Наследие Иверийской династии. Дочери Мелиры

В отличие от предыдущих, эта благородная дева не была красавицей: длинный нос с горбинкой и раскосые, широко поставленные глаза с густыми рыжими ресницами делали девушку похожей на корову. А частые веснушки и светло-медные волосы и вовсе позволяли назвать леди Ноуби Бурёнкой. Впрочем, когда я поймала взгляд Матриции, то смягчилась и решила, что всё же она похожа не на корову, а на телёнка: столько было в её глазах жалости, простодушия и наивности.

– Песни Матриции трогают самых чёрствых, – вступилась Зидани. – Когда она поёт, птицы замолкают, а сердце стучит тише, боясь пропустить даже нотку чудесной мелодии.

– Благодарю, сестра, – захлопала пушистыми ресницами телёнок Матриция.

Хоть не мычит, и на том спасибо, злобно подумала я. Но сама себя одёрнула: не стоило обижаться на девушек за то, что они не верили мне. В конце концов, я бы и сама не поверила в легенды Ордена Крона, не проведи я целый год подле господина Демиурга.

– Так вас всего семь? – взглянула я на оставшихся четырёх благородных дев, которые еще не успели представиться.

– Мелироанских дев всегда семь, – пояснила бледная копия Элигии. – Каждые полгода мы встречаем и провожаем сестру. Так заведено со времён открытия. Это очень символично: семеро богов Квертинда – семь дочерей Мелиры, – она дотронулась до своего знака соединения – чёрной орхидеи, и бросила взгляд на мой ошейник. – Меня зовут Хломана Дельская, я приехала из Лангсорда. Увлекаюсь изучением геральдики и родов Квертинда, но ни разу не встречала чёрного паука. Если твой дом основан больше года назад, то упоминание уже должно быть в новых гербовых книгах… Могу я взглянуть?

– На… – я запнулась. – На чёрного паука?

– Угу, – увлечённо буркнула Хломана, нахально рассматривая мою шею. – При активации ритуала менторства появляются кровные гербы. Магия Толмунда.

– Магия Толмунда, – эхом повторила я и ненароком поправила браслет-артефакт.

Надеюсь, ментор додумался обновить ментальную магию на нём. Не хотелось бы демонстрировать вновь обретённым сёстрам то, насколько я от них отличаюсь. Неудачная попытка метнуть нож и без того подпортила мою репутацию.

Я сняла ошейник. С новым любопытством ощупала знакомый рельеф лап и повернула голову, позволяя любознательной леди рассмотреть знак соединения.

– Интересно… – протянула она. – Мейлори черного паука.

Взмахнула рукой, чтобы дотронуться до моей шеи, но всё-таки не стала меня касаться.

– Юна Горст, – сердито поправила я. – Как, напомни, тебя зовут? Элигия?

– Хломана Дельская, – повторила девушка.

– Не волнуйся, – оттеснила Хломану милая леди в шляпке. – Ты быстро запомнишь всех. Я – Финетта Томсон.

– О! – обрадовалась я, услышав знакомую фамилию. – В Кроунице я доставляла диковинные вещицы госпоже Эрике Томсон, ментору Виттора Оуренского. Вы тоже родственники?

– Я её дочь, – улыбнулась Финетта. – Моя мама – выдающаяся меценатка Квертинда, знаток искусства и коллекционер редкостей. Часть обстановки замка нашей академии пожертвована ею, как бывшей воспитанницей и яростной охранительницей наследия Иверийской династии.

Финетта мало походила на мать: мягкие, плавные черты придавали девушке уютный вид. Если бы Финетту Томсон нарядили в платье простолюдинки, я бы вряд ли отличила её от обычной фермерши. На Финетте была дурацкая шляпка, похожая на тарелку фруктов: на полях лежали ягодки, персики, абрикосы и сливы. В довершение массивного убора на всем этом искусственном великолепии сидела брошь-стрекоза. Почти такая же, какая была приколота к воротничку её платья.

