Россия на Ближнем Востоке. Свидетельства и документы

ВЕДУЩИЙ;

Да… И все, о чем вы сейчас сказали, как раз и относится к воплощению в жизнь идеи «завоевание труда»…

Г. Г. КОСАЧ:

То же самое относилось и к идее «завоевание земли».

ВЕДУЩИЙ:

Давайте подытожим тему захвата труда. Как я понимаю, главная цель воплощения этой идеи – создание прослойки еврейских трудящихся.

Г. Г. КОСАЧ:

Да.

ВЕДУЩИЙ:

И такая прослойка, даже арабская, вообще отсутствовала, пока евреи жили на территории Российской империи и Восточной Европы. Поэтому в период иммиграции в Палестину евреи на новой земле всегда были первичны, а арабы вторичны, несмотря на то что арабы могли работать за одну пятую от той суммы, которую выплачивали работникам-евреям…

Г. Г. КОСАЧ:

Если не меньше.

ВЕДУЩИЙ:

Итак, это первое. Второе. Рассмотрим идею «завоевание земли». Правильно ли я понимаю, что для реализации этой идеи выделяла деньги Всемирная сионистская организация? Эти деньги использовались для того, чтобы еврейские эмигранты, в том числе и последователи социалистических идей, выкупали землю у арабов. И здесь классовая борьба не выходила на первый план, и, несмотря на то что представители Всемирной сионистской организации, безусловно, принадлежали к буржуазии, их деньгами все равно пользовались, чтобы расширять места для компактной работы и проживания евреев-феллахов, если так можно сказать, и чтобы еврейских земель становилось все больше?

Г. Г. КОСАЧ:

Дело не только в том, что приверженцы партии «Поалей Цион» пользовались деньгами Всемирной сионистской организации. Я уже сказал, что, в принципе, «Поалей Цион» не собиралась разрывать связи с еврейской буржуазией и начинать классовую борьбу против нее. Пролетариат еще не был создан, а марксистская теория гласила, что пролетариат может возникнуть только в результате развития капитализма. В данном случае еврейского капитализма. Так что такие связи были для них естественны. Поэтому оставим вопрос с деньгами и поговорим о процессе покупки земли. Например, живет в Бейруте землевладелец-абсентеист, то есть он не живет на той земле, которой владеет. А земля у него где-нибудь в Галилее. Он уже и забыл об этих своих землях! Опять же, Галилея начала XX века – это Галилейские болота, ему там и незачем жить. В его владениях живут крестьяне, он получает с них какой-то денежный оброк и продукты производства. Крестьяне привозят ему яйца, кур, овощи и т. д. Конечно, я описываю примерную ситуацию. Кстати, крупными землевладельцами в Палестине были представители армянского клана Сарсук, которые жили в Бейруте. И вот к такому землевладельцу приходят эмиссары от евреев-переселенцев и спрашивают: «А не продадите ли, уважаемый Хусейн-эфенди, нам эту землю? Ведь она вам практически не нужна». И такой владелец отвечает: «Пожалуйста, я вам ее продам, она, действительно, мне не нужна, тем более что вы предлагаете очень хорошие деньги». Сделка купли-продажи происходила и оформлялась по европейскому образцу и документально заверялась. Ате крестьяне, которые платили землевладельцу оброк, естественно, об этом ничего не знали и представить себе не могли, что землю, на которой они живут и работают, продали! Поэтому, когда к ним приезжали новые владельцы земли – молодые люди, сторонники создания еврейского сельскохозяйственного пролетариата, им просто приходилось уходить оттуда. Их выгоняли. Мало того, бывший арабский землевладелец при поступлении жалоб мог спокойно сказать своим крестьянам: «Вы знаете, они же меня заставили продать землю! Они же такие! Иегуды, что с них взять!»

ВЕДУЩИЙ:

Я так понимаю, что это еще один показатель того, что Османская империя в те годы находилась в плачевном состоянии, как во внешнеполитической, так и внутриполитической жизни…

Г. Г. КОСАЧ:

Режим капитуляций можно отнести сюда же. Когда граждане европейских государств имели большие юридические преимущества по сравнению с местным населением. Например, неподсудность Османскому суду.

