Ворон ворону глаз не выклюет. Том III

Ищейка в ответ лающе рассмеялся, но вдруг затих. Сигарета замерла между пальцами, а взгляд остекленел – марионетке перерезали нити. Но уже спустя мгновение он пришёл в себя и резко потянулся к кнопке переговорного устройства. Его голос звучал одновременно и в кабинете, и эхом в коридоре: «Ваше упорство заслуживает похвалы, но, чтобы спихнуть меня с кресла, придётся постараться куда сильнее!»

Неужели кто-то рискнул дать отпор Левиафанам?

– Неплохо вы по моим ушам проехались, – Хейд упрямо вскинул голову. Он не показывал своего страха перед Стахом, а перед этим ощипанным петухом – тем более. – Интересно, что ваша свора наплела в своё время Леону Эливайнну?

– Кому?.. – Ищейка вновь застыл на мгновение. Он звучно щёлкнул пальцами: – А, помню-помню. Обаятельный мерзавец. Мечтал чужими руками сбить с Аргеллов корону, а когда прогорел – смылся, прихватив с собой кое-какие наши безделушки. От таких индивидуалистов один головняк. А вот откуда ты его знаешь… – он наклонился ближе и сузил глаза. – Не скажешь?

Хейд промолчал. За это Ищейка выдохнул кольцо дыма ему в лицо. Горький, въедливый запах обжёг носоглотку, и Хейд сипло закашлялся, кривясь от боли в груди.

– Ничего. Благо скоро слова не понадобятся. Эливайнн многое нам задолжал. Не будь как Эливайнн. Не будешь ведь, дружок? Протяни руки. Нам очень не хочется принуждать тебя, а уж мне – так особенно. Может плохо сказаться на мозгах.

– Засунь сигарету себе в задницу и затянись, – Хейд оскалился изуродованным ртом. – Плевать тебе и на меня, и на айрхе. Ты хочешь, чтобы свинья сама себя выпотрошила и сервировала. Да пошёл ты.

– Ай, как грубо, – Ищейка театрально прикрыл ладонью лицо. – Кажется, я догадался, в чём наш камень преткновения. Айра уверил тебя, что я убью его, если найду, не так ли? Глупость! Твой милый братец, пока травил про меня байки, случаем не упомянул, как я спас ему жизнь? То было годков эдак девять назад, когда Айра уже предал нашу семью и колобродил где-то в западных степях. Я искал его, и – о чудо! – однажды он сам призвал меня, едва живой. Проиграл какому-то мертвецу. И кто, как ты думаешь, хлопотал над ним днями и ночами? Кто слушал сказочки о том, как он сполна хлебнул свободной жизни, всё переосмыслил и желает вернуться? Но едва Айра встал на крыло – прирезал ночью наших собратьев и сбежал. Да ещё прихватил с собой дейхе, на которого у нас были свои планы. Ох уж эта его благодарность.

– Не так хорошо ты знаешь Айру, как говоришь, раз позволил себя обдурить.

– Скорее… – Ищейка провёл ладонью по впалой щеке, будто отгоняя назойливое воспоминание, – я хотел обмануться. Хотел поверить, что он одумался. Я всё ещё люблю этого засранца, знаешь ли. Сердце-то у меня куда мягче, чем у горских шаманов. Айра – заблудшая овечка, которую увела из стада брехливая ворона. Если ты правда беспокоишься о его судьбе, мийстер Морт, то должен понимать: надо обрезать те нити, что их связывают, а треклятую ворону – сжечь. Айру втянули в опасную авантюру, он втянул тебя, и вы оба помрёте, а ворона тут же найдёт себе нового кукушонка. Даже интересно, какие сказки он тебе наплёл, что ты вцепился в них мёртвой хваткой. Поделишься?

Хейд молча сверлил степняка взглядом. Тот оскалился, блеснув кривым клыком, открыл рот для очередной лживой речи, но вместо этого перегнулся через стол к микрофону. Звон оповестил о новом крайне важном сообщении: «О, у нас завелась разящая тень! Ни к чему эти прятки, поднимайтесь в мой кабинет».

