Бывшие. Я тебя не прощу

Юлия Ильская

Бывшие. Я тебя не прощу

Глава 1

Старые мамины сапоги отказались служить и порвались в самый неподходящий момент!

Холодный дождь хлестал по моей непокрытой голове. Блин, опять зонт забыла! Ноги промокли и замерзли. Ну ничего, сейчас быстренько Егорку заберу, а там и дом рядом. А дома горячий чаек и теплые носочки.

Я мчалась к садику, изо всех сил преодолевая грязь и ветер, как хороший спринтер. Забежав под спасительный козырек, я отдышалась. Ну и погодка. Хорошо, у малыша новая непромокаемая курточка есть и обувка хорошая, не успеет замерзнуть до дома.

Я позвонила воспитательнице, и через пять минут она вывела мне мальчика. Мой малыш смешно ковылял в толстом комбинезоне. Я подняла и прижала Егора к себе и аккуратно пошла к дому.

– Тебе не холодно, зайчик?

– Неть! Я гуять хотю! – Егор опасно нахмурился.

– Егор, посмотри, дождь какой! Нельзя сейчас гулять, заболеешь!

– Хотю! – мальчик выпятил губу.

– Ну хорошо, пойдем – сдалась я. – Только тогда придется пропустить новую серию Фиксиков…

Егор задумался.

– И творожки твои любимые дома лежат. Но раз ты не хочешь… – я равнодушно пожала плечами.

– Хотю! Хотю! – Егор сам потащил меня к дому.

Я выдохнула. Когда дома живет такой маленький деспот, хочешь не хочешь, а научишься хитрить. Возле подъезда торчал огромный джип. Неужели негде больше встать было?! Сзади машины глубокая грязная лужа. Впереди стоит другая машина. Придется по луже теперь обходить. Я разозлилась! Ну уж нет!

Я решительно постучала в тонированное стекло, и оно начало медленно опускаться.

– Привет.

За рулем сидел смутно знакомый тип.

В следующее мгновение до меня дошло!

– Руслан? Тураев? – я недоверчиво глядела на парня.

– Садись, поболтаем, – он распахнул дверь машины.

– Нет, прости, нам некогда. Я очень замерзла, домой хочу.

Руслан вылез из машины и пошел следом. Под козырьком подъезда я остановилась. Поставила Егора и начала искать ключи в объёмной сумке. Одновременно болтая с бывшим соседом.

Когда-то у нас с Русланом была трогательная детская любовь. Мне было пятнадцать, ему семнадцать. Он нежно за мной ухаживал, но мои родители не одобрили его простую рабочую семью и отправили меня за границу учиться. На этом всё и закончилось.

Тогда он был нескладным долговязым подростком. Сейчас же передо мной стоял мужчина. Нет, не так. Мужик. Мощный и харизматичный. Чёрные, слегка вьющиеся волосы падали на глаза. Недельная щетина и капризный изгиб губ, от которого раньше я сходила с ума. Умные чёрные глаза смотрели на меня изучающе.

Он оперся о косяк двери плечом, сунув руки в карманы. В каждом движении угадывалась грациозность дикого зверя. Мне что-то стало не по себе. От него так и веяло опасностью. Моя тонкая душевная организация музыканта не переносила рядом такого откровенного тестостеронового самца.

– Ну и ну! Ты стал таким… – я никак не могла подобрать подходящее слово, – таким взрослым.

– Да, Алиса, я повзрослел. А ты как? – он кивнул на Егора. – Твой? А папка ваш где?

– Нету у нас папки, мы… – я хотела было объяснить, что наш отец погиб в аварии. Но Руслан перебил меня.

– Да ладно? Гордость города, «Золотой голос» растит ребенка одна?! Смотрю, больше не шикуешь, мажорка? – он насмешливо оглядел моё старенькое пальто и рваные сапоги.

Я вспыхнула:

– Кто тебе дал право так со мной разговаривать? Ты вообще как меня нашёл?

