь не послушалась, попятилась – и Теодор, вытянув руки, кинулся следом.

– Нет, куда?

Внезапно дохнуло могильным холодом. Запахи стали ярче, а мир – четче.

– Тео-о-о, скорее-е-ей!

Теодор обернулся на секунду и увидел, что Змеевик стоит с занесенным мечом – и от поворота, сквозь подсвечиваемую луной пелену, к ним движется темный высокий силуэт…

Темногор заржал от ужаса и попятился.

Тео хотел было обернуться к коню, но руки и ноги его буквально оледенели, застыли при взгляде на ползущую жуть. Длинное, точно сотканное из дыма тело. Нечеловечески вытянутые конечности. Ни глаз, ни рта. Лица тоже нет. Просто черный силуэт, наплывающий из пепельного тумана. От ужаса хотелось кричать – но из горла вырвался только сип.

Это, движущееся сквозь пелену, не было человеком.

Сгусток ненависти, ледяного холода и ужаса.

Дыхание самой могилы.

«Это – тень», – понял Теодор.

Она пришла за ним. Снова. Но как так? Ведь к нему вернулись воспоминания. Их вернул тот, кого Теодор ненавидел всей душой, он до сих пор запрещал себе думать о случившемся. Еще не смирился с мыслью, что Вангели – его отец.

Тео вернул память! Исцелился от ненависти! От тени!

Он чувствовал, что изменился…

И вот теперь – вновь.

Но Теодор не находился внутри этой тени, как тогда. Он ее вообще не ощущал.

– Янко! – вскрикнула мать.

Тень колыхнулась, отступила.

Исчезла.

Змеевик, оглянувшись на Теодора, заорал:

– Тень ранила Темногора! Мы должны найти ее хозяина и…

Темногор вновь испуганно заржал и попятился.

– Ma!

Тео бросился к Темногору, следом – Змеевик, что-то вопя на ходу про хозяина, нож и живого охотника…

– Ma!

Темногор заплясал, забрыкался, забил передними копытами, несколько раз лязгнул зубами – и вдруг вскинулся на дыбы. Тень гигантского коня упала на тропу, и Тео даже охнуть не успел, лишь увидел, как что-то сдернуло Марию с крупа Темногора во тьму.

Дальнейшие секунды слились в один нескончаемый кошмар. Перед глазами скакал обезумевший Темногор, а на тропе сцепились два силуэта. Вскрики, звуки борьбы, хриплый вопль:

– А-а-а-а!

Наконец Темногор поймал воздушный поток, перелетел через голову Теодора и приземлился за его спиной. Рядом с Тео блеснул меч Змеевика, но поздно.

Тень метнулась обратно в лес и растворилась между темных деревьев. Мария Ливиану осталась лежать на земле. Теодор подбежал к ней, не слыша воплей Змеевика, упал на колени, перевернул лицом вверх – и оторопел.

Лицо матери было покрыто длинными кровавыми порезами, а из рваной дыры на шее толчками выплескивалась кровь.

– Мама!

Мать схватила Теодора за плечо и выкатила огромные голубые глаза. Один смотрел на него, другой на луну. Открыла рот, тяжело сипя.

Тео перестал дышать.

Мир замер.

Застыл.

Воздух загустел, словно расплавленное стекло, которое вынули из печи: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Свет погас, наползла темнота.

Мария шевелила губами. Тео не слышал ровным счетом ничего.

И спустя много дней после этого Теодор все возвращался к тому мгновению. Что мама хотела ему сказать? Что? Этот вопрос не покидал его, мучил вновь и вновь долгие бессонные дни, когда он лежал омертвевший, смотрел в никуда и понимал, что так и не расслышал ее слов.

Не услышал последних слов матери.

Мария вздохнула и застыла. Тело перестало дрожать, пальцы, вцепившиеся в плечи Теодора, ослабили хватку и разжались. Косые глаза остекленели.

Один глядел на Теодора. Другой – на луну. Но Мария их уже не видела.

– МАМА! – закричал Теодор, еще не понимая, не веря, что это бесполезно. – МАМА!

