Проект «Новый Эдем»

И Кондрат, Кондр, всегда мрачный, замкнутый, молчаливый. Он держался в стороне. Ото всех. Первым не подходил, не заговаривал, лишний раз даже не смотрел.

Хотя он не один оказался такой. Девушка в форме курсанта Специального корпуса, Иви, тоже не отличалась общительностью, но и не сторонилась остальных. Спокойная, сдержанная, сосредоточенная. И неулыбчивая. Фео ни разу не видела, чтобы она улыбалась.

Обычно испытания и тренировки проходили на том самом плацу на крыше, на котором состоялся первый сбор, только занятия по стрельбе проводились в тире Специального корпуса. Фео надеялась, им тут устроят экскурсию, хоть чуть-чуть расскажут об учёбе и покажут всё заведение. Но это ведь не урок по профориентации. Словно под конвоем по строго заданному маршруту: до тира и обратно. И всё.

А однажды их провели на закрытую станцию подземки, усадили в поезд, который шёл без остановок, и сразу пополз слух: сегодня тренировка будет в полевых условиях. Не на крыше, не внутри здания. Внизу. На земле.

Странно звучало. Будто до сих пор они находились на какой-то другой планете. Хотя… может, так и было в действительности.

Лично Фео никогда не покидала границы города, вроде даже на улицу не выходила. Если говорить не о крышах и не об открытых галереях, опоясывающих или соединяющих небоскрёбы, а о самых настоящих улицах. Залитых асфальтом полосках пространства между домами, поделённых на автомобильные дороги и тротуары. Последние были совсем узкими: два человека с трудом разойдутся, и почти всегда пустыми.

На улицу выходили только разве для того, чтобы сесть в наземный транспорт, а Фео и вся её семья обычно пользовалась подземкой. Они уже настолько привычны: грохот летящих по туннелям составов, вечный сквозняк, полумрак за окном, расчерченный тире и точками тусклых ламп. А тут вдруг в окна вагонов заглянуло солнце.

Поезд выехал на поверхность, затормозил у открытой платформы. Значит, прибыли в «Зелёную зону».

Неужели? Вот это да! Фео, конечно, знала, что она реально существует, верила, видела на экране планшета, но вот побывать здесь…

Иметь в Зелёной зоне собственный дом ‒ мало кому доступная роскошь. Даже съездить сюда на отдых, и то дорого. Захочешь просто погулять на природе ‒ всё равно плати, а уж желание снять номер в комфортабельном отеле на несколько дней обойдётся в такую сумму, которая не каждому по карману. А тут их привезли просто так, совершенно бесплатно. Как хорошо, что Фео записалась на участие в проекте!

Вокруг платформы асфальт, а дальше земля и трава. Их даже не торопили особо, чтобы они могли насмотреть по сторонам, осознать, даже насладиться другой, неведомой им стороной жизни. Какой она раньше была. Когда зданий мало, и они не возносятся высоко, чуть ли не до неба, которое проглядывает между ними узкой голубой полосой. И только когда ты на самом верху оно становится настоящим, бескрайним, а пространство во все стороны словно выложено плиткой ‒ крыши, крыши, крыши. Когда деревья растут не в ящиках и кадках, а размер и форма их крон не утверждены строгими правилами.

Вот бы Диньку сюда. Он уже давно пристаёт с расспросами к Фео, куда она всё время уходит и чем там занимается. Пришлось ткнуть его носом в сайт проекта. Хочет знать, пусть сам читает, подробно же написано. Только вот про вылазку на Зелёную зону ни слова. Но брату не надо на тренировку, просто оказаться здесь и увидеть своими глазами. И маме, и папе.

Хотя родители застали прежний облик Земли, но, наверное, уже не помнят. Они же тогда совсем маленькими были. И точно не отказались бы посмотреть сейчас, вспомнить.

Фео настолько увлеклась фантазиями, что совсем забыла, зачем она здесь и с кем. Её привёл в себя громкий окрик.

