Пришлые

Оставалось только последовать за ним.

– И что нашли? – лениво спросил охранник.

Вол жестом остановил пришлого, который собрался ответить, и заговорил сам:

– Пока осматриваемся. Может, позже еще зайдём.

Быстро двинулись за сараи.

– Не надо ничего пока никому говорить и показывать. Мало ли, кто это сделал, – объяснил Вол.

– А ты не такой тупой, каким кажешься, – ухмыльнулся Дмитрий.

– Тупой? – задохнулся Вол. – А не врезать тебе за такое?

– Угомонись, – продолжал ухмыляться пришлый. – Тряпку-то будешь смотреть?

А Яся уже кусал за локоть вчерашний бес.

– Драки запрещены, – довольно противным тоном сказал он.

Зло зыркнув на него, Вол сказал:

– Показывай.

Дмитрий вынул из рукава быстро в него втянутую у входа в сарай тряпку. Сероватая, плохо отбеленная, грубая ткань.

– Рабочая рубаха и есть, – подтвердил Вол. – Здесь чуть не каждый в таких ходит.

– Неровный кусок. Вырван – кто-то зацепился за поленницу, убегая, и рванул. А крови нет. Можем понять, какого он был роста, – задумался Дмитрий.

– Как? – не понял Вол. Ясь тоже не понял, но промолчал.

– Наверное, он зацепился рукавом за какой-то сук. Поймём, за какой, и по длине руки предположим, какого он роста.

– Ну, ты тоже не такой и тупой, – фыркнул Вол. – Пошли обратно.

Превозмогать спазмы Ясь начал ещё по дороге.

– Что, уже вернулись? – удивился Захар на входе.

Вол отмахнулся.

Вдоль поленницы, сверху донизу, поставив на пол фонарь, лазили довольно долго и собственную одежду испачкали и наставили затяжек – не говоря о том, что она пропиталась запахом умершего и масла. Зрелище, наверное, ещё то: даже собака, казалось, смотрела с недоумением. Но поленья обработали на совесть перед доставкой: смена, которая их заготовила, точно не состояла из таких тунеядцев, как Ясь.

Однако острые сучья всё же нашли: у самого пола там, где валялся нож, и недалеко от того места, где Дмитрий оставил Лёню – почти у крыши.

– Или он гигант, или мышь, – цокнул Дмитрий.

– Или прыгал, или уползал.

– Или это ребёнок, который увидел что-то страшное и напугался, – вдруг отчего-то вспомнив, как любит подкрадываться и подглядывать за старшими Агния, – совсем как он сам в детстве, – сказал Ясь.

– Хм, а ведь и правда что, – согласился Дмитрий.

Вол кивнул.

***

– А тряпку я оставлю себе, – сказал Дмитрий на улице. – Мы к одежде её потом приложим и поймём, что человек в ней точно был здесь.

Осталось только найти такого человека.

– Фу, – шумно выдыхал Вол.

Увидев уличную бочку с питьевой водой, он бросился к ней и жадно напился.

– А может, в лес? – наклонившись к нему, искусителем шепнул Ясь.

– Отвали! – рявкнул, багровея, Вол.

– И о чем шепчетесь? – Дмитрий не оставил эту маленькую стычку незамеченной.

– О браге, – неожиданно сказал Вол. – Мелкий выпить хочет, но тебя стесняется. У тебя нет?

– Все в мешке, – развел руками Дмитрий. – Не подумал, что прямо с утра пригодится. Да и мы вроде к детям собрались?

Или Ясю показалось, или взглянул с неким неодобрением?

– Слышал? Вот и потерпишь.

Какой находчивый оказался, подлец! А по виду – Вол и есть.

– До чего же ужасный запах. Так в носу и стоит, – сказал Ясь, когда пересекали рыночную площадь. Здесь всегда всё приятно пахло, от свежих опилок до булок, но сейчас все забивал мерзкий смрад сарая.

– Такой бывает всегда, – ответил Дмитрий и спокойно добавил: – До чего есть охота – аж бурлит в животе. Хлеб с молоком – это для младенца еда, а не для меня и собаки.