– Тео… Она тебя не слышит…

– МАМА!

Что он понимает, Вик? Ярость охватила Теодора, и слезы ярости и боли застлали глаза. Что он понимает, черт возьми? Нет, не может быть так! Он прошел весь Макабр ради этого, только ради этого! Разве он не понимает? Тео отправился в саму Полночь! Искал маму в этих проклятых Пустошах, Топях, Черных, чтоб они провалились, Замках! Искал везде! Не может быть, чтобы сейчас – когда он наконец-то ее нашел, только что нашел, чтобы…

– Вик, помоги…

Теодор прижался ухом к ее груди – так делал отец, чтобы проверить умирающих пациентов. Некоторые не подавали признаков жизни, но сердце их еще билось. Иногда он таких спасал.

Сейчас все получится. Ну же. Он должен услышать!

– Помоги, Вик…

Но какая-то часть сознания уже поняла: ни одно снадобье из сумки Вика, даже самое лучшее, не поможет. Случилась беда. Непоправимая беда. Тео попытался нащупать пульс. Сжал окровавленными пальцами холодное мамино запястье.

– Тео, послушай меня…

Вик мягко положил руку на плечо Теодора, но тот вскинулся:

– Отвали, Вик!

– Тео, хватит…

Позади испуганно заржал Темногор.

– Отвалите оба!

– Ты не поможешь своей маме, Тео…

Нужно сопротивляться этим словам до последнего. Должна быть уловка. Как в Макабре, разве нет? Если есть вход, есть и выход! Он сейчас что-нибудь придумает. Тео вскочил, но мама так и осталась лежать на траве, глядя на луну широко раскрытыми глазами. Виктор, принявший движение Теодора за решимость, вцепился в его плечо и развернул к себе, заставил посмотреть в глаза.

– Тео, мы должны найти хозяина тени…

– Что?

– Это человек! Он прячется где-то здесь! Ты видел его? Ты не сможешь убить тень, не убив хозяина!

Вик схватил Тео за руку, вложил в его пальцы нож.

Он сказал что-то про «убить»? Именно это сейчас Теодор и хотел больше всего. Убить. Теодор отомстит. Сейчас. Прямо сейчас.

– Где он?

Тео развернулся. Невдалеке переминался с ноги на ногу Темногор. Тео шарил глазами меж деревьев – тень исчезла.

– Почему она не набросилась на нас?

– Не знаю. Возможно потому, что хозяин рядом и хочет удрать. Он может управлять тенью на расстоянии, но сам должен хорошо спрятаться, чтобы его не нашли, – смертный с тенью не справится, а вот тело хозяина беззащитно. Если его найти…

«Пещера!»

Тео оглянулся на маму, но Виктор уже потянул его за собой.

«Нет, нет, нет… Я вернусь. Скоро. Сейчас, только найду этого… Мама, подожди, я сейчас вернусь».

Тео почудилось, что мама чуть шевельнула рукой – или это колыхнулась тень от дерева? Он сморгнул, хотел подойти, но Вик не позволил, упорно тащил за собой. Проклятый Вик!

Ярость застлала глаза, когда Тео наконец осмелился признаться себе в том, что мама не пошевельнулась. Почудилось.

Теперь Тео не боялся. Он убьет хозяина тени сразу, как только увидит. Тео развернулся, ноги сами понесли его вперед.

– Я нашел следы и остатки его трапезы, – сказал Вик. – Понял, что это нелюдимец.

– Нелюдимец?

– Да, это его тень! Он был где-то совсем рядом, не ожидал гостей. Я спугнул его, бросился преследовать, и тогда он решил выпустить тень. Она напала на Темногора, и нам пришлось удирать по воздуху. Я сразу бросился к тебе, потому что в одиночку тень не одолеть.

Змеевик вдруг перехватил Теодора за локоть, развернул к себе. Ноздри раздуты, на щеках – кровавые мазки, жилка над виском билась со страшной силой.