‒ Строимся в две колонны. И бегом. По дороге. Прямо до леса.

Лес. Сказочное слово. Точно знаешь, что он существует, но никогда не видел вживую, и потому всё-таки сомневаешься в его реальности. А теперь уже нет. Вот он темнеет совсем рядом.

Высокие сумрачные ели, совсем не похожие на те искусственные: аккуратные, маленькие, пушистенькие, ‒ что выставляют везде перед новым годом. И контрастом к ним ‒ белые стволы с чёрными штрихами. Берёзы. В городе их вообще нет. Всё больше декоративные породы, которые симпатичней смотрятся стриженными. А у берёз тонкие, гибкие, свисающие ветви, а без них пропадает настоящее очарование этого дерева.

Казалось, лес тоже движется им навстречу, чуть наклоняется каждым деревом и всматривается в приближающихся людей. Нет, люди, наверняка, ему не в новинку. Это для них, выросших в каменных джунглях, он невероятная экзотика. Их, наверное, и привезли сюда именно затем, чтобы, попав в другой мир, они не простояли сутки с удивлённо открытыми ртами, рассматривая непривычные пейзажи, впитывая незнакомые впечатления. Ведь говорили, что в том мире очень много лесов.

Прививка от излишнего удивления. И первый опыт ориентирования в чуждой обстановке. Чтобы они не заблудились и не потерялись сразу среди древесных зарослей.

Выдали карты, разбили на команды. Какая из них первой доберётся до финишного пункта. Фео критично оглядела тех, кто ей достался в напарники.

Конечно, Пак. Он всегда торчал рядом, и, кажется, их уже воспринимали как одну человеческую единицу. Достало! Будет отставать, Фео его прибьёт.

Плюс странная девица. Фео и раньше её замечала и понять не могла, что та здесь делает. Стройной её не назовёшь, даже с натяжкой. Щекастая, с шевелюрой, объёмной не менее, чем она сама ‒ пышной копной мелких кудряшек, старательно зачёсанных и стянутых в хвост, но всё равно выбивающихся и торчащих спиральками. Прямая ассоциация со старым дырявым матрасом, у которого прорвалась обивка и пружины высунулись наружу. Ведь бежать придётся, а тут такая баржа на буксире.

Имя у баржи пафосное ‒ Регина. Хотя надо отдать ей должное, стреляет она отлично. Случается же. Первый раз взяла в руки оружие, а все выстрелы точно в яблочко. Хотя, может, она врёт, что никогда раньше не пробовала? Хотя ‒ подумаешь! ‒ удивительная меткость. Сейчас это её достоинство вряд ли окажется полезным, а прочие достоинства вообще будут только мешать.

Хорошо, что остальные в команде нормальные. Даже очень. Иви с её курсантской спецподготовкой и Самир. Он хоть и приземистый, но, сразу видно, спортивный. Тут почти все в хорошей физической форме, за исключением таких экзотических экземпляров, как Регина или Пак.

И всё-таки бежать по стадиону и по лесу ‒ совсем разные вещи. На стадионе ‒ ровная, специально приспособленная дорожка, вниз можно не смотреть, не запнёшься, если только за собственные ноги. А здесь успевай следить, чтобы не угодить в выбоину на тропе, чтобы не зацепиться за торчащий из земли древесные корень, да и окружающий пейзаж слишком непривычен.

Быстро забывается об основной цели, хочется остановиться и всё как следует рассмотреть, а ещё лучше ‒ потрогать. Ощутить под пальцами прохладный глянец листьев и неровности коры. У одних деревьев стволы почти гладкие, у других ‒ в отслаивающихся шелушинках или словно в чешуйках, у третьих ‒ в глубоких морщинах и складках. А ещё цветы. И даже ягоды. Фео заметила на бегу словно нарочно подсвеченную пробившимся сквозь листву солнечным лучом ярко-красную каплю.

