Всё началось с заката. Он и она

Мира – так сокращённо я иногда называл её про себя – начала вставать. Спохватившись, я её опередил и протянул руку. Миратэя ещё в прошлый раз показала свою насторожённость и нетерпимость к неожиданным касаниям, и это был единственный предлог прикоснуться к ней с её согласия.

– Можно тебя проводить? – спросил я, но, увидев отсутствие энтузиазма, уточнил просьбу: – Хотя бы немного…

Она удивлённо смотрела на мою протянутую руку, перевела взгляд на меня, опять на руку, подумала, вздохнула, и всё же протянула свою.

– Зачем? Я не заблужусь по дороге.

Я потянул Миратэю на себя, удивляясь её лёгкости и невообразимо счастливый от такой мелочи.

– И всё же… пожалуйста. У меня ещё с прошлого раза это больная тема. Ведь я должен был тебя провожать, а всё случилось наоборот. И сейчас… я просто – должен! Понимаешь?

Я просил, так и не отпустив её руку. Мне казалось, что я помню все подробности первой встречи? Я ошибся. Прикосновение к её невероятно мягкой коже вызывало дрожь где-то глубоко внутри. Непонятно, как такое может быть? Мира явно каждый день работает и много. В длинных тонких пальцах чувствуется сила, как и в хрупких, на вид, руках. Я задумчиво провёл большим пальцем по кисти: такая тёплая, нежная. Интересно, а какая на вкус?

Эта мысль заставила представить, как я касаюсь губами её кисти, каждого пальчика, ладони, затем поднимаюсь выше, к локтю…

Желание немедленно так и сделать затопило с головой. Пришлось даже сглотнуть выступившую слюну. Я перевёл взгляд с рук на Миратэю. У меня в голове всё случилось быстро, и она не заметила заминки, но, видимо, всё было написано на моем лице. Она аккуратно, но жёстко вытащила свою ладонь, и прижала руки к груди, пряча от меня.

Ой, зря она так… от этого движения странная одежда сильнее натянулась, приковывая мой взгляд уже к двум привлекательным девичьим выпуклостям. На этом мои мысли отказались мне служить окончательно и полетели куда-то не туда. Дыхание участилось, во рту пересохло. Нет, со мной точно что-то не то. Чего это за реакции? Она, конечно, очень красивая, но неужели из-за этого может напрочь отказывать голова?

– Понимаю, – между тем не очень охотно и, слава духам, не замечая моего очередного замешательства, осторожно согласилась девушка. – Ладно, Рэйм. Только не очень далеко. Тебе ещё самому возвращаться.

Миратэя пошла к спуску, а вот я смог не сразу. Когда я вроде бы успешно сражался со своими некстати проснувшимися чувствами, она заговорила, и мои глаза перестали созерцать её изгибы. И хорошо! Казалось бы… но взгляд лишь переместился с груди на губы – и меня начало уносить по-новой. Духи!!! Да что ж такое-то, а?

«Стоп, Рэйм! Успокойся», – уговаривал я себя. Пришлось постоять ещё несколько мгновений после того как она скрылась у меня за спиной. Сделав пару глубоких вдохов и сжав кулаки, я догнал девушку и подстроился под её шаг.

Мы шли молча. Спустились, вышли из каменного прохода и пошли к ночному лесу. Миратэя о чём-то напряжённо думала, из-за чего слегка хмурилась. Может, о заботах племени и той проблеме, которую они никак не могут решить. Я же о своём племени не особо вспоминал. Наверное, если бы Миратэя услышала, о чём я думаю, то сбежала бы без оглядки.

Мне уже три цикла талдычат, что пора жениться и заводить детей, не понимая, почему я до сих пор этого не сделал?! Притом не понимали в том смысле, как я столько времени живу без женщины? В жёны обычно выбирали ту, которая привлекала больше остальных. На самом деле, молодых парней привлекали практически все, но кого-то всегда хотелось больше. Если же на одну девушку претендовало больше одного желающего, то устраивали показные бои, и она уже сама выбирала, чьей женой хочет стать, но за проигравшего выходить не принято. И конечно, не без совета членов рода, если момент спорный.

Высокий, сильный и выносливый, девушкам я нравился. А после каждодневных тренировок у меня ещё и плечи шире стали. И, повторюсь, добытчик и охотник я один из лучших. Я вполне мог выбрать любую и вряд ли получил бы отказ. Вот никто никак и не мог взять в толк, чего я тяну? Уже два цикла, как я один из самых взрослых свободных мужчин, и это при том, что мужчин в племени не хватает. Обычно парни не тянут и берут жён сразу, как только становится можно. Признаться, я и сам не мог дать ясный ответ на вопрос, чего я жду. До сегодняшней ночи.