– Не искал я тебя. Так, тётку твою встретил. Сказала, что ушла из дома и здесь теперь живешь. Решил проведать.

Я обомлела. Вот так, значит, тётя Зина говорит. И ведь в принципе не соврала. Не договорила просто. И этот тоже хорош! Поверил. А ведь когда-то другом был. Лучшим.

Злые слезы навернулись на глаза.

– Уходи! Не буду с тобой разговаривать! Хам и грубиян!

Руслан пожал плечами, вытащил визитку и сунул мне в сумку.

– Если что понадобится, звони. Помогу по старой дружбе, – он зловеще ухмыльнулся и пошел к машине.

Я хотела было вытащить визитку и гордо кинуть ему вслед, но в моей сумке-бауле фиг что быстро найдешь. Я поковырялась чуть-чуть и махнула рукой. Лучше ключи найду.

Я наконец-то открыла дверь и завела Егорку в подъезд.

Всё время разговора он молчал и грозно хмурил светлые бровки, а в лифте глубокомысленно произнес:

– Дядя хухоль!

– Да, родной, ещё какой, – засмеялась я. Отметив про себя, что надо бы Светке нагоняй дать, чтоб не выражалась при ребенке.

Придя домой, я первым делом раздела малыша. Проверила, сухие ли ножки. Покормила и усадила смотреть мультики. Только успела управиться, как позвонил мой начальник.

Злобный усатый тролль, который так и норовил при случае облапать. До тех пор, пока не пригрозила написать заявление о домогательствах. С тех пор озабоченный Санта Иваныч, так прозвали его сотрудники за любовь к красным пиджакам и круглое брюшко, меня невзлюбил. И при каждом удобном случае шпынял.

– Измайлова! – Санта орал так, как будто пытался доораться до меня из своего дома.

– Да. Сан… Олег Иванович! – тьфу ты! Надеюсь, не заметил.

– Измайлова! Ты помнишь, что завтра должна прийти пораньше и подготовить мне документы?!

– Помню, Олег Иванович, я приду.

– И не вздумай мне на больничный уйти!

– Ни в коем случае, Олег Иванович! Ни в коем случае! Я здорова как бык!

– А малой твой?

– С ним всё отлично, Олег Иванович!

– Хорошо! Жду!

Похоже, моему начальнику впору слуховой аппарат покупать. Аж ухо у меня заболело, так он орал.

Как назло, потекло из носа. Я быстренько нагрела чай, натянула теплые носочки и принялась лечиться. Хоть бы не заболеть! Уволит же, козлина.

Конечно же, я разболелась. Утром температура была под сорок и никак не хотела снижаться. Всё тело ломило, болели горло и голова. Нечего и думать было в таком состоянии идти на работу. Слабость такая, что до туалета еле доползла. Накаркал, Санта!

Я позвонила на работу, затем соседке, моей подруге детства, Светке.

– Выручай, – прохрипела в трубку.

– Алиска, заболела!? – ахнула Светка, она знала, что я на грани увольнения из-за частых больничных. Егорка умудрялся заболеть даже жарким летом. А уж осенью и зимой болячки шли чередой.

– Заболела, – я обречённо вздохнула.

– Щас приду, – Светка была человеком дела и пустые разговоры вести не любила.

Через десять минут она уже была у меня. Разбудила Егора, одела и отвела в садик. Притащила из магазина курицу и пошла на кухню варить бульон, заодно рассказывая последние новости.

– Ты представляешь! Этот выхухоль мне даже цветка не подарил! А на ужин напрашивается! На фига мне такое счастье!?

Я сидела, обмотавшись бабушкиной шалью, отвечать не могла – очень болело горло, а только кивала, соглашаясь.

– Че молчишь? – Светка заглянула в комнату и подозрительно посмотрела на меня.

Я молча указала на горло и снова закивала, соглашаясь, что этого выхухоля гнать надо поганой метлой.