Земляника. Скорее всего. Фео приходилось пробовать выращенную в оранжереях крутобокую густо-бардовую клубнику, а вот настоящую лесную землянику ‒ ни разу. Она должна быть особенной. Но сейчас нет времени на то, чтобы остановиться, сойти с тропинки в заросли травы, сорвать. Промчалась мимо. Но через несколько секунд Фео нагнал Пак, протянул к ней стиснутую в кулак руку.

‒ Держи!

И разжал пальцы.

Сначала Фео подумала, он поранился до крови. Тогда ‒ что она должна держать? Но почти сразу поняла. Это ягода. Та самая земляничина. Точнее, бывшая ягода. В кулаке Пака она расплющилась в непонятное нечто. Узнать можно только по мелким желтоватым зёрнышкам.

‒ Ну и что теперь? ‒ разочарованно фыркнула Фео. ‒ Мне тебя облизывать?

А аромат-то какой! Сладкий, манящий. Волшебный. Если бы это была её собственная рука, Фео не удержалась и запросто бы облизала ладонь. Даже если бы земляничина превратилась в бесформенную кашицу и размазалась по коже. Как же хотелось ощутить настоящий лесной вкус.

Пак насупился, махнул рукой, стряхивая с неё раздавленную ягоду.

Идиот полный! Лучше бы сам попробовал.

Первыми они не пришли. Из-за тихоходной Регины, конечно. И ещё чуть-чуть заблудились почти перед самым финишем. Досадно. Фео разозлилась на всё и на всех. Но странно, почему-то больше всего мыслей было о землянике и постоянно представлялась, как она светилась алым в солнечном луче, а потом кровью размазалась по ладони Пака. А ещё запах, который трудно с чем-то сравнить. И по-прежнему жалко, что Динька всего этого не видел.

***

Планшет пискнул, оповещая о пришедшем сообщении. Фео из всех возможных интересовало только одно. Так пусть это будет оно. Пусть будет оно.

Сенсорный экран не отреагировал на мгновенно похолодевшие пальцы, и пришлось воспользоваться голосовой командой.

‒ Открыть сообщение, ‒ выдохнула Фео.

Голос дрожал и звучал, словно чужой. Неужели и тут не сработает? Но на этот раз планшет отреагировал правильно, выбросив на экран окно с текстом.

«Поздравляем. Вы прошли отбор и включены в команду…»

Дальше Фео читать не смогла. С трудом сдержала сумасшедший радостный визг, зато изо всех сил прижав планшет к груди, запрыгала как маленькая, выкрикивая:

‒ Да! Да! Да!

В комнату сунулся Динька, изумлённо вылупил глаза:

‒ Фе, ты чего?

Фео бросила планшет на стул, подскочила к брату, схватила за руки, пытаясь втянуть его в свою пляску ликования. У Диньки глаза округлились ещё сильнее, он посмотрел на свои размахивающие по воле Фео руки, на обезумевшую сестру и поинтересовался:

‒ Ты чокнулась?

‒ Нет, Динька, нет! ‒ воскликнула Фео, но тут же поменяла мнение: ‒ А может быть и да. Меня взяли в проект. Понимаешь? Зачислили в команду.

‒ Какой проект? ‒ медленно соображал братишка. ‒ Тот самый?

‒ Тот самый! Именно, тот самый! ‒ восторженно выкрикивала Фео.

‒ И что теперь?

‒ Теперь я попаду в другой мир. Представляешь? Я буду его изучать, пригоден ли он для массового переселения. Не одна, конечно. Но и я… я тоже.

‒ А я?

Динькин вопрос озадачил Фео.

‒ А ты. Что ты? ‒ Она застыла на месте, хотя и продолжала сжимать мальчишеские ладони. ‒ Ты останешься дома с мамой и папой. И будешь меня ждать.

Но брату не понравился предложенный расклад. Он сердито выдернул свои руки из пальцев Фео.

