Вихрь переправ

– Не знаю, и знать не желаю! – пискнул Рарог и тут же скатился с ноги юноши. – Они могут идти на опережение: кто быстрее достигнет цели – тот и получит трофей. А там до заварушки полпальца. Ложки-поварёшки, остались от козы рога да ножки. Скорее! Нам нужно немедля отсюда рвать когти, как говорит Сеера.

– Что случилось? – послышался сбоку голос Виктора.

– Нам пора, – Матфей постарался не утратить контроль над голосом, произнеся слова нарочито спокойно, тут же захлопнул книгу и спрятал её в складках куртки. – Всё плохо, друзья, нас выследили. Верхний город в вурдалаках и праведниках. Поторопимся, у нас ещё есть в запасе время. Делайте вид, что всё в порядке: ни к чему привлекать чужое внимание.

На выходе их дожидались кот и кошка, Гамаюн сидел на козырьке паба и громко каркнул, когда ребята покинули «Погребок Месяца».

– Но куда же нам идти, если они повсюду? – растеряно спросила Юна. – Куда бы мы ни пошли, они нас в два счёта найдут и схватят.

– Стоять тоже нет смысла. Это на руку им, а не нам. Пока мы действуем, шанс остаётся, – привёл свой довод Виктор.

– Как обидно, номер оплачен на три дня, – с сожалением отметил Эрик.

– Да хоть на месяц, Эр, – отрезвил его жёстко Виктор, – хочешь вернуться в хоромы, где тебя тут же найдут и скрутят в лучшем случае, а в худшем – раздерут на куски? Валяй!

– Да я так, просто не люблю пустых, напрасных трат. Не пойду я туда. Дурак я что ли?

– А сомнения были.

– Ребят, всё хорошо, но идти-то куда? – вновь раздался взволнованный Юнин голос.

Пока они сделали несколько нерешительных шагов от паба, никто не знал наверняка, куда идти. Опасность могла явиться в любой момент в любом направлении.

Тут случилась неожиданность, поразившая всех в равной мере. Из-за угла особняка, того самого, подвалом коего пользовался паб, ребятам навстречу вышла Луция Бавервильд, рыжеволосая красотка. На этот раз её стройное тело облегал длинный тёмно-синий плащ. Волосы, собранные в толстую косу, огненной змеёй покоились на левом плече, правое же было занято большим чёрным какаду.

– Доброе утро, – мило улыбнулась она остолбеневшим ребятам; Юна с откровенным недоверием смотрела ей прямо в лицо. – Следуйте за мной.

Она развернулась и последовала обратно, откуда пришла. Луция обернулась и, видя, что приятели как стояли на месте, так и стоят, вновь произнесла:

– Следуйте за мной, если хотите жить.

Значила ли её полуулыбка насмешку, как истолковала для себя Юна, или обещание – как надеялся Виктор, или ловушку – как опасался Матфей? Эрик же единственный, кто учуял хитрую авантюру в мелькнувшей усмешке рыжеволосой бестии, как он уже окрестил её в своих мыслях. Но угодив в омут, будешь рад любой протянутой руке помощи, даже, если она принадлежит Дьяволу, не так ли?

Сказала и скрылась за углом особняка. Первым очнулся Эрик, он дёрнул за рукав Виктора. Юна презрительно фыркнула. Матфей же удивлённо переводил взгляд с того места, откуда чудным образом материализовалась их недавняя знакомая, на лица товарищей.

– Чего стоим? Надо двигать, – решил за всех Эрик Горденов и первым направился вслед за Луцией.

– Э, ребят, – решила остудить пыл друзей Юна, – а вам не кажется подозрительным, что она появилась так своевременно?

– Да, пожалуй, это чертовски удачное совпадение, – согласился Виктор, – но, может, она на нашей стороне? Вдруг она – единственная возможность вырваться из этих клещей?