Я моментально окрестила девушку Стрекозой и даже подумала, что она могла бы стать частью банды изгоев. Судя по тому, как бегали глаза леди Томсон, как брезгливо посторонилась Хломана Дельская, как смотрели на неё другие сёстры и как цокнула Тильда, когда Финетта обхватила мою руку обеими ладонями и активно затрясла, Стрекозу благородные девы явно недолюбливали.

– Ну а ты, – я подошла к самой юной на вид девушке, что ростом была даже ниже меня, – тоже чья-нибудь дочь? Знаменитого аристократа? Консула? Или самой Девейны?

– Княжна государства Веллапольского, милостивейшая сударыня Чресенских пределов, Лозового взморья и Дезовы, Талиция Веллапольская, – скороговоркой выдала девчонка и от неловкости опустила глаза.

– Ты не из Квертинда? – удивилась я. – Как же ты попала сюда?

– По протекции Великого консула, – заученно ответила Талиция. – Для изучения основ правления и приобретения знакомств среди знатных родов.

Я обернулась к девушкам, но не успела и рта открыть, как юная княжна неожиданно налетела на меня, обхватила обеими руками и крепко прижалась.

– Я так рада наконец познакомиться с вами, Юна Горст! – проговорила девчонка. – Это такая честь!

– Честь? – я ошалело взмахнула руками, но потом осторожно похлопала княжну по спине.

– Мейлори Кирмоса лин де Блайта, – пояснила Талиция, задрав голову. – Знакомство с вами делает нас ближе к нему.

Ну конечно. Что ещё было во мне интересного, кроме знака соединения? Даже в те времена, когда меня называли мейлори Джермонда Десента, чёрный паук был единственным, что придавало мне хоть какую-то ценность. А теперь и вовсе…

– Мы все очень счастливы, что можем назвать вас сестрой, – охотно подтвердила целительница Зидани.

Матриция сорвала крупный ярко-розовый цветок – из тех, что оплетали беседку, и осторожно заправила мне его за ухо. Поправила выбившиеся пряди.

– Вы такая красавица! – похвалила поющий телёнок не то меня, не то свою работу.

За её спиной, там, где остался ободранный стебель, уже появилась новая завязь и практически на глазах сформировался бутон. Я зажмурилась, будто всё это мне почудилось: быстрорастущие цветы, приветливость девушек, розовые птицы и бело-голубые плавные контуры замка Мелироанской академии.

Открыла глаза – и снова удивилась. Потому что к нашей компании присоединилась огромная пятнистая кошка. Она лизнула мою ладонь, а когда я её отдёрнула, леопард быстро переметнулся к стоящей рядом Талиции и принялся тереться головой о её платье.

– Не бойся Мотылька, – подошла Финетта Томсон. – Она добрая кошечка. Животные чувствуют, что мелироанские девы являются воплощением доброты и света, поэтому никогда не нападают.

– Теперь ты наша сестра, – заговорила Зидани. – Сестры всю жизнь ладят и поддерживают друг друга и всех верноподданных Квертинда.

– Дочери Мелиры, – скомандовала Приин Блайт. – Перчатка к перчатке! Во имя Квертинда!

Девушки встали в круг, взялись за руки и пригласили меня. Я оглянулась на Жорхе, что прислонился плечом к синей колонне беседки и с каким-то умилением наблюдал за этой картиной, и вложила руки в шершавые от кружев ладони благородных дев. Перчатки так и не надела.

Вспомнилась клятва банды изгоев, и в животе скрутился тугой ком. Я думала, что сейчас придётся приносить какой-то обет, но вместо этого девушки запели чистым, хорошо поставленным и звучным хором:

Ценность светлой силы

Хранят дочери Мелиры.

Истины простые

Добрый дух наш укрепили.

По заветам Иверийским

Пишем жизни мы картины,

Исцеляем души близких,

Милосердием едины!