‒ Я не хочу дома. Я хочу туда. Как и ты.

На его месте Фео повела бы себя точно так же. Прекрасно понятны его желание и возмущение.

‒ Динь. Ну там берут с пятнадцати лет, а тебе ещё двенадцати нет, ‒ попыталась она утешить брата. ‒ Вот подожди, подрастёшь, и обязательно найдётся что-нибудь похожее и для тебя.

‒ Я и сейчас не маленький, ‒ сердито буркнул Динька, выскочил из комнаты, но даже его обида, не испортила настроение Фео, её по-прежнему переполняла радость.

Она подхватила планшет со стула, чтобы дочитать до конца сообщение. В нём говорилось только о новом сборе: дата и время, а место то же самое ‒ крыша небоскрёба, на которой проходило большинство тренировок.

Что лучше: сейчас сказать родителям, что зачислена в команду, или потом? Наверное, лучше потом. После сбора, после того, как узнает конкретно, когда она отправится исследовать новый мир. Вариант, что родители могут возразить против её участия в проекте, Фео даже не рассматривала.

Они с самого начала не в восторге, наверняка надеются, что у дочери ничего не получится. А у неё получилось. Ещё как получилось! И маме с папой придётся это принять.

Значит, решено твёрдо: Фео расскажет им после сбора. Если, конечно, Динька не проболтается раньше. Но сбор уже завтра, а брат обиделся, не захочет говорить.

Обычно он не жаловался на несправедливость жизни. Родителям. Потому что те легко расстраивались, не хотелось лишний раз их волновать. А с Фео делился. Ей всегда казалось, что она более зрелая, более сильная, чем многие взрослые. И папа с мамой в том числе. Вот и решала всегда сама. Где возможно уступала, но не в этот раз.

Тут Фео не сдастся, даже если родители будут категорически против. Да и как они её удержат? Запрут дома? Пусть только попробуют.

А на следующий день, когда отправилась на сбор, на станции подземки опять наткнулась на Пака. Он стоял перед турникетом и всматривался в проходящих. Увидел Фео, засиял улыбкой до ушей, встретил словами:

‒ Ты прошла. Поздравляю.

Откуда только узнал? Хотя на сайте может и вывесили полный список, или Пак залез в закрытую информацию. Он умел. И теперь специально притащился, показать, как он за Фео рад. Ещё бы букет припёр.

‒ Ага. Я в курсе что прошла, ‒ снисходительно проговорила Фео, но всё-таки вежливо добавила: ‒ Спасибо.

Проскользнула через вертушку. Пак двинулся следом. Оглянулась, удивилась.

‒ А ты чего?

‒ Я тоже прошёл, ‒ Пак гордо вскинул голову.

‒ Через турникет? ‒ съехидничала Фео.

‒ В команду, ‒ многозначительно заявил Пак.

‒ Да ладно. Разыгрываешь?

‒ Нет, ‒ произнёс твёрдо, не показывая обиды.

Быть такого не может! Задохлик и конченный ботаник тоже в проекте? Не-не-не! Бред!

Фео даже не услышал грохота подъезжающего поезда, не заметила мелькания синих вагонов почти перед самым носом, только ветер почувствовала. Как он налетел и, похоже, подхватил, закружил, перенёс в другую реальность.

‒ Пойдём! ‒ дёрнул её за рукав Пак. ‒ Сейчас двери закроются.

Фео брезгливо оттолкнула его руку, но послушно шагнула в вагон. Не пропускать же поезд. Но свыкнуться с мыслью, что Пак тоже прошёл отбор, она так и не могла. Даже когда стояли на плацу, не верила. Хотя на этот раз их было совсем мало, не то, что раньше.

Сама Фео, курсант Специального корпуса Иви, крепыш Самир ‒ их присутствие не вызывало вопросов. Даже к кандидатуре Кондра у неё не нашлось особых претензий. Если подходить объективно. А вот Пак. Да ещё ‒ ничего себе! ‒ Регина. Она-то здесь для чего? Чтобы придать веса экспедиции? С ума сойти.

