Зелёный змей Урала

И вот мы достигли устья реки Ёрзовки, по которой удалось на веслах пройти всего шесть километров. Там было селение венгров, которые за плату набросали на волоке бревнышки, по которым мы катили 16 километров по степи свои челны до Конной балки. Так как перекатывать пришлось большое количество челнов, то венгры неплохо заработали. Они еще и предоставляли лошадей, чтобы помогать протаскивать суда. До речки Кармагон суда в чистом виде протаскивали по мелякам. Воды в реке, которая будет носить название Грачи, было не слишком много, но существовала некая система «шлюзов», правда, не рассчитанная на такое количество судов. Но моей коннице на текинских жеребцах и с маузерами, пришлось изрядно поработать, чтобы отловить в степи всех, кто мечтал донести на Дон новость о том, что идут войска. Благо, что противостоять текинцам пришлось низкорослым местным породам лошадей.

Глава 10. Белая Вежа

Восемь суток заняло это удовольствие, наконец собрались на глубокой воде и тронулись далее, попутно ведя конную разведку по обеим берегам реки. Еще пять суток по извилистой реке, без лоцмана, левединские венгры нам в них отказали. Хотя мы, официально, возвращаемся из похода в Киев. С Каганатом мы не ссорились, пока. Гонцов мы отловили, не убивали, тех кто сопротивления не оказывал, но шило в мешке не утаишь, увы, голубиную почту никто не отменял, а на волоке мы видели голубей. Так что, о подходе по Дону наших ладей противник знал, хотя точное время подхода ему было не известно. На шестые сутки путешествия по реке Дон я увидел одну из ладей, на которых ушла вперед разведка, быстро поднимавшуюся по реке вверх и подал сигнал всем спустить паруса, перейти на весла и править левому берегу. Кажется, прибыли. Сам я никогда этого места не видел. В мои годы здесь разливалось Цимлянское море. Справа только что прошли реку Чир, подходили к Цимле. С ладьи прокричали, что впереди город.

– Давай к берегу! – подал я команду. Впереди шли несколько ладей, в экипажах которых были пруссы, опытные «морские пираты» и знатоки этого дела. В этой галере был их бывший сотник Хотебуд, тот, который сам мне сдался.

– Плохи дела, княже.

– Что так?

– Поехали, сам глянешь.

Мы сели на коней и через 15 минут я оценил, во что мы вляпались без разведки, все как у Пушкина: «Остров на море лежит, град на острове стоит!». Византийцы качественно построили крепость! Да, она – глинобитная, но стены начинаются каменной кладкой, типа фундамента, а вокруг города – два рукава Дона протекают. Обе протоки перегорожены цепями. На «нашем» левом берегу – караван-сарай с причалом, но находящийся на расстоянии от стен города на расстоянии прямого выстрела из луков. Жаль, что с оптикой пока очень напряженно, сумели только несколько стереотруб-дальномеров сделать для артиллерии и минометов, но без просветления и аберрация у них довольно значительная. Крайний из них получился уже лучше, за счет двойных линз удалось частично избавиться от хроматической аберрации и практически идеально притереть выпуклую и вогнутую линзы. Но процесс этот не автоматизирован, требует высокой самоотдачи, кучи вспомогательных инструментов и… времени. А с этим есть большие проблемы. Наш поход готовился спешно. «Командует» изготовлением линз Мила, у которой куча достоинств, но есть один недостаток: знаний и опыта у нее мало. А у меня – вечный дефицит времени. Но отсидеться дома пока невозможно: судя по реакции почти всех воевод – поход провален. «Предков» подрастающее поколение считает «недоразвитыми», «глупыми» и «нуждающимися в их бесценных советах», запросто Сталина учат экономике или политэкономии, сами при этом в этих предметах решительно «плавают», так как «проходили мимо», но многое подчерпнули из сомнительных источников, но у них же «режим бога»! И есть нога, которой они дверь в любой кабинет с пинка открывают. Вот чего мы, офицеры и командиры 20-21-го веков, не имеем, так это навыков использования рельефа местности для своих нужд. Зачем подстраиваться под рельеф, если есть огневое преимущество? Не потянул сам, вызывай авиацию! Есть у меня возможность сравнять с землей и сжечь это поселение, но расплачиваться с подкреплением придется из собственного кармана. Город укреплен просто великолепно! Даже старый пират Хотебуд прекрасно понимает, что без больших потерь город не взять! Засыпят стрелами и дротиками на подходах, а площадки у причалов зальют греческим огнем и кипящей смолой. Штурмовые лестницы сбросят в реку, глубины на фарватерах нам неизвестны и замерить их нам не дадут. Все это было высказано воеводами на первом же совещании.

