Дух некроманта

В то время, как разбойники смотрели на истекающего кровью главаря, призрак воспользовался замешательством и одним рубящим выпадом разрезал ещё одного. Тот успел лишь поставить меч, но было уже слишком поздно; при должном размахе «рассекающий пустыню» способен пробить любую защиту, особенно если это неумело-поставленный лёгкий клинок.

– Один удар – один труп, – наблюдая за призраком из деревьев, думал тень. – Этот клинок весит раза в три больше, чем моя сабля. Если не буду держать короткую дистанцию, то он разрубит и меня, и моё оружие. Интересно… какие фокусы у него ещё припрятаны? Я уже вижу длинный нож специально для боя на короткой дистанции, видимо, он не хуже меня знает минусы своего тяжелого оружия.

Пока Елеазар запоминал слабости призрака, последний из троих разбойников развернулся, и что есть силы побежал в лес. На этом, казалось бы, бой окончен, однако не успел призрак убрать оружие, как на него с криками бросилась молодая девушка лет тридцати. Оказалось именно она пряталась всё это время за деревом, причём судя по её маленькому ножу и трясущимся рукам, в бой она вступать не собиралась.

– Тварь! Ты убил его! – кричала девушка, мчась на верную смерть.

Не нужно быть провидцем, чтобы знать, чем бы закончится её глупый поступок, не вмешайся Елеазар. В самый последний момент, когда меч призрака уже летел в голову девушки, тень ударил кулаком по «ребру» лезвия и изменил направление. О девушке он тоже «позаботился», сразу после этого пнув её в живот.

– О, посмотрите-ка кто вернулся, – без доли удивления проговорил призрак. – Ты ведь с самого начала это запланировал? Разжёг костер, утверждая, что разбойников тут никогда не было, а затем просто смотрел со стороны. Хотел увидеть, на что я способен? Сейчас увидишь, – злобно договорил он, а затем тут же напал на Елеазара.

Когда завязался бой, уже никому не было дела до девушки, которая едва ли не задыхаясь, лежала на земле. Призрак, казалось, о ней вообще забыл, а тень не испытывал к ней ни капли жалости, он только поддерживал свои принципы. При ударе из сумки незнакомки выпали повязки и травы, а значит она всего лишь лекарь. Не воин и не убийца, которых убить было бы вполне справедливо.

– Да уж, это я точно не запланировал, – парируя яростные атаки призрака, подумал Елеазар. – Надеюсь, у него больше не осталось фокусов.

– Что такое? Ты только отступаешь, – язвительно говорил призрак. – Неужели всё пошло не по плану?

– Ещё не поздно сделать вид, что мы хорошие друзья и сложить оружие. Твоя смерть будет очень некстати.

– Вначале попробуй меня убить! – со смехом произнёс призрак.

Целых две вещи произошли с Елеазаром впервые: впервые он сражался с кем-то из призрачного отряда и впервые его уверенно теснили в открытом бою. Призрак хорошо знал свои слабости и умело их компенсировал; слабую манёвренность от брони он возмещал большим мечом, а если для размаха большого меча не хватало времени, то он возмещал это длинным ножом на поясе, хорошей броней и десятком неприятных фокусов. У тени, конечно, тоже хватало подобных сюрпризов, но он решил сделать всё проще и сменить тактику. Во всяком случае, так он убережёт свою саблю, а то ещё чуть-чуть и она разломится надвое от парирования четырехкилограммового клинка.

Едва призрак вошел в «ритм», как Елеазар молниеносно отпрыгнул и скрылся в ночной темноте леса. Бежать за ним не было смысла, так как с тяжелыми доспехами его всё равно не догнать, но даже так, призрак был уверен, что бой только начался. Елеазар не стал бы убегать, даже не попытавшись хоть раз контратаковать.

– А ты не такой уж и дебил, – неторопливо двигаясь к лесной глуши, говорил призрак. – Мой меч идеально подходит для боя с твоей саблей. Поэтому уйти с открытой местности – хорошее решение. Тут не везде можно размахнуться, что даёт твоему лёгкому оружию преимущество.

– Два метательных ножа выведут его из стойки, – думал тень, прячась за деревом. – Пока он снова найдёт опорную ногу и подготовится к удару, у меня будет около трёх секунд. Сабле не хватит скорости… придётся взять нож. Но куда атаковать? Шея и лицо защищены маской, живот броней, ноги и руки скорее всего тоже частично защищены. Остаётся только одно уязвимое место, но нож туда точно не доберётся.

