Призыв

Дэвид Гейдер

Dragon Age. Призыв

David Gaider

Dragon Age: The Calling

Text Copyright © 2010 by Electronic Arts, Inc.

© Т. Кухта, перевод, 2011

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2018

Издательство АЗБУКА®

Посвящается Ли,

моему самому большому поклоннику

Благодарности

Я считаю своим долгом выразить признательность добрым друзьям, которые обеспечивают меня столь необходимыми откликами и охотно держат за руки всякий раз, когда я в приступе дурацкого самобичевания пытаюсь изорвать в клочья собственные труды. Их терпение и снисходительность являются источником неиссякаемой силы, и за это я вечно буду им благодарен. Отдельное спасибо Джордан, верной союзнице, которая безмерно способствует тому, чтобы я совершенствовался как писатель. Надеюсь, когда-нибудь мне представится возможность сделать то же самое для нее.

Огромное спасибо также Джею и Даниэль – за то, что позволили мне ради своих корыстных целей бессовестно передирать их черты. Это было болезненно, но прекрасно. Ребята, вы изрядно облегчили мою работу, впрочем, как и всегда.

И напоследок позвольте прокричать троекратное «гип-гип-спасибо!» компании «BioWare» и ее онлайновому сообществу – за поддержку и неугасающий энтузиазм. В те дни, когда я не рву на себе последние волосы от отчаяния, я безмерно рад тому, что у меня есть эта работа – пожалуй, лучшая работа в мире.

Глава 1

Где света нет, там торжествует тьма.Погребальные Песни, 8:21

Еще год назад Дункан мог попасть во дворец лишь при одном условии – если бы в спину упирался меч тюремного стражника. Да и то вряд ли. В Орлее аристократы не судили мелких уличных воришек. Лучшее, на что Дункан мог рассчитывать, – это скучающий чиновник в затхлом зале суда, расположенном как можно дальше от пышных дворцов знати.

Вот только здесь не Орлей, а он, Дункан, больше не уличный воришка. Он в королевском дворце Денерима, столицы Ферелдена, и надо признать, что этот дворец не производит на него ровным счетом никакого впечатления.

Город насквозь продували зимние ветры, и Дункан еще никогда в жизни так не мерз. Местные жители, как ни в чем не бывало бродившие по заваленным снегом улицам, предусмотрительно кутались в одежду из плотной кожи и меха, но Дункан, сколько бы ни напяливал одежек, не мог согреться.

Во дворце было немногим лучше. Дункан надеялся, что хотя бы здесь на его долю достанется малая толика тепла. Ему грезились громадные очаги, в которых жарко пылает огонь, надежно прогревая весь дворец. Вместо этого Дункан, один-одинешенек, сидел на скамье в пустынном зале, и вокруг высились каменные заиндевевшие стены. Судя по грязи на полу, высоко в деревянных балках гнездились голуби, и во всей обстановке не было заметно ни малейшего намека на украшения. Эти ферелденцы без ума от громадных, прочных, сколоченных из дуба дверей. Еще они обожают деревянные скульптуры псов, вонючее пиво и, кажется, даже снег. Во всяком случае, такое впечатление сложилось у Дункана в первый день пребывания в этой стране.

А вот чего ферелденцы совершенно точно не любят, так это Орлей и орлесианцев. Пока Дункан торчал в этом зале, мимо прошло около десятка дворцовых слуг и челяди, и все они косились с подозрением, а то и с неприкрытой враждебностью. Даже две служанки-эльфийки, которые пробежали по залу, о чем-то беспокойно щебеча, – даже они уставились на Дункана так, словно он вот-вот рванет в бега, прихватив столовое серебро.

Впрочем, вполне вероятно, что все эти косые взгляды никак не связаны с тем, что он, Дункан, явился сюда из Орлея. В конце концов, он нисколько не был похож на орлесианца. Смуглая кожа и копна темных волос недвусмысленно говорили о его ривейнском происхождении. Его черный доспех состоял из перекрывавших друг друга полос кожи с пряжками – такие не носили практичные ферелденцы. Плюс ко всему за поясом торчали два парных кинжала, которые Дункан даже не подумал спрятать. Все эти детали отнюдь не придавали ему респектабельности в глазах местных жителей.

На самом деле, если из-за чего-то и стоило глазеть на гостя, то лишь из-за того, что он носил серую тунику с изображением грифона. В любой другой стране Тедаса один только этот знак вызвал бы опасливые взгляды и многозначительные гримасы. В любой, но только не в Ферелдене. Здесь эта эмблема была практически неизвестна.