– Хорошо, можете поворачивать назад, так как вы убедились, что штурм города невозможен. Моя дружина остается и возьмет город. Я никого не держу. Ваша доля в добыче составит только 5 %, за предоставленные плавсредства, из которых я вычту стоимость продовольствия, поставленного мной.

Такой дележ шкуры неубитого медведя никому не понравился, поэтому все, кроме Рознега и Всеволода несколько самоустранились от управления операцией и разослали небольшие отряды по степи собрать хоть что-то. Перехватить какой-нибудь караван, разграбить деревушку или аул, угнать отары или табуны. Мы же ближе к вечеру, так и не показавшись неприятелю, направили несколько штурмовых групп на правый берег, и выставили орудие, замаскировали его и навелись на дувал, окружавший караван-сарай. Жаль, конечно, что «Шмелей» нет, ими пробить этот заборчик гораздо проще, но ничего, «и пока не разберутся, все соседи разбегутся». Как только стемнело, а вместо Луны в небе висел маленький обмылок месяца узеньким серпиком, две группы захвата выдвинулись вперед. Забор выдержал целых три попадания, бой без потерь выиграли мои «архаровцы». Оглушенные и напуганные защитники «сарая» были не слишком боеспособны. За глинобитными стенами я и мои бойцы чувствовали себя вполне защищенными. На правом берегу с громким шумом подорвали цепь, блокировавшую проход, и два десятка ладей пошли на прорыв, чтобы отвлечь обороняющихся от наших действий. У нас в ход пошли дальнобойные луки и «маузеры» с глушителями. Это в качестве сальника бутадиеновый каучук с сажей не годился для использования, а вот разделить каморы в глушителях он мог, и держал двести выстрелов. Он штатно стоял в глушителе братьев Митиных. Другой резины тогда просто не было. Глушители применяли для того, чтобы сильно не тревожить хазар. Впрочем, большая часть гарнизона, как выяснилось позже, была византийцами. Наплавной мост был связан, буквально, с механизмом цепи. Шесть человек разведчиков пересекли протоку, используя дыхательные трубки и пользуясь той самой цепью, чтобы не снесло по течению. Они подорвали цепь, которой убирали наплавной мост с той стороны, и мы из караван-сарая навели его, закрепили и облили жидкой глиной, чтоб его не запалили. Орудие с картечными выстрелами поставили напротив моста. Отразили две попытки контратак, с целью перебить цепи, с помощью которых мост крепился к острову. Едва начало светать, как начали бить под основание стены фугасными снарядами. Десять выстрелов под стену и обоими орудиями еще по четыре выпустили в саму стену, прежде чем она рухнула, образовав 10–12 метровый проход. В этот момент на башнях заиграли трубы, и византийцы выслали парламентеров, так как их тагма понесла тяжелые потери на стенах, а наемники-хазары бросили оружие. Трибун решил, что проще сдаться, чем противостоять подготовленному штурму. Скутатов, тяжеловооруженных пехотинцев, у него до начала боя было всего двести, а он их вывел за стену отбивать мост, где их качественно проредили картечью, стрелками и лучниками. Трибуна звали Петрона Петронус, он – сын основателя города, и Феофил отдал им в лень поселение, расположенное на территории союзника. Кстати, город начал активно перестраиваться. Внутри было несколько кирпичных заводиков, северо-восточная стена и одна из башен уже были кирпичными, и в городе было несколько больших резервуаров с нефтью. Петрона рассказал и причину, почему он начал такие масштабные перестройки: в степи появилась новая орда, которая начала вытеснять аланов и венгров пока из районов Заволжья. Михаил войск и денег выделить отказался. Смоляне и полоцкие были не слишком довольны своей долей, но участия в операции они не принимали. Город под грабежи я не отдал. В тот же день местные каменщики заложили провал сразу кирпичами. Военный совет, который я собрал вечером в городе, не позволил развалиться «коалиции», причем главным действующим лицом на нем выступил Рознег, который пристыдил полочан и смолян за жадность и недоверие командованию.