Всё, оказывается, очень просто объясняется. Меня не тянуло от слова «вообще». Ни к одной девушке. Уверен, в племени уже все начали обсуждать втихую и эту мою странность. По-моему, я даже слышал что-то подходящее в шепотках. Возможно, за моей спиной начали и посмеиваться, что, может, у меня чего не работает?! Но я и сам не понимал, почему так происходит!.. что со мной не так!.. и, если уж совсем честно, это начало надоедать. Хотелось уже стать нормальным хоть в чём-то! Особенно в последнее время, когда и до меня стало доходить, насколько я отличаюсь. А все оказалось просто: девушки были не те. Миратэя заставила меня чувствовать в первую же встречу, но тогда это было лишь тенью, началом того, чем меня накрыло сегодня. Если другие чувствуют хоть половину от этого, тогда и мне становится понятно, почему они так стремятся жениться.

Я всю дорогу боролся с желанием схватить ее, связать, закинуть на плечо и утащить к себе, где нас быстро соединят пред духами, а потом я буду долго, не торопясь и со вкусом, изучать и пробовать её всю, с головой окунаясь в новые и такие притягательные желания. Буду целовать её, от кончиков игривых пальцев ног и нежных рук, до кончиков длинных волос цвета древесной коры нашего дуба.

Но Миратэя… сильная девушка, которая не боится ни моря, ни леса, ни ночного леса, ни голодных хищников в темноте, но пугается резких прикосновений мужчины. Ещё тогда, на берегу моря, когда я схватил её за руку, чтобы удержать, меня удивил мимолётный, но отчётливый испуг в глазах. Это уже потом она совладала с собой и пообещала мне руки переломать. Не сомневаюсь, эта маленькая девушка, действительно, в состоянии исполнить свою угрозу и постоять за себя, но не могу понять, как в ней уживаются эти две противоположности.

Так что вариант «схватить и утащить» мне не подходит. Нужно её приучить к себе, к своему присутствию, к своим прикосновениям. Для этого необходимо с ней видеться чаще. Хорошо бы узнать, где живёт, и наладить общение с их племенем. Тогда я бы смог приходить к ней в гости и пригласить к себе. Но это пока только планы и мечты. Информацией о себе и своём доме Миратэя делиться не стремится. Она явно не из тех, кто любит потрепаться. Соответственно, чтобы узнать всё, потребуется гораздо больше времени, проведённого вместе.

В том же молчании и погружённые каждый в свои мысли, мы вошли под сень деревьев. Несмотря на то, что стояла уже глубокая ночь, а луна была не совсем круглой, с кромешной темнотой она справлялась неплохо. Даже сквозь крону деревьев проникало достаточно света, чтобы хорошо видеть дорогу. Не как днём, конечно, но не заметить яму, кочку, камень или иное препятствие на пути нам не грозило. Никогда бы не подумал, что ночной лес совсем не страшный.

– Мира… тея, – запнувшись быстро исправился я. – Тебя долго не было в этот раз. Я переживал. И хочу уточнить, когда ты сможешь прийти в следующий?

– Никогда.

– Что? – я резко остановился.

Нет… мне показалось…

– Что? – тоже остановилась она, и, развернувшись, непонимающе на меня посмотрела.

– В каком смысле «никогда»? Почему? – а может она так шутит?

– А почему я должна? – невозмутимо переспросила моя мечта, стремительно меняя направление на «от меня».

– А почему нет? Я думал, нам весело друг с другом и надеялся продолжить общение.

– Это да, сегодня было весело. Не буду отрицать, – поморщилась Миратэя. – Однако никто не говорил, что это правильно. Этого не должно было случиться, Рэйм. Ни первой, ни, тем более, второй встречи. Поэтому больше мы не увидимся.

Она была так спокойна, пока убеждённо говорила эту чушь, что стало жутко. Жутко от ощущения, что прямо сейчас, прямо на моих глазах из моих рук выскальзывает та, кто пробудил во мне желание жить, думая и мечтая о будущем. О семье. О доме. Умирают мечты, только и успевшие родиться. Рушатся все планы.