А-а-а-а, А-а-а-а-а-а-а!

Я втянула голову в плечи и тихонько зашипела себе под нос. Дочери Мелиры и впрямь были истинными принцессами, только-только сошедшими со страниц детских сказок. Похожими друг на друга, но, в то же время, очень разными. Всё это выглядело так… не по-настоящему. Или, лучше сказать, слишком сладко и хорошо, чтобы быть правдой.

Удивительно, но в какой-то странной, извращённой мере я даже расстроилась от того, что мелироанские девы не проявляли ко мне вражды. Сражаться я умела прекрасно, бороться за себя и отстаивать свою честь – вот тот навык, которым Юна Горст владела в совершенстве. Но что делать, если судьба не чинит препятствий и вокруг нет врагов? Выть от тоски?

– И Лаптолину, как и Мотылька, тоже не бойся, – Хломана раскрыла кружевной зонтик: солнце и правда начало припекать макушку. – Она лучшая из всех женщин, которых ты только знала. Но ей нужно время, чтобы узнать тебя и твой потенциал. Каждая из новых сестёр проходит её жесткую проверку. Нам всем это знакомо.

Дочери Мелиры захихикали и активно закивали – все, кроме одной.

– У меня не было таких проблем, – подала голос Тильда. Она расправила юбку и обмахнулась ладонью. – Мудрые девушки находят общий язык с Лаптолиной с первого знакомства. Для человека с незаурядным умом и амбициями сложностей не существует.

Я хмыкнула уголком рта, наблюдая за изменениями на лицах шести сестёр. Что ж, возможно, не всё так радужно в их идеальном мирке. Но, по крайней мере, меня это не касалось. Никто не оскорблял Юну Горст, не задирал, не унижал, не обзывал пустышкой и сорокиной дочерью. Поэтому я не стала обращать внимания на мелкие колкости и перешёптывания мелироанских дев. Больше, чем их ехидные секреты, меня заинтересовали волшебные растения.

– А какая у тебя изначальная склонность? – спросила Финетта. Её шляпка привлекла вполне живую мошкару, слетевшуюся к нашей большой компании. – Исцеление или искусство?

– Магия Ревда, – почти не обманула я и сорвала ближайшую фиалку.

Если здесь цветы растут за считанные секунды без помощи мага, то мои навыки выглядят смешными и бесполезными. Я выжидательно уставилась на голый стебель у ног, но ничего не происходило. Секунду, другую я гипнотизировала наливающийся соком срез, но он так и оставался оборванным стеблем. Цветок не вырос сам собой. Тогда я наклонилась и вырастила рядом новую фиалку с помощью воззвания. Девушки взвизгнули и захлопали в ладоши.

– Ты отлично дополняешь сестринство! – одобрила Приин Блайт. – Поначалу мы испугались, что у нас впервые появится восьмая сестра. Это так мистически и необычно. Но теперь видим, что ты необходима нам так же, как и мы тебе. Может, даже больше.

Я улыбнулась и вручила ей сорванный бутон. Обмен цветами и любезностями – чем не отличное начало отношений? Кажется, мелироанские девы не такие уж надутые куклы. И мне действительно есть чему их научить. И, возможно, чему у них поучиться. А что до восьмой сестры… Я здесь была, как восьмой бог Квертинда – Крон, таинственный, сокрытый от всех, но всё же существующий.

– По выходным мы выходим в Мелироан, чтобы поддержать девочек-сирот из благотворительного дома «Анна Верте», – рассказала Хломана Дельская. – Это традиция, которую мелироанские девы чтят много лет. «Анна Верте» назван в честь первой выпускницы академии, ставшей королевой и женой Ирба Иверийского. Одной из величайших мелироанских дев, известных широтой души и любовью к Квертинду.

