Прошедшее неоконченное

– Тогда нужно поторопиться! – хохотнул Джузеппе.

Лера выудила из сумки термокружку, в которой ещё недавно плескался чай, и перелила в неё остатки своего spumante. Проделав это, она подхватила со стола корзинку с едой и коробок спичек и направилась к выходу.

– Счастливого нового года! – прокричала она через пустой зал.

– И Вам, синьорина! И Вам! Приходите ещё! Вам всегда здесь рады! – кричал Джузеппе, помахивая ей рукой на прощание.

Лера с улыбкой натянула пальто и поспешила к берегу Тибра. Там, у прекрасного моста Фабричо, повернувшись спиной к театру Марцелла и лицом – к базилике святого Бартоломео, девушка с трудом пробилась сквозь толпы гуляющих людей. Она стремилась поближе к реке.

Наручные часы говорили, что время – без двух минут полночь. Лера открутила крышку термокружки. Изнутри она была покрыта металлом, так что вполне могла послужить миниатюрным мангалом. Лера сунула туда записку, прикрыла рукой от ветра и, достав спичечный коробок, принялась ждать.

– Uno!!! – прокричала толпа через мгновение.

Лера чиркнула спичкой и, не дав ей разгореться, ткнула в листок. Спичка погасла.

– Duе!!! – грянули люди хором.

Лера чуть занервничала и чиркнула второй спичкой. На этот раз девушка дала огоньку разгореться, как следует, и поднесла спичку к бумажке.

– Tre!!!

Бумажка занялась. Лера обеими ладошками прикрыла крошечный костерок от ветра.

– Quattro!!! Сinque!!!

Ну почему официант дал такую толстую бумажку?!

– Sei!!!

Клочок почти догорел, и Лера с нетерпением наблюдала, как бледнеет и гаснет последний чуть голубоватый огонёк.

– Sette!!!

Есть! Лера нахлобучила крышку с пеплом на кружку, закрутила и начала трясти, чтобы пепел размешался в вине.

– Otto!!!

Девушка отщёлкнула заглушку с маленького отверстия в крышке и, едва не проливая, начала глотать из кружки вино, которого оказалось слишком много.

– Nove!!! Dieci!!! Undici!!!

Лера оторвалась от кружки, сглотнула последние капли и вместе со всеми закричала:

– Dodici!!!19

Небо взорвалось фейерверками. Выстрелы и взрывы грохотали так, что вздрагивали кости. Лера кричала и аплодировала со всеми вместе и едва не охрипла. Фейерверки отражались в чёрной, как нефть, воде Тибра, подсвечивая всё вокруг сказочными цветами.

Сердце Леры наполнилось детской радостью. Она успела! А вдруг сбудется? И пусть это было глупо, но Лера искренне надеялась, что дым от сожжённой бумажки взлетит прямиком к небесам и попадёт там, к кому нужно.

Через час она направилась в сторону своего отеля, беспрестанно отвечая на выкрики «Buon anno!20». Перед самым входом в здание ей на голову свалились выброшенные на счастье из какого-то окна старые рваные мужские кальсоны. Это стало последней каплей. Девушка расхохоталась.

***

Уже под утро к задней двери ресторанчика в Сант-Анджело подъехала машина. Джузеппе торопливо вышел из здания и быстро направился к ней. Холод его не радовал. Как, впрочем, всех итальянцев.

За рулём машины сидел один из племянников Джузеппе. Мужчина был серьёзен в своём предложении вызвать ораву парней. Винченцо точно бы не помешало познакомиться с какой-нибудь brava ragazza21! Совсем угробит себя парень на работе. Впрочем, Джузеппе поздно женился и живёт вполне счастливо.

– Привет, дядя! – весело поприветствовал его племянник.

– Привет, Винченцо! Спасибо, что согласился подвезти!

Винченцо включил дяде обогрев сиденья. Джузеппе комфортно разместился и с улыбкой посмотрел в окно, предвкушая долгую поездку.

– А где тётя Кьяра? – Винченцо посмотрел на заднюю дверь ресторанчика.

– О! Madonna mia! Она собиралась в поездку целую неделю, даже сегодня! На часах уже четыре утра, а моя Кьяра всё равно опаздывает! Женщины!

Джузеппе всплеснул руками, и Винченцо расхохотался.

– Клянусь тебе, племянник, мужчинам стоит выдавать почасовую оплату за время, проведённое в ожидании, когда их жёны, наконец, соберутся.

– О, я смотрю, ты весел сегодня! – подмигнул ему Винченцо.