ВЕДУЩИЙ:

Получается, что власти Османской империи отчасти вынужденно, отчасти не вынужденно, но «с закрытыми глазами» смотрели на то, что происходит процесс скупки земель на территории Палестины?

Г. Г. КОСАЧ:

Насколько я себе представляю, может быть я ошибаюсь в данном случае, но могло быть и так. А единственный случай, когда вообще возник конфликт между властями Османской империи и еврейским населением Палестины, произошел во время Первой мировой войны. История была интересной. Отмечу, что вновь прибывавшие на территорию Палестины переселенцы не были гражданами Османской империи в своем подавляющем большинстве. Хотя некоторые евреи принимали османское подданство и шли служить в османскую армию, чтобы приобрести военный опыт. Многие делали это из-за того, что в условиях войны граждане иных государств, в данном случае Российской империи, противника Османской империи, должны были быть интернированы. Но были и противоположные факты. В годы Первой мировой войны в еврейской среде начала действовать проанглийская разведывательная группа под названием «Нили». Члены этой группы поставляли англичанам сведения о дислокации османских войск, их передвижениях, то есть вели обычную шпионскую работу. И совершенно случайно, после того как Османская империя решила изгнать евреев из городов, переместив их на внутренние территории Палестины, организация «Нили» была раскрыта. Некоторые ее члены были уничтожены. Но это был единственный случай конфликта.

ВЕДУЩИЙ:

Я задал этот вопрос, потому что логично предположить, что всех евреев в Османской империи могла бы постичь та же участь, что и армян, и ассирийцев. Евреев могли бы признать внутренним врагом во время Первой мировой войны.

Г. Г. КОСАЧ:

Могли произойти самые разные варианты решения вопроса, да.

ВЕДУЩИЙ:

Поговорим теперь о событиях на этом направлении после Революции 1917 года. Принято считать, что Россия нейтрально отнеслась к письму министра иностранных дел Великобритании Артура Бальфура к представителю британской еврейской общины лорду Ротшильду от 2 ноября 1917 года. А есть ли какие-то документальные подтверждения того, как Советская Россия отнеслась к идее британцев создать «еврейский очаг на территории Палестины»?

Г. Г. КОСАЧ:

Есть документы более позднего времени, которые демонстрируют отношение Советской России к сионизму. Например, документы протоколов II Конгресса Коминтерна, который проходил летом 1920 года. Тогда была принята специальная Резолюция по Палестине. Она была предложена представителями коммунистического «Бунда». Дело в том, что в партии «Бунд» к этому времени произошел раскол. Часть лидеров «Бунда» пошла на союз с большевиками и в дальнейшем вступила в Российскую коммунистическую партию.

ВЕДУЩИЙ:

Как еврейская секция внутри этой партии.

Г. Г. КОСАЧ:

Да, они стали еврейской секцией в составе РКП (б). Но вернемся к 1920 году и к Резолюции, касающейся Палестины. В тезисах по национальному и колониальному вопросам говорилось следующее: «Ярким примером обмана трудящихся масс <…> может служить идея создания еврейского государства в Палестине, что фактически отдает в жертву английской эксплуатации арабское население Палестины, где трудящиеся евреи составляют лишь незначительное меньшинство». Достаточно красноречивый документ.

ВЕДУЩИЙ:

Да, безусловно.

Г. Г. КОСАЧ:

В этом пункте Декларация Бальфура напрямую не указывалась. Но этого и не нужно было делать. Мысли, изложенные в Резолюции, были своеобразным ответом на то, что происходило в Палестине в соответствии с Декларацией Бальфура.

ВЕДУЩИЙ:

Хорошо. Тогда давайте рассмотрим действия левого крыла движения «Поалей Цион». Как я понял, читая материалы по данному вопросу, эта часть «Поалей Цион» пыталась, условно говоря, «усидеть на двух стульях». Они не хотели отказываться от покровительства Всемирного сионистского конгресса, но в то же время надеялись прибегнуть к помощи Коминтерна. В левом крыле «Поалей Цион», конечно, понимали, что не добьются от Коминтерна полного признания, тем не менее там задавались вопросом, идеям какой из этих организаций им надо следовать. Они понимали, что надо все-таки определиться.