– Жаль, очень жаль, – продолжил Ищейка уже совсем другим тоном, когда снова обратил на Хейда стеклянный взгляд. – Глаза-то у меня не такие жалостливые, как у Айры, да? Раз время разговоров вышло, значит, пришло время фокусов, – он хлопнул в ладони и нетерпеливо потёр их друг об друга. – Следи за руками, да повнимательнее. Что у воров, что у фокусников – руки главный инструмент.

Перед глазами мелькнули бледные ногти, а в ухо заполз шёпот: «Услышь его голос», он крюками впился прямо в мозг. Хейд отвернулся и вжался в спинку стула, но ледяные руки уже вцепились в его лицо, едва не вдавив глаза в череп запястной костью. Пальцы зарылись в волосы и крепко-накрепко обхватили голову – не шевельнуться. Мерзко. Хейд рычал, дёргался, шла секунда, другая… Его мысли уже читают? На всякий случай он послал ублюдка в задницу. Ищейка отдёрнул ладони и тряхнул ими, словно обжёгся. Неужели услышал? Нахмурившись, он отогнул ворот робы и потёр пальцем кость Предтеча, врезанную в ошейник.

– Ай-яй, опять эта гадость. Тебя приняли за беззаконника? Забавно! На твоё счастье, мы умеем их снимать, иначе пришлось бы отрубить голову, – Ищейка провёл ногтем по горлу Хейда чуть выше ошейника. Чиркнула спичка, задымила новая сигарета. – Заговорился я с тобой. Такой весельчак, ух, не оторваться. Ещё встретимся, когда наши умельцы сделают тебя посговорчивее.

Цепь натянулась и увела Хейда прочь из мрачного кабинета. Неожиданная отсрочка, главное с умом ею воспользоваться. В голове крутилось множество планов, но все они разбивались об одно: Хейд ослаб из-за ран, а его поводырями были двое рослых охранников. Как их обмануть? Как вырваться? Куда бежать, если всё получится?

Одна из дверей в коридоре слегка приоткрылась. Вместо сквозняка из щели вылетел нож. Глухой стук, и лезвие по рукоять вошло между лопаток ближайшего охранника. Тот хрипло вскрикнул, споткнулся о собственные ноги и растянулся на полу. Его напарник выхватил саблю из ножен, но из тьмы кабинета в него уже летел снаряд поувесистее: горшок с полузасохшей геранью. Глиняный бок попал чётко в лицо мозгоеда, обдав его осколками, комьями земли и сухими листьями.

Хейд рванул прочь в то же мгновение, как получил свободу. Ну, как рванул – ковылял, хватаясь за стены, пока высматривал пути отступления. Цепь, гремя, тащилась по полу хвостом, Хейд старательно наматывал её на руку, мотал-мотал, но она всё не кончалась, да сколько же в ней звеньев?

На глаза попалась табличка: «Прачечная». Там наверняка найдётся укрытие. Дверь, к счастью, была не заперта и поддалась с тихим скрипом. Держась за высокие борта котлов, полных белья и мутной воды, Хейд вилял между вёдрами с вонючим щёлоком, брошенными рубелями и щётками. В разгар дня – ни одной прачки. Они что, тоже тюрьму штурмуют?

Пальцы вцепились в край тележки, гружёной чистым бельём. Щели между дном и полом хватило, чтобы Хейд туда забился. Никчёмное укрытие, но другое искать времени не было – кто-то зашёл в прачечную следом за ним. Тесно, душно. Цепь же не выглядывает наружу, он всё смотал?

Тень скользнула по полу. Не прачка – силуэт мужской. Удар, звон металла. Телега отлетела в стену, роняя на пол тряпки, и оставила Хейда без укрытия. Не успел он дёрнуться, как его схватили за волосы и впечатали щекой в мокрый пол. Блеснуло остриё ножа.

– Зараза, – глухо выругался Артур. Лезвие упиралось Хейду под кадык. По застывшему лицу гвардейца стало ясно, что он не передумал убивать.