– Я могу вас понять, Бессон и Горазд, вы нашего князя впервой видите. Сам я остался за пестуна годом ранее при князе, желал присмотреть за ним, ибо дюже молодым показался для такого дела. Да макнул он меня пару раз, дескать, зараз так не гоже делать, делать требовается по-иному, и прав оказался. Как и сейчас. Вчера все говорили, что поворачивать надобно, не взять крепости. Зело укрепили ее византийцы. Было? Было! Так пошто теперь, после драки у вас кулаки зачесались? Князь взял, данью обложил, а как поделит – ему решать. Без него и без его «антиллерии», вертались бы мы зараз домой не солоно хлебавши.

Я немного увеличил их долю. За счет тех запасов продовольствия, которые обнаружили в городе, скостив им стоимость потребленного продовольствия. И выделил деньги в серебряных гектах, одна шестая серебряного статера, которых оказалось очень много в местной казне, для выдачи жалования всем 150 дружинникам, по два статера на брата. Мои получили по пять золотых и по сорок серебряных статеров, став сразу очень и очень состоятельными «кротами», и столько же получили «участники прорыва» на ладьях, то дружинники Смоленска и Полоцка бурчали на своих командиров до конца похода. Более я Бессона и Горазда среди воевод не видел. Оставив 50 человек, сборную команду, по жребию, прихватив с собой дополнительно более ста «стругов», которые византийцы использовали для плавания по рекам (довольно тихоходное суденышко, но имевшее большую грузоподъемность, чем ладья), дружина двинулась в обратный путь. Но пришлось зазимовать по дороге, однако в мои планы зимовка не входила, поэтому я налегке, с 18-ю «гвардейцами кардинала», ушел с санным поездом во Владимир, оставив Рознега и Всеволода за старших на зимовке. Дел дома было слишком много, чтобы позволить себе просто валяться в шатре и ждать, когда солнце растопит лед на Волге и Каме. Прибыв домой, где меня порадовали очередным ребенком, снарядил большой санный обоз за добычей (деньги мы с гвардейцами вывезли сразу), который вернулся в марте.

Глава 11. Новые претензии

В тот год мне так и не удалось получить то, что я хотел: цельнотянутую трубу малого диаметра. Будем надеяться, что 865 год будет более плодотворным. И я вплотную занялся тугоплавкими сплавами и насосами высокого давления. По весне мои усилия увенчались успехом: я, наконец, получил трубу ¼ и ½ дюйма необходимой длины и качества, и мог начинать делать двигатели внешнего сгорания с замкнутым циклом рабочего тела. Более крупный диаметр производить несколько легче, я уже писал, что такие трубы мы изготавливали и даже использовали для стационарных паровых машин. Сейчас речь пошла о двигателе для трактора и, может быть, автомобиля. В общем, любого транспортного средства. В том числе, для мотор-генераторов на подвижной основе. Аналогичные установки могли выдавать и буровые трубы, они тоже цельнотянутые. Ведь рядом со мной под землей находится огромная кладовая: газ и нефть. Но, в первую очередь начата работа по возведению домны и мартена. Мастеров-кирпичников я привез из Шаркела. С этим вопросом здесь довольно просто: рабовладельческий строй. Все торгуют рабами. Те же скандинавы приходили на Русь за мехами и рабами. Все это они продавали в Европе, получая в обмен драгоценные металлы или ювелирные изделия, а кроме того, новые технологии, типа стремян к седлу. Я ведь первое, что изменил в этом мире, так это седло, которому добавил две луки и стремена. Их не было!