Г. Г. КОСАЧ:

Во-первых, коммунистическое, левое, крыло партии «Поалей Цион» возникло на территории Советской России. Штаб-квартира партии располагалась на улице Кузнецкий Мост. Поэтому в их раздумьях не было ничего странного. Кроме того, коммунистическая часть «Поалей Цион» изначально была союзником русских коммунистов и даже содействовала вступлению еврейской молодежи на Украине в ряды Красной армии. Поэтому вопрос о том, какие идеи для них важнее – национальные или коммунистические, был поставлен перед ними четко, когда партия еще не перебралась в Палестину. Либо они должны были полностью отказаться от своих сионистских убеждений и вступить в ряды Российской коммунистической партии, как это произошло с «Бундом», либо их партии не было бы места в России. Вот почему у «Поалей Цион» и возникла идея переезда в Палестину. Надо сказать, что у всех европейских коммунистов было довольно своеобразное отношение к национально-освободительному движению, если использовать риторику Коминтерна. Еще на II Конгрессе Коминтерна был принят один очень важный документ. Он назывался «21 условие», или «Условия приема в Коммунистический Интернационал». Восьмой пункт этого документа требовал, чтобы коммунисты колониальных европейских стран всеми силами поддерживали национально-освободительные движения в колониях и создавали там местные коммунистические организации из числа местных жителей. Эти местные жители должны были становиться авангардом местного национально-освободительного движения. То же самое можно было сказать и о еврейских коммунистах Палестины, которые хотели быть членами Коминтерна. Им тоже поставили условие – они должны были помочь «революционизировать трудящиеся арабские массы». Положение восьмого пункта документа «21 условие» относительно членства в Коминтерне вызвало жесткое неприятие у французских коммунистов. Они, в частности, имели свои коммунистические секции в Алжире, который в то время был колонией Франции. Французские коммунисты хотели сами оставаться в колониях авангардом, а не отдавать эту роль арабскому населению. Вопрос о том, кто главнее в коммунистическом движении, возникал и позднее. Вспомните период Великой палестинской революции 1936–1939 годов. К этому периоду Коммунистическую партию Палестины можно было назвать полностью арабской. Во главе партии находился Махмуд аль-Атраш, который окончил Коммунистический университет трудящихся Востока в Москве и был одним из первых коммунистов-арабов в составе данной партии. И что же в эти годы провозглашала эта коммунистическая партия? Она говорила, что еврейские коммунисты Палестины стоят перед выбором и должны сделать этот выбор, а именно – поддержать арабское национальное протестное движение. Кроме того, все представители ишува – еврейского населения, в первую очередь те же еврейские коммунисты, должны были устраивать акты террористического характера в британских учреждениях, сионистских учреждениях и сеять панику среди того еврейского населения, которое не поддерживает борьбу против британских колониалистов. Если этого не будет, заявляли арабские коммунисты, то «еврейское меньшинство ждет судьба», я цитирую практически дословно, «армян, вставших на пути турецкого национально-освободительного движения в 1915 году». Как вам такая постановка вопроса? Было ли в 1915 году турецкое национально-освободительное движение на самом деле? У младотурков были свои планы и задачи. Но сам намек на то, что может произойти уничтожение одного народа другим, отражает ситуацию и на самой территории Палестины, и внутри коммунистической партии.

ВЕДУЩИЙ;