– Миратэя, ты, конечно, извини, но что за бред ты несёшь?! – страх вперемешку с негодованием неожиданно сильно вывел меня из себя, но я старался держаться. – Да, мы встретились случайно, но это не значит, что так «не должно было быть». Может, наоборот? То, что мы встретились, единственно верное развитие того дня? А может, и всей жизни?!

Сдерживаться получалось всё хуже с каждым словом, и я уже почти кричал.

– Я НЕ согласен с твоим мнением! И я НЕ согласен прекращать с тобой знакомство! Да я, может, жить начал только после него! А ты мне рассказываешь, что так быть не должно?! О нет! Нет!!! Ты неправа! Только так и должно!

Я метался по полянке лунного света, где мы остановились. Схватившись за голову, пытался снова взять себя в руки, иначе была опасность наломать дров.

– Рэйм, послушай! – Миратэя говорила всё так же спокойно и безразлично, что только больше злило. – Ты ведь не знаешь всей истории. Только свою. И с твоей точки зрения, возможно, всё выглядит, как ты и говоришь. Но… ты не знаешь меня! Не знаешь, кто я и откуда. Ничего не знаешь. А я знаю! И на основании этого знания сообщаю тебе факт. Не просто мнение, а обоснованную правду. Я не могу объяснить, но пойми – я просто больше знаю…

Знает она больше… чего она там такого может знать, что мешает нам видеться?! Даже слушать не хочу! Я продолжал ходить из стороны в сторону, пытаясь взять себя в руки. Вариант «схватить и утащить» начинал привлекать всё больше и больше… и плевать, что она будет брыкаться. Я больше и сильнее. Но так нельзя… не с Мирой.

Я не мог подобрать убедительные слова. Только открывал рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз лишь снова продолжал метания. Не дождавшись от меня членораздельного ответа, Миратэя решила закрыть тему и покончить со всем.

– Рэйм, попробую быть с тобой откровенной. Я не хотела сегодня приходить. Ни тогда, ни потом, ни сегодня. Не знаю, зачем, вообще, пообещала, но пришла исключительно поэтому. Не смогла нарушить слово. Так что сейчас я уйду, и мы больше не увидимся. Не спорь и прими это! Я уже сказала, что не могу объяснить, почему. Не обижайся. Просто так надо.

Она развернулась и пошла прочь.

Нет! Принять? Я не могу принять! В моих представлениях Миратэя уже была моей женой, и я был абсолютно не готов расстаться с этой мыслью. Я не могу! Вот так же просто, как у Миратэи: «Так надо!» – так и у меня: «Не могу!» Пока у меня отказало благоразумие, я быстро догнал девушку, схватил её за руку и дёрнул, разворачивая на себя. Успел увидеть изумление в глазах, лёгкий испуг и недопонимание происходящего. И даже успела мелькнуть мысль, что так не должно быть, но тут же исчезла. Миратэя уже была слишком близко, и я исполнил одно из своих новоявленных желаний, впившись поцелуем ей в губы…

Розовые, слегка пухлые губки, оказались во много раз лучше, чем я мог себе представить. Они были мягкими и нежными, сладкими на вкус, как мёд. Настолько невозможными, что хотелось откусить. И это несмотря на то, что они мне отнюдь не отвечали. В такой близости я ощутил и запах своей мечты. Мира пахла бризом, свежей прохладой и, опять же, мёдом. Такой оглушающе упоительный аромат, от которого невозможно оторваться. Самостоятельно.

В следующее мгновение Миратэя продемонстрировала, что не бросала слов на ветер, предупреждая, что её лучше не держать. Она отпрянула, одним быстрым, сильным круговым движением вывернула свою руку из моей и резко оттолкнула. И сделала это всё так быстро, что от неожиданности я даже отступить назад не успел, вследствие чего споткнулся и повалился на спину. Приземлившись на мягкую точку, удивлённо посмотрел на девушку. Она тяжело дышала и смотрела на меня круглыми глазами, полными ужаса, презрения и осуждения. Поднеся трясущуюся руку к губам, она дрожащим голосом лишь спросила странное: «Зачем? Что ты наделал?!».

Резко развернувшись, девушка бросилась в темноту, где деревья росли плотнее. Я помедлил лишь секунду, поражённый происшедшим, подскочил и кинулся следом, однако моего промедления хватило. Пробежав немного, но так и не заметив Миратэю, я остановился. Здесь деревья росли чаще, а луна уже опускалась к горизонту, и света почти не было, но странное одеяние, белое, словно облака, должно быть заметно. Осмотр не принёс результатов, и тогда я замер, обратившись в слух. Не увидеть я мог, если она быстро передвигается или скрывается за толстым стволом дерева. Но если она сейчас стоит, то скоро побежит, и я смогу это услышать.