– А, ну да… Светка вернулась на кухню и громогласно продолжила возмущаться на мужскую жадность и мелочность. Подружка уже год была в разводе и теперь твердо решила искать только богатого и щедрого спутника. Так как жадный и нищий ей в замужестве осточертел.

Как назло, к ней липли эти выхухоли пачками. Но она не сдавалась и перебирала мужиков, как на рынке овощи, внимательно и придирчиво.

Она принесла чашку горячего куриного бульона и накормила меня с ложечки, как маленькую, несмотря на мои протесты. Честно сказать, я и не сопротивлялась сильно. С тех пор, как погибли наши с Егором родители, Светка стала мне как вторая мама.

Несмотря на то что мы одного возраста, она была по-житейски мудрой и деловитой. Высокая и статная, она была олицетворением русской женщины. У которой ни кони, ни избы не забалуют. Я же, наоборот, белая моль. Излишне худая и бледная, какая-то полупрозрачная. Папа так и называл меня: «хрусталик».

Бульон был вкусный и ароматный. Светка такая заботливая и бабушкина шаль уютная и теплая. Мне полегчало. Я даже смогла говорить

– Свет, ты б при Егоре не говорила «выхухоль». Он вчера типа одного назвал «хухоль».

– Не буду, а какого типа? – Светка мгновенно навострила уши.

– Руслана Тураева. Помнишь его?

Светка ахнула:

– Да ладно? Тураев Руслан здесь?! В городе?

– Чему ты так удивляешься? Ну да, я вчера его возле подъезда видела.

– Так он после твоего отъезда совсем с катушек слетел. В бандиты подался, едва в тюрьму не загремел. Потом бизнесом занялся, в Москву уехал. Там, говорят, поднялся хорошо. Поосторожнее с ним, он опасный очень. Много чего говорят о нем. Говорят, связи у него наверху, он с мэром чуть ли не на «ты».

– Ну а мне-то что? Где я и где он?

– Ну, он тебя очень любил тогда. А ты уехала…

– Свет, ты же знаешь, родители отправили из-за него же. Да перестань. Что было, то было! Мы ж ещё подростками были. Детская любовь. Уверена, он и забыл всё. Ещё и гадостей мне наговорил.

– Каких ещё гадостей?

– Да разное, тётка Зина ему наговорила, он и поверил. Решил, что Егор – мой ребенок, и что родила его я без мужа. Придурок.

– Придурок, – согласилась Светка. – Но ты всё-таки поосторожнее. Люди зря говорить не будут.

– Ладно, – отмахнулась я.

Накормив меня и прибрав на кухне, Светка отправилась на работу. Она была риелтором, а как известно, риелторов ноги кормят. Я же работаю… не знаю, может, уже и нет… в крупной строительной фирме секретаршей.

Температура начала спадать, мне стало значительно легче, и я задремала. Меня разбудил звонок в дверь.

Глава 2

Кого там ещё принесло? У Светки ключи есть.

Я со скрипом поднялась и пошла открывать. С недоумением уставилась на огромный букет цветов, который пришел ко мне на кривых ножках. Я посторонилась, и букет вошел внутрь. За букетом обнаружился Олег Иваныч.

Он загадочно скалился во все свои зубы, как будто пришел сообщить, что я выиграла миллион в лотерею.

– Здрасьте… – я стояла как вкопанная.

– Измайлова, возьми же цветы, наконец! Тяжело, – раздражённо пропыхтел начальник.

Я с трудом взяла букет, чуть не уронила его и сунула в ведро, в котором полы мою. Налила туда воды. Ну а куда его ещё? Санта перевел дух и заявил.

– Я к тебе!

Ну, логично, что ко мне. Я здесь живу!

Я молча ждала продолжения. Санта снова заулыбался и без приглашения важно прошел на кухню. Я пошла следом.

– Дааа, Измайлова, небогато живешь, – он оглядел скромную кухоньку.

– А с чего богато-то жить, Олег Иваныч? Цены-то вон какие… А зарплата, сами знаете какая…

Странная ситуация: я в бабушкиной шали скрипучим голосом обсуждаю цены на собственной кухне со своим начальником.