– Погоди. Послушай. Давай поговорим. Я не с ними, слышишь? Я им нужен, но я не с ними. Не с ними! Стали бы они своего союзника держать на цепи?

Их прервал гул шагов из коридора. Артур чуть повернул голову, прислушался. Нож перестал царапать кожу… и в лицо Хейда прилетел кулак. Звенящая тьма накрыла его с головой.

Сознание вернулось крайне неохотно. Ушиб на скуле саднил и припух, но бывало и хуже. В глазах мутилось, Хейд прищурился и разглядел вокруг себя типичную обитель клерков: линялые шторы, сквозь которые пробивался солнечный свет, несколько столов, шкафов, да стопки папок на подоконнике. Обстановка выглядела поскромнее, конечно, чем в директорском кабинете. Цепь приковала Хейда к трубе пневмопочты. На пробу он оттолкнулся ногами от стены, но труба не поддалась, а рёбра отозвались колкой болью, умерив пыл. Придётся искать другой путь к свободе.

Скрипнула дверь. В комнату вошёл Артур, волоча на плече раненого – мужчина в рабочем комбинезоне едва держался на ногах, прижимая ладонь к тёмному пятну на боку. Хейд уткнулся лбом в прикованные руки, словно и не приходил в себя. Когда Артур осторожно уложил рабочего на диван, тот сбивчиво прохрипел:

– Шкаф… правая… верхняя полка… серая коробка…

Артур резко раздвинул шторы – яркий свет разлился по комнате, на миг ослепив заплывший глаз Хейда. Перерыв полки в шкафу, он отыскал пыльную серую коробочку и вытряхнул на ладонь ключ.

– Не забудьте… повернуть вентиль ровно на два с половиной… оборота!.. Это даст… больше времени, – слабеющим голосом прохрипел рабочий. Он вцепился в рукав шинели Артура, оставив на ней кровавый след. – У меня… жена и двое сыновей… Тараск, Чугунный переулок, дом семь… Елена Борвикк…

– Я не забуду про них, мистер Борвикк. Спасибо вам за помощь, – сказал Артур мягко. Он держал рабочего за плечо, пока хрипы не оборвались последним выдохом. Прикрыв глаза на миг, гвардеец сам вздохнул и поднялся на ноги, готовый вновь скрыться в тенях.

– Стой! Не оставляй меня здесь! – воскликнул Хейд. Из гвардейца компания выйдет поприятнее, чем из мозгоедов.

– Думал заняться тобой позже, но раз уж ты очнулся… – Артур вернулся к тому, на чём они закончили: к ножу у горла. Металл был таким же холодным, как и презрение в его взгляде. – Сколько вас сюда явилось?

– Не знаю! Я не один из этих уродов.

Хейда с силой приложили лицом о трубу. От удара зазвенело в ушах и заныли зубы. Неужели за обёрткой изнурённой служивой собаки, заливающей свои невзгоды в пабах, таился этот человек: жёсткий, готовый растерзать любого, кого посчитает врагом короны? Вот оно – истинное лицо Артура?

– У меня нет времени с тобой возиться, – процедил он в ухо Хейда. – Мою руку останавливает лишь то, что тебя должен судить закон, а не я.

– Левиафанов я боюсь больше, чем твои законы. Ты знаешь, что я врал в допросной. У меня не было выбора. Но сейчас я говорю правду, только выслушай её! – Артур не ответил, и Хейд принял молчание за согласие. – Да, я связан с ведуном. Левиафаны хотят его убить, потому что ведун знает, как с ними бороться. У него есть шанс остановить червивых – шанс, которого нет ни у тебя, ни у твоей Гвардии. Я не могу тебе его выдать, Артур. И не могу позволить Левиафанам его найти.

Хейд запнулся, сглотнул. От напряжения горло сжало, как удавкой.

– Ищейка здесь. Его люди выпустили всех заключённых. Не отдавай меня им!