– Конечно, весел! Сегодня одна милая ragazza сделала мне двойную выручку! И это обошлось мне всего в корзинку еды и две бутылки вина!

– Серьёзно? Это как? – удивился Винченцо.

– Ну да. Русская переводчица. Играла у меня на рояле весь вечер, представляешь? Посетители не хотели уходить! – Джузеппе был взволнован и размахивал руками, как ветряная мельница. – А я говорил – нужно взять на работу музыканта! Пусть приходил бы хотя бы пару раз в неделю! Мои гости пели, обнявшись! Именно ради этого я и держу ресторан!

Но Винченцо уже не слушал. Он, как пит-буль уцепился за нужную ему фразу и подскочил на сиденье.

– Дядя! Мне как раз до зарезу нужна русская переводчица! Она оставила тебе телефон?! – вскричал парень.

– Я не настолько молод и привлекателен, мальчик, чтобы красивые девушки оставляли мне свои телефоны! – засмеялся Джузеппе, похлопывая себя по животу.

– Вот дьявол! – парень не на шутку расстроился.

Джузеппе с некоторым сожалением посмотрел на племянника, что думает о работе даже в четыре утра первого января. Страшно подумать – даже в такую ночь у бедолаги не нашлось других дел, кроме как везти дядю в аэропорт. А может, и получится что с этой Валерией? Джузеппе прищурился и решил – ну чем чёрт ни шутит?

– Она сказала название агентства, где работает. А ещё сказала, что начальница у неё – ушлая donna. Попробуй связаться с ней… Поищи название в интернете. Вдруг! Переводчица сказала, что начальница может вытащить сотрудника даже из отпуска, если предложить хорошие деньги.

Джузеппе был рад, что деньги, скорее всего, будут не из кошелька Винченцо.

– И что за агентство? – вскинулся парень, в чьих глазах зажглась надежда.

– «Гермес».

Глава 4

Утро началось со звонка. Лера выпростала правую руку из тёплого кокона одеяла, ощупью нашла бренчащий телефон и одним глазом посмотрела на дисплей. Звонила Ирина Константиновна. Лера автоматически ответила на звонок и сонно пробормотала:

– Да, Ирина Константиновна! Я выхожу из дома выезжаю…

– Куда ты там выходить собралась? – хохотнули на том конце. – Ты ж в глуши окопалась, снегом заметённая. И телефон у тебя ловить не должен. Не иначе, как на сосне сидела, с самого боя курантов ожидая звонка от любимого начальства!

Пока Ирина Константиновна упражнялась в словесности, Лера начала просыпаться и осознала, где она находится. «Прокололась», – подумала девушка. За этой мыслью вспыхнули другие: «серьги», «видеонаблюдение», «полиция». Лера заполошно подскочила на постели.

– Вы нашли того, кто принёс серьги?!

– Да я тя умоляю! – фыркнула начальница. – В охранных конторах тоже люди работают! Они вчера так же, как и ты, употребляли шампанское, и им было не до поисков нашего Ромео-олигарха.

Лера сникла.

– Я тебе по другому поводу звоню, – проговорила начальница и ехидно добавила, – раз уж у тебя там на сосне ловит так хорошо.

Лера застучала себя кулачком по лбу: «Чёрт-чёрт-чёрт! Сейчас заставит работать! Точно заставит работать! Вот как пить дать! И почему только я этот телефон вчера в Тибре не утопила?!»

– Халтурка для тебя есть! – радостно бахнула Ирина Константиновна.

«Вот ведь блин! И не откажешь же после организованного начальством конвоя. Невежливо… Впрочем, попытаться стоит.»

– Ирина Константиновна, я не вполне…

– Да ладно тебе, там по телефону всё. И, надеюсь, ненадолго, если клиент – не идиот.

– Что бывает крайне редко… – пробормотала Лера.

– Так! Отставить! Клиент – твой кормилец, поилец и мать родная! Почитай и уважай его сразу после начальства! Оплачу по двойному тарифу! Как полагается! – сразу добавила начальница, смягчив тон.

– Ирина Константиновна, сейчас утро первого января…

– Вот и хватай клиента, пока не опомнился!

Лера вздохнула. Весь этот словесный па-де-де был бессмысленным. Ирина Константиновна, учуявшая запах возможной наживы, и большая белая акула, почуявшая кровь, вели себя примерно одинаково. Пёрли напролом, без шансов на смену курса. Если уж начальница позвонила, вежливо отвертеться не удастся, и Лера обречённо спросила:

– Что делать-то надо?