Надо сказать, что до этого, еще в 1919 году, произошел серьезный раскол в палестинском отделении партии «Поалей Цион». По инициативе «Поалей Цион» был создан Союз труда – «Ахдутха-Авода», чисто сионистский проект. В ответ левое крыло партии покинуло общие ряды и создало Социалистическую рабочую партию Палестины. Появились своего рода большевики и меньшевики внутри движения «Поалей Цион». Большинство предпочло Союз труда, который к тому же вступил во Всемирную сионистскую организацию. И вот что написал Яков Меерсон, лидер левого движения Социалистической рабочей партии Палестины, о своих бывших соратниках: «Они поменяли красное знамя интернациональной солидарности пролетариата на бело-голубое знамя национального единства. Крах „Поалей Цион” – это крах реформизма и в других странах. Империалистический Лондон или пролетарская Москва? Август 1914-го или октябрь 1917-го? Бальфур или Ленин? Сионистский конгресс или Коммунистический интернационал? Так был сделан первый шаг в развитии большевистского движения в Палестине». Это, напомню, написано в 1919 году. Но были у этих новых еврейских коммунистов и другие интересные идеи. Цитирую: «Помните, что каждый новый прибывающий в Палестину „друг Сиона”, отбирающий у местных жителей страны их землю и эксплуатирующий их, лишь увеличивает количество того взрывчатого материала, который уже заложен под фундамент нашей постройки». Я обратил внимание, что риторика именно этих еврейских коммунистов вполне сравнима с национальным арабским движением освобождения, которое было в то время. Если бы я читал это заявление, не зная, кто его написал, я бы точно подумал, что это написали арабские националисты!

Г. Г. КОСАЧ:

Во всяком случае, они ставили вопрос достаточно серьезно. И, кстати говоря, судьба членов этой группы необычна. Если мне не изменяет память, слова, которые вы зачитали, были процитированы в моей работе на основе брошюры бывшего генерального секретаря Коммунистической партии Израиля Меира Вильнера – «50 лет партии в стране». Эту брошюру напечатали и на иврите, и на арабском языке. Так вот, вне зависимости от мнения израильских коммунистов группа левого толка палестинского движения «Поалей Цион» стала предтечей их будущей Коммунистической организации, но не ее основой. И я должен вернуться к судьбам людей той очень небольшой группы. Развивая свои большевистские идеи, эти люди предпочли уехать из Палестины. В частности, тот самый Яков Меерсон вернулся в Москву. В архивах Коммунистического интернационала хранится его дело.

ВЕДУЩИЙ:

То есть они разочаровались?

Г. Г. КОСАЧ:

Они разочаровались. И в этом было некое доказательство того, что раскол в движении «Поалей Цион», который происходил в его отделениях по всему миру, в Палестине происходил в первую очередь. Потому что именно там началась межнациональная борьба, участвовать в которой никому не хотелось. Во всяком случае, идея такой борьбы была лучше, чем попытка ее реализации. Вот почему левая группа «Поалей Цион» в Палестине решила не бороться, а вернуться в Россию. Поэтому и получилось так, что Вольф Авербух, соучредитель «Ахдут ха-Авода», стал потом генеральным секретарем еврейской Коммунистической партии Палестины, которая в 1924 году стала членом Коммунистического интернационала. То есть это произошло не с группой левого толка Якова Меерсона.

ВЕДУЩИЙ:

Хотя именно в их группе звучали очень важные заявления о том, что «палестинская земля принадлежит арабским феллахам, евреям тут делать нечего», «наши идеи здесь потерпели поражение».

Г. Г. КОСАЧ:

«Мы ошиблись».

ВЕДУЩИЙ:

Да. «Мы ошиблись». Поэтому лучше, считали они, начать обустройство социалистической республики для евреев в Крыму. Они полагали, что там у них не будет препятствий.

Г. Г. КОСАЧ:

Кстати говоря, идея переезда в Крым и создание там еврейских поселений была очень серьезной тенденцией на протяжении всего периода второй половины 20-30-х годов. Идея реэмиграции в Советский Союз. Но, правда, с реализацией этой идеи тоже ничего не получилось. Евреи хотели сохранить на этой отдельно взятой российской территории свой вновь обретенный язык. А им в этом отказали.

ВЕДУЩИЙ:

А на каком языке они хотели говорить?

Г. Г. КОСАЧ:

Хотели говорить на идиш. Потому что переезд евреев в Крым предполагался и с территории Советской России, и с территории Советской Украины. Везде, как вы знаете, было свое местное еврейское население, которое хотело переехать в Крым. И все эти евреи из разных мест хотели сохранить свой национальный уклад жизни, по образцу хозяйств выходцев – эмигрантов из Палестины.

ВЕДУЩИЙ:

Своеобразные кибуцы на территории Крыма?