И ещё несколько знакомых лиц, которых Фео помнила по тренировкам, а вот имён не знала. Но были и те, кого она в первый раз видела. Вот этого, например.

Высокий светловолосый парень, очень даже симпатичный. Особенно когда улыбался, открыто и искренне. Фео он тоже улыбнулся, случайно встретившись взглядом, и у неё губы сами растянулись в ответ, несмотря на то, что старалась казаться серьёзной и сдержанной. И имя его сразу запомнилось, стоило один раз услышать ‒ Марк.

Фео посчитала присутствующих. Девятнадцать. Странное число. Или ещё кого-то не хватало?

Точно, не хватало. Всего уже построились, а он только появился на краю плаца.

Шёл, не торопился, руки в карманах чёрной куртки. И вообще, слишком много чёрного. Брюки, ботинки, коротко подстриженные волосы, которые топорщились жёстким ёжиком, широкие дуги бровей. И глаза. Может, не совсем чёрные, но очень тёмные.

Взгляд цеплялся издалека за эти чересчур чётко обозначенные радужки, больше напоминающие отверстия оружейных стволов, и постоянно казалось, что парень смотрел именно на тебя. А ничего подобного. Скорее всего, Фео он даже не заметил. Да и остальные ему по барабану. Потому что на его губах играла едва заметная самоуверенная ухмылка. Весь из себя такой.

По тренировкам Фео его тоже не помнила. Наверное, они проходили в два потока. Или некоторых зачислили без отбора?

Судя по тому, как вёл себя вновь прибывший ‒ вполне возможно. Потому он и корчил из себя крутого перца. И опоздал, наверняка, нарочно.

Фео фыркнула презрительно, но продолжала смотреть на парня, пока он не дошёл до общего строя, не остановился на фланге. Тогда за остальными его стало почти не видно. И ладно. Можно подумать, у Фео забот других нет, кроме как на этого самодовольного зазнайку пялиться.

Теперь их двадцать. Две команды по десять человек. Сначала будут вместе, потом разделятся. Последняя неделя для окончательной подготовки и ‒ в путь. Невероятный путь, который ещё никому не удавалось пройти. Через портал в новый мир.

Глава 4. Ворота в рай. Кондр

В этот раз на плацу стояли два пассажирско-грузовых вертолёта, больших и вместительных, каждый с двумя винтами. Именно они должны были доставить исследовательские команды к порталу. Как тот выглядит, никто точно не знал. Фантазии сводились к образам из фильмов и компьютерных игр. Представлялось нечто, скорее всего, округлое, напоминающее дыру в воздухе, в которой вспыхивали молнии электрических разрядов или сверкали осколки разбитого пространства, и открывался вид на другой мир, как если бы смотреть через оконный или дверной проём.

Где он находится, тоже никто не знал. На открытом месте, окружённом высоким забором или внутри закрытого помещения, спрятанный от посторонних глаз. Вряд ли он оставался доступным для всех желающих ‒ кто захотел, тот и пролез. Да и проницаемость его регулировалась особыми приборами. Наверняка. Чтобы никто не мог проникнуть без разрешения не только с этой, но и с другой стороны. Хотя разумных существ в новом мире пока не обнаружили, но неразумные имелись ‒ животные, и всё их видовое разнообразие пока не изучили. В любом случае лучше быть осторожным и зря не рисковать.

Пока ещё не закончилась погрузка: контейнеров, ящиков, тюков, и люди не торопились занимать места. Даже члены экипажей пока ещё стояли на плацу. А кроме них сопровождающие и, конечно, обе команды ‒ 2А и 2Б. И каждый из участников был взволнован. Разве только Торий оставался абсолютно спокойным и даже, как всегда, пренебрежительно насмешливым. Опять весь в чёрном. Кажется, он не признавал никаких других цветов. И сами напрашивались мысли о соответствующей наружному облику чёрной душе.

