Князь-дракон в магической академии

– Присядь. Извини. Я просто не занимаюсь докладами по зоологии.

– Так бы сразу и сказал. Я тогда попрошу Маркэля, он мне его за спасибо сделает.

Далмат удержал ее, они встретились взглядами, и его взгляд был настолько тяжелым, что Эмилия под его тяжестью опустилась обратно на стул. Далмат убрал от нее руку и откинулся назад, принимая непринужденную позу, но лицо его оставалось темным. Он прикусил щеку, о чем-то размышляя.

Никак Эмилия не могла подумать, что староста так ревностно относится к своим клиентам. На этом можно сыграть, главное сделать это грамотно.

– В целом, я могу тебе с этим помочь, – сказал он.

– И как же? Пожелать мне удачи? – съязвила Эмилия и снова поднялась. Если он ее не остановит, она и правда попросит Маркэля. Просто это будет дольше. – Прости, я предпочитаю что-то более осязаемое. Например, готовый доклад.

Далмат умилился ее попытке задеть его, лицо его озарила улыбка, и Эмилию взбесило это еще больше. Не та реакция, на которую она рассчитывала.

– Если я покажу их тебе?

Эмилия остановилась, хотя уже почти дошла до двери, и обернулась. Нужно изобразить удивление и постараться не показать, что она так и планировала. Все-таки манипулировать Далматом Сартсэги оказалось проще простого.

– Показать – это в смысле?

– В прямом. Оденься потеплее и возвращайся.

Она не смогла отказаться. Эмилия проследила за его высокой фигурой, пока она совсем не скрылась в узкой щелке двери. Эмилия не стала утруждаться и обсуждать Далмата с Гарцин; она быстро переоделась, нашла кеды и вернулась к нему. Она снова громко постучала, и он без вопросов открыл. Его брови чуть приподнялись, когда он увидел ее; видимо не рассчитывал, что она вернется, и даже не стал одеваться. Он накинул свободную кофту, которая скрывала его широкие плечи, и теперь он выглядел как очень высокий тихоня; неудивительно, что за четыре года, три из которых Далмат был старостой, ни Эмилия, ни Гарцин не обратили на него внимания. Он был слишком хорошеньким.

– Не боишься? – спросил он, потирая ладони. Эмилия едва не расхохоталась; он слишком плюшевый и беззубый, чтобы его бояться. Теперь она даже немного стыдилась, что вначале он даже ей понравился.

– Тебя? – она покачала головой. – Не дорос еще.

Далмат снисходительно улыбнулся ей и вытянул руку в сторону. Эмилия оперлась плечом о стену и сложила руки на груди, ожидая, что у него может получиться. Когда Далмат опустил руку, рассекая пальцами воздух, пространство под ними раздвинулось, засветилось синим, и в открывшейся щели Эмилия увидела зеленую поляну, усеянную цветами, а вдалеке поднимался дым от костра.

– Не может быть, – восхищенно выдохнула она и шагнула вперед. Далмат выставил перед ней руку, не давая подойти ближе, но Эмилия грубо оттолкнула ее и шагнула к разрыву. – Это портал?

Она обошла его и потрогала синее свечение, которое слабо отозвалось электрическим разрядом. Краем глаза она увидела, как Далмат потянулся к ней, чтобы отдернуть ее руку. Эмилия заглянула за портал, и с другой стороны он отражал тот же пейзаж.

– Как ты это сделал?

Далмат загадочно улыбнулся. На лице Эмилии расцвела злость. Она стиснула зубы и подскочила к Далмату, едва сдерживаясь, чтобы не схватить его.

– Как ты это сделал? – повторила она, и он только пожал плечами, продолжая улыбаться.

– Годы, Лия. Идем.

Он крепко приобнял ее за талию и шагнул в портал. Она почувствовала разряд тока по всему телу, понадеялась, что это из-за портала, а не из-за того, что он прижал ее к себе, пригладила распушившиеся волосы и огляделась. Портал за их спинами погас, а впереди была бескрайняя зеленая долина, обрамленная горами.

