Осколки разбитых иллюзий

Турана. М

Осколки разбитых иллюзий

Глава 1

В сотый раз за последний час подхожу к небольшому окну и сквозь потускневшее от времени стекло выглядываю на улицу. Стараюсь разглядеть в темноте силуэт Инглаба, приближающегося к дому. Но на улице так же темно и пусто, как и раньше. Странное предчувствие давит тяжестью на грудь. Может что-то случилось? Так поздно он ещё никогда не возвращался. Отхожу от окна, вздыхаю, оглядывая небольшую комнатушку, к обстановке которой никак не привыкнут глаза. Скудный ужин, приготовленный из последних продуктов, что были в доме, уже давно остыл на столе.

Сажусь на диван, беру в руки айпад и мысленно прощаюсь с ним. Это единственное, что осталось не проданным Инглабом, чтобы было на что жить, пока у него не получится найти работу. А так как денег у нас совсем не осталось, придётся попрощаться и с этим гаджетом.

Захожу в сеть, ищу нужное мне видео с передачей, где берут интервью у отца. Перематываю вперёд. «Господин Мураз, многие заметили, что на торжестве в честь вашего юбилея не присутствовала ваша дочь. С чем это связано?» – задаёт очередной вопрос ведущая. Даже через экран я вижу, как едва заметно под глазом у него дёргается жилка. Только самые близкие знают, что это говорит о злости, вспыхнувшей в нем. Но он улыбается, смотрит на неё так, что ведущая против воли краснеет. Несмотря на его преклонный возраст, перед ним всё ещё ни одна женщина не может устоять. «Если у мужчины приличный банковский счёт и власть, он не имеет возраста», – любит подшучивать он. Я уже дословно знаю, что папа ответит на этот вопрос. Пересмотрела этот момент не раз, но всё равно моё сердце замирает в ожидании. «Моя дочь находится сейчас в Америке на стажировке, – отвечает он с уверенностью лживого политика, меняет расслабленную позу, наклоняется вперёд, смотрит прямо в камеру и более жёстким тоном обращается ко мне через экран, – но она очень скоро вернётся домой!»

Конечно, я улавливаю его скрытый приказ. Даже спустя год он не хочет принимать мой выбор. Уверен, что я вернусь назад. Я продолжаю смотреть на него через экран и бороться с тоской по нему. Наверное, ни у кого нет такой привязанности к отцу, как у меня. Папа всегда обожал меня. Единственная девочка, самая младшая в семье, после четырёх сыновей. Он баловал меня, как это было только возможно, и мне всегда было всё дозволено, любая моя прихоть тут же исполнялась. Но я не знала, что придёт время, и за это придется платить. Что мне предстоит принести себя в жертву ради устойчивости бизнеса отца.

Его властность, уверенность, что он знает, как будет лучше для всех, возмущала всегда. Но когда это коснулось лично меня, всё внутри меня воспротивилось этому, побудило к протесту и бунту. Как бы сильно я не любила отца, у меня не было желания жить по его сценарию, выходить замуж за того, кого выбрал он. А обида за то, что он не желает принять мои чувства и желание быть с Инглабом, вынудили меня уйти из дома. Отец, в свою очередь, сделал всё, чтобы я вернулась назад. Заблокировал все мои счета и карты. Мне повезло, что я успела снять приличную сумму наличных, прежде чем он это сделал. С его же легкой подачи Инглаб не мог найти работу, и ни один ЗАГС в городе не принимал наше заявление на регистрацию брака.

Услышав звук подъезжающей к дому машины, поднимаюсь и бегу к окну. Вижу как у нашего дома тормозит внедорожник, открываются двери, и выходит Инглаб. Автомобиль тут же уезжает. Инглаб направляется к дому, дольше, чем нужно открывает деревянную калитку, и что-то в его походке заставляет меня насторожиться. Бегу к двери, открываю и вижу его лицо в ссадинах.