– Всех кормят днём на работе, – сказал Вол. – Но ты же пришлый. Можем зайти в ночлежку.

– Мне менять с собой точно нечего.

– Как и мне, – заметил Вол.

– А правда, что у вас мясо тут не едят?

– Правда.

– И что, совсем нигде?

– Нигде. Это против правил, – насупился Вол.

– А что ты там говорил про лес, малой? – повернулся Дмитрий к Ясю.

Какой ушастый! И чего притворялся, что не расслышал?

– Ну… У меня там спрятано кое-что.

– А далеко идти?

– Обратно придётся топать и крюк порядочный теперь сделать. Надо было сразу. Хотя… Можем махнуть через частокол.

Вол нахмурился и снова побагровел.

– Что, ты ещё где-то его испортил?

Дмитрий не дал ответить:

– Согласен. Пошли. Эх, только вот соли бы где раздобыть.

– Ну, допустим, у меня есть коробок. Я ж в казарме живу, по-походному. А на что тебе? – спросил Вол.

– Потом увидишь.

– Да уже вижу, что и сегодня мы будем без толку весь день сапоги топтать, – сказал Вол.

– Ты можешь с нами и не ходить.

– Ага, конечно! Я вот за этим следить должен, для начала, – ткнул он пальцем в Яся.

Дмитрий опять ухмылялся.

– Так идём?

Ясь провёл их к ещё одному своему лазу – не такому удобному и не слишком нужному: он далеко от дороги и ведёт просто в лес. Но иногда и он пригождался, когда нужно незаметно улизнуть и переждать, или же окольным путём вернуться.

– И много тут у вас таких лазеек? – спросил Дмитрий, успешно протиснувшись следом за Ясем, хотя был куда крепче и выше.

– Ну так. Есть немного, – уклончиво сказал Ясь.

– Вы бы с ними поосторожнее. Мало ли кто узнает, да решит навестить вас, когда не ждёте.

Собака тоже легко последовала за хозяином, а Вол ожидаемо застрял в частоколе. Дмитрий дернул его что есть мочи, помогая выбраться. Получилось не с первой попытки.

– Да кому к нам лезть? Рядом только топоры и гнильцы, а им какой смысл так прокрадываться? Мы с ними торгуем, – удивился Ясь.

– Молод ты ещё. Вот проследит за тобой кто-нибудь – и приведёшь нежданных гостей, да поздно будет.

– Здесь такого не бывает, – поддержал Яся освобождённый Вол.

Пошли на поляну. Ясь выкопал из тайника бутыль. Дмитрий приложился только раз, а потом сломал палку, достал нож и принялся её точить.

– Что ты делаешь? – спросил захмелевший и мигом подобревший Вол, приподнявшись с травы, на которой улегся. Выпив, он легко изменил мнение – заявил, что надо и передохнуть после сарая.

– А вот увидишь, – посмеивался Дмитрий.

Наконец, осмотрев палку, снял для чего-то сапоги и скомандовал:

– Джерри, ищи!

Послушная ему собака сорвалась, как поднятая ветром, и шмыгнула в серые безлистные заросли. Вскоре она странно тонко пискнула оттуда. Дмитрий приложил палец к губам и на цыпочках подкрался к зверюге. Снова раздался писк – истошный, мучительный. Вол и Ясь переглянулись. Ясь ничего не понял, а Вол вскочил, сжимая кулаки.

– Вот же гад!

На поляну вернулся Дмитрий. За уши он держал окровавленного мёртвого кролика. Ясь снова почувствовал тошноту.

– Что ты наделал! – воскликнул он.

– Вот что ты творишь? – Вол пихнул его в грудь. – Сказано же – нельзя.

Отступив на шаг, Дмитрий размахнулся и ударил Вола своей добычей. Теперь отступил тот – скорее от неожиданности.

– А тебе сказано – угомонись! Вы мне сами на каждом шагу говорите – пришлый, с чего я должен по вашим правилам жить? Я жрать хочу! И собака тоже. Не хотите – не надо.