Дункан обреченно вздохнул. Сколько же еще ему придется ждать?

Наконец громадная дубовая дверь в конце зала распахнулась, пропуская молодую эльфийку. Даже для представительницы своей расы она была на удивление невелика ростом – почти ребенок, с большими выразительными глазами и каштановыми, коротко стриженными волосами. Вид у нее был раздраженный, и Дункана это ни капельки не удивило. Будучи магом, эльфийка наверняка получала свою порцию косых взглядов. Правда, она была одета совсем не так, как обычно одевались маги: вместо традиционной мантии длинная юбка из синего полотна и кольчуга искусного мелкого плетения, – но магический посох оставался при ней – белый, гладкий и блестящий, и в навершии его красовался серебристый шар, который непрерывно излучал рассеянное свечение магической энергии. Эльфийка никогда с ним не расставалась.

Она направилась прямиком к Дункану, энергично стуча по полу каблуками. Когда эльфийка подошла ближе, раздраженная гримаса на ее лице сменилась неподдельным весельем.

– А ты все сидишь тут, как я погляжу.

– Если бы я ушел, Женевьева отрубила бы мне ноги.

– Ах, бедняжка!

– Заткнись, Фиона! – огрызнулся Дункан, впрочем без особой злости. Он знал, что эльфийка, скорее всего, и в самом деле сочувствует ему, самую малость. Просто она совершенно ничем не может ему помочь. Дункан вздохнул, исподлобья глянул на Фиону. – Ты видела командора?

Девушка, посерьезнев, кивнула на дверь:

– Она все еще ведет переговоры с капитаном городской стражи – по твоей, между прочим, милости.

– Переговоры? Она ведет переговоры?

– Ну, точнее, это он ведет переговоры. Она только сверлит его взглядом и не уступает ни на дюйм. – Фиона оглядела Дункана, выразительно вскинув бровь. – Знаешь, если хорошенько подумать, то тебе, можно сказать, повезло.

– Да уж, повезло, – вздохнул он и снова с удрученным видом плюхнулся на скамью.

Они ждали еще несколько минут – Фиона, опираясь на белый посох, стояла рядом с Дунканом, – и наконец из-за двери донеслись приближающиеся голоса. Створки распахнулись, с грохотом ударившись о стены, и в зал вошли двое.

Первой шагала седовласая женщина-воин в пластинчатом, грозного вида доспехе. На ее жестком, с резкими чертами лице запечатлелся многолетний опыт, и двигалась она с властной уверенностью человека, который не привык слышать – да обычно и не слышал – возражений. За ней следовал черноволосый мужчина в роскошной желтой мантии – Ремийе, Первый Чародей Круга магов, по сути главный маг Ферелдена. Тем более странным могло бы показаться, что остроконечная бородка и завитые напомаженные усы выдавали в нем орлесианца. Дункан заключил, что Ремийе принадлежит к тем, кто полагает, будто вернее добиться успеха вне пределов империи, пусть даже это означает занять высокую должность в захудалом королевстве, лишь восемь лет назад сбросившем орлесианское правление. По крайней мере в данном случае Ремийе явно не обманулся в ожиданиях.

Сейчас маг заискивающе и фальшиво улыбался женщине-воину, а она всеми силами давала понять, что в упор его не видит.

– Леди Женевьева, – воззвал он, нервно сплетая и расплетая пальцы, – уверены ли вы, что…

Женщина резко остановилась и, развернувшись к магу, вперила в него тяжелый взгляд.

– Можешь обращаться ко мне «Женевьева», – процедила она. – Или «командор». Более никак.

– Прошу прощения, командор! – поспешно извинился маг. – Так уверены ли вы, что в этом была необходимость? В конце концов, ваш орден вовсе не склонен вступать в конфликт с королем Мэриком…

– Мы уже вступили в конфликт с королем Мэриком. – Женевьева метнула убийственный взгляд в сторону Дункана, и он съежился, стараясь укрыться за спиной Фионы. – И наш орден не опустит головы ни перед кем, а тем более перед полудурком в чине капитана стражи, который возомнил, будто у него больше власти, чем ему положено.

Маг хотел было возразить, но Женевьева, пресекая на корню эту попытку, повернулась к нему спиной и широким шагом направилась туда, где сидел Дункан.