– Держись поближе ко мне, – терпеливо попросил Далмат и повел ее вперед, вдоль нависающей над ними скалы, прямо к дымящемуся вдалеке костру.

Эмилия почти сразу отстала, чтобы рассмотреть цветы с тонкими красными лепестками, которые в ярком солнечном свете были закрыты в плотный маленький бутон. Когда она отстала уже на десяток шагов, Далмат обернулся и подошел к ней.

– Что это? – спросил Эмилия. Далмат смерил ее недовольным взглядом.

– Я что, похож на травника?

– Ты похож на того, кто открывает порталы.

– Это цветок гори. Они светятся ночью.

– Понятно, – бросила Эмилия и потеряла интерес к закрытому бутону.

Теперь она пошла впереди, Далмат не торопился нагонять ее, но держался достаточно близко и не сводил с нее глаз. Эмилия снова отвлеклась на цветы.

– Не подходи к ним близко, – сказал Далмат, и Эмилия увидела у костра, примерно в тридцати шагах, существ в масках. Эмилия поднялась с колен, и все ее внимание захватил танец ярких масок вокруг языков пламени. Она шагнула к ним, не обращая внимания на предостережения Далмата, и он взял ее за локоть. – Не подходи.

Теперь ее охватила не странная волна возбуждения, как в первый раз, а волна раздражения. Эмилия скривила губы, вырвала руку и шагнула в сторону, обходя толпу сухил по кругу. У одного из них был яркий бубен из кожи, тихие гулкие удары завораживали Эмилию, как и горящий костер. Эмилия шагнула еще ближе, и синхронный танец сухил оборвался, бубен затих, и они одновременно обернулись к Эмилии.

Все произошло слишком быстро. Сухилы обнажили когти, яркие рты на масках раскрылись, и Эмилия поняла, что это не маски, а их лица. Сухилы зашипели, оскалив острые зубы, и потянули к Эмилии черные пахнущие костром и кровью руки. Эмилия не рассмотрела, что произошло дальше. Далмат подскочил к ней, волной воздуха откинул сухил, и на мгновение Эмилии показалось, что его рука и его магия приобрела тонкие едва заметные очертания перепончатого крыла. Далмат схватил ее, с силой оттолкнулся от земли, и в один прыжок они оказались на вершине горы. Он тут же отпустил ее, отошел на несколько шагов и отвернулся. Эмилия все еще пребывала в испуге; она с высоты горы смотрела на сухил, которые озадаченно топтались на одном месте. Эмилия, наконец, обернулась к Далмату. Он стоял, склонив голову и тихо и сдавленно кряхтел.

– Ты в порядке? – Эмилия шагнула к нему, и Далмат выставил руку в сторону.

– Ни шагу ближе, – предупредил он, и Эмилия увидела вокруг его пальцев бледные очертания острых загнутых когтей. – Дай мне немного времени.

– Что с тобой? – Эмилия подошла ближе, обходя его по кругу. Далмат отвернулся от нее, и Эмилия подошла еще ближе.

Он гортанно зарычал, кинулся на Эмилию, но вовремя смог остановиться. Он замер в нескольких миллиметрах от ее лица. Эмилия чувствовала его горячее дыхание на своих щеках и губах, по спине побежали мурашки. Его искаженное злобой лицо смягчилось, и туман вокруг него рассеялся, но Эмилия четко видела в нем очертания вытянутой морды.

– Что я тебе только что сказал? – зарычал Далмат, и Эмилия впервые испугалась его. Он выдохнул, отступил и тряхнул головой. – Впредь слушайся меня.

– Не может быть, – выдохнула Эмилия. – Открываешь порталы, призываешь духовную форму… Драконья магия была утеряна столетия назад. Где ты этому научился?

Далмат покачал головой.

– Ты что-то путаешь, Лия.