– Вот если бы не была ты, Измайлова, такой строптивой, давно бы в новенькой квартирке жила.

– Вы опять, Олег Иваныч!? Зачем пришли?! – я мгновенно разозлилась.

Санта добродушно ухмыльнулся.

– Повезло тебе, Измайлова. Я человек добрый, так сказать, отходчивый. Не буду тебя увольнять. И с жильем помогу. И мальчишку твоего помогу поднять. Всё у тебя, Измайлова, будет хорошо.

Я недоверчиво уставилась на начальство.

– А взамен?

– А взамен ты будешь со мной поласковей, – он неожиданно схватил меня за попу. Я взвизгнула, и тут меня понесло!

– Ах ты ж, сморчок старый! Ты охренел? В моём же доме! Ну, колобок-извращенец, я тебе сейчас устрою! – я схватилась за скалку.

Олег Иваныч побледнел и забормотал:

– Измайлова! Измайлова! Ты чего? Я ж со всей душой, я ж как лучше хотел….

– А ну, пшел вон! Сукин сын! – вот это выдала! Видать, голубая кровь взыграла. И замахнулась скалкой.

Начальник развернулся и сверкая пятками рванул на выход. Скрывшись за входную дверь, проорал:

– Ну, Измайлова, ну, подожди! Уволена, на хрен! Ни в одну компанию даже поломойкой не возьмут! Приползешь на коленях!

– Не приползу! Не надейся!

– Цветы отдай, дура! Не заслужила!

Я схватила ведро с цветами. Откуда только сила взялась? И, распахнув дверь, выплеснула всё это благолепие прямо на толстяка.

– Забирай! И чтоб духу твоего не было! – заорала я и захлопнула дверь. Погрозив скалкой двери, я довольная отправилась на кухню отметить это дело чашечкой чая.

Через неделю, как закончился больничный, мне ожидаемо позвонили из отдела кадров и сообщили, что я уволена за несоответствие занимаемой должности. Без выходного пособия! Злобный Санта выполнил свою угрозу. Я, конечно, заревела и позвонила Светке.

– Не реви! – грозно сказала Светка. – Подумаешь, секретарша! Да ты такую работу найдешь… В сто раз лучше! Не ной! Посмотри, на Авито сколько предложений! А ну, взяла себя в руки и звони!

Светка права, не время раскисать! Я утерла сопли и уселась искать работу за свой ветхий ноут.

Вот хорошая работа. И зарплата приличная. Я позвонила.

– Алло, – мне ответил томный голосок.

– Здравствуйте, я по поводу вакансии секретарши.

– Здравствуйте, да, открыта. Назовите вашу фамилию, имя, отчество. Мы запишем вас на собеседование.

– Измайлова Алиса Александровна.

– Эмм, – девушка на том конце провода замялась. – Извините, пожалуйста, Алиса Александровна. Место уже занято.

– Странно, только что было свободно.

– Я ошиблась, простите, – девушка бросила трубку.

Ситуация повторилась трижды. Что за напасть такая?

На четвертый раз я воскликнула:

– Да что ж такое! Вы четвертая, которая говорит мне, что место уже занято! Что происходит?

Женщина на том конце провода вздохнула:

– Ну что вам сказать, милая. Думаю, вы знаете ответ. Кому-то серьезному вы дорогу перешли.

Я поблагодарила и задумалась. Да, я знаю, что у Санты серьезные связи. Но не думала, что он настолько мстительный и оставит нас с братишкой без средств к существованию. Словно услышав мои мысли, зазвонил телефон. На экране высветилось имя бывшего начальника.

– Алло? – осторожно ответила я.

– Привет, Измайлова. Ну, как ты? Слышал, работу ищешь? Получается?

– Сами знаете, что нет! Зачем спрашиваете?! Зачем вы вообще всё это делаете?! Вы же знаете, что у меня брат на руках! Как вам не стыдно?! Я жаловаться буду!