– Что произошло? – произношу испуганно.

Бросаюсь к нему, моё сердце уходит в пятки. Инглаб обходит меня стороной, заходит в дом.

– Что случилось, кто тебя избил? – следую за ним хвостиком.

Он бросает на меня незнакомый мне ранее раздражительный взгляд. Хмурится. Лезет в карман джинсовой куртки, достаёт свой старый кнопочный телефон.

– Звони отцу, – протягивает мне его.

Я ошарашена. Боже, что?! Неужели это дело рук отца? Но это не в его духе.

– З-зачем, – спрашиваю я, – ты объяснишь, что происходит?

Игнорируя протянутый телефон, подхожу вплотную к нему, трогаю ссадины на его лице, рассматриваю их. Молюсь про себя, чтобы отец не был причастен ко всему этому. Инглаб грубо хватает моё запястье и отбрасывает мою руку от своего лица. Он никогда раньше не обращался со мной таким образом.

– Я сказал, позвони отцу, Камилла!

Не узнаю его голос, интонацию, тон. Всё чужое. Словно вовсе не он стоит передо мной, а совершенно другой человек. Страх и непонимание того, что происходит, охватывают меня.

– Зачем мне ему звонить? – спрашиваю вновь.

– Деньги проси. Тридцать тысяч долларов!

– Ты что с ума сошел? Зачем тебе такая сумма? – произношу ошарашено.

– Я проиграл в карты. И если через два часа не отдам, меня пристрелят, как собаку. Ты не представляешь, что это за люди, – он хватается за голову, в его голосе слышатся истеричные ноты.

Инглаб начитает ходить по комнате, подходит к окну, вглядывается в темноту, словно рассматривает, есть ли там кто. Потом поворачивается ко мне. В его глазах страх и мольба.

– Камилла, позвони отцу, пожалуйста, попроси денег. Милая, для него это пустяковая сумма, – ласково произносит он, и я понимаю, что передо мной умелый актер и мошенник. – Ты же не хочешь? Не хочешь, чтобы меня убили?

– Как проиграл в карты? – все ещё не веря его словам, спрашиваю я.

Эта новость становится для меня настолько неожиданной, что мысли путаются и спотыкаются друг о друга.

– Ты что, играешь? Всё это время… Все мои сбережения, всё, что сдавал в ломбард, ты спускал на игру?

– А что мне было делать? Ты забыла, что из-за твоего старика я не могу найти работу! – чуть ли не плача, произносит он.

– Это не оправдание Инглаб! – повышаю тон. – Я не стану звонить отцу и просить у него деньги.

Его лицо вновь меняется, покрывается злой маской. Он подходит ко мне, резко хватает за руку и вкладывает мобильный в ладонь.

– Ещё как позвонишь, сучка! – цедит он сквозь зубы.

Я чувствую, как злость охватывает меня. Ещё никто и никогда не говорил со мной таким тоном и не оскорблял таким образом.

– Что ты вообще себе позволяешь?! – отбрасываю телефон.

Он отлетает в сторону и, ударяясь об стол, падает на пол. Инглаб бросается за ним, поднимает мобильный, словно обезумевший, рассматривает, проверяя, работает ли тот. Лихорадочно нажимает кнопки. Поднимает на меня затуманившийся злостью взгляд.

– Что ты бл*ть сделала? – выкрикивает, двигаясь в мою сторону. – Ты разбила его!

Я не успеваю ничего понять, как он наматывает на кулак мои волосы, заставляя заорать от боли.

– Где я теперь достану деньги? Ты позвонишь! Позвонишь отцу и будешь умолять его дать деньги.

Я продолжаю кричать от боли, но он не отпуская мои волосы, волочит меня из стороны в сторону.

– Ингла-а-аб,– кричу, пытаясь остановить его. – Отпусти!

– А может мне предложить им тебя, а?

Он резко останавливается и дёргает мои волосы назад. Его лицо озаряется от радости.

