Острова

Эдуард Дипнер

Острова

Обогнуть земной шар

Повесть

Обходиться с людьми – такое же великое искусство, как управлять кораблями. И те, и другие, и люди, и корабли, одинаково подвластны коварным и могучим силам и кичатся своими достоин-ствами, нежели желают признать свои ошибки.

Джозеф Конрад

Характер великих людей заключается в совокупности могучей индивидуальности, возвышающей их над своими современниками, с общим духом времени, который словно воплощен в них самих.

Александр Гумбольдт

Пролог

Почему люди, оставляя свои жилища и тихую, спокойную жизнь, стремятся в неведомые дали: на утлых суденышках под пару-

сами выходят в неведомые океанские дали навстречу штормам и ураганам, бредут через льды и снега, чтобы достичь полюсов, карабкаются по скалам в горах, где нет жизни, и где на каждом шагу их подстерегает смертельная опасность? Что ищут они в этих неведомых далях и что заставляет этих безумцев терпеть нечеловеческие лишения и страдания? Деньги? Слава? Но ведь ставкой в этих авантюрах является жизнь – бесценный Божий дар. И люди гибнут в пучинах морей, в бездонных про- пастях гор, замерзают в бескрайних ледяных пустынях. Лишь единицы из сотен отважных, отправившихся в путь, достигают вожделенной цели. Они побеждают суровую природу, но так уж устроен мир, что победами их пользуются сильные мира сего, живущие в теплых домах и не рискующие ничем.

Замечательный русский ученый-историк и философ Лев Гумилев назвал таких людей пассионариями. Отсиживая свою третью посадку в советской Лефортовской тюрьме, он наблюдал за солнечным лучом, который пробился через пыльное окно камеры, и понял, что, как этот луч падает на цементный пол острога, неся энергию далекого светила, так и космические лучи, прорезая тьму, падают на лучших представителей человечества, сообщая им энергию движения вперед, вверх, к высотам, которых еще не достигали люди. Пассионарий, осененный такой энергией, уже не может жить в тине рутины и застоя. Возвышенная идея становится целью его жизни, и он идет сквозь лишения, тяготы, муки, чтобы достичь великой цели. Или погибнуть, проложив дорогу другим.

Четырнадцатый век. Европа еще не проснулась от тяжкого сна, сковавшего ее после заката Римской империи. Факел искусств и культуры просвещенного и, увы, развращенного Рима был растоптан дикими и жестокими ордами варваров – германцев, викингов, готов, – и Европа погрузилась во тьму Средневековья. Теперь католическая церковь правит умами людей. Любые устремления к свету и новым знаниям сжигаются на кострах инквизиции, любое инакомыслие, противоречащее канонам церкви, жестоко карается. Грамотность доступна лишь узкому кругу свя-щеннослужителей, безграмотны даже короли и принцы, владеющие судьбами и жизнями людей. Все жизненное пространство поделено между этим властителями, разделено границами, и беспрерывные войны, жестокие и беспощадные, сотрясают средневековый мир. Торговля объ- явлена католической церковью презренным, греховным делом, и предоставленные сами себе торговые караваны разграбляются шайками разбойников.

Человек не должен покидать место своего рождения, человек не должен мыслить и искать, все законы бытия и мироустройства раз и навсегда определены Богом и записаны в Библии – единственном источнике знаний.

«Христианский мир окружен злыми силами, чудовищами, стремящимися уничтожить истинно верующего христианина, – проповедует Церковь. – Он объят Океаном с непроходимыми льдами на Севере и кипящей бездной на Юге, и неминуемая смерть грозит каждому, кто осмелится пуститься вдаль». Сообщество рыцарей – праздных искателей приключений и наживы – сделало попытку вырваться из тесного круга. С благословения святого христианского престола Воины христовы отправились в поход за освобождение Гроба Господня от нечестивых сарацин, огнем и мечом прошлись по Святой земле, Палестине. С изумлением увидели пристыженные рыцари, как, в отличие от западного захолустья, богат Восток с его роскошными индийскими шелками, с пушистыми, отливающими яркими красками бухарскими коврами. У них, нечестивых сарацин, есть пряности и коренья, которые возбуждают и окрыляют чувства, если их добавить в пресную европейскую пищу. А эта пища даже на королевских столах скудна и однообразна: в Европу не проникли томаты и картофель из еще не открытой Америки. В Европе в это время – малый ледниковый период. Зимой замерзает Северное море, и голландцы на изобретенных ими коньках достигают островной Британии. В разгар лета снег выпадает в Париже и в Ломбардии, даже на Апеннинском полуострове не вызревает не только виноград, но и яблоки.