– Дело принципа, Измайлова! Если всем позволять над собой насмехаться, на шею сядут. В этом городе тебе работу не найти, хоть зажалуйся! Но я ж говорю, я отходчивый. Если извинишься и согласишься на мои условия, я помогу тебе с работой. И даже больше!

– У меня к вам тоже деловое предложение! Почему бы вам не пойти в жопу?! – я в ярости выключила телефон.

Ещё два дня я безуспешно обзванивала компании и фирмы. Согласна была на любую работу с более-менее нормальным окладом, но в приличные места меня не брали. А куда брали, там график был неподходящий, чтобы за Егором в садик успевать, или зарплата такая, что не только за квартиру, но и на еду не хватит.

Ну что ж, безвыходных ситуаций не бывает! Уедем в другой город! Мне стало грустно, я искренне любила свой небольшой городок. Здесь я выросла, здесь Светка. Что я буду делать в чужом незнакомом городе?

«Так! Хватит ныть! Ты потомственная дворянка! Держи лицо!», – я как будто услышала голос своей прабабушки Ольги, которая пережила войну и голод, но обладала несгибаемым духом и железной силой воли.

Я решительно тряхнула головой, позвонила Светке и объяснила ситуацию. Она разохалась и обещала прийти вечером.

Теперь надо было решить, с кем оставить Егора, пока я буду устраиваться на новом месте. Единственная родственница – тётка по линии отца, тётя Зина, но к ней я не обращусь никогда.

После смерти родителей она взяла над нами опекунство и поселилась в нашей большой четырехкомнатной квартире вместе с мужем и дочерью Марианной. Они не были рады нам с Егором, и тётка хитрыми манипуляциями отобрала у нас квартиру. Уж не знаю, каким образом у неё это получилось, но мы в одночасье стали бомжами.

Вскоре она заявила, чтобы я забирала брата и уходила, или она отправит его в детский дом. Через взятки она умудрилась выписать нас из квартиры, и я ничего не смогла доказать. Я потратила кучу денег на суды и адвокатов, но правды не добилась и плюнула. Главное, чтобы братик был со мной, а денег я заработаю. Я оформила опекунство над Егором, и худо-бедно мы жили. Егор ни в чем не нуждался. Квартирка была чистая и уютная, и вопросов со стороны опеки не возникало.

Вечером я забрала Егора из садика, накормила и дала карандаши и бумагу. В дверь позвонили.

– Привет, – замерзшая Светка ввалилась в прихожую, – ну и погодка.

– Да уж, я взяла у неё сырое пальто и повесила на вешалку.

– Привет, Егорян! – крикнула Светка Егору. Мальчик взвизгнул и повис у неё на шее.

– Тётя Фета! Мотли! – он с гордостью показывал свои рисунки и лепетал что-то на своём, а Светка бурно выражала восторг. Эти двое всегда понимали друг друга без слов.

Наигравшись, Егор начал капризничать. Я его искупала, уложила в кроватку и достала с полки книжку. Сегодня мы читали Чуковского. Краденое солнце – одна из любимых Егором историй. Он забавно грозил кулаком воображаемому крокодилу и, когда солнце было спасено, спокойно уснул.

– Пошли на кухню, – шёпотом скомандовала Светка. – Я кой-чего принесла!

– Доставай бокалы! – Она достала из объемной яркой сумки бутылку вина и шоколадку.

– Ах да. Откуда у тебя… давай кружки.

– Свет, да я ж не пью…

Но подруга была непреклонна.

– Так и я ж не пью! Это лекарство для разгона мозгов, – заявила она.

Я достала чайные чашки, и Светка налила рубиновую пахучую жидкость.

– Хванчкара – напиток богов! – провозгласила она. Я отпила немного, вкусно.

– Что делать думаешь? – спросила Светка.

– Уеду. Не даст мне здесь Санта жизни. Может, через годик забудется всё, вернусь.