Я слушал и слушал, но в лесу была полная тишина, если не считать стрекота ночных сверчков. Даже шороха от мелких зверей не было, не говоря уже о шуме бега или хотя бы шагов. Настолько далеко Миратэя не могла успеть отбежать, чтобы уже отзвуки не доносились. Значит, затаилась неподалёку. Прячется?

– Миратэя! Не прячься! – начиная паниковать, решил я предпринять попытку докричаться и убедить выйти или вернуться. – Извини! Слышишь? Прости меня! Знаю, я не должен был! Я виноват, что не сдержался! Слышишь? Пожалуйста, давай поговорим! Дай мне шанс исправиться!..

Я замер, с надеждой вслушиваясь в каждый звук, и ожидая, что она хотя бы на веточку наступит, переступая с ноги на ногу. Но было тихо, и с каждым ударом сердца надежда таяла, а меня накрывало отчаяние. Я стоял с закрытыми глазами и со сжатыми кулаками. Все мышцы сводило от напряжения. Меня разрывало стремление бежать, кричать, искать, звать, молить и рвать на себе волосы.

Духи!!! Зачем? Ну, зачем я это сделал? Ведь можно было пойти за ней и уговорить. Второй раз Миратэя тоже не хотела приходить, но пришла. Нужно было убеждать, а не набрасываться, как дикарь. А теперь она исчезла, оборвав все возможности, и в этом виноват только я.

– Мира! Мира! Прости, Мира! – всё тише повторял я.

Тяжело опустившись на землю, уставился в одну точку. В голове перемешалось всё: картинки её смеющегося и испуганного лица, сладкий вкус губ и горечь осуждения, жгучее желание близости с девушкой-мечтой и пробирающий до костей страх её больше не увидеть. Мысли сменяли одна другую. Я раз за разом прокручивал в памяти последние минуты, проведённые с Мирой, вспоминал, что она говорила, ещё раз пытался понять её. Но понял, что всё равно, так и не согласен с ней. И нужно было убеждать, а не ломать всё. О, тьма!..

«Зачем?» – не знаю, сам задаюсь этим вопросом. В тот момент действия казались правильными, но если бы я только мог что-то изменить…

«Что ты наделал?» – что Миратэя имела в виду? Да ещё с таким выражением!.. Так говорят о чём-то ужасном и непоправимом, но это же просто поцелуй. Даже если украденный. Что в этом непоправимого? Ладно бы, я её взял силой!.. Но это точно вряд ли, до такого я бы не опустился. Как мне сейчас эта мысль, вообще, в голову пришла?!..

Но я же на ней жениться хочу. Правда, она об этом не знает. Может, надо было сказать? Но что бы это изменило? Всё же Миратэю явно не этот вопрос волновал, когда она решила больше меня не видеть.

Где-то запела первая птица, отвлекая от раздумий. Оказывается, я просидел здесь весь остаток ночи, и небо далеко над горами уже начало светлеть. Надо возвращаться. Миры здесь нет. Если бы даже она хорошо спряталась, не сидела бы, не шевелясь, так долго, не зная, что я не ушёл. Значит, Миратэя либо очень тихая и терпеливая, либо очень быстрая, и у меня изначально не было шансов.

Поднявшись, пошёл домой. Сначала как деревянный, ноги затекли и внутри всё сопротивлялось. Приходилось прикладывать усилия. Постепенно, с каждым сделанным шагом, опустошённость во мне сменялась злостью. На темноту, в которой потерял свою мечту. На лес, в котором не смог её найти. На Миратэю, такую нужную, но странную и упрямую. На себя. Больше всего на себя! На свою глупость, эмоциональность, нелепую попытку присвоить.

Злость разрасталась, требовала выхода, и я разгонялся всё быстрее. Бежать такое расстояние на пределе собственных возможностей тяжело, но одновременно с этим – легче. Отдавая все силы ногам, и концентрируясь на том, чтобы не споткнуться, просто не успеваешь думать.

Глава 4. Безнадёжная

До племени добрался к завтраку, перед отправкой на охоту. Успокоиться полностью не получилось, но удалось добиться стабильного состояния раздражения. Найдя взглядом Аина, направился к нему, по дороге прихватив еды, хотя аппетита не было. Но впереди ещё охота и не хотелось бы подвергать друга опасности из-за собственной слабости. Мало ли, кто сегодня встретится?