А у сарацин есть всё – сладкие плоды и вина, благовония, жемчуг и драгоценности, которыми эти нечестивые одаривают своих женщин. Рыцари поняли, что мир не ограничен рамками, очерченными католической церковью, он широк, он беспределен. Но попытка вырваться из этого узкого круга обречена на провал. Вскоре рыцари были выбиты из Палестины войсками предводителя османов Саладдина и с позором возвратились домой. Путь на Восток оказался надолго запертым мусульманами, и снова христианский мир погружен во мрак Средневековья.

Скудно достигают европейских королевских дворов богатства Востока. Пряности, которые растут, как трава, на Молуккских островах, совершают долгий и тернистый путь, пока достигнут Европы. Их везут арабские купцы небольшими лодками через Индийский океан, затем караванами – до Александрии на египетском побережье, там их ждет венецианский флот – монополист и властитель Средиземноморья. По пути следования с купцов взимают пошлины восточные, сирийские и египетские султаны и раджи, их грабят морские корсары и арабские разбойники-бедуины, на них налетают штормы, тайфуны Индийского океана и самумы Аравии. Долгие месяцы и годы проходят в пути, в многочисленных перегрузках, и слава Аллаху, если ничтожная часть товара достигает Александрийского причала. Путь пряностей из Египта к европейским королевским столам тоже непрост: Средиземное море опасно для мелких венецианских суденышек, там правят бал морские бури и морские пираты. Но, несмотря на это, пышно расцветает Венеция своими дворцами-палаццо за счет торговли пряностями на зависть всему христианскому миру. В Венеции груз перекупают немецкие, фламандские и английские торговцы и везут на повозках через альпийские ущелья и снега. И когда горошина перца попадает на кастильский королевский стол, за нее приходится отдавать такую же горошину золота. Поистине, Европа заперта во мраке безвременья и бессилия.

Но луч пассионарности пробивает тьму. Он падает на португальского принца Энрике. Португалия – маленькая, бедная, гористая страна на задворках Европы, на самом юго-западном краю континента, только что освободившаяся от Кордовского халифата, правившего на Пиренейском полуострове четыреста лет. На востоке королевство Португалия закрыто от остального мира соперником – Кастилией, а на западе на португальское побережье обрушивается прибой Океана, безбрежного, сурового, губительного. Энрике, сын короля Жоао, не похож на принцев королев- ской крови, его не привлекают рыцарские турниры, пиры и вакханалии. Он роется в книгах, оставленных бежавшими маврами и сваленными в беспорядке в подвалах королевского дворца. В этих книгах упоминается о неких морских походах финикийцев – семитского племени, когда-то населявшего Палестину. Много веков прошло с того времени, финикийцы исчезли, растворились в истории, не оставив после себя письменности, но оставив Тайну, о которой говорилось в мавританской хронике. Жгучая тайна необыкновенных людей, летавших, как птицы, на крылатых кораблях по морским просторам, не дает покоя Энрике, и он призывает к себе еврейских и арабских ученых-книжников, чтобы разгадать эту тайну. В трудах Геродота, Страбона, в арабских книгах открывается португальскому принцу история финикийцев. Это был свободолюбивый и беспокойный народ. На кораблях, оснащенных килем и парусами, они плавали по Средиземноморью, основали Карфаген и, – невероятно! – выйдя из Красного моря, обогнули Африку по Океану, и, пройдя через Геркулесовы столбы (Гибралтарский пролив), вернулись на родину. Значит, Океан не ограничивает, а связывает людей, живущих на Земле, значит, то, что проповедует церковь, – мифы и предрассудки, и нужно разорвать оковы. Нужно дерзать! Энрике начинает строить корабли – каравеллы – по образцу финикийских и, не жалея денег, снаряжает экспедиции на юг, вдоль африканского побережья. Первая экспедиция возвращается в страхе: действительно, чем дальше плыть на юг, там становится жарче, наверное, тем, впереди, море закипает от жары, а по берегам Африки живут чудовища – огромные черные, как сажа, дикари. Но Энрике непреклонен: он снаряжает новые корабли, нанимает отчаянных головорезов, готовых за деньги преодолеть страх, отправиться в неизвестное хоть к черту на рога.