Он отвел глаза, спасаясь от ее негодующего взгляда.

– Надеюсь, ты доволен? – жестко спросила она.

– Был бы доволен, если бы смылся с добычей.

– Хватит ребячиться! – Женевьева резко взмахнула рукой, и Дункан, повинуясь этому жесту, неохотно встал. – Как тебе прекрасно известно, мы прибыли в Ферелден не затем, чтобы ввязываться во всякую ерунду. Ты больше не тот мальчишка, которого я нашла в Вал Руайо. Не забывай об этом.

С этими словами она рукой в латной перчатке взяла Дункана за подбородок и посмотрела прямо в глаза. Во взгляде ее Дункан различил только сдержанный гнев, смешанный с разочарованием, и лицо его вспыхнуло от смятения.

– Не забуду, – мрачно пробормотал он.

– Вот и хорошо. – Женевьева развернулась к топтавшемуся у нее за спиной Первому Чародею. – Тогда, я полагаю, король готов нас принять?

– Король ждет вас. Пойдемте.

Все трое направились за магом по длинному сумрачному коридору. Здесь было даже холоднее, чем в других помещениях дворца, и сквозь щели со свистом задувал ветер. На стенах тут и там белел иней, и дыхание срывалось с губ легкими облачками. «Превосходно! – мысленно проворчал Дункан. – Видимо, мы пришли сюда затем, чтобы замерзнуть до смерти».

Они вошли в просторную приемную, где в беспорядке были расставлены пыльные кресла. Дункану представилось, как в иное время в этих креслах могли восседать дворяне, ожидавшие высочайшей аудиенции. Сейчас с кресел, едва маг и его спутники вошли в приемную, поднялись и замерли навытяжку еще четверо: трое мужчин и гномка – все в таких же серых туниках, какую носил и Дункан. Двое мужчин были рослые воины, облаченные, как Женевьева, в пластинчатую броню; третий – лучник в капюшоне и легком кожаном доспехе. На гномке под серой туникой было простого покроя длинное одеяние, подобное тем, которые носили маги, – хотя сама она, конечно, никак не могла им быть.

Первый Чародей миновал их, не замедлив шага, и рывком распахнул громадную двустворчатую дверь в тронный зал. Женевьева направилась за ним и нетерпеливо махнула рукой всем остальным, призывая не отставать.

Тронный зал ферелденских королей выглядел более впечатляюще, чем прочие помещения дворца. Когда Серые Стражи вошли в зал, Дункану пришлось приложить все усилия, чтобы не глазеть по сторонам разинув рот. Сводчатый потолок располагался на высоте добрых тридцати, а то и сорока футов, а в самом помещении могли бы одновременно без труда расположиться несколько сотен человек. Справа и слева от входа тянулись вдоль стен галереи, и Дункану представилось, как сановники, рассевшиеся там, ожесточенно спорят друг с другом, а внизу вопит и беснуется толпа. Или, может быть, в Ферелдене все это выглядит не так? Может, здешние политические собрания проходят в величавой тишине? Может, тут при дворе любят потанцевать, и именно в тронном зале – как в Орлее – часто устраиваются потрясающие балы?

Впрочем, как раз в этом Дункан сомневался. Вид у тронного зала был настолько унылый и нежилой, что впору было усомниться, что сюда вообще заходят люди, не говоря уж о собраниях и балах. Развешанные по стенам гобелены, в основном исполненные в темных и унылых тонах, изображали сцены из какого-то старинного сражения, выигранного целую вечность назад давно канувшим в забвение варварским корольком. Одну из стен почти целиком занимала массивная резьба с изображением практически голого воина, который успешно расправлялся с волками-оборотнями. «Странный выбор», – подумал Дункан.

Сам королевский трон, расположенный в дальнем конце зала, представлял собой не более чем тяжелое кресло с высокой спинкой, которую венчала резная собачья голова. Трон стоял на большом помосте высотой в несколько ступеней, с пылающими факелами по краям, и оттого казался издалека совсем небольшим – однако не заметить его было невозможно.

На троне восседал в небрежной позе какой-то человек, и Дункан без особой уверенности предположил, что это и есть король. Если это так – его величество явно страдал от затяжной бессонницы. Светлые волосы были изрядно растрепаны, а в такой одежде, с точки зрения Дункана, ни один уважающий себя аристократ не позволил бы показаться на люди: мятая белая рубаха, сапоги для верховой езды, до сих пор облепленные грязью.