– Да ничего особенного! Одному итальянцу привить любовь к русской речи.

– Что?..

– Да они там кино снимают, – протянула Ирина Константиновна. – Что-то про бандитов. Или про полицейских? В общем, я не поняла. Так вот: там главному герою надо пару фраз на русском сказать, а у них сейчас в доступе только переводчики-итальянцы. Русские-то на каникулах! А они не хотят, чтобы их герой выдал что-то вроде знаменитого «Какие есть ваши доказательстфа?» Короче, говоря, ищут носителя. Ну обратились к нам…

– Понятно… Надо научить кого-то говорить пару фраз на русском без акцента? – задумчиво протянула Лера.

– Ну да. И всё. По часику в день, пока они там не снимут все сцены. Говорят, там делов дня на три-четыре. По телефону, – нарочито небрежно разливалась Ирина Константиновна.

– Ирина Константиновна, по телефону это будет крайне трудно! Надо же артикуляцию смотреть… – начала Лера.

– Ну а какие у нас варианты?! Не отказываться же!

«Конечно, Ирина Константиновна! Вы точно не откажетесь!» – побрюзжала Лера про себя и спросила:

– Где снимают?

– Рим. Синесита.

– Чинечитта22, – машинально поправила Лера.

– Ай да какая разница?! Ну что? Возьмёшься?

Лера вздохнула и обречённо проговорила:

– Назначайте встречу… Я в Риме.

– Ничего себе глушь! – засмеялась начальница. – Договорились! Координаты и время скину сообщением в течение получаса. Оплата – как договаривались. Всё! За работу!

Телефон замолчал. Лера со стоном рухнула обратно в подушки. Пять минут она позволила себе поныть, а потом выбралась из постели. Из зеркала на неё глянула Булгаковская Маргарита. Огненные волосы, размётанные ветром и свалявшиеся на подушке, стоят дыбом. Под глазами – мистические круги от недосыпа. Лицо бледноватое и злое от осознания необходимости работать в законный отпуск. При попытке улыбнуться Лера увидела, что к переднему зубу прилип кусочек сгоревшей бумаги.

Это было уже чересчур, и девушка полезла в душ. Быстрый моцион оказал благотворное влияние на её улыбку и цвет лица, но совершенно испортил причёску. Отельный шампунь и фен превратили и без того буйную массу волос в совершеннейший авангард.

Лера попыталась призвать их к порядку, но не преуспела. Остался последний трюк – сделать всё, чтобы все вокруг поверили, что так и было задумано, чем Лера и занялась. Косметикой она пренебрегла, полагая, что свежий воздух и так придаст ей румянца.

А вот одёжкой пренебрегать было нельзя. По ней встречают. Вытащив из шкафа два платья, коралловое и бледно-голубое, Лера повертела их так и этак перед носом и выбрала второе. Коралловое она бережно вернула в шкаф. Вот ещё! Надевать такую красоту на обычную рабочую встречу!

Булькнул телефон. На экране высветилось сообщение: «Марко Геррьеро. Площадь Торре-Арджентина. Кафешка на проспекте Витторио Эммануэле 2. В 11:00.» Лера вздохнула. Времени оставалось мало, но на быстрый завтрак времени хватит.

Перекусив в отеле, она направилась к месту встречи пешком. Идти было совсем недолго, около получаса. Самым главным было не заблудиться в переплетении мелких улочек, и Лера решила перестраховаться. Она дошла по берегу Тибра до моста Гарибальди и свернула на улицу Аренула, которая и должна была привести её к искомой площади.

Дойдя до пункта назначения, Лера встала, как вкопанная. Там, на площади, прямо посреди жилых домов, в окружении сигналящего транспорта и снующих людей, под открытым небом безо всяких билетов и ограждений возвышались развалины нескольких древних храмов.

Раньше Лера бывала в Италии исключительно по работе, и на осмотр достопримечательностей у неё не было времени. Именно поэтому она чувствовала себя так, будто приехала в этот город впервые.

И сегодня, как и в первый день, её ошеломила та простота, с которой незапамятная древность соседствует здесь с суетной современностью. Лера чувствовала себя путешественницей во времени. Вот так просто было шагнуть с шумной автомагистрали двадцать первого века в седую дохристианскую эпоху.

По развалинам бродили кошки, Лера невольно засмотрелась и незаметно для себя сбавила шаг. Обязательно, всенепременно она подойдёт к этим руинам и коснётся колонн, которые видели смену стольких поколений! Обязательно! Как только разделается с этим Марко Геррьеро, которому вдруг, в такое неурочное время стало крайне необходимо говорить, как русский.