Лишь бы в глубине сердца Артура осталась хоть искра того самого Эсвайра, с которым они, сидя на веранде тёплым вечером, ели яблочно-рисовую запеканку. Не могло же всё оказаться легендой, прикрытием для гвардейца. Если бы только в его голове зародились такие же мысли о Хейде…

– Ты ублюдок, Морт, – процедил Артур, – и я лично повешу тебя после справедливого суда. Эту честь я Левиафанам не отдам. Попробуешь бежать – сломаю ноги. Понял?

Хейд кивнул. Артур тоже кивнул, но скорее своим мыслям. На том и договорились.

Пара точных ударов рукоятью ножа – и звенья цепи отделились от наручников. Хоть немного свободы, уже неплохо. Гвардеец прятался, выжидал, ползком обходил рыщущих всюду неприятелей, и Хейд следовал за ним – стал тенью тени. Стычки случались редко, когда не было иного выхода. Артур, как мурена, вылетал из укрытия, молниеносно разил врага и вновь растворялся в тюремных коридорах. Вездесущий голос Ищейки давил на нервы: «Я всё ещё жду тебя, дорогая тень! Пощади несчастных отцов и мужей – мы оба знаем, кто тебе нужен на самом деле», – но путь Артура вёл в противоположную сторону.

Первые догадки о плане гвардейца появились, когда они спустились в котельную. Решётка открылась тем самым ключом из серой коробочки. Хейд встал на цыпочки и щёлкнул выключателем – лампа мигнула, как будто передумала загораться, но всё же осветила огромный паровой котёл и уходящую в потолок сеть труб. Не механизм, а чугунный благородный зверь, встретивший гостей утробным гулом.

– Надеюсь, мистер Боровик, или как его там, успел тебе пояснить, какой из вентилей – нужный, – пробормотал Хейд, разглядывая присоединённые к котлу три вентиля. – Если дёрнешь не тот, вылетим отсюда по кускам.

– Будет неплохо, если по кускам улетят те, кто над нами. Левиафаны подорвали электростанцию, когда устроили диверсию у Хранителей. Пора отплатить им той же монетой. – Артур окинул Хейда задумчиво-оценивающим взглядом. – Радиомеханики понимают что-нибудь в котлах?

– На твоё счастье, за свою жизнь я прочитал множество технической литературы. Кое-что в памяти да осталось.

Хейд говорил уверенно, изо всех сил создавая впечатление, что без него Артуру никуда, а сам судорожно вспоминал давно позабытые книги и журналы, схемы и статьи. Можно понизить уровень воды, что усилит давление в баке – такой здоровенный котёл и бахнет знатно. Пока Артур ломал кочергой предохранительный клапан, Хейд изучал систему труб – нужно понять, какой из вентилей перекрывает конденсатопровод. «Два с половиной оборота», так, кажется, сказал работник? Лишь бы не напутал чего в предсмертном бреду.

– Ты уверен? – спросил Артур, когда настало время сделать выбор.

– Можешь оставить заявку в бюро добрых услуг, пусть пришлют специалиста, – и с этими словами Хейд крутанул средний вентиль.

Котёл загудел. Сперва глухо, низко, но за считаные секунды дрожь сменилась дребезжащей вибрацией. Металл натужно скрипел, в трубах усиливался рокот. Артур рванул к выходу без оглядки, Хейд торопливо поковылял следом. Стоило им выскочить в коридор, как прямо на них вышло трое Левиафанов из местных работников в тёмно-серой униформе. Артур не сбавил ходу. Напротив – ускорился, пока враги не успели среагировать. Кочерга в его руке взмыла в воздух и со всей силы огрела по голове первого Левиафана, оставив на стене кровавый веер брызг. Второй червь попытался насадить Артура на меч, но тот плавно ушёл от удара и порезал ножом третьего.

Сбежать бы сейчас, пока все забыли о Хейде, но куда? Позади нарастал гул грядущего взрыва, а впереди звенели клинки. Если в бою Виктор напоминал стихийное бедствие – такой же яростный, разрушительный, непредсказуемый, то Артур – мастера чатуранги. Каждый выпад, каждый шаг его был выверен, словно он знал все действия противника наперёд. Итог всё равно один: распоротые животы, разбитые черепа, и кровь, медленно стекающая по плитке. Хейд зажмурился, когда переступил через мёртвое тело.