Куда больше был похож на короля тот, кто стоял рядом с троном, – черноволосый, в серебристо-серых доспехах. Взгляд у него был острый, зоркий, как у хищной птицы, и на вошедших в зал Стражей он смотрел напряженно и зло.

– Счастлив видеть ваше величество в настолько бесспорном здравии! – провозгласил Первый Чародей, дойдя наконец до трона и с напыщенным видом отвесив низкий поклон.

Женевьева, шедшая следом, опустилась на одно колено. То же сделали прочие Стражи. Дункан без особого рвения последовал их примеру. Ему говорили, что орден не служит никакому королю и никакому королевству, но тем не менее Стражи, как видно, все же преклоняют колени перед власть имущими, если сочтут необходимым покрасоваться.

– Благодарю, Первый Чародей, – ответил светловолосый человек, восседавший на троне. Стало быть, заключил Дункан, это все-таки король. – Так это и есть те самые Серые Стражи, которых ты так уговаривал меня принять? – продолжал король, с неподдельным интересом разглядывая гостей.

– Совершенно верно, ваше величество, – они. С вашего разрешения…

Король согласно махнул рукой. Довольный, маг повернулся к спутникам и обвел их широким жестом, как если бы демонстрировал королю нечто крупное и величественное.

– Позвольте мне, ваше величество, представить вам Женевьеву, командора Серых Стражей Орлея. Именно она поведала мне о некой насущной потребности ордена, вследствие чего я и доставил ее на встречу с вашим величеством.

С этими словами маг снова поклонился и отступил в сторону, открыв королевскому взору Женевьеву. Ее белоснежно-седые волосы в свете факелов сияли ослепительным ореолом. Задержавшись на секунду, чтобы поправить нагрудник, она с угрюмым видом выступила вперед:

– Король Мэрик, я прошу прощения за то, что мы явились с некоторым опозданием. У нас не было намерения вызвать ваш гнев.

Мрачный воин в серебристо-серых доспехах презрительно фыркнул:

– Вы, Серые Стражи, и с самыми лучшими намерениями способны вляпаться в Ферелдене не в одну переделку.

Лицо Женевьевы даже не дрогнуло, однако Дункан заметил, что женщина напряглась. Женевьева немало гордилась славным именем ордена, а нрав у нее и в лучшие времена был достаточно крутой. Другу короля следовало бы поаккуратнее выбирать слова.

Мэрик, беспечно рассмеявшись, взмахом руки указал на воина, стоявшего рядом с троном:

– Это Логейн, тейрн Гварена. Не знаю, слыхали ли вы о нем у себя в Орлее.

Женевьева коротко кивнула:

– Герой реки Дейн. Да, конечно же, всем нам знакомо это имя.

– Слыхал? – шутливым тоном окликнул король Мэрик своего друга. – Ты, оказывается, весьма знаменит в империи. Тебя это должно порадовать.

– Я просто в восторге, – сухо отозвался Логейн.

– Если тейрн имеет в виду наше изгнание из Ферелдена, случившееся две сотни лет назад, – начала Женевьева, – я могла бы дать исчерпывающие объяснения…

Логейн одарил ее ледяным взглядом:

– Уж в этом я не сомневаюсь.

Женевьева стиснула зубы с такой силой, что стоявший позади Дункан увидел, как натянулись жилы у нее на шее. В тронном зале надолго воцарилась неловкая тишина. Слышно было, лишь как потрескивает огонь факелов.

Первый Чародей поспешил вмешаться в эту перепалку.

– Но ведь нам нет никакой нужды спорить сейчас о том, что случилось столько лет назад! – примирительно проговорил он. – Что бы ни совершила тогда командор Серых Стражей, это не имеет ни малейшего отношения к нынешним событиям!

С этими словами маг умоляюще поглядел на короля Мэрика.

Тот кивнул, хотя вид у него был недовольный. Дункан не мог определить, что именно больше не нравилось королю – явная злоба тейрна или ответное поведение Женевьевы.

– Совершенно верно, – пробормотал король.

– В таком случае у меня есть вопрос, который уж точно касается нынешних событий! – прорычал тейрн Логейн. – С какой стати вы заставили нас так долго ждать? Если бы я приложил столько усилий, чтобы добиться приватной аудиенции Мэрика, я бы, уж верно, вылез из кожи вон, только бы не рассердить его. Особенно если бы собирался попросить его о какой-то услуге… так ведь?