Телефон тихо пиликнул, оповещая, что в Риме наступило ровно одиннадцать часов. Вот чёрт! Она зазевалась и опоздала! Лера припустила в сторону проспекта, как заяц, и безошибочно нашла там единственное кафе. Оно было довольно большим.

Девушка ввалилась в него с разбега, как штурмовик – в дзот. На часах за стойкой хостесс горели цифры «11:04». Лера обратилась к администратору, скидывая пальто на ходу.

– У меня назначена встреча с синьором Геррьеро. Он здесь? Можете проводить меня?

Хостесс кивнула и жестом пригласила Леру следовать за собой. Девушка посеменила за администратором, но, когда та сделала шаг в сторону и указала на столик, за которым сидел мужчина, Лера споткнулась. Потому, что за этим столиком сидел бог.

Марко был высок. Даже очень. Смуглый, с крупными резкими чертами лица. Блестящие чёрные волосы были аккуратно зачёсаны назад, открывая высокий рельефный лоб. Тяжёлые густые брови были нахмурены. Марко постукивал изящным длинным пальцем по полным губам, изучая меню.

Он был так красив, что Лера даже задохнулась. Она в жизни не видела настолько красивых людей. Девушка с трудом переставляла ноги, продолжая идти к Марко, как кролик – к удаву. Он сгодился бы позировать древним мастерам для статуи Аполлона. Лера была им ошеломлена.

Ровно до того момента, пока мужчина не поднял на неё взгляд. Его полупрозрачные льдисто-голубые глаза обожгли её такой неприкрытой яростью, что она опешила.

***

Марко был взбешён. Он позорно сбежал из ресторана в Сант-Анджело, что уязвило его эго. Он не смог спокойно находиться в одном помещении с этой залётной туристкой. Он! Марко Геррьеро, на которого женщины сами вешались гроздьями! Более того – даже долгая пешая прогулка до его квартиры во Фламинио23 не остудила мужчину. Марко кипел, мучался от горячих мыслей и злился.

В эту новогоднюю ночь он надеялся отсидеться в ресторане, где есть хоть какая-то иллюзия компании. Ну не встречать же новый год с собственным ассистентом, честное слово! Хотя, Марко уже казалось, что всё лучше, чем куковать в пустой квартире под звуки чужого веселья. Но и этого ему не позволили, обидно ткнув носом в то, что Марко в общем-то некуда податься.

Квартира встретила его гулким эхом. Сегодня она была пуста. Ни женщины, ни родни, ни питомцев. Даже домработница, Роза, и та ушла домой, взяв выходные на несколько дней. Марко бросил ключи на консоль и прошёл в гостиную.

Мужчина небрежно бросил своё дорогое пальто на ещё более дорогой диван. Дизайнер постарался. Вся квартира была дорогой и продуманной до мелочей. И совершенно безликой. Как номер в отеле.

Марко горько фыркнул. Ни чашки с недопитым кофе, ни брошенных на пол носков. Роза перед уходом тщательно подчистила следы его пребывания в этом месте. Как будто Марко совсем и не было никогда. Как будто он существует только на экране.

Мужчина огляделся и зло пнул журнальный столик, чтобы хоть как-то нарушить эту идиллию. Столик скрипнул и съехал в сторону, эхо быстро затихло. Марко постоял минуту, раздражённо оглядывая стены и от нечего делать пошёл к бару. Там он нашёл и откупорил бутылку вина.

За окном темнел Рим. Обелиск Фламинио пронзал темнеющее небо. Справа маячил стылый Тибр. Сегодня так любимый Марко вид из окна не радовал. Мужчина со смешком поймал себя на мысли о том, чтобы вызвать на дом профессионалку. Правда, Марко тут же одёрнул себя, решив, что так низко он пасть ещё не готов.

Он бродил кругами по гостиной, как тигр – по клетке. Настенные часы показали без пятнадцати полночь. Скоро наступит новый год. А у Марко даже нечего поставить на праздничный стол. Да и какой праздник, если он один?

Марко пришла в голову идея: в детстве мама рассказывала ему о способах приманить удачу в новогоднюю ночь. Непременно нужно было одеться в красное, выкинуть в окно старый хлам и съесть двенадцать виноградин под бой часов. По виноградинке на удар.