– Бл*ть! Точно! Почему это не пришло мне в голову раньше? Когда они узнают, чья ты дочь, и какой можно выкуп за тебя запросить…

– Отпусти меня, урод, – шиплю я от боли, на глазах появляются слёзы.

Я дёргаюсь, пытаюсь отцепить его пальцы от своих волос, но, получив удар кулаком в челюсть, падаю на колени. В глазах темнеет, чувствую металлический привкус крови во рту. Он тащит меня на диван, бросает на него и отходит.

– Все равно пользы от тебя нет никакой, сучка драная! Отцу она своему звонить не будет! Да нахуй ты мне сдалась без отца своего? Я с тобой познакомился-то из-за того, что ты – его дочь. Ты для меня была курицей, несущая золотые яйца. Женился бы на тебе и жил припеваючи до конца дней своих, как зятёк самого Мураза Низами.

Слышу его голос сквозь звон в ушах. Сажусь, совладав со зрением, и вижу, как он открывает один за другим ящики шкафа. «Ищет веревку, чтобы завязать мне руки и ноги», – озаряет меня страшная догадка. Смотрю на двери, затем на него, прикидываю, успею ли я добежать прежде, чем он меня настигнет.

– Но ты мне всё обломала! Ушла из дома, возвращаться не хочешь. Нашлась, тоже мне, овца гордая. Заебала меня. Я год пытаюсь уговорить тебя вернуться в особняк и папашу твоего уломать, чтобы разрешил нам быть вместе, а ты, тварь, сопротивляешься! Или тебе лачуга это нравится? И жрать каждый день говно своё?

Повернув голову, он смотрит на меня через плечо. А я пошевелиться не могу от тех помоев, что он выливает на меня. Чувствую, как внутри всё ломается, трещит по швам.

– Ты просто искупалась в роскоши на две жизни вперёд. Тебе это романтикой все кажется. Только достала ты меня, отдам тебя нахуй и пусть, что хотят, то и делают с тобой! Выкуп за тебя просят или на панель отправят! Хотя, кому ты нужна на панели! Доска и два соска! У меня на тебя не стоит толком даже! Знала бы, каких попыток мне стоило в тот раз залезть на тебя. Благо, ты сама не захотела, чтоб я тебя отжарил.

Мне хочется зажать руками уши, чтобы не слышать его унизительных слов! В один миг человек, которого я считала ангелом, эталоном добра и учтивости, становится сатаной. Жутким озлобленным маньяком.

– Замолчи! – вырывается у меня.

Вскочив, я вмиг пересекаю расстояние между нами, бросаюсь на него с кулаками. Но удар от пощёчины отбрасывает меня назад. Вижу в его руках электрический шнур. Инглаб замахивается и бьёт меня им. Удар приходится по голым ногам. От жгучей боли я чуть не падаю в обморок. Еще один удар. Я со стоном боли отползаю.

– Сейчас я проучу тебя, как следует, принцесса, – мерзко улыбаясь, приближается он ко мне.

От испуга я вскакиваю и бегу к двери. Не успеваю выскочить, как он настигает меня. Падаю на пол, он накрывает меня своим телом. Я дрыгаюсь, пытаюсь его сбросить, мотаю головой из стороны в сторону, и тут мой взгляд падает на большие ножницы, лежащие на полу. Нашарив их одной рукой, я наношу удар ему в спину, от чего он вскрикивает и замирает на мне. Освобождаюсь, отодвинув его обездвиженное тело. Приподнимаюсь на ноги, и смотрю на него в шоке. Ножницы торчат между его лопаток, и красное пятно расплывается вокруг них. Меня начинает трясти от осознания того, что я сделала.

– Инглаб, – тихо вырывается из губ, – Инглаб…

Он никак не реагирует. Я падаю на колени у его тела, дрожащими руками трясу его.

– Эй, очнись!