– А с другой стороны, она может привести нас прямо в руки праведников или вурдалаков, – упрямо гнула Юна. – Мы её совсем не знаем. Да и на рынке она свалилась, как кирпич на голову.

– Ласточка, у нас много вариантов? – пусть и несколько грубовато решил сломить недоверие Юны Эрик. – Сама посуди: мы в незнакомом городе, среди незнакомцев. Никому нельзя доверять. Нас взяли в кольцо. Ну, можно допустить, что среди такой тьмы народу есть хоть один человек, которому до нас есть дело в хорошем смысле?

– Не знаю. Я ей не верю.

– Маф, а ты что думаешь?

Матфей посмотрел наверх, Гамаюн всё ещё сидел на козырьке.

– Как ты думаешь, стоит ей довериться? – спросил он у ворона.

– Доверие – слишком дорогой нынче товар. Не ровен час, можно дорого заплатить за него, – глухо прокаркал Гамаюн. – Но я лишь прислужник, моё дело пособлять тебе. Как решишь, так и будет.

– А как же твои предостережения? Советы?

– Ты уже достаточно взросл, чтобы постоянно их просить. Пора думать своей головой. Но взвешивай всё аккуратно, помни, что отныне ты в ответе за другие головы.

– Ну, спасибо тебе.

– Так что вы там? – нервно окрикнул Эрик, он уже стоял на углу и нетерпеливо смотрел на ребят, всё ещё не решавшихся идти за Луцией.

– У нас не так много вариантов, – ответил Матфей, – идём за ней. Надеюсь, это не ловушка.

За особняком тянулся небольшой тёмный, глухой переулок, стиснутый камнем дороги и стенами зданий. В конце его стояла рыжеволосая девушка и ждала. Как только приятели ступили на каменистую дорожку переулка, Луция нырнула вправо и скрылась из поля зрения.

– Постой, господин, – предостерёг саламандр Матфея, – позволь мне разведку произвести. Я не так приметен, и зрение у меня лучше, чем у кошачьего племени. А если что не так, то бегаю не хуже усатых.

– Ишь, каков. – Лиандр надменно зыркнул на Рарога, но, тем не менее, остановился.

– А, может, лучше Гамаюна отправить? У него самая выигрышная позиция, – предложил всеслух, – да и кто обратит на ворона внимание?

– Не скажи, – возразил тут же ящер, – та рыжая прекрасно ведает, что к чему. Если она наш враг, то ворона будут ждать. А меня она не видела. Я ваше преимущество.

– Маленькое такое преимущество, – усмехнулся Лиандр.

– Ты его ещё в деле не видел, – заступилась за приятеля Сеера.

– То-то и оно.

– Ладно, ступай, но очень прошу тебя, будь осторожен, – согласился Матфей, отпуская прислужника.

Саламандр тут же припустил по булыжной мостовой, его чёрное в жёлтых пятнах тельце смотрелось на средневековой улочке фантастическим видением из иного мира. Рарог добежал до конца переулка и вильнул в ту же сторону, что и Луция.

Минуты тянулись медленно, точно час. Но вот ящер вновь показался и вместо того, чтобы вернуться, пронзительно пропищал:

– Идите, всё чисто.

Вся честная компания тут же устремилась в его сторону. Поворот, примыкавший к переулку, выводил в круглый дворик, в центре которого возвышалась седая ель. В изножье её стояла деревянная скамья с высокой спинкой, где сидела Луция. Дворик был пуст и тих, объят непривычным покоем, пронизанным запахом сладковатой хвои.

– Ну, наконец-то, – произнесла Луция, вставая со скамьи. – Я уж думала, что вы решили сдаться.

– И как же ты можешь помочь? – Юна как могла, старалась сдержать язву в своих словах, но это ей плохо далось. – Мы в ловушке здесь. Я не вижу отсюда каких-либо иных ходов, кроме того, которым мы сюда пришли.

– Плохо смотришь, милочка.