Марко во всю эту ересь не верил, но сегодня на душе было особенно погано. Возможно, это вино ударило ему в голову, но он зачем-то поплёлся в спальню. На тумбочке рядом с огромной кроватью стояла в рамке его совместная с Паолой фотография. Марко задумчиво потёр заросший жёсткой щетиной подбородок и, подумав, достал фото и изорвал на мелкие кусочки. Не от ненависти к девушке. Просто если уж швыряться в окно фотографиями – то так, чтобы это не стало компроматом.

Потом мужчина вошёл в гардероб и выдернул с полки первый попавшийся красный предмет. Им оказался красивый свитер крупной вязки, который его мать связала своими руками. Марко натянул его прямо поверх спортивной футболки.

Потом Марко заставил себя посмотреть в дальний угол гардеробной. Решившись, он запустил руку на верхнюю полку и достал старую рваную футболку. Она была выцветшей, но очень тщательно выстиранной, зашитой и аккуратно сложенной. Это была любимая футболка Марко, которую он носил, приезжая в campagna24 к своим родителям. Он не жил у них с девятнадцати лет. С тех самых пор, как пошёл учиться.

Два года назад их дом в деревне полностью сгорел. Удалённая местность, довольно изолированный дом, соседей практически нет… Родители не спаслись. Хорошо, что брат сейчас был далеко. Старая футболка да виноградник, за которым присматривают чужие люди – это всё, что осталось от того прошлого. Дом Марко восстановил в деталях, но это было уже не то.

Марко смотрел на футболку очень долго, но потом всё же вынес её из гардеробной, сгрёб на ткань клочки фотографии и пошёл на кухню. На часах было без двух минут полночь. Мужчина сунулся в холодильник, отщипал от виноградной грозди двенадцать ягод, вымыл положил на стол. Ягоды рассыпались, но Марко сгрёб их в кучу. Он открыл окно. Впуская в квартиру холодный воздух, включил трансляцию с площади Сан-Марко в Венеции и стал ждать.

Почти сразу из телевизора донеслись радостные голоса, оповещающие о том, что сейчас начнут бить часы. И правда: раздался первый «бом-м-м-м», и Марко закинул в рот ягодку. Ему отчаянно хотелось удачи.

Он глотал ягоды, как утка, не жуя и с последним, двенадцатым, ударом проглотил последнюю. Небо осветилось яркими вспышками салютов. Марко взял футболку с клочками фотографии и тяжело, нехотя пошёл в сторону окна. Он не мог оторвать взгляд от своей ноши. Его пальцы судорожно сжались на ткани.

В последний момент Марко сгрёб клочки бумаги с футболки. Мужчина отложил ткань на стол, а обрывки фотографии без сожаления вышвырнул в окно. Перед Паолой стыдно не было. А вот желание отпустить горе, которое мучило его уже два года, рождало горькое чувство вины.

Марко тяжело вздохнул, опустив голову, постоял так минуту и захлопнул наконец окно. Он прошёл в гостиную, прихватив вино и уселся смотреть «Рождественские каникулы», сюжет которых и так знал наизусть.

Через полчаса Марко понял, что не смотрит в экран. Он выключил телевизор и поплёлся в спальню. Раздевшись донага, мужчина со вздохом вытянулся на постели поверх одеял. За окном грохотали фейерверки, освещая комнату цветными всполохами.

Вид вылетающего в окно цветного конфетти из фотографии встал перед его глазами. Марко скоро тридцать девять, многие его одноклассники уже отправляют своих детей в школу, а он только что выкинул в окно своё прошлое увлечение.

Марко перевернулся на бок. «Интересно, что сейчас делает эта рыжая? Наверное, пляшет где-нибудь на улице в толпе таких же праздных гуляк», – подумал Марко и тут же пожалел об этом. Образ мягких губ, подхватывающих красную сочную мякоть с кремового ложа, мгновенно вломился в сознание. Чёрт! Марко мог в точности описать, где конкретно ему хотелось бы видеть эти губы.

Мужчина усилием воли прогнал эту картинку, но она тут же сменилась другой: прикрыв глаза, девушка за роялем неспешно покачивается в такт музыке с чуть запрокинутой от удовольствия головой.

Открытое горло белело на фоне рыжих кудрей, на полных губах играла лёгкая улыбка. В его фантазии почему-то девушка была босой. Интересно, что ещё она делает так же неспешно и со вкусом?

Марко выругался уже вслух, профессионально впечатал кулак в подушку и постарался улечься на живот. После всех этих мыслей лежать на животе было неудобно. Марко проклял упрямое тело, которое никак не желало сидеть на голодном пайке и всячески об этом заявляло.