Разгуливая по ночному лесу, призрак перестал надеяться на зрение и сосредоточился на других чувствах. В чём он точно был уверен, так это в том, что Елеазар готовит очередную ловушку или какую-нибудь пакость, поэтому шел он медленно и осторожно.

Не успело пройти и десяти секунд, как ожидания призрака подтвердились: вначале в него полетели два ножа сверху, от которых он без труда увернулся, а затем, вслед за ножами показался сам Елеазар с какой-то дубинкой в руке. Призрак, конечно, знал что его противник идиот, но даже так он и подумать не мог, что Елеазар заберётся на дерево, возьмёт ветку, и будет ждать момента для нападения. Всё бы ничего, но ветка… с помощью железного наруча призрак с лёгкостью от неё защитился, а затем перешел в контрнаступление. Так как вблизи тяжелый меч почти бесполезен, он тут же потянулся за своим ножом, но вместо оружия обнаружил лишь пустые ножны.

– Ах ты… – всё что успел проговорить призрак, прежде чем Елеазар воткнул ему в ногу, его же нож, прямо между бронированными пластинами.

Следующие несколько секунд оказались решающими: каждый понимал, что если не закончить бой сейчас, то враг уже не попадётся на дешевые уловки. Призрак потянулся «открывать» механизм на левом запястье, который выпускал ядовитые железные когти, а Елеазар уже сжимал горсть молотого перца, чтобы ослепить противника. Каждый хотел оказаться на шаг впереди, и как итог, у обоих ничего не вышло. Елеазар успел закинуть в маску призрака молотый перец, но в его руку тут же вонзились три острых «когтя».

Несмотря на яд, преимущество оставалось всё ещё на стороне тени, ведь в отличие от яда, молотый перец действовал мгновенно. Как Елеазару казалось, теперь для победы нужно всего лишь отступить, а затем, перегруппировавшись, снова напасть.

– Попался! – сквозь боль прокричал ослеплённый призрак, а затем «высвободил» оставшиеся две стрелы из механизма на правом запястье.

Как только тень принялся спешно отпрыгивать назад, для призрака настал момент, которого тот ждал уже очень давно. Каким бы умелым бойцом не был Елеазар, даже ему не по силам увернуться от двух стрел одновременно, лишившись опорной ноги.

– Чёрт! Не успею! – промелькнуло в мыслях у Елеазара.

Стрелы летели всего мгновенье, однако в глазах Елеазара это мгновенье длилось целую вечность. Осознавая, что его тело не выдержит ещё одну дозу яда, он впервые за долгие годы почувствовал страх и даже успел этому страху сильно удивиться.

– Почему я боюсь смерти? Неужели в моей жизни действительно осталось то, чего страшно лишиться?

Рискуя потерять что-то, мы начинаем ценить вещи, на которые раньше даже не обращали внимания. В преддверии смерти эта мысль буквально до костей поразила Елеазара, ведь если ему страшно, значит, он точно что-то упустил.

Стоило Елеазару окончательно убедиться в своём желании жить, как ночная темнота сменилась ослепляющим бирюзовым светом, который словно волна смёл всё вблизи Елеазара. Стрелы отлетели в сторону, листья и ветки со всех ближайших деревьев опали, а призрака откинуло назад на несколько метров. Казалось бы – это победа, однако тень не только в этом сильно сомневался, но и не мог даже пошевелиться. Его тело болело так, словно он прыгнул в котел с кипящим маслом, а затем поочерёдно принялся протыкать себя мечами.

Несмотря на весь хаос, призрак ни на секунду не забывал о враге; и пока Елеазар беспомощно лежал на земле, объятый бирюзовым светом, тот подбирался всё ближе. Для такого дела он даже не жалел своих глаз, открыв их сквозь жгучую боль. Это и отличает призраков от обычных воинов: что бы ни случилось, призрак либо умрёт, либо убьёт свою цель.

– Умри сволочь! – прокричала лекарша, воткнув нож в затылок призраку.

Сказать, что лекарше повезло – это ничего не сказать. Лишь из-за жгучей боли в глазах призрак не заметил, как к нему подобрались. Однако лекарша не только подобралась, но ещё и воткнула нож в затылок; пожалуй, в единственное, действительно уязвимое место призрака. Если бы к этому моменту у Елеазара не поплыло всё в глазах, то вместо облегчения от смерти призрака, он бы в первую очередь очень удивился.