Вол чесал голову, а Дмитрий, как ни в чем ни бывало, бахнулся на прежнее место на землю и разрезал кролика.

– Ты просто урод, – сказал Вол. – Так нельзя.

– Хорошо, я понял. И что ты со мной сделаешь? Запрёшь в мешке? Изгонишь?

– За убийство у нас изгоняют, – чувствуя, как щиплет в носу, Ясь отвернулся. Он совсем не хотел видеть, что происходит с кроликом.

– Изгоняйте, – сказал Дмитрий. – А пока, малой, ты бы палок и веток для костра набрал, что ли.

– Здесь нельзя жечь костры, – тихим и чужим голосом сказал Ясь.

– А ну…, – Вол неожиданно выругался запрещёнными словами. – Идите вы оба.

При этом пошёл он сам. Но недалеко. Принялся собирать хворост и ветки.

– Научить тебя кролика разделывать? – дружелюбно предложил Дмитрий, бросая окровавленный, тошно и одновременно сладко пахнувший кусок со шкурой собаке. Та заскулила, завиляла хвостом – и тут же бросилась на добычу, проглотив практически в один миг. Зверюга!

Ясь помотал головой.

– Тогда попроси у нашего приятеля соли. Он обещал.

Вернувшийся с ветками Вол вынул из одного из наколенных карманов коробок и швырнул перед Дмитрием. Молча и сопя он принялся сооружать костёр. По его краям воткнул две палки, разрезал их сверху и приспособил между ними третью – перекладину.

– А ты знаешь, что делаешь, – отметил Дмитрий.

– Отвали.

Закончив с костром, Вол вырвал из рук Яся бутыль и уселся на землю. Дмитрий что-то насвистывал. Обмазав то, что осталось от кролика, солью, он насадил это на верхнюю палку и принялся периодически вращать над костром.

Теперь пахло так приятно и аппетитно, что слюни выступили, а в животе забурчало.

– Уже почти готово. Тут и жарить-то толком нечего – мелкий попался, – прокомментировал звуки Дмитрий.

Разделив кролика ножом на три части, он нанизал их на палки и две из них передал Ясю и Волу, а сам забрал бутылку и отхлебнул, прежде чем вонзиться желтыми мощными зубами в совсем еще недавно живую плоть.

– Ты каннибал, – сказал Ясь.

– Ничего подобного. Человека никогда не ел и не буду, а они для того и созданы. Сильный всегда ест слабого.

С надеждой Ясь посмотрел на Вола, но тот жевал свой кусок.

– И чего ты ждешь? Жуй, пока не остыло. Не пропадать же теперь, – рявкнул он, поймав взгляд Яся.

Со страхом и любопытством Ясь приблизился губами к горячему и ароматному. Коснулся языком, робко откусил маленький кусок, принялся жевать… О, как же вкусно! Ясь впился в мясо.

– Нравится? Ну, то-то же, – с удовлетворением отметил Дмитрий, жуя.

На троих допили бутыль – Вол прикопал её в земле вместе с костями кролика – и двинулись обратно к лазу. Ясь ощущал себя сытым и довольным преступником.

– Только смотри – об этом ни слова! Никому. Ни отцу, ни другу, ни девке. Всем тошно будет! – шепнул Вол.

Ясь кивнул. Это и так понятно.

***

– Ясна, к тебе брат!

Выглянув из-за занавески, сестра первым увидела Яся и улыбнулась, но потом заметила Вола и помрачнела, Дмитрия – и окончательно потухла.

– Долго же вы сюда шли – с самого вечера, – язвительно сказала она.

– Мы осматривали, – Ясь покосился на Вола. – Другие места.

Ясна сморщила нос и нахмурилась.

– Ясь, ты что, снова пил брагу? – слегка наклонившись к нему, еле слышно шепнула она.

Ясь помотал головой.