– Ты почти превратился в дракона, – Эмилия ахнула. – Гарцин порвется от зависти.

Она запищала и захлопала в ладоши, и Далмат закатил глаза.

– Она в восторге от драконов. Она верит, что мэтр не убил дракона в Жаналыкхтаре, представляешь? Покажешь ей?

Далмат прикрыл глаза ладонью. Он наверняка не ожидал, что Эмилия Арте окажется такой болтливой.

– Я что, по-твоему, клоун?

Она покачала головой и погрозила ему пальцем.

– Клоун-дракон.

Далмат махнул на нее рукой. Он подошел к обрыву и посмотрел вниз, на зеленую поляну, где вокруг костра сухилы возобновили свой танец. Мерные удары в бубен гулко отражались от отвесных скал.

– Ты написала доклад?

– Когда бы я успела? – бросила Эмилия, и снова стала язвительной и раздраженной. Далмат тут же пожалел, что задал этот вопрос. – Мы полчаса шли по полю, а потом меня чуть не убили.

– Потому что надо слушаться меня, когда я говорю не подходить.

– Ой, больно надо, – Эмилия встала рядом с ним и посмотрела на отплясывающих сухил. – Что они делают?

Далмат поднял глаза к небу и вздохнул.

– Призывают дождь, вероятно.

– Не очень-то у них получается, – заметила Эмилия. На небе не было ни облачка. – Эта маска, что это?

– Это не маска, Лия, это их лицо.

– У них зубы острые.

– Хищники, – коротко пояснил Далмат и сел на оголенный камень.

– А зачем они призывают дождь, если они хищники?

– Во время дождя выползают балы – это мелкие животные, которые питаются дождевыми червями и жучками, которые пьют росу. А балов едят сухилы. Все в мире связано.

Он тяжело вздохнул. Эмилия записала в блокнот.

– Они всегда танцуют. Все их ритуалы связаны с танцами, от рождения ребенка до самой смерти.

– Ты уверен, что это танец вызова дождя, а не какой-то праздник?

– Уверен.

На небе как по-волшебству стали собираться облака и сгущаться в тяжелые тучи.

– Сухилы живут недолго: не более пяти лет, а к году уже становятся жестокими убийцами крупных муравьедов. Но, как ты могла заметить, они вполне могут загрызть и человека.

Эмилия записала в блокнот.

– Почему маски?

– Другие умерли, – просто ответил Далмат. С неба упали первые капли. – Может быть, так они больше похожи на аборигенов и кажутся более безвредными для окружающих.

– Они очень худые, – заметила Эмилия. Когда она рассматривала их, у них были тощенькие ножки и ручки, очень похожие на человеческие, но все еще слишком тощие.

– И очень сильные.

Дождь стал усиливаться, и костер беззвучно зашипел. До них добрался запах мокрых горелых дров, Эмилия накрыла голову блокнотом, спасая рыжие волосы.

– Хочешь отправиться домой? – спросил Далмат. Эмилия недовольно покосилась на него. Сухилы внизу стояли под дождем, не двигаясь, и Эмилия указала на них пальцем.

– У них есть дома?

– Я думаю, они селятся в пещерах. Но здесь нет пещер, видимо, они кочевники или что-то вроде этого. Или просто далеко от дома.

Далмат зазевался и встал. Он вытянул руку, снова пытаясь призвать портал. В этот раз, судя по его лицу, это получилось труднее. Он разорвал пальцами пространство, и перед ними появился сияющий синим портал, в котором отразилась комната Далмата. Эмилию тут же охватило желание оказаться в тепле и сухости.

– Пока мы не вошли в него, – сказала Эмилия; дождь заглушал ее слова. – Ты по слухам владеешь какой-то очень сильной магией и умеешь открывать порталы. Ты – дракон, я ведь… угадала?

– Не понимаю, о чем ты. Идем.