Г. Г. КОСАЧ:

Да, кибуцы на территории Крыма. Кстати говоря, арабские коммунисты и в те времена, и значительно позже говорили еврейским коммунистам так: если они действительно хотят быть интернационалистами по отношению к арабским коммунистам, то они должны не мешать местному арабскому населению и уехать из Палестины. Создавать и развивать свое сионистское государство они могут где-то в другом месте. Надо сказать, что в Коминтерне не очень-то поощряли эту идею, как и сам факт возвращения евреев из Палестины в Россию.

ВЕДУЩИЙ:

А почему, кстати?

Г. Г. КОСАЧ:

Как раз потому, что из-за этого в Ближневосточном регионе не оставалось достаточно серьезной коммунистической силы, на которую Коминтерн мог бы опереться и которая помогла бы в том, чтобы революционные идеи охватили арабских трудящихся.

ВЕДУЩИЙ:

Хорошо, но ведь в Советской России не поощряли и отъезд евреев в Палестину. В 1924 году Вольф Авербух приезжал в Москву, чтобы обсудить миграцию евреев в Палестину под руководством палестинского отделения «Поалей Цион». Цитирую: «Мы должны возглавить этот процесс и должны пролетаризировать процесс миграции». А как в Коммунистическом интернационале относились к большому потоку миграции на территорию Палестины? И что нужно было делать с этими потоками евреев, которые хотели переселиться в Палестину из Советской России?

Г. Г. КОСАЧ:

Дело-то в том, что Авербух ставил этот вопрос еще до своего отъезда из Советской России в Палестину, то есть до 1922 года. Гражданская война в стране еще не завершилась. И даже после того как Украина стала советской, Красная армия, увы, эпизодически провоцировала еврейские погромы на той территории, которую контролировала. А на Украине, естественно, было много еврейских поселений. Вот почему Вольф Авербух настаивал на том, чтобы вся эта масса будущих еврейских пролетариев отправилась в Палестину под руководством движения «Поалей Цион». Но эта идея, естественно, не была принята в России. Массовый переезд еврейского населения на территорию Палестины не принимался и руководством Коммунистического интернационала. Так было в 20-е годы прошлого века и намного позднее, когда уже не было Коминтерна. К еврейской иммиграции в Израиль отрицательно относились и в Советском Союзе.

ВЕДУЩИЙ:

Хорошо. Давайте вернемся к коммунистическому движению в Палестине. В вашей работе очень много написано отом, что после 1929 года Коминтерн настаивал на «арабизации» Палестинской коммунистической партии. Ведь она практически на 80 % состояла из коммунистов-евреев. Как я понял, в руководстве Коминтерна считали, что еврейские лидеры партии тормозили процесс активного принятия в свои ряды арабов. А евреи уверяли всех, что арабы еще не готовы стать коммунистами?

Г. Г. КОСАЧ:

Да.

ВЕДУЩИЙ:

Именно поэтому и возникла замечательная, как мне кажется, и вполне логичная идея одного из лидеров арабских националистов Хамди аль-Хусейни. Он заявил, что надо «создать такую проарабскую националистическую партию, которая разовьет арабское националистическое движение, но при этом будет иметь связи с Коминтерном и будет поддерживаться Коммунистическим интернационалом». По сути, он предлагал создать в Палестине этакого «троянского коня», движение, которое будет действовать в интересах арабских националистов и в то же время иметь связи с Коминтерном? Как в Коминтерне отнеслись к этой идее?

Г. Г. КОСАЧ:

Скорее, он имел в виду другое.

ВЕДУЩИЙ:

А что?

Г. Г. КОСАЧ:

Дело в том, что действия Хамди аль-Хусейни были во многом идентичны действиям всемирного движения «Поалей Цион» по налаживанию контактов с Коминтерном. И это неудивительно. К началу 30-х годов прошлого века ситуация в мире изменилась. Советская Россия немного окрепла, ее красивые, яркие и привлекательные идеи вызывали интерес и доверие. Группа Хамди аль-Хусейни выступала против власти британского мандата в Палестине и надеялась на помощь Коминтерна. Национальная народная партия Китая «Гоминьдан», например, тоже хотела попасть в ряды Коминтерна. Так что ничего удивительного в этом не было. Но поскольку такой крупной партии, как «Гоминьдан», в Палестине не было и быть не могло, то небольшую группу Хамди аль-Хусейни нельзя было назвать «троянским конем» на палестинской территории. По мнению группы Хамди аль-Хусейни, Коминтерн мог ориентироваться на них, оказывая помощь в борьбе с британскими колонистами. И вот тогда это движение сыграет в Палестине ту роль, которую не могла сыграть Палестинская коммунистическая партия, в силу того что большинство там составляли евреи. Это предложение было попыткой организовать межнациональную конкуренцию, она бы привлекла арабов к социальным протестам, к которым стремился и сам Коминтерн. То есть Коминтерн попадал в двойственную ситуацию. С одной стороны, он провозглашал курс на то, чтобы в Палестинскую компартию вступало как можно больше арабов, а с другой стороны, общался с арабскими национальными движениями антибританского толка, выступающими против евреев Палестинской компартии. Такая же ситуация была и в Сирийской коммунистической партии. Там тоже было мало арабов, и большинство руководства партии было представлено армянами, христианами по вере. Это относилось и к Египту на определенных этапах развития коммунистического движения, когда греки, евреи и итальянцы играли существенную роль. Я уж не говорю о странах Магриба, где коммунистические организации были представлены в основном европейцами. И вот из-за этой двойственности, несмотря на всю заманчивость предложения Хамди аль-Хусейни, в Коминтерне к его идеям отнеслись настороженно. «Мы тебе не верим до конца. Будет лучше, если твоя группа все же пойдет на создание блока с евреями из Палестинской коммунистической партии. Если ваша группа за интернациональные идеалы, то вступайте в эту партию, становитесь ее членами и приводите за собой других арабов. Такой шаг лишь ускорит процесс увеличения числа арабов среди коммунистов». Но вот что интересно. В Палестинской коммунистической партии на тот момент уже образовалась маленькая сплоченная группа из арабских коммунистов. Им наверняка не понравилось бы, что националист Хамди аль-Хусейни вдруг не только стал членом их партии, но и играет там ведущую роль. И вот такие настроения внутри партии и среди самих арабов никак не были связаны с идеями интернационализма. Это были уже признаки серьезной межфракционной борьбы, которые неизбежно привели бы к размежеванию, тогда как надо было, наоборот, выступать единой силой. И в Коминтерне все это учитывали. И в какой-то момент все поняли, что попытка объединить евреев и арабов в одной партии – это явная утопия. Махмуд аль-Атраш, ставший спустя годы руководителем Коммунистической партии Палестины, говорил об этом так: «Да, конечно, выходцы из еврейской партии „Бунд” и других социал-сионистских организаций первоначально занимались созданием коммунистических организаций на Ближнем Востоке, но арабские трудящиеся массы не могли пойти за людьми, которых звали Хаим, Авраам и т. д. Они могли пойти только за теми, кого звали Зейд, Али или Бакр. Потому что эти Зейд, Али или Бакр были выходцами из одной с ними среды, они были такими же угнетенными представителями арабского большинства на своей земле». Потому что, по мнению всех арабов, их угнетению способствовали эти самые евреи – Хаим и Авраам. То есть национальное было сильнее интернационального. Что должен был делать в этой ситуации Коминтерн? Его руководство видело и понимало, что в Палестине все больше и больше развивается именно национальное движение. И развивается оно в том числе за счет призывов о завоевании земли, завоевании свободного труда для арабского населения. Более того, арабское национальное движение действовало достаточно активно, выступая против заселения евреев в Палестину в 1919, 1928, 1931 и, наконец, 1936–1939 годах, когда там вспыхнуло Арабское восстание. При этом еврейские коммунисты, составлявшие костяк компартии в Палестине, не могли принимать участие в этом национальном протестном движении, а значит, не могли действовать сообща с арабами. В том числе и из-за того, что это движение выступало и против евреев! Эту ситуацию надо было менять. И она стала меняться, когда евреев стали вытеснять из рядов компартии в Палестине. А завершилось все тем, что арабские коммунисты поддержали ярого националиста Амина аль-Хусейни в 1936–1939 годах, во время Великой палестинской революции. Но разве это отвечало интересам Коминтерна? Естественно, это не отвечало интересам Коминтерна.