– Тео, я могу убить тень лишь в одном случае: если она нападет на человека. Например, на тебя. Но это смертельно опасно, ты можешь не выдержать ужаса.

Жилка продолжала биться.

– Боишься?

Тео посмотрел в холодные глаза Змеевика. Боится? Он? Ответил не моргнув. Так же холодно. Почти спокойно.

– Нет.

Вик вглядывался секунду. Понял, что Тео уверен как никто. Кивнул.

– Хорошо.

Тео сжал нож. Он сможет все. Вернется к маме и, может, сможет даже…

Сверху посыпались камни. Змеевик задрал голову:

– На скале!

Он ринулся вверх, крича Теодору:

– Когда убьем тень, сразу же уничтожай хозяина!

Тео карабкался следом. Травы хлестали по щиколоткам, ветви цеплялись за одежду. Они двигались по тропе вверх, преследуя в тумане невидимого беглеца.

Тео то и дело оборачивался в поисках тени. Поскальзывался на влажных камнях, падал и раздирал кожу на руках, но снова и снова лез по тропе. Наконец Змеевик выхватил с пояса нож и метнул куда-то в туман.

Раздался вскрик.

Змеевик зашипел и рванул вперед, Тео за ним – и через какое-то время они настигли беглеца – тот, подтягиваясь на одной руке, упорно полз к кустам. Змеевик подскочил к нему и приставил меч к горлу. Следом подоспел Теодор, но Вик остановил его:

– Нет, еще нельзя, Тео!

Однако ярость была столь сильна, что Теодора ничто не могло успокоить.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ! УБЬЮ, УРОД, СЛЫШАЛ? Я УБЬЮ ТЕБЯ!

Мужчина хрипло рассмеялся и тут же застонал, схватившись за плечо, в котором торчал нож Вика. Человек скорчился на земле, дергая босыми грязными ногами. Одежда невыносимо воняет, порвана и заляпана чем-то бурым. Кровь? Змеевик склонился, схватил мужчину за шиворот и заорал:

– Где она?!

Беглец повернулся к Вику лицом – и Тео отшатнулся. Нечто подобное он видел, когда бежал через Ноктумгард, – лица, бывшие когда-то человеческими. Теперь – нет. Это лицо принадлежало монстру.

Налитые красным глаза уставились на Вика, губы растянулись в злой улыбке.

– Боишьс-с-ся?

– Это была твоя тень! – заорал Тео. – Ты убил мою маму!

Монстр перевел безумный взгляд на Теодора и рассмеялся.

– Тео, да? Тот самый… Она ждала тебя… Звала в бреду… Тебя и его… Обоих… Ждала, что ты придешь за ней… Заберешь… Но ты не пришел. Откуда тебе догадаться, где она?

– Я нашел ее! Нашел!

– Наш-ш-шел, – прошипел монстр, – но поздно.

– Я убью тебя!

– Давай, – кивнул тот, – давай, малыш. Убей меня. Ну же, никчемный сосунок. Твоя мамаша свихнулась еще при жизни, пытаясь выносить ребенка. Безуспеш-ш-но. Вернулась, чтобы обзавестись семьей. Женщины – дуры, что ни говори. Из могилы встанут, лишь бы кого-то понянчить! И до чего это ее довело?

– Не смей так говорить о моей матери!

Теодор зашипел и рванулся к монстру с ножом, но Змеевик его удержал. Парень постоянно оглядывался, всматривался в деревья – тени не было.

– Я уко-кош-ш-шил ее, да! Как и хотел – чтобы она мучилась, зараза! Чтобы сдохла, как я, в навозе, в хлеву, среди дерьма! Так ей и надо! И толку, что ты приперся, когда она уже мертва?! Дур-р-рак!

Мужчина вновь расхохотался, но тут же застонал – Теодор поставил ногу ему на грудь и надавил.

– Убей меня, да, убей… А потом я тебя найду. Ты же не Охотник.

– Верно, – проговорил Змеевик. – Он не Охотник. А вот я – да.

Мужчина уставился на Вика и часто задышал.

– Вреш-ш-шь.