На убийстве призрака «удачливая» лекарша не остановилась, и после, неспешно направилась к уже потерявшему сознание Елеазару. Как только его разум погас – погас и бирюзовый свет, который исходил из рисунка на его правой руке.

Аренхолд, где-то за пустыней.

Кто знает, что нас может ждать за горизонтом? В Мэнгорне и Веленгельме почти не осталось клочка земли, не занесённого на чью-то карту. За века картографы добрались даже до северных топей, но только не до пустыни Аренхолда. Те – кто шли туда с целью познания, больше никогда не возвращались. А смельчаки, что её пересекали, были либо беженцами от власти братства, либо умелыми торговцами, что знали окольные пути и за большие деньги перевозили людей, принося обратно мифы и легенды. Поначалу в эти истории верили, но со временем их стало так много, что увидеть истину стало практически невозможно. Правду знали лишь некоторые торговцы и беженцы, которым повезло собственными глазами увидеть колдунов с бирюзовыми глазами. Причём они не только видели, но и умудрились убедить всех жителей «города за пустыней» в их существовании. Кто-то даже поговаривал, что проследил за ними и узнал, что они живут в одной из пещер далеко в горах.

– Инесса, как ты думаешь, зачем я позвала тебя сюда? – сидя на каменном троне, спросила старая женщина с бирюзовыми глазами.

– Несколько минут назад я что-то почувствовала. Похоже на взрыв божественной энергии, может быть разрушили какой-то древний артефакт… – стоя на колене отвечала девушка, лет двадцати пяти на вид, так же наделённая бирюзовыми глазами.

– Вот именно… среди нашей семьи ты одна из немногих казалась встревоженной, – говорила старуха старым, дряхлым, голосом. – Ты почувствовала пробуждение чёрной совы. Той самой, что по пророчеству разрушит наш мир.

– Что мне нужно сделать, старейшина? – поняла Инесса.

– Вскоре судьба приведёт его к могущественному артефакту. Как только это произойдёт, ты должна убить его и принести артефакт в нашу семью.

– Хорошо, я это сделаю.

– Будь осторожна. Если он поймёт природу своей силы, то даже тебе будет трудно с ним справиться.

– Я годами готовилась к этому, сколько бы он ни узнал о себе, мне всё равно будет известно больше. – Уходя, уверенно проговорила бирюзовая ведьма.

Некогда часть могучего клана, каста защитников, теперь вынуждена скрываться в пещерах далеко за пустыней. Лишь немногие среди них помнили времена, когда клан божественной руки почитали и уважали во всём мире, остальным же достались только воспоминания постоянных скитаний в страхе. Из-за этого даже старейшины разделились на две противоборствующие стороны: одни стремились во что бы то ни стало уберечь семью, другие кровью вернуть утраченную власть и признание.

– Я не подведу старейшая, – тихо проговорила Инесса, шагая через тёмные каменные залы. – Если мы заполучим этот артефакт, нашей семье больше никогда не придётся прятаться и жить под землёй…

Сандра, путь на северо-восток.

Даже во время ночной остановки караван кипел жизнью. Кто-то ставил лагерь, кто-то пересматривал товар, и лишь Сандра сидела под деревом и, опустив голову, молча смотрела в землю. Чем дальше караван уезжал от храма, тем всё хуже ей становилось. Наверно, даже тюрьма не сравнилась бы с этим состоянием. В те времена она хотя бы похоронила любую надежду, и это куда лучше, чем запустить надежду в сердце, а затем увидеть, как та в мгновенье разрушилась прямо на глазах.

– Вам что-нибудь принести? Там все едят, – спросил проходящий мимо юноша, лет семнадцати.

– Нет, спасибо, – не поднимая взгляда, ответила Сандра.

– Не хотите уезжать далеко от дома? – сел он рядом. – Я тоже не хотел. Все мои старые друзья остались очень далеко, и я долго не мог ни с кем подружиться. Но как только я понял, что нужно жить настоящим, то сразу увидел очень много интересного. И друзья у меня появились, ещё больше, чем раньше.

– Там, где был мой дом – меня уже не ждут. А где меня ждут, я приношу лишь одни несчастья, – честно ответила настоятельница, глядя на паренька.