А мне срочно требуется транспорт! Простой и надежный, с возможностью добыть для него топливо в любом месте. «В любом месте» в этом мире встречается дерево и кизяк. Вот на них и необходимо ориентироваться. Все остальное требует строительства укрепленных топливных станций, ибо мир «Standard Oil», «Texaco», «Esso» и «BP» еще не наступил, а если вы где-нибудь поставите такую заправку, то рядом с ней требуется оставлять центурию для ее охраны, желательно, с хорошей картечницей. Так как даже понятия о частной и личной собственности еще не придумали. «Все, что создано народом, должно быть надежно защищено!» – Владимир, наш, Ульянов-Ленин. Как никогда позже, этот лозунг актуален и точно соответствует действительности.

Я, тут, когда взяли Шаркел и разобрались «кто-есть-кто» среди новых «подданных», обрадовался, так как в мои загребущие лапчонки попал выпускник Константинопольского университета, который заканчивал князь Александр. Повезло, слов нет! В такой глуши и такие деньги! Я его, естественно, «прихватизировал» без остатка, и все из его дома выгреб, загрузив две ладьи для перевозки. Когда уже пошли по Волге и я сумел, с его помощью, разговорить сам себя на латыни, у меня появились первые сомнения. Папаня и маманя у него круты, как несваренное яйцо! В свите императора ходят, то ли блох у него выбирают, то ли пятки щекочут, но зарабатывают бешеные бабки. А сынишка у них «оболтус», хоть и довольно умненький. По приезду домой, я его пустил в лабораторию, откуда через полчаса его вынесли, чуть ли не ногами вперед, так как он нюхнул дисульфана, с помощью которого мы каучук в резину превращаем, без внешнего нагрева. Мне он, химик, был нужен, чтобы с органикой разобраться и получить этот чертов изопрен и полимеризовать его. Оказалось, что этот гадский потрох, несмотря на наличие диплома и положение «домашнего алхимика» «мэра города», второй раз в жизни присутствует на лабораторных занятиях. В универе он их пропускал и откупался от практики папиными и мамиными деньгами. Мама у Михаила любовницей работала. И такая меня злость взяла! Я же его самого и его «кастрюльки» пер за 2000 километров. Поил, кормил, русскому языку обучил, а приволок «льва, с хвостом по всем сессиям»! Я его выпорол, сунул ему в руки учебник по общей химии, и сказал:

– Мне нужен изопрен, ради этого тебя не отдали в качестве игрушки в дружину. Ты меня понял, раб?

– Мои папá и мамá – богатенькие буратины! Напишите им письмо, и они выкупят меня!

– Идиот! Это – Урал! И никто в Византию это письмо доставить не сможет. Ты считаешь, что я тебя пять лет кормить должен, чтобы получить сраную тысячу двойных статеров? Вот учебник химии, на латыни, и, если ты через месяц мне не сдашь экзамен по нему, тебя опять выпорют, но уже кнутом. Вот в этой склянке – изопрен, и, если ты его через год не синтезируешь, то остаток жизни ты, раб, проведешь на соляных копях. Ты меня понял?

– Понял.

– Не «понял», а «понял, княже»! Голова есть, учебник есть, а дурь и лень из тебя выбьют. За работу! Завтра переедешь вниз, на мраморный рудник, домик там есть, там и будешь жить, до сдачи экзамена. Ты меня понял?