Он подтолкнул ее к порталу. Они вошли в сухую комнату, портал за ними схлопнулся, Эмилия тут же стала отряхивать волосы от воды, а Далмат стянул кофту. Эмилия просмотрела записи и сделала еще несколько заметок на мокром листе. Далмат повесил кофту на стул и подошел к Эмилии.

– Снимай кофту, – сказал он. Эмилия отступила и наотмашь ударила блокнотом, намереваясь попасть в голову, но Далмат уклонился. – Снимай, а то простудишься.

– Я без тебя разберусь, – рыкнула Эмилия и побежала к двери.

Она выскочила в коридор, оставив дверь распахнутой, и побежала в комнату, на ходу расстегивая кофту. В общей комнате общежития она поймала на себе несколько взглядов, не считая взгляда Далмата, который следил за ней от самого конца коридора, юркнула в короткий коридор женского общежития и завалилась в комнату. Она еле как вылезла из мокрого рукава, вконец распсиховавшись, бросила кофту на пол, вылезла из мокрой футболки, вылезла из кед и стала снимать промокшие штаны. Она бросила блокнот и ручку на пол.

– Ты где была? – Гарцин стала поднимать разбросанные вещи; положила блокнот на стол, повесила кофту, футболку, штаны и выдала Эмилии полотенце.

– Попала под дождь.

– Под… Что, прости?

Эмилия выглянула на улицу. Смеркалось, а на небе ни облачка.

02 Глаза неуча слепы

Сегодня у Эмилии было удивительно чудесное настроение. Чудесное в смысле вызывающее удивление и страх – у Гарцин, потому что у Эмилии и правда очень редко бывало хорошее настроение. Все объяснялось просто: Эмилия любила зельеварение. К счастью, сегодняшний день не омрачался ничем, кроме него.

Гарцин застала Эмилию за утренней молитвой и решила не мешать. Она слишком серьезно относилась к сказке про благословение и великую силу; даже увлеченная драконами Гарцин в это не поверила. В комнате было душно и пахло корой от благовоний. Эмилия и сама заворотила нос, когда закончила с молитвой.

– Ну и вонь, – буркнула она и открыла окно. – Готова к зельеварению?

– Ну так, – Гарцин махнула рукой. – А ты?

– Еще как.

Гарцин давно не видела Эмилию такой воодушевленной. Казалось, молитвы придавали ей энтузиазма. Она так и не сказала, что староста почти превратился в дракона у нее на глазах. Почему-то этот факт и правда очень воодушевлял Эмилию, она сама не понимала, почему. Быть может, потому, что Далмат был симпатичнее и намного перспективнее Маркэля. Иметь дочь от Далмата наверняка было бы выигрышем для нее, если бы не одно “но”: его магические способности. Таких больше ни у кого нет, и кто знает, что с ним может быть после выпуска. Да, разумеется, он быстро поднимется по карьере – любой карьере, а что потом?

И, конечно же, Эмилии поднимало настроение зельеварение. Джау Астасагар ждал их в еще не задымленном кабинете. Он был уже пожилым; с трудом доставал книги из шкафа, и Эмилия всегда старалась прибежать раньше, чтобы помочь ему. Джау Астасагар был уже слеп. Он узнавал Эмилию по шагам, а ингредиенты – по склянкам, запаху и, разумеется, магическим зрением. Он немного показывал ей эти приемы, и у Эмилии даже получалось.

Услышав ее шаги, он обернулся, и со стопки в его руках полетела книга. Эмилия щелчком пальцем задержала ее в воздухе, и на лице джау расцвела улыбка. Кабинет был выстроен амфитеатром наоборот – стол преподавателя поднимался на несколько ступеней, а столы студентов располагались все ниже и ниже, чтобы чад от котлов поднимался вверх под потолок-купол и не мешал дышать и видеть.

– Доброе утро, джау Астасагар, – Эмилия вскочила на ступени, поймала книгу и забрала стопку из его рук.

– Доброе утро, андре Арте, – сказал он, и у Эмилии от его строгого скрипучего голоса на душе потеплело. – Как сегодня твои дела?