Марко понял, что уснуть не получится, встал, недовольно ворча сквозь зубы, и, как был, голым, прошёл обратно в гостиную. Подхватив бокал, он осушил его одним глотком, налил ещё один. Но стало только хуже. Мозг, затуманенный алкоголем, отказывался подчиняться хозяину и выдавал образы рыжей мерзавки один за другим.

Через два часа бесплодных попыток отвлечь себя телевизором, вином, музыкой, хоть чем-нибудь, Марко сдался и пошёл в душ. Стоя перед прозрачной стеной, он размышлял, сможет ли он повести себя, как настоящий стоик, и влезть под холодную воду. Вторым вариантом было прекратить изображать высокоморального идиота, встать под тёплый душ и решить проблему, как подобает настоящему воину. То бишь, бедолаге вполне взрослому, но не имеющему доступа к живым женщинам. Плюнув на эго, Марко включил горячую воду.

Образ ненавистной ведьмы не шёл из головы, и Марко провёл в душе гораздо больше времени, чем планировал. До постели, хмельной и вымотанный, он добрался только к четырём утра.

Ему снилась рыжая ведьма. Нагая, она лежала на белой смятой простыне, бесстыдно раскинув ноги, манила его и призывно улыбалась. На её белой коже танцевали отблески пламени, руки девушки тянулись к нему, оглаживали разгорячённое лицо, притягивали ближе.

Она просила его о чём-то, тихо и нежно, льнула к нему, как кошка. Она целовала его и шептала на ухо какие-то нежности. Её акцент сводил Марко с ума, и он метался во сне не в силах унять вновь проснувшееся возбуждение.

А потом в его сны снова ворвалось пламя, и Марко с хриплым вздохом проснулся. Он не видел трагедию, произошедшую с его родителями, лично. Чёрный закопченный мрачный родительский дом, похожий на кладбищенский склеп – это всё, что он застал.

Опознание родителей он помнил плохо. Ему, конечно, показали то, что от них осталось, но он бы не определил в этих головешках останки человека, если бы ему не сказали. С тех пор ему часто снился огонь.

Уже два года огонь мешал Марко спать. Почти каждую ночь вездесущие языки пламени проникали в его сновидения и безжалостно будили Марко. Не сжалились они и в новогоднюю ночь. Марко лёг в четыре, а уже в пять кошмар разбудил его. После этого Марко ворочался целый час прежде, чем провалиться в тягомотный сон без сновидений.

А в восемь позвонил Винченцо, его ассистент. Голова у Марко нещадно болела, а тело всё ещё ныло от перенапряжения. Марко готов был взбелениться и разорвать ко всем чертям контракт, но потом вспомнил сумму неустойки и всё-таки ответил на звонок.

– Надеюсь, у тебя есть важная причина. Чтобы будить меня в восемь утра первого января в мой законный выходной? – мрачно проговорил он в трубку вместо приветствия.

Винченцо был до зубовного скрежета бодр и лучезарен.

– Ма-а-арко! Дорогой! Buon anno!

– Пока что начало не очень! – прорычал Марко.

– Не злись, Марко! – ничуть не смутившись, продолжил Винченцо. – Ты же помнишь, что завтра у нас начинаются съёмки «русских» сцен?

– Завтра, Винченцо! Так почему же ты звонишь мне сегодня, да ещё в такую рань?!

– Нам улыбнулась удача, мой дорогой друг!..

– Да неужели?! – рыкнул Марко.

– Совершенно случайно в Риме гостит переводчица из Москвы, – едва не пропел Винченцо. – Эта девушка вчера учила моего дядюшку Джузеппе загадывать желания под бой часов. Надо пить просекко с пеплом бумажки, где написано желание!

– Что за чушь? Винченцо, ты пьян?

– Что ты, Марко! Честное слово! Дядюшка рассказывал, что весь его штат полным составом ночью жёг бумагу. Жильцы верхних этажей едва не вызвали спасателей.

– Ну и дурость! – фыркнул Марко, отчаявшись отвязаться от ассистента.

– Так вот, про переводчицу. Она любезно согласилась помочь тебе с твоим текстом за сходную цену. И готова сделать это уже сегодня.

– С чего ты взял, что мне нужна помощь? – буркнул Марко.

– С того, Марко, что ты русский язык слышал только в американских боевиках, а это – так себе учебное пособие! – тут же ответил Винченцо.

– Я тренировался с электронным переводчиком! – озлился Марко.