– Рэйм! Ты где был всю ночь? Удивительно, что в этот раз твоя мать нас всех по тревоге не подняла… – жуя, поздоровался Аин.

– И тебе доброго утра! – немного резко отозвался я.

– А чего это мы такие раздражённые? Как будто всю ночь не спали! – хохотнул друг.

– Я и не спал! Как ты заметил, меня не было, – сегодня его манера общения меня подбешивала. – Дай поесть, если не хочешь, чтобы тебя сожрали, пока я без сил буду где-нибудь храпеть под кустиком…

Аин удивлённо на меня посмотрел, продолжая жевать, но промолчал. Я практически всё время находился в хорошем расположении духа. Если меня начинали доставать – уходил, чтобы не наговорить или не наделать чего-нибудь лишнего. Не зря, как оказалось. Вот и сегодня нужно было не лезть. Но я нарушил своё же правило и теперь, похоже, до конца жизни буду жалеть об этом.

И по утрам я обычно противно радостный и бодрый, даже если полночи не спал. Так что моё плохое настроение не могло остаться незамеченным. А, плевать! Я хмуро жевал жареный кусок мяса, когда подошёл отец.

– Тебя всю ночь не было в племени?! Не отрицай!

А я и не собирался, продолжая молча сидеть и жевать. Сегодня я был совершенно не настроен выслушивать порицания и просто ждал, когда он закончит.

– Когда ты не пришёл на утреннюю тренировку, я послал за тобой. Тебя нигде не было и последний раз тебя видели вчера, уходящим в сторону моря. Опять ты за своё? Я начал надеяться, что ты взялся за ум. Удивительно, что твоя мать в этот раз всех на уши не подняла!

– Вооот! И я о том же! – поддакнул Аин.

Я на него глянул, от чего он резко замолчал, и повернулся к отцу.

– Ну, не было! И что с того? Сейчас я здесь? Здесь! На охоту иду? Иду! – раздражение снова начало перерастать в злость. – Какие проблемы? А не подняли вас на уши, потому что я просил её так больше не делать! Ещё вопросы есть? Нет? Тогда дайте поесть!!!

Не выдержав, я встал и, не обращая внимания на воцарившуюся изумлённую тишину вокруг, покинул центр поселения. Остановился возле уже возведённого каркаса собственной хижины. Сейчас он казался мне лишь остовом, оставшимся от чего-то бОльшего. Как и мои, даже не начавшиеся, отношения с Миратэей. Обломки надежд.

Проглотил остатки мяса, не чувствуя вкуса, и закрыл глаза. Вид будущего, тщательно продуманного собственного дома вызывал печаль и отвращение. Как такое может быть? Понятия не имею. И даже поделиться не с кем. В племени никто такой чушью не страдает. Разве что, может, Миратэя могла бы выслушать… но теперь…

В голове, словно наяву, прозвучало: «Что ты наделал?» И действительно, что ж я наделал?!

– Рэйм, всё в порядке? Ты на отца накричал? И где ты был ночью? Что с тобой? – мать положила мне руку на плечо, а я даже не заметил, что ко мне кто-то подошёл.

Наверное, она догадывается, почему я не вернулся на ночь. Знала ведь, что для этого может быть только одна причина, но явно ожидала, что вернусь я безмерно радостным.

– Ничего, мам, – я всё-таки посмотрел на свою стройку и скривился. – Просто, оказывается, твой сын – идиот! Все, наверное, уже давно это знали, а я только сейчас до конца осознал. В остальном всё как обычно.

Я отступил в сторону, выскальзывая из-под заботливой материнской руки. Нечего тут торчать, и плакаться тоже смысла не имеет. Уже скоро будет пора отправляться по делам. Побыстрее бы. Может получится отвлечься.

Вернувшись к заканчивающим завтракать собратьям, подошёл к Аину. Со всех сторон на меня то и дело бросали заинтересованные взгляды, а Аин предусмотрительно молчал. Когда все были готовы, я не смог сдержать вздоха облегчения. Любое промедление приводило к очередному самобичеванию, и я терял терпение.

Подхватив копьё и мешки для добычи, стартанул первым. Через некоторое время Аин догнал и пристроился рядом. Мы быстро удалялись в сторону гор и немного правее, рассеиваясь группами, чтобы охватить большую территорию. Видимо, от меня исходило ощутимое нежелание общаться, так что обычно любящий поболтать напарник промолчал аж до самого места назначения. Я не ожидал от него такого и был благодарен. С его стороны это достижение и даже подвиг, но как только мы остановились возле деревьев, чтобы осмотреться и выбрать направление, он не выдержал.