Они были глубоко невежественны, эти головорезы. Рулевые суденышек-каравелл не знали, где право, где лево. У рулевого колеса привязывали справа чеснок (alho), слева – лук (cebola), и командование велось по известному россиянам принципу «сено – солома». Но жажда денег преодолевает страх, и вот уже открыты Азорские острова и острова Зеленого мыса, португальские каравеллы высаживаются на берегах Гвинеи и привозят в трюмах черных рабов. Капитан Бартоломеу Диаш достиг южной оконечности Африки, а Вашку да Гама обогнул мыс Доброй Надежды, доплыл до Индии и привез на родину полные трюмы восточных чудес. Вести о сказочных богатствах, получаемых королевским двором Португалии, достигают ушей испанской королевы Изабеллы, и начинается бешеная гонка – соревнование двух держав-соперниц. Безвестный генуэзский авантюрист Кристобаль Коломбо предлагает испанской королеве безумный план – достичь Индии, плывя на запад, получает от нее флотилию из трех кораблей и открывает новый материк – Америку, который сам мореплаватель считал Индией.

В спор двух королевских дворов, дабы предотвратить междоусобную войну, вступает римский папа Александр Шестой, и он своей буллой режет земной шар, как яблоко, пополам по пятидесятому меридиану. Щедростью папы мир разделен между двумя любимыми чадами: на восток от папского меридиана – владения Португалии, на запад – собственность Испанской короны. Мир простодушно поделен между двумя нациями, единственными, никогда не помышлявшими об измене Святому ватиканскому престолу. Они, столпы католицизма, победили и изгнали из своих пределов мавров. Кострами инквизиции они сжигают всякую ересь, а также уничтожают ее носителей – евреев и ведьм в женском обличии. А в это время остальная Европа поддалась нечестивым речам Мартина Лютера. Велением папы отныне только этим двум державам принадлежат богатства вновь открытых земель.

1

Пигафетте не повезло с ростом. Был он маленьким, щуплым и в свои двадцать семь лет выглядел совсем мальчишкой – недостойно для миссии нунция римского папы Льва Десятого, что отправилась в Барселону из Венеции. Но уж очень стремился Пигафетта вырваться из захолустья маленького городка Винченцо, близ Венеции, где он родился. А еще ему попалась в руки редкая книга анонимного издателя «Paesi novamente retrovati da Alberico Vesputio floirentino» о вновь открытых странах, и он загорелся мечтой о дальних островах, омываемых прибоем теплого Оке-ана, где под ветром развеваются веерами листья пальм и где живут наивные туземцы, не знающие о вере Христовой. Потому Пигафетта прилежно изучает астрономию, картографию, географию и корабельное дело. Слухи о белогрудых каравеллах, бороздящих океанские просторы и несущих слово Божие диким и неразумным жителям дальних островов, достигали венецианской провинции, несмотря на то, что португальские короли делали из всех вестей об открытии новых земель большой секрет и карали смертью всякого, кто осмелится его раскрыть. По святейшему велению весь мир Востока раз и навсегда принадлежал крохотной Португалии, и горе тому, кто покусится на это право! Все новые каравеллы строились на верфи в Лагуше, флотилии португальцев раз за разом отправлялись по морскому пути вокруг Африки, везли на родину шелка, жемчуг, золото, черных рабов и, конечно, пряности. И безжалостно топили всяких испанцев, фламандцев, генуэзцев, которые пытались урвать свою долю в этом разбое. Ибо Португалии и только ей предоставлено Ватиканом священное право грабить и убивать все и вся, что находится к востоку от папского меридиана.

Несмотря на мелкий рост, Пигафетта прославился в Венеции своей ученостью, был удостоен чести быть кавалером Родосского ордена и был-таки включен в миссию папского нунция. В Барселоне миссия была принята молодым королем Кастилии и Арагона Карлосом Пятым, и там Пигафетта узнал о тайно готовящейся экспедиции к юго-восточным морям под предводительством некого португальца Фернао Магельянша. Презренный португалец на службе у гордых кастильцев, тем более предводитель эскадры? Это было невероятно! Пигафетта пал на колени перед королем Карлосом и умолил его дать рекомендательное письмо этому Магельяншу.