Луция одарила её холодным, презрительным взглядом, но голос её звучал снисходительно, чем ещё сильнее зацепил самолюбие Юны.

– Я договорилась, – продолжила Луция, отбросив косу за спину. Чёрный попугай по-прежнему сидел на плече. – Переправщики ждут плату.

– Что? Снова?! – вскрикнул Эрик и тут же прикрыл рот. – Я ни за что не отправлюсь с этими птицами. Ни за что!

– Нет, можно, конечно, остаться, но тогда вас поймают. Это вопрос времени, кстати, очень короткий вопрос, – иронично заметила рыжеволосая. – Вас, может, и отпустят, но его, – она указала в сторону Матфея, – его они выпотрошат наизнанку, потом соберут, заштопают и заставят творить мерзости в свою выгоду. Но решать вам.

Уста Луции Бавервильд продолжали хранить загадочную ухмылку, точного значения которой уловить никто так и не мог.

– Я согласен потерпеть ещё раз, – решился Виктор и взял на руки кота.

– Э, а точно нет другого, хоть какого, самого крошечного вариантика? – решил уточнить Эрик Горденов. На всякий случай.

– Это и есть самый крошечный из всех, и единственный, – не глядя в его сторону, произнесла Луция.

– Ребят, надо решаться, мне уже чудится волчий вой, – выговорил Матфей. – Да и пора из этого средневековья валить.

– Если так, если нет иного выбора, тогда вперёд, – выдавила Юна. – Где галка?

Луция хлопнула в ладоши и с еловых ветвей слетели три галки, до поры незаметные глазу.

– А ты? – Виктор смотрел на девушку смущённо, с тревогой. – Ты не с нами?

– А мне переправщик заказной не нужен. – Луция перевела на него взгляд, и юноша задержал дыхание под взором её искрившихся проказливым весельем глаз. – У меня Маргел, он отличный переправщик, как ворон вашего друга.

От её похвалы какаду раздулся едва ли не как индюк.

– Доставай нож, Вик, – уныло изрёк Эрик.

Вновь повторилась болезненная процедура, галки, ворон и попугай получили свои порции крови, на этот раз, как показалось Матфею, её было отдано больше.

– Переправщик, прими плату и доставь меня живым и невредимым туда, куда мне надо.

Слова слетели с губ ребят, и водоворот захлестнул их тела, унося прочь из Кошивы.

Через пять минут в дворик вбежали волчьи псы, а за ними их хозяева. Последним проследовал Револьд Астрогор. Волкодлак громадной тенью шёл подле господина.

К главарю приблизился Ма́рик, один из немногих, кто смел прямо смотреть в глаза боссу и не клонил спины под недобрым взглядом того, когда план вдруг шёл не тем путём, каким его распланировали.

– Их нет. Верно, переправщиков наняли, – сообщил подчинённый. – Другого пути отсюда нет: наши за теми домами, а праведники в южной части города.

– Что ж, – задумчиво, но неожиданно довольно ответил на то Астрогор, – так даже интереснее. Погоня придаёт охоте вкус особый – тем слаще мёд испить в конце.

Паучок, паучок, куда ползёшь ты? На бочок.

Паучок, паучок, куда ползёшь ты? В кулачок.

Паучок, паучок, куда ползёшь ты? В кушачок.

Паучок, паучок, возьми с собой! Ты дурачок?

5. Земля благословенных

Вышло ещё хуже, чем в прошлый раз.

– Зачем… зачем я на это согласился? – стонал, лёжа на боку, Эрик Горденов. – Это не лучше зубов зверя. Нет, хуже.

– Прекрати, Эр, – отдышавшись, заговорил Виктор Сухманов. Он лучше ребят справился со вторым «перелётом». – Юна меньше тебя и, к тому же, девушка, а ведёт себя мужественнее.

– Рад за неё, – пробубнил Эрик, радости за подругу, однако, не испытывая. – У меня всё нутро вывернулось наизнанку. И почему все эти выкрутасы происходят после того, как я поем? Знал бы – не завтракал. Фу!