– Отлично. Как ваши?

– У меня все одинаково, – он тяжело опустился в кресло. Оно всегда стояло на одном и том же месте. Белесые глаза нашли лицо Эмилии. – На пенсию пока не собираюсь.

– Я возьму? – Эмилия протянула руку к книжному шкафу и коснулась корешка “Продвинутого зельеварения”. Разумеется, джау Астасагар не видел, какую книгу она берет, но, возможно, догадывался.

– Возьми, – выдохнул он, – только верни потом.

Эмилия схватила книгу с полки, поблагодарила джау и сбежала вниз по ступеням к Гарцин, которая раскладывалась у котелка. Через стол разложился Маркэль; он сидел, опершись головой на руку, и, когда поймал взгляд Эмилии, подмигнул ей. Она проигнорировала, но настроение это ей подпортило; она села между ними. Джау Астасагар сидел в тишине, будто его нет совсем. Он возвышался над студентами на несколько ступеней, отсюда было не видно, но Эмилия знала, что на коленях он держит книгу и водит по листам пальцами.

Эмилия раскрыла Продвинутое зельеварение на середине и быстро пролистала несколько страниц, игнорируя ветхий переплет и вываливающиеся листы. На каждом столе перед каждым занятием джау Астасагар расставлял колбы с ингредиентами. В этот раз колб было очень много; рядом стояла грелка и несколько плошек с разными сухими или живыми компонентами.

Джау Астасагар громко прокашлялся, привлекая внимание, и все затихли.

– У нас сегодня два занятия, этого вам должно хватить на приготовление зелья на странице четыреста тридцать два. “Зелье бдительного отдыха”.

Эмилия открыла содержание, перекинув на ладонь ветхие листы и открыла нужную страницу.

– Очень интересный проект, который повлияет на ваш экзамен. На это зелье я даю три попытки. Можете начинать.

С этими его словами под котлами вспыхнул огонь, и маслянистая основа сладко забурлила в котелках. Эмилия убавила огонь на минимум, откинулась на спинку стула и принялась читать рецепт. Не в ее интересах тратить кучу времени, поэтому она сначала все изучит и с первого раза сделает все правильно.

Эмилия любила порядок в вещах, поэтому сначала стала расставлять ингредиенты в порядке добавления. Женьшень – нарезанные куски корней. ГОК – какая-то желтая жижа в склянке, густая и склизкая. Луковица гори – иссушенная маленькая луковица цветка. Боб-шлеп – уродское название для хищных растений; они дают плоды в виде овального боба с твердой кожурой, внутри обычно пчела или шмель, который пытался поесть пыльцы. В общем, все. Эмилию удивило, что перед ней стояло несколько наборов ингредиентов – больше, чем три.

Сверившись с рецептом, Эмилия раздавила корень женьшеня. Сок остался на доске, поэтому следующий кусок корня она давила в плошке. Ножом выдавить не получалось, поэтому она додавливала руками. Гарцин омерзительно поморщилась, когда Эмилия сжала в кулаке несколько сплющенных корней и выдавила сок в плошку.

– Фу, – бросила она, – чем ты занимаешься?

– А ты? – спросила Эмилия. Гарцин мелко нарезала корень женьшеня.

Гарцин опустила взгляд в книгу.

– Вот, – она показала Эмилии разворот, указывая в одно место пальцем. – Написано – “пятьдесят грамм корня женьшеня”.

Эмилия опустила взгляд в книгу.

– У меня написано “сок”.

Эмилия брезгливо бросила выдавленные корни в мусорку, вытерла руки полотенцем и взяла книгу, внимательно изучая рецепт.

– Тупое Продвинутое зельеварение, – пробурчала она, грохнув книгой о стол.

– У тебя Продвинутое?

– Да. Всегда его просто беру. В нем те же рецепты, что и в обычном, но… есть еще другие рецепты. Ой, твою мать… – устало выдохнула Эмилия, сверяясь с рецептом из обычного зельеварения. – Тут все другое. И как правильно?