– Дети сейчас спят. Сегодня почти все пришли, те, кого нет, тебе не подходят. Такого возраста, как ваш, в самой большой спальне. Ясь, ты пойдёшь один. Постарайся их не перебудить. И – она оглядела ноги гостей – все снимайте свои башмаки да сапожищи.

– Чище будет, – подтвердила воспитательница Нина.

Делать нечего – разулись. Легкая, тонкая Ясна бесшумно скользнула по коридору, тряхнув светлой косой до пояса, перевязанной желтой лентой, и отодвинула занавеску у одного из проёмов.

– Иди сюда. Тихо! – напомнила она.

Деревянные кровати стояли в спальне в пять рядов по десять в каждой, и на первый взгляд все дети выглядели одинаково. Как узнать среди них того мальчишку? Ясь начал медленно обходить ряды, вглядываясь в лица. Мальчишки, девчонки… Нет, на самом деле они все разные, как плоды яблони – в каждом что-то особенное. Хорошенькие и не очень, конопатые и белые, как молоко, землистые, смугловатые… Но не тот.

Он совсем уж было отчаялся, когда в конце третьего ряда увидел мальчишку с рынка. Да, это точно он! Тёмный, кучерявый. Нашёл. И что с ним делать?

Ясь осторожно, чтобы не разбудить, поднял ребёнка и понёс к выходу. Но тот всё же проснулся – и от страха закричал. Остальные проснулись мигом – и испуганно вторили испуганным эхом. Ещё шаг – и в огромной спальне уже стоял оглушительный плач, а на встречу бежали Ясна и Нина с искаженными раздражением лицами.

Плюнув, Ясь решил идти дальше, а отношения с сестрой выяснить дома. И понёс мальчишку дальше к выходу.

Тот пищал и вырывался:

– Куда ты меня несёшь? Мама! Мама!

Спутников в саду уже не было – ретировались. Подхватив кое-как ботинки, Ясь выскочил на улицу.

– Ну ты и тихий, – укорил Вол. – Даром, что у тебя дома двое таких же.

– К детям тебя точно лучше не подпускать, – поддакнул Дмитрий. – Точно хоть тот?

Ясь поставил зарёванного ребенка на землю, крепко держа за рубашку, чтобы не вырвался.

– Да вроде тот.

– Вроде?

Мальчишка посмотрел на него. Мокрые глазищи чёрные – точно он.

– Ты не бойся. Мы тебя только спросим, – примирительно сказал Ясь, отчего ребенок заревел ещё горше.

– Тебя как зовут, парень? – присел на корточки Дмитрий.

– Никита, – сквозь слёзы выдавил тот.

– Хочешь грушу?

– Да!

Дмитрий вынул из кармана грушу и протянул ребёнку. Украл в лесу!

– Ну ты и гад, – вторя мыслям Яся, отозвался Вол.

Мальчишка начал жевать. Дмитрий потрепал его по голове.

– Такой большой парень, почти мужик, а голосишь, как девка. Ну ты чего?

– Напугался, – шмыгнул носом ребёнок.

– Ты вчера в дровяные сараи ходил. Я тебя видел, – сказал Дмитрий.

Ребёнок снова скуксился, готовясь к новой руладе.

– Да погоди ныть! Я не ругать. Шустрый ты малый, наоборот – так ловко дёру дал.

– Во! – показал большой палец Ясь.

– Ага, – согласился ребёнок.

– Ты в сараи заходил, а видел там ещё кого?

– Да. Там девчонка была, убегала оттуда. Я в один зашёл – а она из другого. Твоя собака?

– Да. Хочешь, погладь. Она не укусит. А кто она, эта девчонка?

Мальчишка помотал головой, бесстрашно погрузив пальцы в длинную шерсть Джерри. Ясь бы на такое не отважился.

– Я только платье видел. Я в самом низу сидел, на полу у двери. Слышал, там рядом дверь – хлоп, и она мимо пробежала. И всё.

– Светлое платье?

– Ага. Как у всех.

– А корзина была при ней? – спросил Ясь.

– Не видал.