– Понял, княже!

Теорию он знал, объем, конечно, не тот, что требовался, но где взять другого? Экзамен он успешно провалил, именно в практической части, его выпороли, и на пару минут повесили на дыбу. После этого он решил начать заговариваться и вести себя, как сумасшедший. Отправили на расчистку карьера: носить породу до вагонеток, через день заявил, что достаточно трех дней и зачет у него будет. Сдал. Получил лабораторию с полным набором всего и вся, и задачу: «выделить и изучить изопрен, и способы его полимеризации». Через полтора года мы получили искусственный изопрен и изопреновый каучук. Насколько я помню, за это деяние была выдана Нобелевская премия в начале 60-х годов прошлого столетия. Он ее тоже получил: я ему разрешил жениться и предоставил ему дом. До этого он жил в лаборатории и за его здоровьем, санитарным и физическим состоянием присматривал старшина курса по выживанию у моих гвардейцев Леон. Который каждую неделю гонял его в баню и заставлял менять воротнички, нательное и постельное белье, как в казарме. Леон был «мастером» и византийцем, и ненавидел византийскую знать. Потом они подружились, но это было гораздо позже! Так что, иногда для завершения работ мирового уровня просто не хватает кнута и дыбы. Вы скажете, что это – не метод? Конечно! Но ведь работает! А как еще загнать в лабораторию человека с ученой степенью, но привыкшего к тому, чтобы ничего не делать, только на пирах умные слова произносить? Он это пустословие считал своим предназначением. А недостатки воспитания лечатся именно кнутом и пряником. Собачек так на медведя натаскивают. Которые проявляют свой азарт сзади, тем лапой медвежьей по жопе не достается. А у которых соображая не хватает нападая защищаться, те долго не живут.

А приключения с Шаркелом просто так не закончились. Существовала в городе не слишком большая прослойка людей, которых впопыхах я даже и не заметил. Они попрятались у себя в домах, которые мы не перетряхивали и не зачищали. Они повылазили оттуда чуточку позже, когда войско ушло. Часть из них руководило местными уголовниками. С этими мои дружинники достаточно быстро справились и забили их, как мамонтов. У славян того времени была повышенная чувствительность и непримиримость к ворам, хотя еще более многочисленных попрошаек они не трогали. А вот «рукой водили» там совершенно другие люди, которые сами по себе изображали донельзя честных людей, да еще и поклоняющихся Яхве. Из-за скорости проведения операции у меня из головы выскочило, что хазары в то время создали каганат. Сами они на евреев совершенно не похожи, «лица кавказской национальности», авары. Русскими их не назовешь, но не тюрки, и не монголы. И даже не персы. Они отличались. Но ведь не евреи! А вот эти самые «рукой водители» поголовно были ими. Еще одна прослойка лиц определенной национальности была менялами. Тоже не слишком многочисленная, и работавшая в паре с уголовниками. Они составляли их «силовое прикрытие». И третий «подвид» – иудейские священники. Эти руководили всем! Их следовало бы «зачистить», да они по щелям забились так, что их и не видно было. Проявились они позже, когда мы уже ушли. Ближе к осени Рогач, сотник, прислал «почту», в которой описал обстановку в городе и, доставленное ему весной, письмо из Константинополя. Письмо было скреплено двумя сургучными печатями и не было вскрыто, предназначалось мне. Он же переслал мне сопроводительное письмо, из которого стало понятно: кто поставил в известность императора. Это были главы трех «церквей», возмущенных тем, что их проигнорировали и запретили, под угрозой смерти, собирать церковные сборы. Покусились на святое! С их помощью Рогача лишили единственного инженера-строителя: Петрона, который добровольно согласился с должностью и активно помогал восстанавливать и перестраивать крепость под новые нужды. К нему ночью ворвались неизвестные и куда-то увели. Как выяснилось, отправили в Константинополь. Рогач поступил умно, и отправил все его семейство, включая старого Петрона, во Владимир. Я им предлагал это сделать и ранее, но они отказались.