– Это та, что бросилась под дилижанс? – вспомнила я. Девушки скривились, но я была почти уверена в правильности своего вывода. – Что? Я читала эту балладу в Кроуницкой академии. Она изменила королю с генералом. Анна Иверийская.

– Верте – её девичья фамилия, – пояснила Хломана. – Герб рода – зелёная канарейка. Основан в двадцать…

– Хломана, перестань, – перебила Тильда и подошла ближе. – У Анны Верте была трагическая судьба, это правда. Как и у несчастных сироток из её дома. Мы вынуждены посещать их еженедельно, чтобы поддерживать добродетельный образ мелироанских дев. Госпожа Првленская настаивает на этой благотворительности, и я её понимаю. Мы учим их, наставляем и пытаемся сделать из грязи хоть что-то достойное. Ты присоединишься к нам?

– У меня нет других планов, – я пожала плечами. – Учить сироток, почему бы и нет?

– Отлично! – подлетевшая к нам Финетта снова схватила мои ладони и затрясла их в знак дружбы. – Для мелироанских дев это прекрасный шанс показать себя.

– Ой, да хватит уже ломать комедию! – возмутилась Тильда. – Мы все прекрасно понимаем, что находимся здесь, чтобы удачно выйти замуж и занять достойное место в обществе. Правда, княжна Талиция?

В ответ самая юная дева стушевалась, затопталась на месте и отвернулась, избегая поднимать взгляд.

– Тильда… – попыталась остудить пыл сестры Приин Блайт, но леди Лорендин подошла и что-то шепнула племяннице Кирмоса.

Что-то такое, отчего та стала ещё бледнее и почти сравнялась цветом с окружающей зеленью.

Снова таинственные игры сестринского общества? Да наплевать!

На щёку села мошка, и я прихлопнула её ладонью. Пока человеческий цветник обменивался понятными только им колкостями, я отошла к беседке и сорвала странный колокольчик, на этот раз не с ветвей, а у самых ног. И – о чудо! – на его месте тут же появилась новая завязь.

– Сёстры, – тихо позвала я, но те не отреагировали, увлечённые беседой друг с другом и тайными знаками. Тогда я повысила голос: – Дочери Мелиры! Что это за цветок?

– Это пьюстель, – охотно пояснила Приин Блайт, ухватившись за возможность избежать разговора с Тильдой. – Он всегда стремится к идеалу. Создан совсем недавно, в 197 году, одной из воспитанниц, Лерри Морвунд. Она смешивала магию Ревда и магию Девейны для создания самоисцеляющихся растений. Выжил только пьюстель. Он может восстановить свою форму за считанные часы, даже если будет оборван до корней.

– Пьюстель всегда обретает изначальный вид, – Финетта вприпрыжку подбежала к беседке, потянув за собой рой мошкары, и принялась собирать букет из колокольчиков. – Сестра Морвунд много времени провела в Саду Слёз, прячась в этой беседке от посторонних глаз. Вот и придумала себе защиту.

Девушка ловко срывала крупные соцветия. На месте оборванных тут же появлялись новые, ещё крохотные бутоны, словно цветение подгонял маг Ревда. Но пьюстель делал это сам, без посторонней помощи.

– Поговаривают, что Лерри на самом деле использовала не магию Девейны, а кровавую, – шепнула Хломана. – Знак рода у неё – отпечаток человеческой ладони, выглядит жутко. Дом Морвунд очень молодой, основан в 183 году от коронации Тибра Иверийского. Я подробно не изучала их генеалогическое древо, но, если тебе интересно, то я знаю, где в библиотеке лежат новые гербовые книги.

– Спасибо, – поблагодарила я за сомнительную информацию. И заметила, как Жорхе тоже с любопытством обрывает листья волшебного вьюнка.

– Тебе понравился пьюстель? – с какой-то неподдельной гордостью спросила Матриция.

– Под ним удобно прятать труп, – пошутила я и покосилась на стязателя.