В темноте раздались булькающие звуки вперемежку с прерывистым, сиплым дыханием юноши. Юна, горло которой горело адским пламенем, будто его царапали когтями бешеные кошки, с сочувствием всматривалась туда, где мучился Эрик. Благо, её страдания закончились.

Галки покинули их, оставив в темноте, тишине, неизвестности.

– Где мы? – обессилено, спросила она. Воздух, болезненно вдыхаемый грудью, горчил пылью и отдавал душным зноем. – Сейчас ночь или мы просто в какой-то дыре?

– Судя по запаху, мы далеко от Тартаррусы, – мяукнула Сеера.

Кошка подобралась к Матфею, лежавшему ничком на земле, и внимательно обнюхивала его голову.

– И скоро рассвет, – добавила она, сладко зевнув, – я чувствую прилив сил.

Странно, если они перенеслись в пещеру или подвал с высоким сводом, то эхо не множило их голосов. Да и тепло и сухо, даже чересчур. Где же они тогда?

– Гамаюн, – позвал Матфей ворона.

– О том спроси рыжеволосую бестию, – холодно отозвался прислужник, – ведь это она нас сюда затащила. Ей-то уж лучше знать, где мы.

Точно, Луция Бавервильд. За переживанием «отходняка» переправы, Матфей на какой-то момент выбросил из головы девушку, а ведь она заказала переправщиков и дала им указание, куда нужно лететь.

– Луция, ты как?

– Порядок, мальчики, – она отозвалась по-кошачьи мягким голоском. – Не в первый раз путешествую экспресс-доставкой.

Судя по звуку тихих с шуршанием шажков, она медленно прохаживалась совсем близко.

– Где мы, Луция? – спросил Виктор.

Лиандр, покинувший его надёжные объятия во время приземления, сидел подле, с недоверием следя за наемницей галок. Коту не нравилось что-то в её игривой манере двигаться и говорить. А что уж говорить о её прислужнике, чёрном какаду; всяк кот знает: нет веры попугаю и сороке, обе птицы крикливы, болтливы, да лживы. Но прислужник Луции пока не вымолвил ни словечка, чем обострил мнительность Лиандра к своей персоне ещё острее.

Сеера тоже держалась наготове, неизвестность не пугала её кошачью натуру, но долг в отношении господина, требовал особого внимания. По той же причине Рарог замер в ногах Матфея, заняв выжидательную позицию. Гамаюн более надеясь на слух, сидел где-то рядом и предпочитал ничего не предпринимать, пока всё более-менее не разъяснится.

– Расслабьтесь, мы в Дханпуре, – пролепетала Луция, чуток сдобрив голос насмешливой ноткой. – Не во дворце, конечно. Галки хоть и старательный народ, но точностью обделены. Скорей всего – захолустные трущобы.

– А… а где это? – поинтересовалась Юна, голос её дрожал от замешательства.

– Вот чертовка, Дьявол Всезрящий, – чертыхнулся Гамаюн, послышалось, как он встряхнул оперение. – Додумалась! Затащить нас в Агнишандир, где трудно будет слиться с толпой.

– Страна благословенных агнишаров, – пискнул Рарог и с чего-то вдруг засуетился.

– Ой, нет, – угрюмо мяукнула кошка, – теперь он не угомонится. Здесь его родня обитает. Он же так рвался сюда с самого начала. Теперь не угомонится, пока не увидится с огненным племенем.

– А что в том плохого? – возмущённо заверещал ящер, он уже беспокойно перебирал лапками около самого лица Матфея, отчего юноша передумал лежать и решил – пора подниматься на ноги. – Они много чего знают и смогут нам помочь. Вместе саламандры – мощь куда более ярая, чем кошки.

– Заплюют ядом, – иронично каркнул Гамаюн.

– Эр, вставай, все уже на ногах.