– Ты больше не вернешься, чтобы мстить людям. Я убью тебя. Мы убьем.

В глазах монстра мелькнул страх, тут же сменившийся лютой злобой:

– Дур-р-рень. Любишь людишек, да? Сдохнуть ради них готов? Защитничек. Сдохнут скоро твои люди! Все!

– Что?

Вик убрал меч, схватил пленника за грудки и встряхнул.

– Говори!

Мужчина зашелся воем.

– Говори!

Вик тряхнул еще раз.

– Слепо-о-о-ой!

– Что?

Вик выпустил монстра, и тот, корчась на земле и хватая пальцами торчащий из плеча нож, завыл:

– Вам конец-с-с! Всем конец-с-с! Он скоро соберет всех, еще немного – и соберет, и тогда… грядет война-а-а-а!

Из-за деревьев послышалось истошное ржание Темногора – он звал так громко и испуганно, что Змеевик вздрогнул. Тео знал, что они с Темногором без слов понимали друг друга. Сейчас то, что кричал Темногор, заставило нового Господаря Горы бросить все и ринуться к деревьям.

– Не успее-ш-ш-шь!

Вик развернулся на безумный хохот. Глаза его пылали от ярости, и Теодор еще никогда не видел на лице Виктора такого выражения. Вдруг Змеевик, сплюнув, бросился обратно, размахнулся и одним движением засадил меч в грудь хохочущего безумца… Тот захрипел и засипел, задергался. Вик вытащил клинок и кинулся в лес.

Тео оглянулся.

Туман на вершине хребта расползся в стороны, наконец-то проступило ясное ночное небо. Раскинувший руки человек глядел пустыми глазами на луну. Тео затрясло от злости, и ему захотелось всадить нож в труп. Пусть монстр уже мертв, но… еще раз… и еще…

«Нет, – словно подсказало что-то. – Нельзя».

И Тео понял: нельзя.

Спотыкаясь, он ринулся вслед за Змеевиком. Перемахивая через покрытые испариной валуны, оскальзываясь, Теодор выбежал на тропинку, которая привела его на поляну.

Посередине поляны на коленях стоял Вик и гладил лежащего коня по голове.

Темногор, вытянув шею, хрипло и часто дышал. Живот его был иссечен множеством красных полос – кровь выплескивалась на землю от каждого вздоха. Глубокие, незаживляемые раны. Конь подрагивал, а Змеевик что-то бормотал ему. Парень прикоснулся пальцами к шее Темногора и провел ладонью по гриве. Конь уже не пытался встать, лишь косил глаза на своего хозяина и тяжело дышал.

– Т-ш-ш, – услышал Тео слова Вика. – Пожалуйста.

Темногор ткнулся окровавленной мордой в грудь Змеевика, захрипел. Вик обхватил его голову, притянул к своей груди и низко наклонил лицо, что-то шепча на ухо Темногору.

Конь содрогнулся всем телом…

И затих.

Вик замолчал. Прижал лоб ко лбу любимого коня, многочисленные косы рассыпались с грустным переливчатым звоном.

Тео подошел и тихо встал рядом.

Поляна представляла собой место побоища: взрытая земля, колдобины и вырванные клочья травы. Следы босых ног, сапог и копыт. Брызги крови…

Змеевик оперся на меч и поднялся на ноги. Какое-то время он стоял, судорожно сжимая пальцами рубашку на груди. Затем провел ладонью по лицу, вытирая мокрые глаза.

– Я найду его, Тео… Человеком или змеем, найду. И убью. А потом снова найду и снова убью. И так столько раз, покуда твоя и моя боль не утихнут. Темногор был мне ближе, чем вся сотня моих братьев. Ближе, чем родной отец. Когда я был маленьким, у меня не было друзей. Мать бросила меня, убежав из царства отца, ей не было дела до того, что будет со мной. А я остался. У змей. Один… Темногор единственный меня любил. Не отец, не братья, – грустно скривился Вик. – Никому я не был нужен. Только ему. Он чувствовал все, что я хотел сказать. Как человек, понимаешь?

Вик покачал головой.