Но всё тщетно. Он не отзывается, не шевелится, даже не дышит. «Я его убила!» – понимаю я. Отскакиваю назад от его тела. Истошный крик вырывается из груди. Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить свой голос. Сердце стучит в бешеном ритме, кажется, оно сейчас остановится от испуга. Мечусь по комнате от животного страха. Не знаю, что делать. «Бежать, – красной кнопкой загорается в мозгу. – Прочь отсюда!» Бросаю взгляд на Инглаба, мои губы дрожат, глаза жжёт от слез. Я убила человека! Убила человека!

Я несусь к двери, и, натянув на ноги кроссовки, и выскакиваю на улицу. Иду к калитке быстрым шагом, а когда пересекаю её, бегу по слабо освещённому переулку. Бегу изо всех сил, словно за мной гонятся посланники из ада. Бегу, а в голове – полное непонимание, полное отрицание того, что произошло. Как такое могло случиться со мной? Как я могла так сильно ошибаться в человеке?

Перед глазами прежний Инглаб. Его улыбка до ушей, взгляд, направленный на меня, полный восторга и любви. Сладость речей, обещания сделать меня самой счастливой. Наша первая встреча в кафе у университета. Я сижу в ожидании одногруппницы, и он смело садится ко мне за столик. Единственный парень, который осмелился подойти ко мне. Наконец-то, хоть кто-то не знал, чья я дочь и сестра. Он протягивает мне стаканчик с мороженым и ромашку, сорванную на улице. «Твое любимое, заметил, ты всегда такое заказываешь», – он улыбается так заразительно, что невозможно не улыбнуться в ответ. Совершенно другой, не похожий на моих братьев, на властного отца, на Адэма. Противоположность, полная противоположность Адэма. «Какие они разные, как день и ночь, – подумала я тогда. – Инглаб – день, светлый, солнечный день. В отличие от ночи, от темноты, от мрака, от Адэма».

Но все было ложью! Игрой! Лживой, беспощадной грязной игрой, в которой я была всего лишь марионеткой, глупой наивной дурой. А ведь отец говорил, он предупреждал меня. Но я не верила, вбила себе в голову, что мне нужен именно такой мужчина, как Инглаб, что именно с ним я буду счастлива. Ведь он любит меня, любит такой светлой и чистой любовью, ему только я нужна. И брак с ним по любви будет, а не потому, что это укрепит партнёрские отношения отца.

Я продолжаю бежать. Бежать в прежнюю жизнь. Бежать туда, куда поклялась не возвращаться. Бежать под защиту отца, под опеку братьев. Бежать в дом, откуда ушла, громко хлопнув дверью.

Я не знаю, где нахожусь, переулки сменяют один другим. Иногда я падаю, но не чувствуя боли, встаю и бегу дальше. Я знаю, что ноги сами принесут меня домой. Там я спрячусь, в своей комнате, обставленной по последней моде. Где пахнет дорогими ароматами, где светло и тепло, где нет запаха плесени и гнили. Потом я приму ванну с эфирными маслами и лепестками роз. Переоденусь в шелковую пижаму из последней коллекции Виктории Сикрет, закрою глаза и забуду.

Забуду все, как страшный сон. Забуду о том, как меня использовали и предали. Забуду, как иллюзию, что я нарисовала себе, которая разбилась на осколки, больно ранив сердце. Как мечта в один миг развеялась в прах, разлетелась миллиардами песчинок. Вернусь в начало, снова стану папиной принцессой, единственной капризной сестрой своих братьев. Вычеркну этот год из памяти. Сотру напрочь. Навсегда!

Глава 2

Меня будит запах свежезаваренного зернового кофе. Находясь ещё в полудрёме, вдыхаю его, ощущая давящую боль в груди. Открываю глаза, стараясь понять где я – в своей прежней жизни? А всё, что было вчера, это лишь ночной кошмар после просмотренного фильма ужасов?

– Проснулась? – слышу голос Азры, заглянувшей в комнату.