– Но вы ведь добрая, я слышал о вас. Все средиземные торговцы знают ваше имя и часто о вас говорят.

– Если ты знаешь моё имя, то будет нечестно, если я не узнаю твоего.

– Меня зовут Авен.

– Красивое имя, и что же эти средиземные торговцы про меня говорят, Авен?

– Что вы лишь по одному взгляду можете определить характер человека. А ещё то, что вы лучшая целительница во всём средиземье. Тут очень много людей, которые хотели бы с вами поговорить, но немного побаиваются, потому что вы в плохом настроении.

– Какая же я целительница, если люди меня побаиваются?

– Вокруг известных людей всегда много слухов… некоторые говорят, что вы видите душу человека и можете одним взглядом наслать проклятье.

– Не знаю почему я стала известна, но не стоит вообще верить слухам. Души я не вижу, и даже в храме можно найти лекарей получше меня, не говоря уже про целое средиземье.

– А правда, что вы в одиночку прогнали разбойников, когда те напали на храм, чтобы украсть пожертвования?

– Я никого не прогоняла, только убедила их главаря сложить оружие. Он был не злым человеком, просто его никто не понимал, а близкие ему люди отвернулись от него. Каждый человек добрый от рождения, но иногда ему нужно об этом напоминать.

– Это как, то есть вы напомнили ему, что он добрый? – с недоумением спросил юноша.

– Нет, Авен, – впервые за долгое время улыбнулась настоятельница. – Я помогла найти ему эту доброту в себе. А ещё дала то, что его душа искала уже очень долго, но сам он этого не понимал. Я ему дала надежду, ведь когда человек теряет надежду – он теряет саму человечность.

– Значит, всё же не все слухи о вас преувеличены.

– В этом нет ничего сложного. Если человек испытывает одну эмоцию долгое время, это отражается на его лице и в глазах. Будь внимательней и тоже сможешь этому научиться.

– Тогда что вы можете сказать обо мне? – с интересом спросил паренёк.

– Одни твои сверкающие глаза, уже говорят о твоем постоянном желании постигать новое, любознательности, и о множестве эмоций. Думаю из-за последнего ты очень чувствительный внутри, хоть этого никому и не показываешь. В этом, кстати, ты очень похож на мою сестру, только она была намного капризней.

– Была? С вашей сестрой что-то случилось?

– Нет… просто нам пришлось разминуться. Теперь я каждый день вспоминаю её образ, чтобы не забыть то милое личико… жаль, что я не могу её сейчас поддержать. Каждый нуждается в поддержке, а эмоциональные люди, как ты или она, вдвойне нуждаются. Вы полны энергии, у вас всегда сверкают глаза, но если вы не выдержите, то огонь в глазах погаснет, а все эмоции, что до этого давали силы, начнут разрушать изнутри.

Рассказывая, Сандра так увлеклась, что не заметила как весь лагерь начал торопливо сбегаться к шатру с едой. Все хотели посмотреть на «чужака в лагере», а именно, на девочку лет тринадцати, которая каким-то чудом появилась в глуши, где даже разбойники не рискнут ошиваться.

– Мне нужна еда… и вода, – ослаблено проговорила девочка лет тринадцати с серебряными волосами.

– Разве так просят еды? – с улыбкой проговорил один из дюжины сбежавшихся охранников. – Ты вообще откуда? Тут твои родители?

В ответ на вопросы охранника девочка несколько секунд смотрела на него ледяным взглядом, а затем, словно понимая ,что это бессмысленно, молча двинулась к шатру с едой. Охранник, конечно, попытался её остановить, но едва он притронулся к её синей походной одежде, как его рука тут же начала покрываться льдом.

– Ве… ведьма! – испуганно прокричал один из стражников.

– Чего вы стоите, убейте её!!! – истерично прокричал один из купцов, торопливо унося ноги подальше.

Даже самые смелые и бывалые воины застыли в страхе, когда своими глазами увидели «колдунство». Всё, на что им хватило смелости это торопливо построиться фалангой у входа в шатёр, надеясь, что колдунья остановится и просто уйдёт.

– Проваливай отсюда, пока цела! – неубедительно пригрозился охранник.

– Уйдите, и никому не будет больно, – снимая толстую кожаную перчатку, говорила девочка. – Я очень хочу пить и есть, но не хочу из-за этого причинять вам боль.