– Куда думаешь?

– В Москву поеду, там попробую устроиться. Единственное, Егора не с кем оставить, пока квартиру найду и всё такое.

– Как это не с кем? А я? – Светка обиженно надулась. – Не доверяешь? У нас ему хорошо будет. И мама моя, знаешь, как обрадуется! Она давно о внуках мечтает!

– Да нет, Свет, что ты. Я только тебе и доверяю. Только…

– Что?!

– Ты и так нам хорошо помогла, мне неудобно тебя напрягать.

– Вот ещё! Неудобно ей. Неудобно на потолке спать, знаешь? Ты же мне как сестра! Я ж за тебя.. .– Светка прослезилась. Тааак, кажется, этой уже не наливать. Я тоже заревела и кинулась ей на шею. Так мы просидели до полуночи, строили планы, смеялись и плакали.

Когда Светка ушла, я поставила остатки вина в холодильник и пошла спать.

Утром Егор, как всегда, разбудил меня, взобравшись на кровать и пытаясь пальцами открыть мне глаза. Я притворялась, что сплю, и жмурилась, а потом резко открывала глаза и щекотала малыша. Егор визжал от восторга, а я наслаждалась его смехом и этими домашними семейными играми.

Наигравшись, мы пошли завтракать. Я приготовила сырники и поставила перед Егором тарелку с ароматными кругляшками, политыми сметанкой, и чашку с какао.

В окошко во всю светило солнышко, отражаясь от начищенных белоснежных поверхностей, рассыпалось солнечными зайчиками. Пахло сырниками, ребенком и домом. Загрустила. Я так любила эту квартирку и свою жизнь здесь.

Внезапно малыш кинул один сырник, весь в сметане, под стол.

– Егор! Зачем?

– Это до-мо-до-му, – невозмутимо ответил Егор.

– Кому? Домовому? Это тебя кто научил?

– Тётя Фета!

– Ох уж эта тётя Фета, – пробурчала я и пошла за тряпкой.

Наше веселье прервал звонок. Что-то слишком часто в последнее время у меня гости.

Глава 3

Я открыла дверь и увидела начальницу службы опеки Аллу Сергеевну с какими-то людьми и полицией.

– Что-то случилось? – недоумённо спросила я. С Аллой Сергеевной у нас всегда были хорошие отношения. Она одобряла идею моей опеки над братом и очень поддерживала нас с Егором после смерти родителей, она помогла снять нам недорогое жилье и меня на работу устроила. Так что я была немало удивлена её визиту в компании полицейских.

– На тебя, Алиса, поступил сигнал. Мол, не следишь за ребенком, грязно у тебя.

– Почему? От кого? – я не понимала, что происходит. Инспекторы молча прошли на кухню.

– Вот, – указала Алла Сергеевна на сырник на полу. – Грязь на полу.

Сотрудница записала что-то в тетрадь.

– Да это сейчас только Егор уронил. Я как раз шла убирать, и вы пришли, – я засмеялась, не понимая ситуации, – говорит, домового угощает.

Алла Сергеевна открыла холодильник.

– Спиртное в холодильнике, – она с укоризной посмотрела на меня. – Выпиваешь? Нехорошо.

– Алла Сергеевна, да всего разок вчера с подругой посидели. Мы даже не допили. Вы же знаете, я не пью совсем.

– Ещё и гостей пьющих приглашаешь! Из-за этого тебя с работы уволили? Из-за пьянки?

– Да это Светка! Подружка моя. Вы же её знаете! – она, конечно, знала Светку. В нашем районе все всех знали.

– Не знаю ничего, Алиса. Егора мы забираем.

– Как?! – я не могу поверить. – Алла Сергеевна! Я устроюсь на работу, обещаю. Сегодня же. Не забирайте Егора. Дайте мне неделю, Алла Сергеевна! Ну побойтесь Бога, я хорошо за ним ухаживаю! У него всё есть! Его нельзя забирать, он пропадет без меня!