Она проходит вперёд с дымящей чашкой в руках. Аромат, что исходит от напитка, окончательно пробуждает меня. Приходит понимание, что мне ничего не приснилось. Что вчера ноги принесли меня не к себе домой, а к младшему брату.

Демир, самый любимый и близкий мне по духу из четырёх моих братьев, старше меня всего на три года. Он был главным соучастником всех моих игр и шалостей в детстве, лучшим моим другом и защитником. Из-за наших постоянных проделок в своё время были уволены не одна няня и репетитор. Брат часто брал на себя мою вину, был за меня в любом намечавшемся споре, даже если я была не права. Самой большой трагедией в моей жизни был его отъезд в Китай после окончания лицея. Для четырнадцатилетней меня это было сродни концу света. Я тосковала и скучала по нему, не знала, куда себя деть. Но в моей жизни появилась Азра, и благодаря ей, мне удалось пережить расставание с братом длиной в несколько лет. Позже он женился на ней по настоянию нашего отца. Моя подруга была влюблена в Демира, и для нее всё сложилось наилучшим образом.

Азра проходит вперед, садится рядом со мной, ставит чашку на прикроватную тумбу.

– Ну, как ты? – спрашивает с беспокойством в глазах.

Я стараюсь понять, как я? Как может быть человек, который отнял чужую жизнь? Что он должен чувствовать? Я, почему-то, ничего не чувствую. Внутри меня пустыня, в голове – лишь сыпучий песок.

– Кам, ты расскажешь, что произошло? – смотрит она на меня с нажимом. – Вчера ты пришла в таком состоянии… Я не знаю, что и думать.

Вспоминаю, как добралась до квартиры брата, когда уже начало светать. Барабанила в дверь, пока сонная и взволнованная Азра не открыла ее.

– Камилла?! – вытаращив глаза, спросила она, завязывая пояс от пеньюара.

Я сползаю вниз в проеме двери, а она, приподняв меня за подмышки, помогает зайти внутрь.

–Боже, что с тобой? Что произошло?

У меня не было сил, чтобы ответить ей. Словно я забыла все буквы, слова и как строить из них предложения. Мир вокруг меня вертелся и крутился, дыхание сбивалось. За какие-то мгновения моя жизнь перевернулась с ног на голову. Единственное, чего мне хотелось – это оказаться в объятьях брата.

–Д-е-мир, – тихо вырвалось из губ.

– Демир в Японии, – тут же отреагировала Азра, – какие-то проблемы со строительством, его не будет ещё неделю.

Она усадила меня на диван.

– Вызову скорую, с тобой явно не все в порядке, – сказала она, поднимая моё лицо и рассматривая его. – Что с тобой сделал этот козел?

Мне удалось лишь протестующе покачать головой. Она посмотрела на меня в замешательстве.

–Ладно. Хочешь, чтобы я позвонила отцу?

Я снова помотала головой. Она вздохнула, нервно кусая губы, явно не зная, что делать дальше.

– Хорошо, тогда вставай, пошли, – сказала она спустя минуту.

Я поплелась вслед за ней, хотя чувствовала себя так, словно гвозди впиваются в ступни, а тело рассыплется сейчас от боли и усталости. Азра завела меня в ванную комнату.

– Давай раздевайся и в душ, – приказала она, помогая мне снять сарафан.

Включилась вода в душевой кабинке. Как только тёплые капли коснулись меня, я почувствовала облегчение. Вода смывала грязь с моего тела. Но душу, которую окунули в дерьмо, уже ничем не отмыть. Приняв душ, переоделась в пижаму, которую Азра предусмотрительно приготовила для меня, и вышла из ванной комнаты. Подруга встретила меня с чашкой горячего чая.

– Давай пей и в постель, – протянула она кружку. – Тебе нужно выспаться, расскажешь все потом.

Отказавшись от чая, я прошла в комнату, в которой всегда оставалась в гостях у брата. Как только моя голова коснулась подушки, я отключилась.