Король пожал плечами:

– Логейн, они пока еще ни о чем не попросили.

– Ну так попросят. иначе к чему им потребовалось бы официально представляться тебе? иначе к чему весь этот спектакль?

– Логично.

Женевьева с явным трудом подбирала подходящие слова для ответа.

– Король Мэрик, – наконец проговорила она, – один из моих спутников совершил в твоем городе преступление. Мне пришлось уладить это дело прежде, чем оно приняло неприятный оборот.

Дункан похолодел от ужаса. «Ну вот, началось», – обреченно подумал он.

Логейн, казалось, уже готов был гневно высказаться, но король опередил его. Он выпрямился, подался вперед, всем своим существом выражая неподдельный интерес.

– Преступление? Какое?

Женевьева тяжело вздохнула и, повернувшись, жестом велела Дункану выйти вперед. Взгляд ее при этом неотступно сверлил его. «Посмей только сейчас что-нибудь выкинуть, – казалось, говорила она, – и я превращу всю твою оставшуюся жизнь в кошмар, которого ты не забудешь и на том свете». Дункан судорожно сглотнул и торопливо встал рядом с ней.

– Этого юношу, – сказала Женевьева, – зовут Дункан. Он был призван в орден всего пару месяцев назад прямиком с улиц Вал Руайо. Боюсь, он попытался вспомнить на вашем рынке свое прежнее ремесло, а когда за ним погнались стражники, вступил в драку с одним из них. Стражник был ранен, но остался жив.

– Я мог бы убить его! – запальчиво перебил ее Дункан. Перехватив полный ярости взгляд Женевьевы, он поспешно отвесил испуганный поклон королю. – Но не убил же! Мог, но не убил! Вот что я хотел сказать, ваше… э-э… высочество… милорд…

– Ваше величество, – поправил его Логейн.

– Мои стражники порой проявляют избыточное рвение, – добродушно заметил король. Дункан не сразу сообразил, что обращается он не к Женевьеве, а именно к нему, Дункану. – Логейн преисполнен решимости превратить Денерим в самый законопослушный город юга. По правде говоря, мне кажется, что все эти меры приводят только к одному – загоняют преступников в подполье.

– Я и сам был бы не прочь там отсидеться, – пошутил Дункан, но тут же прикусил язык, потому что Женевьева стиснула кулаки в латных перчатках с такой силой, что он расслышал едва различимый скрежет металла. Дункан приложил все усилия, чтобы придать себе смиренный вид.

– Он весьма искушен в своем ремесле, король Мэрик, – сухо пояснила Женевьева. – Я, однако, подозреваю, что этот молодой человек надеется, будто, если он напроказит, мы освободим его от исполнения долга. Он заблуждается.

Короля ее слова явно заинтриговали.

– Тебе не нравится быть Серым Стражем? – спросил он, обращаясь к Дункану.

Тот не знал, что и ответить. Его поразило, что король Ферелдена снова обратился напрямую к нему. Даже самый захудалый орлесианский барон скорее позволил бы окунуть себя в масло и поджечь, чем показать, что он обращает хоть какое-то внимание на простолюдина. Тем проще было обчищать карманы орлесианской знати. Может, потому, что все они Серые Стражи, король не сообразил, что Дункан принадлежит к низшему сословию? Юноша пришел к выводу, что должен чувствовать себя польщенным, хотя и сильно сомневался, что чрезмерное внимания короля пойдет ему во благо.

Женевьева неотрывно смотрела на короля Мэрика, и лицо ее оставалось подчеркнуто бесстрастным. А потому Дункан переминался с ноги на ногу, между тем как король с любопытством смотрел на него и ждал ответа. Неужели он не мог привязаться к кому-нибудь другому? Все равно к кому, только бы к другому? Наконец тейрн Логейн кашлянул:

– Мэрик, может, перейдем к тому, ради чего они сюда явились?

– Если только король не пожелает, чтобы юноша был предан в руки закона, – совершенно серьезно отозвалась Женевьева. – Пребывая в вашей стране, мы обязаны подчиняться вашим законам. Серые Стражи исполнят желание вашего величества.

Сердце Дункана гулко ухнуло в пятки, однако тревожился он зря. Король отмахнулся от этой идеи, словно от назойливой мухи:

– Не думаю, что в этом есть необходимость. Камеры в форте Драккон и так переполнены.