Больше мальчишка ни в чём не признался. Дмитрий взял его за руку и отвёл в воспитательный дом. Вернулся почти тут же, и снова с ухмылкой.

– Похоже, та самая. С корзиной, – сказал Ясь.

– И что, в Гнилку за ней пойдём? – с тоской спросил Вол.

– И далеко она? – уточнил Дмитрий.

– Оборот солнца пути. Ну, или день – как у вас говорят, не знаю.

Дмитрий кивнул в знак, что понял.

– А если она не в Гнилке? Если сбежала вообще? – усомнился Ясь.

Лично он бы так и сделал на её месте. Но она-то точно не такова, как он: убила пришлого, а потом спокойно пошла стирать, как будто так и надо. Зачем же только она это сделала? Ведь для такого точно должна быть причина.

– Если так, то мы только время зря потратим и все ноги вконец сотрём, – сказал ненавистник прогулок Вол. – А если и нет, все равно разминуться можем. Не проще ли уж один-то день её здесь дождаться?

– Надо подумать, – склонил голову набок Дмитрий и вдруг округлил глаза. – А про тряпку я и забыл. Вдруг Джерри след возьмёт.

– Да какой там след – сколько ты уже таскаешь её в кармане рядом не пойми, с чем, – проворчал Вол.

– Джерри! След! – вынув из кармана кусок рубахи, Дмитрий сунул его зверюге под нос.

Понюхав его, она встала и медленно, словно нехотя, куда-то пошла.

– Что, идём?

– До чего же вы меня умотали, – простонал Вол.

Джерри шла к горянкам. И остановилась у той, у которой написано «2222».

– Даже собака знает, что на сегодня хватит, – устало пробубнил Вол.

Глава 4. Старые чертежи

– О, сегодня грибы? – Ясь ещё от порога учуял вкусный запах.

– Пришли торговцы из Гнилки, и я обменяла на них немного хлеба. Не только же овощами вас угощать, – мать улыбнулась Волу и Дмитрию и стала накрывать на стол.

Похоже, к ней вернулись приветливость и гостеприимство. Или же она просто взяла себя в руки. Хотя вчерашних перемен в настроении матери Ясь так и не понял. Казалось, что она жалела припасов – но только с чего бы? Их семье отца всегда выдавали в избытке.

Зато Ясна снова не в духе. Посмотрела на Яся и гостей недобро и уставилась в стену. Наверное, злилась из-за детей в саду, но пока молчала.

– Мама, а мне можно грибы? – занял Петька.

– Конечно, дорогой. Подожди, сейчас и вам наложу.

– Варёные? – удивился, заглянув в миску, Дмитрий.

– А какими ещё им быть? – спросила мать.

– Можно, например, пожарить – получается вкусно.

Ясна фыркнула.

– Да и правда, – согласился Дмитрий. – Что это я учу тебя, хозяйка? Спасибо, что кормишь.

– А я не против новых рецептов, – добродушно сказала мать. – Только на чём их жарить?

– Так прямо на огне.

Обсуждали способ, очень напоминающий то, что произошло с кроликом, когда вернулся отец. А с ним заглянул и его друг – стеклодув Михайла. Большой, седой, курчавый, бородатый – на идола гнильцов похож, деревянные изображения которых они приносят в Ось на продажу и сами носят на шеях.

– Дядя! – увидев старика, Ясна ожила и чуть ли не засветилась. От улыбки прорезались ямочки на щеках и подбородке, голубые глаза засияли.

– Здравствуйте! – широко улыбнулся сосед, показав недостаток зубов.

– О, а вы все уже дома? Как успехи, искатели? – спросил отец. Вот и у него неплохое настроение.

– Ну, мы почти нашли виновного, – отозвался Дмитрий.

– Ого, вот как! И кто же он?

– Это… – начал Ясь и столкнулся со зверским взглядом Вола. – Для начала надо убедиться. А потом всё расскажем.

– Займёт пару оборотов солнца, не меньше, – добавил Вол.