Виктор на ощупь подобрался к стонавшему, правда, уже тише, другу и, подхватив его под руку, помог подняться. Тот сильно шатнулся и едва не упал, но крепыш Виктор удержал его.

– Отпусти, я смогу, – потребовал Эрик, смутившись своей временной беспомощности.

– Как скажешь, но вставать будешь сам.

С тем Виктор его отпустил, и, как ожидалось, Эрик тут же рухнул, не устояв на дрожащих ногах.

– Ребят, кажется, я вижу свет, слабый такой, вон там.

Пока Эрик предпринимал вторую попытку придания телу стоячего положения, Юна рискнула в пыльной темноте продвинуться в сторону размытого крошечного проблеска света. Наткнувшись на что-то и едва не упав, она всё ж добралась.

– Идите сюда! Это выход, – она что-то с силой одёрнула, раздался треск рвущейся ткани, и маленькая щёлочка света расширилась до треугольника высотой с девушку. – Мы в каком-то шатре, по-моему.

Тусклая, но достаточная дорожка света легла в пыль, обтекая какие-то ящики. На один из них и натолкнулась Юна. Ребята тут же подобрались к выходу и вслед за подругой вышли.

– Как я и думала, трущобы, – скривив губки, вымолвила Луция. – Ладно, горе – не беда, скоро базар откроется. Маргел, отыщи дорогу на базар. Мне нужно переодеться, да и остальным не помешает.

Какаду всё также безмолвно, взмахнул крыльями и покинул плечо хозяйки. Он быстро удалялся, вскоре став чёрной точкой в розовевшем небе. Рассвет уже нежно румянил восточный горизонт, предрекая нарождавшемуся дню знойность. Тёплый ветер, точно сонный пастух, лениво подгонял пышнотелые, в золотисто-ржавом канте облака, подсвеченные разбуженным солнцем.

Ночь ушла восвояси, мир преображался, множился, расцветал.

Друзья в изумлении всматривались в голубоватые домики, налепленные друг на друга и друг к дружке, простиравшиеся всюду, куда хватало глаз. Их было так много, что соты в улье. А за спинами новоприбывших возвышался некогда яркий, цветастый, теперь блёклый от солнца и ветра громадный шатёр. Его парусиновые бока – впалые щёки – едва трепетали от легких касаний ветерка.

– Понятно, это Раджастпур – голубой город, – с важным видом объявил Гамаюн, когда солнце неспешно выпятилось на горизонте, и округа наполнилась истинными красками. – Интересное местечко. Кстати, самое занятное, этот город всего лишь пригород Дханпура.

– Как нижний или средний город Кошивы? – решил уточнить Матфей.

– Почти, но не совсем. В Кошиве три города строились постепенно, кольцами, со строгим разделением занятий и сословий. А в Агнишандире голубой город и Дханпур рождались одновременно, один из другого. В Раджастпуре поселилась каста жрецов, что носила голубые одежды, оттого и дома их переняли лазурь, а Дханпур достался князю и его войску. В том и была заложена гармония: военная мощь и благочестие духа в добром союзе соседствовали друг с другом, оберегая границы провинции и сдерживая дурные порывы.

– Но как всегда, что-то пошло не так, и всё пало прахом, – сыронизировал Матфей, скривив лицо.

– Примерно так, молодой человек, – сухо отозвался ворон.

– О чём ты так мило беседуешь с прислужником? Могу и я узнать? – Луция так внезапно возникла рядом, что Матфей вздрогнул и тут же зашёлся сильным румянцем. Гамаюн высокомерно каркнул. Возможно даже что-то неприличное, чего союзник разобрать не смог.

– Да ни о чём таком, – растерянно проговорил юноша, – немного истории.

– О, историю я люблю, – промурлыкала Луция и, подобрав косу, перекинула на плечо туго сплетённую медь волос. – Поделишься?