Логейна явно так и подмывало высказаться, однако он смолчал. Дункан наскоро отвесил пару поклонов и, пятясь, вернулся туда, где стояли прочие Серые Стражи. На лбу у него выступили крупные капли пота.

Женевьева учтиво наклонила голову:

– Благодарю, ваше величество.

– Меня куда больше интересует, что привело вас сюда. Может, приступите?

Женевьева помедлила, глубокомысленно сомкнув перед собой руки. Дункану был хорошо знаком этот жест: она прикидывает, как много можно ему рассказать. Так же хорошо Дункан знал, каким будет ее ответ. У Серых Стражей имелось немало тайн, и они никогда не говорили больше, чем требовала крайняя нужда. Этому Дункан выучился на редкость быстро.

– Один из наших собратьев был схвачен порождениями тьмы, – медленно проговорила Женевьева. – Здесь, в Ферелдене. На Глубинных тропах.

– И что с того? – насупился Логейн. – Каким образом это касается нас?

Женевьеве явно не хотелось продолжать.

– Этот Серый Страж знает, где находятся Древние Боги.

И король, и тейрн Логейн воззрились на нее с одинаково потрясенным видом. В зале повисла напряженная тишина. Первый Чародей шагнул вперед, взволнованно дергая прихотливо завитый ус:

– Именно потому, милорды, я и счел это дело крайне деликатным. Если порождения тьмы сумеют узнать местонахождение Древнего Бога…

– Начнется Мор, – договорила за него Женевьева.

Король Мэрик мрачно кивнул, однако Логейн недоверчиво покачал головой.

– Не верь этой чуши, – нахмурясь бросил он. – Мора не было уже несколько столетий. Порождений тьмы вообще почти не видно на поверхности – что уж говорить о полновесном вторжении? Серые Стражи хотят напугать нас, только и всего. Со времен последнего Мора этот орден изрядно растерял былое значение и теперь пойдет на что угодно, чтобы устрашить мир и доказать свою необходимость.

– Уверяю вас, это правда! – выкрикнула Женевьева. В два широких шага она оказалась перед троном и опустилась на одно колено. – Ваше величество, этот секрет известен считаным Серым Стражам. Если порождения тьмы каким-то образом узнают, что этот Страж – один из посвященных, и вырвут у него тайну – они поднимутся на поверхность! И случится это здесь, в Ферелдене!

– Вы уверены? – выдохнул король.

Женевьева подняла голову и в упор глянула на него:

– Милорд, вы ведь своими глазами видели порождений тьмы, не так ли? Вам известно, что они не выдумка.

После ее слов наступило молчание, и король Мэрик заметно побледнел. По ужасу, отразившемуся на его лице, Дункан понял, что Женевьева права. Этот человек видел порождений тьмы собственными глазами. Только у того, кто их видел, может быть такое лицо.

Король задумчиво потер подбородок:

– Полагаю, вы просите разрешения войти в Ферелден, чтобы искать этого пропавшего Стража?

– Нет.

Король Мэрик и Логейн переглянулись, явно придя в замешательство.

– Что же вам тогда нужно? – спросил Логейн, обращаясь к Женевьеве.

Та наконец выпрямилась, отступив на шаг от трона:

– Если бы мы нуждались только в том, чтобы организовать поиски, мы вошли бы на Глубинные тропы из Орзаммара и вы никогда не узнали бы об этом. Ваша власть, король Мэрик, ограничивается только поверхностью Ферелдена, и вам это хорошо известно.

Логейн, судя по его виду, собирался что-то возразить, но король вскинул руку, остановив его.

– Справедливо сказано, – спокойно проговорил он.

– Нам прекрасно известно, где следует искать нашего похищенного собрата. Мы не знаем другого: как туда попасть? Мы полагаем, что вы двое – единственные из всех живущих, кто способен это сделать.

– Вы и впрямь предлагаете то, о чем я сейчас подумал? – изумленно осведомился Логейн.

– Восемь лет тому назад вы двое путешествовали по Глубинным тропам, – сказала Женевьева. – Вы повстречали отряд Легиона Мертвых под командованием Налтура из дома Канарек, и эти гномы помогли вам в восстании против Орлея. Нам известно, что так и было, поскольку три года назад, во время своего визита в Орзаммар, вы рассказали об этом королю Эндрину, и гномьи Хранители занесли это событие в Хроники.