Когда девочка сняла перчатку и от её руки пошел синий ледяной пар, охранники окончательно потеряли надежду на «лёгкое решение конфликта». Они не могли просто сбежать, ведь тогда их сразу бы выгнали из нейтральной гильдии наёмников, таковы правила: неважно кто враг, без приказа отступать нельзя.

– Так значит, тебе всего лишь нужна еда и вода? – с улыбкой проговорила Сандра, сев на колени рядом с девочкой.

– Почему ты не хочешь сделать мне больно…? – спустя несколько секунд недоумевающего взгляда, удивлённо спросила девочка.

– А разве правильно бояться и делать больно человеку лишь из-за того, что он не такой, как все? – говорила настоятельница тоном, будто перед ней обычный ребёнок.

– Дай мне еды и воды, – спустя несколько секунд размышлений, проговорила девочка. – И я просто уйду.

– Не волнуйся, сейчас всё принесут. Но ты не ответила на мой вопрос.

– Я не понимаю этого вопроса… – опустила голову девочка.

– Я просто хочу сказать, что наверно очень трудно быть ребёнком, при виде которого все достают оружие. Так ведь?

– Отец предупредил, что весь остальной мир будет пытаться сделать мне больно, но я не понимаю почему, – несвязно отвечала девочка.

– Я всё принёс, – торопливо подбежал Авен, с водой и едой.

– Видишь? – улыбнулась Сандра, передавая девочки воду. – Не все в этом «остальном мире» хотят сделать тебе больно.

– Они на меня смотрят так же, как все, – глядя на стражников, говорила девочка. – Они меня ненавидят и хотят сделать больно. Все, кого я встречала, хотели сделать мне больно.

После этих слов девочка взяла воду в левую руку и уже даже собралась пить, как вдруг Сандра заметила странный взгляд Авена и торговца. Авен был явно подавлен, будто его заставили соврать, а на лице торговца понемногу расползалась зловещая улыбка.

– Подожди, – стремительно забрала Сандра воду у девочки, а затем обратилась к Авену. – Что вы туда подмешали!?

– Н… ничего, – растерялся Авен.

– Зачем вы пытаетесь её отравить!? – гневно поднялась настоятельница на ноги, кинув кружку на землю. – Разве она не сказала, что уйдёт сразу, как получит еду!?

– Сейчас! – крикнул один из охранников, дождавшись, пока девочка потеряет бдительность.

Несмотря на то, что Сандра специально встала между девочкой и охранниками, надеясь таким образом избежать кровопролития – это нисколько не помогло, её просто небрежно оттолкнули, словно ненужную помеху.

– Так и знала, вы все такие же, – отчуждённо проговорила девочка и приложила правую руку к земле. Ту самую, с которой она недавно сняла толстую кожаную перчатку.

Всего за мгновенье рука девочки загорелась ярким бирюзовым светом, а затем, трава, земля, и даже стражники, начали постепенно покрываться льдом. Сперва оледенели их железные ботинки, отчего одни намертво примёрзли к земле, а другие потеряли равновесие и упали, а далее, спустя всего секунду, холод начал добираться и до тела. В этот момент солдаты кричали от боли, молили о пощаде, но девочка словно их не слышала. Она не убрала руку до тех пор, пока стражники не превратились в безжизненные ледяные фигуры с лицами ужаса, отчаяния и боли.

– Нет… как же так. – Подавленно проговорила настоятельница, медленно поднимаясь на ноги.

Теперь, когда стражников лагеря заживо похоронили во льду, никто даже на шаг не решался приблизиться к девочке. Она спокойно надела перчатку обратно, взяла еды и воды из шатра с провизией, а затем просто ушла, не обронив ни слова. После её ухода ещё некоторое время в лагере царило молчание, однако оно быстро закончилось, как только испуганные торговцы начали постепенно приходить в себя.

– Посмотри, что ты наделала! – закричал один из торговцев, обращаясь к Сандре. – Из-за тебя они все мертвы!

– Опять… – безжизненно произнесла настоятельница, подобрав валяющийся рядом нож. – Опять все мертвы…

– Что ты там бормочешь?! – не рискуя подойти ближе, прокричал другой торговец.