– Так, вижу ты ещё не пришла в себя, – продолжает Азра, так и не услышав от меня ответа на свой вопрос.

Я пытаюсь собрать мысли в кучу, чтобы начать рассказывать, но не знаю, как начать и чем закончить. Азра терпеливо смотрит на меня, потом вздыхает.

– Ладно, вставай, приводи себя в порядок и позавтракаем. Может, на голодный желудок язык не слушается тебя.

Она слабо улыбается, дотрагивается до моей ладони, ободряюще поглаживает её. Встаёт и покидает комнату. Я откидываюсь на кровати, зарываюсь в одеяло с головой, желая навсегда остаться тут. «Как я разберусь со всем этим дерьмом в своей жизни?» – стоном проносится в голове.

Через несколько минут заставляю себя всё же встать. Натыкаюсь на своё отражение в зеркале и прихожу в настоящий ужас от своего вида: разбита губа, лицо в ссадинах и синяках. Каждое движение причиняет мне боль. Никогда раньше на меня не поднимали руку. Все мое нутро наполняется злостью и гневом. В ушах звучат его слова и оскорбления, про то, как он собирался отдать меня в счёт своего долга. «Ублюдок, ты заслужил смерть! Только жаль, что умер от моей руки», – проносится мысль, которая пугает меня своей чудовищностью. Я сама себя пугаю, страшась своей бесчувственности.

Выполнив все утренние процедуры, направляюсь в столовую, где за столом меня ожидает Азра и присоединяюсь к ней. От ароматов свежей выпечки и вида изобилия вкусного на столе сводит желудок. Но горло будто свело колючей проволокой. Знаю, что мне не удастся ничего съесть. Азра же, напротив, поглощает одно за другим. Я знаю, что это от нервов, во время стресса она всегда много ест.

– Камилла, твою мать! – вскрикивает Азра неожиданно, от чего я чуть ли не подпрыгиваю на месте.

С треском она ставит чашку на стол, кофе разливается, по скатерти расплывается пятно. Перед моими глазами сразу всплывает картинка: ножницы, торчащие в спине Инглаба, и кровь, которая точно так же расплывается по одежде вокруг раны.

– Ты объяснишь, что происходит?! Два дня назад ты утверждала, что счастлива, что Инглаб это твой человек-мечта. А сейчас ты сидишь передо мной онемевшая, будто тебя переехал бульдозер!

Я чувствую, как дорожки слёз текут по моему лицу. «Я убийца! Убийца! Я убийца», – криком проносится внутри.

– Ты понимаешь, что было бы, будь дома Демир? Понимаешь, что он уже убил бы твоего Инглаба?! Как это могло произойти, Кам? Как этот урод мог поднять на тебя руку? – обрушивается она на меня.

– Я сама. Сама его убила, – не отводя взгляд от пятна на скатерти, говорю ей. – Я его убила, всадила ему ножницы в спину.

Ком в горле душит меня.

–Надеюсь, что это правда! – чеканит подруга. – Ибо он это заслужил!

Проговорив это вслух, я начинаю понимать всю серьёзность случившегося. Что мне нужно расплатиться за преступление, которое я совершила. Я вскакиваю с места, мысли проносятся в голове, будто стая летучих мышей.

– Мне нужно пойти в полицию, нужно во всём признаться, – говорю я.

Смотрю на подругу и вижу, как она меняется в лице и бледнеет. «Так будет правильно, каждый человек должен отвечать за свои поступки», – убеждаю себя.

– Ты говоришь серьезно? – её глаза округляются. – Чёрт, ты вполне серьезна!

Она встаёт вслед за мной, на неё накатывает такая же паника, что и на меня.

– Нужно рассказать всё как есть, нужно пойти и сдаться полиции, – повторяю я.