Магельянш недовольно морщится, рассматривая Пигафетту. Мал ростом, слабосилен, к морской службе не годен, по-испански говорит плохо. Магельяншу не нужны лишние люди на загруженных под завязку кораблях, но письмо короля… и он принимает непрошенного итальянца внештатным членом экипажа – sobresaliente с мизерным окладом в тысячу мараведи. Но разве можно измерить исполнение мечты презренными монетами? А она исполняется, эта мечта маленького венецианца – он отправляется в плавание к южным островам!

Разве мог знать скромный португалец Магельянш, что благодаря запискам дотошного и старательного Пигафетты он войдет в Историю под именем Фернандо Магеллана как величайший мореплаватель всех времен и народов, первым обогнувший земной шар?!

А пока Пигафетта уже две недели живет в Севилье, где готовится экспедиция, и пытается разобраться, как, по какой причуде никому не известный потомок бедного португальского дворянского рода стал во главе королевской эскадры и из рук всемогущего испанского короля получил звание адмирала и полномочия, изложенные в договоре, названным «Капитуляцией». По этому договору «светлейшему инфанту дону Фернандо и инфантам, прелатам, герцогам, графам, маркизам, вельможам, магистрам орденов, командорам и вице-командорам, алькадам, альгвасилам нашего совета и двора, губернаторам, коррехидорам и прочим лицам, состоящим в судебных и гражданских должностях во всех городах, селениях и местностях наших королевских владений» следует исполнять волю безвестного португальского эмигранта, как волю самого короля.

* * *

Карлосу было шестнадцать лет, когда он стал королем Испании, и он очень завидовал своему любезному брату, как он лицемерно называл короля Португалии Мануэля. Еще бы! Ничтожная, крохотная, полунищая Португалия вдруг стала властительницей половины мира, более того, властительницей сказочно богатого Востока. Оттуда, из Индии и с Молуккских островов, прибывают в Лиссабон каравеллы, загруженные сокровищами, и придворные дамы, жены и любовницы кастильских вельмож требуют: «Шёлка и пряностей!» Чем благородные дамы Касти-лии и Арагона хуже этих замарашек-португалок? Карлосу понятно, чем хорош индийский шелк: в дамском белье, сшитом из шелка, не водятся вши, которые заедают и придворных, и простых крестьян. Знатные и мужественные идальго привыкли терпеть укусы вшей, а для нежных жен- ских тел это форменное мучение, спасают лишь изящные чесалки, производимые во Флоренции. А что касается пряностей – перец, гвоздика, имбирь, мускатный орех… Почему нужно опустошать казну, покупая втридорога эти травки и орешки? Но капризные дамы требуют пряностей, такая уж мода на них, да и зависть к португальским красоткам снедает.

Конечно, это было несправедливо. Кто такой этот Мануэль португальский? Невежественный монарх узкой полоски земли с нищим населением. Разве можно его сравнить с Карлосом, унаследовавшим от своего отца Филиппа Бургундского Нидерланды и Люксембург, от матери Хуаны – Кастилию, Леон, Андалусию, Канарские острова и всю Вест- Индию, от деда Фердинанда Арагонского – Арагон, Каталонию, Валенсию, Неаполь, Сицилию и Сардинию, от другого деда – Максимилиана – под власть Карлоса перешли Австрия, Штирия и Тироль. Властитель половины Европы должен унижаться перед этим португальцем? Да шевельни Карлос пальцем – и паршивая соседка будет сброшена в океан! Но нельзя возражать воле римского папы. Правда, как рассказывали Карлосу, теперь в Португалию ринулись авантюристы, искатели приключений и наживы со всех стран – итальянцы, германцы, французы. На каравеллах они отправляются на сказочный Восток, грабят, убивают туземцев, тем возвеличивая славу Португалии – теперешней Властительницы Морей – и ватиканского престола, под чьим благословением творится это Святое Дело. Король Мануэль жалует и щедро награждает безродных проходимцев, а наивные и честные португальцы, верой и правдой служившие ему, не получают от короля никаких милостей, и многие из них покидают родину, чтобы служить Испании. Но папский нунций от имени самого папы римского строго-настрого запретил Карлосу портить отношения с Мануэлем. Оба они – возлюбленные дети Престола и столпы католической церкви. Неслучайно святой отец поделил земной шар между ними, так держитесь святых границ и не нарушайте их.