Пока Сандра медленно уходила из лагеря с ножом в руке, оставшиеся торговцы ни на секунду не утихали, постоянно выкрикивая обвинения ей в спину. Казалось, их совершенно не интересовал тот факт, что настоятельница наоборот, всеми силами пыталась избежать смертей. Она была готова даже рискнуть своей жизнью, лишь бы уберечь чужую, но опять, опять ничего не получилось. Опять на её глазах погибло множество людей, опять она не смогла никого спасти, и опять она сделала лишь хуже.

Чем дальше настоятельница уходила от лагеря, тем всё тише звучали голоса торговцев. Они сливались со звуками лесной глуши и вскоре начали звучать как моногамный шум, который даже не доходил до мыслей Сандры. Всё, что находило отклик в её душе – это слово опять.

– Может… меня кто-то проклял, – двигаясь полумёртвыми шагами и спотыкаясь о каждую ветку, думала Сандра. – Почему всё это случается со мной? Почему у меня ничего не получается? Почему я не могу обнять сестру? Почему я не могу радоваться жизни? Почему у меня нет ни единого шанса жить как все? – задавая вопросы сама себе, подносила она нож к животу. – Мне очень страшно… теперь, когда я не хочу больше так жить, мне кажется это всё несправедливым. Настолько несправедливым, что даже идут слёзы…

Сандра тяжело вдохнула, закрыла глаза, а затем трясущимися руками занесла нож. Осталось лишь мгновенье в котором она не чувствовала страха, лишь сожаления которые нарастали словно снежный ком причиняя всё больше боли. В последний раз она вспомнила маленький образ Аделины, в последний раз она вспомнила все её улыбки, а затем что есть силы, направила нож себе в живот.

В этот момент настоятельницу уже бы ничего не остановило, её руки крепко сжимали рукоять, а нож неуклонно набирал скорость. Спасти Сандру могло лишь чудо – и оно случилось. Мрак леса сменился ярким бирюзовым светом, который с невообразимой силой вырвался из тела Сандры. Эта странная сила словно ураган выбила нож из рук Сандры, а затем устремилась дальше, вглубь леса.

– Что это… моё тело горит, – промелькнуло в мыслях у настоятельницы.

Спустя пару секунд Сандра уже не могла держаться на ногах, падая, она попыталась подставить руки, но даже на это у неё не хватило сил. Казалось, словно в один миг из неё забрали жизнь, а затем кинули в горящее пламя. Перед глазами начали проноситься какие-то события, незнакомые люди, незнакомые места, однако на этом странности совсем не закончились. По каким-то причинам Сандра точно знала, что видит не обрывки фантазий, а самые настоящие картины из будущего. Она была уверена в этом, пусть и не знала почему.

Она увидела прибытие в орден познания и странного человека там по имени Елеазар. Затем картина переменилась и Сандра увидела небольшое деревянное святилище братства святого слова. Дальше она увидела толпу незнакомых людей, которые взбунтовались против чего-то, они проливали кровь, убивали невинных, и их становилось только больше. Волнения охватили весь материк, отчего целые города превратились в пепел. Воздух был пропитан кровью и жаждой убийства, и не было этому конца. Даже природа превратилась в хаос: проснулись вулканы, накатывали огромные волны, земля дрожала. И когда пепел затмил солнце, мертвецы поднялись из своих склепов, сметая остатки жизни на своём пути.

Елифан, орден познания.

Дело близилось к утру, а Елифан до сих пор даже глаз не сомкнул. Приступы кровавого кашля участились, а боль от них стала ещё острее. Очевидно, что счёт шёл уже не на часы, а на минуты.

– Выглядишь паршиво, – сидя на подоконнике и смотря в открытое окно, проговорил Сальваторис. – Тебе повезло. Ты умрёшь быстрее, чем потеряешь веру в людей.

– Вот уж кого не ожидал сейчас увидеть, так это павшего бессмертного, – прокашливаясь, ответил магистр. – Какими судьбами?

– Глядя на твоё состояние, решил от скуки навестить.

– Это хорошо, – надевая синюю мантию магистра, говорил Елифан. – Будет с кем поговорить перед смертью.

– Ты до сих пор хочешь спасти людей? Даже когда знаешь, что скоро умрёшь?

– Я уже целый месяц знал, что скоро умру. Это меня лишь поторапливало, – забивая свой любимый табак в трубку, говорил Елифан.

– Тогда зачем тебе спасать людей? Славы тебе не видать, богатства тоже, да и всё, что будет происходить дальше, ты уже не застанешь. Какой в этом смысл?