Полная решимости поворачиваюсь и иду в комнату. Через пару секунд за мной следует Азра. Смотрит, как сняв пижамные шорты и майку, я в спешке пытаюсь натянуть на себя сарафан.

– Не сходи с ума, – она отбирает у меня одежду и кидает её в сторону, – ты никуда не пойдешь. Сначала нужно всё обдумать.

Она хватает меня за локоть, тащит вперёд и усаживает на кровать.

– Расскажи, как всё было с самого начала.

Я собираюсь с мыслями и начинаю рассказывать. Получается сумбурно и обрывисто. Но подруга внимательно слушает меня, направляет, задавая вопросы.

– Вот подонок! – вскакивает она с места, сжимая кулаки, когда я заканчиваю. – Как же так, Кам? Как ты могла полюбить такого?! Ты ведь его любила?

Её вопрос застает меня врасплох. Спроси она меня об этом вчера утром, я бы с уверенностью утверждала, что люблю его. Но сейчас, в эту минуту, я понимаю, что не знаю, что такое любовь, не знаю, что значит любить! Я ушла из дома, потому что отец сообщил, что мне предстоит выйти замуж за Адэма. Именно в этот период в моей жизни появился Инглаб, такой добрый и заботливый. Я симпатизировала ему, мне льстило, что он влюблён в меня. И он стал для меня средством бунта, который я решила устроить отцу! Я утверждала, что люблю его, кричала об этом всей своей семье, бросила в лицо Адэму, и кажется сама в это поверила. Но весь этот год, что мы жили вместе, мы скорее были друзьями. Между нами не было страсти и огня, и мне казалось, что так и бывает, что это и есть настоящая любовь. Меня всё устраивало. А трудности, нищета, с которой я столкнулась, казались временными. «Зато я добилась главного, избежала брака с Адэмом, всё это стоит того», – думала я тогда. Мне безумно нравилось, что я утерла нос Адэму Берку. Показала, что есть на свете ещё девушка, которая не сходит по нему с ума. Которая предпочитает другого.

–Я не знаю, Азра, не знаю, – отвечаю ей задумчиво.

Не могу найти в себе силы признаться, что сама себя затянула в болото, в котором оказалась.

– В любом случае, идти в полицию – дурацкая идея. Забудь об этом, я не позволю тебе испортить твою жизнь.

Мысленно соглашаюсь с ней. Я и так испортила себе год жизни из-за алчного ублюдка.

– Давай дождемся, когда вернется Демир, и сделаем всё, как он скажет, – она продолжает убеждать меня.

Я соглашаюсь. Наверное, потому, что сейчас для меня это проще всего. Стоит мне только подумать о том, как я окажусь за решеткой, волосы встают дыбом. Я не хочу проходить через это. Азра права, сначала мне нужно всё обдумать. Мне нужно время. Немного времени и свободы.

– Вот и отлично, – говорит подруга, понимая по моему лицу, что я согласна с ней.

***

Несколько следующих дней пролетают для меня как в тумане. Всё, что я делаю, происходит механически, на автомате. Погрузившись в свои мысли, я стараюсь анализировать всё, что со мной произошло. Прокручиваю в голове каждый день, каждый миг, который я провела с Инглабом. Теперь, когда пелена наивности слетела с моих глаз, я начинаю смотреть на все его слова и поступки по-другому. Понимаю, что не желала замечать очевидных вещей. Калейдоскоп противоположных эмоций, что я испытываю меняется со скоростью света. Впадаю в уныние, когда начинаю представлять, что мне предстоит разговор с отцом. Он оказался в очередной раз прав. Это злит и восхищает меня одновременно.

Закупив множество кремов и мазей, Азра лечит мои ссадины и синяки. Она пытается отвлечь и развлечь меня всеми возможными способами, хотя ей самой очень нелегко в эти дни. Я знаю, что находиться вдали от Демира – пытка для неё.

– Прости, что из-за меня ты не смогла поехать к Демиру, – говорю Азре, словно очнувшись от своих забот.