– Алиса, вот когда устроишься на работу, да пить прекратишь, тогда и отдадим! Не переживай, ему будет хорошо у нас.

Я не могу отпустить Егора и вцепляюсь в него мертвой хваткой.

– Не отдам!

Алла Сергеевна подошла ко мне вплотную.

– Видишь, полиция? – шепнула она тихонько. – Только и ждут, что ты сопротивляться начнешь. Сигнал сверху поступил. Заберут силой, а на тебя дело заведут. Будь умнее, решай проблему. Я присмотрю за мальчиком.

Я понимаю, что всё бесполезно, и, глотая слезы, собираю Егора. Я очень стараюсь не плакать и воодушевлённо рассказываю ему, как ему будет весело там, где много деток и новые игрушки.

– А ты? – спросил Егор.

– Я дома останусь, денежки поищу, чтобы вкусняшки тебе купить.

Егор заплакал:

– Не надо вкусняшки, с тобой хотю! Не одавай меня! Алиса!

Я чуть не плачу вместе с ним, но из-за всех сил сдерживаюсь. Не стоит ещё больше расстраивать мальчика. Так в слезах его и увезли.

Когда закрылась дверь, я сползаю на пол, вцепляюсь в волосы и реву, сердце рвется на части. Егорка мне больше, чем братишка. Я уже давно считаю его своим сыночком, ведь ращу его с пеленок, живу им, дышу им. Перед глазами стоят его умоляющие глазенки, полные слез. Как могла я отпустить его?

Надо было драться, кусаться, царапаться! Он же такой маленький и беззащитный, он не сможет без меня. На меня опускается чернота, тёмная, страшная. Всё тело трясет как в лихорадке, от рыданий я начинаю икать и задыхаться. В груди растёт и расширяется колючий шар, заполняя меня всю, рвется наружу, вот-вот ребра сломает.

«Сердечный приступ, – мелькает мысль. – Ну и пусть, всё равно мне без Егора жизнь не нужна».

Мне кажется, что ампутировали половину меня, ту, где находится сердце. Может ли жить человек распиленным пополам? Егор! Мой малыш! Мой сладенький пирожочек в приюте. Эта мысль сводит с ума, выворачивает мышцы и кости так, что я в бессилии корчусь по полу и рву на себе волосы.

– Зачем вы бросили нас? Почему не забрали с собой? Мама! Папа! Как вы могли?! Вы так нужны нам!, – кричу я в пустоту. Я зла на родителей! Зачем они так рано погибли? Почему не позаботились о нас?!

Это слегка приводит в чувство. Что я такое несу? Как можно обвинять родителей за то, что они умерли? Я сошла с ума?!

Потихоньку я начинаю обратный отсчет:

– Десять, девять, восемь, семь, пять… – сбиваюсь, начинаю заново, – десять, девять, восемь, семь…

Рыдания становятся реже, боль притупляется, но не уходит, сворачивается в клубок, готова в любое время поднять зубастую пасть и вцепиться в мою плоть. Но я загоняю её поглубже, указываю ей своё место. Ещё не всё потеряно! Я буду бороться! До конца, до последней капли крови я буду биться за своего мальчика.

Сосредотачиваю внимание на дыхании, очищаю голову от мыслей. Не думать, не представлять – вот сейчас моя задача. Надо выстоять, выдержать, не сдаваться! Отпускает… Я шевелю руками и ногами, с трудом, но моё тело подчиняется мне, мышцы ноют от напряжения. Но это хорошо, это отвлекает. Взгляд фокусируется на моей сумке. Какое-то воспоминание мелькает и тут же пропадает.

Я лезу в сумку за бумажными платочками и натыкаюсь на твёрдую картонку. Это что ещё?

Чёрная стильная визитка, на ней белыми буквами «Руслан Тураев» и номер телефона. И всё. Я вспоминаю, что говорила Светка про Руслана. Перед глазами стоит накачанный, сексуальный и очень серьезный мужчина, с таким связываться опасно.