Ну почему же все сокровища Востока принадлежат Мануэлю, и только ему? Двадцать лет тому назад бабка Карлоса, кастильская королева Изабелла, вместе с арагонским королем Фердинандом снарядила экспедицию для достижения Индии с запада. Генуэзский авантюрист Кристобаль Колон обещал достичь несметных богатств Индии, переплыв Атлантический океан, но земля, которую он открыл, оказалась не Индией, а Новым Светом, и обещанных Колоном богатств там не оказалось. Испанский конкистадор Нуньес де Бальбоа первым пересек перешеек нового континента и увидел Западный океан. Оказалось, что Земля больше, обширнее, чем ранее думали люди, и чтобы достичь Индии, нужно пересечь этот неведомый океан. «Но как это сделать? Как обогнуть гигантский материк, называемый теперь почему-то Америкой, а не Вест-Индией, материк, который протянулся непреодолимой преградой на пути в Индию, от самых северных льдов до крайнего юга?» – спрашивал Карлос у своего советника, богатого фламандского коммерсанта Христофора де Аро.

Карлос недолюбливал кастильских и арагонских вельмож, слишком уж они заносчивы и горды. Сам Карлос родился во Фландрии, родным языком его был французский, и кастильским наречием владел он слабо. Конечно, эти испанские гранды низко кланялись своему королю и смиренно опускали глаза, но Карлос видел, что они плохо скрывали ухмылки, слыша, как трудно ему с его изысканной французской картавостью произносить грубые и раскатистые кастильские звуки. И вот де Аро принес своему королю весть – в Севилье появился человек, именуемый Магельяншем, или, как его называют там, Магелланом, который знает, как обогнуть Америку и достичь Индии. Но кто такой этот Магельянш? Откуда он появился? Много авантюристов со времен Кристобаля Колона осаждают королевский двор, рассказывают небылицы и обещают открыть новые богатые земли. Сам Колон совершил четыре плавания. Да и теперь почти каждый год отправляются на запад, к Новому Свету, испанские каравеллы под предводительством рыцарей удачи – конкистадоров Понсе де Леона, Нуньеса Бальбоа и других, но пока кроме нескольких сотен фунтов серебра, туземцев-рабов и отвратительных на вкус пататов – земляных клубней – они ничего не привезли. Да и от туземных рабов нет никакого толка – слабосильны и мрут, как мухи от европейских болезней. Одни расходы королевской казне. Потому король Карлос повелел учредить в Севилье особую торговую палату – Casa de Contratasion, или Индийскую палату, сосредоточить в ней все донесения, карты и записи купцов и мореходов, касающиеся плаваний в дальние страны. Индийская палата теперь управляет морской торговлей, она стала посредником между королевским двором и коммерсантами, желающими вложить капиталы в заморские экспедиции. И преградой для мошенников, осаждающих королевский двор.

Так кто же он такой, этот безвестный Магельянш, слух о котором достиг королевских ушей? Потомок старинного, но угасшего дворянского рода из провинции Tras-os-Montes («где-то за горами»), он наследовал от своего отца лишь гордое звание фидалго – португальского дворянина – и неуемное стремление во что бы то ни стало вернуть величие неправедно униженному роду Магельянш. А чем можно вернуть былую славу, как не новыми подвигами? И молодой фидалго Фернао нанимается на королевскую службу на флот, отправляющийся к далеким восточным островам. Простым запасным солдатом, sobresaliente, среди тысяч безвестных бродяг, большинству из которых уже не суждено вернуться на родину. Фернао зачислен на службу как солдат, чтобы отвоевывать мечом и пистолем новые земли для португальской короны, но в долгом плавании безвестного sobresaliente заставляют управлять парусами и тягать тяжести. Да и сам Фернао учится – управлять рулем, читать морские карты и лоции. Команда высаживается в Индии и ведет разбойные нападения на безоружных пугливых индусов. Но вот первая битва войска при Кананоре, первое боевое крещение Магельянша. Калькуттский владыка, ранее радушно приветствовавший португальцев, но пораженный их безграничной алчностью и жестокостью, при поддержке египетского султана и при тайном пособничестве Венецианской республики собирает флот – двести индийских кораблей, оснащенных пушками, отлитыми миланскими оружейниками, и нападает на одиннадцать португальских каравелл. Счет – десять индийских солдат к одному португальцу, но в кровопролитной битве побеждают не самые многочисленные, а самые отчаянные, которым некуда отступать, обреченные на смерть – собранные с перекрестков Европы бродяги под португальским флагом. В страшной битве португальцы теряют восемьдесят солдат убитыми и двести ранеными. Но сокрушен индийский флот, и теперь Португалия господствует на всем побережье Индии.