Сейчас, под давлением обстоятельств, 12 человек семьи Петронус следуют от Верхне-Чусовского поселения в город. «Свободное» жилье из спецфонда есть, пусть приезжают. Есть чем заняться! Жаль, что проворонили «молодого», но хорошую рекламу он мне составил: Михаил III приглашает с визитом в Константинополь и желает открыть посольства, так сказать, установить дипломатические отношения. Его желание мне понятно: бьют его свирепо в Африке, подбираются к местам благословенным, к Голанским высотам, отобрали Египет, Ливию, на очереди Алжир, Марокко. То есть ситуация у него критическая. А тут в диких степях, которые совершенно не интересовали императора, который палец о палец не ударил, когда за Волгой появились печенеги, вдруг прорезался такой интерес к сыну бывшего студента. Сам «сынишка» его не слишком интересует. Ему нужен «укрощенный „бог войны“»! Он всем нужен, но до поры до времени послужит только мне. А вот Рознегу, единственному из «моих» людей, который знал греческий и немного латынь, после недолгих консультаций, пришлось срочно собираться и становиться «послом» в Византии. Он ушел туда, прихватив с собой подкрепление для Рогача. Еще 150 человек-дружинников на этом потеряли. Так их не напасешься! Но запереться во Владимире уже не получится. К зиме ждем посольство от новгородцев, посадники восьми городов направляют 12 человек бояр и четыреста конных дружинников для «курса молодого бойца» в новой школе. Очень активизировались будущие «немцы»: пруссы, ободриты и венды, ободренные тем, что новгородцы Юрика с дружиной к себе пригласили. Они еще не знали, что лежит большая часть этих людей за Уралом и больше ничего себе не просит. Заросли их могилки травой и молодыми деревцами. Но поход на Шаркел отчетливо показал, что дружины славянские воевать не сильно умеют, поэтому посадники пошли на такой шаг, направив их учиться военному делу настоящим образом. Для того, чтобы я не «прикарманил себе» эти войска, они и послали с ними бояр. Но есть вероятность того, что среди них и этих войск найдутся люди, придерживающиеся других ориентиров в этом мире. Ничего, строительство каменного «детинца» началось. Приток переселенцев довольно значительный, и есть возможность направить его не только на завод, но и выделить толику малую для себя любимого. Львиную часть новобранцев составляли по-прежнему пермяки и комяки. Новгородцы и муромчане, правда, прислали 12 тысяч крестьян и рабов, в основном рабов, за которых еще и заплатить пришлось. Но раб в Новгороде – это условная единица, он может стать свободным, если общество его примет. Благо, что Шаркел подкинул мне мелких монет византийских, и покупка ничего не стоила казне города. Смоляне и полоцкие отписались, что зимой на санях направят людишек, часть которых просили выкупить сразу. Они, тоже, знали, что люди мне требуются, а деньжата я «имаю». Зачем продавать далеко, свеям, если есть возможность заработать «дома» как деньжата, так и отношение будущего князя. «Ложку дегтя» мне, тем не менее, послы подготовили: высказали претензии к положению, так сказать, княгини, а заодно, к моим двум парням и дочке. Милаша, по простоте душевной, никогда и не скрывала своего плена и рабского положения, до того, как попала ко мне. Бояре докопались до этого, что раба, и дети могут унаследовать только это звание. Когда я, на полном серьезе, пообещал их всех сделать рабами, потому как не смогли удержать Переяславль и допустили угон в плен ребенка, то немного пошли на попятную, что она – дочь свободного человека и не могла воспротивиться угону в плен, но, панимаш, не девкой тебе досталась, негоже таку в княгини прочить. Намерение их было мне понятно: решили своих девок мне подкинуть и породниться с первокняжим родом. Но и такой вариант меня не устроил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.