– Да, Фей, поделишься с нами историей? – Юна тоже оказалась рядом и одарила приятеля таким неласковым взглядом, что краска тут же сошла с его лица.

Но он и слова не успел произнести, как воздух огласил сухой трескучий крик. Попугай возвращался. Ещё чуток и он уже сидел на плече Луции, торопливо нашёптывая той результат разведки.

– У меня от чёрных птиц мурашки, – шепнул совсем близко Эрик Горденов, оказавшийся тут как тут, – не внушают они мне доверия.

Но продолжать в том же духе он не стал, поймав на себе предельно внимательный взгляд прозрачно-синих глаз ворона. И чтобы как-то исчерпать тему и отвести от себя пристальное наблюдение Гамаюна, добавил:

– Впрочем, вороны и кошки вполне ничего.

Наверное, пернатый прислужник Матфея сокрушённо вздохнул притом, но его союзник слишком занятый, пропустил слова приятеля мимо ушей. Матфей сумел расслышать самую малость; чёрный какаду как-то странно на него косился и старательно выговаривал слова так тихо, чтобы никто, кроме госпожи, их не разобрал.

– Благодарю, Маргел, ты отлично справился, друг мой.

Довольный какаду напыжился, его хохолок, большой, из узких, длинных, закрученных назад, лентовидных перьев распушился. Тёмно-коричневые глаза птицы внимательно следили за спутниками Луции. В знак дополнительного поощрения Бавервильд провела тонкими пальцами по птичьей спинке чёрно-грифельного цвета с едва заметным зелёным оттенком. Попугай от удовольствия заурчал по-кошачьи.

– Терпеть не могу, фыр, – сквозь зубы пробурчала Сеера, но так, что услышали только Матфей да Гамаюн. – Не выношу, когда копируют. Противно слышать.

– Я могу и лучше, – с ноткой хвастовства заметил ворон, но поймав откровенно злобный взгляд кошки, тут же поправился, – но зачем это мне? Я давно не юнец какой-то, чтобы кошек дразнить.

– Нам по той дороге, – Луция указала влево в сторону от шатра. – Маргел проверил, эта дорога ведёт напрямую к базару.

– Ну, так идём, – согласился Виктор, присоединившись к рыжеволосой хозяйке какаду.

Даже так рано на улице они были не одни. Очень скоро после трех – пятерых встречных горожан улица заволновалась, запестрела и расползлась в обе стороны своего русла сотнями суетливых людей.

– Такая рань, а столько народу на ногах, – поразился Эрик Горденов. – Куда это они?

Гамаюн не ошибся в своих опасениях: в муравьиной толчее смуглых, точно кофейные зёрна, агнишаров – пусть одежды их ничем и не отличались от одёж ребят – не так просто сойти за своего, когда ты чужак, светлокожий чужак, иной культуры чужак. Даже вымажись грязью, спрячь свою бледную кожу и молчи, тебя вытянет на поверхность взгляд чужака.

– На базар, в основном, – пояснила Луция Бавервильд.

Рыжеволосая красотка успела стянуть с себя плащ и, перебросив его на плечо, что не было занято попугаем, небрежно придерживала пальцами. Открывшееся всеобщему обзору светло-зелёное платье, короткое и облегавшее достаточно откровенно безупречное тело девушки, довольно сильно подействовало на юношей, старательно украдкой бросавших косые взгляды на особо выпуклые формы Луции. Естественно, не укрылось это и от Юны, внезапно угодившей в тень рыжей бестии.

– Значит, Агнишандир, по сути Индия? – поинтересовался вслух Матфей.

– Не совсем, господин, – опередил других прислужников Рарог. – Но лишь в большинстве своём. Мы на севере, а на юго-востоке страны живут дети Дракона. Потому всё неоднозначно. Это земля благословенных.

Он наполовину высунулся из кармана куртки; Матфей предпочёл оставить верхнюю одежду, расстегнувшись, нежели тащить её в руках или на плече, как Луция. Внутренний карман с заветным конвертом теперь стал всеобщим оберегом и за ним нужен глаз да глаз.