Дребезжание котла становилось громче. Времени почти не осталось. Страх гнал Хейда бегом по коридорам, дыхание сбилось от боли, в глазах всё плыло. Тогда Артур схватил его за шиворот и силком потащил за собой. Едва успели – взрыв тряхнул здание как следует. Стены задрожали, потолок осыпался побелкой, в окнах жалобно зазвенели стёкла. Стоило Артуру отпустить ворот робы, Хейд качнулся и без сил привалился к стене. Какой позор: его тело, его рабочий инструмент, совсем заржавел и пришёл в негодность. Отдышаться он не успел. Артур вновь схватил его за шкирку и поволок дальше – в планы инспектора не входили передышки.

Следующая остановка ждала их у таблички «Столовая». Из-за двери доносился громогласный гул, как от удара в колокол, недолгая пауза – и по новой. Массивная тележка для посуды, груженная хламом, тараном билась в стальные двери кухни. От ударов металл покрылся глубокими вмятинами, с упорством Левиафанов эта крепость рано или поздно падёт. Через щель между створками Хейд разглядел семерых: двое штурмовали дверь, остальные держали оружие наготове.

– Чего ждёшь? Ты слышал Ищейку: если они прорвутся, то всех убьют, – шепнул Хейд. От каждого удара тележкой внутри всё сжималось, а Артур знай себе щурил рассечённый глаз и не торопился вмешиваться.

– Я не идиот бросаться в одиночку на толпу. Заткнись и не мешай.

Но если так и сидеть, выжидая идеальный, по мнению гвардейца, момент для атаки, то их точно найдут и перебьют. Хейд чуял, когда не стоило медлить.

– Я могу их отвлечь, – выпалил он, пока не передумал. – Ищейка очень хочет добраться до моей головы.

Артур ощупал его взглядом, хмыкнул: «А ведь правда», и вышвырнул Хейда за дверь. Мир смазался. От удара о пол воздух выбило из лёгких. Хейд сдавленно закричал – на месте швов в грудь вкручивался раскалённый штопор.

«Какой же ублюдок этот Эсвайр! От гвардейца другого ожидать и не стоило».

Эффектное появление и впрямь не осталось без внимания: четверо Левиафанов окружили Хейда с удивлёнными лицами, ещё трое сторожили у тележки. Самый высокий культист выглянул в коридор, но Артура там уже не было.

– Слушайте!.. – прохрипел Хейд и поперхнулся. Ему с трудом хватало воздуха и на дыхание, и на слова. – Мои… швы… открылись. Я сейчас умру. Помогите. От меня… мёртвого… вы ничего…

Симулировать даже не пришлось – после жёсткой посадки бинты намокли от крови. Грёбаный, грёбаный Эсвайр! Над Хейдом разыгрывалась сцена безмолвного спора: один червь резко махнул рукой, другой мотнул головой. По «внутренней связи» культистов шёл нешуточный спор, пока их не прервали оглушительные хлопки. Хейд сжался, закрылся руками, с испуга не сразу осознав, что произошло. Эхо выстрелов ещё долго гуляло между рядами столов и скамей, пока не растворилось в высоких потолках зала. Артур вошёл в столовую и со щелчком откинул пустой барабан револьвера. На каждого Левиафана пришлось ровно по патрону.

– Чтоб тебя… Кэйшес прокляла! Всё это время… у тебя был… револьвер?!

– Берёг на крайний случай, – зарядив барабан, Артур убрал оружие в кобуру на поясе и прикрыл её полами шинели. – Или если придётся усмирять беглецов.

– Ты мог перестрелять их без того… чтобы рисковать моей головой, – Хейд обхватил руками свои бедные несчастные рёбра. – Я чуть не сдох по твоей милости!

– Ладно тебе драматизировать. Как поговаривала моя бабушка: айрхе живучее чем тараканы, – в усмешке промелькнули нотки старого-доброго Артура, любящего закинуться самой большой чашкой кофе на кухне бюро. Сердце Хейда потяжелело от воспоминаний, но вмазать по этой гнусной роже хотелось куда сильнее, чем тосковать по былым временам.