Кондру хорошо знаком подобный тип людей. Большинство из тех, кто над ним измывался, относились именно к нему.

Марианкины друзья. Только те обычно шумные, любят перетягивать на себя внимание, вылезать на передний план. А Торий лишний раз ни во что не вмешивается, даже держится немного в стороне от остальных. Но не потому что смущается. Просто считает, что остальные его недостойны: младше, слабее, глупее, ‒ нечего тратить на них время.

И строящая из себя супергеройшу Фео тоже из таких. На других посматривает высокомерно, а на Тория украдкой бросает восторженные взгляды. Запала на внешнюю крутизну, как последняя дура. Она чем-то напоминает Марианку. Самоуверенная, заносчивая. И красивая. Очень красивая. Стройная, длинноногая, фигуристая. От одного её вида у Кондра перехватывает дыхание.

Так и тянет: подойти близко, совсем близко, дотронуться, провести рукой по изящным нежным округлостям, прикоснуться к обнажённой коже, к длинным тёмно-каштановым волосам, вдохнуть запах. Кондр не знает точно, какой он, но уже заранее представляет: непременно особенный, пьянящий, вкусный.

Только Кондр прекрасно понимает, что заполучит в ответ. Презрение, негодование, насмешку. Или даже удар. Самое вероятное. Он видел, как умело дерётся Фео. А вот если к ней подвалит Торий и начнёт лапать, наверняка, растает, позволит ему всё, что угодно. Тупая шлюха.

Возле неё всё время крутится узкоглазый азиат Пак. Хотя Фео его показательно динамит, он не отстаёт, тоже надеется отхватить кусочек сладенького. Кондр ни за что бы не стал так унижаться.

Плевать на эту недоступную красотку. Да и вообще ‒ на всех плевать. Даже на глупую миссию, которой стараются придать невероятную значимость. Если честно, Кондру и до неё нет никакого дела: ни до нового мира, ни до спасения человечества. Он здесь исключительно потому, что представилась возможность сбежать из ненавистного дома да ещё и подзаработать.

Кондр развернулся, принялся разглядывать вертолёты.

На плацу они кажутся громоздкими и нелепыми. Но, наверное, в воздухе будут смотреться ещё более неуклюже. Потому что напоминают вагоны подземки с двумя уродливыми наростами на крышах, в вершины которых в насмешку воткнули огромные цветы с наполовину облетевшими лепестками.

Неужели это убожество, ещё и набитое грузами и людьми, сможет подняться над крышей и лететь? Далеко лететь. Хотя Кондр понятия не имеет о месте назначения. Возможно, оно находится совсем рядом. Но тогда зачем вертолёты?

Или он просто побаивается. Что не удивительно.

Сам никогда не летал, да и не тянуло, учитывая то, как погибли родители. Кондр не мог точно сказать, кем они работали. Маленький был, не особо интересовался. И почему не воспользовались подземкой, как обычно. Поезда исправно ходили в промышленную зону, а жили они на краю города. Можно и поверху доехать, недолго. Почему именно вертолёт? Ещё и с криворуким пилотом. А если и сейчас попадётся подобный?

Навряд ли. Когда столько шумихи вокруг проекта, наверняка, для него подбираются всё самое лучшее. Всех самых лучших.

‒ Никогда не летал? ‒ вопрос прозвучал возле самого уха, и Кондр едва не вздрогнул от неожиданности.

Пак стоял чуть позади и тоже пялился на вертолёты, прищурив и без того узкие глаза. Чего ему надо?

Сначала Кондр не собирался отвечать, хотел сделать вид, что в упор не видит азиата. И не слышит. Но как-то само собой получилось ‒ отрицательно мотнул головой.

‒ А я летал один раз. На соревнования, ‒ доверительно доложил Пак. ‒ Точнее два раза: туда и обратно. Совсем и не страшно.