– Не доверяете, значит? – рассмеялся Михайла. – В вашем деле оно, наверное, и верно. А лица-то все новые – рад видеть свежих людей в Оси.

– Я местный, – сказал Вол.

Стеклодув вгляделся в него.

– Прости, сынок. Старею – всех уже и не помню, и не знаю. А когда-то ведь чуть ли не каждого осийца мог узнать и по имени назвать. Помнишь, Пётр? Мы даже спорили.

Отец с улыбкой кивнул, поправляя на носу стёкла.

– Ну а тебе-то точно добро пожаловать? – сосед протянул Дмитрию мощную ладонь для пожатия. – Я Михайла, стекольный мастер. Стекло делаю из песка, а из него потом окна режем с сыновьями, да ещё кое-что по мелочам.

– Много чего! – оживилась Ясна. – Очки вот отцу и даже солнечные панели!

– Да скажешь – много. Так, помаленьку. Пытаемся вот с Петром да Ясочкой по чуть-чуть кое-какие старые технологии возродить, – Михайле явно приятно внимание к его умениям. – Ты-то как сама, невеста-красавица?

Старик уселся за стол между Ясем и Дмитрием. От него горько пахло потом. Ясь поморщился. Возможно, ко всем остальным своим спутникам он за день просто принюхался и потому их запахи уже и не замечал.

– Хорошо, дядя. Да только не невеста я. Мне и здесь неплохо.

– Ну что ты, зайка! Пора уже…

При слове «зайка» Ясь непроизвольно сглотнул.

– Дядя, а нам сегодня в саду говорили, как деревья сажать, чтобы лес остался! – поделился Петька.

– Да ты что! Ну, это дело полезное, – стеклодув потрепал брата по светлой голове и обратился к Дмитрию. – Вот, сосед, следим за восполнением лесов с детства, всё по науке. А у вас оно как? Новые деревья тоже растите?

– Я издалека прибыл, отец, – ответил Дмитрий. – Не то, чтобы уж сосед. И живём мы иначе.

– А как иначе?

– Наверное, не так спокойно, как вы.

Ясю сразу вспомнилась история про каннибалов. Отчаянно захотелось узнать, чем она закончилась, пусть и семейный ужин не совсем подходящ для таких рассказов. Он уж было открыл рот для вопроса, да Ясна помешала:

– И что, брат, помог вам несчастный малыш?

– Почему несчастный? – спросила мать.

– Очень помог. Он нас на нужный путь и направил, – не дал Ясю ответить Дмитрий. И вернулся к стеклодуву. – А что за солнечные панели? Уже не первый раз про них слышу.

Что это, мог ответить и Ясь: плоские наклоненные листы стекла, снизу покрытые тёмной краской, почти как зеркала. Они стояли на ножках-палках над самым верхним ярусом горянок и отражали свет. А вот зачем они нужны и какая от них польза, толком никто бы в Оси не ответил. Однако это не мешало и отцу, и стеклодуву, и Ясне поклоняться невнятной штуковине. И обсуждать её страстно обожают все трое. Глаза у всех загорелись, и они наперебой принялись объяснять:

– Они могут собирать и передавать энергию солнца другим предметам. Мы думаем, что нашим предкам они заменяли костёр. Если понять, как они работают, то, возможно, мы сможем без огня отапливать с их помощью горянки.

– А с помощью стекла от них получилось добыть огонь, – Ясна с гордостью показала Дмитрию шрам от ожога на руке, забыв о неприязни.

– Мы нашли чертежи в старых бумагах. Кто-то из первых жителей пытался создавать в Оси технологии прошлого. Большую часть, – отец закашлялся, отмахиваясь от участия матери. – Большую часть записей мы, конечно, понять не смогли – и слова такие не знаем, а где-то даже буквы совсем другие, непонятные. Но с панелями разобрались.

– Я сделаю тебе травяной отвар, – мать встала из-за стола.

За ней подскочила и Агния. Было слышно, как она спросила: «а папа умрёт?»

– Конечно же, нет! Что за глупости. Он просто немного простудился, – вполголоса ответила мать.