– Я, конечно, не настаиваю, – Гарцин забрала книгу, – но мне кажется, джау Астасагар не просто так дает нам “Зельеварение для старших курсов”.

– А почему в продвинутом другой рецепт?

Эмилию начинала захватывать злость. А когда ее захватывала злость, она начинала рвать и метать все вокруг себя. Она с трудом взяла себя в руки: глубоко вдохнула, сложила перед собой руки и длинно выдохнула.

– Я просто сделаю по рецепту из Продвинутого зельеварения. Если не получится, переварю по обычному, – стала успокаивать себя Эмилия. Она перелила сок женьшеня из плошки в пробирку и поставила на грелку. Короткой искрой запалила фитиль и стала ждать, когда нагреется.

Тонким маркером Эмилия сделала разметку – на глаз, опираясь на память и опыт. Сложность задания была не в том, чтобы сварить зелье, а в том, чтобы положить нужное количество ингредиентов: джау Астасагар выдал пробирки без разметки. Эмилия примерно прикинула, где будет двадцать миллилитров. Сока у нее получилось больше. Когда он закипел, Эмилия сжала щипцами пробирку и отлила чуть-чуть в плошку, сверяясь с меткой. Джау Астасагар уже плотно готовил их к алхимии, которая будет на шестом и седьмом курсах.

Открывшаяся дверь заставила Эмилию вздрогнуть. Она дернулась и пролила кипящий сок на руку. Щипцы выпали, и пробирка разбилась о стол, расплескав остатки сока. Эмилия даже не вскрикнула от боли; она прикусила язык и тихо зашипела, прижимая к себе ошпаренную руку. Из всех, кто был с ними в кабинете, это заметила только Гарцин. Она тут же подскочила к подруге и еле как добралась до ожога: Эмилия усиленно прятала руку и твердила, что ничего не случилось и ей не больно. Когда до Эмилии дошло, что так сильно ее напугало, она подняла глаза и посмотрела на дверь. Она была закрыта, а перед столом джау Астасагар в десятке шагов от них стоял, склонившись, высокий черноволосый паренек в большой кофте. Эмилии теперь показалось, что эту спину невозможно было не заметить, и в очередной раз удивилась, почему ни она, ни Гарцин раньше не обратили внимания на Далмата.

– Собака, – зашипела Эмилия. Гарцин собрала воду вокруг ладони и приложила к ожогу, который теперь покраснел, и Эмилия увидела, что обожгла половину кисти, два пальца и запястье. Стало еще больнее, и Эмилия снова зашипела. На глазах выступили слезы: не только от боли, но и от обиды. Всего лишь хлопнула дверь, а она так испугалась.

– Тише, сейчас пройдет, – сказала Гарцин. Она проследила за взглядом Эмилии; увидев Далмата, она зашипела, будто это ей больно, а не Эмилии. – Староста? У него что, дел своих нет?

Далмат обернулся на них, и Гарцин прикусила язык. Он нашел глазами глаза Эмилии, но она выдержала его тяжелый взгляд. Он отвернулся, и Эмилия зажмурилась. На щеки выпали маленькие слезинки.

– Твою мать, как больно.

– Потерпи, пожалуйста.

Эмилия была настолько поглощена болью в руке, что не услышала, как Далмат подошел к ней сзади. Или он очень тихо ходил, что вероятнее. Она отпрыгнула в сторону и обернулась. Маркэль, до этого увлеченный зельем, напрягся, а Эмилия напряглась еще больше. Далмат закатал до локтя широкий рукав, чтобы не смахнуть ничего со стола. Или чтобы стать на десять пунктов сексуальнее. Он указал на Продвинутое зельеварение, лежащее в опасной близости от пролитого горячего сока; Маркэль не сводил с него глаз.

– Я полистаю?