‒ Я и не боюсь, ‒ раздражённо рыкнул Кондр, но Пак продолжал болтать, не обращая внимания на реакцию собеседника:

‒ И тоже на двухвинтовом. Но не таком. Соосном. Это когда оба винта на одной оси. У них лопасти гораздо короче. И управлять, говорят, таким легче. Я бы научился.

Заумное трепло. И почему он к Кондру привязался? Или всех остальных Пак уже успел достать, и его послали подальше. Вот он и пристроился к единственному, пока ещё не охваченному. Наивно предполагает, что тот его не пошлёт, не решится.

‒ Тебе чего от меня надо?

Пак изумлённо воззрился на Кондра, даже глаза расширились, стали почти нормальными.

‒ Ничего. Просто я рассказать хотел. Ты так на вертолёты смотришь.

‒ Как я смотрю? ‒ Кондр раздражался всё сильнее, и невинное недоумение в тёмно-коричневых глазах казалось всё более подозрительным.

‒ С интересом.

Чаще всего так и начиналось. Подваливал самый безобидный на вид, прикидывался белым и пушистым, а дальше… Планшет в унитазе ‒ тоже не самое худшее.

Кондр почувствовал, как сжимаются кулаки, как сердце разгоняется, а дыхание становится судорожным и громким.

‒ На посадку! ‒ разнеслось над плацом. ‒ Команда 2А в ближний вертолёт, 2Б ‒ в дальний.

‒ Идём! ‒ взволнованно воскликнул Пак и тут же обернулся, выискивая взглядом свою «прекрасную даму», которая, конечно же, выискивала взглядом Тория и рассчитывала в вертолёте устроиться к нему поближе.

Тошнит от них. Кондр стиснул зубы, уставился под ноги, пропустил всех вперёд, а сам подошёл последним, уселся в оставшееся свободным кресло с самого края и опять оказался рядом с Паком. Торопливо пристегнулся, обратил внимание, что над креслом, расположенным впереди, краем золотистого облачка торчат непослушные кудряшки Регины.

Рыжая, лохматая, полная ‒ она, наверняка, тоже пользовалась «особым расположением» ровесников, любителей дразнить и унижать. Да и сейчас красотка Фео не упускает возможность подколоть её, посмотреть с насмешкой. Но в случае Регины хоть повод есть ‒ уродская внешность. Видимо, жрёт как лошадь, и не может остановиться. Сама виновата.

Дверь захлопнулась. Сначала воцарилась тишина, все умолкли и замерли в ожидании, но уже через несколько мгновений вертолёт едва ощутимо дрогнул, моторы заработали, винты начали вращение. Мерный гул заполнил салон. Он не только звучал, но и заставлял вибрировать каждую вещь, осязался. Вертолёт качнуло. Значит, оторвался от земли, точнее, от крыши небоскрёба, стал набирать высоту.

‒ Летим, ‒ сообщил занудный Пак.

Словно никто до сих пор не понял.

Кондр повернулся к иллюминатору, но ничего особенного не увидел: небо, облака и крыши. Бесконечность крыш. С высоты это выглядело ничуть не захватывающе, слишком привычно и ненатурально, как в допотопных компьютерных аркадах, в которых герои перескакивали с платформы на платформу, собирая бонусы в виде звёздочек, монеток и прочих «плюшек». Так и есть. Именно на крышах самые развлечения.

Ненадолго показался вертолёт с командой 2Б: неуклюжая махина, непонятно как держащаяся в воздухе. Кондр отвернулся, уставился в спинку переднего сиденья, потом прикрыл глаза, чтобы избежать назойливой болтовни Пака, который уже собирался обратиться к соседу. Пусть думает, что Кондр спит, тогда не решится доставать.

Гул, вибрация. Они тоже постепенно становились привычными, почти перестали восприниматься. По крайней мере больше не вызывали дискомфорта. И Кондр действительно задремал. Поэтому и не мог сказать, долго они летели или не очень.