Хотелось взглянуть на его реакцию. Интересно, был ли Жорхе с нами в тот день, когда я прикончила разбойников? Знает ли о захоронении на Трескимале?

Стязатель Вилейн тихо засмеялся в усы, но тут же осёкся, поняв, что я за ним наблюдаю. Прочистил горло. Так-так… Очень интересно. Что ещё он знает?

Увлёкшись воспоминаниями, я совершенно пропустила то, что девушки замолчали и уставились на меня огромными испуганными глазами.

– Это просто шутка, – успокоила я сестёр, но потом не удержалась и пояснила: – Труп лучше всего присыпать каменистой почвой и снегом. Но, за неимением того или другого, сгодится и пьюстель.

Жорхе снова засмеялся, теперь уже открыто, и я почему-то почувствовала особое родство с ним. Он единственный, кто связывал меня с прошлым, пусть его роль и заключалась лишь в молчаливом преследовании. Я порадовалась маленькой победе, но смех стязателя еще сильнее напугал девушек, сбившихся в кучку возле ограды. Даже Мотылёк спряталась за их юбками.

– Не бойтесь, – надула я щёки. – Теперь я ваша сестра, благородная дева и дочь Мелиры. Новая жизнь, новая Юна Горст, новые горизонты. И никаких трупов.

Благородные леди всё ещё затравленно переглядывались, и мне снова пришлось их приободрить:

– Что там у нас с вами намечается? Сиротки из дома «Анна Верте»? Не так и плохо, – я развела руки в стороны и улыбнулась как можно дружелюбнее.

Первой отмерла Тильда. Хмыкнула в ответ по-простому и отошла подальше от девушек к невысокому волнистому забору, выложенному разноцветной мозаикой. Должно быть, он имитировал морскую волну.

– Тебе понравится Мелироан! – оживилась Зидани Мозьен. – Каждая улица там носит название отдельного цветка. Ты же маг Ревда, значит, любишь природу и цветение.

Она взяла меня под руку и накрыла от солнца своим зонтиком. Легкая тень действительно была кстати, и я облегчённо выдохнула, кивая в такт быстрому щебету леди Мозьен. Следом, так же по парам, двинулись остальные благородные девы и Жорхе Вилейн в суровом одиночестве.

– Ты уже втирала масло в пальцы? – спросила целительница и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Я знаю, что тебе в услужение поставили Эсли. Считай, повезло, потому что Эсли прекрасно разбирается в маслах. Она быстро приведёт твою кожу и волосы в порядок: её талант к смешиванию трав, настоек и мазей сравним с магией Девейны и Нарцины! – Зидани заметила коричневую бабочку и протянула к ней ладонь: – Ах, посмотри, какая чудесная осенница! Совсем скоро тепло сменится прохладой.

Осенница села на ладонь девушки, и в памяти мелькнули другие, ярко-голубые крылья бабочек в кабинете Демиурга. Интересно, он уже ищет меня? Много ли людей из Ордена Крона на юге? Есть ли здесь приюты? Сколько времени я смогу прятаться?

– Да, чудесная, – задумчиво буркнула я.

Прогретый воздух Батора подрагивал от зноя и духоты.

Изумрудная зелень клевера на лужайке привлекла павлина и белого гуся, что привольно разгуливали по траве. Следом за птицами, словно часть их стаи, шла служанка в белом чепчике. Она пыталась изловить пернатых с помощью бурой холстины, но подходила к этому занятию с осторожной бережливостью и важные птицы были уверены, что девушка предназначена исключительно для того, чтобы обмахивать их своим нехитрым орудием.

Мелироанские девы, завидев эту картину, звонко засмеялись.

Именно так, дружно, под девичий хохот, мы вышли из Сада Слёз.

Ближе к замку Мелироанской академии стало прохладнее: исходящая от бассейнов свежесть приятно холодила разгорячённую кожу. Яркие неглубокие донца пестрели от мозаики.

Красиво здесь.