Артур с силой толкнул ногой тележку-таран, та со скрежетом и дребезжанием откатилась прочь от изувеченной двери.

– Я старший инспектор Эсвайр! Предатели мертвы, и я знаю, как нам отсюда выбраться. У нас мало времени, впустите меня!

Встречать своих спасителей никто не спешил. Из-за двери послышались неразборчивые голоса. Раздался скрип – это приоткрылся заслон передаточного окна, соединяющего кухню со столовой.

– А зачем вы таскаете за собой заключённого? – послышался из щели басовитый голос.

– Трофей, – усмехнулся Артур.

Заслон закрылся. Переговоры за дверью вспыхнули с новой силой. Уже знакомый голос рявкнул как можно громче и угрожающе: «Мы вооружены и опасны, учтите это!» – после чего отворились многочисленные замки и затворы.

Кучка перепуганных, но крайне решительных людей и впрямь ждала гостей во всеоружии. Впереди всех стоял повар: здоровяк с неестественно пухлыми губами и широким приплюснутым носом – по его лицу безошибочно угадывались шинские корни. В каждой руке поблёскивали мясницкие ножи, способные без труда располовинить свинью. За спиной повара шла вторая линия обороны: двое охранников с саблями и несколько кухонных работниц, вооружённых молотками для отбивки мяса. Позади притаились две юные прачки с ножами и, как ни странно, мисс Денмарк, крепко прижимающая к груди саквояж, будто тот мог защитить её от всех бед. В щель между печью и разделочным столом вжался трясущийся от страха клерк.

Судя по компании, Левиафаны начали свой бунт аккурат в час обеда для персонала. Вряд ли червивые ожидали встретить здесь преграду из кухонного инвентаря и остатков человеческого достоинства.

Артур поднял руки и кратко описал положение дел в тюрьме. И без того поникший боевой дух выживших окончательно упал. Ждать помощи им было неоткуда, а полуживой заключённый и седеющий инспектор не выглядели героями, которые всех спасут.

– Не вешайте нос, господа, – Артур улыбнулся, будто все они не были мышами, застрявшими в одной комнате с голодными котами. – У вас хватило смелости дать отпор предателям, и я сделаю всё возможное, чтобы ваши старания не пропали зря. Слушайтесь меня, не поддавайтесь панике, и всё кончится хорошо. Идёт?

– И какой у вас план, мистер Эсвайр? – клерк подал голос из своей уютной щели. – Пробиваться боем, как беглые преступники во время бунта?

– Я постарался, чтобы у врагов появились заботы куда важнее, чем мы. Если кто и попадётся на пути, то у меня хватит на них патронов.

– Как видите, мы успешно забаррикадировались здесь, – клерк обвил руками колени. – Зачем рисковать? Лучше подождать, когда нас спасёт полиция, а может даже Чёрная гвардия…

– Мистер Эдмонн, заткнитесь, – голос мисс Денмарк скальпелем врезался в спор. – Вы знаете, каким путём нам бежать, инспектор?

– Склад. Я встретил мистера Борвикка. К сожалению, он умер, но успел рассказать, что склад соединён тайным ходом с канализацией.

– Десять лет здесь работаю, но о таких ходах не слышал, – сказал повар, потирая пальцем исцарапанное костями лезвие тесака.

– Мистер Борвикк помогал закладывать этот ход тринадцать лет назад, – Артур пожал плечами. – Остальные детали потом. Мы здорово нашумели, надо бежать отсюда.

Люди переглядывались, ждали, пока кто-то сделает первый шаг. Повар обернулся и обвёл взглядом своих помощниц в запачканных фартуках, жмущихся друг к другу прачек, едва хранящую самообладание мисс Денмарк, улыбнулся им всем по-доброму и прогудел:

– Ну, девочки, погнали. Я порежу на стейки любого, кто к вам палец протянет, а вы сами приглядывайте за мистером Эдмонном.