Ясь жевал гриб. Вкусный соус, пряный – и всё же обед оказался куда вкуснее. Нехорошая мысль. Лучше выбросить её и вычеркнуть из памяти этот случай. Как он только может продолжать смаковать впечатления об убийстве и поедании живого?!

– А что, есть другие бумаги? – спросил Дмитрий. – Кроме старинных дневников?

– Таких записей, конечно, больше всего. Но есть и старинные книги. Из толстой бумаги, мы такую не научились делать. Да, дочь?

– Может, и научимся, – ответила Ясна. – Но мы и сейчас умеем, хоть и по-другому. У нас и новые книги есть.

Это так. Бумагу для них они делают из опилок. Из смолы и жжённых костей – чёрную краску для записей. Набирают её в полые травяные стебли, пишут, а потом сшивают просохшие листы толстой нитью. Это называется книгой, и у отца с Ясной таких бессмысленных вещей целая куча, да и у стеклодува не меньше. Даже в воспитательном саду есть несколько – по ним читать и писать учат тех толковых, кого планируют отдать на помощь в Главный дом. Ну, или чьи родители захотели. Но таких совсем немного. А считать, наоборот, обычно просят научить все: полезно знать, кому сколько припасов положено, и в работе пригодится всегда материалы уметь считать. Да и чтобы при обмене не продешевить.

– Любопытно было бы глянуть, – заметил пришлый. – На те, которые старые.

– Так вот они, и на полках, и ещё полный сундук, – показал рукой отец и привстал.

– Может быть, посмотрите после ужина? – неодобрительно заметила мать, вернувшись с отваром и Агнией.

– Конечно, хозяйка, – согласился пришлый.

Он снова предложил всем брагу. Как ни странно, на сей раз никто не отказался, включая родителей. В оправдание сказали друг другу, что рабочее время закончено, а за пару последних оборотов солнца все понервничали и устали.

– Ясь, а почему деревья нельзя рубить, а ты рубишь? – напомнил о постылой работе явно воодушевленный сегодняшними открытиями из сада брат.

– Нет, малыш, ты всё не так понял. Дерево – это жизнь: оно нам даёт огонь, чтобы согреться и приготовить пищу, инструменты, чтобы мы могли её добыть, материал, чтобы утеплили свои горянки и сделали мебель, – наклонился к Петьке Михайла. – Без дерева обойтись никак нельзя. Но если мы не будем думать о том, что наступит завтра, то скоро вырубим все деревья – их не останется. Поэтому взамен срубленного садим три новых – возвращаем природе долг. В этом смысл.

– Я понял, – с умным видом кивал Петька.

Потом, уже порядком захмелев, опять вернулись к разговору о панелях. Отец снял и протянул свои очки Дмитрию. Тот их примерил и похвалил работу. Вдохновленная Ясна разрумянилась ещё больше и от любимой темы, и от выпитой браги. Задавали вопросы даже любопытные дети, и только Ясь чувствовал себя лишним. Скучая, он оглядывал собравшихся, и заметил, что явно перебравший Вол не сводил с Ясны помутневших глаз. Это наблюдение вызвало непонятный, но притом не очень приятный отклик где-то внутри.

– Так и что мы будем делать завтра? – спросил он Вола, чтобы отвлечь на куда более неприятную тему.

– Видимо, ждать, – ответил за него Дмитрий, и Ясь снова поразился его способности слышать всё.

– Думаю, нужно рассказать обо всём, что вы уже выяснили, Главному, и там уж как он решит, – мягко сказал отец.

Таким тоном он только приказывал, но откуда пришлому об этом знать?

– Не думаю, – отрезал Дмитрий.

– Всё же ждать? – с облегчением уточнил Вол. – Я согласен. Только передам старшему. А мелкий пойдёт со мной, – он кивнул на Яся.

– Ему бы пора вернуться к работе, – сказала мать. – За все его… Он не слишком хорошо проявлял себя в последнее время и так совсем ничего в седьмое солнце не получит.