Тихо, спокойно, безмятежно.

Скучно.

Я сжала тиаль с песком и нащупала в волосах миинх. Жалкие крохи, оставшиеся от тех времён, когда у меня была опасность, которой я могла посмеяться в лицо. И верная сталь, дробящая черепа икша. Любимые друзья, боевые тренировки и ментор. Конечно, ментор.

Теперь же от прежней жизни осталась только память.

Вернусь ли я когда-нибудь в Кроуниц? Смогу ли стать прежней Юной, смелой и свободной?

Я не знала.

Но этим утром утешилась тем, что сказочная страна, населённая добрыми, пусть и одинаково наивными принцессами, – не самое плохое место для тюрьмы.

Глава 2. Истинные лица

Стук в дверь раздался в тот момент, когда Арма и Стрилли как раз собирались распахнуть створки. Новая корзина цветов из известной лавки леди Дижуре готовилась отправиться прочь из моей комнаты. Известна эта лавка была, как я поняла со слов Армы, более всего стоимостью растительных шедевров: цены на композиции доходили до десяти тысяч лирн. Баснословные деньги! За такую сумму можно приобрести добрый лук в мастерской Помпоза Норма или пару отличных кинжалов.

Пока я раздумывала, приняла бы я от Кирмоса лин де Блайта букет смертоносной стали, служанки отворили дверь и впустили двух незваных гостий.

– Ландыш говорит о надёжности и прочности ваших уз, маргаритки намекают на терпение господина, а вплетенные по краю корзины ветки оливы призывают вас к миру, – с тяжёлым вздохом рассказывала Эсли о значении сегодняшнего букета. – Даже записку не прочитаете?

Я отрицательно мотнула головой и шагнула навстречу сёстрам, недоумённо провожающим глазами букет. Обе выглядели не только потрясёнными, но и весьма растрёпанными. Словно лазали на купол беседки в Саду Слёз. Ну, или хотя бы пытались.

– Мы пришли помочь тебе с подготовкой к приёму, – отдышавшись, начала Финетта. Без шляпки я едва её узнала, но броши-стрекозы быстро напомнили, что передо мной дочь Эрики Томсон. – Каждая мелироанская дева должна быть представлена Баторскому свету по приезду в академию. Обычно Лаптолина Првленская даёт большой приём в честь новой воспитанницы, но тебя, как мейлори черного паука, представят только консулу Батору и нескольким знатным господам.

Её подруга Матриция Ноуби воровато выглянула за дверь и осторожно её притворила. Интересно. Такое ощущение, что обе девушки скрывались и явно торопились.

– Мне уже сказали, что я должна буду улыбаться и кланяться какому-то важному хрычу, – я села на мягкий пуфик и поймала в отражении недоумевающий взгляд Эсли. – Но разве служанки не справятся с подготовкой?

– Конечно, но… – Финетта обернулась к подруге, но потом всё же нашлась: – Поддержка сестёр в такой важный день не может быть лишней.

– Ты не против, если мы останемся? – с надеждой спросила рыжая Матриция. – Я могу что-нибудь спеть!

Поющий телёнок отлепилась от двери, подошла к леди Томсон и осторожно взяла её за край ладони. Обняла одним мизинцем. Эти двое будто ждали от меня смертного приговора. Обе в летящих платьях, кружевных перчатках и с мольбой во взглядах. Матриция чуть выше Финетты, вместо стрекоз и прочих украшений – роскошный тиаль с играющей внутри арфой, весь усыпанный желтыми и белыми камнями.

– Не против, – коротко бросила я и позволила служанке нацепить на себя ошейник.

Появление Матриции и Финетты и их любезности выглядели до жути странными. Даже Эсли с Армой явно удивились. Наверное, ещё пару лет назад я бы поверила в светлые намерения благородных дев и охотно бы с ними подружилась. Но времена доверчивости и простодушия прошли. Теперь я была мейлори чёрного паука. Всё ещё.