Клерк скривился весь, как лимон укусив, но кухня пустела, и он нехотя поплёлся следом. Чем дольше Хейд наблюдал за этим балаганом, тем меньше верил, что их ждёт успех.

По архитектуре тюрьма напоминала звезду. Башня административного корпуса вздымалась в центре, как ржавый гвоздь, упавший с неба в твердь земли. От неё, точно лучи, расходились пять длинных коридоров, каждый вёл в свою зону содержания. Хейд не имел ни малейшего понятия, в каком из лучей они оказались теперь, а вот Левиафаны, эти вездесущие сволочи, как-то прознали, где стоит поджидать беглецов.

Толпа беззаконников в тюремных робах шла навстречу: неспешно, с уверенностью, что жертвам от них деваться некуда. Кто-то волок кусок трубы, кто-то сжимал окровавленный нож. Один тащил пожарный топор с обломанным древком. Другой играючи рассекал воздух лезвием сабли. К счастью, на их шеях всё ещё висели ошейники

Артур выхватил из кобуры револьвер, раздался глухой выстрел – и ближайший Левиафан рухнул, не успев вскрикнуть.

– У меня на всех хватит!

Червивые остановились. Из толпы вышел тучный охранник, больше напоминающий шар. На его кабаньей шее не было ошейника.

– Для тени от вас слишком много шума, мийстер, – хоть голос и звучал чужой, но безошибочно угадывались слова Ищейки. По спине Хейда пробежал холодок. – Думаете, в городе вас ждёт спасение? Ха! Дарнелл в огне. Помощи вы не дождётесь. Бросьте это жалкое упрямство, мийстер тень. Сложите оружие и всё-таки загляните на разговорчик в мой замечательный кабинет. Человек с такими способностями, как у вас, нам пригодится.

– Благодарю, но на моей работе вознаграждения получше будут, – и Артур застрелил «рупор» Ищейки. Пуля угодила точно между глаз. Толстяк задрал голову, словно хотел посмеяться, но вместо этого с грохотом повалился на спину.

Вдруг незримую линию между Левиафанами и выжившими разрезала дуга дыма. Колба ударилась о каменную плиту и разлетелась на мелкие осколки, выпустив пламя. Левиафаны взвыли: то были крики не боли, а ужаса. Слишком хорошо они помнили квадрианские камеры пыток.

– За моих коллег, подонки! – воскликнула мисс Денмарк и следом полетела ещё одна колба с аптечной этикеткой.

Прачка с клетчатым платком на голове нырнула в раскрытый саквояж, точно в оружейный ящик, и достала бутылку с горючим. Её подруга чиркнула спичкой и подожгла фитиль из бинтов. Снаряд залетел в самую гущу врагов – пламя вспыхнуло с глухим «фу-ух». Ни один червь не остался без огненного привета.

Точными выстрелами Артур избавлялся от тех, кто пытался приблизиться, пока двое охранником саблями прикрывали его от особо ретивых типов. Один всё-таки прорвался. Ведун, охваченный пламенем, рванул вперёд сквозь сталь и свинец. Со слезающей с лица кожей, с глазами, полными безумия и нечеловеческой ярости, он с криком навалился на Артура, обхватил его руками и ногами, как паук свою жертву, но вместо яда опалил жаром. Артур успел лишь вскинуть локоть в попытке защититься от касания пламени.

– Ах ты, сука! – взревел повар и, схватив живой факел за плечо, отшвырнул прочь. Ведун в агонии бился на полу, пока охранник не пронзил его сердце клинком.

Артур сам едва не загорелся, но повар успел сдёрнуть с него пылающую шинель и метнуть её во врагов. Огонь оставил на руке и щеке гвардейца вздувшиеся ожоги, что не помешало ему пулей усмирить ещё одного горящего безумца.

Самое полезное, что мог сделать Хейд – это спрятаться под подоконником и не мешаться. Вонь палёной плоти, едкий дым, брызги крови на полу. Грохот клинков и выстрелов. Всё сливалось в знакомый до тошноты кошмар – ту самую ночь в крепости Багортт. Хейд зажмурился и хотел бы зажать уши, но мешались наручники.