– Спрашивать, всё ли у тебя нормально, не буду, – серьёзно проговорил друг. – И так, по морде лица, видно, что нет. Так что я бы спросил, что у тебя такого случилось этой ночью? Но не уверен, что ответишь… – Аин смотрел выжидающе.

– Отвечу, – не согласился я. – И расскажу, что у меня стряслось. Но не сейчас. Не сегодня. И вряд ли завтра. И даже не скажу, когда примерно, потому что сам не знаю. Мне нужно время, чтобы переварить и успокоиться.

– Я могу чем-то помочь?

Он хороший друг и прекрасный человек. Многие этого не замечают, но хоть здесь мне повезло. Я вспомнил, как совсем недавно, тоже самое спрашивал у Миратэи, и она тоже не была готова делиться своими проблемами. А ведь я для неё никто. Всего лишь человек, которого она второй раз в жизни видит. Чего я от неё ожидал, если сам даже своему лучшему другу не готов всё сразу выложить.

– Сейчас ты можешь помочь, только отвлекая повседневностью и работой. Спасибо за беспокойство, но пошли лучше охотиться.

Аин не спорил. Эту тему он больше не затрагивал и говорил меньше обычного. В основном по делу.

День прошёл неплохо. Мы проверили четыре ближайшие ловушки и в двух обнаружили по кролику, а в других по хорьку. Наткнулись на свежую тропу кабанов. Надо будет собраться группой побольше и поискать их. Мяса там надолго хватит. Вдобавок Аин споткнулся о торчащий корень, а пока валялся, ругаясь, заметил в кроне дерева несколько пчелиных ульев. Хорошая находка, можно будет брать отсюда мёд, а сегодня мы забрали только самый маленький улей. Пчёлы его недавно начали строить, так что невелика потеря, а матери пригодится для лечебных отваров и настоек.

На этом можно было закончить, уже считая день удачным, но ближе к возвращению нам попалась викунья. Подобраться и убить её много времени не заняло, однако задержаться всё равно пришлось. Привязав её к копьям, выдвинулись обратно. Викунья оказалась взрослой и весила прилично. В общем, вернулись мы в числе последних. Когда впереди показались первые хижины, солнце уже было на полпути к горизонту, а ужин почти готов. Племя стекалось в центр, собираясь группами или семьями. Мы с Аином сгрузили тушки зверей и присоединились к охотникам.

Делясь информацией друг с другом, обсуждали возможную совместную охоту на семейство кабанов. Когда пришло время ужина, все ненадолго замолчали, но как только первый голод был утолён, снова начались разговоры. Только уже больше личные. Дневной азарт начал спадать и с меня, что настроения отнюдь не добавляло.

Решив пройтись, отправился сначала осмотреть кучку сегодняшней добычи. Здесь были кролики, хорьки, песчанки, корсак и даже пара ежей. Сзади раздались шаги, и, оглянувшись, я увидел обеспокоенную мать.

– Хорошо, что ты здесь. Мы с Аином тебе кое-что принесли, – я знал, что её интересует, но надеялся сменить тему. – Аин нашёл пчелиные ульи, и мы забрали один.

Нащупав в своём мешке упомянутый шарик, размером чуть меньше моего кулака, протянул матери. Она аккуратно взяла его, покрутила, рассматривая, и кивнула, довольная.

– Спасибо тебе. Аину за наблюдательность благодарность позже выражу. Хорошая находка, полезная. И надолго должно хватить. Но, сыночек, если ты думаешь, будто я не поняла, что ты таким образом пытаешься избежать моих вопросов, ты глубоко ошибаешься, – с сарказмом пожурила она.

Я поджал губы, до глубины души не желая сейчас ничего такого обсуждать, но мать у меня ещё лучше друга.

– Я не буду ничего спрашивать. Сам расскажешь, когда соберёшься.

Благодарно кивнув, направился к краю селения. Уже смеркалось, звёзды появлялись на тёмной синеве небосвода то тут, то там, луна показалась из-за верхушек гор, а ветер обдувал лицо тёплым воздухом. От вчерашней ночной прохлады не осталось и следа. Выйдя за территорию племени – остановился, раздумывая куда пойти. Вчера в это время я бы был на скале, а сегодня – не знаю, что делать. Причём не только сейчас, но и вообще. Мотнув головой, отправился в сторону реки, решив пройтись вокруг племени.