И это означало не только то, что моя персона обрела в Квертинде новую особую ценность для знати, но и то, что я помнила уроки ментора. Нетрудно было предположить, что этим леди что-то от меня нужно, и я не собиралась обманываться насчёт их великодушия. С другой стороны, даже видимость сестринского расположения казалась выгодной, как минимум, до тех пор, пока я не пойму, где на самом деле оказалась и каковы их истинные лица. Так что я не стала с порога выгонять прелестных дочерей Мелиры.

– Странно скрываться в академии и при этом представляться каким-то чужим людям, – решила я сама поддержать беседу. – Мне казалось, что Юна Горст должна исчезнуть для Квертинда.

– Она и исчезла, – Матриция порывисто подлетела ко мне, приободрённая моим радушием, взяла за руку и уселась прямо на пол, на мягкий ковёр. – Сегодняшний приём тайный и закрытый. Только для тех, кого лично одобрил консул лин де Блайт. Для всех остальных ты – Сирена Эстель.

– Что? – Я резко развернулась, и корсет больно надавил на рёбра.

От неприятной боли скривилась и выпрямила спину. Это воистину пытка! Ребра и грудь и без того болели после вчерашнего знакомства с корсетом, будто после утомительной тренировки на мечах. А сегодня мне предстояло ещё и делать вид, что я имею какое-то отношение к миру ограничений, культуры и этики.

– Я подслушала разговор Лаптолины, – с важностью рассказывала Финетта. – По документам ты попала сюда как Сирена Эстель, которая приехала учиться из Кроуницкой королевской академии. Некая ректор Аддисад передала рекомендации и личное письмо для госпожи Првленской. Сирена Эстель исчезла в Кроунице и появилась здесь, в Мелироане. В твоём лице.

– Но как же так? – я размяла спину. – Сирена… Где она – настоящая? Куда она делась?

– Она существовала на самом деле? – удивилась Финетта.

– Ну конечно! – вскочила я. – Она вполне живая, возможно, даже живее всех, кого я знаю. Она моя подруга!

Девушки недоумённо переглянулись и пожали плечами. А я задумалась. Не мог же ментор убить Сирену? Или мог? Может, её отдали таххарийцам на откуп? Что вообще происходило на Галиофских утёсах, помимо нападений икша?

– Сёстры, – как можно ласковее начала я и улыбнулась, – а расскажите мне, что вы слышали о событиях в Кроунице? О хьёль-амире? О провале испытания Кирмосом лин де Блайтом?

– О-о-о! – нараспев протянула Матриция и заговорила быстро, будто только и ждала этого вопроса: – Мы так вдохновлены тем, что для тебя сделал ментор! Его пример впечатлил всех квертиндцев. Такая жертва и такая преданность вашему союзу… – девушка захлопала ресницами. – Он отдал за вашу любовь корону и едва не потерял жизнь!

– За нашу любовь? – уточнила я.

– Только не обижайся, – выставила перед собой ладони Финетта. – Тильда рассказала нам, что у вас с ним… особые отношения. Что вы связаны не только узами менторства, но и чувствами. Она считает, что в иной ситуации Кирмос лин де Блайт так бы не поступил.

– Тильда, значит? – переспросила я и уселась в кресло-качалку. Оттолкнулась босой ногой от пола и закачалась, наблюдая, как вместо огня в камине колышется кружевная занавеска.

Ещё при первом знакомстве Тильда Лорендин показалась мне самой смышлёной из всех, но только теперь я начала осознавать, насколько она неглупа. Пожалуй, она не единственная, с кем стоило бы быть осторожной. Лучше не подтверждать и не опровергать слухов. Пока они остаются слухами, я в безопасности. Демиург учил, что нельзя открывать своих слабостей, что нужно держать всех вокруг в замешательстве. Если они не будут знать, в чем я уязвима, то не смогут мной манипулировать.