По обеим сторонам берега уличной реки проплывали кирпичные стены домов, облицованные небесной бирюзой. В несколько этажей, обычно не более пяти, с пластинами броской рекламы на балкончиках и фасадах, здания так тесно и близко жались к улице, что её асфальтового полотнища местами едва хватало разъехаться повозкам двух рикш.

Нагнетался и сам воздух. В усиливавшийся зной незатейливо вплетался, как лента в косу, душный жар местных общепитов, чересчур щедро сдобренный пряными специями. Ещё, пожалуй, проникновенные, чувственные шлейфы благовоний змейками выползали из-за неприкрытых манящих дверей крохотных магазинчиков, торгующих маслами. Эти незримые джины щекотали нос, маслили нёбо и ласкали кончик языка, а затем ныряли в глубины тела, соблазняя, восхищая, дурманя.

Уличный поток вскоре стал так плотен, что друзья, опасались растерять друг друга в гудящей толчее, двигались вереницей, взглядом цепляясь за макушку впередиидущего.

Луция во главе шествия остановилась и взглядом дала знать, что они пришли. Девушка стояла напротив магазинчика, чья цветастая вывеска двоилась родным, вирийским, языком и загадочными восточными символами: «Великий Монгол».

– Думаю, этот подойдёт, – кивнула она то ли своему прислужнику, то ли спутникам. – Нам повезло, ещё не час пик, и мы можем позволить себе час примерки. Но не более того.

– Хм, но мы же не дошли до базара. – Эрик вопросительно изучал даль уличного движения.

– Собственно, это и есть сам базар, – одарила его Луция снисходительной улыбкой. – Забудьте о прилавках под тентами и под деревянными навесами на окраине привычных вам городков. В этой стране базар и есть сам город. По крайней мере, эта его часть.

– Чего на свете только нет, – скорее для виду произнёс Виктор Сухманов; каре-зелёные глаза юноши всё больше полнились раздражением: он с трудом выносил многолюдность, и открытие куда сильнее досадило, чем удивило его.

– А как насчёт цен? – заволновалась Юна, она с тревогой переводила взгляд с Матфея на Луцию, и добавила тихонько. – Нам это по карману?

– О, милочка, не волнуйся, – насмешливо глянув на нёё, произнесла Луция. – Цены здесь, не в пример вирийским, до смешного малые. За один вирийский рубль дадут полторы агнишандирских рупии. Да и качество одежды вполне ничего, сносно.

Прислужники остались снаружи, благоразумно условившись обождать вынужденную заминку неподалёку, что подразумевало выбрать какой-нибудь укромный уголок, в чём Матфей сильно сомневался, учитывая плотность зданий.

Они прошли в «Великий Монгол», над дверью звякнул медный колокольчик. Благой приятностью оказался кондиционер, низвергавший почти осеннюю прохладу, сдобренную нежным лотосом. Казавшийся крохотным снаружи, внутри магазинчик поражал едва ли не бездонными недрами. Рачительные хозяева хорошенько расстарались, уподобив своё детище западным аналогам. Одежда на любой вкус и размер терпеливо ожидала своего покупателя на вешалках, будучи расставлена по цветам, стилям и законам моды. Обувь от затейливых сапог до простецких сандалий изящными серпантинами красовалась на специальных островках.

Эрик тут же отправился подбирать себе более подобающую обувку. Как ни любимы были туфли, а с желанием покрасоваться временно приходилось распрощаться, если ноги дороги.

– Нам, девочкам, нужно вас оставить, мальчики, – медовым голоском проворковала Луция. – Сами понимаете, примерки и всё такое.

Юна с досадой отметила, как нехотя отпускают Луцию, а не её, Юну, парни. Кошки заскребли внутри от столь явного безразличия, болезненно цепляя коготками. Она всё ж пошла с рыжеволосой выскочкой.