Они с Эмилией встретились взглядами. В ее глазах все еще стояли слезы, и она слабо кивнула.

– Да. Только не уноси далеко, я ей пользуюсь.

Далмат осторожно взял книгу, поднял второй рукав и, сложив руки за спиной, наклонился над плечом Эмилии. Он не прикасался к ней, но она все равно почувствовала, какое от него исходит тепло. Маркэль с угрожающим видом поднялся за его спиной.

– Обожглась? – тихо спросил Далмат у нее над ухом, не сводя взгляда с ожога. По спине Эмилии пробежала волна мурашек, и она покивала. Далмат поймал взгляд Гарцин. – Прекрати, Бери-Бидет, – твердо сказал он, и Гарцин едва не упала на месте. – Ей это не поможет.

– А ты что, самый умный? – взорвалась Гарцин. – Если лечить умеешь лучше меня, то и лечи сам.

Несмотря на то, что Далмат уязвил ее самолюбие лекаря, руку Эмилии она не отпустила. Гарцин едва не начала снова уговаривать подругу, что сейчас все пройдет. Далмат только разочарованно вздохнул и ушел в самую глубь кабинета. Он взял там стул и вернулся; поставил стул позади Эмилии, сел, закинув ногу на ногу, и раскрыл книгу. Маркэль перевел взгляд между Эмилией и Далматом; поймал взгляд Далмата и сел на место. Эмилия внутри себя выдохнула и поблагодарила его. Сейчас не время устраивать сцены ревности. А еще сейчас не время изображать из себя тяжело раненную.

– Ладно, хватит, Гарцин, – сказала Эмилия, отнимая у нее руку. – Надо готовить.

– Уже меньше болит?

– Да. Спасибо тебе.

Эмилия закончила обмен любезностями и снова принялась давить женьшень. Сначала она тщательно вытерла стол. Размеченная колба разбилась, и ей снова пришлось делать разметку. Теперь она уже не была так уверена, как в прошлый раз. Эмилия налила ровно по метке, чтобы не переливать и не издеваться над собой снова. Перелив кипящий сок в котелок, она принялась мешать зелье деревянной ложкой; делать это обожженной рукой оказалось больнее, чем она представляла, поэтому она быстро взяла ложку в правую руку. Далмат, следящий за ней поверх страниц, заметил это.

– Все еще больно? – спросил он и перелистнул страницу. По виду он только притворялся, что читает. Маркэль недовольно зыркнул на него. Эмилия обернулась к Далмату – без раздражения; у нее правда сильно болела рука, и она едва сдерживалась, чтобы не плакать. Сильные ведьмы не плачут.

– Больно, – буркнула она и отвернулась. Нужно было что-то придумать с ГОКом, потому что трогать его руками было мерзко, а в пробирке его было слишком много для одной порции. Эмилия поболтала ГОК в пробирке, и он мерзко и склизко задвигался, оставляя на стенках слизь. – Фу…

– Мои поцелуи лечебные.

Эмилия покосилась на него через плечо. Гарцин тоже скосила на него взгляд. Маркэль нарочито устало вздохнул, поднялся со стула и обернулся к Далмату; у него плохо получалось изображать спокойствие, он уже весь трясся от злости. Он шагнул к Далмату, а тот не обратил на него никакого внимания.

– Если ты думаешь, что я спущу это на тормозах… – зашипел Маркэль. На них начали оборачиваться; Далмат, наконец, обратил на него внимание.

– И что ты сделаешь? – спросил он. – Ударишь меня?

Эмилия от стыда закрыла лицо руками. Боже, какой ужас.

– Нет, я просто вышвырну тебя отсюда.

Далмат не двигался с места, а Маркэль уже весь извелся. Ему тяжело было сдерживаться от того, чтобы не кинуться в драку. Эмилия от стыда не могла вымолвить и слова. Ей хотелось это все прекратить.

Далмат деловито подпер голову ладонью и изобразил скучающий вид. Маркэль шумно втянул носом воздух.