Среди раненых в битве – sobresaliente Магельянш. Он не получил ни награды, ни знаков отличия, и его отправляют в Марокко – подлечить раны и продолжать воевать во славу и богатство короля Мануэля.

Но жажда странствий и дерзких мечтаний уже завладела сердцем молодого фидалго, и он отправляется в новое плавание – военную авантюру на четырех каравеллах под предводительством Лопеша де Секейры, на этот раз к берегам Малакки. Нескончаемо долог путь через два океана под палящим тропическим солнцем, в духоте и тесноте корабельного трюма, когда протухает питьевая вода, вонью отзывается солонина и плесенью покрываются сухари. День за днем, неделя за неделей за бортом одно и то же: бескрайняя морская вода. Но временами темнеет и покрывается черными тучами небо, и тогда огромные волны швыряют, как игрушки, маленькие суденышки, ветер в клочья рвет штормовые паруса, и синяками и ссадинами покрыто все тело у каждого члена команды. Только молитвы милосердному Господу помогают спасти жизни в страшной схватке моря и неба. Но вот умчался шторм, и снова – безжалостное палящее солнце и зной, от которого не помогают даже молитвы. Не каждый из пестрой ватаги, набранной в тавернах португальских гаваней, способен выдержать эту пытку, и тогда плеть офицера обрушивается на бедолагу. А если не выдержал испытания плетью – океан поглотит безвестного бродягу, и ни одна живая душа не вспомнит о нем. В морских скитаниях и жестоких битвах вырабатывался характер Фернао Магельянша, умение терпеть любые невзгоды и никому никогда не жаловаться на судьбу. Здесь, на корабле, Фернао приобрел первого и пока единственного друга – Франсиско Серрано.

Задача экспедиции Секейры – разведать путь к Молуккским островам, где и произрастают пряности. Этот путь строго засекречен малаккским султаном, ведь торговля пряностями – неисчерпаемый источник его казны, и коварный султан устраивает пышный прием португаль- ским гостям. Четыре каравеллы стоят на рейде Малакки. Султан обещает Секейре загрузить его корабли перцем и гвоздикой, вот они приготовлены на берегу, а пока почти вся команда эскадры на лодках высадилась на берег, чтобы впервые за долгие недели почувствовать под ногами твер- дую почву, спать не в смрадном кубрике, а под пальмами в окружении услужливых женщин. Сам Секейра с малой командой остался на борту флагманского корабля. Недостойно португальскому дворянину заниматься торговыми сделками, и он блаженно лежит в кресле, любуясь велико- лепной картиной побережья. Но один из капитанов эскадры замечает недоброе: очень суетятся малайцы, шныряют вокруг лодок, причаленных к берегу, и он тайком посылает на флагманский корабль верного и надежного человека из своей команды – Фернао Магельянша – предупредить Секейру. Предупреждение поспело в самую последнюю минуту: над дворцом султана поднимается белый дым – сигнал к атаке, лодки малайцев устремляются к порту- гальским кораблям, голые темнокожие люди карабкаются на борта. Но уже поднят сигнал тревоги, немногие оставшиеся воины сбрасывают малайцев за борт, поднимаются якоря, залпы пушек рассеивают толпы малайцев на берегу. Почти все матросы, высадившиеся на полуостров, убиты малайцами, лишь Франсиско Серрано удалось добраться до берега, и здесь его, раненого, рискуя жизнью, спасает друг Фернао. Магельянш приобрел названного брата, и его дружба и преданность будут играть большую роль в жизни Фернао.